книги из ГПНТБ / Ребров М.Ф. Дай руку, космос!

хорошего сделал в жизни? И жизнь-то у ме­ ня пока маленькая, ничем не примечатель­ ная. Были, понятно, и взлеты. Сначала неза­ метные, потом повыше... Поднимался над своими слабостями, стремился, чтобы у меня была сила... В общем, мужал, как и все кур­ санты. А свершить ничего не успел.

На собрании не спросили мою автобиогра­ фию. Ничего Не спро'сили. Сказали только:

— Леонова знаем. Достоин.

С того дня я стал коммунистом.

ОБЫКНОВЕННОЕ ЧУДО

Рассказ врача

В памяти остались аэродром на окраине степного города, свист и гул взлетающих са­ молетов, строгая, почти спартанская обста­ новка кабинета командира полка... Командир положил перед нами список с фамилиями летчиков. Это — кандидаты в космонавты, отобранные в полку. Кандидаты первого ту­ ра. Кто они? Мельком взглянул на список. Пока это — темный лес. Восемь фамилий, и только. Командир полка, конечно, видел за ними живых людей.

101

—Отобрали самых достойных? — спро­

сил я.

—Один другого лучше,— ответил коман­

дир.

«Не приукрашивает ли?» — подумал я.— Нет, в глазах командира промелькнула гру­ стинка. Видимо, подумал: «Такие ребята уйдут, жалко».

Я, как руководитель группы, придвинул к себе список. Начнем знакомство с людьми. Первой в списке значилась фамилия лейте­ нанта А. А. Леонова. Интересно, по алфави­ ту первый или на него больше надеялись?

Спросил об этом командира.

— Мне трудно судить,— уклончиво ото­ звался он.— Судите сами. Могу пригласить Леонова... хотя он сейчас на полетах.

—Вначале расскажите о нем.

—Хороший летчик. Находчивый, в кол­ лективе его уважают. Жизнерадостный, от­ кровенный. Любит спорт. Коммунист,—

командир, видимо, повторил характеристику, которую он писал о Леонове, и ни слова не добавил больше. Он был предельно краток и, судя по всему, точен.

102

комфорт: койки аккуратно заправлены, на полу — коврики, на столе — красивая ска­ терть, на тумбочке — большой радиоприем­ ник. У входа плакат-предупреждение: «Гости, уважайте себя и хозяев». Не знаю, как к се­ бе, а к хозяевам я проникся уважением. Мо­ лодцы холостяки: такое не всегда увидишь и в семейном доме.

Где же рисунки Леонова? На всех четы­ рех стенах комнаты. Мы будто оказались

вмастерской художника. Мой взгляд оста­ новился на незаконченной картине, стоявшей

вподрамнике. Левая часть полностью выпи­

Перова «Птицеловы». Я сам увлекаюсь жи­ вописью, пишу картины, конечно, для своей квартиры. Большого художника из меня не вышло. А чужую работу могу оценить до­ вольно точно. Достаточно раз посмотреть на картину, чтобы понять, какой передо мной художник, на что он способен. Вот только копировщики меня смущают: все-таки они не творцы...

— Это картина приятеля Леонова. Вместе

104

живут два художника. А картины и рисун­ ки Алексея Архиповича — на стенах и в аль­ бомах,— объяснил командир полка.

То, что я увидел перед собой, можно на­ звать кратко: «Выставка картин и рисунков художника А. А. Леонова». Художник очень плодовитый. Его произведения заполнили почти все стены комнаты. Часть рисунков осталась в альбомах. Видимо, немало свобод­ ного времени летчик отдавал своей страсти. Всерьез увлечен живописью. Леонов хорошо чувствует цвет. Некоторые рисунки, набро­ ски просто очень хороши. Рисует он не толь­

рассекающие волну, взлетные полосы, истре­ бители, уходящие в небо, пейзажи близкой сердцу русской природы... Пишет что-то свое, довольно любопытное. Человек с фан­ тазией, с поиском. Я люблю таких.

Надо ли говорить, как меня заинтересовал лейтенант Леонов. Захотелось поскорее встретиться с ним. Он пришел к концу рабо­ чего дня. Успел переодеться, привести себя в порядок — аккуратный человек. Это я сра­ зу подметил. Молодцевато щелкнул каблука­ ми, громко, четко доложил. Взгляд бодрый, любопытный. От всей его ладной фигуры

105

веяло здоровьем, силой. Сразу располагал к себе этот блондин-крепыш. А может, его картины и рисунки навеяли на меня востор­

Леонова, когда он сел напротив меня.

— Вроде ничего,— ответил он сдержанно и тут же добавил:— Повторение пройден­ ного.

—А необычные полеты бывают?

—Как на них смотреть... Каждый полет по-своему необычен. Для меня лично,— уточ­ нил он.

—Почему для вас?

— Я — молодой летчик. Мне все инте­ ресно.

—Любите летать?

—Очень,— словно выдохнул он.

Этим «очень» он заставил забыть меня о желании быть строго объективным. Невоз­ можно с Леоновым разговаривать на расстоя­ нии. Он весь перед тобой, с живой и о т р ы ­ той душой. И к нему не подойдешь с обыч­ ной меркой, которая определилась у нас для знакомства с будущими кандидатами в кос­ монавты. Как необычен каждый полет, так необычен и каждый человек.

106

Да, все-таки очень важны первое впечат­ ление, первый настрой, которые остаются от встречи с человеком. Мы, врачи, придаем этому особое значение. Я вовсе не хочу ска­ зать, что оно всегда точно. Человек, как из­ вестно, сложен, многогранен, иногда, и верно, пуд соли вместе с ним съешь, пока его уз­ наешь. И все-таки, повторяю, много значит первое впечатление. Иногда оно помогает открыть в человеке нечто необычное.

А в человеке всегда есть чудо. Ну разве это так уж обычно — мальчишка из простой рабочей семьи, в которой никто и не помыш­ лял о рисовании, начинает рисовать? Его то­ варищи играют, шалят, слушают сказки, а вот он сидит и рисует. Рисует то, что видит,—■ листья, травы, деревья, дома... Отец чувст­ вует — сыну это нравится, может быть, это будет его судьбой, и он, урывая деньги от ве­ щей, необходимых для большой семьи, поку­ пает ему тетрадки, цветные карандаши. Сын деловит —пыхтя, изрисовывает их за два-три дня... опять дома, деревья, человечки... Впер­ вом классе учительница восклицает: «Смот­ рите, Леша красиво рисует!» Бежит к дирек­ тору, чтобы показать рисунки малыша. Отец уже покупает сыну краски с кисточкой.

Леша рисует хаты в снегу, санные дороги.

107

Все настоящее, как в жизни. Его многочис­ ленные картины берут соседи — не жалко, напишет хоть сотню. Учитель рисования объясняет ему, что такое свет, тени, объем. Рисунки уже не такие плоские. Они стано­ вятся все более живыми, объемными. Его зовут Лешкой-художником. Он оформляет все школьные стенгазеты.

А потом школа ВВС, авиационное учили­ ще. Любовь к воздушной стихии. Но не забыто и рисование. Две у него аильные, на всю жизнь, страсти. Третья — спорт. Он любит велосипед, борьбу.

Обо всем этом рассказывал как-то буд­ нично Леша Леонов.

Для него это обычное — это его жизнь, а я, как завороженный, слушал его и забыл о главном, о цели нашей встречи. Очнувшись,

яспросил:

—Желаете осваивать новую технику?

Он посмотрел на меня удивленно: при чем тут, мол, техника? Только что говорили о живописи. Но внимательно посмотрев на меня, видимо, вспомнил, что его вызывали не для разговора о рисунках и картинах. Перед ним сидел врач, представитель из Москвы. Вроде как я повернул его лицом к будущему.

108

— Да, желаю, — ответил он. — Это по мо­ ему характеру.

И я поверил — желает. Это действительно по его характеру. А он уже загорелся но­ вым— по лицу вижу. Хочет что-то спросить, не решается. Я пошел навстречу:

— Высоко придется летать. Может, и

вкосмос.

—В космос? — Он весь зарделся,

Часа через два Леонов снова заглянул ко мне. Неловко помявшись, он заговорил так, словно в чем-то провинился:

—Знаете, я люблю одну девушку и хо­ тел бы на ней жениться... Не помешает ли это будущему делу?

—Ничуть не помешает,— успокоил я

летчика и добавил:— Настоящая любовь только поможет вам и на земле и в космосе.

— Спасибо.

Он ушел довольный, а я долго ходил по кабинету. На душе было как-то тепло. Так бывает, когда в жизни встретишь хорошего человека. «Находка»,— подумал я. Фамилию Леонова в списке я подчеркнул красным ка­ рандашом. Действительно, первый кандидат.

109