11. Социологический позитивизм.

Еще одним направлением позитивистского подхода к праву является социологический позитивизм. По большому счету, это направление сводится к попытке понять и объяснить право как функцию социальной жизни. При этом такое объяснение нацелено не столько на выявление сущности права (как в психологической или этатистской версиях позитивизма), сколько на анализ форм и функций правового регулирования в социальном общении, на установлении связи между правовыми регуляторами и другими социальными явлениями.

Основным положением этого нового движения в правоведении стало рассмотрение права как общественного института, выполняющего определенную социальную функцию, развитие которого подчинено тем же закономерностям, что и развитие всего общества в целом. Поэтому право образуется в соответствии с формами социальной жизни, а не в зависимости от связи с ценностями. Если вспомнить классическое для той эпохи неокантианское противопоставление должного и сущего, то социологи отвечали, что право — это, прежде всего, то, что существует, а не то, что должно существовать. Поэтому особое внимание сосредотачивалось на динамике развития права, на изучении форм и закономерностей проявления правового регулирования в обществе. Несколько позже, в начале XX века, такой подход привел к созданию особой научной дисциплины — социологии права, основной принцип которой так сформулировал ее основатель, австрийский мыслитель Ойген Эрлих, — «центр развития права сегодня, как и во все времена, лежит в обществе». Но стоит отметить, что русские социологи (такие как Н.М. Коркунов, С.А. Муромцев, ММ. Ковалевский) пришли к аналогичным выводам раньше, хотя и не создали отдельной научной дисциплины для социологического анализа права.

Одним из основателей социологического подхода к праву в России был Николай Михайлович Коркунов

Тем самым оказывается возможным отделение фактов от их объяснения, от анализа их сущности. Отсюда и предложенное мыслителем новое для русской правовой науки разграничение теории права и философии права: задача первой — изучение фактов, а задача второй — изучение сущности этих фактов. Как и все позитивисты, Коркунов считал, что единственной научной основой знания может быть только индивидуальное восприятие, личный опыт, который раскрывает наше отношение к вещам и к другим лицам. В праве такой опыт можно получить лишь через изучение конкретных правоотношений, в которых обнаруживается право, через анализ фактического правового поведения и его психологического переживания.

В этом плане Коркунов считал правовым отношением любое фактическое отношение, в котором одно лицо требует некоего поведения от другого лица. Право является формой фиксации и разграничения таких требований. Но не любое требование является правовым — оно становится таковым только при ограничении его встречным требованием; там, где нет встречного требования и там, где требованию придается безусловное значение, по мнению Коркунова, мы имеем дело не с правом, а с произволом. Как видим, для этого ученого, как и для Петражицкого, право не может существовать как одностороннее требование — хотя оба ученых исходили из разных научных позиций: Петражицкий находил право в психологических эмоциях, а Коркунов — в фактическом поведении. В целом, основной функцией права Коркунов, как и современный ему немецкий философ Рудольф фон Иеринг, считал разграничение личных интересов, вне зависимости от оценки этих интересов с позиций справедливости и иных моральных ценностей. А само право для Коркунова сводилось к охране интересов в их взаимном отношении друг к другу. Здесь, конечно, можно сделать те же критические замечания, что и применительно к теории Петражицкого — безбрежность понятия права, включающего в себя все социальные регуляторы, всегда охраняющие чьи-то интересы.

Интересные идеи Коркунов высказал и в своей теории государства. Прежде всего, он исходил из критики рассмотрения права как единой воли, подчиняющей себе волю подданных. Сущностью государства мыслитель считал единое правовое отношение, «состояние постоянного властвования», то есть правовую связь властвующих и подвластных, которая основана на социальнопсихологическом единстве людей, сознающих и признающих свою зависимость от государственной власти, находящихся с ней в длящейся социальной связи. Отсюда и определение государства как «общественного союза, представляющего собой самостоятельное и признанное властвование над свободными людьми». Из других идей Коркунова стоит отметить проведенное им разграничение закона и указа — о законе можно говорить лишь тогда, когда он выражает общую волю народа, а указ — это властное предписание, которое с общей волей напрямую не связано. С этой точки зрения законом может быть только «правовой закон».

Другим ведущим представителем социологической школы был Максим Михайлович Ковалевский (1851-1916 гг.), профессор Московского и Санкт-Петербургского университетов. В своих работах (из которых в качестве основных можно назвать «Происхождение современной демократии», «Социология и сравнительная история права», «Очерк происхождения и развития семьи и собственности») Ковалевский следовал научным принципам французского социолога Эмиля Дюркгейма и его школы, пытался соединить социологическое и психологический подходы к праву со сравнительно- историческим методом (то есть со сравнением социальных институтов в разные исторические эпохи). Также как и Дюркгейм, Ковалевский исходит из концепции социальной солидарности, то есть из предположения о том, что в основе общества лежит присущее людям стремление к сотрудничеству и мирному разрешению споров. Такое стремление приводит к образованию «замиренной среды», в которой образуются механизмы поддержания социального порядка и которая тем самым символизирует формирование правового состояния общества. В этом плане мыслитель говорил о праве как о способе «экономии социальной энергии», перераспределении сил, которые люди могут потратить на созидание, вместо того, чтобы растрачивать их в войне друг против друга.

Таким образом, право для Ковалевского означало наличие в обществе механизмов упорядочивания социального общения, формирующегося благодаря присущему людям стремлению к солидарности. Так образуются, в конечном счете, все социальные группы и общности, равно как государство и общество в целом. Поэтому право как факт социальной солидарности предшествует образованию государства. Ковалевский считал, что государство образуется исходя из общей воли людей подчиняться авторитету, который мог бы формулировать правила и разрешать конфликты. Здесь исследователь ссылался на «закон заражения», описанный французским социологом Габриелем Тардом — ряд наиболее активных личностей убеждают толпу подчиниться их власти, и уже затем по привычке люди подражают этому первому акту подчинения, тем самым поддерживая государственную власть. И уже потом, в третью очередь, образуется позитивное право как закон, который устанавливает обязательные требования социальной солидарности и который поддерживается принудительной силой государства.

При этом как право, так и государство постоянно эволюционируют, создавая все новые и новые формы олидарности, наиболее соответствующие развитию общества (и в материальном плане — рост населения, экономики, и в духовном — развитие морали, осознание требований солидарности). Поэтому адекватное правовое развитие требует постоянного приспособления законодательства к меняющимся социальным условиям. Это, по мнению ученого, возможно при условии создания парламентарного представительства и введения конституционных гарантий. Исходя из своей научной позиции, Ковалевский отстаивает принципы конституционной демократии, становится одним из лидеров партии кадетов. Поскольку преподавание социологии в России в начале XX века было еще запрещено, мыслитель уезжает за рубеж и уже в Париже основывает первое русскую социологическую организацию — Высшую школу социальных наук. Вскоре он возвращается в Россию, где становится признанным лидером социологического направления в правоведении.