книги / Пережитое земля и жизнь

ли колхозы. И получился ляп. Колхозы оказались абсолютно не готовы к новому ведению птицеводства. Во-первых, не оказалось подходящих помещений, главным образом отапливаемых. Кое-где цыплят помещали в жилые дома или конторы колхозов. Во-вторых, колхозы не имели достаточного количества разнообразных кормов, главным образом белковых, животного происхождения. В-третьих (и это главное), не было научных знаний

иподготовленных кадров. Лично мне, работавшему в Камбарке, пришлось осваивать азы птицеводства в колхозе имени Ворошилова, в д. Подгорное. Расскажу сейчас об этом, ибо опыт мне в 1955 году пригодился.

Вконце 40-х годов перед колхозом ставилась задача – иметь пять ферм: МТФ, свиноферму, овцеферму, птицеферму и лошадей. Крупные колхозы с поставленной задачей справлялись. В Камбарском районе – такие как колхоз имени Кирова, имени Азина и другие. Вместе с тем дело доходило до абсурда, когда это требование сохранялось для мелких колхозов. Не везде колхозники обзаводились всеми пятью фермами, но кое-где бывало. Так, например, в Мазунино при конном дворе был скотный двор крупного рогатого скота голов на 20, овец – голов на 30, свиноматка с хряком

иприплод. Вэтом же дворе бродили и неслись куры (голов 20). За всем этим хозяйством ухаживала одна женщина. Вероятно, жена одного изконюхов. Лошадей былооколо 30–40 голов.

Там, где пяти ферм не получалось, кроме конного двора имелись обязательно крупный рогатый скот и овцы. Птиц у них не было.

Вкрупных колхозах имелись птицефермы куриные и гусиные. Здесь птица содержалась в более-менее нормальном виде

иимелся опыт крупного птицеводства. Так, в колхозе имени Кирова бессменной, вероятно, не один десяток лет, птичницей была уже упомянутая мной Надежда Нечаева. Я, как ветеринар, на фермах появлялся для профилактических обработок и прививок птицы от тех или иных болезней и в технологию производства не вмешивался. В более-менее крепких колхозах имелась птица. В Балакинском сельсовете колхоза имени Ворошилова тоже были птицы. Здесь куры содержались, как в единоличных

361

elib.pstu.ru

хозяйствах. Цыплята выводились наседками, куры были беспородными. Крупные же колхозы завозили цыплят из г. Сарапула, где с 30-х годов имелась инкубаторная станция.

Нас, специалистов-животноводов из райцентра, разослали

всельские советы и колхозы для того, чтобы организовать выращивание кур. Мне, заведующему районной ветлечебницей, обслуживающей Балакинский сельсовет, выпали колхозы этого района. Поскольку в колхозе имени Первого мая имелся ветсанитар Сережа Прохоров (Окунь), то я вплотную занялся делами

вПодгорном, а Сергей, так сказать, учился у меня.

ВПодгорном под цыплят приспособили контору, точнее – клуб. Контора была двухэтажная; верхнее помещение занималось правлением, на нижнем этаже предполагалось соорудить нечто вроде клуба или красного уголка (для молодежи). Нижний этаж приспособили для выращивания цыплят. Поручили это женщине (помнится, звали ее Зиной). Она до этого и параллельно с выращиванием с цыплят исполняла обязанности технички конторы. Считали ее немного тронутой умом. Но женщина она была исполнительная и беспрекословно выполняла мои указания. Помогали ей дочери – девочки 10 и 12 лет.

Впервый же день завоза я столкнулся с проблемой. Печи натопили жарко, и цыплята (двух-, трехсуточные) быстро забегали, начали склевывать корм (какую-то крупу), пить из чайных блюдец воду, молоко, но, насытившись, по природному инстинкту явно искали крылышко мамки-наседки, чтобы вздремнуть (минут 20). Не найдя мамы, стали собираться в углах. Вместо крылышка мамы подныривали под присевшего цыпленка. Постепенно образовалась куча. Цыплята в углу буквально оказывались удушенными. Только их раскидаешь – снова куча. Я распорядился срочно все помещение разгородить на клетки досками. Мужики соорудили около шести–восьми клеток. Кучи стали получаться небольшими, мертвых не оказывалось. Однако что делать, оставляя цыплят без присмотра на ночь? Поняли. Нужно топить помещение жарче. При этом цыплята не скучивались, а наоборот, рассыпались по полу, явно страдая от жары.

Я съездил в Камбарку, привез из ветлечебницы термометр,

362

elib.pstu.ru

а в райзо меня снабдили табличкой с указанием температуры в зависимости от возраста цыплят. Температуру старались выдерживать.

Примерно через неделю цыплята опустили начавшие оперяться крылышки. В чем причина? Я знал, что птица нуждается в животных кормах, которые она находит при свободном выгуле (мухи, букашки, червяки). Где их, букашек, теперь взять? Выход – муравейники. Потом я пытался изготовить червятники – выращивание дождевых червей в ямках. Не получилось. Цыплята росли, ачерви не размножались.

Птица нуждается в минеральной подкормке. Проблемы это не составило: где-то отыскались мел и известь, но пришлось перебороть недоверие Зины и председателя колхоза Смирнова по поводу использования вместо гравия битого стекла. Председателям колхоза внушали, что там, где существует недостаток гравия (он у птицы вместо зубов помогает перетирать крупную пищу в желудке), можно использовать битое стекло. Кое-где битое стекло насыпали, цыплята набросились, набили им свои зобики и... погибли. Смирнов это уже знал. Гравия поблизости не было, я решился использовать битое стекло, но мы стали подбрасывать понемногу, и все обошлось благополучно. Появились у некоторых цыплят признаки авитаминоза: А – пленки на глазах типа творога, Д – искривление лапок. Но скармливание рубленой зелени и солнечные ванны (цыплят выводили по доскам через окно на солнечный свет) их гибели не допустили. Цыплята выросли, оперившись, начали летать. И тут возникла новая проблема: им нужны насесты. Они стал кучиться снова, высокая температура помещения не помогала. Срочно соорудили насесты. Однако в первый вечер пришлось вручную сажать птицу на насест, пока она не поняла, что это такое. Осенью в райзо подводили итоги. Оказалось, что в колхозе имени Ворошилова самый низкий отход цыплят, т.е. высокая сохранность!

После постройки скотного двора перед нами встал вопрос о хорошем птичнике. Смирнов загорелся. Типовое помещение возвели в зиму 1955–1956 годов. Встал вопрос о поле. Имея

363

elib.pstu.ru

опыт с цементным полом в коровнике, мы решили асфальтировать пол. Но где взять битум? Оказалось, битум – дефицитный материал. Не помню, кто и где нам дал адрес. Можно его приобрести где-то севернее Ижевска – у дорожников. Битум я привез, но не обошлось без ЧП, о котором напишу позднее. Асфальтировал я сам. Приехал из ветлечебницы Щеткин с придиркой: мол, ты, бестолочь, глупость творишь – твой пол куры расклюют. К сожалению, он был прав. К осени еще не успели сюда посадить выращенных кур, а через пол проросли некоторые растения. Чем кончилась зима 1956–1957 годов, не знаю, я уехал из Балаков в Пермь. Слышал лишь, что Токарев – бывший председатель колхоза в Подгорном, а теперь работавший у Смирнова главным бухгалтером, был пойман председателем ревизионной комиссии на воровстве кур.

Еще одно мое доброе деяние в Балаках. Уже летом 1955 года стало ясно, что принятыми мерами большого роста продуктивности молока не достичь: скот беспородный, малопродуктивный. Средний годовой удой составлял примерно 1500 литров. Для роста валового получения молока два пути: увеличение дойного стада или замена его породистым скотом.

Новое помещение скотного двора плюс старые постройки

вПодгорном и Крыловке позволяли увеличить стадо. На мясопоставки сдали выбракованных животных и бычков, несколько больше сдали овец. В зимовку 1955–1956 годов вошло увеличенное поголовье. Встал вопрос о племенном скоте. Овцеводство в этом не нуждалось, так как поглотительное скрещивание грубошерстных овец с мериносовыми в течение 30 лет (с 30-х годов) сделало свое дело – в отарах колхозов были преимущественно тонкорунные и полугрубошерстные породы овец. Однако стада крупного рогатого скота – беспородные. Смирнов охотно поддержал мое предложение поискать племенной скот. Я уже учился в Молотовском институте и во время сессии прозондировал почву на сей счет в Молотове (Перми). Неудачно. Поехал

вИжевск. В Племживконтроле охотно отозвались. Выделили для нашего колхоза десять племенных телок тагильской породы.

364

elib.pstu.ru

Племенное дело в Удмуртии, на мой взгляд, было в сравнении с Пермской областью, поставлено неважно. Племенной скот (то ли тагильской, то ли голландской породы) имелся в совхозе «Удмуртский» (это где-то за Сарапулом). Телок из «Удмуртского» мне не дали, определили других из какого-то колхоза севернее Ижевска. Я привез оттуда десять невзрачных годовалых телочек весной 1956 года. В зиму 1956–1957 годов их должны были покрыть. Бык у нас имелся полупородистый. Какова судьба этих телочек, оказались ли они хорошими коровами – не знаю, я уехал из Балок осенью 1956 года.

Глубокой осенью 1955 года я, как отличившийся зоотехник, был в составе делегации Камбарского района на республиканской сельскохозяйственной выставке. По приказу ВСХВ (Хрущев, видимо, настаивал) в Удмуртии решили иметь постоянно действующую выставку. В течение лета ее оборудовали где-то на окраине города, вроще. Дазатянулиработу до глубокойосени.

Открыли ее в конце ноября или начале декабря 1955 года. Я оказался в составе делегации камбаряков. Было нас тридцать человек, в том числе Иван Агафонович Сухих, теперь уже известный в колхозе председатель колхоза имени Кирова.

Привезли нас туда и разместили в специальной гостинице при выставке часов в 10–11 вечера. Все проголодались, пока добирались с утра из Камбарки. Я совершил тогда поступок, который гложет мою совесть до сих пор. Стал требовать открыть если не столовую, то буфет. Мне вежливо объяснили: поймите, уже полночь. Буфетчица живет где-то далеко. Я настаивал, требовал: что ж вы нас, передовиков, плохо встречаете? Мы, бедные герои, с голоду должны подохнуть? И все в том же духе...

Привезли ведь буфетчицу во втором часу ночи. В буфет пришли кроме меня еще двое-трое. Да и не купили мы там почти ничего. Одни уже улеглись (хоть и на голодный желудок) в постели и не захотели вновь одеваться, у других колхозников было небогато в кошельках. Мне было стыдно.

Наутро нас водили по выставке. В ней три-четыре деревянных неотапливаемых павильона. В одних – довольно серые стенды с таблицами и диаграммами, в других – мороженые экс-

365

elib.pstu.ru

понаты, овощи. Сельскохозяйственная техника под открытым небом. Впечатлений от выставки, подобных впечатлениям от ВСХВ, у меня не осталось, да и у других тоже.

Потом было совещание с участием начальства. Я и Сухих были записаны для выступления, о чем нас предупредили. Мое выступление оказалось неудачным. Я затронул тему валового роста молока. Поскольку потенциальные возможности стада в нашем колхозе как бы исчерпаны, похвалюсь – мы завезли племенной скот. Начальство в президиуме набросилось на меня: мол, не можете мобилизовать всех возможностей, они у вас, наверняка, не исчерпаны. Словом, оказалось, я паникер и нытик. Вместе с тем все объяснялось просто: для начальства важны были высокие показатели удоев. Мне было обидно, что меня не поняли, я не смог толково доказать свою точку зрения. Иван Агафонович потом успокаивал меня: мол, не всегда и у не всех получаются хорошие речи.

На этом, пожалуй, можно закончить описание моей производственной деятельности в Балаках.

***

Перебравшись в Балаки, я не терял надежду на Настю. Находил любые поводы для выезда в Камбарку, но их было немного. В течение сентября – октября – пять-шесть раз, не больше. Заставал Настю обычно на работе. Попытки уединиться с ней не приносили успеха. Она находила какие-то причины: нет времени. На ночлег я по-прежнему оставался у Ивановны. Появились подозрения и ревность. Настя по-прежнему ссылалась на своего суженого в Казани.

Однажды я ее застал в мясоконтрольной лаборатории (у Растворовых) тщательно одевающуюся. После гибели Лиды, ее подруги, Настя сильно сблизилась с Аней. Аня была скромной девушкой, работала в райсельхозотделе. Не очень видная лицом, но выдающаяся ростом, а потому, видимо, не пользовавшаяся вниманием у парней. То, что Настя идет в гости, – меня не удивляло, но озадачило другое. Она приколола на блузку мой подарок – брошь.

366

elib.pstu.ru

Летом в камбарских магазинах появились в аккуратных коробочках броши. В золоченой оправе – стразы. Очевидно, хрустальные. Красивая имитация драгоценных камней. Надо сказать, в то время не только золотые украшения, но даже позолоченные не встречались не только в Камбарке, но и в Ижевске. Даже в Москве я их не видел. Цена тех брошей была 40 рублей, деньги для тех пор значительные. И броши лежали долго. То ли другие экземпляры покупались, а эти не трогали, то ли эти единственные никто не брал. Разбогатев на одной из зарплат, я купил обе броши. Одну – с голубым камнем – подарил Лиде Лопаловой, коей я симпатизировал до Насти (Лида погибла, утонула). Она всегда одевалась аккуратно в голубое. Ей, блондинке, оно шло. К тому же, вручая ей подарок, я объяснил причину: пусть она будет памятью обо мне, как цвет незабудки. Она знала мое внимание к ней и подарок приняла. Иногда мой подарок я видел на ней.

Вторую брошь с бесцветным, но хрустальным блеском я подарил Насте. До той встречи на Насте я эту брошь не видел. А тут… И прежде относившиеся хорошо, со вниманием, ко мне оба Растворовы (она и он) стали холодны, отводили глаза. Меня это насторожило. Кто ее избранник? Явно, Морозов. Загадку нужно было разрешить. В очередной приезд вечером я пошел

вветлечебницу проверить мои подозрения. Через окно в полутьме были заметны две фигуры, сидящие за столом друг против друга. Можно было подумать, конечно, что задержались два врача – один из них подчиненный – и обсуждали какую-то проблему после работы. Увлеклись, не зажигали свет. Тем более ветлечебница тогда электроосвещения не имела, пользовались керосиновыми лампами. Но вот рука одного, сверкнув циферблатом часов (у Насти, я знал, наручных часов еще тогда не было), потянулась через стол. Ясно, кто. Стукнув в раму, я поспешно удалился. Изо дня в день росла ревность, душа негодовала. Я готов был сцепиться с Морозовым, но сил против него у меня явно было мало. Он был крупного телосложения. Избрал

вкачестве орудия струбцину к фотоаппарату. У нее – на одной

367

elib.pstu.ru

части штопор. Удар заостренным штопором – рваная рана обеспечена. И выследил ведь. Они пришли к воротам дома ее квартиры. Я стоял за углом. Неожиданно для них появился я, готовый нанести удар. Но произошло непредвиденное. Настя оттолкнула Морозова от себя, сама через калитку убежала во двор. Морозов бросился наутек. Я за трусом не погнался, а бросился за Настей в дом. Здесь мы бурно объяснились. Я был в прострации, даже ворот полушубка разорвал. Вернулся домой в таком виде, что Ивановна все поняла.

Зимой я узнал. Настя вышла замуж за казанского суженого. Ее долго не было в Камбарке. Морозов, видимо, тоже сильно переживал. Изредка встречая его, я торжествовал при виде его осунувшейся физиономии. Общего, конечно, у нас ничего не было: будто мы незнакомы. Ивановна мне потом передавала, что по Камбарке шел слух, что Морозов проклинал Настю.

До приезда мамы я жил у Степана Сурикова. Его жена Паня и он принимали меня хорошо. Не исключаю, представляли меня потенциальным зятем. У них была взрослая дочь. Она частенько бросала в мою сторону взгляды, а я будто бы не замечал.

С приездом мамы мы поселились в отдельном домике и зиму жили вдвоем. Сестра Римма училась в седьмом классе Атабаевской школы, отрывать ее от учителей и школьных подруг не имело смысла. Поэтому она жила у брата Николая.

В Балаках зимой появилась библиотекарша, высокая ростом, видная девушка. Я, конечно, стал активным читателем. И мы находили для разговоров много общих тем, интересующих нас обоих. Постепенно мы начинали сближаться, я это чувствовал не только по себе. Жене – так звали девушку – с ее широким кругозором среди балакинских парней равных по интеллекту не было. Я же кое-как был образован. До ухаживания дело не доходило. Однажды, оказавшись в одной поездке в Ижевске с Женей, я получил приглашение переночевать ночь-другую у ее сестер. Их было три сестры. Среди них Жанна, так звали ее сестры, младшая. Сестры приняли меня как ухажера Жанны. Похоже, я произвел на них хорошее впечатление, и они одобряли ее вы-

368

elib.pstu.ru

бор. К весне, вероятно, мы бы сблизились окончательно, но Женю перевели в Ижевск, в какую-то библиотеку. С тех пор я ее не видел, а она не давала о себе знать.

Материально мы с мамой зиму 1953–1954 годов прожили неплохо. В Тарасовской МТС я получал зарплату 600 рублей. Это почти вдвое меньше, чем в Камбарке. Там деньги у меня улетучивались, как и у всех холостяков. Здесь они расходовались экономнее. К тому же мама кое-что привезла, продав в Атабаеве коекакие хозяйственные вещи. Денег у нее хватило не только на расходы по перевозке железной дорогой. Привезла она свой сундук – приданное с 1922 года, который использовала в качестве кровати для себя. Я спал по-барски на железной кровати.

Поскольку Римма осталась в Атабаево, то пособие за погибшего отца получал Николай и Римма – жена Николая. Невестка Римма не любила маму, а золовку Римму, наоборот, очень любила. Недоброжелательные отношения между мамой

иРиммой, снохой, сохранились до конца жизни мамы, причина состояла в том, что мама была против брака Николая и Риммы. А после свадьбы будто бы поощряла развод. Не защищала невестку, а поощряла сына, если он грубо относился к жене, будто бы даже бил ее.

На двоих у нас с мамой моей зарплаты было достаточно. И хотя я немало расходовал при поездках в Молотов, на сессии в институт, тем не менее к лету 1955 года купил велосипед, который, кстати, у меня в конце лета украли. Зашел пообедать в столовую, велосипед припрятал. Вышел из столовой – нет велосипеда. Заявлял в милицию, но где там... А велосипед меня выручал. В Балаках я не нашел людей, которые были бы близки мне по интересам.

Казалось бы, подходящими могли оказаться Менькины, но скоро я понял: не те люди! Двуличные, беспринципные. Они оказались между мной и Смирновым (и сторонниками Смирнова): то поддерживали меня, то, наоборот, плели интриги против меня. Коль речь зашла о Менькиных, опишу все, что узнал о них

икакое составил о них мнение. Менькин рассказывал, что слу-

369

elib.pstu.ru

жил в Саратовской области, в какой-то воинской части. Летом 1934 года приехал в их края Павел Петрович Постышев. Он был тогда в ЦК ВКП(б) то ли секретарем, то ли членом политбюро. Организовали встречу с ним секретарей райкомов и военных комиссаров из воинских частей. Цель приезда – усилить заготовку хлеба.

Первый секретарь одного из райкомов, отличавшийся независимым нравом, пытался объяснить, что заготовки идут плохо по тем-то и тем-то причинам. Постышев резко оборвал его и приказал арестовать тут же в зале со словами: «Место тебе – на Соловках!» Секретаря увели. Остальные секретари бодро обещали принять все меры и выполнить-перевыполнить планы по сдаче хлеба. В том числе и секретарь РК (где служил Менькин) дал слово Постышеву: «Сделаем!»

Вернувшись домой, он действительно нажал на кого надо, обещанное выполнил и отрапортовал Постышеву телеграммой. В ответ получил благодарственную телеграмму. Какую роль играл тут Менькин, неясно, но припоминаю, что вдруг в конце 30-х годов загорелась «звезда» П.П. Постышева, а потом вдруг погасла. До сих пор не знаю причины его гибели, известно, что расстрелян. Допускаю, что такое огульное поведение его, о котором рассказывал Менькин, могло служить причиной его гибели. Не исключено, что Сталин был недоволен такими методами, к тому же Постышев, будучи секретарем ЦК Украины, пользовался там, и не только, огромным авторитетом среди населения.

Вот что поведал мне о Постышеве Юрий Федорович Самойленко уже в Ласьве. Сам Юрий родом из Харькова, а Харьков до 30-х годов был столицей УССР. Коммунисты Украины, приветствуя друг друга при встрече, на вопрос «Как жизнь?» отвечали «ППП», т.е. Павел Петрович Постышев. На харьковчан произвело впечатление распоряжение Постышева отменить платное посещение городского сада. Горсад, как обычно, был обнесен высоким забором. Многие харьковчане (взрослые, не говоря о мальчишках) пробирались в сад через забор. Постышев, дескать, сам решил проверить этот путь в сад. Полез и сорвался. После не-

370

elib.pstu.ru