Б. С. РАЧИНА

ПЕТЬ В ХОРЕ МОЖЕТ КАЖДЫЙ

Прошло больше двадцати лет с того дня, когда я впервые переступила порог школьного класса в качестве учительницы. Тогда моя должность называлась «учитель пения» и одной из главных задач, хотя не единственной, была задача научить всех правильному, красивому пению. Это, на мой взгляд, естественно.

74

Мы живем в России, а пение здесь исстари было очень распро­странено. К сожалению, уходит в прошлое поющая Россия, в песнях раскрывавшая свою душу, утверждавшая нравственность, в песнях прославлявшая подвиги героев и наполнявшая души любовью, открывающей вокруг себя красоту мира, людей, своей

Родины.

Как сохранить и возродить великие традиции русского хоро­вого пения? Ведь не секрет, что популярность хорового пения падает, а певческая культура становится уделом немногих. Как приобщить детей к пению, как научить их петь красиво, пра­вильно, так, чтобы пение доставляло удовольствие и становилось духовной потребностью? Сколько здесь проблем, сколько написа­но книг, статей, очерков! Здесь работы вокалистов и хормейсте­ров, ученых-фониатров и физиологов... Количество написанного растет с каждым годом, кроме, пожалуй, литературы по вокаль­ной работе с детьми, объем которой сильно сокращается по сравнению с 60—70-ми годами. Множество мнений, взглядов, ме­тодик, а мы все ищем один «рецепт» — но, увы, его нет и, вероят­но, быть не может. Не создано пока еще такой чудодейственной методики, которая в руках любого грамотного музыканта-хор­мейстера гарантировала бы стопроцентный успех певческого вос­питания.

За годы моей работы появлялись разные методики, многие из которых претендовали на исключительную истинность, но ни одна из них, пройдя проверку временем, не оказалась объек­тивно совершенной, так как каждый хормейстер, используя дан­ную методику, получал свой, часто совсем не тот результат, ко­торого ожидал.

До сих пор остается спорным эталон звучания детского голо­са, детского хора. Особенно ясно это видно на смотрах хоров, во время обсуждения: чисто или фальшиво поет хор — это ясно всем, а вот звук!.. Здесь господствуют оценки типа «нравится — не нравится». Часто поэтому хоровой коллектив оценивается по чисто технологическим признакам: четыре голоса лучше, чем три, три — лучше двух и т. д. А ведь главная задача хора — во время пения творить музыку, музицировать! Бывает, и одноголосное пе­ние, ярко раскрывающее содержание музыки, может поспорить с «крепким», но невыразительным трехголосием.

На мой взгляд, в детском хоровом искусстве сегодня проявля­ется опасная тенденция «техницизма». Техника, технология «вы­лезает» на первый план, ее видно, а это плохо. За свою педагоги­ческую жизнь я слышала довольно много детских хоров, поющих так называемое «крепкое» многоголосие, демонстрирующих хо­рошую степень технической подвинутости, но оставляющих слуша­телей совершенно равнодушными, — их пение мало музыкально, в нем нет одухотворенности, в конце концов нет смысла в их пе­нии, оно ничего не говорит слушателям. Ведь пение — это не толь­ко чисто выстроенное звучащее полотно, это живая, сию минуту рождающаяся и на наших глазах развивающаяся, трепетная му-

75

выкальная мысль, эмоция, вызывающая в нас, слушателях, от­ветные мысли и эмоции. Если же нет эмоциональной наполненно­сти, нет примата содержания над технологией, тогда нет пения как вида музыкального искусства. Такое пение не воспитывает ни исполнителей, ни слушателей — оно вредно скорее, чем полез­но, так как становится бездумным, механическим действием, а не работой человеческой души. Возможно, я несколько заостряю по­становку проблемы, но нельзя ведь допустить, чтобы целью музи­цирования стали средства его.

Грустному и торжествующему шествию техницизма способст­вуют бесконечные смотры. Сколько на них уходит сил, времени! Любой ценой выполнить условия смотра! Но если хору трудно, то такая победа — любой ценой — может стать прологом к гибе­ли хорового коллектива. Хочется громко крикнуть: «Люди, оста­новитесь! Музыка — не спорт, здесь нужны другие формы сравне­ния и способы оценки».

Итак, вопросы, вопросы, вопросы... Я прекрасно понимаю, что «рецепта» я дать не могу, открытий я тоже не сделаю. Ответы я искала во многих доступных мне исследованиях в области вокала и методики вокального воспитания детей. Мне хочется назвать работы Л. Абелян, О. Апраксиной, Ю. Алиева, Л. Дмитриева, Н. Гродзенской, Е. Малининой, А. Менабени, Т. Овчинниковой, В. Соколова, Г. Струве, А. Яковлева и многих других. Наиболь­шее влияние на меня оказали труды А. Яковлева. Они определили направление моих поисков. И теперь я хочу рассказать о своем опыте работы с детским хором.

Попробую начать с постановки цели. Для чего мы учим детей i петь в хоре? Думаю, что не для смотров, концертов и школьных ' праздников. Главная цель — развитие личности ребенка, развитие ею эмоциональной сферы, интеллекта, зарождение и развитие / эстетических чувств, становление нравственной позиции, познание законов человеческой морали. Итак — развитие личности через развитие эмоциональной и интеллектуальной сферы ребенка сред-I ствами музыкального искусства. Путь такого развития я вижу \только во включении ребенка в любую форму активной музыкаль­ной деятельности. Пение для. меня — ведущий способ музыкаль­ной деятельности. Почему пение? На мой взгляд, певческая дея­тельность — единственный в настоящее время общедоступный спо­соб музицирования. Петь хочет и может практически каждый ре­бенок за очень небольшим исключением. Для того чтобы дети захотели петь, учителю просто надо показать им красоту звучания певческого голоса, сделать процесс обучения интересным, убедить ребят в успешности обучения при определенном трудолюбии, вни­мании и настойчивости с их стороны.

Голос — инструмент общедоступный, и именно он позволяет привлечь ребенка к активной музыкальной деятельности, к позна­нию красоты и законов музыкального искусства. Конечно, мало только петь, но певческая деятельность является стержнем всей работы по музыкальному воспитанию.

76

В процессе работы я пришла к выводу о необходимости комп­лексного подхода к музыкальному развитию личности ребенка. Классная и внеклассная работа должна быть подчинена одной цели, одному направлению, сконцентрирована в одних руках или в руках группы единомышленников. Я никогда, за редчайшим исключением, не дублирую музыкальный материал, но зато фор­мы, методы работы, знания и навыки учащихся я использую и на уроках музыки, и в своей внеклассной работе. Считаю, что подчи­нение всего потока музыкального воздействия на детей внутри школы одной методе создает возможность целостного и комплекс­ного музыкального воспитания личности. Классная и внеклассная работа должна быть тесно взаимосвязана. Хотя, конечно, сущест­вуют специфические формы и методы работы на уроке, с хором и на факультативных занятиях.

Что же, кроме пения, я использую в хоровой работе? Прежде всего это импровизация — ритмическая, вокальная, хоровая и пла­стическая; ритмические многоголосные упражнения, в том числе и с применением простейших музыкальных инструментов; освое­ние детьми элементарных приемов дирижирования: так называе­мое свободное дирижирование; изучение музыкальной грамоты в необходимом объеме в строгом соответствии с возрастом детей; различные развивающие музыкальные игры. Фундаментом всей работы по музыкальной грамоте является относительная сольми-зация, которой я занимаюсь более пятнадцати лет. Систематиче­ская работа в рамках системы относительной сольмизации, пред­полагающая демократические и игровые формы знакомства с му­зыкальной грамотой, дает хороший развивающий эффект, а впоследствии позволяет без сложностей освоить и абсолютную но­тацию.

Итак, мои «три кита» — «деятельностный» подход к музыкаль­ному воспитанию; единая направленность, цельность и система­тичность работы, комплексный характер музыкального воздейст­вия на личность ребенка в системе классной и внеклассной рабо­ты; демократичность (я занимаюсь со всеми детьми на уроках и со всеми теми, кто хочет со мной музицировать после уроков, не­зависимо от уровня их музыкальных' способностей).

Девиз моей работы с детьми — «радость общения с музыкой». Радость познания и радость труда, радость концерта и радость преодоления очередной ступеньки на пути к замечательному сло­ву «получилось!». Мы идем медленно, но зато моя педагогиче­ская совесть чиста: я, как могу, стараюсь помочь каждому, даже если он сегодня поет всего две ноты.

Я работаю в сравнительно небольшой школе, у нас 650— 67Q учащихся. 230—240 из них ежегодно занимаются у меня по­сле уроков в четырех коллективах.

Подготовительный хор (нулевой и I классы)—60—70 человек два раза в неделю по 45 минут.

Хор вторых классов — 50 человек два раза в неделю по 45 минут.

77

Хор третьих классов — 40 человек два раза в неделю по 90 минут, т. е. четыре академических часа.

Старший хор IV—X классов — 80 человек два раза по три академических часа в неделю.

На базе хоровых коллективов работают классы фортепиано, кроме того, почти все дети I—IV классов один раз в неделю за­нимаются хоровым сольфеджио по 45 минут. Группа сольфеджио состоит из 12—15 человек. Фортепианные кружки платные, за счет родителей, остальные оплачиваются из фонда районного Дворца пионеров. Расписание я делаю так, чтобы оно было тесно увяза­но со школьным расписанием, чтобы детям было удобно и чтобы они не очень уставали. Наше музыкальное расписание я согласо­вываю с администрацией школы, со всеми учителями, чтобы при планировании воспитательной работы, каких-то мероприятий и т. п. наши хоровые занятия не отменялись, а главное, чтобы дети не оказывались перед неразрешимой порой задачей: куда пойти — на хор или на сбор? Надо отдать должное моим коллегам — мы друг друга понимаем и поддерживаем.

Я остановлюсь на нескольких главных, с моей точки зрения, вопросах. Первый — прием в хор.

Прием в хор проходит в конце учебного года для всех учени­ков школы, желающих поступить в различные возрастные коллек­тивы. В основном это дети 8—9 лет. Первоклассников принимаем в конце августа — начале сентября во время медицинского осмот­ра. Я прослушиваю индивидуально всех без исключения детей, поступивших в I класс школы. Это мне необходимо прежде всего как учителю музыки, так как уже перед началом занятий я пред­ставляю себе в целом уровень музыкального развития детей, от­мечаю для себя некоторые особенности поведения и характера ребенка, степень умственного развития, конечно, в самом общем виде. Затем я выступаю на родительском собрании, которое про­ходит в самом конце августа и в конце первой недели обучения в школе. На собрании излагаю цели музыкального воспитания, обосновываю его необходимость и приглашаю детей поступить в хор. От желающих я принимаю заявления, и это не пустая фор­мальность. Родители и дети с самого начала должны серьезно относиться ко всему, что связано с хором. Заявлений бывает мно­го, а еще больше вопросов о результате прослушивания. Здесь приходится быть очень осторожной: одно неточное слово может решить судьбу ребенка. Обычно я не раскрываю полностью кар­тину прослушивания, так как считаю, что первое прослушивание не всегда позволяет реально и объективно оценить возможности ребенка. Я говорю родителям: «Ваш ребенок хорошо подготов­лен, а вашему надо поучиться, и потом мы снова поговорим». С родителями я работаю очень серьезно. Не реже двух раз в год я провожу родительские собрания в каждом возрастном коллек­тиве, где мы не только обсуждаем наши успехи и неудачи, но и решаем, как организовать интересные дела для детей, например культпоходы, поездки, праздники для малышей, обсуждаем кон-78

церты и т. д. Без родителей, без родительского комитета я не мыслю себе работу с такой массой детей, а главное, без контакта с родителями я не вижу возможности для успеха этой работы. И не случайно к нам на концерты ходят не только мои выпускни­ки, но и их родители, что для меня всегда огромное счастье.

Как же происходит прослушивание? Я приглашаю в класс сразу несколько человек. Один отвечает, другие слушают, затем на место прослушанного приходит следующий. Обстановка спо­койная, доброжелательная. Главное — установить контакт с ре­бенком, вызвать у него чувство доверия, симпатии, показать, как интересно то, чем он будет в этом кабинете заниматься, выяснить отношение ребенка к музыке, к пению, дать возможность поверить в свои силы. Надо непременно похвалить, приободрить ребенка. Если у малыша сразу не получится (а это может быть, во-первых, из-за неразвитости музыкальных способностей, во-вторых, из-за непонимания поставленной перед ним задачи, в-третьих, из-за не­подготовленности, сложностей характера, общения), то я прошу его посидеть и послушать других детей. Если и при повторной попытке не получается, то я не настаиваю и такого ребенка про­слушаю еще раз уже в сентябре, в процессе работы.

К началу прослушивания у меня заготовлены списки детей по классам — специальная тетрадь, где я отмечаю результаты про­слушивания и куда впоследствии вношу информацию о ходе му­зыкального развития ребенка. Форма записи такова:

•о Я Й

5 О ч о о g

_{, i I i I i |i ! it I}

© s il So. С Ч SSeS Года О™ >, S.

ИвановаI „А" 5 4 4 d¹ — с² Легкий, Мало Необщи- Нор-

Катя Запоми- звонкий, эмоцио- тельная, маль-

нает слабый нальна, но упор- ное

только скован- ная,

очень иа внима-

короткие тельная фразы

Петров I „А" 3 4 3 h—е¹ Низкий, Не му- Излиш- Сред-

^аша По- хрип- зыкален не рас- нее,

чти лый, кован ско-

гудо- сильный рее

шник сип сла-

бое

Естественно, что оценки эти весьма приблизительны, иногда не все графы я заполняю, отмечаю лишь то, что бросается в гла­за, остальное дополняю потом.

Что и как я проверяю? Прошу спеть любую песенку, один-два куплета; песенку надо выбрать заранее. Однако для многих детей это задание оказывается сложным-г-они не помнят ни одной пе­сенки. Поэтому я всегда подготавливаю несколько детских «шля­геров» и песенок из репертуара детского сада, чтобы предложить

79

Далее можно дать две фразы в предложенном объеме сложно­сти, например:

Затем предлагаются примеры в размере 3;

4

ребятам исполнить какую-нибудь из них в случае затруднения с выбором. Петь прошу a cappella и не мешаю ребенку.

Подготовленные и развитые дети легко справляются с этим за­данием. Здесь сразу проверяются интонация, умение удержаться в тональности, память, качество певческого голоса, его диапазон, а часто и музыкальная атмосфера, в которой растет ребенок (это видно по репертуару, которым он владеет).

Если при исполнении были ошибки, я при повторном исполне­нии помогаю голосом, реже — инструментом. Многим детям с мо­ей помощью петь становится легче, они поют лихо, уверенно, точ­но— это значит, что они не очень хорошо подготовлены, но обу­чить их можно будет сравнительно быстро. Часто ребята исполня­ют песни не в своем диапазоне и «не своим» голосом, подражая модным певцам .и ансамблям. В таком случае задача учителя — найти настоящий голос ребенка, показать ему красоту его голо­са, настоящего певческого звучания, идя путем имитации пения преподавателя. (Педагог в таком случае поет легко, фальцетом.)

Второе задание — игра в эхо. Ребенок повторяет a cappella в разных тональностях простейшие интонации-попевки за учителем. Я исполняю попевки вначале в.примарной зоне звучания детского голоса от ми — фа первой октавы до ля — си первой октавы, за­тем, по мере повторения ребенком предложенных мною интона-ций-попевок, ищу его зону примарного звучания, проверяю его диапазон.

Обязательно пою с текстом, меняя эмоциональное состояние, так детям понятнее, к тому же в основе моих попевок лежат зву­коподражательные бытовые интонации. Этот этап прослушивания проходит в форме игры. Более продвинутым детям я предлагаю повторить большую фразу, иногда даже предложение, пропевая его два-три раза, если это необходимо ребенку.

Такие фразы повторяют почти все дети без ошибок, затем ритм усложняется, но размер не меняется, например:

и т. д., затем вводятся шестнадцатые длительности:

Третье задание — проверка ритмического чувства — происхо­дит также в форме игры в эхо. Дети прохлопывают или просту­кивают карандашом ритм вслед за учителем. (Детям с наруше­ниями координации легче простучать, поэтому выбор способа по­вторения ритмических формул надо оставить за ребенком.) Вна­чале это простейшая двухтактовая фраза в размере ²_t например:

Ритм постепенно усложняется. Самое сложное — синкопа. Ее мо­гут выполнить без подготовки очень немногие дети. Кстати, путь, который я предложила сейчас для проверки ритмического чувства у детей, очень кратко и конспективно воспроизводит последова­тельность изучения ритма и метра в течение трех лет обучения на уроках музыки и во внеклассной работе, но это тема для от­дельного разговора, здесь главное — быть последовательным и не торопиться. Вернемся к прослушиванию.

Четвертое задание — движение под музыку. Я играю закон­ченные фрагменты музыкальных произведений разного характера, резко сменяя одно другим, например «Польку» Чайковского из цикла «Детский альбом», «Вальс» Грибоедова, «Марш» Гуно из оперы «Фауст» или «Вальс» № 7 Шопена, «Итальянскую польку» Рахманинова, «Марш» из оперы «Аида» Верди, и предлагаю ре­бенку сделать любые движения, которые, по его мнению, подхо­дят к звучащей музыке, и менять их, если музыка изменится. Движения произвольны, зато музыкальность ученика, его ощуще­ние ритма, фразы, понимание им эмоции, заложенной в музыке, видны наглядно. В дальнейшем на различных музыкальных за­нятиях я продолжаю эту работу, закрепляя таким образом в ак­тивном движении особенности основных музыкальных жанров. Если во время прослушивания ребенок скован и нервничает, то это задание можно не давать, заменить его: попросить прочесть выразительно стихи, изобразить что-то, например страшного вол­ка. Подобная замена также позволит составить некоторое пред­ставление об эмоциональности ученика. Можно предложить ему просто помаршировать, попрыгать, потанцевать под музыку.

В ходе прослушивания необходимо познакомиться с учащим­ся, спросить его о семье, о том, что он умеет и любит делать, хочет ли учиться в школе, много ли у него друзей, умеет ли чи­тать и т. д. РЯзговор с каждым будет индивидуальный, здесь нет и не может быть схемы. Но учителю необходимо составить хотя бы общее, приблизительное представление о ребенке, а кро­ме того, понравиться ему. Прослушивание — прежде всего обще­ние с ребенком, которое во многом определяет наши с ним по­следующие отношения, его отношение к предмету, а иногда и к музыке. Многие мои ученики, заканчивая школу, рассказыва­ли мне, что день прослушивания запомнился им на всю жизнь.

80

6 Заказ № 1344

81

Единственно, о чем хочется сказать в заключение, это о ка­честве результатов прослушивания. Повторю еще раз, что резуль­таты эти не окончательны и, конечно, далеко не всегда объективно отражают реальность. Надо постоянно наблюдать музыкальное развитие ребенка и вносить коррективы в свои записи. Главный результат первого знакомства — выделены «гудошники» и явно спо­собные дети. Результатов прослушивания я не сообщаю ребятам, стараюсь найти в их ответах интересное, правильное и обяза­тельно их похвалить.