книги / Повседневность номенклатуры

тельностью в один месяц, в то время как все остальные граждане, равно как и технический персонал парткомов, отдыхали только две недели1. Нередко Башкирский обком партии значительно увеличивал оплачиваемый отпуск своим высокопоставленным сотрудникам, до двух-четырех месяцев. Оплата отпускных могла компенсироваться за счет страховой кассы и других учреждений2.

Заботилась партия и о пенсионном обеспечении своих партноменклатурных ветеранов. 10 августа 1920 года на заседании политбюро был утвержден порядок выдачи усиленных пенсий лицам и семьям, имеющим крупные заслуги перед республикой. Смысл данного постановления заключался в том, что персональные пенсии назначались «каждый раз по согласованию с соответствующими партийными организациями». В ноябре 1923 года Президиум Башобкома утвердил Центральную комиссию БАССР по назначению персональных пенсий в количестве пяти человек (главы четырех наркоматов и председатель Башпрофсовета)3. Помимо этого с конца 1924 года Наркомат социального обеспечения назначал персональные пенсии членам РКП(б), основанные на постановлении бюро Обкома партии4. Секретариат Башобкома регулярно рассматривал представления районных и кантонных комитетов о назначении персональных пенсий5. Не были обойдены заботой и высокопоставленные ветераны. Особенно те, кто уехал из Башкирии в Москву. Им в рамках Башкирского землячества, существовавшего при Всесоюзном обществе старых большевиков, регулярно оказывалась материальная поддержка6.

1Там же. Оп. 2. Д. 19. Л. 12; Ф. 234. Оп. 1. Д. 5. Л. 42.

2Там же. Ф. 122. Оп. 1. Д. 6. Л. 7; Оп. 3. Д. 10. Л. 36.

3Там же. Ф. 122. Оп. 2. Д. 7. Л. 188.

4Там же. Оп. 3. Л. 112.

5Там же. Ф. 122. Оп. 7. Д. 27а. Л. 23.

6Там же. Ф. 1832. Оп. 1. Д. 409. Л .32–35.

261

К концу 1920-х годов для решения социальных вопросов работников партаппарата в распоряжении Башобкома имелось уже три специальных фонда: лечебный фонд, фонд взаимопомощи и фонд так называемых внесметных сумм1.

В советскую эпоху любое советское «начальство» имело массу преимуществ по сравнению с рядовыми тружениками. Не только попадание во власть, но даже близость к ней обеспечивали человеку времен социализма жизненную перспективу, возможность вырваться из нищенского или полуголодного существования. Вхождение во власть приобщало к миру, где исчезали или смягчались все бытовые проблемы благодаря получению по партийно-советской разнарядке недоступных простым гражданам жизненных благ и привилегий. Партийногосударственный аппарат комплектовался преимущественно из «низов», имевших возможность непосредственно сравнивать мир, в который они вошли, с тем, из которого они только что вышли2.

Как правило, все, что имели партработники в материальном плане, предоставлялось им в качестве приложения к должности: хорошая зарплата, льготы в обеспечении жильем, медпомощью, в получении образования и т.д. Партийная элита формировалась из людей, не обладавших ни экономическим капиталом, ни устойчивыми социальными связями. Маргинализация элиты обусловила отсутствие существенного культурного капитала. Фактически представители правящей элиты обладали лишь символическим правом на легитимизацию в

1Там же. Ф. 122. Оп. 8. Д. 1. Л. 110. К началу 1929 г. в лечебном фонде за счет поступлений от Наркомфина и других учреждений числилось 30 515 руб. Все эти средства были полностью израсходованы на приобретение путевок и оплату поездок на курорты. В фонде внесметных сумм за год накопилось 8 385 руб. Самыми незначительными средствами обладал фонд взаимопомощи, поскольку он формировался за счет отчислений с высоких зарплат ответственных работников // ЦГАОО РБ. Ф. 122. Оп. 8. Д. 1. Л. 111.

2Ахиезер А., Клямкин И., Яковенко И. История России: конец или но-

вое начало? М., 2008. С. 370.

262

государстве «рабочих и крестьян». Они были полностью зависимыми от существующей системы, всем ей обязаны и потому готовы к ее бескомпромиссной защите1. В то же время система материального снабжения совпартноменклатуры вместе с присущими ей льготами и привилегиями служила ее особым институциональным признаком.

Степень благосостояния партократии в период нэпа, конечно, не достигала уровня благосостояния дореволюционной губернской аристократии, чему препятствовали объективные обстоятельства – последствия послевоенной разрухи, сохранение эгалитаристских настроений у части партийцев и всего населения.

Таким образом, как в центре, так и на местах представители правящей партии хорошо осознавали и воплощали дефакто связь управленческого труда с получением привилегий, с распределением ресурсов и ценностей общества. Партийный аппарат в первую очередь воспользовался таким достижением социализма, как бесплатное здравоохранение и образование, бесплатные путевки в лучшие санатории и дома отдыха, бесплатные лекарства2. Система «спецснабжения», скрываемая от глаз населения и рядовых членов партии, служила мощным стимулом для рекрутирования в партию карьеристски настроенных представителей рабочего класса и других социальных слоев. Пока этой системе не хватало выстроенности и всеохватности, которые будут присущи ей в дальнейшем. Право на асимметричное распределение общественных ресурсов вытекало из присвоенного партией большевиков права на монопольное обладание властью. Вопреки ее эгалитаристским заявлениям возрождалась практика социальных льгот и привилегий дореволюционной России для лиц, облеченных властью.

1Березкина О.С. Революционная элита переходного периода (1921– 1927 гг.) // Свободная мысль. 1997. № 11. С. 72.

2ЦГАОО РБ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 525. Л. 24.

263

Ю.В. Кузьменко

Неформальные номенклатурные практики в Украинской ССР (1985–1991 годы)

Функционирование партийно-советской номенклатуры в годы перестройки обусловливалось не только официально декларируемыми основами кадровой политики, но и нефор- мально-теневыми практиками, которые прочно укоренились в повседневной жизни руководящих и управленческих кадров и часто играли большую роль, чем формальные. Учитывая, что последние часто играли большую роль, проблема неформальных практик партийно-советской номенклатуры заслуживает особого внимания. Выяснение их места и значения в системе партийно-государственного управления и механизмах рекрутирования кадров позволит понять специфику взаимоотношений в номенклатурной иерархии УССР. Тем не менее эта проблема остается малоизученной. Среди исследователей, которые не обошли вниманием неформальные практики номенклатуры в годы перестройки, а также постсоветской политической элиты, следует назвать С. Алашеева, А. Даугавет, О. Крыштановскую, П. Панова, А. Леденёву, а также М. Афанасьева, который изучил важнейший аспект неформальных номенклатурных практик – патрон-клиентелизм.

К сожалению, республиканская специфика проблемы осталась вне поля зрения представителей современной украинской исторической науки. Поэтому в статье делается попытка определить формы, место и роль неформальных практик в номенклатурной среде УССР середины 80-х годов ХХ века, основываясь на таких источниках, как официальные документы Компартии Украины, анонимные письма, жалобы, доносы, а также мемуарная литература.

264

Набор неофициальных правил и норм, с помощью которых осуществляется координация поведения инсайдеров номенклатурной системы, а также устоявшиеся традиции, обусловливающие рамки во взаимоотношениях, образуют так называемые «неформальные институты»1. Они действуют параллельно с формальными институтами (правовыми нормами, которые регулируют политическую жизнь и контролируются государством), но одновременно могут существенно расходиться с ними и даже вступать в противоречия. В политических реалиях СССР неформальные институты воплощались

вжизнь в неформальных или «теневых» практиках, которые

вноменклатурной среде существовали с момента создания государства, однако их характер существенно менялся в зависимости от личной позиции первого лица государства. Стремление оставить непоколебимым механизм утверждения кадров на всех уровнях власти, контроль над ними и, соответственно, сохранить свое привилегированное положение формировало корпоративный интерес партийно-советской номенклатуры. Его защита сводилась к уходу от контроля со стороны общественности путем переноса процесса распоряжения ресурсами

в«тень». Однако поскольку он уже был закреплен на фор-

мальном уровне, то в результате возникла двойная (официальная и «теневая») система управления2.

Наличие неформального уровня функционирования номенклатуры обеспечивал клиентелизм. Ведущий исследователь клиентелизма в России М. Афанасьев утверждает, что он был не просто закономерным и неотвратимым спутником, но и необходимым элементом системы, условием ее функционирования и воспроизведения. Ведь существование лишь в качестве винтика тоталитарного механизма могло быть невыноси-

1Панов П.В. Трансформации политических институтов в России: кросстемпоральный сравнительный анализ // Полис. 2002. №6. С. 58−59.

2Даугавет А.Б. Неформальные практики российской элиты (Апробация когнитивного подхода) // Полис. 2003. №4. С. 26–38.

265

мым, если бы оно не «очеловечивалось» патриархальностью, частными отношениями покровительства и личной преданности. Соответственно, неформальные персональные связи были одновременно функцией (компенсируя отчуждение от частной собственности, смягчая дисциплинарные воздействия, предоставляя определенную свободу от официальных правил) и дисфункцией (которая портила официальные институты)1.

К середине 80-х годов ХХ века партийно-советская номенклатура окончательно приобрела черты корпоративной системы. Известный российский социолог О. Крыштановская отмечает, что само понятие «номенклатура» было ключевым словом для идентификации членов политического класса в

СССР и означало наличие определенной ментальной, а не только институциональной общности. Эта ментальная общность предусматривала определенный эзотерический дискурс – скрытые от посторонних наблюдателей коммуникативные коды, которые играли роль паролей для распознавания «своих». Вся совокупность коммуникаций в номенклатурной среде была зашифрованной. Правила игры, которые были нигде не прописаны, представляли собой ребус для непосвященных, но были понятными и прозрачными для инсайдеров2. Этот фактор существенно усложняет процесс исследования неформальных практик, особенно учитывая непринадлежность исследователя к номенклатурной среде, но одновременно обеспечивает более объективное изучение теневой стороны деятельности номенклатуры.

Используя обобщенные данные, полученные из источников, можно определить, что «теневые» практики реализовыва-

1Афанасьев М. Клиентелизм и российская государственность: Исследование клиентарных отношений, их роли в эволюции и упадке прошлых форм российской государственности, их влияния на политические институты и деятельность властвующих групп в современной России / Московский общественный научный фонд. – М., 2000. С. 187–188.

2Крыштановская О.В. Современные концепции политической элиты и российская практика // Мир России. 2004. С. 36.

266

лись номенклатурой в двух сферах – функциональной и материальной.

Неформальные отношения в функциональной сфере обусловливались, во-первых, реализацией контроля патрона за исполнением распоряжений и заданий клиентами и, вовторых, особенностями продвижения клиентов по карьерной лестнице в зависимости от изменения положения патрона в иерархической системе. Результатом осуществления патроном контроля над реализацией клиентами директив могла быть констатация их выполнения или невыполнения. Патрон был заинтересован в добросовестном выполнении его клиентами формальных требований (особенно если патрон выступает в роли непосредственного начальника своего клиента-подчинен- ного), поскольку от этого зависели его собственные результативность и репутация. В таком случае отношения между ними строились по схеме «исполнение – вознаграждение». Благодарность за услуги осуществлялась за государственные средства путем повышения в должности, премирования и т.д.1. Однако этот аспект неформальных отношений представляется вполне закономерным и потому остается менее заметным по сравнению с неформальными практиками, связанными с невыполнением требований. В случае невыполнения определенных задач или раскрытия нарушений руководитель мог не применять санкции по отношению к нарушителю, оставляя нарушение безнаказанным. Если же наказания избежать было нельзя, то оно существенно смягчалось методом «пересаживания» («перебрасывания») штрафника на подобную должность в другом городе или области. Но в любом случае нарушитель чувствовал себя «обязанным» начальнику и должен был чемто отплатить за это «великодушие». Соответственно клиентнарушитель попадал в «зависимость» от патрона. Развитие

1 Центральний державний архів вищих органів влади та управління України (далі – ЦДАВО України). Ф. 2. Оп. 14. Спр. 8523. Л. 7.

267

такого рода отношений между патроном и клиентом вписывается в схему «невыполнение–покрывание–зависимость».

Именно эта неформальна практика была настолько распространена в УССР, что в 1986 году в ЦК КПУ были вынуждены признать, что имеют место факты, когда скомпрометировавшие себя работники перемещаются на другие руководящие должности. Скрываются истинные мотивы их увольнения, указывается, что они уволены «в связи с переходом на другую работу» «согласно поданному заявлению» и т.д.1.

Частыми были также случаи, когда парткомы различных уровней ограждали руководителей от ответственности за «неправильные действия»2. Это подтверждает наличие заинтересованности клиентов в сохранении патроном своего положения, поскольку от изменения его позиции во властной иерархии зависело дальнейшее продвижение по карьерной лестнице его клиентов. Патрон, перемещаясь в политическом пространстве, продвигал свою «обойму» – группу сторонников, которые объединены вокруг лидера3. Это определяет скрытую клановую структуру номенклатуры.

Ярким примером формирования кланов в партийно-госу- дарственной номенклатуре УССР является днепропетровский клан, сформировавшийся и закрепивший за собой господствующее положение в республике и стране в результате получения «патроном» Л. Брежневым высшего государственного поста. В период «застоя» сформировались три когорты днепропетровцев: «москвичи» – Л. Брежнев, Н. Тихонов, И. Архипов, А. Кириленко, В. Чебриков, Н. Щёлоков, И. Новиков, Г. Цинев; «киевляне» – В. Щербицкий, А. Ватченко, В. Шевченко, А. Гиренко, А. Капто, Е. Качаловский; «днепропетровцы» – В. Борисовский, С. Стежко, Н. Задоя.

1ЦДАГО України. Ф. 1. Оп. 25. Спр. 2965. Л. 9-10.

2ЦДАГО України. Ф. 1. Оп. 25. Спр. 3067. Л. 73.

3Крыштановская О.В. Современные концепции политической элиты и российская практика // Мир России. 2004. С. 19.

268

На начальном этапе перестройки днепропетровский клан сохранял свои позиции в УССР и являлся надежной поддержкой первому секретарю ЦК КПУ В. Щербицкому. «Земляческий» подход в реализации кадровой политики В. Щербицкого закономерен, поскольку он сам принадлежал к «днепропетровской семье» и вместе с Л. Брежневым стоял у истоков её создания. К тому же В. Щербицкий очевидно понимал, что в политике следует придерживаться жестких правил выживания. Поэтому в каждом обкоме партии были его земляки, на поддержку которых он рассчитывал при любых обстоятельствах. Часть исследователей склонна даже объяснять рекордный срок пребывания В. Щербицкого при власти именно «законами» клановой поддержки1.

Вместе с тем принцип землячества в кадровой политике В. Щербицкого часто был неоправданным – на руководящие должности в УССР попадали люди, компетентность которых не соответствовала занимаемой должности. В мемуарах Г. Крючкова так описана ситуация, сложившаяся в аппарате ЦК КПУ: «На определенном этапе, считаю, не без влияния А.Ф. Ватченка, на работу в Киев стало выдвигаться много выходцев из Днепропетровской области. Конечно, среди выдви- женцев-днепропетровцев преобладали специалисты высокой квалификации, опытные организаторы. Но их по сравнению с другими регионами было слишком много. К тому же выдвигались иногда и слабые работники, что негативно воспринималось общественностью»2.

Клановость формировалась и на низших уровнях власти. Так, в одном из анонимных писем сообщалось «о якобы неправильных действиях первого секретаря Черниговского обкома партии т. Палажченко Л.И.», а также указывалось, что

1Варгатюк П.Л, Василенко В.К., Гордієнко Л.М. Сторінки історії Компартії України: запитання і відповіді. Київ: «Либідь», 1990. С. 325.

2Крючков Г.К. Трудные уроки: Раздумья бывшего партийного работника. Харьков: Фолио, 2009. С. 141.

269

«подбор кадров на выдвижение ведётся у нас тяжело, не по деловыми и политическим качествам, а по степени личного знакомства и умения угодить т. Палажченко. Если наложить биографию самого Палажченко на биографию его выдвиженцев, то можно заметить любопытную деталь: все они имеют пересечения в детстве, Комсомольской бурной юности и Волынском периоде. В этом, пожалуй, бы не было особой беды, если бы эти друзья-приятели, не уверовав в свою неуязвимость, работали лучше, чем их предшественники, по-партий- ному относились к делу ... »1.

Наряду с «земляческим» принципом подбора кадров достаточно часто встречаются случаи непотизма (кумовства). Например, в анонимном письме на того же первого секретаря Черниговского обкома партии сообщалось: «Он не руководствовался решением ЦК КПСС о подборе и расстановке кадров, а подбирал кадры по родственным, приятельским отношениям… Своего кума – Ткаченко П.А. назначили зав. отделом обкома, сына кума – Ткаченко П.П. – сначала секретарем РК ВЛКСМ, потом первым секретарем обкома ЛКСМ, сейчас назначили заместителем председателя облагропрома по перерабатывающей промышленности, несмотря на его некомпетентность. Своего друга детства Гришко Н.В. … удостоил на должность председателя Черниговского облисполкома»2.

Карьерный рост клиента может внешне выглядеть как «подарок» от патрона, однако в действительности это лишь одна сторона двустороннего «джентльменского соглашения», поскольку в обмен на должность патрон ожидает от него профессиональной компетентности и личной преданности. О. Крыштановская отождествляет компетентность и преданность с самым востребованным «товаром на инсайдерском рынке», получив который, патрон пополняет свой политиче-

1ЦДАГО України. Ф. 1. Оп. 2. Д. 1078. Л. 43.

2ЦДАГО України. Ф. 1. Оп. 2. Спр. 1077. Л. 37.

270