Ванин Ю.В. История Кореи. Избранные cтатьи - 2016

страна была частью Японской империи, ее Корейским генералгубернаторством, что, по признанию самих корейских ученых, 80– 90% экономики Кореи принадлежало тогда японцам. По всем международным законам Советская Армия как армия-победительница вправе была считать японское имущество в Северной Корее своими трофеями. Между прочим, Американская военная администрация

вЮжной Корее точно так же обращалась с японской собственностью, но ее политика почему-то не вызвала недовольства газеты.

Впротивоположность тому, что пытается внушить читателям «Тонъа ильбо», меры Советского командования в отношении японского имущества в Северной Корее не затрагивали объектов корейской национальной экономики. Напротив, первое в значительной части использовалось в интересах последней. Собственность японского государства, юридических и частных лиц была полностью передана органам власти Северной Кореи в октябре 1946 и октябре 1947 г. Американцы сделали это на Юге лишь после провозглашения РК, в сентябре 1948 г.

Спекуляции «Тонъа ильбо» по поводу «экономической эксплуатации» Северной Кореи СССР опровергаются фактами. При большой и разносторонней помощи СССР, о чем газета предпочитает умолчать,

вСеверной Корее с 1946 г. начались стабилизация и подъем во всех сферах народного хозяйства и культуры. В 1949 г. КНДР уже превосходила уровень 1946 г. по производству промышленной продукции

в3,3 раза, предметов потребления – в 2, 8 раза, сельскохозяйственной продукции – в 1, 5 раза и т. д.714 Достижения в развитии корейской национальной культуры были еще более впечатляющими. Но для целей, ради которых «Тонъа ильбо» опубликовала свою статью, невыгодно показывать такие результаты и внесенную в них лепту «эксплуататором» СССР. Кстати сказать, армия «голодных захватчиков» покинула Северную Корею еще в декабре 1948 г., а «сытая» американская остается на Юге до сих пор и не собирается пока уходить.

Корейская политика СССР после 1945 г., конечно же, отнюдь не безупречна. Автор данного доклада не раз высказывался в печати

714 Развитие народного хозяйства и культуры Корейской Народно-Демокра- тической Республики в 1946–1957 гг. Статистический сборник. Пхеньян, 1958, с. 19.

351

об ошибках и просчетах, допущенных Советским правительством

впервые годы после освобождения Кореи.715 Разумеется, необходимо более обстоятельное и углубленное изучение политики СССР этого периода в отношении Кореи, с максимальным учетом воздействовавших на нее внутренних и внешних факторов, с выявлением всех ее минусов и плюсов. Нужен объективный, добросовестный анализ, а не злонамеренное искажение фактов, пример которого продемонстрирован газетой «Тонъа ильбо».

Игнорирование или принижение роли СССР в освобождении Кореи в 1945 г., безосновательные нападки на последующие действия советских военных властей в Северной Корее, на наш взгляд, находятся в одном ряду с муссируемым в РК мифом о «русской угрозе» Корее, неверным освещением позиций России в корейском вопросе

вконце XIX – начале ХХ в. и т. д. Во всем этом ощущается неизжитое наследие «холодной» войны. Вместе с тем, видимо, таким образом проявляется стремление некоторых кругов РК и тех внешних сил, которые за ними стоят, извращением прошлого скомпрометировать современную политику России, помешать ей внести более весомый вклад в укрепление мира и стабильности на Корейском полуострове.

Ксожалению, в российском корееведении последнего времени ослаблено внимание к проблематике освобождения Кореи. Гораздо активнее занимается ею зарубежная историография, прежде всего южнокорейская. Нужны новые серьезные труды по этой важной теме российских ученых, базирующиеся на ставших теперь доступными архивных материалах и документальных источниках. Следует решительно и последовательно, естественно, с убедительной аргументацией, противостоять попыткам фальсифицировать факты, строить на их основе спекулятивные концепции, бросить тень на далекую и недавнюю историю отношений России с Кореей.

715 Ванин Ю.В. Окончание второй мировой войны и Корея. – Проблемы Дальнего Востока. 1995 № 6, с. 61–71; его же. Некоторые аспекты корректировки исследований по новейшей истории Кореи (1945–1955). – Проблемы Дальнего Востока. 1996, № 5, с. 113–123; его же. Некоторые вопросы предыстории и начала Корейской войны. – Война в Корее 1950–1953. Взгляд через 50 лет. – Материалы международной научно-теоретической конференции (Москва, 23 июня 2000 года). М., 2001, с. 12–31.

352

ПЕРВОЕ ЗНАКОМСТВО С СССР

Освобождение Кореи от японского колониального ига в августе 1945 г. открыло перед ней широкие возможности дружбы и сотрудничества с ближайшим соседом – Советским Союзом, от которого она была насильственно отгорожена японским оккупационным режимом долгих 35 лет. Советская армия, единственная из сил антияпонской коалиции, сражалась против японских захватчиков непосредственно на корейской земле, понеся значительные потери (1963 убитых и раненых). Находясь в пределах Северной Кореи до конца 1948 г., Советская армия оказала существенную помощь корейскому народу в восстановлении экономики, утверждении народной власти, развитии национальной культуры. Естественно, это усиливало дружеское отношение корейцев к Советскому Союзу, стремление лучше знать и понимать его. Большую роль в удовлетворении растущего интереса к нашей стране играло северокорейское Общество культурной связи с СССР. Вот как некоторые его первые шаги на этом направлении отражены в материалах Архива внешней политики РФ (АВПРФ).

В начале мая 1946 г. председатель северокорейского Общества культурной связи с СССР, крупнейший корейский писатель Ли Ги Ен и его заместитель Хан Сер Я, тоже известный писатель, обратились с письмом к В. С. Кеменову, председателю ВОКС – Всесоюзного общества культурной связи с заграницей, осуществлявшего зарубежные контакты нашей страны по линии общественности.

«После разгрома Красной Армией и войсками союзников японских империалистов, и освобождения Кореи от колониального гнета, – говорилось в письме, – наш народ получил полную возможность для возрождения и развития своей национальной народной культуры, а также возможность для беспрепятственной связи и изучения культуры других стран и народов.

Желая ускорить развитие своей национальной культуры, мы считаем необходимым установить самую тесную связь с Великим

353

нашим соседом Советским Союзом, как страной самой передовой демократии в мире, с целью изучать, пропагандировать и заимствовать ее достижения в области науки, культуры и искусства. Для решения этой задачи мы и организовались в Общество культурной связи с СССР.

Однако, в связи с той политикой полной изоляции нашей страны от Советского Союза, которую осуществляли японские колонизаторы, мы в настоящее время имеем в своем распоряжении очень мало реальных средств и возможностей для выполнения поставленных нами задач...

Вцелях более глубокого ознакомления членов нашего общества с Советской наукой, культурой и искусством и постановки широкой пропаганды их среди корейского народа мы просим Вас, господин председатель, оказать нам в этом всемерное содействие...

Мы убеждены, что настоящее письмо положит начало постоянной дружественной и крепкой связи с Вами нашего общества»716

Как и следовало ожидать, это обращение руководителей северокорейского Общества культурной связи с СССР нашло должный отклик в Москве. Из датированного 19 июня 1946 г. письма члена правления ВОКС Л. Кисловой политическому советнику Командования Советских войск в Северной Корее Г. М. Баласанову видно, что к этому времени ВОКС уже трижды посылал в Пхеньян материалы о советском театре и письма с ответами работников театра и кино на вопросы корейских деятелей культуры. Примечательно, что эти материалы направлялись в Пхеньян через соответствующие органы Главного политического управления Красной армии, а также диппочтой через Сеул, где тогда еще действовало Генеральное консульство СССР в Корее.

Вписьме Л. Кисловой излагалась позиция ВОКС по ряду «серьезных вопросов», поставленных Обществом культурной связи

сСССР (о них скажем ниже). В частности, запрашивалось мнение Г. М. Баласанова относительно просьбы корейской стороны «О разрешении на приезд в СССР группы членов Северокорейского Общества культурной связи с СССР с целью ознакомления с жизнью и

716 АВП РФ. Фонд Реф-ра по Корее. Опись № 2. Пор. 31. Инв. № 31. Папка № 5, лл. 16–18.

354

достижениями науки, культуры и искусства СССР». В заключение отмечался недостаток у ВОКСа информации об этом обществе.717

На письмо Л. Кисловой ответил заведующий 2-м Дальневосточным отделом МИД СССР Н. Генералов. «Командующий нашими войсками в Корее генерал-полковник Чистяков и политсоветник т. Баласанов, – писал он, – считают целесообразным командировать

вСоветский Союз с ознакомительной целью группу деятелей науки и искусства в количестве 30 человек, прибытие которой в Москву желательно приурочить к 15 августа текущего года».

Кписьму Н. Генералова была приложена полученная от корейцев интересная информация об Обществе культурной связи с СССР:

«С приходом Красной Армии в Северной Корее в городе Хейдзио (Пхеньяне – Ю.В.) образовалось «Общество по выражению благодарности Красной Армии» путем организации сбора подарков для бойцов Красной Армии на средства от добровольных взносов населения.

На базе этого общества было организовано «Общество культурной связи Кореи с СССР». 11 ноября 1945 года на организационном собрании были приняты устав, программа и декларация, а также избрано правление общества. К моменту организации общество насчитывало более 300 человек. Сюда входили писатели, журналисты, поэты, драматурги, адвокаты, художники и другие представители интеллигенции.

В провинции организовались отделения общества. Общество ставит перед собой задачи: создание передовой демократической культуры, искоренение остатков влияния японского империализма

вкультуре корейского народа, ликвидация феодального и капиталистического зла в жизни, культуре, быту, морали, изучение культуры Советского Союза и других демократических стран; установление

дружбы между корейским народом и народами демократических стран всего мира и в первую очередь – с народами СССР».718

Делегация Общества культурной связи с СССР в составе 25 человек во главе с Ли Ги Еном прибыла в Москву 27 августа 1946 г. Приурочить ее приезд к 15 августа – Дню освобождения Кореи – по каким-то причинам не удалось. Сопровождали делегацию пред-

717Там же, л. 21.

718Там же, лл. 22–24.

355

ставители Советского командования в Северной Корее генералмайор Фурсов и подполковник Зотов. Среди делегатов были писатели, учителя, врачи, инженеры, артисты, рабочие, крестьяне, директора заводов, представители молодежных и женских организаций. Интересно, что в их число входили и некоторые деятели культуры из Южной Кореи.

Помимо Москвы, корейская делегация побывала в Ленинграде, Тбилиси, Ереване, Сталинграде. Во всех этих городах она посещала научные и учебные учреждения, крупные промышленные предприятия и колхозы, музеи и достопримечательные места, знакомилась с деятельностью творческих организаций. Всюду состоялись ее теплые, дружеские встречи с советскими людьми. Делегацию принимали министр просвещения РСФСР Калашников, министр здравоохранения РСФСР Митерев, зам. министра земледелия СССР Лобанов, председатель ВЦСПС Кузнецов, другие официальные лица. В ее честь ВОКС устроил торжественный прием, на котором выступали советские артисты, а гости исполнили корейские народные песни. Для делегатов были организованы беседы о положении в СССР,

о международных проблемах. Пребывание делегации в СССР широко освещалось в советских СМИ.

5 октября делегация выехала на родину. Перед этим она провела пресс-конференцию, на которой сделала заявление: «Находясь в Советском Союзе, мы за недолгий срок успели посетить городагерои Сталинград и Ленинград, а также Армянскую и Грузинскую республики. Мы внимательно изучали жизнь, труд, отдых советских рабочих, крестьян, интеллигенции, их культуру и быт. Все виденное нами произвело на нас прекрасное впечатление. Особенно приятно отметить, как уважается и ценится в Советском Союзе труд... Мы с огромным вниманием изучили все, что нам довелось увидеть в Советском Союзе. Мы многое узнали. Возвратившись к себе на родину, мы расскажем народу об успехах СССР, о замечательной жизни советского народа».719

Судя по информации работников ВОКС, члены северокорейской делегации, бывая на предприятиях и в учреждения Москвы и других городов, не оставались там пассивными зрителями и слуша-

719 Правда. 6.10.1946.

356

телями. Они проявляли повышенный интерес к профессионально близким им темам, просили дополнительных разъяснений, делились своими соображениями. Так было, например, на приеме делегации у министра просвещения РСФСР Калашникова. После беседы, которой гости остались довольны, руководители корейских молодежных организаций обратились к министру за разъяснением по следующему вопросу: «Т(оварищ) Калашников, отвечая на вопрос о политическом воспитании в советской школе, сказал, что комсомольская и пионерская организации работают под контролем учителей. В Корее большая часть учительства настроена еще весьма реакционно, сотрудничая в период оккупации с японцами. В то же время комсомольцы – демократическая, революционно настроенная молодежь, которую нельзя отдавать под контроль учителей».720

При посещении Московского университета один из делегатов, физик по специальности, выразил желание остаться здесь дольше, чем вся делегация, и встретиться с физиками, работающими над проблемами атомной энергии. Эта тема тогда наверняка не входила в число доступных для иностранцев, поэтому сопровождавшей делегацию сотруднице ВОКС Р. Д. Орловой пришлось сослаться на то, что проректору МГУ нужно время, чтобы выяснить, кто из физиков сейчас в Москве.721

Входе беседы в МГУ по национальному вопросу, сообщала

Р.Д. Орлова, «писатель Ли Мя-Дюм (вице-президент Общества друзей США в Южной Корее) спросил, как мы относимся к английскому опыту построения многонационального государства «Британского содружества наций». Я ответила, что известные нам факты (Индия, Индонезия и т.д.) не говорят о том, что Великобритания есть добровольный союз равных народов – а только такого рода со-

юз, мы считаем, есть подлинное выражение демократии (мой ответ был явно поддержан другими членами делегации)».722

Искренне восхищаясь достижениями СССР на разных участках строительства социализма, члены делегации не утрачивали при

720АВП РФ. Фонд Реф-ра по Корее. Опись № 2. Пор. 31. Инв. № 31. Папка № 5, л. 36.

721Там же, л. 37.

722Там же.

357

этом трезвого отношения к советской действительности. Для них, приехавших из страны, всего лишь год тому назад избавленной от колониальной неволи и находившейся в процессе революционных преобразований, отнюдь не все, что они видели и слышали в СССР,

было понятно и приемлемо. Соответственно не всегда удовлетворяли полученные разъяснения. Вот как описывала Р. Д. Орлова встречу делегации с заместителем председателя Комитета по делам русской православной церкви Белешевым:

«Беседа с т. Белешевым произвела на делегацию крайне неблагоприятное впечатление.

Во вступительном слове т. Белешев акцентировал притеснения церкви царским правительством и ее освобождение после Октябрьской революции (при этом он назвал цифры).

Подробно рассказав о структуре русской православной церкви (непонятной корейцам), он ни слова не сказал о том, что господствующим и широко пропагандирующимся мировоззрением в СССР

является атеизм. На вопрос члена делегации писателя-коммуниста о том, изменилось ли с момента революции количество верующих и в какую сторону, т. Белешев ограничился заявлением о том, что свобода совести в СССР не позволяет производить какой-либо учет верующих и поэтому на этот вопрос нельзя ответить (сидящий рядом с т. Белешевым сотрудник комитета добавил – может быть, верующих 4 миллиона, а может быть 20, а может быть и 60 (!). От прямого ответа на вопрос о том, как разрешается противоречие между идеологией социалистического общества и религиозной идеологией, т. Белешев уклонился. Он здесь, однако, привел пример о деятеле церкви – лауреате Сталинской премии, что в данном контексте могло быть понято как указание на отсутствие всякого противоречия.

Беседа оживленно обсуждалась делегацией. Вечером и на следующий день переводчики сообщали следующие отзывы отдельных членов делегации:

«Так можно было говорить с американцами или англичанами, а нам надо было сказать правду». «Такие ответы мог дать человек, живущий в буржуазном, а не в социалистическом обществе». «Белешев, вероятно, сам верующий и политики Советской власти по отношению к церкви не знает». Хе Тен Сук (Хо Чжон Сук – начальник Департамента пропаганды Временного народного комитета Се-

358

верной Кореи – Ю.В.), с которой я разговаривала на следующий день, передала мне в основном те же отзывы, добавив лишь, что священники и представитель религиозной партии – члены делегации, также остались крайне неудовлетворены».723

Интересен еще один фрагмент из отчета Р. Д. Орловой: «После посещения ряда спектаклей на классические темы в театрах Армении и Грузии (мы попали и в Армении, и в Грузии к началу сезона, и в обоих городах театры открывались исключительно классическими спектаклями), несколько делегатов задали во время беседы со студентами Тбилисского университета вопрос, каково мнение студентов об опере «Абессалом и Этери» (композитора З. П. Палиашвили – Ю.В.). Студенты рассказали о музыкальном, эстетическом значении оперы. Но этот ответ не удовлетворил делегатов. Вторично был задан вопрос о политическом, пропагандистском значении оперы, о том, зачем в Советской Грузии, на 29-м году Революции, показывали оперу о царях, чему это может научить.

Студенты и ректор Университета ответили. Однако после Университета вопрос снова в общей форме был сформулирован писателем Ли Чан: мы знаем о формуле Сталина, что культура в СССР – национальная по форме и социалистическая по содержанию. Национальную по форме культуру, весьма интересную и богатую, мы видели, а вот социалистическую по содержанию – нет. Дискуссия между членами делегации продолжалась несколько дней. В беседе на эту тему члены делегации рассказали мне о той острой борьбе, которая идет по этому вопросу в Северной и Южной Корее. «В Южной Корее американцы весьма поощряют националистические чувства, воскрешение корейской старины во всех формах и т. п. Мы же в Северной Корее считаем главной задачей деятелей культуры – участие в строительстве новой корейской культуры, отражение в литературе жизни и борьбы корейцев, борющихся за демократизацию своей страны. А из того, что мы увидели в СССР, оказывается, что правы не мы, а люди из Южной Кореи, реакционеры в области политики».724

Приведенные примеры, вероятно, не были единственными; подобные дискуссии могли возникать и по поводу других явлений

723Там же.

724Там же, л. 42.

359

советской жизни при сопоставлении их с корейской действительностью того времени. Члены делегации предстают в них людьми самостоятельными, достаточно образованными, по-боевому идейно настроенными. Их высказывания явно отражали царившую в обеих Кореях революционную атмосферу.

Архивные материалы содержат свидетельства большой заинтересованности корейской общественности в налаживании контактов с советскими корейцами. Однако все ее инициативы на этот счет отклонялись советской стороной, поскольку все еще сохранялись административные ограничения, наложенные на корейцев после их депортации в 1937 г. с Дальнего Востока в республики Средней Азии и Казахстан. В упоминавшемся выше письме члена правления ВОКС Л. Кисловой Г. М. Баласанову от 19 июня 1946 г. сообщалось о предложениях северокорейского Общества культурной связи с СССР

направить в Северную Корею корейский театр, работавший в Средней Азии, организовать показ в корейских районах СССР выставки корейского изобразительного искусства. Следуя официальной линии, ВОКС не принял эти предложения. «Устанавливать связь корейского населения СССР с Кореей, – говорилось в письме, – мы считаем нецелесообразным».725

Прибыв в СССР, северокорейская делегация выразила желание посетить корейские колхозы в республиках Средней Азии, но ей в этом было отказано. Тем не менее, эпизодические встречи с советскими корейцами у нее все же случались.

«Во время поездки, – указано в отчете Р. Д. Орловой, – мы трижды встречались с корейцами – советскими гражданами: в Тбилиси, в театре, в ложу, где сидели корейцы, зашел неизвестный нам человек, просидел антракт. На следующий день он появился в гостинице и выразил желание поехать с делегацией в Парк культуры. Так как, по словам переводчика т. Кана, этот человек сказал несколько слов о том, что в СССР в корейских колхозах живут неважно, этого человека отстранили.

В Ленинграде, в Педагогическом институте мы встретили студента корейца, который очень коротко и толково рассказал о жизни студентов-корейцев в Средней Азии. В Москве, в Союзе советских

725 Там же, л. 21.

360