3. Институциональная социология науки.

Вернемся опять к 20-30-ым годам для того, чтобы восполнить картину становления и развития социологии науки уже не когнитивными ее направлениями, а кардинально отличающимися от них. Поскольку, как мы ранее отмечали, длительное время социологи исходили из того, что содержание научного знания не зависит от социальных факторов и исключалась возможность распространения социологического анализа на естественные науки и математику ( а их знание считалось идеалом и образцом научного знания вообще), то все это подтолкнуло социологию науки к формированию собственного проблемного поля, исключавшего на первых порах исследование содержательной стороны научного знания.

Большинство авторов связывают возникновение устойчивого интереса к институциональным проблемам науки с 30-ми годами. Первым крупным западным социологом, который проявлял в 30-х годах устойчивый интерес к проблемам институционализации науки был Р.Мертон. Показательны в этом плане его работы «Наука, технология и общество в Англии ХУ11 в.» (1933-35), «Наука и социальный порядок». (1937). По сути дела именно Мертон дал целостную теоретическую схему рассмотрения науки как социального феномена. Его называют основоположником институциональной социологии науки, т.к. наука для него прежде всего социальный институт. Мертон вошел в социологию как ученик П.Сорокина и Т.Парсонса – лидеров структурно-функционального анализа, а любой социальный институт с точки зрения структурно-функционального анализа – это прежде всего специфическая система ценностей и норм поведения.

При таком подходе все внимание социолога сосредоточено на науке как относительно самостоятельном социальном институте. Для чего он существует? В чем состоит специфика деятельности в рамках этого института? Какими правилами руководствуются его члены? Чем поддерживается единство их действий?

Правила, регулирующие поведение в науке, не имеют статуса юридических законов. Их действенность связана с ориентацией членов научного сообщества на определенный комплекс ценностей и норм, который характерен для данного социального института. Нормы выражаются в форме позволений, запрещений, предписаний, предпочтений и пр. Они и составляют исторически сложившийся этос науки – основу профессионального поведения и этики. По Мертону, этос науки основан на императивах универсализма, коллективизма, бескорыстности, а также организованного скептицизма. Императив универсализма: под ним понимается независимость результатов от личностных характеристик ученого, он раскрывает интернациональный и демократический характер науки. Императив коллективизма предписывает ученому незамедлительно передавать плоды своих трудов в общее пользование. Императив бескорыстности – для ученого недопустимо приспосабливать свою профессиональную деятельность к целям личной выгоды. И, наконец, императив организованного скептицизма исключает возможности некритического приятия чего бы то ни было, следует подвергать сомнению и свои и чужие результаты.

Предложенное Мертоном описание научного этоса сохранялось многие годы вплоть до 60-х. Сам Мертон в конце 50-х – начале 60-х годов переходит к исследованию не того, что должен делать ученый, а что он реально делает. Он вводит тему «патологии» в науке и показывает, что в научной деятельности имеют место конкуренция, подозрительность, зависть, плагиат и пр. Он анализирует модели поведения ученых и выделяет 4 роли – исследователь, учитель, администратор и эксперт; он рассматривает мотивы их поведения. Он исследует также, что собой представляет научная карьера, систему вознаграждений в науке, по его мнению, она должна быть ориентирована только на оригинальный результат.

И все же главная критика в адрес мертоновского подхода заключалась в признании несоответствия данных норм реальной научной практике. Кроме того, мертоновские нормы никак не затрагивали содержательную сторону науки, неплохим примером дополнения данных норм служит куновская концепция, о которой уже шла речь.

В 60-70-ые г. мертоновская концепция социологии науки в теоретическом плане уже не развивается, но на ее основе проводятся многообразные эмпирические исследования различных сторон в деятельности научного сообщества: роль конкуренции и сотрудничества в научной работе; влияние вненаучных факторов на получение профессионального признания; сети неформальных коммуникаций и их структура (значительное место занимало изучение всевозможных видов информационных процессов внутри научного сообщества); дискриминационный характер противопоставления фундаментальных и прикладных исследований и пр. Любопытно, что в этот период не находится места для исследования научных норм – темы, которая была центральной для концепции Мертона.

Как видно из сказанного, данное направление в социологии науки основывается на признании специфики научной деятельности как профессии и институциональных форм ее организации. Мертон стремился показать приоритет профессиональных ценностей и норм науки по сравнению с любыми ее организационными формами. Он выявлял механизм, посредством которого продуцирование нового научного знания – условие существования и в этом смысле главная функция науки как социального института. Он рассматривал, каким образом продуцирование нового в науке связано со стремлением к профессиональному признанию и с помощью каких механизмов оно способно трансформироваться в цель деятельности отдельного ученого.

Сторонник мертоновского подхода, Н.Сторер обрисовывает проблемное поле таким образом понятой социологии науки: она «представляет собой исследование шаблонов поведения, свойственных ученым, факторов, влияющих на их поведение …социолог науки задается вопросами о характере существующих между учеными взаимоотношений, о том, каким образом люди становятся учеными, а также как обучаются они поддерживать шаблоны поведения, характеризующие их как ученых. Он задается вопросом о соотношении между нормами, регулирующими поведение ученых, и об их связи с общей целью науки. Эта цель, которую Р.Мертон назвал расширением достоверного знания, представляет собой как бы мерило социального здоровья науки, служит основой для анализа того, каким образом ученый обретает желание участвовать в этих шаблонах поведения и поддерживать ими нормы и ценности».(Storer N. Introduction //Merton R. The sociology of science. Chicago univ. Press, 1973. P. X1- XXX1.)

В конце 70-ых гг. эта разновидность социология науки представлена уже международным научным сообществом, соперничающими школами, каналами коммуникации и пр.

Близкий к мертоновскому вариант социологии науки, исходящий из понимания науки как особого вида социальной деятельности, но разработанный самостоятельно, связан с именем польского социолога Ф. Знанецкого (1882-1958), эмигрировавшего в США. В 1939 г. появилась его работа «Социальная роль человека науки». С его точки зрения, социология должна исследовать системы социального взаимодействия и социальные роли тех лиц, которые генерируют знание. Сделав предметом социологического анализа не когнитивные структуры, а социальные роли ученых, выступающих в истории культуры как технологи, преподаватели или исследователи, Знанецкий связывает будущее социологии с анализом исследовательских групп, ценностных ориентаций и статуса ученых. Тем самым социология знания стала социологией деятельности и взаимодействия ученых.

С именем упоминавшегося ранее Дж. Бернала также связан особый поворот в социологическом изучении науки. Он раскрывает социальную и техническую значимость науки, приложимость ее результатов в социальной и технической практике общества. Результатом соединения науки и промышленности, считал Бернал, было то, что в ходе последнего столетия наука стала превращаться в социальный институт, сравнимый с другими социальными институтами, а может быть, даже более важный, чем право и церковь. Анализируя с социологической точки зрения формы организации научных исследований в Англии он выделяет три группы исследований – исследования в университетах («чистая наука», преимущественно носит индивидуальный характер), в промышленных лабораториях и институтах (где исследования ведутся по темам, заказанным армией и промышленностью и носят прикладной характер) и в научных сообществах. Он исследовал структуры профессионального взаимодействия, сохраняющиеся и воспроизводящиеся в любом организационном окружении – пример одной из таких структур: «невидимый колледж» – временное объединение интенсивно коммуницирующих исследователей, работающих над одной крупной проблемой.

Ч.П.Сноу писал о том, что Бернал пользовался огромным влиянием некоторые считали, что под воздействием берналовских идей появились исследования в области социологии науки Р.Мертона.

Итак, общий вывод по теме таков. Развитие философии науки в ХХ столетии трудно себе представить без влияния социологии науки, которая имеет и свою историю, и свой круг проблем, и свои традиции – когнитивная и институциональная социология науки. Вряд ли есть основания отождествлять философию науки с социологией науки – подобное смешение не принесет пользы ни одной из указанных областей. Но видеть их взаимное влияние, доходящее до пересечения тем и методов исследования (особенно это относится, как вы понимаете, к когнитивной социологии науки), необходимо. Этим обусловлено введение данной лекции в курс по философии науки.