562

ние) отнимало 5 месяцев, ложечное производство – 23,5 недели, чулочное – 23 недели. Таким образом, промыслы в уральской деревне середины 20-х гг. продолжали оставаться сезонным занятием, заполняющим пустоты времени в процессе производства сельскохозяйственной продукции. Определенные расхождения темпоритмов городской и сельской жизни в исследуемый период заметны в сфере семейнобрачных отношений.

В1924 г. пик свадеб в г. Усолье приходился на сентябрь, октябрь, ноябрь. В Кунгуре – на февраль, май, октябрь.

ВПерми – на январь, февраль, май. В Сарапуле – на август, сентябрь, октябрь, ноябрь. В сельской местности В.- Камского, Пермского, Кунгурского и Сарапульского округов

месяцем свадеб, по православному календарю, оставался февраль.56

Православная вера допускает развод лишь в исключительных случаях, и поэтому для этой процедуры нет специальных отрезков времени в календарном цикле.

Всельской местности Приуралья брачные пары предпочитали разводиться в феврале. А жители окружных городов делали это равномерно в течение всего года.

Вначальный период массовой коллективизации, когда тысячи крестьян попали на промышленное производство, несовпадение темпоритмов городской и сельской жизни стало очевидным.

Прогулы и опоздания на работу были массовым явлением. Количество прогулов увеличивалось в период весеннего сева, сенокоса и уборки урожая. Крестьяне просто покидали производство без объяснения причин и уведомления администрации. ЦИК и СНК СССР вынуждены были принять совместное постановление «Об увольнении за прогулы без уважительных причин» (15.11.1931). Оно обсуждалось на пле-

56 Рассчитано по: Социальная статистика Урала 1924-1925 гг. Свердловск. 1926. С

34-35.

31

нуме Уралпрофсовета. Меры по реализации постановления принимались разные. Например, на металлургическом заводе в Лысьве было поведено: 880 индивидуальных бесед с рабочими; профсоюзные собрания, в том числе в близлежащих колхозах; обсуждение вопроса в стенной печати, на радио. Злостных нарушителей увольняли с работы.57 Меры, как видим, были приняты комплексные, и мероприятия проведены разнообразные. Насколько результативными они оказались и использовались ли планомерно в последующие годы, сказать трудно, так как вопрос можно отнести к разряду малоизученных.

&3. Бюджеты времени взрослого городского населения

сучетом социальных и гендерных факторов

Как предпочитали горожане, представители различных социальных и гендерных групп, распоряжаться временем в условиях сосуществования различных временных систем начала 20-х гг. ХХ века? Как они сумели вписаться в новые государственные временные стандарты? Насколько отличались бюджеты времени потомственных горожан и горожан в первом поколении?

Аргументированные ответы на эти вопросы получить достаточно сложно, так как круг источников весьма ограничен.

Исследования бюджетов времени горожан проводились только в 20-х гг. и только относительно двух социальных групп: рабочих и служащих.

Наиболее информативными, в рамках нашего исследования, оказались результаты обследования семейных бюджетов времени, проведенного в ноябре 1923 г.58 Они представлены в обобщенном виде в Приложении 1.

Выявленные данные указывают на взаимосвязь социальных статусов и жизненных темпоритмов горожан на Урале.

57История профсоюзов Урала. 1905-1984. М. 1984. С. 111.

58См.: Положение труда на Урале в 1923 г. Материалы по статистике труда. Серия 3. Т.2. Екатеринбург. 1924.

32

Сложившаяся в начале 20-х гг. ситуация может быть описана следующим образом.

Больше всех из обследованных категорий59 проводили на работе мужчины-рабочие (195 часов в месяц) и женщиныслужащие (168 часов). Сверхурочно и в праздничные дни больше других работали женщины-служащие. В сравнении с мужчинами-служащими – в два раза, и мужчинами-рабочими

– в три раза.

Путь на работу и с работы занимал у женщин (и рабочих и служащих) одинаковый промежуток времени, но значительно больший, чем у мужчин. Мужчины – служащие шли с работы быстрее, чем на нее, а мужчины - рабочие – наоборот после работы домой не спешили.

Заметное количество времени уходило у всех категорий на получение зарплаты. До десяти часов в месяц проводили в очередях женщины-работницы. Рабочие-мужчины в два раза меньше (4,9 часа). Скорее всего, они привлекали для этой цели других неработающих членов семьи (домохозяек).

Служащие – мужчины, наоборот, в очередях за зарплатой проводили времени в три раза больше коллег женщин. Получается, что этой группе мужчин времяпровождение в очередях за зарплатой было не в тягость. Возможно, это объясняется тем, что в очередях за зарплатой они тратили в три раза меньше времени, чем мужчины-рабочие.

Продолжительность сна у всех категорий соответствовала физиологическим нормам и составляла не менее восьми часов в день. Сон использовался как ночной, так и дневной (около 2,7% от общей продолжительности). Работающие женщины использовали дневной сон в два-три раза реже работающих мужчин (около пяти часов в месяц).

Как расходовалось нерабочее время? Его нельзя свести к досугу, так как респонденты много внимания уделяли до-

59 Респонденты были поделены организаторами опроса на 6 групп: женщинырабочие, мужчины-рабочие, женщины-служащие, мужчины-служащие, домохозяйки из семей рабочих, домохозяйки из семей служащих.

33

машнему труду. В семьях рабочих в садах и на огородах работали как мужчины, так и домохозяйки, но в семьях служащих это было мужским занятием. Все домохозяйки ухаживали за скотом и птицей, впрочем, эта деятельность в семьях служащих отнимала в три раза меньше времени, чем в семьях рабочих. Заготовкой топлива и сена занимались рабочиемужчины. Иногда к ним подключались домохозяйки.

Домохозяйки в семьях рабочих и служащих расходовали до четырех часов в день на приготовление пищи (по 122 и 125 часов в месяц, соответственно) и до одного часа на заготовку воды (26 часов и 32 часа в месяц). Мужчины подключались к этому виду деятельности в исключительных случаях.

Практически не готовили еду женщины-служащие (около получаса в месяц). Немногим более времени уделяли этому занятию мужчины-служащие (до одного часа в месяц). Следовательно, женщины этой социальной группы столовались на работе (в общепите) или питались всухомятку. Мужчины позволяли себе выбирать между общепитом или домашним питанием.

Уборкой дома приходилось заниматься всем. У домохозяек этот процесс занимал 36-37 минут ежедневно. У работающих мужчин и женщин – от семнадцати до пяти минут. Стирка одежды была исключительно женским занятием. К чистке и починке одежды и обуви иногда подключались мужчины. Домохозяйки в семьях рабочих стирали в полтора раза чаще и чистили одежду и обувь в девять раз дольше, чем домохозяйки в семьях служащих.

Уход за детьми ложился на плечи домохозяек. Но эта деятельность могла отнять у них немногим более одного часа в день. Детьми практически не занимались женщиныслужащие и служащие-мужчины. Общение занимало у них в среднем не более трех минут в день. А вот в рабочих семьях дети получали несколько больше внимания. Мужчины-

34

рабочие уделяли детям до десяти минут, а женщины около 35 минут ежедневно.

Проще всего было бы объяснить эту ситуацию дефицитом времени у взрослых членов семьи. Но прежде чем сделать подобное заключение, необходимо проанализировать структуру и продолжительность их личного времени.

Конечно, личное время расходовалось по-разному. Согласно анализируемым данным, личное время мужчинслужащих в основном было заполнено чтением книг, газет и журналов (55 часов в месяц), «бездеятельным времяпровождением» (43,5 часа) и едой (41,5 часа). Они любили ходить в гости и принимать гостей (19,5 часа), не отказывали себе в ежедневных прогулках, тогда как общественной работой занимались не особенно усердно (восемь часов в месяц). Заметной частью их жизни было посещение лекций и докладов (одиннадцать часов). Тщательнее всех остальных групп они следили за своей внешностью. На это дело они расходовали почти в три раза больше времени, чем на общественную деятельность. Любопытно, что эта группа мужчин следила за своей внешностью даже больше своих жен-домохозяек.

Предпочтения в использовании личного времени у муж- чин-рабочих выглядят несколько иначе. На первом месте для них было употребление еды. Затем «бездеятельный отдых», чтение, посещение гостей и, в последнюю очередь, общественная деятельность.

Женщины-служащие в нерабочее время либо много читали (60,5 часа), либо предпочитали ничего не делать (51,5 часа). А также принимали еду (28,5 часа), ухаживали за собой (16,5 часа) или танцевали (12,5 часа).

Женщины-работницы при наличии свободного времени наполняли его едой (38,3 часа) и чтением (26,4 часа), иногда ходили в гости или бездельничали (по 18,7 часа, соответственно). Вместо танцев выбирали прогулки, на которые у них уходило несколько более тринадцати часов ежемесячно.

35

Личное время домохозяек из семей служащих и из семей рабочих было структурировано приблизительно одинаково. Они любили бездельничать (бездействовать) и спокойно поесть. Внешность их беспокоила меньше, чем работающих женщин.

В целом, наибольшим количеством личного времени обладали мужчины-служащие (237,5 часа). У служащихженщин этого ресурса было заметно меньше (205,5 часа). Домохозяйки в семьях служащих распоряжались по своему усмотрению 190,5 часа, а женщины-работницы могли посвятить себе несколько более 165 часов в месяц. Значительно хуже было положение женщин-домохозяек в семьях рабочих и мужчин-рабочих. Их ресурс личного времени был почти в два раза меньше, чем у служащих (137 и 132 часа, соответственно). В основном, время у этих групп граждан уходило на обустройство сада и огорода, а также на уход за домашним скотом и птицей.

Итак, несмотря на существенную разницу в резерве личного времени, все перечисленные группы взрослого городского населения имели, в начале 20-х гг., возможность (так как сами им распоряжались) сократить его продолжительность для увеличения временных расходов на общение с детьми. Однако не делали этого, таким образом, предоставляя государству преференции в организации бюджетов времени детей.

Данные анализируемого опроса позволяют предположить, что в начале 20-х гг. практически все взрослое городское население было вовлечено в общественную деятельность. Активно или пассивно даже не работающие граждане участвовали в мероприятиях, проводимых органами власти и общественными организациями. Самыми политически активными были мужчины-рабочие, каждый из которых ежемесячно участвовал и в каком-либо митинге, и в манифестации, и в работе различных собраний. Кроме того, они успева-

36

ли выполнять поручения партийных либо профсоюзных организаций. Как показывают данные таблицы 6, служащиемужчины не отказывались от участия в манифестациях и собраниях, т.е. массовых акциях, проводимых учреждениями, где они работали. А вот митинги, которые являются мероприятиями с меньшей степенью организованности и большей степенью непредсказуемости в поведении участников, посещались этой группой чрезвычайно редко. Обращает на себя внимание желание домохозяек участвовать в митингах и манифестациях. Объяснить это поведение можно, с точки зрения психологии, как желание восполнить дефицит общения.

Время «на поддержание религиозных обычаев» периодически тратили представители всех исследованных групп. Посещали церковь еженедельно только домохозяйки.

Пение и игра на гармошке были мужским времяпрепровождением. Цирк и кино обожали (судя по временным затратам) женщины. Организованный досуг в городе скорее разобщал семьи, чем объединял их. Привычку посещать выставки и концерты имели исключительно мужчины-служащие. А женщины-служащие любили заниматься в различных кружках при клубах.

Только спортивные игры могли на один час в месяц объединить семью служащих, а игра в карты – на три с половиной часа семью рабочих.

Представленный анализ базируется на вторичной информации, поэтому вычленить особенности бюджетов времени горожан Приуралья не представляется возможным.

Умение самостоятельно распоряжаться временем, рационально его использовать, вряд ли можно отнести к врожденным навыкам человека.60 Наличие, либо отсутствие подобного навыка принято характеризовать понятием «дисциплина труда».

60 Этот довод подтверждается работами Ж. Пиаже, который проводил эксперименты по выявлению понятия времени у детей.

37

Изучением проблемы дисциплины и организации труда в 20-30 гг., как уже было упомянуто выше, занималась Рабо- че-крестьянская инспекция, профсоюзы, опытные станции НОТ.61 Эти организации проводили разнообразные обследования и исследования состояния трудовой дисциплины на государственных промышленных предприятиях, преимущественно крупных.

Независимо друг от друга уже в начале восстановительного периода, в условиях массовой безработицы, все перечисленные организации стали фиксировать две основные проблемы, связанные с производственной дисциплиной. С одной стороны – широкое распространение сверхурочных работ, с другой – простои.

Эти проблемы бесконечно обсуждались на различных съездах и иных форумах общественности. В опубликованных и неопубликованных резолюциях подобных мероприятий можно почерпнуть некоторые данные, которые преподносились слушателям как факты вопиющего нарушения производственной дисциплины.

Например, в Пермской трестированной промышленности в1924г. сверхурочные работы составляли 3,8% ко всему отработанному времени, Кизелтресте – 1%, Камуралстройтрансе – 3,3%. Хуже дело обстояло в сфере обслуживания.62 В целом по Уралу в декабре 1924 г. сверхурочно работали более половины сотрудников пожарных команд, 42,7% служащих банков, 16,8% технического персонала государственных магазинов.63

61Идея научной организации труда стала достаточно популярной в России еще до Первой Мировой войны. В начале 20-х гг. в стране насчитывалось более 50 науч- но-исследовательских организаций по проблемам организации труда, имевших региональные отделения. Ведущее место занимал Центральный институт труда, который определял методологию и разрабатывал различные методики внедрения научных принципов организации труда в промышленное производство.

62Труд на Урале в 1924 году. Свердловск, 1924. С.89.

63Труд на Урале в 1924 году. Свердловск, 1924. С.115.

38

По официальным данным профсоюзов в Пермском округе в 1925 г. перерабатывали на основном производстве от полутора до четырех часов 12% рабочих различных специальностей (см. таблицу 6.)

Рабочий день в таком случае продолжался от девяти с половиной до двенадцати часов.

Сохранившиеся фрагментарные данные, касающиеся сверхурочных работ, не позволяют объективно оценить уровень существовавшей проблемы.

Таблица 6

Сведения о сверхурочных работах по Пермскому округу за 1925 г.64

Причины распространенности сверхурочных работ детально не изучались. Скорее всего, на первом месте среди возможных причин

мог быть плохой менеджмент. Для нашего исследования, важно подчеркнуть другой аспект. А именно, что желание администрации и работников предприятий (заменить часть времени отдыха на время труда) совпадали.

Широкого движения против сверхурочных работ местным профсоюзам в эти годы организовать не удалось.

64 Составлено по: Бюллетень Пермской окружной секции статистики труда за 1925 г. Пермь. С.12.

39

К чему приводили подобные стремления увеличить продолжительность рабочего времени за счет времени отдыха, попытался в 1926 г. выяснить доктор С.М. Рабинович на примере 15-летних учеников Лысьвеского ФЗУ.65

Подростки-респонденты по четыре-шесть часов ежедневно работали в горячих цехах, а затем, по три-четыре часа учились в школе. Некоторые успевали заниматься общественной работой. Респондентов исследователь разделил на три подгруппы: сильно-, средне- и слабозагруженных. Каждый из участников эксперимента в течение двух недель заполнял составленный доктором журнал.

Вкачестве нормы для 14-25-летних С.М. Рабинович определил сон в 8,5 часов, свыше 25 лет-8 часов. Следовательно, время бодрствования должно было, по его мнению, в идеале составлять от 15,5 до 16 часов.

Оказалось, что в реальности время сна составляло от 4 часов 20 минут до 9 часов 23 минут, и, соответственно, бодрствования – от 14 часов 23 минут до 19 часов 40 минут. Спать подростки ложились в промежутке от 22 часов 14 минут до 1 часа 20 минут.

При таком режиме в подгруппе сильно загруженных только один испытуемый чувствовал себя удовлетворительно. Но и он определял свое самочувствие «вечером всегда неудовлетворительно». В среднем все опрошенные половину

недели плохо чувствовали себя утром и 3,8 дня в неделю – вечером.66 Как видим, врачи были обеспокоены физическими последствиями интенсификации труда в условиях промышленного производства, профсоюзные деятели были озабочены экономической неэффективностью сверхурочных работ.

Вэто же время руководители партийных организаций занимали совершенно иную позицию. Свободное время граждан для них воспринималось как время потерянное, бесполезное. И они стремились сократить время отдыха лиц наемного труда, например, путем вовлечения их в обществен-

65ГАПО. Ф. 132. Оп.1. Д. 247. Л.19.

66Там же. Л.20.

40