учебный год 2023 / Жуков. Философия права

го нормального государства, нормальное государство всегда либо готовится к войне, либо ведет ее. Забота об обороноспособности - первейшая для государства, поскольку речь идет о его собственном выживании и выживании народа. Между государственным насили­ ем и войной существует прямая связь. Власть - это всегда насилие, государство делает насилие институциональным и легитимным. Естественный рефлекс власти - осуществление своего господства, расширение экспансии на возможно больший круг лиц и возможно большую территорию. Встречая на своем пути сопротивление, госу­ дарственная власть прибегает к силе, вплоть до военной. Примене­ ние военной силы, война - последний и главный аргумент государ­ ства, к которому оно прибегает для установления своего господства. В данном случае не важно, о каком враге идет речь - внутреннем или внешнем. Государство развязывает войну, повинуясь своему инстинкту к господству. В этом отношении война есть проявление природы государства, его стремления к верховенству внутри страны и за ее рубежами. Война до предела обнажает суверенитет государ­ ства: готовясь к войне или ведя войну, оно вправе распоряжаться жизнями своих граждан и захваченных врагов. Суверенитет госу­ дарства проявляется также в том, что государство самостоятельно определяет врага и навязывает свое понимание врага обществу. Су­ веренная власть проявляет себя в объявлении войны и заключении мира, в мобилизации всех ресурсов общества для победы над вра­ гом. Быть суверенным для государства означает способность вести войну и выиграть ее.

Феномен войны вскрывает сложные взаимосвязи между обще­ ством и государством. Существуют две полярные позиции. Первая восходит к идеологии эпохи Просвещения, наполненной идеями гу­ манизма. Суть данного подхода состоит в том, что войны развязыва­ ют государства, используя народные массы в качестве послушного орудия господствующих классов. Классы, стоящие у власти, развя­ зывают войны для достижения своих корыстных интересов, а на­ родные массы используются в качестве пушечного мяса. Данная по­ зиция наиболее ярко была представлена у марксистов, в частности у большевиков. В годы Первой мировой войны В.И. Ленин провоз­ гласил лозунги о поражении буржуазно-помещичьего правитель­ ства и превращении империалистической войны в гражданскую. Логика данного подхода вырастала из той мысли, что государство - организация господства эксплуататорских классов, противосто­ ящая эксплуатируемым народным массам. Следовало, полагали русские марксисты, обобществить средства производства и на этой основе изменить классовую природу государства, сделать его обще­ народным. В этом случае государство утрачивает свои агрессив­ ные свойства, становится миролюбивым. Отсюда - официальная

390

позиция советского государства о необходимости борьбы за мир и разоружение. На самом деле первое в мире социалистическое го­ сударство с первых своих шагов демонстрировало внешнюю агрес­ сию, продолжая традицию русского имперского великодержавия. К середине XX в. «миролюбивое советское государство» подчинило себе половину мира, угрожая уничтожить другую его половину. За политической демагогией о миролюбивой внешней политике со­ циалистического государства стояла неизменная природа государ­ ственной власти, ее стремление к расширению господства любыми средствами, включая военные. Тезис о миролюбивых эксплуатиру­ емых массах и агрессии эксплуататорского государства нашел свое отражение в оценке национал-социализма в Германии. Советская пропаганда подавала дело так, будто миролюбивый немецкий рабо­ чий класс, одержимый идеей солидарности с пролетариатом других стран, был на время «оболванен» нацистскими вождями. Якобы не­ мецкий народ, одурманенный нацистской идеологией, был только средством в осуществлении преступных планов фюрера. На самом деле широкие слои германского общества прекрасно понимали, что сулят им территориальные приобретения, они понимали, за что во­ евали. Таким образом, позицию, взросшую на основе просветитель­ ства и гуманизма, можно сформулировать так: войны развязывают государства, народы оказываются здесь жертвой своекорыстной по­ литики правящих классов; источник военной агрессии - государ­ ства, народы в целом миролюбивы. Следует вспомнить, что данный тезис использовался анархистами, видевших в государстве причину всех социальных зол, включая войну.

Другая крайняя позиция представлена у фашистов разных ма­ стей, для которых именно нация, народ - источник военной агрес­ сии, государство - лишь средство ведения войны. Так, идеологи национал-социализма полагали, что история есть борьба рас — пол­ ноценной с неполноценными. Война между государствами есть борьба между нациями за физическое выживание. Как утверждал Гитлер, война есть «самое сильное и самое классическое выраже­ ние жизни». Нация, становясь на путь войны, стремится обеспечить собственную жизнь. Отсюда цель войны: физическое уничтожение противостоящей нации. Война напрягает до высшей степени все че­ ловеческие силы, налагает печать благородства на народы, ведущие войну, воспитывает патриотов. Согласно данной логике именно в нации лежит потребность в войне, государство ее только формули­ рует и предлагает массам в виде несложных пропагандистских кли­ ше. Народ, движимый стремлением к физическому выживанию, об­ речен вести войну. Государство главным образом и создается затем, чтобы аккумулировать силы нации для ведения войны. В контексте такого подхода государство и общество являют собой монолитное

391

единство, они в одинаковой мере заинтересованы в войне. Война не только не противопоставляет интересы общества и государства, но напротив, выражает их единство. Если следовать позиции фа­ шистов, то именно нации ответственны за развязывание войн, они являются источником агрессии, государства и их руководители выступают лишь орудием воли масс. Односторонность такой по­ зиции проявилась при первых же серьезных военных поражениях фашистских режимов: в 1943 г. пал режим Муссолини, в 1944 г. едва не удалось покушение на Гитлера, а после мая 1945 г. и итальянцы, и немцы публично отреклись от своих вождей и проводимой ими политики. Немцы до настоящего времени публично говорят о чело­ веконенавистнической природе нацизма, противоречащей, с их точ­ ки зрения, коренным интересам германского общества. Здесь надо отчетливо понимать, что только военное поражение Германии и ее сателлитов заставило немцев отречься от нацизма и провозгласить себя миролюбивой нацией.

Разумеется, не государство порождает войну, а совокупность ус­ ловий, в которых оказывается общество. Государство не порождает войну, но переводит ее на более высокий уровень культуры. Война, как отмечал П.Б. Струве, - это противоборство культур и побежда­ ет та из них, в которой уровень правосознания, дисциплины и по­ рядка оказывается выше. Общество - источник не только государ­ ства, но также всех явлений культуры, которая сама по себе может выступать патогенным фактором. С точки зрения психоанализа культура есть система запретов, которые, подавляя влечения ин­ дивидов, вызывают в них агрессию, требующую выхода. Возника­ ет неразрешимое противоречие: общество создает культуру, чтобы блокировать деструктивные наклонности масс, но сама эта блокада рождает новую агрессию. Индивид сам по себе агрессивен, это одно из его врожденных антропологических качеств, культура же, стре­ мясь погасить агрессию, воспроизводит ее с новой силой. Налицо бесконечная спираль все возрастающей агрессии, спровоцирован­ ной самой культурой. Как верно заметил Э. Фромм, патогенность культуры рождает формы агрессии, не наблюдаемой в природе. Так, животное убивает, как правило, в двух случаях: для добывания пищи и в целях самозащиты. Человек убивает человека по мотивам, рожденным патологией социальной среды: из мести, из зависти, из властолюбия, просто из желания убивать. Война - это явление культуры, в природе, в животном мире войн нет. Война - это фор­ ма целеполагающей деятельности, это крайнее проявление органи­ зованного насилия с использованием средств духовной и матери­ альной культуры. Повторим, что государство не порождает войну, оно лишь придает ей более организованный, целенаправленный характер. Война - следствие патогенного воздействия социальной

392

среды. Можно, конечно, утверждать, что причина войн - материаль­ ные интересы масс, недостаток еды, территории и г.п. Однако следу­ ет помнить, что борьба за ресурсы ведется не просто биологическим организмами, а существами, наделенными сознанием, волей и пред­ ставлением о нравственности. Война включает и использует чисто животные механизмы (агрессию, например), но она невозможна вне рамок культуры. Любое организованное насилие предполагает смыс­ ловую и ценностную модель, всегда возникающую даже помимо воли субъекта. Государство резко интенсифицирует духовные процессы, связанные с оправданием войны, введением ее в плоскость культуры.

Одно из проявлений окультуривания войны - возникновение идеологии национализма и патриотизма. Н.А. Бердяев пишет: «Раз­ личение между нацией и народом, национальным и народным не есть только вопрос терминологический. Оно еще явственнее в дру­ гих языках (nation и peuple, Nation и Volk). Народ есть реальность гораздо более первичная и природная, чем нация, в народе есть что-то дорациональное. Нация же есть сложный продукт истории и цивилизации, она есть уже продукт рационализации. Самое же важное, что народ есть реальность более человеческая, чем на­ ция. Народ есть люди, огромное количество людей, достигшее единства, оформленности и получившее особые качества. Нация же не есть люди, нация есть принцип, господствующий над людь­ ми, есть правящая идея. Можно было бы сказать, что народ кон­ кретно-реален, нация же абстрактно-идеальна. Слово «идеально» не является в данном случае похвалой, наоборот, оно означает большую степень объективации и отчуждения человеческой при­ роды, большую степень обесчеловечения. Нация глубже связана с государством, чем народ. Народничество часто носило антиэтатический и анархический характер, национализм же всегда этатичен, всегда хочет сильного государства, всегда в сущности дорожит государством более, чем культурой. Народ стремится выразить себя в образах, он создает обычаи и стиль. Нация же стремится выразить себя в государственном могуществе, она создает формы власти»*. Бердяев прав в том, что нация и порожденный ею на­ ционализм связаны с государством. Нация - это и есть народ, до­ стигший в своем культурном развитии до уровня, когда возмож­ но создание государства. Национализм как форма проявления ненависти к другим нациям, как способ провозглашения своего превосходства над ними - его уродливая гипертрофия. В сво­ ей основе национализм - естественная идеологическая основа

* Бердяев Н.А. О рабстве и свободе человека. Опыт персоналистической философии // Бердяев Н.А. Царство Духа и царство Кесаря. М., 1995.

С. 101.

393

любой государственности. Народ дорастает до своей государ­ ственности и становится нацией только тогда, когда оказывает­ ся способным сформировать культуру политической идеологии. В XX столетии десятки народов Азии, Африки, Латинской Амери­ ки шли к созданию своего государства под флагом национализма, иначе и быть не могло. Страна, ведущая войну, обязана исполь­ зовать идеологию национализма и патриотизма, поскольку речь идет о существовании самой национальной государственности, а значит и народа, нации как самостоятельного субъекта исто­ рии. Национализм и патриотизм - явления духовной культуры, свидетельствующие о высоком уровне политического сознания нации. Попытка, как это делает Бердяев, разделить общество на народ и нацию выглядит умозрительной и искусственной. Народ, ставший нацией и создавший свою государственность, не может позволить себе отказаться от идеологии национализма без риска утраты своей государственности. Идеология национализма и па­ триотизма - тот остов правосознания, на котором формируется государство. Попытка отказаться от политической идеологии во время войны почти неизбежно влечет за собой военное пораже­ ние. Национализм и патриотизм есть способ духовной самоорга­ низации народа в нацию, наиболее ярко проявляющейся в войне. Можно, конечно, говорить о насаждении политической идеоло­ гии сверху, с использованием силы государственного аппарата (что действительно всегда имеет место), но эпицентр, источник данной идеологии, потребность в ней всегда исходит от народа, нации, государство лишь использует этот потенциал.

Государства, властные группировки, стоящие во главе их, дей­ ствительно способны оказывать существенное влияние на развя­ зывание войн. Особенно это касается современного государства, которое опирается в первую очередь не на общество, а на армию, госаппарат и полицию. Руководитель современного государства может начать войну, никого особенно не спрашивая. Конечно, в условиях демократии есть юридические процедуры, регули­ рующие использование вооруженных сил за пределами страны, но есть политическая и военная целесообразность, способная нейтрализовать любую юридическую процедуру. Политический класс и общество это в общем понимают и в целом готовы со­ гласиться с началом военных действий, если власть преподнесет это как некую необходимость и неизбежность. Главный вопрос в другом: готово ли общество нести тяготы войны, обеспечивая ее людскими и материальными ресурсами? Власть может объявить войну, мобилизовать население, предложив ему месяцы или даже годы материальных и духовных лишений, но готово ли общество их терпеть? Очевидно, что, если народ не готов класть на алтарь

394

победы материальные лишения, здоровье и жизни своих граж­ дан, никакая власть ничего сделать не сможет. Заставить народ воевать против его воли невозможно даже методами массового террора, на этом пути власть ничего большего не получит, кро­ ме полной апатии и всеобщей духовной деградации. И напротив, если власть пасует перед трудностями войны, а народ преиспол­ нен стремления победить врага, власть так или иначе сменяется, становясь более адекватной настроению народа. Неспособность нации к жертвам ради своих интересов, ее неспособность к войне резко снижает боеготовность и боевую мощь государства. Миро­ любие нации зачастую отражает не ее высокие гуманистические качества, а ее слабость, трусость и нежелание нести жертвы ради своих интересов. Неспособность нации к жертвам ставит под угро­ зу независимость национального государства, честь и достоинство народа. История свидетельствует: сильные нации и государства воюют, слабые - борются за мир. Эпицентр, источник миролю­ бия или воинственности находится не в государстве, а в народе, нации. Эгоизм и враждебность между нациями рождают эгоизм и враждебность между государствами. Формально войны развязы­ вают государства, фактически запрос на войну формируется в об­ ществе. В отличие от средневековья и Нового времени, когда войны велись армиями, не затрагивавшими мирное население, в XX в. во­ йна становится тотальной, т.е. народ воюет против народа. Гитлер был одним из идеологов тотальной войны, но он лишь теоретиче­ ски сформулировал ту реальность, которая сложилась в ходе Пер­ вой мировой войны. Совершенствование вооружений, изобретение ядерного, химического и бактериологического оружия - следствие идеологии тотальной войны. Ядерная атака на Хиросиму и Нагаса­ ки - проявление тотальной войны одного народа против другого. С помощью ядерного, химического и бактериологического оружия государство планирует убивать не только армии, но и сами народы, цель этого оружия - физическое уничтожение огромных масс насе­ ления. В таком подходе лежит логика тотальной войны: поскольку фронт и тыл, армия и население представляют собой единое целое, уничтожения требует и армия, и население, обеспечивающее армию вооружением, продовольствием, обмундированием, живой силой. Эту же логику перенимает и современный терроризм, когда, борясь с государством, убивает невинных, мирных людей.

Война характерна тем, что развязывает агрессию людей, вой­ на предоставляет возможность безнаказанно убивать. Как писал 3. Фрейд в своих поздних работах, война неизбежна потому, что она есть следствие недовольства культурой. Агрессия, накаплива­ емая за счет запретов со стороны культуры, должна рано или позд­ но выплеснуться, война - самый удобный для этого случай. В ходе

395

войны массы выплескивают агрессию на врага, ее разрушительное воздействие на само общество таким способом нейтрализуется. Го­ сударство становится тем инструментом, тем каналом, посредством которого агрессия приобретает легитимный и законный статус. Государство официально снимает практически все запреты, дей­ ствующие в условиях мирного времени, зверства войны становятся нормой. Имея в виду эту особенность связи государства и войны, анархисты клеймят государство как «главного организатора массо­ вых преступлений». Война, с их точки зрения, есть массовое престу­ пление, организатором которого выступает государство. Именно го­ сударство, полагают они, резко понижаюет ценность человеческой жизни, лишая людей человеческого облика. Именно государство ответственно за нравственное падение, за нарушение базовых норм человеческого общежития, за попрание человечности. Действитель­ но, в войне силовая природа государства достигает своего предела, война до логического конца обнажает сущность государственной власти, состоящей в способности подавлять и подчинять. Война точно показывает возможности государства в подавлении тех, кто не готов подчиняться добровольно. Государство в своем стремлении проявить и установить свое господство не останавливается перед массовыми убийствами, снимая все моральные запреты. Нюрн­ бергский и другие трибуналы второй половины XX в., обвинившие государства в военных преступлениях, зафиксировали ту степень морального падения, до которого способна довести война. Вопрос об ответственности народа, породившего такое государство, обычно не ставится, что, конечно, неверно. Н.А. Бердяев писал в годы Пер­ вой мировой войны: «Мы все так или иначе участвуем в войне. Уже тем, что я принимаю государство, принимаю национальность, чув­ ствую всенародную круговую поруку, хочу победы русским, я - уча­ ствую в войне и несу за нее ответственность. Когда я желаю победы русской армии, я духовно убиваю и беру на себя ответственность за убийство, принимаю вину. Низко было бы возложить на других убийство, которое нужно и мне, и делать вид перед самим собой, что

вэтом убийстве я не участвую. Те, которые едят мясо, участвуют

вубийстве животных и обязаны сознавать ответственность за это убийство. Лицемерно делать вид, что мы сами никогда не насилуем и не убиваем и не способны насиловать и убивать, что другие не­ сут за это ответственность. Каждый из нас пользуется полицией,

нуждается в ней, и лицемерно делать вид, что полиция не для меня. Всякий искренно желающий вытеснить немцев из пределов России духовно убивает не менее, чем солдаты, которые идут в штыковую атаку. Убийство - не физическое, а нравственное явление, и оно прежде всего совершается духовно. Стреляющий и колющий солдат менее ответствен за убийство, чем тот, в ком есть руководящая воля

396

к победе над врагом, непосредственно не наносящая физического удара. Нравственно предосудительно желать быть вполне чистым и свободным от вины насилия и убийства, и в то же время желать для себя, для своих близких, для своей родины того, что покупается насилием и убийством»*. О коллективной ответственности за вой­ ну говорит И.А. Ильин: «Война как организованное убиение оста­ ется нашею общею виною, которая справедливо тяготит даже тех, кто сам не участвует в сражениях: ибо мы слишком хорошо пони­ маем, что мы не убиваем сейчас только потому, что за нас убива­ ют другие»**. Как он полагает, необходимо различать два вопроса: 1) о нравственной доброкачественности войны; 2) о практической целесообразности войны с точки зрения достижения благой цели. Смешение этих двух вопросов ведет к лицемерию. В любом случае «война есть наша общая великая вина»***. Н.А. Бердяев и И.А. Иль­ ин подводят к той простой мысли, что санкцию на убийства госу­ дарству дает общество. Именно общество возводит в ранг доброде­ тели зверства, востребованные войной. В этом смысле война обна­ жает трагический антиномизм: нация, ставящая перед собой цель обеспечить свое историческое бытие, стоит перед необходимостью снимать общечеловеческие запреты. В этом случае мораль, которую государство реализует в условиях войны, предстает в виде оголен­ ного человеческого эгоизма, инстинкта самосохранения. Человече­ ские массы, чтобы обеспечить свое физическое выживание, готовы к любой духовной трансформации, любой мифологизации действи­ тельности, оправдывающей зверства на войне. Война убедительно подтверждает общеизвестную мысль: мораль общества не может быть выше морали государства, государство лишь берет на воору­ жение те нравственные императивы, которыми живет общество.

6. Государство и революция

Еще А.И. Герцен и П.Л. Лавров различали революцию социаль­ ную и политическую. Если первая заканчивается переустройством всего общества, то в результате второй коренным образом меняет­ ся власть. На первый взгляд разграничение удачное, но в данном случае остается неясным, как может радикально поменяться власть без изменения остальных институтов общества, ведь в обществе все взаимосвязано. Классики марксизма поставили вопрос более осно­ вательно, связав революцию с изменением формы собственности.

*Бердяев Н.А. Судьба России. М., 1990. С. 170-171.

**Ильин И.А. Основное нравственное противоречие войны // Иль­ ин И.А. Собр. соч.: В 10 т. Т. 5. С. 23.

***Там же. С. 26.

397

Известные истории революции (буржуазные, социалистические, национально-освободительные) всегда сопровождались перерас­ пределением материальных благ. Это и понятно: всегда и везде власть была важнейшим инструментом организации хозяйства

ираспределения материальных благ. Материальное производство - основа физического выживания людей, а значит основа общества

ивсех его институтов, включая государство. Поэтому невозмож­ но себе представить политическую революцию как радикальную трансформацию власти без существенных изменений в остальных сферах жизни общества: в хозяйстве, культуре, сознании. В этом смысле марксистская модель «базис - надстройка» абсолютно вер­ на, поскольку позволяет рассмотреть революцию как неотъемле­ мую часть общественного процесса. Революция - это не дворцовый переворот, ничего не меняющий в обществе, это радикальная смена власти, отражающая коренную ломку социальных институтов, цен­ ностей и норм.

Марксистская школа дала детальный анализ механизма про­ исхождения и функционирования государства. Ф. Энгельс пока­ зал, как могло возникнуть государство из первобытной общины, К. Маркс и В. И. Ленин обосновали, как им казалось, механизм рож­ дения государства из горнила революции. Все это идейное насле­ дие не утратило ценности и в настоящее время, но на заднем плане осталась проблема распада государств. Точнее сказать, данный про­ цесс представлен в историческом материализме схематично и бегло. Ход рассуждений здесь примерно такой: человечество развивается прогрессивно по направлению к коммунизму, смена общественно­ экономических формаций влечет за собой смену форм государства; когда материальные условия жизни людей достигнут высочайшего уровня, классы и государство исчезнут. Государство уходящей фор­ мации гибнет потому, что на авансцену истории выходит новый, более прогрессивный класс, создающий новые институты власти. Данная схема представляет известный интерес для обоснования коммунистической идеи, но за ее рамками оказывается невыяснен­ ной проблема гибели конкретных национальных государств. Так, Римская империя исчезла, на ее месте образовались многочислен­ ные варварские государства. С точки зрения логики марксизма здесь все закономерно: рабовладельческий строй сменяется на фе­ одальный как более эффективный в экономическом отношении, за рабовладельческим государством следует феодальное. Но на вопрос, почему все-таки Римская империя, одна из самых могущественных

вмировой истории, рухнула, ответить весьма не просто. В гигант­ ском массиве литературы, посвященной Риму, мы найдем указания на политические, экономические, религиозные и всякие другие при­ чины, но все это - на уровне гипотез, полной ясности здесь нет.

398

В либеральных кругах часто можно услышать, что все империи рушатся, таков удел всех сверхмощных политических образований, построенных по преимуществу на насилии. Однако согласно вто­ рому закону термодинамики энтропия, т.е. необратимый распад, присуща любым формам материи. Или, как утверждал Гераклит Тёмный, мироздание существует в виде двухтактной фазы: рожде­ ние и гибель. Не исчезает только материя, формы ее постоянно ме­ няются. Гибнут не только империи, гибнут все политические тела независимо от их приверженности праву или насилию. Главное в государстве - не способ организации власти, не степень опоры на законы, а ее действенность, способность к выживанию и эффектив­ ному управлению страной. Государство - это организация людей, где первостепенную роль играют не материальные условия жизни или природная среда, а сознание и воля народа. Как писал русский консерватор и монархист И.Л. Солоневич, только та нация создает государство, которая имеет государственный инстинкт. Все нации, утверждает он, стремятся создать культуру, государственность и, наконец, империю, и если они этого не делают, то не потому, что не хотят, а потому что не могут. Иначе говоря, государственное созна­ ние - это данность, которая у народа либо есть, либо нет. Схожую мысль мы находим у Аристотеля и Гегеля. По Аристотелю, форма предшествует материи, форма первична и активна, материя вторич­ на и пассивна. Люди (материя) организуются в государство потому, что в их сознании есть идея государства (форма). Обратный про­ цесс невозможен: человеческие коллективы, у которых нет полити­ ческого сознания, не способны к государственному строительству. Гегель, апеллируя к сознанию как подлинной основе государства, делит народы на исторические и неисторичекие. Первые - это те, которые создают государства и с их помощью определяют ход ми­ ровой истории, вторые - никак не проявляют себя в политическом отношении. Данный факт мировой истории философ также связы­ вает со спецификой политического сознания. Русский гегельянец И.А. Ильин, развивая данный подход, свел сущность государства к правосознанию. Внешнее эмпирическое государство, рассуждал он, есть только одна из форм, один из способов существования пра­ восознания. Государство в своей основе - это императивы сознания, организующие народ в политическое тело и требующие от граждан повиновения и дисциплины.

Феномен революции непосредственно связан с экономикой и политикой. Резкое ухудшение материального положения широ­ ких народных масс и неспособность власти управлять страной (Ле­ нин: «верхи не могут управлять по-старому, а низы не хотят жить по-старому») делают революцию неизбежной. Но общенациональ­ ный кризис в экономике и политике - это только условия, в кото-

399