Режиссёрские работы

• 1962 — «У крутого яра» (короткометражный)

• 1964 — «Наш честный хлеб»

• 1967 — «Короткие встречи»

• 1971 — «Долгие проводы»

• 1979 — «Познавая белый свет»

• 1983 — «Среди серых камней»

• 1987 — «Перемена участи»

• 1989 — «Астенический синдром»

• 1992 — «Чувствительный милиционер»

• 1994 — «Увлеченья»

• 1997 — «Три истории»

• 1999 — «Письмо в Америку» (короткометражный)

• 2001 — «Второстепенные люди»

• 2002 — «Чеховские мотивы»

• 2004 — «Настройщик»

• 2005 — «Справка» (короткометражный)

• 2006 — «Кукла» (короткометражный)

• 2007 — «Два в одном»

• 2009 — «Мелодия для шарманки»

• 2012 — «Вечное возвращение. Кастинг»

«Всю свою жизнь Муратова была хроникером исчезновения честности из нашей реальности. Первые ее фильмы, снятые в содружестве с Александром Муратовым — «У Крутого Яра» и «Наш честный хлеб» — это фильмы о бескомпромиссности. В картине «У Крутого Яра» молодой человек вступает в единоборство не на жизнь, а на смерть с волчицей, и это поединок по гамбургскому счету, где идет честная борьба, как в испанской корриде. Фильм «Наш честный хлеб» — о том, что земле нельзя врать, что только честный труд и честное отношение к земле может заставить ее дать урожай. В 60-е гг, в обстановке тотальной лжи советского режима, в определенной среде честность сохраняла очень большое значение именно в оппозиции этой лжи. Честное слово имело большую ценность».

Беда Муратовой заключалась в том, что ее творческий путь начался в период брежневской стагнации. Коллеги, признававшие неординарность ее подходов и методов, старались в эти тяжелейшие для нее годы, 70-е, начало 80-х, найти для нее любые возможности продолжить работу. Только в горбачевскую эпоху три ее запрещенные картины вышли на экран. Муратова неожиданно получила столь долгожданное признание.

Михаил Ямпольский (кинокритик) о творчестве Муратовой: Философия Муратовой носит описательный, а не декларативный характер. Она утверждает, что «прямая функция искусства — отражать», а не ставить вопросы. Об одном из самых глубоких своих фильмов она, например, заявляет, что не видит в нем «вопросов и проблем, потому что проблемы — это что-то, что имеет разрешение, ответ. Мне кажется, что здесь как раз речь идет о вещах необратимых, не имеющих разрешения. У меня есть такая профессия, которая стала моим счастьем, — отражать; вот я и получаю удовольствие, потому что мне кажется, что я создаю некую вещь, некое зеркало, которое отражает мир или мое мироощущение». Однако немного спустя она говорит о том же фильме, что он отличается от публицистически прямого и поверхностного отражения реальности, и добавляет: «Мне кажется, что в моем фильме есть большая доля обобщения и философствования, а не просто желания показать что-нибудь крупным планом». Но что значит философствовать и даже обобщать, попросту отражая? Что значит дескриптивная философия без рассуждений и к тому же на кинопленке? В цитированной мной подборке высказываний Муратовой содержится ответ на этот вопрос: «Надо быть терпимым, не воспринимать все стереотипно — ага, обнаженное тело — это плохо, фикус — мещанство, татуировка на теле — вульгарность. А я бы хотела, чтобы вы вместе со мной посмотрели вот таким свежим первым взглядом и увидели, что фикус — это растение, и не более того, а татуировка — рисунок на коже, и не более того. И никакого символа я не хочу сюда прилеплять». Иными словами, дескриптивная философия — это феноменологическое описание данного, которое стремится избавиться от накопленного веками цивилизации набора стереотипов, а если говорить шире — «смыслов». Именно поэтому Муратовой так противно всякое умничанье в кадре.

Она часто использует в фильмах изобразительные цитаты, например репродукции и копии классических картин. Но использование их цитат в целом не имеет интертекстуальной направленности. Нам вовсе нет нужды мобилизовывать наш культурный багаж, чтобы понять смысл этих картин и через него углубить понимание фильма. Чаще всего они фигурируют просто как картинки, изображения, репрезентации… Тут все является именно тем, чем оно является. Но в силу этого ее трудно понимать зрителю усредненной культуры, надрессированному на стереотипах.