книги из ГПНТБ / Махов, А. С. Ленинская методология социального познания

революций, борьбы классов и т. п., но нет и ничего бес­ плоднее, схоластичнее, мертвее, чем это занятие» *.

В. И. Ленин подверг острой критике и сведение со­ циальной формы движения к физической форме движе­ ния. Как известно, С. Суворов пытался вывести некий «универсальный закон», «закон экономии сил», который будто бы является объединяющим и регулирующим нача­ лом всякого развития — неорганического, биологического и социального. Попытку Суворова изложить суть мате­ риалистического понимания истории на языке «универ­ сального» и крайне абстрактного «закона экономии сил» Ленин оценил как засорение марксизма словесной ше­ лухой.

Критика Лениным С. Суворова идет в двух направле­ ниях. Во-первых, ом показывает, что «универсальный закон экономии сил» — бессодержательная, напыщенная фраза, ничем не обогащающая наше понимание фактов как неорганической, так и органической и социальной природы. В лучшем случае пресловутая «экономия сил» сводится лишь — применительно к неживой природе —

кпроявлению давно уже известного закона сохранения

ипревращения энергии. Во-вторых (и это особенно важ­ но для критики социального натурализма), попытка по­ догнать законы общественной жизни под закон сохране­ ния и превращения энергии — попытка не только вредная, но и гносеологически бесплодная.

«Нет, Маркс не клал в основу своей теории никакого принципа экономии сил, — писал В. И. Ленин. — Это пу­ стяки, придуманные людьми, которым не дают спать лавры Евгения Дюринга. Маркс дал совершенно точное определение понятию рост производительных сил и изу­ чал конкретный процесс этого роста. А Суворов придумал новое словечко для обозначения анализированного Марк­ сом понятия и придумал очень неудачно, только запутав дело. Ибо, что значит «экономия сил», как ее смерить, как это понятие применять, какие точные и определенные факты сюда подходят — этого Суворов не объяснил, и нельзя этого объяснить, ибо это — путаница»12.

Ленинская критика попыток сведения законов обще­ ства к законам механических, биологических, физиоло­

гических и психологических явлений актуальна и при

1 В. И. Л е н и н. Поли. собр. соч., т. 18, стр. 348. 2 Там же, стр. 354.

20

разборе современных буржуазных социологических теории.

Как известно, позитивисты О. Конт и Г. Спенсер в се­ редине XIX в. положили начало органической («организмической») школы в буржуазной социологии. Они рас­ сматривали общественную жизнь как сообщество живых организмов, подчиняющихся биологическим и психофи­ зиологическим закономерностям, а «интегральные» эффекты (события истории) трактовали как производные от этих законов и факторов. К концу XIX в. органическая социология преобразовалась в различные варианты со­ циологии социал-дарвннизма (переходные концепции принадлежат Вормсу, Ратцелю и др.). Крайние реакци­ онные варианты социал-дарвинизма получили свое выра­ жение в расизме и неомальтузианстве, которые и в наши дни (разумеется, в обновленной форме) составляют не­ отъемлемый элемент империалистической идеологии.

Психологическое направление в социологии (Г. Тард, Л. Уорд, Э. Росс и др.), придя во второй половине и осо­ бенно в конце XIX в. на смену оргаиизмическому направ­ лению, сохранило элементы биологического подхода к анализу поведения людей. Следует оговорить, что неко­ торые представители этого направления, например Э. Дюркгейм, всячески осуждали психологизацию социо­ логии. Однако это не изменяло самого существа психоло­ гического направления: исходным пунктом анализа, «кле­ точкой общества» служил изолированно взятый индивид, а все явления общественной жизни сводились к межлич­ ностным отношениям и объяснялись законами психоло­ гии и психофизиологии. Так, социальное неравенство, по мнению социологов психологического направления, осно­ вывается на врожденном психологическом различии меж­ ду людьми; следовательно, оно вечно. Свобода людей изображается не как функция социальной организации общества, а как психическое духовное качество индиви­ дов. Различия между устойчивыми социальными общнос­ тями — классами, нациями, социальными слоями — объ­ ясняются психологической конституцией индивидов.

Представители современной «науки о социальном по­ ведении» хотят преодолеть чисто психологический подход обращением не к индивидам и индивидуальному созна­ нию, а к взаимоотношениям между личностями. Но при простом суммировании, интеграции поведения индивидов в социальную систему последняя оказывается конгломе­

21

ратом волеизъявлений, мотивов, «ориентаций» индивидов, а не качественно новым образованием. Поэтому «психо­ логизм» в таких моделях общества отнюдь ие преодоле­ вается.

Разновидностью психологического направления явля­ ется этическое направление в социологии, ориентирован­ ное на «моральные ценности общества». Моральное со­ вершенствование считается здесь главным фактором общественного прогресса, ибо, несмотря на огромный научно-технический прогресс, современный человек в мо­ ральном отношении остается, по мнению этих моралистов, на уровне пещерного жителя. Данное противоречие считается представителями социологии моральных цен­ ностей источником всех социальных бедствий и катастроф. Констатируя реально существующее в антагонистиче­ ском классовом обществе противоречие между высоким уровнем развития техники и звериными нравами буржу­ азной среды, этическое направление не может дать ему правильного истолкования. Вместо анализа обществен­ но-экономических отношений, порождающих «мораль джунглей», указанное направление ищет основу кон­ фликтов социальной жизни в биологической природе че­ ловека, сближаясь тем самым с другими натуралистиче­ скими концепциями общества.

Среди видных представителей современной буржуаз­ ной социологии немало открытых сторонников полного отождествления законов природы и общества. На таких

общества.

Еще в 1939 г. Г. Ландберг опубликовал книгу «Осно­ вы социологии», в которой поставил вопрос о переводе социальных понятий и категорий на «язык науки». Социология, писал Ландберг, не этическая, не гумани­ стическая, а естественная наука.

В дальнейшем Г. Ландберг совместно с К- Шаргом и О. Ларсеном продолжил разработку основных положе­ ний «естественнонаучной теории» общества, что нашло отражение в книге «Социология», написанной в 1954 г. Основная идея этой книги — описание социальных явле­ ний в терминах естествознания. Г. Ландберг, К- Шраг и О. Ларсен отмечают, что, «рассматривая социологию

22

как естественную науку, они изучают человеческое соци­ альное поведение в том же самом объективом духе, как биолог изучает улей пчел, колонию термитов или орга­ низацию и функционирование организма»

Среди других представителей «естественнонаучной школы» можно назвать Стюарда Додда («Измерения об­ щества», 1944), Георга Зипфа («Человеческое поведение и принцип наименьшей затраты сил», 1949), Николая Рашевского («Математическая теория человеческих отно­ шений» 1947) и др. Сильное влияние Г. Ландберг и его школа оказали на В. Отборна и М. Нимкофа, опубли­ ковавших учебник «Социология», который выдержал ряд изданий и в основном посвящен популярному изложению идей «естественнонаучной школы».

Общее для всех представителей «естественнонаучной школы» в социологии заключается в том, что они исхо­ дят из методологически порочного принципа отрицания специфики социальных понятий, требуя в этой связи пере­ вода социальных понятий на язык естественных наук. Они рассматривают человека и его поведение как некую физико-механическую совокупность, реагирующую на сигналы, подаваемые извне. Человек освобождается от «гуманистического балласта», исключается из культур­ ного п социального контекста и рассматривается как объект, поддающийся описанию на языке физики, биоло­ гии или химии.

Поскольку естественнонаучные законы открыты, заяв­ ляют Г. Ландберг и его соратники, задача социологии за­ ключается в том, чтобы выявить их действие в сфере социального поведения человека. Именно поэтому, ут­ верждают социологи этой школы, отпадает необходи­ мость «в двойном ряде аксиом», ибо достаточно знать законы природы, чтобы тем самым знать и законы об­ щественного развития.

научной школы» зиждется иа полном отрицании разли­ чий между естественными и общественными науками.1

23

Эти различия, с ее точки зрения, являются лишь свиде­ тельством незрелости так называемых общественных наук. На примере «естественнонаучной школы» особенно очевидна связь «поведенческих», бихевиористских кон­ цепций с социальным натурализмом.

Объектом научного исследования, по утверждению сторонников «естественнонаучной школы», может быть только то, что поддается внешнему наблюдению, т. е. пове­ дение человека. Следовательно, объектом социологи­ ческой науки должно быть только наблюдаемое пове­ дение.

Результаты наблюдений, утверждают Г. Ландберг и другие представители буржуазной социологии, имеют смысл только в том случае, если они могут быть кванти­ фицированы. Качественная специфика социальных про­ цессов и явлений значения не имееет. Понятийный аппа­ рат носит сугубо операциональный характер. Это значит, что объект изучения сводится к совокупности операций, которые человек производит в процессе исследования. Нельзя не заметить, что, как и у А. Богданова, у пред­ ставителей современной «естественнонаучной школы» поиски универсальных решений оказываются тесно свя­ занными с махистской философской концепцией.

Нельзя знать смысла, значения понятия, утверждают они, до тех пор, пока не указаны операции, которые вы­ полняются при употреблении этого понятия. Температу­ р а — не свойство тела, а лишь показание термометра и т. д.

Понятно, что ни о каком конкретно-историческом ис­ следовании той или иной социальной структуры при та­ ком методологическом подходе и речи быть не может. И в области практических рекомендаций «естественнона­ учная школа» обнаружила несостоятельность своих ме­ тодологических принципов.

О том, какой социальный заказ выполняют представи­ тели «естественнонаучной школы», лучше всего говорит вышедшая еще в начале 30-х годов книга О. Нейрата «Эмпирическая социология». О. Нейрат, пожалуй, впер­ вые подошел к эмпирическим исследованиям с позиций «естественнонаучной школы». При этом он объявляет се­ бя последовательным материалистом, требует, чтобы со­ циология была перестроена на материалистической осно­ ве. Но что это за «материализм», какого он сорта, об этом лучше всего свидетельствует призыв О. Нейрата изгнать

24

из социологии как непригодные понятия «война», «класс»

и т. п.

Изгоняя социальные понятия как ненаучные абстрак­ ции, «естественнонаучная школа» абсолютизирует коли­ чественные методы познания. Она требует заменить сло­ весные формы определения более точными математиче­ скими определениями, подобными тем, которые можно получить, наблюдая, например, за уровнем ртути в термометре. «Естественнонаучная школа», начав с про­ возглашения тождества законов природы и общества, приходит в конце концов к отрицанию теоретического по­ знания и «замене» его количественным описанием по­ верхностных явлений.

Вообще эмпиризм, господствующий в современной буржуазной социологии, многие буржуазные теоретики пытаются эклектически дополнить универсалистскими концепциями всеобъемлющих законов. Так, микросоцио­ лог Дж. Морено сформулировал «закон социального при­ тяжения», согласно которому движение народов навстре­ чу друг другу пропорционально количеству притяжения и обратно пропорционально количеству отвращения друг к другу. По существу, этот «закон» представляет не что иное, как перенесение в социологию открытого И. Ньюто­ ном закона всемирного тяготения. В качестве другого универсального закона Морено предложил закон, соглас­ но которому социальные конфликты и напряжения уве­ личиваются пропорционально различию между макро- и микроструктурой общества.

Эти «универсальные законы» построены по тому же образцу, что и «универсальный закон экономии сил» С. Суворова, подвергнутый В. И. Лениным уничтожаю­ щей критике.

Некоторые буржуазные противники марксизма пыта­ ются сегодня превратно толковать положение Ленина о том, что исторический материализм есть распространение материализма на область общественной жизни. Они ут­ верждают, будто бы К- Маркс только распространил на общество принципы, из которых исходили домарксовские материалисты. С этой точки зрения исторический матери­ ализм пытаются представить как натуралистическую концепцию общественно-исторического процесса, экстра­ полирующую на межличностные отношения такие якобы чисто естественнонаучные понятия, как «закон», «необхо­ димость» и т. д. При этом некоторые буржуазные социо­

25

логи рядятся в тогу противников «социального натура­ лизма». Марксистское понимание социальных закономер­ ностей и исторической необходимости они трактуют, пытаясь опровергнуть историческую неизбежность перехо­ да от капитализма к социализму, как неправомерную, иг­ норирующую специфику общественной жизни универсали­ зацию понятий и принципов естествознания, примени­ мых лишь к «бездушной природе».

Распространение материализма на область общест­ венных явлений, разумеется, предполагает не натуралис­ тическое истолкование социальных процессов, а диалек­ тико-материалистический анализ специфики обществен­ ного развития. Классики марксизма-ленинизма отрицали самую мысль о перенесении естественнонаучных законо­ мерностей на общественные отношения. Тем не меиее, во­ преки фактам, американский профессор Э. Мейо припи­ сывает К. Марксу отождествление законов общественной жизни с законами природы. «Утверждение, что человече­ ское общество движется по тем же законам, что и физи­ ческий мир, что законы физики или биологической эволю­ ции в животном царстве могут быть непосредственно при­ менены при описании человеческого общества,— это предположение и притом опасное»1,— пишет он. С этим утверждением нельзя не согласиться. Беда только в том, что Э. Мейо адресует свое предостережение марксизму, всегда выступавшему против отождествления социаль­ ных законов и законов физики или биологии.

Марксистско-ленинская философия, и в частности ис­ торический материализм, не имеет ничего общего ни с теологическим объяснением общественной жизни, ни с социологическим натурализмом, игнорирующим диалек­ тический характер единства общества и природы.

Природные процессы совершаются без участия созна­ ния, без какой-либо волн и цели. История же делается людьми. Люди ставят перед собой те или иные цели, бо­ рются за их осуществление. Исторический материализм объясняет цели людей, идеи, которыми они руководст­ вуются, вскрывает их материальный источник. Законы общественного развития объективны, но они не существу­ ют вне общества, безотносительно к обществу. Это — за­ коны совокупной деятельности людей, законы материаль­

1 M ay о Е. The Human problems of an Industrial Civilizatio Boston, 1945, chap. 1.

26

ного и духовного производства, которое осуществляется людьми и только людьми. Заслуга К. Маркса, Ф. Энгель­ са и В. И. Ленина как раз и заключается в том, что они доказали специфический характер социального процесса, вскрыли специфические социальные закономерности и тем самым покончили с иллюзиями социального натура­ лизма, которые разделяли их предшественники — мате­ риалисты XVIII—XIX вв.

§ 3. Общественное созн.яние и его специфика

ским и историческим материализмом. Достроив материа­ лизм доверху, марксизм впервые за всю историю социаль­ ной мысли смог научно решить проблему соотношения общественного бытия и общественного сознания и тем самым открыл широкую возможность к познанию зако­ нов и процессов социального развития. Лишь благодаря этому стала возможна научная типология общественного сознания, исследование его качественно различных форм, учитывающее определяющие их содержание социальные условия.

Открытие материалистического понимания истории, отмечал В. И. Ленин, устранило два главных недостатка прежних исторических теорий. Во-первых, эти теории в лучшем случае касались лишь идейных мотивов истори­ ческой деятельности людей, не будучи в состоянии рас­ крыть, чем же именно вызываются эти мотивы. Во-вто­ рых, прежние теории не охватывали действий народных масс'.

Выделив производственные отношения как основу всех других отношений, марксизм поставил на подлинно науч­ ную основу исследование всех явлений общественной жизни и в первую очередь общественного сознания.

С точки зрения марксизма, вся история человечества предстает «суммой» действий людей в различных сферах социального бытия. «История»,— писали К. Маркс и Ф. Энгельс,— не есть какая-то особая личность, которая

27

своих целей. История— не что иное, как деятельность преследующего свои цели человека»

Подчеркивая единство субъективного и объективного в общественно-историческом процессе, В. И. Ленин отме­ чал, что единственным признаком, позволяющим судить о реальных «помыслах и чувствах» реальных личностей, может быть только «один: действия этих личностей,— а так как речь идет только об общественных «помыслах и чувствах», то следует добавить еще: общественные дейст­ вия личностей, т. е. социальные факты»*23.Вслед за Марк­ сом и Энгельсом, полагавшими, что идеи сами по себе не могут ничего осуществить, что для осуществления идей требуются люди, которые должны употребить прак­ тическую силу, и что вообще любая теория становится материальной силой лишь тогда, когда она овладевает массами, Ленин обратил внимание на то обстоятельство, что «настроение, возбуждение, убеждение масс должны проявляться и проявляются в действии»2. При этом ос­ новоположники научной социологии неизменно указыва­ ли на осознанный характер активной деятельности чело­ века как социального сущестза. Согласно В. И. Ленину, «без заинтересованности, сознательности, бодрости, дей­ ственности, решительности, самостоятельности масс аб­ солютно ничего ип в той, ни в другой области сделано быть не может»4.

Отметим тут же, что активность сознания нельзя рас­ сматривать лишь в плане его внешнего проявления в дей­ ствиях, как это делает, например, бихевиористская пси­ хология. Можно согласиться с В. П. Тугариновым, кото­ рый пишет: «Активность сознания выражается как в форме внутреннего напряжения сознания (сила мысли, чувств и воли), так и в форме внешнего его проявления (деятельности).

Таким образом, активность сознания (оставляя в сто­ роне подкорковые формы активности) проявляется как в мышлении, так и на практике. Положение теории позна­ ния о том, что «мышление переходит в практику», будучи правильным, не объясняет еще, однако, конкретного ме­ ханизма данного перехода, ибо далеко не все, что позна­

28

в ней. С другой стороны, между количеством и содержа­ нием информации, заключенной во внешнем воздействии, и силой и характером активности человека нет однознач­ ной зависимости и полного качественного соответствия» *.

Буржуазные социологи готовы конструировать самые разнообразные социальные группы, лишь бы обойти мол­ чанием классовую структуру общества, наличие четко выраженных классовых интересов, классового самосозна­ ния. «Новые» и «наиновейшие» апологетические концеп­ ции буржуазных социологов также самым непосредствен­ ным образом связаны с порочными методологическими приемами классификации социальных явлений по раз­ личным, порой совершенно второстепенным признакам

В отличие от буржуазной социологии марксизм-лени­ низм из всей совокупности социальных различий выделя­ ет как главные, наиболее существенные — классовые раз­ личия, а из всех социальных общностей, из всех элемен­ тов социального деления как центральный элемент — об­ щественный класс. Полемизируя с П. Струве, В. И. Ленин отмечал, что выработанные марксизмом приемы сведения индивидуального к социальному составляют громадное приобретение общественной науки. «...Действия «живых личностей»,— писал он в работе «Экономическое содер­ жание народничества и критика его в книге г. Струве»,— в пределах каждой такой общественно-экономической формации... не поддающиеся никакой систематизации, были обобщены и сведены к действиям групп личностей, различавшихся между собою по роли, которую они игра­ ли в системе производственных отношений, по условиям производства и, следовательно, по условиям их жизнен­ ной обстановки, по тем интересам, которые определялись этой обстановкой,— одним словом, к действиям классов, борьба которых определяла развитие общества»3.

Именно классовые различия детерминируют многочис­ ленные и разнообразные проявления общественной жиз­ ни. Нельзя не согласиться с В. С. Семеновым, когда он*23

29