Rappoport_-_Drevnerusskaya_arhitektura_(1993)

изучение системы пропорционального построения сооружений. В за падноевропейской искусствоведческой литературе широкое распространение получил формальный метод, при котором на чертежах памятников зодчества строятся сложнейшие геометрические фигуры, а из них выводятся также очень слож ные, часто иррациональные, числовые соотноше ния. В итоге получаются выводы, в которых ос новным достижением оказывается, например, зак лючение, что в основе пропорций Парфенона гос подствуют прямоугольник со сторонами VE и золо тое сечение, а в Миланском соборе — равносто ронний треугольник и прямоугольник со сторо нами V3.

Конечно, нельзя отрицать, что формальный метод имеет определенные достоинства, так как позволяет понять некоторые закономерности пост роений зданий, но только такие, которые помо гают нам при изучении памятников и не имеют никакого отношения к приемам, которыми пользо вался автор произведения. Значительно большую ценность имеют попытки вскрыть те закономернос ти построения, которые использовали сами древ ние зодчие. Так, Б. П. Михайлов писал, что за дача его работы «заключается в том, чтобы рас крыть античную теорию архитектуры, которая строилась на представлении самих творцов вели ких произведений античного зодчества и лежала в основе их плодотворной деятельности».

В изучении древнерусского зодчества фор мальный метод также получил распространение. Наиболее ярким выразителем такого метода был А. И. Некрасов, всячески подчеркивавший, что «пытался всегда показать обусловленность тех или иных архитектурных решений всей совокупностью исторической обстановки, а формальные и геомет рические моменты рассматривать как выражение художественных воззрений данной эпохи». В прак тическом анализе памятников А. И. Некрасов всюду склонялся к отвлеченным геометрическим и математическим выводам, подчас в очень усло жненной форме.

Опасной тенденцией является и увлечение цифровыми закономерностями, начиная от золо

22

того сечения и рядов Фибоначчи до попыток выяв ления в каждом памятнике многочисленных раз личных мер. Дело доходит до таких курьезов, как якобы использование различных мер в одном и том же памятнике, которые к тому же отражают социальную иерархию,— меры княжеские, цер ковные, народные и пр. При таком большом ко личестве различных мер и их производных можно, конечно, подобрать соответствие любому имеюще муся в памятнике размеру, а тем самым и «дока зать» что угодно. Критика отвлеченных искусство ведческих построений при анализе памятников зод чества была уже убедительно высказана несколь кими авторами (например, А. И. Комечем, Л. Н. Большаковым, М. В. Степановым).

Третий аспект изучения памятников зод чества — строительно-технический. На необходи мость изучения строительной техники исследо ватели архитектуры указывали уже давно. Так, в отношении древнерусских памятников об этом еще в дореволюционные годы писал В. В. Суслов. Однако практически эти вопросы привлекали мало внимания и почти не разрабатывались. Лишь в не давнее время строительно-техническая сторона па мятников древнерусской архитектуры стала пред метом специального изучения. И первые же по пытки в этой области дали важнейшие резуль таты, показали, насколько полнее и ярче раскры вается картина истории древнерусского зодчества при комплексном его изучении, учитывающем и вопросы строительной техники, строительного про изводства.

За последние 35 лет археологическими рас копками было открыто несколько кирпичеобжи гательных печей и печей для выжигания извести, относящихся к

домонгольскому времени. Это поз волило в значительной степени понять процесс из готовления кирпича-плинфы и строительного раст вора. Благодаря этому удалось выяснить, какой смысл имели знаки на плинфах, уже давно вызы вавшие большой интерес и недоумение исследова телей. Детальное изучение самих плинф дало воз можность составить шкалы датировки памятников по формату их кирпичей. Очень интересные ре зультаты дает анализ строительных растворов. Так, состав раствора может с большой точностью ука зать на строительную традицию мастеров — при нимали ли участие в возведении сооружения приез жие каменщики из Византии или же византий ская традиция здесь уже

полностью сменилась местной. В ряде случаев, при очень плохой сох ранности остатков раскапываемого памятника, анализ строительного раствора может оказаться одним из решающих факторов при определении того, к какой архитектурной школе этот памят ник относится.

Своеобразная система деревянных субструк ций под фундаментами древнейших киевских пост роек давала основание исследователям полагать, что строителями были мастера, приехавшие из Малой Азии, с Кавказа или с Балкан. Изучение этих конструкций опровергло такие предположения и показало, что мастера принадлежали к столич ной (константинопольской) строительной школе. Детальное изучение древнерусских кирпич ных кладок, в частности обнаружение «двойных» швов раствора, позволило уточнить производитель ность труда древних каменщиков. Это, в свою оче редь, дало возможность подсчитать примерное ко личество каменщиков, участвовавших в строитель стве, а затем и определить примерный состав древнерусской строительной артели как по сос таву специалистов, так и по их количеству. В изу чении организации процесса возведения зданий многое могут подсказать сохранившиеся в стенах древних памятников отверстия от пальцев строи тель.ных лесов.

Пренебрежительное отношение к изучению строительно-технической стороны памятников зод чества нередко приводило к существенным ошиб кам в понимании процесса развития архитекту ры. Характерным примером может служить реше ние проблемы изменения системы кирпичной клад ки в Киеве в 1-й половине XII в. В это время кладка из плинфы со скрытым рядом сменилась равнослойной плинфяной кладкой. Это изменение техники кладки сопровождалось резкими видоиз менениями композиции зданий, их стилистиче ских особенностей и даже архитектурных дета лей. Тем не менее, большинство исследователей древнерусской архитектуры полагало, что все эти изменения были вызваны внутренним развитием киевского зодчества и обязаны деятельности одной и той же строительной организации, т. е. киевской строительной артели. В то же время сравнительное изучение обоих типов кладки показывает, что та

23

кие превращения не могли произойти внезапно, если бы здесь продолжали работать одни и те же мастера, поскольку различия в системе кладок касались не только характера перевязки швов и внешнего облика поверхностей стен, но коренным образом менялся сам процесс работы. А коренные различия в организации работы каменщиков эпо хи средневековья безусловно свидетельствуют о смене строительной традиции, т. е. о переходе строительства в руки других мастеров. Естественно, что такое заключение приводит к совершенно иным выводам.

Изучение строительно-технических особен ностей сооружения памятников зодчества позво ляет подойти к проблеме раскрытия методов ра боты древних мастеров, т. е. выяснения, как проек тировали древнерусские зодчие, как они произво дили разбивку плана, как намечали высоты зда ния и т. д.

приводит к выводу, что на рубеже XII и XIII вв. в этом зодчестве, наряду с продолжающимся про25

ков в искусстве важны были «отношения не меж ду визуально воспринимаемыми формами, а меж ду некими значениями, которыми наделялись материальные структуры»*. Важна была поэтому идеальная модель, а не конкретные формы. «От ступления от идеальной формы, вызванные усло виями преходящего бытия, попросту игнорирова лись» **. Следовательно, и сравнение архитектур ных форм памятников с точки зрения современ ного «рационалистического» их истолкования не будет соответствовать тому, как это понимали люди средневековья.

Задачу строителям всегда ставил заказчик. И тем не менее, народные художественные тра диции властно проникали в архитектуру через художественные взгляды мастеров. Это могло ска зываться и на общей композиции сооружения, и (особенно) на его деталях. Так, вряд ли могут быть сомнения в том, что плоскостность резьбы на фасадах собора в Юрьеве-Польском связана с влиянием деревянной резьбы. Очевидно, масте ра, воспитанные в среде, где господствовали де ревянная архитектура и деревянная резьба, пере несли выработанную там стилистическую манеру и на резьбу по камню.

Архитектурные формы сооружений определя лись, однако, не только традициями строитель ной артели, но и индивидуальностью мастера, художественным вкусом руководителя строитель ства — зодчего. Детальное изучение памятников позволяет теперь выделять (даже для домонголь ского периода) не только почерк строительной артели, но порой и почерк отдельных мастеров. Без такой индивидуализации история русской ар хитектуры всегда будет казаться несколько обоб щенной. Несомненно, например, что перелом в киевском зодчестве на рубеже XII и XIII вв. отмечен сложением совершенно нового облика хра ма с динамической композицией объема и свя занной с ней конструкцией завершения в виде ступенчато повышающихся арок. Есть все основа ния связывать этот перелом с деятельностью упо мянутого в летописи талантливого зодчего Петра Милонега. Точно так же с творчеством какого-

* Иконников А. В. Смысловые значения пространст венных форм средневекового города // Культура и ис кусство западноевропейского средневековья. М.: Советский художник. 1981. С. 105.

•* Там же. С. 115.

26

то очень яркого зодчего связано внезапное сло жение в конце XII в. нового архитектурного нап равления в Гродно. Совершенно справедливо от мечал В. Н. Лазарев: «Социальная среда и расста новка общественных сил очень важны, но им нельзя придавать... исключительного значения... иначе роль индивидуальной творческой личности сводит ся на нет и множественность факторов развития искусственно подменяется одним лишь фактором».

В изучении истории архитектуры зачастую острые дискуссии вызывают вопросы о националь ном своеобразии зодчества и о внешних влияниях. Следует отметить, что автохтонное развитие ар хитектуры отдельной страны, не подверженное ни каким влияниям архитектуры других стран или районов,— явление исключительное. Как пра вило, в архитектуре каждой страны можно обна ружить внешние воздействия. Это естественное явление, нисколько не нарушающее и не снижаю щее национального своеобразия зодчества. «На протяжении всего мирового развития действует за кономерность, согласно которой заимствования до полняют внутреннее развитие, служат одним из основных источников обогащения и совершенство вания культур... Культура каждого народа само бытна — но это проявляется не в мнимом от сутствии в ней чужеземных влияний, а в ее спо собности поглощать и по-своему перерабатывать эти влияния»*.

Попытки обрисовать исключительно ав тохтонный процесс развития древнерусского зод чества приводили лишь к конфузу, поскольку впоследствии оказывались полностью опровергну тыми фактическим материалом. Порой такие по пытки были вызваны плохим знанием памятников, а иногда и откровенно националистическими тен денциями. Встречались и явления противополож ного характера, когда внешние воздействия видели повсюду, даже там, где их в действительности, не было. Обычно это связано с поверхностным пониманием самого механизма передачи влияний. Ведь в эпоху, когда не существовало чертежей, влияния могли переноситься только вместе с их реальными носителями, т. е. мастерами. Вот по чему о влияниях в русском

помощью дымохода), в одних райо нах сооружали из камней, а в других вырезали в глинистом материковом останце. Печь, как пра вило, располагалась в правом

заднем от входа углу. В северной части восточнославянской террито рии все жилища были наземными. Стены их де лали рубленными «в обло», т. е. врубкой с остатком. Пол был деревянный, иногда несколько припод нятый над землей с помощью лаг, врубленных в стены жилища. Печи складывали из камней.

Постепенно, в течение VIII—X вв., шел про цесс эволюции восточнославянских жилищ. Осо бенно усилился этот процесс в XI—XII вв., т. е. в эпоху, когда уже сложилось древнерусское госу дарство. Наземные жилища широко распростра нились к югу, постепенно вытесняя и заменяя со бой полуземлянки. Изменилась и внутренняя пла нировка жилищ, так как печь теперь чаще стави ли в правом переднем от входа углу. Печи в то время уже обычно были глинобитные, хотя в се верных районах по-прежнему клали каменные. Появились и более богатые жилища несколько больших размеров, а также двухкамерные и трех камерные. Оборонительные сооружения восточных сла вян представляли собой деревянные стены, стояв шие на земляных валах, перед которыми были выкопаны рвы. Стены были различной конструк ции — от простых частоколов до более капиталь ных, иногда срубных. В тех случаях, когда это было возможно, при сооружении оборонительной системы широко использовали естественные за щитные рубежи — склоны оврагов, берега рек и пр. Начиная примерно с X в. появляются укреп ления, площадка которых была окружена по всему периметру земляным валом со срубными стенами на нем. Единичные примеры возведения оборони тельных стен из камня (в Ладоге, Изборске),

28

относящиеся к IX—X вв., представляют собой грубые кладки из слабо отесанных плит, сложен ных насухов, без раствора.

Археологические раскопки показали, что культовые места, святилища восточных славян были открытыми площадками, где стояли идолы и горели священные костры. Площадки эти большей частью имели многолепестковую форму. Хорошим примером может служить святилище, раскопанное на Перыни близ Новгорода. В последние годы уда лось обнаружить также несколько деревянных языческих храмов, однако по сохранившимся их остаткам невозможно судить ни о конструкции хра мов, ни, тем более, об их внешнем облике и де коративном убранстве.

Широкий размах археологических исследова ний, развернувшихся на всей территории Древ ней Руси и, в частности, в таких древнейших центрах, как Киев, Чернигов, Новгород, Ладога, позволяет уверенно утверждать, что вплоть до конца X в. все строительство на Руси осуществля лось из дерева. Каменного или кирпичного строи тельства на Руси до этого времени не знали.

Началось такое строительство уже в конце X в. В истории восточных славян X в.— период крутого перелома. К тому времени заканчиваются разложение родоплеменных отношений и сложе ние классового общества и государства. К концу X в. структура древнерусского государства (Киев ской Руси) приобретает уже достаточно закон ченные формы. Естественно, что вместе с социаль но-экономическими изменениями должны были существенно измениться и все надстроечные яв ления, характер культуры и важнейшая идеоло гическая сила средневековья — религия.

Князь Владимир Святославич сделал попыт ку объединить языческие племенные культы и соз дать единый общерусский языческий пантеон бо гов. Однако языческая религия восточных сла вян, зародившаяся в недрах доклассового общест ва, оказалась неспособной отвечать новым усло виям. Между тем почти рядом с Русью нахо дилось государство — Византийская

империя, где феодальный строй сложился значительно раньше и все формы идеологии, соответствующие этому строю, были уже полностью разработанными. Ес тественно, что многие идеологические формы, и прежде всего религию, Русь могла получить здесь в готовом виде. При этом обе стороны — Русь и Византия — были одинаково заинтересованы в тесном контакте.

Византия крайне нуждалась в военной под держке русских войск, поскольку ее северные гра ницы находились в постоянной опасности втор жения кочевников-печенегов. Русь же была заин тересована в новой религии, способной укрепить молодой государственный строй. Вместе с рели гией на Русь пришли и связанные с религией литература и искусство. К тому же из Византии привозились и предметы роскоши, в которых нуж дался господствующий класс. Несомненно, что для своего времени принятие Русью христианства было прогрессивным шагом, способствовавшим укрепле нию феодальных отношений. Принятие Русью христианства не в западном, римском его варианте, а из Византии открывало путь приобщению к наиболее высокой европейской культуре того вре мени и наиболее совершенному искусству.

Первую попытку христианизации страны сде лала принявшая христианство княгиня Ольга. Ви димо, тогда же было построено и первое на Руси каменное здание; так, описывая события 945 г., летописец отметил наличие в Киеве каменного терема при княжеском дворце. Возможно, что этот терем был возведен для княгини Ольги византий скими мастерами. К сожалению, среди раскопан ных в Киеве остатков древних построек ни одна не может быть с уверенностью отождествлена с упомянутым в летописи теремом. Окончательная христианизация Руси, а вмес те с тем и начало монументального строитель ства относится уже к концу X в. В 989 г. русское войско помогло византийскому императору пода вить крупное восстание Варды Фоки, а князь Вла димир Святославич со значительной армией вторг ся в Крым и подчинил отложившийся от импера тора главный город византийского Крыма — Кор су нь*. Вскоре после этого в Киев прибыло визан тийское посольство. Оно доставило византийскую царевну Анну, предназначенную в жены киевско му князю. Этот династический брак резко повы сил престиж русской княжеской династии в гла зах остальных европейских государей. Вместе с ца-

* Этим именем называли византийский Херсон (во вре мена античности — Херсонес, ныне район Севас тополя).

29

ревной Анной прибыли священники для введения на Руси христианства. Сразу же вслед за этим в Киеве была построена первая каменная церковь. Князь Владимир «помысли создати церковь... и послав приведе мастеры от грек». Постройка была начата в 989 г., а завершена и торжественно ос вящена в 996 г. На содержание церкви была выделена «десятина» княжеских доходов, и ее поэтому стали называть церковью Богородицы Десятинной*.

Десятинная церковь рухнула во время взятия Киева войсками Батыя в 1240 г. После этого она долго стояла в руинах, затем на ее месте была построена новая церковь, и лишь после того, как новая церковь в 1935 г. была разобрана, здесь произвели археологические раскопки. Раскопки по казали, что от древнего памятника сохранились в основном лишь фундаментные рвы, в кото рых частично уцелели фрагменты фундаментов. Плохая сохранность остатков сооружения и слож ность структуры раскопанного здания не дают возможности с полной уверенностью и в деталях реконструировать план древнего храма. Вследствие этого в научной литературе предложено несколько вариантов реконструкции, существенно разли чающихся между собой. Что же касается объем ной композиции церкви, то здесь возможны только самые общие

предположения. Достаточно уверенно можно утверждать лишь то, что Десятинная цер ковь была трехнефным храмом крестово-куполь ного типа с тремя апсидами и тремя парами столбов. С трех сторон к церкви примыкали гале реи, значительно усложненные в западной части, где, очевидно, находились лестничная башня и крещальня. В летописи имеется указание, что церковь имела 25 глав, но эти сведения внесены в летопись уже в конце XIV в., когда сама церковь стояла в руинах; разумеется, свидетельство это не может считаться достоверным.

При раскопках найдены сохранившиеся участки мраморных полов, мраморные капители колонн, фрагменты фресковых росписей, мозаич ная смальта и другие элементы убранства ин терьера. Обломки кладок позволяют определить, что стены были сложены из плоского византий ского кирпича — плинфы на известковом раство- * В дальнейшем она будет упоминаться под уко ренившимся названием «Десятинная».

ре с заполнителем из толченой керамики (цемян ки). Кладка была исполнена в технике со скрытым рядом, при которой на фасадную поверхность вы ходили не все ряды кирпичей, а через ряд, тогда как промежуточные ряды плинф несколько отсту пали от фасада и были прикрыты снаружи слоем раствора. Такая кладка, создававшая чрезвычайно живописную полосатую поверхность стен, была в то время характерна для константинопольской школы архитектуры. Эта техника, как и сохранив шиеся фрагменты богатого убранства здания, сви детельствуют, что строителями были столичные византийские мастера. Исследователи же отме чают, что в плане Десятинной церкви имеется деталь, которая характерна скорее для памятников византийской провинции, чем для Константинопо ля: апсиды храма примыкают непосредственно к восточной паре подкупольных столбов, не имея здесь дополнительного членения, так называемой в и м ы. Вместе с тем церкви, не имеющие вимы, известны и в самом Константинополе, поэтому данное обстоятельство не может ставить под со мнение создание Десятинной церкви именно сто личными мастерами. Кроме Десятинной церкви, мастера пост роили кирпичные ворота — парадный въезд на укрепленную территорию киевского «города Вла димира», а также несколько дворцовых зданий. Очень плохая сохранность остатков этих зданий не дает возможности судить об их первоначальном облике. Ясно лишь, что это были не жилые, а па радные помещения, тогда как жилые были дере вянными и находились либо на втором этаже, либо рядом с кирпичными дворцами. На площа ди перед Десятинной церковью были установлены вывезенные из Корсуня трофейные скульптуры. Так, на рубеже X и XI вв. в Киеве был создан первый на Руси ансамбль монументальных пост роек, резко выделивший стольный город среди всех остальных русских городов.

Закончив этот цикл строительства, мастера, видимо, возвратились на родину; каменно-кир пичное строительство на Руси прервалось при мерно на 30 лет, и следующий этап строитель ства относится уже к 30-м гг. XI в.

После смерти князя Владимира Русская зем ля оказалась разделенной на две части. Террито рией к востоку от Днепра владел князь Мсти

30

Десятинная церковь. А — план раскопанных фундаментов, Б — частичная рекон струкция плана.

Desyatinnaya Church. а — plan of uncovered foundations;

b — partialion reconst