Ванин Ю.В. История Кореи. Избранные cтатьи - 2016

к СССР и международному коммунистическому миру. Резко изменив свою политику, он перешел на крайнюю проамериканскую ориентацию» (3,130).

В Западном Цэяньдао, где во второй половине 1930-х годов действовали партизаны Ким Ир Сена, благоприятным для этого условием в мемуарах названо то, что «местные жители были свободны от слепого преклонения перед Россией» (5, 173). В Северном же Цзяньдао, находившемся ближе к советскому Дальневосточному краю, влияние России было велико. Автор показывает это на ряде примеров из жизни местных жителей и приходит к выводу: «В ходе такой жизни у них, питавших привязанность к России – первому

вмире социалистическому государству, незаметно даже для них самих порождалось низкопоклонство перед Россией – мол, Россия самая превосходная страна в мире, россияне – самые лучшие люди» (5, 174). Впрочем, столь же осуждающе высказывался он и о низкопоклонстве корейцев перед Китаем (5, 174–175).

Квопросу о вреде низкопоклонства перед СССР Ким Ир Сен обращается в связи с советско-японским договором 1941 г. о нейтралитете. Этот договор обычно негативно оценивается историографией КНДР. Ким Ир Сен отмечает, что после заключения договора

вего отряде появились дезертиры – «отщепенцы и капитулянты», не верившие в силы своего народа и надеявшиеся решить судьбу Родины при помощи «большой страны». «Многими нашими бойцами, – размышляет он в мемуарах, – владела психология ориентации на Советский Союз, или, если выразиться по-современному, низкопоклонство перед большой страной. Зародился идейный порок, сущность которого была в том, что если положиться на Советский Союз и опираться на него, то все будет решено, как надо. Дело

втом, что некоторые командиры уделяли мало внимания воспитанию бойцов в духе национального самосознания, но зато всячески подчеркивали идею защиты Советского Союза, идею уважительного отношения к Советскому Союзу, что СССР – превыше всего. Было как бы принято думать, что без помощи, без поддержки Советского Союза невозможно обеспечить и независимость Кореи» (6, 508). Как ни парадоксально, добавим мы от себя, все же именно Советский Союз в августе 1945 г. помог корейскому народу обрести свободу и независимость.

291

Шеститомник мемуаров Ким Ир Сена завершается 1937 годом. Однако по ходу изложения в нем затрагиваются нередко важные события и проблемы последующего времени.

Историография КНДР старательно замалчивает вопрос о том, где находился Ким Ир Сен в последние годы перед освобождением Кореи. Сам он более откровенен на этот счет. В мемуарах неоднократно упоминается «учебная база» или «тайный лагерь» вблизи Хабаровска (3,245; 4,211; 5,558; 6,132, 499). Есть и краткие пояснения, чем там занимались. «В первой половине 40-х годов, во время пребывания на учебной базе, расположенной в районе советскоманьчжурской границы, мы сформировали объединенные войска, не только с китайскими товарищами, но и с советскими, часто проводили совместные военные маневры» (6, 173).Видимо, имеется

ввиду 88-я стрелковая бригада, в которую наряду с советскими военнослужащими входили корейцы, китайцы, бойцы других национальностей Дальнего Востока.

Не трудно определить по мемуарам и хронологию пребывания Ким Ир Сена в СССР. Впервые, сообщает автор, он встретился

вХабаровске в 1941 г. со своими ближайшими в будущем соратниками – Ким Чхэком и Чхве Ен Гоном (4,210). Явно к 1945 г. относится его рассказ об одной из бесед с командиром 88-й бригады Чжоу Баочжуном: «Однажды весной, когда антияпонская революция вступила в завершающий этап, мы гуляли с ним по песчаной дорожке у Северного тайного лагеря в окрестностях Хабаровска. Неподалеку была видна река Амур. Он с глубоким волнением вспоминал дни совместной борьбы объединенной антияпонской армии» (4,200).

Вцелом представление о судьбе корейских коммунистов – борцов антияпонского сопротивления в первой половине 1940-х годов дает следующий фрагмент из мемуаров Ким Ир Сена. «Корейские коммунисты Восточной, Южной и Северной Маньчжурии впервые встретились, предстали друг перед другом, обнялись с глубоким волнением и чувством горячей любви лишь в начале 1941 года. После этого все мы проводили подготовку к решающей битве за освобождение Родины в одном тайном лагере, питаясь из общего котла. Затем вернулись вместе на возрожденную Родину и окунулись в горнило государственного строительства» (4, 237).

292

По мемуарам можно также примерно определить время возвращения Ким Ир Сена и его бойцов на родину. Возрождение Коммунистической партии Кореи в КНДР обычно относят к 10 октября 1945 г., когда в Пхеньяне было создано Северокорейское оргбюро ЦК (теперь его там называют Центральный Организационный Комитет Коммунистической партии Северной Кореи). Ким Ир Сен отвечает, что «к этому моменту не прошло и месяца после победного возвращения на Родину» (2,63).

Однако есть и более конкретные указания по этому поводу. Несколько страниц мемуаров посвящены китайцу Лянь Хэдуну, который «работал у нас поваром долгие годы, до сентября 1945 года, когда мы возвращались на Родину после разгрома японского империализма» (6,173). Говоря о периоде «сразу же после поражения Японии», автор вспоминает: «Собираясь возвращаться на освобожденную Родину, я вызвал к себе Лянь Хэдуна, похвалил за почти десятилетний добросовестный труд..." (6,174). Из приведенных высказываний можно заключить, что отряд Ким Ир Сена вернулся на Родину в сентябре 1945 г., когда Корея уже была освобождена.

Не прошел Ким Ир Сен и мимо эпизода, породившего когдато некоторые недоумения и вызывающего до сих пор иногда кривотолки в литературе. Имя героя-партизана Ким Ир Сена было известно в Корее задолго до освобождения. Все полагали, что это – маститый командир, человек весьма солидного возраста. Ко всеобщему удивлению, на массовом митинге в Пхеньяне 14 октября 1945 г., когда Ким Ир Сен впервые выступил перед народом, собравшиеся увидели на трибуне молодого человека. «Одно время, – пишет Ким Ир Сен, – в нашем народе были люди, которые представляли меня, увы, старым военачальником с седыми волосами. Однако, когда выступил с речью на общественном стадионе в Пхеньяне после триумфального возвращения на Родину, мне не было и 34 лет» (4,96).

Известно, что по прибытии в Северную Корею после ее освобождения партизанам, по разным причинам, не сразу удалось полностью включиться в активную политическую жизнь. Вначале на первый план там выдвинулись «внутренние» деятели (т.е. те, кто участвовал в местных подпольных организациях, вышел из тюрем и т.д.), к которым вскоре присоединилась группа советских корейцев.

293

Вот как трактуется этот непростой вопрос в мемуарах: «В первое время после освобождения страны мы по возможности воздерживались от назначения ветеранов антияпонской революции на высокие должности. Большинство высоких постов уступили людям, действовавшим внутри страны, или тем, кто занимался революционным движением за границей, а затем вернулся на Родину. Мы поступали так не потому, что испытывали нехватку способных работников из числа тех, кто вместе с нами прошел школу тяжелой вооруженной борьбы. Ради политики единого фронта, объединяющего всех представителей различных слоев населения, нужны были такие шаги" (6,339).

Отдельными небольшими штрихами рисуется в мемуары сложно политической обстановки в Северной Корее после ее освобождения. Так называемые фракционеры, занимавшие важные посты в области пропаганды, препятствовали изучению истории антияпонской революции в Корее (5,50). Проявляя «низкопоклонство», они «на все лады восхваляли традиции и опыт другой страны» и потому «в разговорах людей чаще всего можно было слышать о Сталинградской битве, о танковых схватках на Курской дуге», а не о сражениях корейской антияпонской войны; народу внушали, что советский герой Матросов первым в мире закрыл телом амбразуру вражеского дота, хотя один из корейских партизан сделал это гораздо раньше и т.д. В недостатках воспитания трудящихся на собственных революционных традициях Ким Ир Сен усматривает одну из причин больших потерь при отступлении Корейской народной Армии на первом этапе Корейской войны 1950–1953 гг. (3, 428– 429).

Пережитки «низкопоклонства», сообщается в мемуарах, сохранялись и в конце 1950-х годов. В частности, находились руководители, которые без запинки пересказывали «Краткий курс истории ВКП(б)», знали о Бухарине, газете «Искра», но ничего не могли толком сказать о значительных событиях антияпонской борьбы корейского народа (6,341).

Но, оказывается, дело не ограничивалось только сферой пропагандой. Долгие годы «фракционеры» препятствовали выдвижению на руководящие посты ветеранов революционного движения, ссылаясь на то, что они «неучи» и никуда не годятся (2, 218). Устраи-

294

вались провокации против Пэк Нам Уна640 и других видных деятелей – выходцев из Южной Кореи (4,85). Во время Корейской войны, узнаем мы из мемуаров, «пробравшиеся в руководство нашей партии» Пак Хон Ен и Ли Сын Об641 якобы извещали американцев о времени прибытия и местах нахождения Ким Ир Сена (6,53). И после Корейской войны «фракционеры», по словам автора, «притесняли всякими методами людей, преданных партии» и некоторых даже убивали (2,61). Все это, вместе взятое, в какой-то мере демонстрирует суждения корейского руководства и науки о тех трудностях и противоречиях, в которых происходило рождение и становление КНДР.

** *

Мемуары Ким Ир Сена «В водовороте века», как мы пытались показать, весьма богаты по содержанию. В данной статье освещена лишь небольшая их часть. За рамками статьи осталось несравнимо больше фактов чрезвычайно насыщенной событиями и встречами биографии Ким Ир Сена, воссозданных им картин жизни и борьбы народов Кореи и Китая, размышлений о пройденном пути и судьбах его прекрасной и многострадальной Родины.

Вне всякого сомнения, эти мемуары – важный и яркий человеческий документ. В первую очередь они, конечно же, интересны для исследователей истории Кореи и Китая. Но не только. Отнюдь не нова мысль, что современность любой страны уходит корнями в прошлое. Понять сложившуюся в стране идейно-политическую систему и отношения этой страны с соседями можно лучше и глубже, зная, как росли и формировались господствующие там политические силы и их лидер, мировоззрение и характер которого нередко имеют решающее значение. Мемуары Ким Ир Сена, как нам кажется, и в этом смысле представляют немалую ценность.

640Пэк Нам Ун – один из руководителей Партии трудового народа в Южной Корее, затем первый министр просвещения КНДР, президент Академии наук, председатель Верховного Народного Собрания КНДР.

641Ли Сын Об – видный деятель коммунистического движения в Южной Корее, с 1948 г. министр юстиции КНДР, затем – секретарь ЦК ТПК. В 1953 г. репрессирован.

295

ОКОНЧАНИЕ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ И КОРЕЯ

Для Кореи разгром империалистической Японии и окончание Второй мировой войны – исторические события двойственного значения. С одной стороны, и это главное, поражение Японии знаменовало конец ненавистного корейскому народу колониального гнета и потому август 1945 г. – время всеобщего ликования по случаю изгнания из Кореи японских поработителей и обретения корейцами долгожданной свободы и независимости. Но, с другой, – это «праздник со слезами на глазах», поскольку от августа 1945 г. берет начало постигшая корейский народ национальная трагедия: раскол Кореи, жесточайшая война 1950–1953 гг., едва не переросшая в третью мировую, продолжающееся и в наше время конфронтационное сосуществование двух корейских государств.

Полувековой юбилей окончания второй мировой войны и освобождения Кореи хороший повод вернуться к истокам тех противоречивых процессов, которые во многом определили дальнейшие судьбы корейского народа. В августе 1910 г. Корея 6ыла аннексирована Японией, а в августе 1945 г. избавлена от колониального ига. Между двумя августами пролегли 35 лет непрерывной освободительной борьбы корейского народа. Ярчайшими ее эпизодами 6ыли Первомартовское народное восстание 1919 г., массовая антияпонская демонстрация в Сеуле в июне 1926 г, движение учащейся молодежи Кванджу и Вонсанская всеобщая забастовка 1929 г. Ежегодно в Корее происходили десятки политических судебных процессов, газеты сообщали о подпольных организациях, массовых арестах патриотов, жестоких репрессиях властей.

Задавленное в самой Корее, вооруженное сопротивление японским колонизаторам переместилось за пределы страны, в прилегающие к границам Кореи районы Маньчжурии. Отсюда совершались дерзкие набеги на японские гарнизоны в Корее. Боевые дейст-

296

вия корейских партизан значительно активизировались после захвата Японией Маньчжурии в 1931 г. Их отряды стали составной частью антияпонских вооруженных сил Китая и сражались вместе с ними против общего врага, сохраняя при этом определенную автономию и преследуя собственную конечную цель – освобождение своей родины. С началом Японией военных действий в Центральном Китае в 1937 г. тысячи находившихся там корейцев ради той же цели вступили в местные национально-освободительные военные формирования и мужественно воевали многие годы.

В нашей литературе корейское освободительное движение 1920–30-х гг. получило широкое, но весьма одностороннее освещение. Как правило, предпочтение отдавалось тем его аспектам, которые были связаны с деятельностью коммунистов. Националистический поток движения замалчивался или получал только негативные характеристики. Такой подход диктовался известными идеологическими причинами и пора признать его научную необъективность. Не умаляя роли коммунистов, надо отметить вклад в общую борьбу и националистических сил. К примеру, созданные ими отряды «Армии независимости» («Тоннипкун») и военные школы действовали задолго да появления отрядов Ким Ир Сена и других командировкоммунистов и составляли затем существенную часть антияпонского вооруженного сопротивления.

Националистические организации в Корее в большинстве своем стремились к поддержке и сплочению патриотов, повышению национального самосознания народа, отказываясь от чрезмерного радикализма, за что у нас их прежде осуждали. Соответствующую работу доступными им методами вели эмигрантские организации, в частности, группировавшиеся вокруг находившегося в Китае Временного корейского правительства во главе с Ким Гу, действовавшие в США под руководством Ли Сын Мана и др. К сожалению, деятельность корейской эмиграции в СССР, ее весьма активные связи с освободительным движением в Корее были нарушены насильственной депортацией корейцев с Дальнего Востока в Среднюю Азию и Казахстан в 1937 г.

Не вдаваясь в детальную характеристику корейского освободительного движения, отметим его крупнейший недостаток – разобщенность участвовавших в нем патриотических сил. Особенно это

297

касается коммунистов и националистов, не желавших искать пути взаимопонимания и сотрудничества, подвергавших друг друга безжалостным и не всегда справедливым нападкам. Тем самым ослаблен общий потенциал сопротивления на радость японским властям. Свою лепту в это внес Коминтерн, навязавший корейским коммунистам сектантский курс в конце 20-х – начале 30-х гг., преодолеть который так и не удалась. Вина лежит также на националистических деятелях, не сумевших подняться выше идеологических антипатий. Вражда между коммунистами и националистами резко снижала эффективность борьбы против колонизаторов и во многом предопределила трудности, постигшие Корею после освобождения.

С конца 1930-х гг., готовясь к полномасштабному участию во второй мировой войне, Япония приняла дополнительные меры к укреплению колониального тыла. Следствием ужесточения воен- но-полицейского режима в Корее стал разгром нелегальных и полулегальных патриотических организаций, большинство коммунистов и левых националистов оказались в тюрьмах или укрылись в глубоком подполье. Часть правых националистических лидеров, выражая интересы сомкнувшейся с колонизаторами корейской компрадорской буржуазии, отказались от противодействия властям и даже поддержали их военные усилия. Забастовки, арендные конфликты, другие выступления национального и социального протеста строго преследовались. Против партизан были брошены регулярные войска в результате часть их была рассеяна, а отряды Ким Ир Сена и некоторых других командиров в 1942 г. были вытеснены на территорию СССР и находились там до сентября 1945 г. Сопротивление корейцев колонизаторам в 1940-е гг. в основном проявлялись в отдельных акциях саботажа и диверсий, уклонение молодежи от службы в японской армии и трудовой мобилизации, распространении антивоенных пропагандистских материалов.

Мы напомнили выше некоторые обстоятельства прошлого Кореи, свидетельствующие о самоотверженной освободительной борьбе ее народа, не прекращавшейся даже в тяжелейших условиях второй мировой войны. Но господствующая в Корее японская колониальная система была очень сильна, обладала большим запасом прочности, и потому корейскому народу не удалось к середине 1940-х гг. собственным и силами изгнать угнетателей. Задача его

298

национального освобождения была решена одновременно с разгромом Японии на заключительном этапе второй мировой войны.

** *

Военные действия на Корейском полуострове были частью боевых операций Советских Вооруженных Сил против крупнейшей сухопутной группировки Японии – Квантунской армии и местных марионеточных воинских формирований. Уже давно делаются попытки принизить освободительную миссию Советской армии в Корее или вовсе замолчать ее, приписав все заслуги некоей мифической армии. Правда истории такова, что непосредственно в освобождении Кореи участвовала только Советская армия и, кроме нее, здесь не было тогда никакой другой: ни корейской, ни американской.

38-я параллель по согласованию союзников считалась линией разграничения действий советских и американских войск. В конце августа – начале сентября наши войска вышли к условному рубежу, принимая в пути следования сдачу в плен войск противника со всем их вооружением и имуществом. Поскольку прибытие американских войск задерживалось (они высадились на юге Кореи лишь 8 сентября), Советская армия приняла также капитуляцию части японских войск южнее 38-й параллели.

Всюду, где появлялись советские войска, корейское население встречало их как братьев-освободителей. В районах боевых действий местные жители оказывали им всю возможную помощь. В Сеуле, других городах южнее 38-й параллели ждали прихода Советской армии, проводили в ее честь торжественные митинги и манифестации. Боясь восстаний, японская администрация искала там сотрудничества с вышедшими из подполья деятелями освободительного движения.

Советский народ заплатил за освобождение Кореи высокую цену: наши потери убитыми и ранеными составили здесь 1983 человека642. Как и на протяжении всей Великой Отечественной войны, в боях на корейской земле советские воины вновь продемонстриро-

642 Гриф секретности снят. Потери Вооружённых Сил СССР в войнах, боевых действиях и военного конфликтах. Статистическое исследование. – М., 1993. – С. 325.

299

вали мужество и отвагу. За это 38 человек были удостоены звания

Героя Советского Союза, свыше 18 тысяч награждены орденами и медалями643.

** *

Едва завершившись, вторая мировая война перешла в «холодную войну», одним из главных объектов которой стала Корея.

СССР и США преследовали в Корее собственные политические и стратегические цели, исходили из своих представлений о принципах и методах решения проблем этой страны, не учитывая общих национальных интересов корейского народа. Каждая из великих держав создала себе в Корее опору из близких ей по ориентации местных политических сил, который внесли свой «вклад» в раскол Кореи.

Начало расчленению Кореи положило установление по 38-й параллели разграничительной линии между советскими и американскими войсками. Предложение об этом внесли США в середине августа 1845 г, обеспокоенные тем, что их войска были еще далеко от Кореи (на Окинаве и Филиппинах), а Советская Армия двигалась по корейской земле и могла овладеть всем полуостровом, особенно после объявления Японии о капитуляции644. До сих пор ученые гадают о причинах быстрого согласия советского руководства с этим предложением, оставлявшим южную часть Кореи еще не прибывшим американцам. Возможно, это делалось в надежде на получение взамен Советским Союзом соответствующей доли в оккупации Японии.

Разграничительная линия по 38-й параллели первоначально предусматривалась лишь для определения зон ответственности

СССР и США за прием капитуляции японских войск. Однако очень скоро эти зоны превратились зоны оккупации, а 38-я параллель стала охраняемой границей между ними. Установить хронологически точно, когда это произошло, довольно трудно, но ясно, что уже с конца 1945 г. граница по 38-й параллели становилась все менее

643CCCP и Корея. – М., 1988. – C. 131.

644Kim Hakjoon, Unification Policies of South and North Korea. A Comparative Study. – Seoul. 1978 – Р. 20–25.

300