3. Вещные права в американском праве

Данный путь решения таких объективно появляющихся, т.е. обусловленных экономическими потребностями юридических проблем, не единственный и не универсальный: по-иному, например, строится регулирование рассматриваемых отношений в англо-американском праве, которое в силу исторических причин осталось на более консервативных позициях, фактически сохранив определенные феодальные традиции.

Вместо привычных для европейских правопорядков вещных прав, включающих широкое право собственности и иные ограниченные по содержанию вещные права, в англо-американском праве закреплена система property rights (этот термин у нас обычно неудачно переводится как "права собственности"). Подобно феодальному средневековому праву она допускает одновременное существование таких прав собственности, принадлежащих разным лицам (и в действительности, конечно, не совпадающих по содержанию), на один и тот же земельный участок (недвижимость).

При этом следует иметь в виду принципиальное для рассматриваемого правопорядка различие правового режима недвижимости (real property, к которой относятся земельные участки, строения и большинство прав на них) и движимых вещей, охватываемых понятием "personal property" <1>. Полное право собственности (full ownership) здесь может существовать только в отношении движимых вещей, тогда как в отношении недвижимости признаются лишь различные более или менее ограниченные титулы (estate), поскольку по традиционным (феодальным) представлениям "верховным собственником" земли может быть только корона. Кроме того, наряду с титулами по общему праву (estates in law) имеются и титулы по праву справедливости (equitable estates), которые могут одновременно находиться у разных лиц, но также касаться одного и того же земельного участка.

--------------------------------

<1> Эта последняя, в свою очередь, подразделяется на tangible property (или choses in possession - "вещи во владении", т.е. физически осязаемые вещи) и intangible property (choses in action - "вещи в требовании", к которым относятся не только права требования, но и доли участия, права на интеллектуальную собственность и т.д.).

В результате здесь вполне возможна немыслимая для современного европейского права ситуация, когда на конкретный земельный участок одновременно сосуществуют несколько различных прав собственности: например, двое совместно имеют неограниченное право собственности (в действительности - лишь широкий по содержанию титул - estate) по общему праву (in law), третий имеет срочное (ограниченное по времени) право собственности (в действительности - аналог аренды), четвертый - будущее право собственности (future interest, или estate in expectancy), а пятый - право собственности по праву справедливости (in equity) <1>. Очевидно, что такое положение принципиально ничем не отличается от считавшегося обычным для средневекового феодального (в том числе и германского) права случая, когда один и тот же участок земли одновременно признавался собственностью сеньора по единому праву соответствующего государственно-территориального образования (gemeines Landrecht), собственностью вассала - по ленному праву (Lehnrecht) и собственностью его крестьянина-арендатора по поместному праву (Hofrecht) <2>.

--------------------------------

<1> Эта ситуация, освещаемая в литературе (см.: Reimann M. Einfuhrung in das USamerikanische Privatrecht. 2. Aufl. Munchen, 2004. S. 132), - яркий пример принципиальных различий европейского вещного права и англо-американских прав собственности.

<2> Венедиктов А.В. Государственная социалистическая собственность. С. 107.

Таким образом, property rights, охватывая full ownership на движимые вещи и различные estate на недвижимость, в действительности представляют собой не аналог европейского права собственности, а являются совокупностью различных имущественных прав. Поэтому принципиально ошибочно их отождествление с правом собственности, ибо речь идет о различных по содержанию правах на имущество (притом в правопорядке, которому вообще неизвестно деление имущественных прав на вещные и обязательственные).

Очевидна также нелепость попыток использования основанной на феодальных традициях американской категории прав собственности вместо современной юридической конструкции вещных прав (свойственных и российскому гражданскому праву, исторически относящемуся к европейским континентальным правопорядкам). Это в особенности касается прав на бездокументарные ценные бумаги, прямо (и крайне неудачно) квалифицированных ст. 2 Федерального закона от 22 апреля 1996 г. N 39-ФЗ "О рынке ценных бумаг" <1> в качестве прав собственности, а также весьма условного понятия "интеллектуальная собственность", нематериальные объекты которой, очевидно, вообще не относятся к вещам, даже и к движимым.

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 1996. N 17. Ст. 1918 (с послед. изм.). В этой упорно сохраняемой законодателем формулировке ясно отразились американские источники данного Закона.

Рассмотренное положение свидетельствует и о том, что широко распространившееся мнение о большей гибкости и прогрессивности правопорядков, основанных на системе общего права (common law), в действительности далеко не бесспорно и, во всяком случае, вряд ли может быть отнесено к вещно-правовому регулированию.

Вместе с тем можно констатировать, что и в европейском континентальном праве, и в англо-американском "общем праве" проводится четкое и последовательное различие гражданско-правовых режимов движимых и недвижимых вещей, причем некоторые имущественные (вещные) права допускаются только в отношении недвижимости.

Данное принципиальное положение представляется особенно важным для российского гражданского права, в котором в силу известных исторических причин понятия недвижимости и вещных прав оказались основательно забытыми и в настоящее время лишь возрождаются с большим или меньшим отклонением от классических постулатов пандектного права.