положения были идентичными в разных странах.

Источниками старого lex mercatoria стали уставы купеческих гильдий, торговые обычаи и прецедентное право купеческих судов. Особенностями существовавшего на тот момент lex mercatoria было и то, что купеческие суды пытались выносить свои решения в соответствии с принципом ex aequo et bono (т.е. по справедливости) и в максимально короткий отрезок времени, что на тот период было очень важно, учитывая скорость, с которой велась торговля. Наибольшее распространение нормы lex mercatoria получили в городах-республиках Северной Италии и "консульских" городах юга Франции, т.е. там, где не было сильной феодальной власти.

Следует также отметить, что современное гражданское право многих государств обязано lex mercatoria существованием многочисленных институтов и принципов, зародившихся в недрах именно этого права <1>.

--------------------------------

<1> См.: Берман Г. Западная традиция права: эпоха формирования. М., 1998. С. 320 - 335.

Однако в конце XV в. начинается постепенный и неотвратимый упадок lex mercatoria, который особенно усиливается в связи с возникновением европейской системы суверенных государств и утверждением абсолютной монархии в большинстве стран Европы. Непосредственным следствием этого процесса стала "национализация" lex mercatoria, т.е. кодификация его норм во внутреннем законодательстве государств. В Великобритании, например, lex mercatoria трансформировалось в common law (общее право), а купеческие суды интегрировались в судебную систему общего права.

Таким образом, начиная с XVIII - XIX вв. регулирование международных хозяйственных связей приобрело сугубо национальный характер, а главным методом их правовой регламентации стал коллизионный метод.

2.2.3. Теория статутов в Италии и Франции

Как известно, XIII в. стал для Северной и Средней Италии периодом высокого подъема в области материальной и духовной культуры. В этот период торговля между Западной Европой и странами Востока перешла в руки венецианцев, генуэзцев и пизанцев, а города Ломбардии и Тосканы превратились в крупные торгово-промышленные центры. Северная и Средняя Италия в XIII в. представляла собой цепь самоуправляющихся городов, которые вели между собой оживленную торговлю и поддерживали интенсивные взаимоотношения. Поскольку итальянские города были фактически независимы от императора, это позволило им выработать развитую систему своих законов (статутов). Многие из итальянских городов, представлявших собой автономные политические образования, проявляли свою автономию в сфере законотворчества и кодификации обычаев. Некоторые города приняли свои статуты еще в XII в. (например, Генуя в 1145 г., Пиза в 1161 г.). С помощью кодифицированных обычаев и статутов осуществлялось регулирование вопросов торговли, промышленности, уголовной юстиции, устройства университетов, а также других вопросов частноправового характера. По мере интенсификации связей между гражданами различных городов перед итальянскими юристами все чаще стали возникать коллизии частноправового характера между:

1) римским правом и статутным правом; 2) местным и иностранным правом; 3) различными видами статутного права.

Аналогичная ситуация сложилась в этот период во Франции, где наряду с кутюмами (фр. coutumes - обычаи) областей существовало римское право и хартии городов.

В итальянских университетах, в которых изучались источники римского права, возникает наука МЧП. Именно там зарождается первая школа МЧП - школа глоссаторов. Появление школы глоссаторов ознаменовало новый этап развития европейского частного права и возникновение науки цивилистики на базе источников римского частного права. Благодаря глоссаторам было положено начало возрождению юридической науки и правовой культуры, оказавшихся в значительной мере утраченными в связи с падением Западной Римской империи.

Родоначальником школы юристов, получивших название "глоссаторы" (позднелат. glossator от греч. glossa, т.е. толкование, перевод устаревшего, редкого или иноязычного слова; заметка на полях текстов римских кодексов и законов), стал грамматист из Болоньи Ирнерий, первым выделивший римское право из общего курса риторики и начавший преподавать его как особый предмет.

Итальянские юристы, считавшие римское право идеалом права, писанным разумом, для решения коллизионных вопросов обращались к источникам этого права. В известном смысле нормы римского права являлись противоположностью феодальных порядков, поскольку регулировали отношения между лицами, а не между землями. Для итальянских юристов римское право было не только совершенным образцом правопорядка, пригодного для всех народов и на все времена, но также положительным правом

империи, воссозданной Карлом Великим. При этом итальянские юристы крайне пренебрежительно отзывались об обычном праве варварского происхождения, называя его "ослиным правом" (ius asinorum). Тем самым итальянские юристы подчеркивали, что, отрицая обычное право, они способствуют восстановлению подлинного правопорядка империи. Вместе с тем по мере развития статутного права городов Италии итальянские правоведы были вынуждены считаться с этим правом, которое все чаще оказывалось более целесообразным с точки зрения современных потребностей.

Однако найти ответы на коллизионные вопросы в римских текстах было просто невозможно, поскольку римское право не содержало в себе коллизионных норм как таковых. Ввиду этого итальянские юристы занялись приспособлением римских текстов к коллизионным проблемам. Точнее было бы сказать, что итальянские юристы вначале находили решение конкретного коллизионного казуса, а уже затем, отдавая формальную дань уважения авторитету римского права, пытались оправдать найденное решение с помощью ссылки на какое-либо положение римского права. Классическим примером такого подхода является знаменитая глосса из сборника глосс Аккурсия (Accursius), в которой содержится попытка ответа на вопрос: если в Модене судится гражданин Болоньи, можно ли его судить по статутам Модены?

Отвечая на этот вопрос, неизвестный глоссатор пришел к выводу, что гражданин Болоньи не может судиться по статутам (законам) Модены, поскольку статуты Модены могут быть обязательны только для ее граждан. Эта глосса, по сути, положила начало теории статутов. По всей видимости, автор глоссы стремился преодолеть крайности территориального принципа, столь характерного для эпохи феодализма. Автор данной глоссы, пытаясь ее обосновать ссылкой на римский источник, обратился к положению Кодекса Юстиниана, которое имело мало общего с коллизионным вопросом. Речь идет о тексте конституции императоров Грациана, Валентиниана и Феодосия об утверждении веры в Святую Троицу, которая была издана в 380 г. и обращалась к константинопольскому народу. Текст этой конституции звучит так: "Мы желаем, чтобы все народы, коими правит наша милостивая власть, обретались в той вере, которую божественный апостол Петр передал римлянам".

Вот как неизвестный глоссатор прокомментировал этот отрывок: "по мысли императоров закон обязателен для тех народов, которыми они правят; следовательно, для тех, кто им не подвластен, закон не обязателен. А потому и болонский гражданин не может подлежать действию моденского статута".

Как видим, наука коллизионного права родилась под видом весьма вольного толкования римских текстов, а ее первые представители, как точно выразился М.И. Брун, обращались с римскими текстами, как с каучуковым платьем, которое растягивали, чтобы одеть в него "чрезмерно разросшееся тело новой общественной жизни с ее непредусмотренными правоотношениями" <1>.

--------------------------------

<1> Брун М.И. Очерки истории конфликтного права. М., 1915. С. 10.

Поначалу в случае коллизий между законами разных стран средневековые юристы были склонны к широкому применению принципа lex fori. Этот подход поддерживали, например, такие известные авторы, как Азо (Azo) и Аккурсий. Однако уже магистр Алдрик (Aldricus, 1170 - 1200) высказывается в пользу применения "лучшего права" к коллизионным вопросам.

Глоссаторы не могли создать всеобъемлющую теорию статутов, поскольку они застали лишь первые статуты, а статутное законодательство начало развиваться с начала XIII в. Как отмечает В.Э. Грабарь, теория статутов была разработана постглоссаторами, которые считаются родоначальниками науки международного частного права <1>.

--------------------------------

<1> См.: Грабарь В.Э. Римское право в истории международно-правовых учений. Элементы международного права в трудах легистов XII - XIV вв. Юрьев, 1901. С. 208.

В науке МЧП укрепилось мнение, что статутарная теория, основанная постглоссаторами, проникла из Италии во Францию, Германию, Бельгию и Голландию. Эта теория положила начало трем национальным школам МЧП: 1) итальянской школе, во главе которой стоял С. Бартол и которая господствовала до XVI в.; 2) французской школе, возникшей под влиянием итальянской школы, и 3) голландской школе, провозгласившей с конца XVII в. принцип территориальности, чье действие смягчается с помощью теории международной вежливости (comitas).

Пожалуй, наиболее заметной фигурой науки МЧП периода Средневековья является итальянский ученый С. Бартол (Bartolus a Sassoferrato, 1314 - 1357), которого интересовали два главных вопроса: 1) распространяется ли территориальность статутов на иностранцев; 2) оказывает ли статут действие за границей. Стремясь ответить на эти вопросы, Бартол исследовал множество казусов, решение которых он искал в соответствии со своим пониманием справедливости. По-видимому, Бартол предлагал решения коллизионных проблем не на основе какого-либо определенного метода или системы, а посредством интуитивного поиска справедливого решения. Довольно интересно, что для решения коллизионных

(положения о вещи или лице), и коллизионный вопрос можно считать решенным. Однако на практике определить точно, какой закон касается вещи ("реальный статут"), а какой лица ("персональный статут"), довольно трудно. Тем не менее теория статутов доминировала в науке МЧП до тех пор, пока ее не подверг разрушительной критике в 40-х гг. XIX в. немецкий ученый Вехтер.

2.2.4. Голландская школа коллизионного права

Итак, если теория статутов Д'Аржантрэ распространилась во французской науке МЧП только к концу XVIII в., то в Нидерландах и Германии его учение было встречено с энтузиазмом уже в XVII в.

Так, нидерландские провинции долгое время вели борьбу против испанского владычества под лозунгом защиты государственного суверенитета и суверенных прав провинций, которые в области гражданского законодательства были закреплены в актах Утрехтской унии 1579 г. Исходя из этих внешнеполитических реалий территориальный принцип, выдвинутый и обоснованный в учении Д'Аржантрэ, приобрел в глазах голландских юристов особую привлекательность. Успех учения Д'Аржантрэ в Нидерландах объясняется и тем, что в этой стране были сильны феодальные отношения, вследствие чего не только каждая провинция, но также каждая область и город имели свои привилегии. Феодальные отношения в Нидерландах обусловили тенденцию рассматривать все законы в качестве территориальных. В силу этих обстоятельств теория Д'Аржантрэ стала пользоваться широкой популярностью в науке и судебной практике Нидерландов.

Наиболее известными представителями голландской школы коллизионного права являются Павел Вут, Иоанн Вут и Ульрик Губер.

К сожалению, французские статутарии не смогли объяснить, почему иностранные статуты (будь то личные или реальные статуты) могут претендовать на применение за пределами своей территории. Ответить на этот важный вопрос попытались голландские юристы XVII в.

Среди этих юристов особенно выделяются два ученых: профессор в Утрехте Павел Вут <1> (Paul Voet, 1619 - 1677) и его сын, профессор в Лейдене, Иоанн Вут (Iohannes Voet, 1647 - 1714), благодаря которым теория статутов приобрела новую форму.

--------------------------------

<1> Иногда в литературе его фамилию пишут как "Фут".

Павел Вут делил все статуты с точки зрения их содержания на личные и вещные, в зависимости от того, что в основном они имели в виду. Согласно учению Павла Вута любой статут (будь то личный или вещный статут) не должен действовать за пределами своей территории. В то же время, как подчеркивает Вут, экстратерриториальное действие законов основано не на праве, а исключительно на соображениях вежливости, удобства или интересов, т.е. на том, что именуется comitas или comitas gentium (международная вежливость).

Иоанн Вут изложил свою теорию в комментарии к пандектному праву (Commentarius ad Pandectas). Вут-младший рассматривал коллизионные вопросы с трех точек зрения: во-первых, он устанавливал требования права; во-вторых, указывал уступки во имя "международной вежливости"; и наконец, в-третьих, определял границы, в пределах которых поведение физических лиц могло отклоняться от действия местных законов.

Данные правила Вут-младший распространил не только на отношения между провинциями, но также на межгосударственные отношения. Иоанн Вут принимал деление статутов по объекту на личные, реальные и смешанные. Однако это деление для него носило сугубо формальный характер, поскольку, по его мнению, все статуты в принципе были территориальными, а власть законодателя не распространялась за пределы территории государства. По-видимому, Вут-младший осознавал, что последовательное проведение принципа строгой территориальности в жизнь чревато "правовой войной" между государствами; поэтому смягчить излишний ригоризм данного принципа была призвана "международная вежливость", допускающая признание действия иностранных законов постольку, поскольку такое признание не умаляет суверенитета провинции и прав ее граждан.

В то же время, по мысли Иоанна Вута, "международная вежливость" не может смягчить действие принципа территориальности, если речь идет о недвижимости. Поскольку Вут-младший признавал недостаточную четкость понятия "международная вежливость", он предлагал государствам заключать международные соглашения, которые бы способствовали укреплению межгосударственной взаимозависимости. Иоанн Вут также уделил внимание вопросам о запретительных статутах, которые не позволяют сторонам уклоняться от их предписаний даже по взаимному согласию.

Наиболее типичным выразителем голландской школы коллизионного права стал Ульрик Губер (Ulric Huber, 1636 - 1694), который выдвинул три аксиомы: 1) законы каждого государства имеют силу только в пределах его территории и действуют в отношении всех подвластных лиц на этой территории; 2)