В. В. Розанов: жизненный путь и философско-литературное творчество.
(1856-1919)
Великий русский философ, писатель и публицист, который всю свою жизнь провел в непрерывном творческом труде. Глубокие, парадоксальные размышления, где отразилась вся его внутренняя суть, удивительно созвучны нашему времени. Множество личных переживаний выпало на его долю: писателя не понимало большинство современников (картина весьма знакома), а его имя было на долгие годы вычеркнуто из истории русской культуры.
Вряд ли найдется еще такой противоречивый писатель и философ с такими резкими и неожиданными изменениями во взглядах как В.В. Розанов. Однако, при всей этой изменчивости, обращает на себя внимание его постоянная приверженность к одним и тем же главным темам. Он все время колеблется между двумя противоположными, взаимоисключающими точками зрения на особенно интересующие его явления - христианство, иудаизм, Россию. Такой доведенный до конца релятивизм составляет одну из главных отличительных черт Розанова: увлечение язычеством неотделимо у него от приверженности православию и Церкви, уничижительные заметки о России и русских до полного восхваления всего русского, а также его антисемитские выступления перемежаются с восхищением иудаизмом и любви к еврейскому семейному быту.
Василий Васильевич Розанов родился 2 мая 1856 года в семье лесника. В 1861 году отец Розанова умер, и семья переехала в Кострому. Вскоре умирает и мать. В 14 лет Розанов становится сиротой.
Розанов учился в гимназии в Симбирске и жил в семье старшего брата. В 1878 году Василий Розанов поступил на историко-филологический факультет Московского университета. Он надеялся найти здесь единомышленников и наставников, которые смогли бы ответить на мучившие его вопросы. В университетские же годы у него происходят кардинальные перемены в мировоззрении. Хотя, по его собственному признанию, "университет он проспал", однако именно здесь он стал "консерватором", поскольку стал в университете любителем истории, археологии, всего "прежнего". Особое значение для него в эти годы имели занятия по средневековой истории и культуре. С этого времени Василий Васильевич, дотоле равнодушно относившийся к православию, полюбил чтение Библии.
На третьем курсе университета Розанов женился на дочери купца - миллионера Аполлинарии Сусловой - "музе Достоевского". Годы жизни с ней (Суслова умерла в 1886 году) были истинной мукой и семейным адом.
Во время учебы в университете окончательно оформилось мировоззрение Розанова как глубоко пессимистическое: "...я вдруг понял...: идея счастья как верховного начала человеческой жизни есть идея, правда, неопровержимая, но она придуманная идея, созданная человеком, но не открытая им... но не есть цель, вложенная в него природою... Отсюда именно и вытекает страдание, причиняемое этой идеею: она... заглушает собою некоторые естественные цели, вложенные в человеческую природу". Эта мысль, пришедшая студенту Розанову под влиянием усвоенной им у позитивистов идеи счастья как смысла жизни, привела его к метафизическому пессимизму, за который соученики прозвали Розанова "Васей кладбищенским". Именно с этого времени у Розанова появилось ощущение того, что есть нечто Сущее, божественное в природе - "как из нас растет", "как в нас заложено", однако есть и "мечущееся", "случайное", "каприз".
После окончания университета, будущий писатель работал учителем географии и истории в провинциальных городах (Брянск, Елец, Белый). Работа в гимназии не слишком привлекала Розанова, хотя детей он любил. Свободное время он посвящал философскому сочинению "О понимании" и опубликовал его на собственные деньги в 1886 году. Это сочинение Розанова было направлено против позитивизма. Но по своему характеру изложенная работа обнаруживает сходство со стилем философствования античных мыслителей. Однако книга не была принята публикой. Это и заставила Розанова искать другие формы творческого самовыражения.
Казенщина, присущая учреждениям народного образования, побудила Розанова написать статью, вызвавшую бурную реакцию у тогдашнего министра образования Делянова, - "Сумерки просвещения". Розанов писал в состоянии большого интеллектуального подъема. Особо знаменательным для начинающего литератора был 1891 год. Тогда, работая в Елецкой прогимназии и пребывая в мрачном затворничестве, Розанов совместно с учителем классических языков П.Д. Первовым решил перевести с греческого на русский "Метафизику" Аристотеля. Работая вместе, они перевели 5 глав, опубликованных в дальнейшем Н.Н. Страховым. Комментарий, сделанный Розановым и его коллегой, превышал сам текст, и качество перевода было весьма высоким. Другим важным событием 1891 года, которое коренным образом изменило жизнь Розанова, стала его встреча и гражданский брак с вдовой священника Варварой Дмитриевной Бутягиной.
Бутягина была некрасива, старше Розанова, имела дочь от первого брака. Гражданский брак глубоко оскорблял религиозное чувство Варвары Дмитриевны, однако любовь к Розановe все-таки превозмогла предубеждения. В 1893 году Розанов с Варварой Дмитриевной переехали в Петербург. По существовавшим в ту пору церковно-государственным законам, дети Розанова считались «незаконнорожденными». Здесь-то и начинается поистине эпический подвиг "коллежского советника Василия Васильевича Розанова, пишущего сочинения" - восстание против всей системы византийско-европейской цивилизации с ее законами, правилами, ценностями, моралью и "общественным мнением".
Утверждение и освящение связи пола с Богом есть, по Розанову, сокровенное ядро Ветхого завета и всех древнейших религий. Во всяком случае, именно отсюда выводит Розанов святость и неколебимость семьи в Ветхом завете и иудаизме; отсюда же - и благословение жизни и любви в язычестве, примирившем человека со всем универсумом.
Однако цивилизации христианского номинализма Розанов противопоставил не молчание, а слово, - всегда личное, всегда свое, крепко укорененное в "святынях жизни". Человек, несмотря на космоцентризм, не теряется в мироздании, он включен "в порядок природы, и точка этой включенности и есть пол, как тайна рождения новой жизни". Пол, по Розанову, и есть наша душа, "проекция Бога на Земле".. Пол для него - это вовсе не функция и не орган. Отношение к полу как к функции, говорит он, есть разрушение человека. Центральный пункт его метафизики - мистика пола, то есть пол как некая космическая величина, в которой берут свое начало человеческая история, разные виды религий (особенно много внимания уделял философ постижению "тайн" иудаизма и критике христианства как религии печали и смерти), а также проблемам семьи и общества. Понимая пол, как ту сферу в человеке, где он связан со всей природой, мыслитель считает "все остальное" в человеке, как выражение и развитие тайны пола. "Пол выходит из границ естества, он - внеестественен и сверхъестественен".
В "Русском вестнике" за 1891 году вышла статья Розанова "Легенда о Великом Инквизиторе" Ф.М. Достоевского", которая сыграла исключительно большую роль как в судьбе самого писателя, так и в литературной критике России. За религиозной проблематикой произведения скрываются главные вопросы жизни и истории: является ли человек средством для кого-нибудь или чего-нибудь или целью в себе самом, субъектом морального закона, ограничивающего свою волю, на самого себя направленную, соответствием ее с автономией разумного существа, никогда не служащего средством, но всегда только целью.
В 1894 году, Розанов выступил со статьей, в которой разграничивал свободу и терпимость. "Дух церкви нашей, - писал Розанов, - есть, несомненно, дух свободы, высочайшей, не осуществимой на земле..., но она допускает свободу лишь при условии слияния с собой, а не свободу смести с лица земли эту святыню". Надо заметить, что "ретроградная" позиция Розанова по поводу свободы совести уже через пять лет изменит свой знак на прямо противоположный.
В связи со статьей о Достоевском, Розанов написал и свои первые работы о Н.В. Гоголе: "Пушкин и Гоголь" (1891) и "Как произошел тип Акакия Акакиевича" (1894), в которых, отдавая дань мастерству русского писателя, говорил об оклеванном Гоголем поколении, писал об отсутствии в его произведении живых лиц, предлагал свое, субъективное представление о натурализме.
В отличие от общепринятой точки зрения, что вся русская литература вышла из гоголевской шинели, Розанов полагает, что в творчестве классика вовсе не представлены "живые народные характеры". По мнению Розанова, начиная с Гоголя, вся русская литература с ее бесконечными проблемами "лишнего человека" ни к чему хорошему привести не может. И эта ненависть к Н.В. Гоголю пройдет стержнем по всему творчеству Розанова.
В 1893 г., благодаря посредничеству Н.Н. Страхова, Розанов переехал в Петербург. С переездом в столицу было связано много надежд, которые впоследствии не оправдались. Он получил место чиновника особых поручений в Центральном управлении Государственного контроля. В 1899 году из-за маленького жалования и тяжелой, полуголодной жизни оставил службу, целиком посвятив свое время литературной деятельности.
Вообще, мыслитель пережил несколько идейных переворотов, и без учета различия его взглядов в тот или иной период невозможно дать объективную картину его мировоззрения. Тем более что эти изменения не раз носили самый радикальный характер - как, например, его быстрый переход от консерватизма начала 1890-х годов к увлечению язычеством и иудаизмом, или неожиданный, после нескольких лет возврата к православию и Церкви, новый виток антихристианских настроений под влиянием революции в "Апокалипсисе нашего времени". При этом, умирая в Троице-Сергиевой лавр, исповедуется перед смертью у обычного священника, а не у стоявшего рядом с ним о. П.А. Флоренского.
В начале века Розанов продолжал печататься во многих газетах и журналах разнообразного толка и политических направлений: в литературно-художественных журналах, например, в "Золотом руне", в религиозно-философских изданиях, например, в "Пути".
Фантастическая работоспособность Розанова позволяла ему одновременно писать книги и активно выступать в качестве публициста в крайне консервативной газете "Новое время", куда он поступил работать в конце XIX века по приглашению ее владельца А.С. Суворина.
Еще работая в глуши и на пару с коллегой П.Д. Первовым над переводом Аристотеля, Розанов заинтересовался афоризмами Паскаля. Видимо, именно этот жанр в дальнейшем и повлиял на манеру изложения писателя.
Хотя, в основном, Розанов был домосед, он в течение своей жизни все же предпринял несколько путешествий: в 1898 и 1907 годах он ездил на Кавказ и написал о забытом и заброшенном лермонтовском домике в Пятигорске. Также он побывал в Италии, Швейцарии, Германии. Эти путешествия по Европе вызвали к жизни "Итальянские впечатления" 1909 года.
Почему же все-таки Розанов выбрал Италию? Возможно потому, что Италия привлекала его, прежде всего своим сочетанием языческой древности, следы которой сохранились в многочисленных памятниках, с мощной современной католической культурой и ее душой - Ватиканом. И для Розанова одним из самых "больных вопросов" в этот период стала проблема несовместимости христианского аскетизма с радостями семейной жизни. В этом плане его больше привлекало язычество с его жизнеутверждающим началом. Кроме этого, он продолжил сопоставлять православие с католицизмом и протестантизмом, начав это еще с "Легенды о великом инквизиторе Ф.М. Достоевского" (1891).
В "Опавших листьях" он писал: "Кроме русских, единственно и исключительно русских, мне вообще никто не нужен, не мил и не интересен". При всей категоричности данного высказывания в нем есть и доля истины - родная русская действительность давала ему богатейшую пищу для ума и сердца, и особой потребности в путешествии в Европу у него не было, как впрочем, не было и особой предвзятости и пренебрежения по отношению к западной культуре - просто так складывались для него обстоятельства.
По словам одного из критиков, "Розанов был переполнен самим собой" и потому в читателе как бы не нуждался. В "Уединенном" Розанов формулирует и свое отношение к религии. Оно напоминает отношение к Христу как к личному Богу.
До 1911 года никто не решился бы назвать его писателем. В лучшем случае - очеркистом. Но после выхода "Уединенное" его признали как творца.
Октябрьская революция и последовавшая за ней разруха и голод вывели его из равновесия: в его душе неожиданно с огромной силой всплыли былые антихристианские, языческие настроения. Ярким свидетельством переживания Розанова в этот период стали периодические выпуски уникального по своему накалу трагических чувств "Апокалипсиса нашего времени" (1917-18) - повествование о хозяйственном и моральном развале России. Розанов потрясен услышанным рассказом о том, что один "серьезный такой старик" выразил пожелание, чтобы с бывшего царя сорвали кожу "ленточка за ленточкой". Писатель придал революционным событиям форму вселенской катастрофы, крушения всей европейской цивилизации и христианской культуры. С небывалой силой вырвавшийся у Василия Васильевича апокалиптический "вопль" о гибели России стал одним из выразительных литературных свидетельств трагической революционной эпохи.
В сущности, любое высказывание Розанова в "Апокалипсисе нашего времени" - не окончательно. Позднее "антихристианство" мыслителя опровергается не только его христианской кончиной, но и самим тоном его горестной книги и той разорванностью мысли, когда писатель, например, готов уверить читателя, что, отталкивая от себя сам дух Евангелия, он вовсе не отрицает подвига русских святых.
Не случайно в это же время он пишет ставшие знаменитыми строки: "До какого предела мы должны любить Россию?.. до истязания; до истязания самой души своей. Мы должны любить ее до "наоборот нашему мнению".
Таким образом, сказанное писателем в последней его книге, можно рассматривать лишь как его чисто субъективное "мнение" и никак не может стать последним его словом, поскольку этим последним словом была его любовь к России.
Подтверждением этого настроения служит и такое его высказывание: "Господь с нами все-таки, Господь с Россией все-таки, т.е. даже с революционной и, следовательно, окаянной". В выпуске же "Апокалипсиса", появлявшимся в августе 1918 года, Василий Васильевич не смог удержаться, чтобы написать: "Самый "социализм их", как я его не ненавижу, все-таки замечателен: ведь социализм выражает мысль о "братстве народов" и "братстве людей".
Одно лишь смущало: чтобы между неодинаковыми, ничего общего между собой не имеющими, людьми установить "равенство" и даже "братство" как условия "свободы", нужно "и истину и справедливость перевернуть вверх дном".
Последние письма Розанова трагичны. Именно в это время его волнуют не только судьбы родного народа, но человечества в целом. "...Явно мир распадается, разлагается, испепеляется... Это так страшно, так ново, особая космогония Христа или точнее полная космичность, что мы можем только припомнить, что в предчувствиях всех народов и религий действительно полагается, что "миру должен быть конец", что "мир несовершен"... Христос уносит нас в какую-то Вечную ночь, где мы будем "с Ним наедине". Но я просто пугаюсь, в смертельном ужасе, и говорю: я не хочу".
Измученного, постоянно мечущегося в поисках работы и средства для пропитания семьи, Розанова разбил инсульт. Деньги, отправленные А.М. Горьким из-за границы на поддержание угасающих сил писателя, пришли с опозданием. Розанов оставался писателем и на смертном одре - сам торопился сказать о том, как он умирал, старался опередить те слухи, которые поползут по Москве и Петербургу в первые же дни после похорон. Розанов умер от болезни и истощения на руках о. Павла Флоренского. Оба они своей трагической кончиной еще раз напоминают о судьбе философии и философов в России, в том числе советской. Свой вечный покой Розанов обрел в Черниговском скиту под Сергиевым Посадом рядом с Константином Леонтьевым, которого чтил и ценил, хотя и отстоял весьма далеко от него во многих отношениях. Скит был разорен, кладбище уничтожено и лишь недавно над найденными могилами двух русских философов вновь поднялись православные кресты, к которым приходят отдать дань уважения наши современники.
Материал подготовила Гусева И.А.гр., Р-27081, 2008-2009 учебный год.