ЖУРНАЛИСТИКА 1880-1890

«Independence Beige», «Journal de Debats». С 1884 г. и до самой смерти работал в «Новом времени».

Объем работы обозревателя был значительным. Так, Р. И. Семент-ковский в «Новостях» выполнял следующие поручения: ежедневно писал передовую статью; просматривал все приходившие иностранные газеты, отмечал места переводов; прочитывал иностранную корреспонденцию; редактировал материал, поступавший по своему отделу.

По колоссальному объему перерабатываемой информации амплуа корреспондента (особенно «международника») сближалось с работой обозревателя. Близость специальностей обозревателя и кор-

респондента подтверждало и частое совмещение этих обязанностей. Так, Г. К. ГрадовскиЙ в 1874-1876 гг. вел в «Голосе» воскресный «Листок» и субботнюю рубрику «Жизнь и закон» обобщающего характера; он же являлся специальным корреспондентом «Голоса» на полях русско-турецкой войны. Одним из многих трудолюбивых и способных сотрудников газет была А. В. Каирова, корреспондент и переводчик. В 1876 г. она была корреспондентом «Нового времени» с театра действий сербской войны; являлась корреспондентом «Голоса» с Балканского полуострова, из Вены и Берлина во время константинопольской конференции 1877 г., русско-турецкой войны и берлинского конгресса. Каирова сотрудничала также в «Биржевых ведомостях», «Молве», «Деле», «Русской мысли», «Вестнике Европы», переводила исторические документы для «Сборника Императорского русского исторического общества». Корреспонденты (особенно провинциальные) часто подвергались гонениям со стороны местных властей, испытывали на себе общественную неприязнь.

Еще меньшим уважением пользовались репортеры. Именно в этой среде было больше всего полуобразованных, малооплачиваемых сотрудников. Репортерское дело к 1880-м годам специализировалось. Появились репортеры, описывавшие высокие торжества и события; посещавшие заседания обществ; репортеры-спортсмены; репортеры, ведшие криминальные темы, и т. д. Среди репортеров появлялись широко известные профессионалы. Н. Н. Животов начинал как репортер мелких газет, затем стал известным фельетонистом «Новое гей», «(Петербургской газеты», «Петербургского листка». Животов одним из первых стал автором ролевых репортажей, отдавая предпочтение уголовной и скандальной хронике. Самым же типичным, со всеми особенностями этой специальности, репортером был Ю. О. Шрейер, за которым в Петербурге прочно закрепилось звание «короля репортеров». После окончания первого Московского кадетского корпуса офицер конной артиллерии Шрейер участвовал в Севастопольской кампании. В 1859 г. он открыл в Вильно первую телеграфную станцию в России, здесь же начал литературную деятельность. Шрейер занимался устройством крестьян в Царстве Польском, некоторое время был председателем цензурного комитета в Варшаве, служил в Министерстве народного просвещения. Шрейер публиковался в «Северной пчеле», «Военном сборнике», «Голосе», «Новостях» (газете, им же основанной) и «едва ли не во всех газетах обеих столиц и в некоторых провинциальных». О его вездесущности ходили легенды, часто он узнавал новости раньше властей.

Некоторые из репортеров становились фельетонистами, являвшимися привилегированной частью редакции (наравне с обозревателями, ведущими беллетристами). Основная проблема

для фельетониста заключалась в отыскании темы — цензурной, не избитой, привлекающей внимание читателей. От мастерства фельетониста во многом зависел успех газеты, и редакторы особо тщательно подбирали сотрудников для этого амплуа. В крупных газетах за ведущими фельетонистами закреплялись определенные дни выхода.

Среди авторов фельетонов было немало беллетристов. Газетные публикации для многих становились началом пути в литературу (первые шаги А. П. Чехова на литературном поприще начались с 1884 г. в «Петербургской газете», с 1886 г. — в «Новом времени»). Огромной известностью пользовался Н. А. Лейкин, чьи романы, сценки и рассказы на темы купеческого и мещанского быта появлялись в «Библиотеке для чтения», «Петербургском листке», «Осколках» и почти ежедневно в течение 35 лет в «Петербургской газете». Десяток пьес, до 10 тыс. очерков и рассказов, сорок отдельных прижизненных томов составили итог литературной деятельности Лейкина.

Среди всех работавших в газетах меньшую, но постоянно возраставшую долю составляли женщины, хотя отношение к женскому литературному труду в основном было негативным. Чаще всего в редакциях женщины занимались переводом иностранных известий и беллетристики, реже выступали как авторы статей и фельетонов.

Условия труда русских журналистов по большей части были очень плохими. Исключение составляла журналистская элита, имевшая высокие гонорары и свободный режим работы. Построчный гонорар колебался очень сильно. За строку передовой статьи платили от 1,5 до 15 копеек, за репортерскую строчку — от 1 до 10 копеек (средней ценой был «пятачок», Шрейер же получал но 20 копеек со строки). Цена беллетристической строчки могла подняться от 1 до 40 копеек. Плата зависела от известности журналиста. При постоянной работе средний журналист мог заработать в месяц 120 — 150 рублей; при этом надо учесть, что для мало-мальски обеспеченной жизни еще в конце 1860-х годов требовалось не меньше 2000 рублей в год. Материальная необеспеченность журналистов вела к их полной зависимости от издателей, вынуждала сотрудничать одновременно в разных органах. Часто долги и невозможность иного заработка удерживали сотрудников от ухода из газеты, которая их не устраивала. Постоянным было и нарушение авторских прав. В соответствии с законодательством дозволялись перепечатки до одного печатного листа. Многие газеты (особенно провинциальные) процветали, составляя номера с помощью ножниц (а значит, бесплатно). При невысокой

оплате труда постоянные сотрудники редакций и типографские служащие имели в год не больше шести выходных — после крупных праздников. Неразработанность правовой базы вела к невозможности проверки истинности информации. Все это, в конечном итоге, отражалось на журналистах (подрыв доверия к газете вел к уменьшению ее благосостояния и т. д.).

Сходство целей, интересов и часто условий труда объединяло пишущую братию. Сближению журналистов способствовали различные профессиональные объединения (с 1859 г. — Литературный фонд, с 1886 г. — Русское литературное и театральное общество, с 1891 г. — Касса взаимопомощи при обществе пособия нуждающим-ся литераторам и ученым, с 1897 г. — Союз русских писателей и т. д.). В 1895 г. прошел съезд русских деятелей по печатному делу. Для урегулирования внутренних споров журналистами избирались суды чести, различные комиссии, что также в некоторой степени помогало профессиональному объединению.

Жанровая палитр а русских дореволюционных газет чрезвычайно разнообразна. Здесь использовались как распространенные, привычные жанры, так и только зарождавшиеся; шел активный процесс формирования читательского отношения к ним. Широта жанрового диапазона диктовалась не только информационной насыщенностью жизни, требовавшей различного

оформления, но и читательскими потребностями и вкусами. Жанровое своеобразие облегчало работу журналистов и привлекало подписчиков.

Открывала номер передовая, или руководящая, статья. В большинстве случаев передовые не подписывались. В XIX в. сложился определенный стиль написания этих статей — несколько тяжеловесный и сухой. Вопросы внешней политики, наиболее часто поднимавшиеся в передовых статьях, меньше всего интересовали читателей малой прессы, что и сказалось на минимальном количестве в ней таких статей. Нередко в передовых разгоралась полемика. В них поднимались самые насущные вопросы — о неурожаях, роли интеллигенции, высших женских курсах, рабочем вопросе, среднем образовании, семейном законодательстве и т. д. Передовые (особенно посвященные внутренним вопросам) достигали публицистического накала, осуществляли более пропагандистскую, нежели информационную, функцию. Кроме передовых в газетах помещались научные, проблемные, аналитические, юбилейные, критические статьи.

Не был чисто информационным и следовавший за передовыми статьями отдел хроники, в котором лидировали заметки. Материалы поступали через Международное телеграфное агентство, Северное

телеграфное агентство; брались из правительственных сообщений. Кроме гого, в 1SS3 г. между отдельными газетами было заключено соглашение об обмене специальными телеграммами. По техническим причинам и из-за правил прохождения через цензуру русские депеши часто уступали иностранным в скорости. Кроме того, это объяснялось высоким тарифом: отечественный телеграф, в отличие от зарубежных, не делал скидок для периодических изданий.

За отделом хроники помешались корреспонденции, которым отводилось одно из первых мест в жанровой иерархии. В каждом объявлении о подписке обещалось обилие корреспонденции как из-за границы, так и из России. Заграничные корреспонденции превосходили внутренние и количественно, и но разнообразию (но порой фабриковались внутри страны с помощью «вырезок» и переводов). Корреспонденции с окраин России порой бывали единственным сиособом рассказать о злоупотреблениях местных властей, поэтому чаще всего они носили обличительный характер.

Принадлежность материала к фельетону, обычно шедшему вслед за корреспонденцией, современники определяли но его местонахождению (подвал на первой — третьей полосах) и легкому стилю изложения. Этот жанр играл одну из ведущих ролей. Успех газеты во многом зависел от удачно выбранных фельетонистов. Им платили высокие гонорары, переманивали из других изданий. Но если в 1840-1860-х годах уровень газеты выражал ее политический фельетон, то в 1880-1890-х такое место занял фельетон воскресный. В нем — по сравнению с другими фельетонами — особенно культивировалось поверхностное отношение к жизни. Помимо воскресного встречались музыкальные, театральные, литературные, биржевые, общественные, провинциальные, городские, научные, иностранные, военные, сельскохозяйственные, педагогические, исторические фельетоны. Меньше всего самостоятельных фельетонов публиковалось в органах малой прессы, так как в ней большинство отделов носило фельетонный характер.

Час гь постоянных фельетонов постепенно трансформировалась в самое гоятельные отделы; немалый процент площади заполнялся бел-детристикой (романами, рассказами, повестями, сценками, легендами и т. д.). Публиковались стихотворные произведения — как серьезного, так и сатирического характера. Доля беллетристического чтения росла к выходным дням. Меньше всего беллетристики появлялось в еженедельных изданиях. По количеству переводных и — в меньшей степени — оригинальных художественных произведений малая пресса не имела себе равных, но публикации были своеобразные — по

определению современников, «шутовские сценки» и «гривуазные романы». Беллетристические жанры философского плана — драматические сцены, письма, легенды — были, скорее, свойственны газе-там большой прессы. Пиона встречались и более редкие для газет жанры — автобиография, мемуары. >ссе. Обилие беллетристики объясняется существовавшей в то время тенденцией вытеснения га-'.егой журнала и отчасти (для низших и средних слоев) книги.

II к беллетристическим, и к публицистическим жанрам относился очерк, занявший одно из почетных мест на страницах русских газет. Образность очерка, его художественная выразительность, возможность типизации героев широко использовались журналистами. Среди разновидностей очерка уверенно лидировал физиологический, или бытовой. Конец XIX в. ознаменовался всплеском тгого вида очерка во многих странах. Физиологический очерк описывал жизнь без прикрас; картина собственных горестей, происходящих с кем-то еще, подкупала читателей. Признанным мастером физиологического очерка в то время выступал А. А. Бахтиаров. Цикл его очерков «Брюхо Петербурга» (по примеру «Чрева Парижа» Золя) помещался в «Новостях», «Санкт-Петербургских ведомостях», «Петербургской газе ге». Публиковались и другие виды очерков: путевые, критические, исторические, биографические, психологические, судебные, статистические.

Вконце XIX в. свои первые шаги в русской печати делало интервью (в основном в виде перепечаток из западных изданий). Один из первых русских интервьюеров, В. В. Протопопов, определял этот жанр как «собирание документов». Профессионалы считали, что интервью вышло из недр репортажа. Большая часть материалов этого жанра помещалась в узких рамках хроники. В Москве «королем репортажа» был признан В. Гиляровский, в Петербурге — Ю. Шрейер. Ярких, запоминающихся репортажей было мало. Изредка встречались ролевые репортажи.

Изменилось и о ф о р м л е н и с изданий. На внешний вид русской газеты второй половины XIX в. существенное влияние оказали капитализация прессы, общественно-политические направления, ориентация на определенную читательскую аудиторию, вкусы и финансовые возможности издателей и редакторов, зарубежная практика.

Кроме стремления к увеличению периодичности и цены газетам XIX в. была свойственна и тенденция к увеличению форматов. Большой формат но образцу английских и американских газет стал одним из главных признаков престижности издания. Важно и ю, что изменение формата находилось в зависимости от воли издателя и не

требовало согласования с цензурным ведомством. Иногда номера выходили в смешанном формате: последняя полоса, отводимая под рекламу, была меньше предыдущих.

Вконце XIX в. наблюдалась тенденция использования в газетах светлых, широких шрифтов. Практиковалось и иллюстрационное оформление (правда, в очень небольших размерах). Органы большой прессы сознательно отказывались от такого оформления, малой — начинали им злоупотреблять. Самым простым способом оформления было использование различных типографских средств разделения текста и виньеток. Нередко в газетах помещались схемы, планы и чертежи. Появлялись фотопортреты, рисунки-объяснения к научным статьям. За исключением «Нового времени», полосы газет отлича-

лись серой тональностью, изредка перемежавшейся рисунками. Качество иллюстраций часто было плохим. «Воздуха» (в современном понимании) почти не было.

Тем ярче — по сравнению с однообразием газетной площади — выступали рекламные полосы. Неожиданная, непривычная верстка, разные шрифты, натуралистические рисунки сильно, хотя и не всегда выгодно, отличали рекламную часть от остальных в газете. Излишняя пестрота объяснялась стремлением редакций и типографий угодить рекламодателю. Для 1880-1890-х годов было характерно изобилие ри-сованных изображений в газетной рекламе. Помещать рисунки в издательской части газеты было проще, нежели в редакционной: на это не требовалось особого разрешения и, кроме того, рисованная реклама менее грозила административными карами. Иллюстрационное же оформление редакционной части вызывало немало нареканий со стороны цензуры.

Верстка в основном использовала способы «внакрут». Верстка ежедневных газет была горизонтальной, с обязательной линией, разделявшей подвал и чердак листа; верстка еженедельников — вертикальной. Изредка в ежедневных газетах применялась верстка смешанная, когда фельетон располагался горизонтально, а материалы в верхней части полосы — вертикально.

Одной из тенденций развития газет в конце XIX в. стало увеличение объема. Ежедневные газеты выходили по большей части в 4-полосном варианте, практиковали и 6 полос. Ряд газет изредка доставлялся читателям на 8 полосах. Объемы увеличивались как за счет рекламы, так и из-за постоянного роста новых отделов и рубрик. Объем еженедельных изданий чаще всего равнялся 16 полосам. Рекламодатели не были особенно заинтересованы в еженедельных газетах, и поэтому объем этих изданий рос лишь в связи с

увеличением текстовой части. Увеличение объема изменялось по сезонам. Наибольшее количество газетных полос выходило с конца ноября — в декабре, когда шла наиболее острая борьба за подписчика. Содержательными и насыщенными страницами редакции пытались подтолкнуть читателя к выбору именно их газеты. В это же время шло и наибольшее поступление рекламы, влиявшей на появление дополнительных полос. В целом для внешнего вида русской газеты конца XIX в. типичными стали увеличенные объем, формат, периодичность, стремление к иллюстративному и шрифтовому разнообразию.

Совершенствовалась и структура газетного номера. Отделы, рубрики и подрубрики определялись рамками разрешенной цензурным ведомством программы издания. Программы разных газет во многом совпадали. Разрешенная программа служила основанием для появления отделов. Вопреки современным представлениям о понятии «газетного отдела», подобное деление материала, указывавшееся в программе, могло заключать в себе множество отделов, публиковавшихся на газетных страницах. В фаницах внутреннего отдела, например, могли помещаться отдел передовых статей, официальный, судебный, биржевой, торговый, провинциальный отделы, хроника и т. д.

Если всеми отделами заведовал редактор, то рек л а м пая ч а сх* находилась в ведении издателя. Допустив с 1862 г. печатание частных объявлений, правительство значительно расширило возможности русских газет. Именно с этого момента предприниматель мог рассчитывать на прибыль; газета стала товаром; резко усилилась конкурентная борьба за объявителя, повлиявшая на развитие периодики в целом.

Все объявления приносили доход редакциям, но один из видов — самореклама — предпринимался в расчете на будущие барыши. Пик ее приходился на предподиисочный сезон — в декабре и январе. Среди форм саморекламы широко использовались объявления о газете в других органах печати, пробные номера, бесплатная рассылка. Случалось, что самореклама превращалась в самовосхваление. Но в саморекламе газет были не только отрицательные стороны. Редакции в сжатой форме сообщали читателям о программе своих изданий, о планируемых улучшениях, о льготах подписчикам.

Вгазетах постоянно появлялась реклама, лживость которой осознавалась современниками. Чаще всего лживая реклама применялась в области медицины, парфюмерии, предметах домашнего обихода. Тем не менее заведомо лживые публикации не прятали своей рекламной сущности, чего нельзя сказать о скрытой рекламе. В конце XIX в. практика включения рекламы в текст применялась достаточно

г

широко. Читатель (особенно провинциальный) верил напечатанному слову, и рекламе в том числе. Многих в газетах интересовал прежде всего отдел объявлений. Время от времени журналисты поднимали вопрос о необходимости редакционного контроля над печатаемыми

объявлениями и об отказе от явно шарлатанских. 11о даже инициаторы полемики (например, «Неделя») сознавали всю утопичность таких предложений. Наиболее острым моментом, вызывавшим жаркие дискуссии при обсуждении рекламной деятельности газет, была доходность объявлений и реклам. В конце XIX в. номер большой столичной i азеты мог выручить около 2000 рублей вдень за одни только объявления. Существовала тенденция роста цен за место на рекламной полосе, занимаемое строкой пенна (единицей меры для взимания платы за публикацию объявлений). Минимальные расценки были за напечатание объявлений на последней полосе, на первой они были выше в два и более раза. Строка в еженедельной «Неделе» стоила 20 копеек, строка на первой полосе в ежедневных «Новостях» — 60, на последней — 15 копеек. Существовала сие тема скидок для рекламодателей, практиковались и бесплатные объявления.

Поступления от реклам и объявлений становились главным источником финансирования газет. В 1896 г. от платных объявлений «Новое время» выручило 499 807 рублей, «Петербургский листок» — 305 812 рубля и т. д.

Вцелом заметна тенденция роста количества публиковавшихся объявлений и реклам. Реклама счала одной из главных составляющих русской газеты: росли ее объемы, количество; разнообразней становились способы привлечения потенциального покупателя; начала совершенствоваться техническая сторона дела. Улаживались юридические волросы, вырабатывалось определенное отношение читающей публики и самих журналистов к рекламе. Объявления и реклама приносили немалый доход, очень существенный для процесса становления русской газеты.

Все увеличивавшееся количество газетных страниц заставляло издателей совершенствовать систему распространения.

ВXIX столетни газета в основном шла к читателю двумя путями: по подписке и в розницу. Максимум усилий предприниматели вкладывали в борьбу за подписчика: розница заставляла увеличивать процент скидки продавцам-газетчикам, грозила возвратом неиспользованных номеров, была убыточна в случаях применения цензурных взысканий.

Розничная продажа газет в редакциях началась с 1858 г.. на улицах — с 1862 г. Артели-монополисты избирали для

продажи газет лишь центр города, лишая гем самым тысячи жителей возможности покупать номера газет; искусственно занижали количество

продаваемых ж- земпляров одних газет и завышали количество других. Эту проблему редакции решали разными путями. Все газеты

помимо редакций имели собственные конторы, в которых можно было оформить подписку, сдать объявление, приобрести отдельные номера газет. Здесь же подписчики могли купить книги со скидками, внести пожертвования на благотворительные цели и т. д. Кроме того, редакции заключали соглашения с центральными конторами по приему подписки и объявлений, розничной продаже, однако центральные конторы нередко обманывали покупателей.

Редакции расширяли сферу влияния в распространении изданий и путем создания собственных артелей. Таковые имели «Санкт-Петербургские ведомости» и второе издание тки о органа — «Русская газета»; «Биржевые ведомости». Редакционными разносчиками газет могли стать грамотные, расторопные и трезвые люди не моложе 18 лет с рекомендациями и исправными паспортами. Создавая артели газетчиков, издатели преследовали и рекламные цели. Так, уличные продавцы «Биржевых ведомостей» имели особую форму: на бляхе шапки и на сумке у них помещалось название реализуемой газеты. Спустя несколько лет, в 1888 г., несколько столичных издателей приняли участие в пересмотре устава «Общей конторы газетчиков» с тем, чтобы розничная продажа газет находилась в руках самих издателей.

Издатели стремились распространить свои издания не только в столице, но и на железных дорогах России. Общепризнанным лидером в этом был А. С. Суворин, перекупивший право распространять печатную продукцию на станциях. В ведении Суворина с 1884 г. оказались Николаевская и Варшавская железные дороги, а с 1886 г. — Харьков-ско-Николаевская и Екатерининская. Аренда железнодорожных киосков газетными издателями была невыгодна покупателям: продавцы Суворина скрывали газеты-конкуренты от читателей, а при продаже завышали цену номера. Издатели арендовали также городские газетные киоски. Так, в 1882 г. О. К. Нотович (издатель «Новостей») приобрел право на аренду двадцати одного газетного киоска в Выборгской, Литейной и Василеостровской частях Петербурга. Собственностью многих издателей становились книжные магазины, в которых наряду с прочим товаром можно было купить газеты и подписаться на них. Распространение газет шло и через библиотеки. Правда, в данном случае утрачивался эффект новизны: в публичной библиотеке газеты можно было получить только через две недели после их выхода в свет. В провинциальных библиотеках выписывались далеко

не все столичные издания. Например, в 1887 г. Тамбов-ская публичная библиотека получала 42 периодических органа, в числе которых были «Гражданин», «Неделя», «Новое время», «Санкт-Петербургские ведомости».

Как ни пытались издатели — через конторы, собственные артели, аренду киосков, книжные магазины, библиотеки — самостоятельно влиять на распространение своих изданий, большая часть номеров реализовалась через артели газетчиков, не зависевших от редакций.

Для русской газеты второй половины XIX в. было характерно увеличение расходных статей. Рос необходимый для газетного производства первоначальный капитал. Если в 1870-е годы газегу выпускали с 30—40 тыс. рублей, то к началу XX в. это было немыслимо без 200-300 тысяч.

В качестве источника дохода помимо рекламы и розничной продажи выступали и правительственные субсидии. «Голос» с 1863 по 1865 г. получал 12 тыс. руб. в год, «Неделя» была основана в 1866 г. на ежемесячной дотации в 800-900 рублей, с 1881 г. ежегодно издателю «Гражданина» выдавались 36 тыс. рублей (впоследствии — 66 тыс.). «Новое время», как самая распространенная газета, единственная печатала объявления Государственного банка, за что получала 15 тыс. рублей в год.

Себестоимость одного годового комплекта чаще всего была выше подписной цены. Например, себестоимость «Нового времени» в 1913 г. равнялась 22 рублям 10 копейкам при 17-рублевой подписной цене. Разница между подпиской и расходами компенсировалась объявлениями.

Убыточность газет вызывалась неумением удовлетворить читательские запросы, плохой постановкой системы распространения, сильной конкуренцией и дороговизной газеты (т. е. недостатком оборотных средств, объявлений; высокой ценой бумаги; раздутыми штатами). В первые годы становления или перехода к новому издателю газеты прибыли не приносили. Но было бы безосновательным полагать, что все издания приходили к такому печальному концу. Умелая организация, оправданный размах газеты и отыскание своей пиши на потребительском рынке вели к прибыли.

Газета становилась товаром. Начинался процесс монополизации, финансирования газет частным капиталом. Стремление извлечь максимальную выгоду вело к изменению облика русской газеты, ориентированию ее на массового читателя. Этот процесс происходил во всем мире. Русская большая газета становилась рентабельным изданием, крупным коммерческим предприятием, где финансовая сторона и проблемы распространения являлись одними из определяющих в деятельности редакций.

§ 8. «Новое время». А. С. Суворин — редактор и издатель

Политическая и литературная газета «Новое время» была основана в 1868 г. А. Киркором и Н. Юматовым. Поиск названия («Переход», «Новое время», «Санкт-Петербург»), изменения периодичности (еженедельно, пять раз в неделю, ежедневно), не устоявшаяся программа издания, внутриредакционные конфликты, смена руководства привели к тому, что в 1869 г. газета имела наименьшее число подписчиков среди петербургских изданий — 1352.

В1874 г. у «Нового времени» было всего 1100 подписчиков. В марте 1874 г. за статьи о земском самоуправлении, недостатках женского образования и плохом состоянии институтов «Новому времени» было дано третье предостережение с приостановкой его на полгода.

Вноябре 1874 г. право издания газеты было продано известному газетному предпринимателю К. В. Трубникову. Возобновленное «Новое время» (издатель К. В. Трубников, редактор М. П. Федоров) вышло в увеличенном формате с 1 декабря 1874 г. Первоначально дела газеты пошли хорошо, чему способствовали подписчики «Санкт-Петербургских ведомостей», которые, после отказа В. Ф. Коршу в издании, перешли на 1875 г. в «Новое время». Но дважды в 1875 г. — в

июле и октябре — газете была воспрещена розничная продажа. И Трубников снял с себя издательские обязанности.

16 февраля 1876 г. разрешение на издание газеты от министра внутренних дел получил губернский секретарь А. С. Суворин. С «Новым временем» связана вся дальнейшая жизнь А. С. Суворина. Здесь ярко проявился его издательский и редакционный талант.

Алексей Сергеевич Суворин родился в 1834 г. в селе Коршево Воронежской губернии. Его отец, выходец из крестьян-однодворцев, дослужился до чина капитана. Это давало право на потомственное дворянство. Дворянин во втором колене, Алексей Суворин рос в бедности: крестьянская изба, большая семья, заботы о хлебе насущном. После уездного училища Суворина определяют в кадетский корпус, затем — в специальные классы Дворянского полка. Крестьянский мальчик, лишь в 15 лет познакомившийся с произведениями Пушкина, на удивление быстро догнал своих ровесников, бойко объяснявшихся по-французски. После окончания учебы в Дворянском полку он подал в отставку. Отказавшись от офицерской карьеры, Суворин успешно сдал экзамен на звание учителя. Он хотел поступить в университет, но денег для платы за обучение у него не было. Так в уездном училище появился новый учитель истории и географии. Подрабатывал он и в женском пансионе, и частными уроками. Денег не хватало на самое необходимое. Нужда и желание попробо-

вать свои силы толкнули Суворина послам, две корреспонденции в «Русскую речь». Издательница журнала Е. В. Салиас де Турнемир пригласила молодого корреспондента в Москву.

В27 лет А. Суворин приезжает в Москву и становится сотрудником «Русской речи»; печатается в «Современнике», «Времени», «Отечественных записках». Здесь же завязываются литературные знакомства с Н. Лесковым, М. Катковым, В. Бурениным.

Неожиданно в 1862 г. «Русскую речь» закрывают. А. С. Суворин занялся написанием популярных брошюр по русской истории, а в декабре лого года переезжает в Петербург. Там ждет его лестное предложение В. Ф. Корша, издателя-арендатора «Санкт-Петербургских ведомостей».

Два года (1 N63-1864) Суворин выполняет в «Ведомостях» обязанности секретаря, читает корректуры, договаривается с цензурой. Попутно он публикует в «Русском инвалиде» обозрения журналов. С 1865 г. начинается его творческое сотрудничество в «Санкт-Петербургских ведомостях», продолжавшееся до 1872 г. За это время Суворин опубликовал в газете около 400 фельетонов, не считая заметок. Настоящую славу принесли ему воскресные фельетоны «Недельные очерки и картинки», выходившие под псевдонимом Незнакомец. Суворин расширил рамки фельетона, включив в обсуждаемый им привычный круг вопросов о hoi оде. развлечениях и дурных мостовых темы общественно значимые. После Суворина фельетон начал приобретать черты социальной остроты и уходить от бессодержательности.

В1866 г. А. С. Суворин, собрав Печатавшиеся в «Санкт-Петербургских ведомостях» материалы и дополнив их, выпустил книгу «Всякие. Очерки современной жизни». Книга не привлекла бы особого внимания, если бы не поступила в цензуру в день покушения Д. Каракозова на Александра II. В результате книга, посвященная изображению нигилистов, либеральной и консервативной журналистики и прочего, была запрещена в ходе первого в истории русской журнали-стики oi крытого судебного процесса.

В1872 г. уже известный фельетонист Суворин предпринял издание «Русского календаря», имевшего успех у публики. После того как В. Коршу было отказано в праве издавать «Санкт-Петербургские ведомости» (немалую роль сыграли в этом хлестко-оппозиционные фельетоны Незнакомца), Суворин вновь стал перед выбором.

Деньги на покупку «Нового времени» одолжил варшавский банкир Кронеберг. Перед цензурой собственником издания выступал один А. С. Суворин, но треть издания принадлежала его товарищу ио «Санкт-Петербургским ведомостям» В. П. Лихачеву. С 1 декабря 1878 г.

право издания «Нового времени» перечило в полную собственность А. С. Суворина. Официальным редактором газеты (но подставным, как было известно всем) стал М. П. Федоров, известный автор водевилей.

Первый номер суворинского «Нового времени» вышел 29 февраля 1876 г. В передовой статье были сформулированы взгляды новой редакции на роль и задачи ежедневной газеты. Направление «Нового времени» провозглашалось неожиданным — «откровенным»; это понятие на долгие годы закрепилось как за изданием, так и за издателем. Можно сказать, что газета сначала не имела определенной политической программы; «откровенное направление» и «литературный парламент» формировали позицию газеты. Это часто приводило к противоречиям внутри одних и тех же номеров. Например, нередким было соседство взаимоисключающих статей — К. П. Бестужева-Рюмина, доказывавшего необходимость высших женских курсов, и А. А. Дьякова, высмеивавшего русскую ученую женщину.

Очевидно, что для Суворина коммерческие соображения в издательском деле стояли выше «партийных»; какое-то время он и сам, наверное, верил в собственную независимость, в возможность выпуска информационного издания, допускающего свободу мнений, у/ До 1881 г. газете больше были свойственны либеральные воззрения. Одной из целей «Нового времени» являлось формирование общественного мнения, поддерживающего государственную политику. Достигала этой цели газета с помощью прежде всего «Маленьких писем» Суворина* статей о земстве, подчеркивавших необходимость союза земского самоуправления с центральными ведомствами; корреспонденции с окраин, выступавших за объединение России, и других публикаций. Однако «Новому времени» не удалось достичь заявленной свободы от политических пристрастий; «откровенное» направление газеты к началу 1890-х годов окончагельно сформировалось как консервативное. Ведущей становится идея национального самосознания.

Первые сотрудники в обновленное «Новое время» пришли из «Санкт-Петербургских ведомое гей» — В. П. Буренин, Б. В.

иЛ. П. Гей, К. А. Скальковский. Чуть позже к редакции присоединились А. П. Никольский, В. С. Россоловский, Н. С. Кутейников. В 1876 г. в газете был опубликован очерк М. Е. Салтыкова-Щедрина «В тяжелый год», стихотворения Н. А. Некрасова. И все же в начале своей издательской деятельности Суворин писал Тургеневу о бедности в литературных силах.

Именно кадровый состав (а не выступления газеты) обратил на себя внимание цензуры. Еще до покупки Сувориным газеты в агентурном донесении так формулировалась цель этого

приобретения: создать вокруг газеты «целую партию», которая будет иметь огромное влияние на молодежь. Александр II лично повелел обратить на редакцию особое внимание.

«Новое время» выходило ежедневно, без предварительной цензуры. Номер в розницу стоил 5 копеек (к концу века

цена поднялась до 15 копеек), годовая цена с пересылкой равнялась 17 рублям. «Новое время» было единственным изданием, которое в течение mhoi их десятилетий вело свою нумерацию не с начала каждого года, а с момента покупки его А. С. Сувориным.

Газета с первого дня выхода под новой редакцией зарекомендовала себя с необычной стороны. К. В. Трубников передал А. С. Суворину 1562 подписчика, номер же от 29 февраля 1876 г. был выпущен в значительно большем количестве: 13 300 экземпляров. В 1879 г. число подписчиков достигло 25 тыс. Число выписывавших газету иногда уменьшалось. Так, в 1878 г. петербургские студенты-технологи и медики, возмущенные отказом Суворина от приема пожертвований в пользу голодающих крестьян Вятской губернии, просили его не посылать газету в их библиотеки.

Тем не менее в целом тиражи росли. «Новое время» принесло владельцам и известность, и деньги. Настоящий успех пришел к газете во время русско-турецкой войны. Еще в ноябре 1876 г. отставному профессору П. Н. Полевому было разрешено с 1877 г. выпускать в виде еженедельных приложений к «Новому времени» но 1-1,5 листа сочинение «Балканские славяне и Россия». Выпуски подлежали предварительной цензуре, стоили 15 копеек; предполагались льготы и рассрочки для подписчиков. Трудно было выдумать более актуальное приложение. В марте 1876 г. Россия предъявила ультиматум Турции из-за притеснения христиан Балканского полуострова, в ноябре 1876 г. было дано разрешение на выпуск вышеназванного сочинения, а в апреле 1877 г. кавказская армия перешла границу Турции. Таким образом, едва начав издавать газету, Суворин проявил свое чутье политического момента, почти никогда не подводившее его.

Славянский вопрос стал главной составляющей успеха суворин-ского органа на первоначальном этане издания. Во время сербско-турецкой войны (в 1876 г.) издатель «Нового времени» встретился в Константинополе с русским послом графом Н. П. Игнатьевым. Это был первый случай беседы русских посла и корреспондента. Встреча помогла Суворину определиться, выработать отношение к событиям на Балканах. Газета активно включилась в полемику с «Вестником

Европы» и «Голосом», стремившимся к мирному разрешению конфликта. Корреспондентом «Нового времени» с театра действий сербской войны была Н. В. Каирова. А. С. Суворин, В. П. Буренин, Вас. И. Немирович-Данченко в числе первых русских корреспондентов отправились на фронт русско-турецкой войны. Корреспонденции с войны выдвинули «Новое время» среди остальных изданий. Освещение восточного кризиса стало основой благосостояния газеты.

Период русско-турецкой войны совпал со временем становления газеты и ее редакционного аппарата, поиска способов самовыражения в подаче материала и внешнем виде издания; определялись и отношения с цензурой. В первый год выхода газеты под новой редакцией ей дважды воспрещалась розничная продажа номеров. Но в том же году «Новому времени» была оказана значительная материальная поддержка от правительства: суворинское издание, единственное из всех частных газет, было избрано органом Государственного банка. Поэтому циркуляры Министерства финансов, отчеты и котировки ценных бумаг Государственного банка печатались именно в «Новом времени», за что газета получала 15 тыс. рублей в год. В феврале 1877 г. «Новому времени» вновь на гри недели была воспрещена розничная продажа; в августе того же года газете вынесли первое предостережение (в передовой статье приводились случаи неправильного призыва в ополчение).

Вапреле 1878 г. на месяц была воспрещена розничная продажа, в январе 1879 г. газете объявили предостережение, в сентябре 1879 г. снова была запрещена розничная продажа (на месяц). В октябре 1880 г. «Новому времени» вынесли второе предостережение. И на этом цензурные злоключения «Нового времени» до 1891 г. прекратились. Например, в 1887 г. император спас «Новое время» от третьего предостережения и приостановки, повелев передать дело в суд, не применяя к газете административного наказания. В течение 1880-х годов «Новое время» ни разу не подверглось запрещению розничной продажи, запрету на публикацию частных объявлений, приостановке. Бесспорно, на такое положение издания повлияли личные связи и симпатии, а также понимание в правительственных кругах того, что газета отличалась «вообще благонамеренностью направления и крайней сдержанностью в выражениях при обсуждении серьезных вопросов как внешней, так и внутренней политики» и что редакция «Нового времени» держи гея постоянно на патриотической почве. В 1882 г. слухи об официозной роли «Нового времени» настолько распространились, что Министерство внутренних дел официально опровергло их в «Пра-ви i ельственном вестнике».

1

Воктябре 1879 г. газете было дано право печатать отчеты о публичных заседаниях военно-окружных судов и Главного военного суда (без обсуждения решений). С этого же года допускался выпуск приложения — «Еженедельного Нового времени» (научно-литературного сборника, выходившего в 1879-1881 гг.). В 1879 г. в нем было помещено около 60 беллетристических произведений и более ста статей исторического, критического, биографического и научного содержания (среди них — публикации Д. Мордовцева, Н. Лескова, А. Суворина, В. Буренина, Э. Золя, Э. Гонкура, Ж. Верна, А. Шопенгауэра

идр.). В 1881 г. при газете выходил ежемесячный «Литературный журнал». С 1891 г. стали печататься субботние иллюстрированные номера «Нового времени».

С первых дней выпуска газеты Суворин стал искать свой стиль в оформлении. В январе 1877 г. издатель поменял шрифт на более удобный для чтения. В феврале открылась собственная типография Суворина, для которой была приобретена скоропечатная машина системы Маркони и заказана в Париже первая в России ротационная машина Деррье. С июля 1877 г. «Новое время» начало выходить в увеличенном формате. Выросло и количество полос: если в начале 1880-х годов нормой были четыре полосы, то к концу десятилетия обычными стали шесть.

Иллюстративное оформление «Нового времени» даже в первые годы издания его Сувориным не имело себе равных среди газет России. В 1876 г. в двух номерах были помещены планы местности и карта Балканского полуострова, в 1877 г. — в 38 номерах — карты, планы и чертежи европейского и азиатского театров военных действий и т. д. В феврале 1885 г. А. С. Суворин получил от Главного управления по делам печати разрешение помещать в газете рисунки, «относящиеся до хроники событий общественной жизни». В этом же году при типографии «Нового времени» была устроена фотоцинкографическая ма-счерская. без которой иллюстрирование газеты было бы невозможным. Вершиной технического прогресса для того времени было появление рисунков в «Новом времени», оригиналы которых были доставлены в типографию всего за 30 часов до напечатания.

Нередко в газете помещались схемы, планы и чертежи. Чаще всего они касались событий общественной хроники. Так, в 1881 г. «Новое время» дало описание внутреннего разреза взрывчатого снаряда, послужившего орудием цареубийства.

Появлялись в газетах и фотопортреты — в связи с международными событиями (в 1886 г. «Новое время» дало 12 портретов членов кабинета Гладстона); внут-рироссийской хроники (портреты основателей династии Романовых

и Александра II). Наиболее красочно оформлялись рекламные полосы газеты.

Характер отделов поражал своим разнообразием. Среди них были обязательные для большой политической газеты той эпохи — «Ежедневное обозрение», «Внешние известия», «Телеграммы», «Хроника», «Правительственные распоряжения», «Внутренние известия», «Фельетон», «Театр и музыка», «Биржевая хроника», «Среди газет и журналов» (этот отдел впервые появился именно здесь), «Судебная хроника», «Справочный указатель» и др. Заметен постоянный поиск новых рубрик, расширение сферы информационных услуг. Изданию была свойственна, но выражению Н. С. Лескова, композиционная «неожиданность»: отделы и рубрики меняли свои места. Для газеты был характерен постоянный набор фельетонов («Недельные очерки и картинки», маленький фельетон, новости иностранной журналистики, научные письма, музыкальные наброски, памфлеты дня, вопросы военной педагогики, московский фельетон и др.). Разнообразные виды телеграмм: от специальных корреспондентов, торговые, случайные, коммерческие, — дробность «внутренних известий» (под-рубрики «Корреспонденция Нового времени», «Нам пишут») позволяли добиться большой информационной насыщенности. Изредка печатались в газете аншлаги текстовых и даже оформительских материалов. Неустоявшиеся жанры часто смешивались с другими — так, интервью в «Новом времени» печатались с подзаголовком «Корреспонденция».

Еще весной 1877 г., во время русско-турецкой войны, А. С. Суворин просил Главное управление но делам печати разрешить ему, «ввиду настоящих политических событий», выпускать «Новое время» дважды в сутки, утром и вечером. Газета должна была доставляться подписчикам в обоих вариантах, ее цену предполагалось увеличить до 30 копеек в месяц (такую сумму надо было внести в почтамт за каждою подписчика). Прошение Суворина было отклонено, но он не оставил своих замыслов. В конце 1880 г. издатель вновь просил разрешения выпускать «Новое время» двумя изданиями, причем оговаривал, что подписчикам предоставляется право выбора получать то или иное издание (т. е. речь о том, что читатели получат газету дважды в день, уже не шла). Цена двух выпусков оставалась неизменной. На этот раз разрешение было получено.

Второе издание «Нового времени», предназначенное в основном для иногородних подписчиков, стало выходить с 1 января 1881 г. Первое издание появлялось из типографии в 6 часов утра; почтовые же поезда, развозившие газету москвичам и провинциальным читателям, ухо-

дили в 3 часа дня. Этим-то промежутком и воспользовался Суворин. Второе издание «Нового времени» выходило к 11

— 12 часам, повторяя большинство материалов первого издания с дополнением новостей и телеграмм, полученных редакцией с 6 до 11. В розничную продажу номера второго издания поступали мало и только после полной распродажи первого. Операции по выпуску второго издания, производимые сотрудниками суворинской газеты за 2 — 2,5 часа, приводили современников в восторг. Новости, сообщавшиеся «сегодня за сегодня», были вершиной газетной техники того времени.

Все эти меры предпринимались для расширения читательской аудитории. К 1880-м годам «Новое время» становится самым читаемым изданием в России. В 1888 г. тираж газеты достиг 40 тыс. экземпляров, к 1897 г. — 50 тыс. Одной из причин огромной распространенности «Нового времени» была ориентация на универсального читателя. Газету читали император, сенаторы, интеллигенция, среднее сословие, простонародье. Однако средой, в которой газета имела наибольшую поддержку, были чиновничьи и дворянские круги. В издании была прекрасно налажена связь с читателем: публиковались письма подписчиков, проводились подписки на различные благотворительные цели, в том числе помощь беднякам.

Основной упрек, выпавший на долю А. С. Суворина, состоял в собственном политическом перерождении. Начав публиковаться как либерал, стяжав себе славу оппозиционного фельетониста в «Санкт-Петербургских ведомостях», Суворин очень быстро превратился в издателя ярко выраженной консервативной газеты. Незнакомец «Нового времени» не продолжил линию Незнакомца «Санкт-Петербургских ведомостей». Фельетоны эпохи 1880-х годов были значительно бесцветнее и осторожнее своих предшественников. Духовная эволюция Суворина вызывала много негативных оценок. Но современники не могли знать, что в своем дневнике издатель «Нового времени» высказывался далеко не в том тоне, какой был принят на страницах его газеты. Само «Новое время» обоснованно упрекали в нарушении этических норм. Часто публиковались в газете непроверенные сенсационные известия. Газете была свойственна жесткость проводимой полемики (с использованием бранной лексики), отказ от собственного мнения, несправедливое отношение к инородцам, жившим в России, использование скрытой рекламы.

Тем не менее современники понимали, что «Новое время» было одной из лучших газет в России, имевшей сильный редакционный состав. М. А. Загуляев отвечал за отдел внешней политики, В. С. Лялин вел хронику столичной жизни, русский эмигрант И. П. Яковлев

был постоянным корреспондентом из Парижа, С. И. Терпигорев и А. А. Дьяков вели воскресный фельетон, Ф. И. Булгаков много лет обозревал иностранные новости науки и искусства, ведущим критиком газеты был В. П. Буренин. Отделом внутренних корреспонденции заведовал Е. Л. Кочетов. Корреспонденции Леванды шли из Виль-ны, Г. С. Веселитского-Божидаровича— из Англии, Н. Н. Лендера — из разных точек земного шара. А. Молчанов сообщал известия из Константинополя, Александрии, Каира, Белграда, Софии, Вены, Берлина, Парижа, Лондона.

Репортерами «Нового времени» были В. А. Прокофьев, Ал. П. Чехов; фельетонистами являлись В. П. Буренин, А. С. Суворин, М. И. Пыляев. В «Новом времени» помещали свои произведения Н. И. Костомаров, Я. П. Полонский, Н. С. Лесков, Н. А. Лейкин, А. II. Чехов и др. Музыкальным критиком был М. М. Иванов, театральными — И. Ф. Горбунов, А. С. Суворин, М. П. Федоров. Немало женщин работало в «Новом времени»: профессор С. В. Ковалевская, писательница С. И. Сазонова-Смирнова, публицистка Н. А. Лухманова, поэтесса и переводчица О. Н. Чюмина и др.

Газета стала абсолютным лидером среди русских изданий по числу публикуемых объявлений и реклам. Иногда половина объема уходила под рекламу.

Газета А. С. Суворина больше остальных органов печати отвечала духу времени. Не было равных «Новому времени» в России 1880-1890-х годов ни по информационному богатству и оперативности подачи материалов, ни но распространенности и блестящему составу сотрудников, ни по оформлению и рекламной насыщенности. Это издание было универсально, разнообразно, имело уникальные технические возможности и выпускалось профессионалами. «Новое время» по праву

можно считать ведущей частной газетой России конца XIX в.

С именем Суворина обычно связывают только издание крупнейшей русской частной газеты. Однако его деятельность была многообразнее. Наряду с газетой Суворин издавал с 1880 г. журнал «Исторический вестник», редактировавшийся С. Н. Шубинским. К 1900 г. журнал достиг тиража в 10 тыс. экземпляров. «Исторический вестник» публиковал редкие архивные материалы, воспоминания, записки выдающихся деятелей прошедших эпох, историческую беллетристику, общественную хронику и библиографию.

В1877 г. А. Суворин открыл собственную типографию. Первым в России он начал печатание на цилиндрических ротационных машинах, использовал новые шрифты. Для своих рабочих Суворин организовал школу наборщиков, бесплатные квартиры, медицинскую помощь, ссу-

досберегательную кассу, биолиотеку, предоставлял материальную помощь. Хорошей традицией стали праздники для сотрудников и их детей.

В. В. Розанов называл Суворина «Наполеоном русского книжного дела». Суворин предпринял издание общедоступных книг. Выпуски серии «Дешевой библиотеки» (гомик стоил от 5 до 25 коиеек) к 1900 г. достигли 4 млн экземпляров. Дешевые издания классиков русской и зарубежной литературы, сочинения античных авторов, переиздания сатирических журналов Новикова сделали их известными для читателя XIX в. Кроме того, книгоиздатель выпускал «Научную дешевую библиотеку» и «Новую библиотеку Суворина».

Втипографии Суворина увидели свет лучшие справочники конца XIX в.: «Русский календарь», «Вся Россия», «Весь Петербург», «Вся Москва». В информационных сборниках по двум крупнейшим русским городам, выпускавшимся до революции, Суворин был монополистом. Аналогов справочнику «Вся Россия» в империи до сих пор не было. В справочниках содержались обширные сведения и статистические данные по административному устройству, промышленности, торговле, сельскому хозяйству, а также адрес-календарь учреждений, фирм И частных лиц.

А. С. Суворин предпринял издание более 900 наименований книг. Это «История Негра Великого», «Картины Лондонской национальной галереи», сочинения Пушкина и Лермонтова, Плутарха и Софокла, Данте и Ж. Нерп л. Радищева и «Сказания иностранцев 6 России». Час п. тиражей издавалась на дорогой бумаге, с золотым обрезом, с пергаментным вложением и тиснением. Все это книжное богатство распространялось через сен. личных книжных магазинов в Петербурге, Москве, Харькове. Одессе, Саратове, на железнодорожных станциях. Для реализации своих изданий (и прежде всего «Нового времени») А. С. Суворин приобрел право распространять печатную продукцию на станциях железных дорог России и установил около 50 киосков.

Много 1С г Д. С. Суворин стоял во главе Малою театра, выступал в качестве драматурга. Немало сделал он в Обществе помощи литераторам и ученым. Наконец, А. С. Суворину принадлежит честь открытия новых имен в созвездии русской литературы. Прежде всего это А. П. Чехов. Их связывала искренняя дружба, разорвавшаяся по инициативе писателя. Причиной тому стало идеологическое разногласие двух талантливых и неординарных личностей.

Современники отмечали, что у Суворина было «замечательное литературное чутье в оценке чужих дарований», «искусство делать журналистов». Многие считали, что Суворин как редактор представ-

ляетсобой образец профессионализма, сравнивали его школу с курсом лекций талантливого профессора. Сам А. С. Суворин утверждал: «Настоящий редактор не должен покидать газету ни на одну минуту... Дверь редакторского кабинета должна быть всегда огкрыта для кого угодно». Издатель и фактический редактор крупнейшей русской газеты ежечасно подтверждал собственные слова. Он был необычайно трудолюбив, разносторонен, терпелив. Не допускал в газетных материалах лишь некомпетентности и неискренности.

«Для меня лично — в журналистике все: вся жизнь, все надежды, все радости», — признавался А. С. Суворин. Он являлся создателем крупнейшего книжно-журнального комплекса. В комплекс входили: «Новое время» в двух выпусках, «Еженедельное Новое время», «Литературный журнал», еженедельное иллюстрированное приложение; газеты «Вечернее время» (с 1911 г.), «Земледельческая газета», «Телефон „Нового времени"» (1904-1905 гг.); журнал «Исторический вестник», а также типография, пять книжных магазинов, контрагентство печати с сетью книжно-журнальных киосков на линиях Главного общества российских железных дорог и ряд кратковременных периодических изданий (например, театральный и шахматный журналы).

§ 9. Журнально-публицистическая деятельность А. П. Чехова в столичных изданиях 1880-х годов

Антон Павлович Чехов так датировал истоки своей журналистской деятельности: «В университете я начал работать в журналах с первого курса». К занятиям на медицинском факультете Московского университета он приступил в сентябре 1879 г. Первые публикации появились на страницах юмористических журналов «Зритель», «Будильник», петербургского журнала «Осколки». В «Будильнике» Чехов печатал юмористический календарь, «Комические рекламы и объявления». В «Зрителе» открыл «Контору объявлений Антоши Ч.». В «Осколках» вел фельетонное обозрение «Осколки московской жизни». Выступал иод псевдонимами: Рувер, Улисс, Антоша Чехонте и др.

Жанровая палитра чеховских юмористических публикаций была пестрой: афоризмы, анекдоты, зарисовки, каламбуры, святочные рассказы. Начинающему автору, по собственному признанию, пришлось перепробовать все жанры, «кроме романа, стихов и доносов». Стесненный материальными условиями, Чехов не отказывался даже oi подписей к рисункам, хотя и тяготился такой работой.

Редактор «Осколков» Н. А. Лейкин требовал «легкого чтения» точно в срок и в заданном объеме — сто строк. Эти условия сковывали

автора: «У меня есть тема. Я сажусь писать. Мысль о „ 100 и не больше" толкает меня под руку с первой же строки. Я сжимаю, елико возможно, процеживаю, херю — и иногда (как подсказывает мне авторское чутье) в ущерб теме и (главное) форме». Вместе с тем газетная работа дисциплинировала, побуждала к оперативности действий, краткости изложения.

Постепенно расширялся диапазон периодических изданий, охотно предоставлявших свои страницы молодому талантливому автору. С 1883 г. Чехов сотрудничал в «Петербургской газете», с 1886 г. — в газете А. С. Суворина «Новое время».

«Я радуюсь, — писал Чехов Суворину, — что условием моего сотрудничества Вы не поставили срочность работы. Где срочность, там спешка и ощущение тяжести на шее, а то и другое мешает работать». Участие в суворинском издании облегчило материальное положение Чехова. Стали сбываться затаенные планы: «Я газетчик, потому что много пишу, но это временно... Оным не умру».

Темами чеховских выступлений 1880-х годов служили события столичной культурной жизни, например, гастрольные спектакли Сары Бернар и театра М. Лентовского. Он описывал забавные жизненные ситуации: у отставного генерал-майора разболелись зубы («Лошадиная фамилия»), на вокзале встретились два приятеля — толстый и тонкий («Толстый и тонкий») и т. п. Героями рассказов становились купцы, полицейские надзиратели, фельдшеры, чиновники, актеры, художники. Сочиненные Чеховым юмористические сценки наводили читателя на серьезные размышления об угодничестве и приспособленчестве («Хамелеон»), обывательской пошлости («Контрабас и флейта»), беспринципности и бесчестии («Два газетчика»). Писатель рассказывал о детях, которых жестоко притесняют хозяева («Ванька»), о травле волков для забавы публики («На волчьей садке»), о внутренней красоте человека и его бережном отношении к природе («Егерь», «Агафья»). В очерке «Н. М.Пржевальский» он противопоставлял «людей подвига, веры и ясно осознанной цели» тем, кто «в наше больное время» сидит сложа руки: «подвижники нужны, как солнце».

Чеховские журнальные публикации 1880-х годов свидетельствуют о становлении его писательской манеры, которая проявлялась в универсальности социального диапазона творчества, показе героев в повседневных бытовых обстоятельствах, глубоком проникновении в психологию персонажей, жизненно мотивированном сочетании комического и драматического в сюжетных коллизиях. Чехов заявил о себе как мастер короткого рассказа, выхваченной из жизни сценки, философский и психологический смысл которой таился в глубине занимательной фабулы и неожиданных перипетиях сюжета.

С нарастающим вниманием Чехов обращался к явлениям преступности и суда, с разных сторон рассматривал психологические и нравственные аспекты этой проблемы. Тема суда, скорого и неправого, возникает в рассказе «Суд», опубликованном в октябре 1881 г. в журнале «Зритель» за подписью Антоша Чехонте. Сюжет незамысловат и рассчитан до некоторой степени на комический эффект. Заподозрив сына Сераниона в краже 25 рублей, отец Кузьма Егоров решил его высечь. Во время экзекуции деньги нашлись, и глава семейства просит у сына прощения.

Сцена наказания невиновного описана необычайно подробно. Детализация позволяет высветить нравственный аспект происходящего. На наказание Серапиона собрался поглазеть народ. Толпятся у дверей, изумляются: «И хоть бы пискнул». Равнодушно наблюдает за поркой дьячок. Жандарм Фортунатов даже после того, как нашлись деньги, бормочет: «Еще-с. Влепить! Так его!».

Вчеховской юмореске «Ряженые» адвокат рьяно защищает подсудимую. Глаза его горят, щеки пылают, в голосе слышны слезы. Он страдает и, если ее обвинят, умрет с горя. Так кажется окружающим. Сам адвокат думает: «Дай мне истец сотней больше, я упек бы ее!.. В роли обвинителя я был бы эффектней!»

Сама атмосфера судебного разбирательства создает благоприятные условия для отчуждения, равнодушия к людским судьбам. Символично название чеховского рассказа — «Сонная одурь». В зале окружного суда, где слушается дело, судьи, присяжные и публика нахохлились от скуки, защитник подпер голову кулаком и тихо дремлет.

Вранних рассказах Чехов размышляет над причинами людской жестокости. Насмешливые и негодующие авторские интонации слышатся за репликами персонажей — любителей телесных наказаний.

Барин Щеглов в рассказе «Трифон» думает, как наказать объездчика Трифона, любовника жены: «Выпороть бы, как прежде... Разложить бы в конюшне и этак... в десять рук, семо и овамо...» Ностальгия по прежним, утраченным после отмены крепостного права, порядкам вызывает откровенные излияния барина: «Ты его порешь, а он просит и молит, а ты стоишь около и только руки потираешь: „Так его! Шибче! Шибче!"» Теперь планы экзекуции становятся нереальными, и Щеглов обращается к Трифону с предложением: «Я тебе четвертную дам и даже, если желаешь, жалованья прибавлю... Тридцать рублей дам, а ты... дай я тебя выпорю! Разик! Разик выпорю и больше ничего!» Эпиграфом к рассказу взяты слова Лермонтова, выражающие в данном случае авторскую позицию: «И не жаль мне прошлого ничуть».

Втворчестве раннего Чехова особое место занимает цикл его от-

че гов с заседаний московского окружно] о суда «Дело Рыкова и комн. (от нашего корреспондента)», пометенный в «Петербургск-oii газете» в 1884 г. «а подписью Рувер. Чехов документально освещает ход нашумевшего процесса, раскрывает суть махинаций, которые Рыков творил в банке. Opi анизаторы собрали мизерный капитал, объявили проценты, которые «не снились нашим мудрецам», дали «шестиэтажную рекламу», и сумма вкладов превысила 1 1 млн рублей. С этими вкладами производились разные «фокусы», гак что в конце концов в банке осталось всего 4 тыс.

Сначала автор дает общую панораму зала заседаний, где газетчики околевают от холода. Среди публики иреобладают дамы, которые в бухгалтерии ничего не понимают и пришли «созерцать». Их бинокли бегают но лицам, как испуганные мыши. Вся защита повесила носы и слезно жалуется на свою судьбу. Воцаряется скука: начинаегся монотонное чтение длиннейшего в мире обвинительного акта. Цифр в нем больше, чем букв.

Перед читателем преде тает портретная галерея обвиняемых, защитников, свидетелей. Чехова волнует нравственная сторона происходящего. Среди «объегоренных» вкладчиков духовенство, чиновники, военные, учителя: «На удочку попадались люди большею частью малоимущие». Как раз это обстоятельство мало кого интересует.

Защитники стремятся блеснуть красноречием. Один из них «не говорит, а декламирует, жестикулируя и вибрируя голосом», «брови его двигаются, голос дрожит». Другой — человек в сажень вышиною и тощий, как Сара Бернар: «Худоба его еще более оттеняется его черной мохнатой головой, которую в публике невежливо именуют „патлами"'». Когда он, бледно-желтый, с впалыми глазами и костлявыми пальцами, поднимается говорить, то публика ждет замогильного голоса. Но голосом он мало похож на привидение. Из его груди выходит «медь звенящая», слышная даже в дальних коридорах. Третий адвокат проговаривает свою речь, как одну очень длинную скороговорку. Он говорит быстро, как хорошо заученный урок, изображая собою «колокольчик однозвучный». Постороннему уху кажется, что слово перескакивает через слово и что из уст оратора вылетают по две. по три фразы одновременно, отчего получается нечто похожее на тру-ту-ту-ту.

Множество персонажей сменяют друг друга, и Чехов находит самые выразительные, запоминающиеся черты в облике и характере каждого, рисуя колоритные тины участников процесса. Портреты, мизансцены, диалоги создают в совокупности

художественное документальное полотно, раскрывающее механизм судопроизводства.

Публиковавшиеся в газетных номерах небольшие чеховские отчеты-главки представляли собой яркие детали мозаичной картины. Как

и ранним рассказам писателя, им были свойственны неповторимая образность, лаконизм. Концовки отчетов резюмировали авторские наблюдения, например: речи последних двух

выступающих на суде «изложению в сокращенном виде не подлежат, их красоты могут быть поняты только из прочтения подлинников».

Репортерская работа была спешной и изнурительной. «Дело непривычное. — жаловался Чехов Лейкину, — и, сверх ожидания, тяжелое. Сидишь целый день в суде, а потом, как угорелый, пишешь. Не привык я к такому оглашенному письму». В редакции «Петербургской газеты» не сразу осознали новаторский стиль чеховских отчетов, видели в них обычную судебную хронику, сокращали и изменяли текст, что вызывало протесты автора.

Так приобретался опыт — синтез труда журналиста и писателя. «Помаленьку привыкаю, и позднейшие корреспонденции выходят лучше и короче первых», — признавал автор. Выкристаллизовывалась та манера письма, которая полностью раскрылась в «Острове Сахалин», — сплав документальности с художественностью. На нее сразу обратили внимание современники. В. Гиляровский, сам писавший репортажи с этих заседаний суда, назвал отчеты Чехова «прекрасными». И. Бунин объяснил причину их успеха: «Отчеты его были блестящи, с художественными характеристиками».

В1887 г. вышел в свет сборник чеховских рассказов «В сумерках». Об отзывах рецензентов автор высказался с известной долей иронии: «Читаю и никак не могу понять, хвалят меня или же плачут о моей погибшей душе». Действительно, суждения критиков были разноречивыми. Одни писали о тонкой наблюдательности, психологизме, поэтичности рассказов. Другие видели в них анекдотичность, отрывочность, мелкотемье, отсутствие гражданственности.

Внекоторых рецензиях мирно сосуществовали те и другие высказывания. Так, в официальном отзыве, прочитанном на заседании Академии наук в 1 888 г., отмечался талант писателя в изображении картин природы, бытовых сцен. Одновременно выражалось сожаление, что дарование автора употреблено на незначительные вещицы, которые носят следы случайности. Впрочем, решающее слово о сборнике сказал читатель. Книга разошлась быстро: и первое, и последующие издания. Сборник переиздавался 13 раз.

Современная Чехову критика не обратила внимания на общественно значимую тему, волновавшую автора рассказов до такой степени, что вскоре он принял решение, круто изменившее всю его жизнь, — отправился на Сахалин.

Уже занятый сборами на Сахалин, Чехов завершает рассказ «Воры», в котором звучит тема сибирской ссылки. В ответ на замечания Суворина Чехов предельно кратко раскрывает

особенности авторского восприятия и художественного отражения действительности в рассказе: «Вы хотите, чтобы я, изображая конокрадов, говорил бы: кража лошадей есть зло. Но ведь это и без меня давно уже известно. Пусть судят их присяжные заседатели, а мое дело показать только, какие они есть». В природе человека, характере, мыслях, чувствах, образе жизни таятся ответы на многие вопросы, которые пытается решить общество.

Вранних чеховских рассказах на тему каторги и ссылки, при всей их кажущейся камерности, прослеживаются авторские подходы к глубинным противоречиям русской жизни, в их наиболее острых проявлениях. Вырисовываю гея масштабность явления, позиция писателя, приемы и методы творческого раскрытия темы. Ощущается авторская потребность в большом художественном полотне, новых впечатлениях и наблюдениях. Зеркалом, в котором отразились все стороны жизни общества, стал «Остров Сахалин».

Перед дорогой Чехов сказал слова, подводившие итог его разысканиям и размышлениям на тему каторги и ссылки: «...мы сгноили в тюрьмах миллионы людей, сгноили зря, без рассуждения, варварски... Сахалин — это место невыносимых страданий, на какие только бывает способен человек вольный и подневольный».

Предстояли тысячи верст «конно-лошадиного» странствия, борьба с разливами рек, невылазной грязью, голодом и холодом. Беспокоила мысль о том, что едет без всяких официальных предписаний. Визит к начальнику Главного тюремного управления по этому вопросу оказался бесполезным. Тот поспешил отправить секретную депешу сахалинским властям: не допускать общения Чехова с политическими ссыльными. Явно недостаточно было удостоверения корреспондента «Нового времени»: предъявитель сего отправляется в разные места России и за границу. Но и это обстоятельство его не остановило: 21 апреля 1890 г. началось путешествие Чехова на каторжный остров, продолжавшееся свыше двух месяцев.

Думы в дороге — таково содержание чеховских записок «По Сибири», публиковавшихся в «Новом времени»: «...в них больше чеховских чувств и мыслей, чем Сибири», — признавался сам автор. Более половины седьмой главы путевых записок занимает размышление Чехова о ссылке и каторге. Хотя под ним стоит дата «18-го мая», это скорее плод долгих раздумий и изучения проблемы, чем наброски, вызванные случайной встречей в пути с «интеллигентным ссыльным».

«В нашем русском законодательстве, сравнительно гуманном, высшие наказания, и уголовные и исправительные, почти все пожизненны», — замечает Чехов. Смертная казнь и

пожизненное заключение глубоко волнуют писателя: «...пожизненность, сознание, что надежда на лучшее невозможна, что во мне гражданин умер навеки и что никакие мои личные усилия не воскресят его во мне, позволяют думать, что смертная казнь в Европе и у нас не отменена». Чеховское личностное восприятие высшего наказания свидетельствует о глубоком психологическом проникновении в судьбы людские, передает ощущение общности человеческих душ, протестующих против жестокости.

Возникает тема гражданской ответственности мыслящего человека за происходящее, готовности соединить свою судьбу с другими, глубоко страдающими, поведать о них миру. Индифферентизм к заключенным и томящимся в ссылке представляется ему непонятным «в христианском государстве и в христианской литературе». Так, в дороге, определился ракурс изучения сахалинской жизни: каторжный остров и Россия, их настоящее и будущее.

Впутевых записках «По Сибири» Чехов говорил о природных богатствах и экономической отсталости края, о бездушии чиновников и высоких моральных качествах коренных жителей. «Боже мой, как бога га Россия хорошими людьми!» — восклицал он, размышляя о счастливом будущем Сибири.

На Сахалине Чехов сразу включился в напряженную работу, длившуюся около трех месяцев. Чтобы ближе