учебный год 2023 / Головко_Суд и государство-1

Глава V. Международная юстиция перед лицом государства

с лишением гражданства по делам о терроризме1 или правовой регламентацией иммиграции в целях воссоединения семей2, Великобритания по вопросу о праве лишенных свободы лиц на участие

вголосовании на выборах3 или Россия, где это напряжение проявилось в соответствующих решениях Конституционного Суда РФ4. Это по идее должно побудить судей Страсбургского суда проявлять меньше активизма, дабы не столкнуться с феноменом всеобщего неприятия их решений.

Впротивовес вышеописанным подходам некоторые страны иногда поддаются искушению обеспечить примат своего законодательства по праву сильнейшего посредством интернационализации своего правосудия. Именно это, в частности, отмечается в США, когда местные суды признают себя компетентными рассматривать те или иные вопросы, имеющие весьма приблизительное отношение к их стране. Компетенция американских судов рассматривать вопрос о санкциях за нарушение наложенного их страной эмбарго третьими странами под предлогом использования доллара в трансакциях является хрестоматийным примером подобных перегибов. Правосудие здесь просто инструментализируется ради достижения целей международной политики доминирования. Иногда возникают и еще более опасные ситуации, когда законодатель предоставляет своим судам право выносить приговоры в отношении других государств, что, в частности, имело место в случае с американским законом о государствах – спонсорах терроризма5. Такой подход не может не породить весьма деликатные проблемы, связанные с классическим правилом признания за всеми государствами иммунитета от судебной юрисдикции и иммунитета от принудительного исполнения судебных решений, которое лежит

воснове всех принципов международного права.

1  См., например, постановление ЕСПЧ от 3 декабря 2009 г. по делу «Дауди против Франции» (Daoudi c. France).

2  См., например, три постановления ЕСПЧ от 10 июля 2014 г. по делам Tanda-

Muzinga c. France, Mugenzi c. France и Senigo Longue c. France.

3  См. помимо прочего постановление Большой палаты ЕСПЧ от 6 октября 2005 г. по делу Hirst (№ 2) c. Royaume-Uni.

4  По поводу новых механизмов защиты конституционных ценностей, установленных в результате этого Конституционным Судом РФ, см. статью Председателя Конституционного Суда РФ В.Д. Зорькина: Zorkin V. La Convention européenne des droits de l’homme et les problèmes de sa mise en oeuvre // Constitutions. Revue de droit constitutionnel appliqué. 2016. № 3. Р. 371 – 395. См. также подробнее следующий параграф.

5  Justice Against Sponsors of Terrorism Act (JASTA) // https://www.congress.gov/114/ plaws/publ222/PLAW-114publ222.pdf

111

Часть I. Роль суда в государстве

§ 2. Влияние на судью правовых позиций Европейского суда по правам человека

Членство государства в Совете Европы означает, что для этого государства обязательны его международно-правовые документы: в частности, Конвенция о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. (Конвенция, ЕКПЧ) и последующие Протоколы к ней, для соблюдения которых в г. Страсбурге был образован ЕСПЧ (Европейский суд). Требования учета и использования правовых позиций ЕСПЧ содержатся как в самих нормативных документах Совета Европы, так и в актах национальных высших судебных органов: к примеру, в Российской Федерации – в постановлениях Конституционного Суда РФ и Верховного Суда РФ. Таким образом, рассматривая вопрос о влиянии на судью национального суда правовых позиций ЕСПЧ, следует выделить два аспекта. Влияние посредством актов и указаний высших судебных национальных инстанций можно обозначить как опосредованное. Кроме того, воздействие правовых позиций ЕСПЧ проявляется в принимаемых судьями актах национальных судов после их непосредственного восприятия судьями, это, условно говоря, непосредственное влияние, когда судья самостоятельно воспринимает и принимает как руководство к действию то или иное толкование ЕСПЧ Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Представляется, что основным вопросом, возникающим в процессе наднациональной интеграции, является вопрос соотношения суверенитета государства, участвующего в такой интеграции, с компетенцией наднационального органа. Проблема давно и очень хорошо известна, сам ЕСПЧ создавался в условиях серьезной дискуссии, достаточно упомянуть о том, что против учреждения суда с обязательной юрисдикцией для участников Конвенции о защите прав человека выступили такие страны, как Великобритания, Нидерланды, Дания, Греция, Швеция, Норвегия и др., в связи с чем ЕСПЧ был учрежден с юрисдикцией, признаваемой или не признаваемой государствами, а органом, разрешающим жалобы граждан на государство, являлась соответствующая комиссия, причем при условии, что государство – участник Конвенции признает право лица на индивидуальную жалобу. Известно также, что процесс признания европейскими государствами правомочий ЕСПЧ, начавшего свою работу в 1959 г., прошел долгий и трудный путь: к примеру, Франция, одна из стран – учредителей Европейского Суда, признала право гражданина на индивидуальную жалобу 3 мая 1974 г., а обязательную юрисдикцию ЕСПЧ – лишь 2 октября 1981 г. Более

112

Глава V. Международная юстиция перед лицом государства

того, дискуссии вокруг компетенции ЕСПЧ продолжаются и в настоящее время, так, в процессе деятельности рабочей группы F по реформе Европейского суда (GT-GDR-F), образованной под эгидой Совета Европы после принятия Брайтонской декларации для оценки перспектив развития ЕСПЧ и перспектив применения ЕКПЧ, было категорически отвергнуто предложение профессора Мартина Брейера (Marten Breuer) из ФРГ о закреплении приоритета норм Конвенции перед национальным конфликтным правом1. Полагаем уместным упомянуть также о таком важнейшем аспекте, как необходимость восприятия правовой позиции ЕСПЧ со стороны национальных властей и национальных судов. Для того чтобы сформировался и укрепился механизм имплементации решений ЕСПЧ в национальные правовые системы, потребовалось разрешить ряд конфликтов, возникших между национальными судами государств и Европейским Судом. Широко известны решения ЕСПЧ по жалобам «Гёргюлю против ФРГ» (по поводу общения с ребенком), «Хёрст против Великобритании» (по вопросу возможности участия

ввыборах заключенных), «Маркин против Российской Федерации» (по вопросу о предоставлении военнослужащему отпуска по уходу за ребенком)2, вызвавшие конфликтные ситуации, когда национальные,

втом числе конституционные, суды ФРГ и Российской Федерации, указали на верховенство национальных конституций и несогласие с позицией ЕСПЧ. Имелись сложности и с исполнением решений ЕСПЧ: к примеру, Франция, несмотря на решение ЕСПЧ от 23 ноября 1993 г. по делу «Пуатримоль против Франции», которым противоречащим Конвенции было признано положение Уголовно-процессуального кодекса Франции (УПК Франции) о запрете подавать кассационную жалобу на приговор осужденному, скрывающемуся от правосудия3, внесла соответствующие изменения в УПК Франции лишь в 2000 г.

Несмотря на все коллизии, представляется, что единственно правильный путь – путь взаимного уважения и готовности к сотрудничеству. Брюссельская декларация от 27 марта 2015 г., принятая по итогам

1  Summary of views concerning possibilities for preserving (and reinforcing) the current system expressed at the 2nd meeting, prepared by the Secretariat of the CoE // GT-GDR-F (2014) 017 dtd 09.09.2014.

2  См. постановления ЕСПЧ от 26 февраля 2004 г. по делу «Гёргюлю против ФРГ» (Gorgülü v. Germany) № 74969/01; от 6 октября 2005 г. по делу «Хёрст против Великобритании» (Hurst v. the United Kingdom) № 74025/01; от 22 марта 2012 г. «Маркин против России» (Konstantin Markin v. Russia) № 30078/06.

3  Постановление ЕСПЧ от 23 ноября 1993 г. по делу «Пуатримоль против Франции» (Poitrimol v. France) №14032/88.

113

Часть I. Роль суда в государстве

Совещания Комитета министров Совета Европы на высшем уровне по выполнению ЕКПЧ, подчеркнув субсидиарную природу контрольного механизма ЕСПЧ, подтвердила приверженность европейских государств, в том числе и Российской Федерации, Конвенции о защите прав человека и основных свобод1.

Что касается Российской Федерации, то в ст. 15 Конституции РФ, принятой в 1993 г., закреплено, что общепризнанные принципы

инормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы2. Федеральным законом от 30 марта 1998 г. № 54-ФЗ «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней» на территории Российской Федерации была признана юрисдикция Европейского суда по правам человека и установлено, что Российская Федерация «признает ipso facto и без специального соглашения юрисдикцию Европейского суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции

иПротоколов к ней»3.

Председатель Верховного Суда РФ В.М. Лебедев указал, что с момента ратификации Конвенции и признания юрисдикции ЕСПЧ решения Европейского суда по правам человека оказывают позитивное воздействие не только на судебную практику, но и на развитие российского законодательства в целом, российские стандарты последовательно сближаются со стандартами Совета Европы4.

Есть мнение, что правовые позиции ЕСПЧ недостаточно учитываются в правоприменительной деятельности российских судов, что российские судьи недостаточно информированы о решениях ЕСПЧ, что Российская Федерация официально не признала прецедентные акты ЕСПЧ источниками российского права, а высшими судебными инстанциями Российской Федерации уделяется недостаточно внимания использованию позиций ЕСПЧ. Причем вывод о том, что при принятии решений судьи не руководствуются положениями Конвенции о защите прав человека и правовыми позициями ЕСПЧ, делается

1  High-level Conference on the «Implementation of the European Convention on Human Rights, our shared responsibility» Brussels Declaration // URL: http://justice.belgium.be/fr/ binaries/Declaration_EN_tcm421-265137.pdf (дата обращения: 26.05.2017).

2  Российская газета. 1993. 25 дек. (№ 237). 3  СЗ РФ. 1998. 6 апр. (№ 14). Ст. 1514.

4  Совесть Европы: 50 лет Европейскому суду по правам человека. Российское издание. М., 2011. С. IV.

114

Глава V. Международная юстиция перед лицом государства

на основании того, что в правоприменительных актах российских судов нет ссылок на соответствующие решения ЕСПЧ1.

Есть и иная точка зрения: к примеру, в одном из исследований по вопросам уголовно-процессуального права нам встретилось утверждение, что поскольку реализация уголовно-процессуальной политики носит не только юридический, но и политический, экономический и идеологический характер, «современная внешняя уголовно-процессуаль- ная политика российского государства (отвечающая за соответствие уголовно-процессуального законодательства международным стандартам и, соответственно, его оценку со стороны мирового юридического сообщества) имеет приоритетное значение по отношению к внутренней (разрабатывающей и реализующей меры правового характера для удовлетворения потребностей общества и государства на определенном этапе его развития в сфере контроля преступности)»2.

Полагаем, что мнение о том, что правовые позиции ЕСПЧ не влияют на российского судью, не имеет ничего общего с действительностью. Как мы указали, для того, чтобы воспринимались и исполнялись решения любого наднационального органа, необходима политическая воля национального образования, готового делиться и частью суверенитета, и определенным объемом компетенции национальных органов. В Российской Федерации подобная воля есть. Приведем простой пример. 15 января 2009 г. палатой Европейского суда в отношении России было вынесено пилотное постановление № 29 по второму делу «Бурдов против России» (№ 33509/04), в котором указано, что «структурные проблемы в области судебной волокиты проявляются в их различных аспектах и затрагивают не только права жертв Чернобыля, как в настоящем деле, но также и права других обширных и уязвимых слоев российского населения: неисполнение зачастую имело место в делах, касающихся выплат пенсий, детских пособий, компенсаций ущерба, понесенного на военной службе, или ущерба за необоснованное уголовное преследование»3. Государственной Думой РФ во исполнение решения ЕСПЧ были приняты федеральные законы от 30 апреля 2010 г.

1  См., например: Влияние решений Европейского суда по правам человека на российское судопроизводство // URL: http://pandia.ru/text/78/391/52297.php (дата обращения: 26.05.2017).

2  Деришев Ю.В. Уголовное досудебное производство: концепция процедурного и фун- кционально-правового построения: Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. Омск, 2005.

3  Постановление ЕСПЧ от 15 января 2009 г. по делу «Бурдов против России» (№ 33509/04) // URL: http://www.espch.ru/co№te№t/view/161/1/ (дата обращения: 15.05.2017).

115

Часть I. Роль суда в государстве

№ 68-ФЗ «О компенсации за нарушение права на судопроизводство

вразумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок», а также № 69-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона «О компенсации за нарушение права на судопроизводство

вразумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок», которыми, в частности, помимо Гражданского процессуального кодекса (ГПК РФ) и Арбитражного процессуального кодекса (АПК РФ) был дополнен также Уголовно-процессуальный кодекс (УПК РФ),

вчастности, в него внесена ст. 6.1, закрепляющая в качестве принципа национального российского уголовного судопроизводства его «разумный срок». Заметим, что примеров более оперативного принятия правовой позиции ЕСПЧ к исполнению мы не знаем.

Показательна и позиция высших судебных инстанций России. Обратившись к правовым актам, принимаемым Конституционным

Судом РФ, видно, что он последовательно отстаивает тезис о необходимости соблюдения на территории Российской Федерации положений Конвенции о защите прав и свобод. В постановлениях и определениях Конституционного Суда РФ имеются ссылки и отсылки к тем или иным правовым позициям ЕСПЧ, к положениям Конвенции и т.д.

вподтверждение правовых позиций, высказываемых самим Конституционным Судом.

Кпримеру, в постановлении Конституционного Суда РФ от 20 июля 2016 г. «По делу о проверке конституционности положений частей второй и восьмой статьи 56, части второй статьи 278 и главы 40.1 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина Д.В. Усенко» в подтверждение своей позиции о необходимости обеспечения соответствующего уровня процессуальных гарантий подсудимым Конституционный Суд РФ сослался на правовую позицию ЕСПЧ, указав, что «Европейский суд по правам человека полагает, что… отказ обвиняемого от ряда процессуальных прав будет считаться действительным с точки зрения Конвенции о защите прав человека и основных свобод только в тех случаях, когда он является недвусмысленным, сопровождается минимальными гарантиями защиты, сопоставимыми с ним по весу, и не противоречит важным общественным интересам». Обосновывая тезис о невозможности возложения на подсудимого обязанности свидетельствовать против себя, Конституционный Суд РФ указал, что «аналогичного подхода придерживается в своей практике и Европейский суд по правам человека, который исходит из того, что право не свидетельствовать против

116

Глава V. Международная юстиция перед лицом государства

себя самого является общепризнанным и лежит в основе справедливой судебной процедуры; его цель – обеспечить обвиняемому защиту от ненадлежащего принуждения со стороны властей и тем самым исключить злоупотребления правосудием, с тем, чтобы обвинение не прибегало к доказательствам, добытым вопреки воле обвиняемого с помощью принуждения или давления; это право тесно связано с презумпцией невиновности (пункт 2 статьи 6 Конвенции о защите прав человека

иосновных свобод) и не может быть ограничено лишь признанием в совершении правонарушения или показаниями, носящими инкриминирующий характер, но должно включать и любую иную информацию о фактах, поскольку она может быть в последующем уголовном процессе использована в поддержку обвинения». Далее Конституционный Суд РФ прямо сослался на постановления ЕСПЧ от 25 февраля 1993 г. по делу «Функе (Funke) против Франции», от 17 декабря 1996 г. по делу «Саундерс (Saunders) против Соединенного Королевства», от 10 марта 2009 г. по делу «Быков против России» и от 12 июля 2013 г. по делу «Аллен (Allen) против Соединенного Королевства». Как указывает Председатель Конституционного Суда РФ В.Д. Зорькин, «правовые позиции ЕСПЧ в принципе способны фигурировать практически в каждом деле», так как «Конституционный Суд РФ главным образом рассматривает обращения, касающиеся защиты широкого набора прав

исвобод человека, основой которых выступают общепризнанные международные стандарты»1.

Таким образом, ссылаясь в своих актах на положения Конвенции

иправовую практику ЕСПЧ, Конституционный Суд РФ повышает авторитет и значимость ЕСПЧ в глазах российского правоприменителя.

По вопросу об обязательности решений ЕСПЧ Конституционный Суд РФ, несмотря на имевшиеся разногласия с ЕСПЧ, также занимает принципиальную позицию, подтвердив в постановлении от 14 июля 2015 г. № 21-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 1 Федерального закона «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней», пунктов 1 и 2 статьи 32 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации», частей первой и четвертой статьи 11, пункта­ 4

1  Зорькин В.Д. Роль Конституционного Суда Российской Федерации в реализации Конвенции о защите прав человека и основных свобод // Имплементация решений Европейского суда по правам человека в практике конституционных судов стран Европы: Сборник докладов. М., 2006. С. 179.

117

Часть I. Роль суда в государстве

части четвертой статьи 392 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, частей 1 и 4 статьи 13, пункта 4 части 3 статьи 311 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, частей 1 и 4 статьи 15, пункта 4 части 1 статьи 350 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации и пункта 2 части четвертой статьи 413 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы», что Конституционный Суд РФ осуществляет последовательную имплементацию положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод и решений Европейского Суда по правам человека в российскую правовую систему и признает значимость деятельности ЕСПЧ по выявлению недостатков национального правового регулирования и по предложению путей к их устранению, оговаривая лишь, что деятельность ЕСПЧ должна носить, как это и предусмотрено, субсидиарный характер и учитывать положения Конституции РФ.

Верховный Суд РФ также прилагает достаточно усилий для внедрения правовых позиций ЕСПЧ в материю российского законодательства.По данному вопросу принято отдельное постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» (с изменениями, внесенными Постановлением Пленума от 5 марта 2013 г. № 4), в котором установлено, что права и свободы человека, согласно общепризнанным принципам и нормам международного права, а также международным договорам и Конституции РФ, являются непосредственно действующими в пределах юрисдикции Российской Федерации, определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием. Пленум Верховного Суда РФ прямо указал судам на то, что применение Конвенции о защите прав человека и основных свобод должно осуществляться с учетом практики Европейского суда по правам человека во избежание любого нарушения Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а также еще раз указал, что в силу п. 1 ст. 46 Конвенции постановления в отношении Российской Федерации, принятые окончательно, являются обязательными для всех органов государственной власти Российской Федерации, в том числе и для судов, и что данные решения являются основаниями для пересмотра вступивших в законную силу судебных актов.

118

Глава V. Международная юстиция перед лицом государства

Решение о вступлении Российской Федерации в Совет Европы являлось политическим, принятым «сверху». После ратификации в 1998 г. Конвенции о защите прав человека и основных свобод и после упоминавшегося Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. № 5 Управлением Судебного департамента при Верховном Суде РФ организована рассылка актов, принимаемых ЕСПЧ, в нижестоящие суды. Зачастую рассылаются не только решения ЕСПЧ, но и акты Совета Европы, ПАСЕ, сопутствующие документы, декларации, принимаемые на различных конференциях, встречах и т.п. Данные документы, как и акты Конституционного Суда РФ, и Постановления Верховного Суда РФ, судьями изучаются и, естественно, правосознание судей формируется и под их влиянием. Речь можно вести не о недостатке информированности, а даже об «излишней информированности», порой судье трудно найти время ознакомиться со всеми поступающими информационными письмами и текстами решений ЕСПЧ. Естественно, что изучать в течение как минимум 13 лет правовые позиции ЕСПЧ и не руководствоваться ими невозможно. При разрешении дел, представляющих сложность, судьи, как правило, наряду с обращением к актам Верховного Суда РФ и Конституционного Суда РФ обращаются и к практике ЕСПЧ по данной категории дел.

Укажем, что в актах Верховного Суда РФ ссылки на решения ЕСПЧ встречаются обычно по конкретным делам, в частности по уголовным. Верховный Суд РФ указывает, что состоялось такое-то решение ЕСПЧ, которым констатировано нарушение судом Российской Федерации Конвенции о защите прав человека и основных свобод в отношении та- кого-то гражданина, и это в соответствии с п. 2 ч. 4 ст. 413 УПК РФ является основанием для пересмотра соответствующего приговора (либо решения) российского суда по вновь открывшимся обстоятельствам, после чего (обычно) следует резолютивная часть с указанием об отмене приговора и о направлении дела на новое судебное разбирательство. В решениях и приговорах российских судов нижестоящих инстанций ссылок на решения ЕСПЧ, как и на постановления и определения Конституционного Суда РФ, постановления Пленума Верховного Суда РФ, на определения Верховного Суда РФ, по конкретным делам практически не встречается, это считается у судей признаком «плохого тона». Подобное положение имеет простое объяснение: во-первых, предполагается, что судебные инстанции, наделенные контрольными полномочиями, и сами знают имеющуюся практику, во-вторых, судом принимается решение по конкретному, определенному делу, а преце-

119

Часть I. Роль суда в государстве

дент никогда не был присущ российскому законодательству. Главное в правоприменительном акте – не сослаться на чье-либо мнение, пусть даже весьма авторитетное, в приговоре, к примеру, достаточно указать нормы Уголовного и Уголовно-процессуального кодексов, подлежащие применению, главное – правильно применить закон, справедливо разрешить дело.

Относительно непосредственного влияния правовых позиций ЕСПЧ на судью представляется, что чем более сложен для конкретного судьи вопрос, по которому имеется практика ЕСПЧ, тем больше к ней интерес. К примеру, в Российской Федерации по сравнению с некоторыми странами Европы довольно поздно начали применяться упрощенные формы разрешения уголовных дел, одна из наиболее важных новаций – введение в 2009 г. в УПК РФ института принятия в особом порядке судебного решения при заключении с обвиняемым на стадии предварительного расследования досудебного соглашения о сотрудничестве, закрепленного в гл. 40.1 УПК РФ. При рассмотрении подобных дел при возникновении каких-либо коллизий судью не надо заставлять изучать решения ЕСПЧ «сверху», он и сам с интересом проанализирует имеющиеся в ЕСПЧ подходы. Ровно то же самое следует сказать и об уголовных делах, связанных с оборотом наркотиков, где подсудимый ведет речь о провокации со стороны сотрудников полиции. Как мы знаем, по данному вопросу также имеется интереснейшая практика ЕСПЧ, и данная практика судьями активно используется.

Возвратимся к вопросу о правовой природе решений ЕСПЧ. В российской науке обсуждается, являются ли акты, принимаемые ЕСПЧ

исодержащие нормативный элемент, источниками российского права

иприобрело ли соответственно российское законодательство прецедентный характер1.

Известно, что под судебным прецедентом понимается решение по конкретному делу, которое должно учитываться при последующем рассмотрении аналогичного дела, являющееся обязательным для судов той же или низшей инстанции при решении аналогичных дел либо служащее примерным образцом толкования закона2. В Российской Федерации термин «прецедент» применительно к национальному праву практически не используется, в основном употребляется термин «правовая позиция». Представляется, он более применим к российской

1  См. также § 2 главы IV ч. I данной монографии.

2  Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности. М., 1998. С. 301.

120