книги из ГПНТБ / Путешествия за камнем академик А. Е. Ферсман Академия наук СССР. 1960- 54 Мб

вые ящерицы и сухопутные крокодилы — вараны,— а ближе к кишлакам Аму-Дарьи — шакалы,— вот все, с чем приходится встречаться путешественнику-неспециалисту в песках КараКумов.

И, несмотря на всю суровость и своеобразие природы Кара-

Кумов, в них обитают свыше ста тысяч человек. Это не кочевни­ ки в полном смысле слова, это полуоседлные туркмены, ко­ чующие в узких пределах определенных колодцев. Эти десять

процентов населения всей Туркмении—«кумли» («песочные люди») — только в самые последние годы, благодаря энергичной

.деятельности туркменского правительства, начинают входить в общую семью народов СССР. Ведь тогда, в 1925 году, среди них грамотных было не более одного процента!

Статистика насчитывала в то время во всех Кара-Кумах

•около 3 миллионов голов скота, преимущественно верблюдов, овец и коз, но точность этих цифр очень гадательна, и они ка­ жутся нам скорее преуменьшенными. Нет, однако, никакого

•сомнения, что для целого ряда отраслей животноводства Кара- ■Кумы представляют собой область огромного хозяйственного

значения.

Вот что пишет по этому поводу в официальном отчете спе­ циальная комиссия по скотоводству, которая производила в те годы ряд обследований:

«Суровые условия жизни и ведения хозяйства в Кара-Кумах издавна определили дошедшую до наших дней практику ското­ водческого хозяйства. В то время как земледельческое хо­

зяйство переживало процесс перерождения, скотоводческое хозяйство не изменило своих тысячелетних навыков и методов и характеризуется до сих пор крайне экстенсивной пастбищной формой, заключающей в себе особенности примитивного хозяй­ ства, привязанностью к колодцам и другим водопойным соору­

жениям, полной зависимостью от естественных осадков и отсут­ ствием практики заготовки кормов. Качество продукции ското­ водческого хозяйства (мясо, шерсть, овчина), за исключением каракуля, является низким, и скотоводческое хозяйство, оста­ ваясь экстенсивным и натуральным, не имеет пока промышлен­ ного характера.

К числу неблагоприятных факторов, препятствующих раз­ витию скотоводства и повышению благосостояния скотоводче­ ского населения, относится ограниченность водных источников,

не позволяющая использовать полностью все пастбища кочевых районов. Устройство новых колодцев и поддерживание в поряд­

ке старых стоит значительных средств и является непосильным

для скотовода-середняка и скотовода-одиночки. Правительство в 1926—1928 годах оказало большую помощь в строительстве

колодцев для скотоводческого населения.

221

Кочевое скотоводческое население почти поголовно негра­

мотно, и число грамотных едва достигает одного процента поотношению к общему числу кочевников. До 1926 года среди кочевников не было ни одной советской школы, и только в

1926 году было положено начало этой работе. В 1926 году в го­

роде Красповодске были организованы курсы по подготовке учи­ телей специально для скотоводческих школ.

Заболеваемость среди кочевого скотоводческого населения высока. Антисанитарное состояние аулов и жилищ — главный’ распространитель массовых заболеваний трахомой, кожными, желудочно-кишечными болезнями и др. Обслуживание кочево­

го скотоводческого населения медицинской помощью до послед­ него времени почти отсутствовало в силу того, что вообще мало-

уделялось внимания скотоводческому населению, с одной сторо­ ны, и ввиду недостаточности медицинского персонала, отсут­ ствия средств передвижения и разбросанности кочевников мел­ кими группами по отдельным стоянкам — с другой. До 1927 года лечебная сеть для обслуживания кочевого скотоводческого насе­ ления была слабо организована. Организованные же в 1927 году 9 фельдшерских пунктов находятся непосредственно среди ко­ чевников и обслуживают всецело только их. Отношение кочев­ ников к лечебным учреждениям и медицинскому персоналу весьма благоприятное, обращаемость кочевников за медицин­ ской помощью быстро увеличивается. С ростом авторитета

советской медицины табибы (знахари) в местах, охваченных медицинской помощью, свое значение утратили, если не пол­

ностью, то, во всяком случае, в весьма значительной доле».

Эти выписки из отчета комиссии по скотоводству показывают быстрый культурный рост страны.

Если мы вспомним, что еще в 1925 году в песках Туркмении

ровно ничего не было, то мы не можем не приветствовать проде­ ланную работу — вырытые новые колодцы, 4 культурные базы,

кооперативные лавки, 35 школ, 3 кибитки-читальни, кинопере­

движку и 9 фельдшерских пунктов, которые явились результатом

внимания к «людям песков». К 1928 году кочевое скотоводческое население было объединено 38 аульными советами, объединяю­ щими от 1000 до 7000 человек.

Кара-Кумы оживают. Это больше не пустыня, а «пески» со своеобразным хозяйством и укладом жизни. «Люди песков» — «кумли», по выражению туркмен,-— уже не оторванные от жизни, забытые в песках дикари-кочевники, это граждане Совет­ ского Союза, строящие в песках новое хозяйство и новую жизнь. Когда мы шли в первый раз в пески, всего этого еще не

было. Никто ничего не знал о пустыне и ее населении. Когда мы ехали в третий раз, строительство новой жизни на каждом шагу

само говорило за себя.

222

Моя задача — последовательно изложить наши впечатления

от отдельных экспедиций и нарисовать по этапам картину мир­ ного завоевания Кара-Кумов, историю научного и хозяйствен­ ного овладения этой областью, по размерам превышающей тер­ риторию Англии вместе с Шотландией и Ирландией.

Первая каракумская экспедиция

В пути

Была осень двадцать пятого года. Прошли шумные торжества

двухсотлетия Академии наук, и я решил, не предупредив никого, попытаться проникнуть в пустыни Средней Азии. Меня уже больше не манили красочные осенние картины туркестанских

оазисов...

...На желтеющих хлопковых плантациях белеют ослепитель­ ным светом горы собранного хлопка. Караваны верблюдов и арб медленно, но упорно, длинными извилистыми змейками вьются по дорогам, по безводным пустыням адыров ', среди зеленеющих

возделанных полей и узких улиц кишлаков и аулов 12. Богатый урожай собрал сюда, в плодородные низины Туркестана, все свободное население. Красиво пестреют яркие краски нарядов узбечек и детворы, и таджикских рабочих, спустившихся из своих горных гнезд к хлопковой жатве...

Но не эти картины манили и влекли меня в Туркестан. Мне хотелось после пестрых и ярких красок богатства и плодородия очутиться в мире безлюдья и тишины пустыни. Мне хотелось понять во всей глубине величие среднеазиатских песков, понять их трудности и опасности, своеобразие их богатств. В Турке­ стане только пустыня в ее разнообразных проявлениях, в резкой

смене с плодородными оазисами может пролить свет на то, как отвоевывал человек у природы ее богатства. Как химику земли мне хотелось самому посмотреть на тот своеобразный мир солей и озер, мир выцветов и песков, защитных корок и пустынных загаров, которые характеризуют пустыню и составляют ее-

красоты.

Мне вспомнились яркие краски разных руд высокогорных пустынь Южной Африки, я зачитывался описанием сверкающих и переливающихся цветами радуги опалов в пустынях Австра­

лии и, увлекаясь рассказами путешественников по Калахари или Сахаре, рвался посмотреть собственными глазами и понять соб­ ственным умом величие пустыни.

1 А д ы р а м и называются в Средней Азии третичные галечники и конгломераты, образующие голый, безотрадный ландшафт.

2 Кишлаком называется деревенское поселение в восточной части Туркестана, аулом — в западной.

223

С этими мыслями ехал я к своему товарищу по работе — Дмитрию Ивановичу Щербакову, который работал на руднике в Фергане, у подножья снежных вершин Алая. Быстро мчалась «шайтан-арба» — чертово чудище местных жителей, по узким дорогам и переулкам кишлаков, между залитыми водой рисо­

выми полями, среди сказочной красоты плодородия.

Сочные гроздья винограда свешивались сверху с переплетов домов. Кучи дынь и фруктов заполняли базары. Шумела и кипела рождающаяся жизнь молодого Узбекистана.

И вот я на руднике... Поздно вечером около нашей землян­ ки, перед сверкающими при луне снегами дивной панорамы Алая, я поделился с Дмитрием Ивановичем своими предположе­ ниями. Я говорил, что меня влечет Каракумская пустыняне только своими замечательными химическими особенностями и

своеобразной природой, но и ее неизведанными серными богат­ ствами.

О них мы слышали уже давно, и о них снова заговорили в 1916 и 1917 годах. Рассказывали об удивительных богатствах, о каких-то горячих вулканических источниках, которые выносили

серу и опал и, подобно гейзерам Исландии, образовывали в пес­

ках огромные конусы — бугры. Все это звучало чрезвычайно ин­

тересно, сулило новые минералогические открытия и, главное,— обещало дать серу, нужную для Советского Союза в больших количествах.

Мы с Щербаковым увлеклись этой идеей. Шлем с рудника телеграмму в Ашхабад, запрашиваем условия, возможность получить караван, найти проводников. И вот ответные телеграм­ мы из Ашхабада получены. Возможность двинуться в глубину

Туркменистана ясна, и мы решаемся ехать в Кара-Кумы, в

загадочную для нас, величайшую пустыню Средней Азии. Удобный поезд Среднеазиатской железной дороги уносит нас

из Коканда. Через узкие ворота, вдоль берегов мутной Сыр-

Дарьи, выезжаем мы из Ферганской низины. Вот долина Зеравшана с ее живописными кишлаками, Самарканд. Постепенно

меняются колорит, краски и быт. Синие тона на узбекских хала­ тах сменяются пестрыми нарядами Бухары, красными красками Туркмении. Легкая постройка Узбекистана заменяется новыми линиями архитектуры бухарского дома. Близко теснятся жи­ лища друг к другу под защитой общей стены курганчи

Из удобного вагона с большими окнами мы как бы впи­ ваемся в эти картины красочного Востока. Быстро одна за дру­ гой сменяются они с теми же резкими контрастами, которые характерны для природы и жизни Средней Азии. Мощная Аму-

1 Курганча — хозяйственная постройка, обнесенная стеной.

224

любого вопроса отражается весь Восток, с сонными, медлен­ ными темпами жизни и горячей, еще необузданной, неукроти­

мой кровью.

Мы в Ашхабаде уже восемь дней. Наше путешествие в пусты­ ню требует основательной подготовки. Целыми днями мы ры­ щем по базарам, магазинам, восточным лавочкам и официаль­ ным учреждениям. Снаряжение каравана требует бесконечных забот. Но с нами наше «начальство», наш организатор карава­

на — старый пограничный волк, знающий каждый уголок, пре­ красно понимающий и быт, и нравы, и всю психологию на­

селения.

Нас изводит медленность этих приготовлений, тем более, что это только первый этап, второй будет разыгрываться в ГеокТепе, в 50 километрах от Ашхабада, где будет составляться ка­ раван и откуда мы выступим в пустыню.

Местные научные силы и туркменское правительство

сисключительной готовностью помогают нам в наших заботах.

Впоследние годы мало кто с караванами проникал в централь­ ную часть Кара-Кумов, и потому мы запасаемся прекрасной датской палаткой, которую нам дает местный музей, и топли­ вом в виде керосина и спирта, и шубами, и автомобильными

очками. Опытный переводчик, знающий местность и психоло­ гию населения, прикомандировывается к нам. После долгих

скарбом выбрасываемся на аккуратную платформу станции Геок-Тепе.

После восьмидневного пребывания в Ашхабаде новые долгие

дни проводим в Геок-Тепе. Верблюды и лошади, корм и седла, курджумы 1 и мешки, бочонки для воды и рис, разговоры с про­ водниками, собственниками верблюдов и лошадей, переводчики

и снова разговоры, разговоры...

Тот, кто не бывал на Востоке, не знает, что такое день и час. Жизнь в ее вековых условиях, созданных изнуряющим солнцем, научила Восток великому принципу — не спешить. И после бурных дней академических торжеств в Ленинграде и Москве, когда не часы, а минуты должны были выдерживаться с огром­ ной точностью, чтобы стройно и гладко провести течение исто­ рических дней, мне здесь, в условиях Востока, все казалось бес­ конечно долгим и бесконечно медленным. В нетерпении взбирался я на высокую лёссовую стену, окружавшую знаме­ нитую крепость Геок-Тепе, и жадно смотрел вдаль, на мерт­

1 Специальные мешки, вьюки для перевозки вещей на лошади или верблюде.

226

вую, безжизненную пустыню, образовывающую столь резкий контраст с яркими осенними красками оазиса и синими тонами надвигающихся высот Копет-Дага.

Наконец день выступления настал. Пять верблюдов, четыре

верховые лошади готовы. Трое русских, переводчик и три про­ водника-туркмена составляли наш караван. Напутствуемые работниками местного исполкома, мы двинулись в пустыню Кара-Кум.

Мы огибали остатки крепости Геок-Тепе, образовывавшей ровное квадратное поле, обнесенное большой лёссовой стеной в 4 метра высоты. Дожди и ветры местами уже размыли тол­

стые степы крепости. Глубокие валы оказались занесенными лёссовой пылью. Кое-где белые пятнышки солей напоминали о преддверии пустыни. Сзади, на склоне синеющего Копет-Дага,

все суживался и уменьшался зеленеющий оазис Геок-Тепе.

Редкие арыки, то сухие, то с мутными потоками воды, пересе­ кали дорогу. Орошаемые ими поля пшеницы и хлопчатника сменялись необработанными пространствами. Раскинувшиеся кое-где зимовки и крупные кибитки нарушали ровные линии

степей и полей. Вода, не земля, определяла здесь жизнь и ее границы.

Пустыня началась уже через несколько часов пути за Геок-

Тепе. Длинные косы подвижных песков врезались в старые поля поливной пшеницы. Последние арыки приносили сюда свои мутные воды. Сюда же, в глубь пустыни, шли подземные туннели иранских кяризов, которые из глубин почвы собирали живительную влагу, унося ее к границам песков.

Постепенно безбрежный океан песков поглотил караван, медленно, спокойно, как извилистая змея, как серебристая струйка воды, врезавшийся в страшный мир черной пустыни — Кара-Кумов. «Почему называют эти светлые, желтоватые пески черными — «кара»?» — думали мы, пытаясь бурной фантазией осветить угрюмый, однообразный ландшафт. Но и туркмены не могли ответить нам на это, и, только когда грозные силы пу­ стыни во всем бешенстве природных стихий несколько раз про­ неслись над караваном, нам стало понятно, что слово «кара»

обозначает ту неприязнь, то зло, которое приносит пустыня

дерзкому человеку, осмеливающемуся нарушить ее покой.

Начались длинные дни пустынного ландшафта. Тихо, спо­

койно проходил караван свои З'/г километра или 33Д километра в час. Впереди с гордо поднятой головой шел верблюд-и пер, умевший выбирать дорогу и независимо идти по плотновы топ­ танной тропе знаменитого исторического пути из Ирана в Хиву.

Вереницей вытягивались и наши лошади, и проводники, шед­ шие пешком, не желая загружать собой верблюдов с их 10 пу­

дами дорогого груза.

Яркое дневное солнце с палящими лучами сменялось ноч­ ными морозами. Днем песок накаливался до 30°, ночью термо­ метр опускался до 7—8° ниже нуля. То холодный, пронизы­

вающий ветер, то снежный буран, то мягкие, ласкающие, то огненные, жаркие, палящие лучи южного солнца ■— все это сме­ нялось много раз в течение первой недели: это был климат на­

стоящей пустыни со всеми его колебаниями и контрастами. Мы с трудом приспособлялись к этим условиям; усталые после

30-кплометровых перегонов, разгрузив караван, мы долго гре­ лись у жаркого костра, а затем ночью так же долго мерзли

внашей прекрасной палатке. Наши опасения остаться без

топлива оказались напрасными. Местами мы шли как бы в лесу

прекрасного саксаула и сезена: сухое дерево было всегда в изо­

билии, и даже был случай, когда от пламени нашего костра чуть не начался «пожар» в пустыне.

Пески тянулись то длинными увалами, то отдельными хол­ мами и кочками. Только изредка они переходили в сыпучие гребни и барханы. Целые косы и горы желто-серого песка пере­

секали дорогу, с трудом переправлялись через них наши верблюды и лошади. Песок к северу становился все крупнее и крупнее.

Пески перемежались ровными площадками такыров и то­

ров, иногда в несколько квадратных километров. Первые были покрыты красным глинистым покровом, очень твердым и зве­ нящим под копытами лошадей, вторые носили характер солон­ чаков и были мягки и вязки. Особенно для нас были важны такыры, так как вся жизнь пустыни сосредоточивается вокруг этих площадок. Все тропы, пересекающие пустыню, сходятся на такырах, все население в каждом своем движении связано с пими, около них же теснятся многотысячные стада верблюдов и молодняка.

Не земля и песок, а вода определяют весь быт и географию,

всю экономику и всю психологию пустыни и ее обитателей.

Когда вода после весенних и редких осенних дождей падает на поверхность такыра, она образует на ней как бы озеро и сте­ кает по маленьким вырытым канавкам в пески, где и впиты­ вается. Хитроумный житель песков знает, где надо вырыть свой колодец, чтобы из глубины 8—10 метров получить воду, правда, обычно соленую или даже горькую. Десятки колодцев теснятся

втаких песчаных косах такыра, и около них ютится жизнь одного или двух десятков кибиток туркменов.

Никто из нас не ожидал, что здесь, в этих безбрежных пе­

сках, имеется столько населения, жизнь которого тесно связана

с этими такырами; многие тысячи голов верблюдов, стада верб­

люжьего молодняка, огромные стада баранов, оказывается, при­ вольно живут на этой территории, затерянной среди песков.

228

шие волны беспокойного моря, как прибрежная пена бурных

валов.

Яркой синей полосой высилась на юге длинная цепь Копет-

Дага. Снежные пятна играли в лучах заходящего солнца. Тем­ ные синие тени ложились полосками на склоны предгорий. Солнце уже скрывалось далеко на западе — там, где синие ли­

нии Копет-Дага сливались с Балханами, там, где на западных границах Кара-Кумов таинственный Узбой проложил свое ложе. К востоку темные, почти черные тени закрывали пред­

горье Серахса и Кушки, где сходятся государственные границы

Советского Союза, Ирана и Афганистана.

В ярких, ослепляющих лучах заходящего солнца нам рисо­ вались огромные караваны, в сотни верблюдов, мерно спускаю­ щиеся с гор Копет-Дага и тонущие на севере в песках пустыни. По историческим караванным путям из Ирана с шелками, дра­ гоценным камнем и бирюзой, с опьяняющим опиумом (териаком) и сладким прекрасным шербетом шли эти караваны. Они направлялись в страну Хорезма, в древнюю Хиву, в богатые

оазисы многоводной Аму, в богатые калы и курганчи Хивин­ ского ханства. Нам рисовались огромные инеры с косматой льви­

ной гривой, несшие в пестрых, расшитых курджумах по 20 пу­

дов темно-синего бухарского лазурита, скромные серые ишаки проводников, прекрасные текинские кони на точеных тонень­ ких ножках...

Скромный караван русских пришельцев шел по историче­ ским путям Востока, и чудная восточная сказка сменялась в нашей фантазии роем новых идей и надежд.

Наконец, па десятый день с вершины песчаного увала мы увидели что-то новое: среди моря песков, далеко иа горизонте, показались какие-то отдельные остроконечные горы и скалы.

Нам, потерявшим все масштабы, казались громадными эти вер­ шины, как бы рождавшиеся из сплошных песчаных волн. И еще дальше за нпми виднелась какая-то песчаная полоска, едва различимая в бинокль— это линия Заунгузского плато,

а перед ней таинственные бугры, к которым мы и стремились.

На серных буграх

Итак, мы подошли к цели — бугры Кырк-Джульба показа­ лись па горизонте. Известие, что видны бупры, подбодрило весь караван, и мы твердо верили, что к вечеру будем у первых бугров — у знаменитого Чеммерли.

День прошел оживленно, и после ряда такыров с колодцами мы, наконец, вышли к маленькому аулу Халка, расположен­

ному у первых бугров с твердыми породами камня, столь давно невиданного нами.

230