Виктор Белов. Отрывок из рассказа «Маникюр»

- Ох, уж не утерплю, расскажу, как я в Москву-то слетала! Десять годов собиралась, не могла удосужиться. А тут не глядя свернулась, откуда что и взялось. Отпуск в конторе начислили. Я рукавицами хлоп – только меня и видели! Мужика с детками, все хозяйство оставила, из-под коров да под самый Кремль! Поехала к брату – он у меня полковник. Моложе меня, а давно на пенсии; делать-то ему нечего – вот обрадел! Я телеграмму-то дать постеснялась. «Ой, ты?! –говорит. – Кабы ты, - говорит, - на машине тебя с вокзала увез. Только свистнула бы!» - «Ну, - говорю, - невелика и баронь, дошла и пешком». Дошла-то дошла, а намаялася. Дорогу-то мне указывают, да по-разному все: один говорит – влево, девушка, другой - вправо, гражданка, третий скажет – тетка, дуй напрямик!

Анализируемый текст невелик по объему, но интересен как пример создания образа литературного героя только с помощью речевой характеристики. Тема – рассказ женщины о поездке в Москву для встречи с братом.

В композиционно-синтаксическом смысле данный отрывок представляет собой фрагмент, состоящий из нескольких прозаических строф. И хотя строфы не выделены графически, они явно присутствуют здесь. Тематически фрагмент четко разделяется на три части, которые условно можно обозначить так: 1. подготовка к поездке; 2. разговор с братом; 3. поиски брата в Москве.

Цельность, единство всему фрагменту придает зачин, относящийся ко всем трем строфам и вводящий тему – рассказ о поездке в столицу («Ох, уж не утерплю, расскажу, как я в Москву-то слетала!»). Именно благодаря ему, зачину, речевой поток героини-рассказчицы, внешне кажущийся стихийным и неорганизованным, на самом деле обладает четкой структурой – с точки зрения содержания и формы речи.

Предложения, входящие в первую часть фрагмента, содержательно объединены микротемой, а синтаксически – «я» рассказчицы. Во всех этих предложениях оно выражено открыто или подразумевается («А тут [я] не глядя свернулась, откуда что и взялось». «Отпуск в конторе [мне] начислили».) Синтаксически завершение первой строфы совпадает с содержательным финалом: «Только меня и видели!» Следующее предложение словно небольшая пауза в сюжете, в нем рассказчица дает оценку своим решительным действиям, и мы угадываем ее удивление при виде собственной решимости: «Мужика с детками, все хозяйство оставила, из-под коров да под самый Кремль!»

Во второй строфе в центре внимания брат-полковник. О нем сообщается, что он давно на пенсии, хотя и моложе героини. Далее передается разговор брата с сестрой, характеризующий прежде всего полковника, его заботливое отношение к сестре. В синтаксическом плане единство этой части определяется преобладанием субъекта «он», который перемежается с «я» рассказчицы и вытесняет его: «Он у меня полковник. Моложе меня (подразумевается «он»). Делать-то ему нечего».

Третья часть объединяется характером речи: повествование сменяется комментарием к последней реплике разговора с братом: «…дошла и пешком». Она состоит из двух предложений – зачина и основной фразы, бессоюзного сложного предложения из трех простых. В этой части «на авансцену» выходят москвичи, объясняющие дорогу героине. При полном отсутствии их портрета мы тем не менее по обращению легко представим себе собеседников рассказчицы: это некий пожилой мужчина («влево, ДЕВУШКА»), торопливый неэмоциональный прохожий или милиционер («вправо, ГРАЖДАНКА») и хамоватый молодой балбес («ТЕТКА, дуй напрямик»).

Итак, фрагмент четко делится на три части. Почему же автор не выделил абзацы? Ответ «на поверхности»: данный фрагмент – это живая, быстрая, взволнованная речь героини-рассказчицы, а такая речь не знает пауз и перерывов. Абзацы придали бы тексту неестественную размеренность, выглядели бы нелепо.

Остановимся на форме повествования. Действительность представлена глазами героини и в формах ее речи. Изложение ведется от первого лица. Автор «передоверяет» своей героине функцию рассказчика, как бы «устраняется». На протяжении фрагмента нет ни одной прямой авторской оценки, присутствие его никак не проявляется. Героиня сама рассказывает о том, что с ней произошло, что она об этом думала. И говорит она свойственным ей языком. Отсюда неполные предложения, неправильные с точки зрения грамматики («Кабы ты, - говорит, - на машине тебя с вокзала бы привез. Только свистнула бы!»), усеченные лексические формы («хлоп»), просторечные слова («баронь», «обрадел» и пр.). Перед нами прием, который называется СТИЛИЗАЦИЕЙ. Смысл и назначение такого приема – придать тексту колорит подлинности. Но авторская оценка все же есть. Она выражена косвенно всей совокупностью языковых и речевых средств, и у читателя ни на минуту не возникает и тени сомнения в том, что он относится к сельской жительнице с теплотой и симпатией.

Наличие пяти «говорящих» персонажей заставляет автора использовать в данном фрагменте несколько форм передачи чужой речи. Прежде всего, это монолог рассказчицы, заменяющий авторское повествование; во второй части мы слышим диалог (это дословная речь брата и самой героини); а в третьей – несобственно-прямую речь прохожих.

С точки зрения типов речи, фрагмент написан как повествование с элементами рассуждения в виде комментария («Делать-то ему нечего») и динамического описания (последняя часть). Динамизм рассказу придают глаголы совершенного вида и форма мгновенного действия («не утерплю», «слетала», «хлоп»). Связь между предложениями цепная (с помощью лексического повтора «Я - Я - МЕНЯ» в первой части, «ОН - ЕМУ», «ТЫ - ТЕБЕ» - во второй, «ДОШЛА-ТО» - «ДОШЛА» - в третьей) и параллельная («Отпуск в конторе начислили». – «Я рукавицами хлоп – только меня и видели!»).

Фрагмент написан в разговорно-обиходном стиле, но в то же время и в стиле художественной литературы, так как является отрывком из рассказа В.Белова. Он насыщен народными образами и оборотами, характерными для речи людей из сельской местности, для «народного» мироощущения. Например, выражение «из-под коров да под самый Кремль» содержит двойную метонимию. «Из-под коров» означает «ферму», «Кремль» - «столицу». «Просторечная стихия» - важнейшая стилистическая окраска речи героини: «мужик» вместо «муж», «годов» вместо «лет» и др. Безглагольные предложения, характеризующие стремительность перемещения рассказчицы в столицу, и присоединительная конструкция («Поехала к брату - он у меня полковник».) также придают речи выразительность.

Представленный фрагмент очень правдив и убедителен. Опираясь только на речевую характеристику, автор рисует нам облик еще не старой провинциалки, семейной женщины, вся жизнь которой проходит в заботах о семье, доме. Для нее поездка в Москву к брату явно оказалась ярким, праздничным эпизодом, и рассказывает она об этом остроумно и иронично.