Титаренко М.Л., Кобзев А.И., Лукьянов А.Е. - Духовная культура Китая. Том 2 - 2007-2

жемчужину в ее чрево, и она проснулась. Через 12 лун, на 5-й день 5-й луны первого года эры Хань-ань императора Шунь-ди (142 н.э.) у нее родился ребенок. Когда стали обмывать ребенка, то увидели 24 магических знака, написанных неизвестными письменами на его левом боку, и 60 — на правом, но все знаки тут же исчезли, а мать в другом сновидении увидела духа, вручающего ей браслет и драгоценный камень, почему ребенку и дали имя Хуань (Браслет) и второе имя Цзы-юй (Дитя-нефрит). Еще в детстве он изучил всех конф. классиков, но в 12 и 26 лет безуспешно пытался сдать экзамены на гражд. или воен. чин. Тогда он решил стать отшельником, но в этот момент в небе появился дракон (лун) и бросил жемчужину к его ногам. Юноша подобрал ее и проглотил. Дракон начал танцевать перед ним, но он схватил дракона, скрутил его и намотал его хвост на руку. Тотчас же лицо юноши стало серым, волосы красными, тело синим, весь его вид — устрашающим. По др. версии, не сдав экзамены, он сказал: «При жизни я не смог отдать себя государю и помочь народу, после смерти я стану богом горы Тайшань и буду искоренять зло в Поднебесной». После этого он оставил 36 чудесных талисманов, а сам превратился в демона ночи (е на). Люди с помощью оставленных талисманов изгоняли нечисть. При дин. Сун (X—XIII вв.) ему были пожалованы княжеские титулы (сперва хоу [J], потом ван [/]). После этого бог горы Тайшань назначил его своим помощником, а Юй-ди провозгласил главой всех других духов горы Тайшань. Он подарил ему браслет, цветок из драгоценного камня и право свободного входа на небеса с петициями в особых случаях и возвращения на землю. Его изображали с драгоценным браслетом в левой руке и железной булавой в правой в храмах божества горы Тайшань, рядом помещали изображения двух слуг и коня. Особо почитали Вэнь юань-шуая на его родине в Вэньчжоу.

** Чжунго гэ миньцзу цзунцзяо юй шэньхуа да цыдянь (Большой словарь религии и мифологии народов Китая). Пекин, 1993, с. 259;

Doré H. Researches into Chinese Superstitions. Vol. 9. Shanghai, 1931, p. 204-206.

Б.Л. Рифтин

Гань ин — концепция «восприятия и реагирования»/«стимула и отклика», «резонанса». Комплекс представлений о связи человека и социума с космосом, лежащий в основании традиции знамений.

Истоки концепции гань ин восходят к появившейся еще в нач. эпохи Чжоу теории Небесного мандата/предопределения (тянь мин), согласно к-рой Небо (тянь [1]; см. в т. 1) является высшей социомироустроительной силой, ведающей порядком в об-ве. Выбирая достойнейшего из людей, обладающего максимальным кол-вом магико-этической силы дэ [1] (см. в т. 1), оно дарует ему свой «мандат», т.е. право на управление Поднебесной. Со временем потомки получившего Небесный мандат правителя растрачивают накопленный им запас дэ [/] и династия приходит в упадок. Тогда Небо снова передает свой мандат достойнейшему, к-рый, свергая старую династию, основывает новую.

Постепенно из высшей силы, определяющей правителя Поднебесной, Небо превратилось в гаранта общемирового порядка. К сер. I тыс. до н.э. оно воспринималось уже не столько как наделяющее властью, сколько как некий эталон, карающий за нарушение принятых морально-этических норм и поощряющий за следование им.

На базе этих идей и возникла концепция гань ин. О ней упоминается в неск. источниках конца Чжань-го (475—221 до н.э.), однако широкую популярность она приобрела уже в эпоху Хань (206 до н.э. — 220 н.э.).

В основе этой концепции лежали представления о неразрывной связи между Небом и людьми и о его «ответах» (бао [4]) на их действия. Взаимодействие Неба и человека воспринималось по аналогии с двумя настроенными

»цз. 11; «Мин люй» «Знатоки устава-винаи»), цз. 11; «Ман шэн» («Принесшие

*дао» («Сказители»), цз. 13. В собр. вошли также авторское предисл., послание первого критика «Гао сэн чжуани» Ван Мань-ина автору, ответное письмо Хуй-цзяо и памятная записка о последних годах его жизни.

В 1102 император Хуй-цзун пожаловал Гуаню титул «верного и мудрого князя», а в 1110 — «истинного владыки, приносящего мир». В 1128 император Гао-цзун пожаловал ему еще один почетный титул, и в это время были установлены офиц. жертвоприношения в его честь. При дин. Мин в 1594 ему официально был присвоен титул ди [/] («государь»). Гуань-ди стал почитаться в качестве могучего бога войны. Его именовали также У-ди — Воинственным государем. В 1856, после того как Гуань-ди будто бы появился в небе и помог правительственным войскам одолеть тайпинов, цинский император Сяньфэн пожаловал ему титул шэн [ /] («совершенномудрый», «святой»), к-рый до этого носил Конфуций (см. вт. 1).

По повелению императора изображения Гуань-ди должны были висеть в каждом воинском шатре и использовались солдатами как талисманы. В 1916 президент Юань Ши-кай вновь офиц. декретом подтвердил необходимость принесения всеми чиновниками жертв Гуань-ди, но в храмах Гуань-ди были сделаны нек-рые изменения.

Если ранее он изображался обычно сидящим в центре с любимой книгой — летописью «Чунь цю» («Вёсны и осени»; см. в т. 1) Конфуция в руках, а сбоку стояли с оружием его помощник военачальник Чжоу Цан и приемный сын Гуань Пин, то теперь рядом с Гуань-ди помещали изображение полководца XII в. Юэ Фэя, а по обеим сторонам — таблички с именами 24 знаменитых военачальников.

Культ Гуань-ди в старом Китае был сложен и чрезвычайно популярен. Было известно 1600 крупных гос. храмов Гуань-ди и более 1000 мелких (XIX в.). Его чтили и буддисты, и даосы, и конфуцианцы, и простые крестьяне, исповедовавшие своеобразную синкретич. религию, соединявшую все эти три учения с архаич. местными верованиями. У буддистов была распространена версия об обращении Гуань-ди в буддизм одним монахом VI в., у даосов в X в. появилась легенда о том, как Гуань-ди, почитавшийся в то время покровителем одной из сект, возглавил небесное воинство, занял «пять священных пиков» (у юэ) и убил в бою мифического мятежника Чи-ю. Так произошло сюжетное соединение героев др.-кит. мифологии (Чи-ю и др.) и божества ср.-век. культа (Гуань-ди). Конфуцианцы чтили Гуань-ди как покровителя ученых-литерато- ров, что, видимо, связано с рассказами о его особой любви к книге «Чунь цю». Горожане, особенно торговцы, почитали его в качестве военного бога богатства (ср. Би-гань), его изображения висели в лавках, ему клялись, создавая дело на паях. В деревне его почитали и как бога — заступника, исцелителя от болезней, даже бога — подателя дождя. По крестьянским поверьям, он появляется у постели больного, дает ему золотые пилюли, кладет руку на тело и тот выздоравливает. В деревенских храмах, где он почитался как божество дождя, его изображали завернутым в тигристо-золотистое одеяние, к-рое будто бы было дано ему некогда, чтобы остановить наводнение.

В народе вообще его называли лао-е — «почтенным господином», вкладывая

вэто понятие максимум почтения, а иногда даже Гуань-ди пуса, т.е. бодхисаттва (пуса) Гуань-ди на буд. манер. Жертвоприношения Гуань-ди совершались

в 15-й день 2-й луны и 13-й день 5-й луны, а курения в его честь зажигались в 15-й день каждой луны. Культ Гуань-ди имел и локальные особенности: на западе Китая он нередко приближался к культу местного божества, на юге он больше бог богатства (один из цай-шэней). По нек-рым данным, культ его менее распространен в нижнем течении Янцзы (где находилось царство У, с к-рым воевал Гуань-ди). В Гонконге ему поклоняются полицейские (белому Гуань-ди) и грабители (черному Гуань-ди).

Гуань-ди почитался также в сопредельных странах, напр. в Корее, где в XVI в. существовало более 10 его храмов, нек-рые из к-рых были построены по правительственному распоряжению. Культ Гуань-ди был популярен у маньчжуров. По преданию, объединитель маньчжурских племен Нурхаци просил кит. императора Шэнь-цзуна (1572—1620) прислать ему изображение богапокровителя. Тот послал фигурку Гуань-ди. Нурхаци показалось, что лицо Гуань-ди напоминает лицо его отца, и он объявил Гуань-ди покровите-

лем своей династии (Цин). После завоевания маньчжурами Монголии, Вост. Туркестана и Тибета там появились храмы Гуань-ди. Ламы (монголы, тибетцы) отождествили его с защитником буддизма Жамсараном, а простые монголы отождествляли храмовые изображения Гуань-ди с героем эпоса Гэсэром. В XVIII в. появился и ряд апокрифич. ламаистских сочинений на тибет. яз., доказывавших тождество Гуань-ди и Жамсарана (к-рый, как и Гуань-ди, изображался с ярко-красным лицом). Гуань-ди будто бы прибыл в Тибет в VII в. вместе с кит. принцессой, выданной замуж за тибет. царя, в качестве ее духа-покровителя. По-тибетски Гуань-ди именовался Рин-ринг-гьелпо (Царь Длинное облако) от его кит. прозвища Юнь-чан (Длинное облако).

Существовал также культ его сподвижников (Чжоу Цана и др.). В храмах, напр. даосских, ставилось и изображение коня Гуань-ди по кличке Чи-ту (Красный заяц). Особую магическую роль прорицателя приписывали Гуань-ди гадатели. Гадание в храмах Гуань-ди по жребию считалось весьма действенным.

**Алексеев В.М. Китайский культ бога Гуаня. Л., 1926; он же. Китайская народная картина. М., 1966, указ.; Попов П.С. Китайский пантеон. СПб., 1907, с. 12-13; то же // Всё о Китае / Сост. Г.И. Царев. Т. 1. М., 2003; Рифтин Б.Л. Историческая эпопея и фольклорная традиция в Китае. М., 1970; Хуан Хуа-цзе. Гуань-гун жэньгэ юй шэньгэ (Гуаньгун — человек и дух). Тайбэй, 1972; Ли Фу-цин (Рифтин Б.Л.). Гуань-гун чуаньшо юй «Сань го яньи» (Предания о Гуань-гуне и [эпопея! «Троецарствие»), Тайбэй, 1997; 1999 (библиогр., с. 331-358); Ху Сяо-вэй. Чжунго вэньхуа ши яньцзю. Гуань Юй синьян силе (Исследования по истории китайской культуры. Серия «Верования, связанные с Гуань Юем»). Гонконг, 2005. Т. 1—5; Иноуэ Ититамэ. Кану сибё-но юрай нараби хэнсэн (Происхождение и распространение храмов Гуань Юя) // Сирин. 1941. Т. 26, № 1; Doré H. Researches into Chinese Superstitions. Vol.6, pt 2. Shanghai, 1920.

Б.Л. Рифтин

Гуань-инь (Внимающий зову/звукам), Гуань-ши-инь (Внимающий зову мира), реже — Гуань-цзы-цзай. Кит. перевод санскр. имени Авалокитешвара (кор. Кваным, Квансеым; япон. Каннон). Один из главных бодхисатгв (пуса) в мифологии махаяны (да шэн) и ваджраяны, олицетворение сострадания. Значение и происхождение имени не вполне ясны. Санскр. сложное слово переводят по-разному: «Бог, который смотрит вниз»; «Господь, который увидит»; «Господь, которого увидели»; «Бог взгляда» и т.п. Тибет, перевод — «Зрящий глаз», монгольский — «Взирающий очами». Вполне возможно, что первоначальной формой было Авалокитасвара («Наблюдающий за звуками»), именно такая форма встречается в найденных в Центр. Азии древних рукописях. Это предположение подтверждается и ранними кит. переводами в буд. сутрах — Гуань-инь (Наблюдающий за звуками) или Гуань-ши-инь (Наблюдающий за звуками мира), и это имя сохранилось, несмотря на предпринимавшиеся с нач. VI в. попытки заменить его на Гуань-цзы-цзай (Наблюдающий суверен), что и можно считать прямым переводом санскр. Авалокитешвара. К кит. имени Гуань-ши-инь восходит монг. название Хоншим (Хонгшим, Хомшим)-бодхисаттва, употребляемое наряду с правильной санскр. формой и ее монголизированными вариантами Арья-Боло, Арья-Була и пр. (преимущественно в нар. мифологии: шаманских гимнах, преданиях и др.). Образ Авалокитешвары возник в последних веках до н.э. В «Сукхавативьюха-сут- ре», описывающей созданный буддой Амитабхой (Амито-фо) рай Сукхавати, Авалокитешвара выступает как эманация Амитабхи. В «Саддхарма-пундари- ка-сутре» («Мяо фа лянь хуа цзин») и «Самадхи-раджа-сутре» Авалокитешвара играет роль универсального спасителя. Он может принимать разные формы (в общей сложности 32) для того, чтобы спасать страдающих, крики и стоны к-рых он слышит. Авалокитешвара может выступать как индуистский

давьюха-сутре» культ Авалокитешвары достиг апогея. Авалокитешвара здесь почитается гораздо больше будд, ему присваиваются даже нек-рые черты бо- га-создателя. Возникший в Индии культ Авалокитешвары получил особенно широкое развитие в Китае и др. странах Дальнего Востока. Начиная с VII - VIII вв. отмечается перемена пола Авалокитешвары; наряду с мужским образом Авалокитешвары возник и женский, позже он вытесняет мужскую ипостась. В ваджраяне Авалокитешвара принимает различные образы и названия. Его изображают то похожим на инд. принца (Синхананда Авалокитешвара), то держащим цветок лотоса (Падмапани), то четырехруким (Шадакшари Авалокитешвара), то имеющим 11 ликов и 1000 рук (Экадашамукха Авалокитешвара) и т.д. Связь Авалокитешвары с Амитабхой подчеркивается и здесь, но наряду с тем, что Авалокитешвара обитает в Сукхавати, он имеет и собственный рай на снежных горах — Потала (кит. Путошань). Авалокитешвару ваджраяны почитают в тибет. буддизме, где его земными проявлениями считают Кармапа — главу школы кагьюпа и далай-ламу — главу школы гелукпа.

** Bhattacharyya В. The Indian Buddhist Iconography. Calcutta, 1958; Dayal H. The Bodhisattva Doctrine in Buddhist Sanskrit Literature. Delhi, 1975; Encyclopaedia of Buddhism. [Colombo], 1967, vol. 2, fasc, 3; Mallmatin M.Th. de. Introduction àl'étude d'Avalokiteçvara. P., 1967.

Л.Э. Мялль

В буд. мифологии в Китае, Корее и Японии божество, выступающее преимущественно в женском облике, спасающее людей от всевозможных бедствий; подательница детей, родовспомогательница, покровительница женской половины дома. Основой для представлений о Гуань-инь является «Саддхарма- пундарика-сутра» («Мяо фа лянь хуа цзин»). Из указанных в сутре 32 обликов, к-рые принимает Гуань-инь в зависимости от личности того, к кому он обращается с проповедью, в Китае первоначально были наиболее распространены облики брахмана и воителя — цзинь-гана (изображения из Дуньхуана, VIII- X вв.). Женские обличья также встречаются, но они становятся основными не раньше XIV в. Гуань-инь выступает часто под именем Гуань-цзы-цзай как

вмилостивом, так и в грозном обличье. Наиболее частые варианты изображения Гуань-инь; четырехрукий, восьмирукий и одиннадцатиликий, тысячерукий. Обычные атрибуты: кувшин с веткой ивы, веревка (символ спасения от бед), книга («Праджняпарамита»), четки, посох, трезубец, юбка из тигровой шкуры (символ бесстрашия). У тысячерукого изображения на ладони каждой руки глаз; глазами Гуань-инь видит одновременно всех находящихся в беде

вбесчисленных мирах вселенной, руками спасает их. Свободные от атрибутов руки слагаются в жесты (санскр. мудра) бесстрашия и исполнения желаний. Каноном предусмотрены и др., более сложные изображения Гуань-инь,

вплоть до 84 000-рукого и 84 000-ликого, но практически они не встречаются. В кит. легендах, зафиксированных в повествовательной лит-ре, Гуань-инь выступает как в женском облике «великой печальницы», подательницы детей, покровительницы профессий, связанных с опасностями, спасительницы, так и в грозном обличье — как активный борец со злом. В последнем облике Гуаньинь нередко появляется в паре с Эр-лан-шэнем. В Китае, а также в Корее

иЯпонии Гуань-инь едва ли не самый популярный в народе буд. святой.

**Гуань-инь чуаньшо (Предания о Гуань-инь) / Сост. Чан Шэн. Шицзячжуан, 1995; Dudbridge G. The Legend of Miao-shan. Rev. ed. N.Y., 2004.

Л.Н. Меньшиков

* Ван Янь-сю. Предания об услышанных мольбах (Гань ин чжуань) и др. / Пер. М.Е. Ермакова. СПб., 1998; Сутра о бесчисленных значениях. Сутра о цветке лотоса чудесной Дхармы. Сутра о постижении деяний и Дхармы бодхисаттвы Всеобъемлющая Мудрость / Пер. с кит.,