2. Стихийные группы и массовые движения.

Под стихийными группами понимаются кратковременные объединения большого числа лиц, часто с весьма различными интересами, собравшихся вместе по какому-либо определенному поводу и демонстрирующих какие-то совместные действия. Такая “группа” может быть в определенной степени кем-то организована, но чаще возникает стихийно, не обязательно четко осознает свои цели, но тем не менее может быть весьма активной.  Среди стихийных групп в социально-психологической литературе чаще всего выделяют толпу, массу, публику. Именно с анализа таких групп и начиналась история социальной психологии (см. юниту 1). Важным фактором их формирования является общественное мнение, выражающее массовое сознание общества. Оно возникает по поводу отдельных событий, явлений общественной жизни достаточно мобильно, может быстро изменять оценки этих явлений под воздействием новых, часто кратковременных обстоятельств. Динамичность общественного мнения, включенность в него эмоциональных оценок действительности, непосредственная форма его выражения могут послужить в определенный момент стимулом для создания стихийной группы и ее массовых действий. Рассмотрим основные типы стихийных групп. Толпа – бесструктурное скопление людей, лишенных ясно осознаваемой общности целей, но связанных между собой сходством эмоционального состояния и общим объектом внимания. Толпа образуется на улице по поводу самых различных событий, а основными механизмами ее формирования считаются циркулярная реакция (нарастающее обоюдонаправленное эмоциональное заражение) и слухи. Длительность ее существования определяется значимостью инцидента. Ее эмоциональный накал может при этом возрастать, порождая агрессивное поведение участников, в толпе могут возникать элементы организации, если находится человек, который сумеет ее возглавить. Однако такие элементы очень нестабильны, стихия остается основным фоном поведения толпы, приводя часто к его агрессивным формам. Выделяются следующие виды толпы: 1) окказиональная – толпа, связанная любопытством к неожиданно возникшему происшествию; 2) конвенциональная – связанная интересом к какому-либо заранее объявленному массовому развлечению и готовая (временно) следовать достаточно диффузным нормам поведения; 3) экспрессивная – совместно выражающая общее отношение к какому-либо событию (ее крайнюю форму представляет экстатическая толпа, достигающая вследствие взаимного ритмически нарастающего заражения состояния общего экстаза); 4) действующая толпа: агрессивная – объединенная слепой ненавистью к некоторому объекту; паническая – стихийно спасающаяся от реального или воображаемого источника опасности; стяжательная – вступающая в неупорядоченный непосредственный конфликт за обладание какими-либо ценностями (деньгами, местами в транспорте и т.п.); повстанческая – объединенная в связи с общим возмущением действиями властей; такая толпа нередко составляет атрибут революционных потрясений.  Отсутствие ясных целей, диффузность структуры легко превращают один вид толпы в другой. Масса – относительно стабильное и организованное образование с довольно нечеткими границами (манифестации, демонстрации, митинги). В действиях массы более четки и продуманы как конечные цели, так и тактика поведения. Вместе с тем, как и толпа, масса достаточно разнородна, в ней могут как сосуществовать, так и сталкиваться различные интересы, поэтому ее существование может быть неустойчивым. Публика – кратковременное собрание людей для совместного времяпрепровождения в связи с каким-то зрелищем. Элемент стихийности здесь выражен слабее, чем в толпе. В более замкнутых помещениях (лекционных залах) публику часто именуют аудиторией. Публика всегда собирается ради общей и определенной цели, она более управляема, в большей степени соблюдает нормы. Однако в публике также действуют законы массы. Достаточно и здесь какого-либо инцидента, чтобы публика стала неуправляемой.  Общие черты различных типов стихийных групп позволяют говорить о сходных средствах коммуникативного и интерактивного процесса в этих группах. Общественное мнение, представленное в них, дополняется информацией, полученной из разных источников: официальные сообщения СМИ, различного рода слухи и сплетни. В результате взаимного дополнения информации, полученной из различных источников, образуется особый сплав суждений и утверждений, который играет роль побудителя к действиям. Возникает особый эффект доверия именно к этой информации, которая получена “здесь и теперь” без всякой потребности проверки ее достоверности. Именно это и порождает специфические формы общения и взаимодействия.  Социальное движение, в отличие от стихийных групп, представляет собой достаточно организованное единство людей, ставящих перед собой определенную цель, как правило, связанную с каким-либо изменением социальной действительности.  Социальные движения различаются по уровню выдвигаемых требований и целей:  широкие движения с глобальными целями (борьба за мир, разоружение, против ядерных испытаний, за охрану окружающей среды и т.п.); локальные движения, ограниченные либо территорией, либо определенной социальной группой (за равноправие женщин, права сексуальных меньшинств и т.д.); движения с сугубо прагматическими целями в очень ограниченном регионе (за смещение кого-либо из членов администрации муниципалитета). Общие черты социальных движений: базируются всегда на определенном общественном мнении; имеют в качестве цели изменение ситуации в обществе в целом, в регионе, в какой-либо группе;  наличие программы действий; движение отдает себе отчет в возможности применения тех или иных средств для достижения целей; реализуются в различных проявлениях массового поведения. Исходным пунктом всякого социального движения является проблемная ситуация, дающая импульс возникновению движения. Присоединение к тому или движению конкретных людей объясняется через анализ мотивов этого присоединения.  Основные виды таких мотивов: фундаментальные – определяются условиями существования конкретной социальной группы, устойчивым интересом к какому-либо явлению; сиюминутные – определяются эмоциональными реакциями на происходящие события.  На определенном этапе интересы рядовых членов и руководителей движения могут существенно расходиться по каким-либо вопросам. Несогласные могут появиться и в руководящем составе движения (неудовлетворенность статусом, наличие иной принципиальной позиции, разочарование в движении и т.п.). В любом случае появление несогласного “меньшинства” – объективный фактор и достаточно серьезное испытание для любого движения, так как оно может ослабить данное движение. Влияние меньшинства может быть более весомым, если обеспечивается единодушие его представителей в каждый данный момент и стабильность их позиции и поведения во времени

Билет № 5

1. Отечественная психология политики.

2. Личность в политической психологии.

Проблема личности в политике относится к числу вечных. Она вызывает неизменный интерес у философов и историков, писателей и моралистов, религиозных мыслителей и психологов. В политической науке между тем эта проблема является наименее исследованной.  В политической мысли сложились две традиции в трактовке проблемы личности. Первая из них придает личности решающее значение в определении направления политического процесса. Зачастую сторонники такой позиции просто сводят политику к личности лидеров, вождей, авторитетов. Еще Паскаль выразил эту позицию, сказав, что если бы нос Клеопатры был чуточку короче или чуточку длиннее, то история человечества выглядела бы совершенно иначе. В русле этой традиции велись дискуссии конца XIX – начала XX в. о роли личности в истории, которые хорошо известны благодаря идеям Толстого, Карлейля, Джеймса, Плеханова и Троцкого. Пожалуй, наиболее известная книга по этой тематике – работа Сиднея Хука «Герой в истории». Роль личности в истории вообще и в политике в особенности обосновывается сторонникам данного подхода личными достоинствами вождей: политическим талантом, способностями, знаниями, навыками, авторитетом. Как видим, речь идет о том, что личностным качествам придается большее значение, чем собственно политическим позициям и убеждениям того или иного персонажа. В этом же ключе работают и политические психологи, рассматривающие не столько достоинства политиков, сколько их комплексы в качестве побудительной силы для занятий политикой.  Второй подход, напротив, скорее принижает роль личности в политике. Среди сторонников этой точки зрения есть различия. Так, политологи позитивистского толка, особенно бихевиористски ориентированные, не возражая против исследования отдельных компонентов личности в политике, не видят смысла в анализе целостной личности как фактора, влияющего на процесс и систему. Так, А. Инкелес, выражая точку зрения многих политических социологов, считает, что индивидуальные особенности «гасят» друг друга в масштабных политических процессах. Поэтому есть смысл изучать не индивидуальные, а массовые закономерности, например распределение политических ролей. Личностью же политолог может пренебречь.  Иную по замыслу, но сходную, по сути, позицию занимают политологи, считающие личностный фактор в принципе незначимым по сравнению с факторами социального воздействия на политику. Теоретики, принадлежащие к марксистской традиции, выделяют экономические факторы, детерминирующие политику. Политологи, стоящие на позициях функционализма, фокусируют исследование на системообразующих составляющих политических партий, организаций, движений. Общее между ними то, что они выводят личность за рамки факторов, среди которых следует искать причинное объяснение макрополитических процессов.  Однако линия водораздела между приведенными выше точками зрения в прошлом проходила по вопросу о личности не рядовой. Основные дискуссии велись вокруг роли политического лидера. Личность рядового гражданина обозначалась, так сказать, во множественном числе, как часть массы.  Помимо выявления «веса» категории личности в анализе политического процесса, в политической психологии ставится и другая важная задача: понять содержание этого взаимодействия, и тенденции, прослеживающиеся в разных типах политических систем. В истории политической мысли сложились довольно устойчивые комплексы представлений.  Одна из моделей взаимоотношения между личностью и политикой описывается в терминах«подчинения» личности государству. Мотивируется необходимость такого подчинения личности ее природой, неразумной, эгоистической и потому нуждающейся в контроле. Такую точку зрения имеет Т. Гоббс. Современные политологи вводят новые мотивы, объясняющие необходимость подчиненного положения личности, мотивируя его управленческими задачами (Д. Белл, С. Липсет, У. Мур), обеспечением устойчивой демократии (Р. Даль, У Корнхау-зер), достижением большего равенства (Дж. Роулз, Г. Гэнс). Однако общим для всех приверженцев данной модели является представление о политическом регулировании как подчинении личности государству, организации, элите, ограничивающем участие рядового гражданина и его роль в политике. При этом сама личность выступает в роли пассивного ОБЪЕКТА управления, нуждающегося в надличностных механизмах, способных обуздать ее несовершенную природу.  Модель «интереса» предполагает, что социальный и политический порядок возникает как естественный результат сочетания интересов разных людей. Следовательно, нужна не сила подавления, а рациональное осознание индивидом своих выгод от общих усилий. Важнейшим постулатом в этой традиции является рассмотрение личности как СУБЪЕКТА политической деятельности.  «Поведенческая революция» в политологии привела к выделению проблемы личности в специальную область в рамках политической психологии. Есть несколько типов исследований, представляющих эту область. Во-первых, это так называемые case studies или качественные исследования отдельных конкретных случаев, в фокусе которых находятся неповторимые индивидуальности, будь то политик или просто гражданин. Многие из работ этого типа представляют собой психобиографии политических деятелей.  Другое направление изучения личности в политике – агрегативное, напротив, встраивает факты личной биографии политика в исторический контекст самого политического процесса.  Третье крупное направление представлено типологическими исследованиями. В них предпринимаются попытки «классифицировать политических деятелей в психологических терминах от самых примитивных до сложнейших». Основаниями для классификации служат отдельные психологические особенности политиков, свойства их поведения, мышления, стиля межличностных отношений, принятия решения и т.д.  По мнению Ф. Гринстайна, роль личности в политическом процессе тем больше, чем более среда восприимчива к тому, что личность ей предлагает, чем выше позиция человека в политической системе и чем ярче сила Эго того или иного политика.  Считается, что лидерство, как социнтститут включает в себя 3 компонента: лидера, среду и их взаимодействие.  Для определения психологической природы лидерства выделяют несколько ключевых вопросов касательно методологии исследования самой предметной области, т.е. психологической природы лидерства: первым ключевым компонентом является личностный компонент лидерства. В этом смысле исследователя интересует исполнение лидером политических ролей. Кроме качества исполнения политической роли к личностному компоненту относится мотивационно-потребностная сфера.  К основным потребностям, мотивирующим политическое поведение лидеров можно отнести:  – потребность во власти;  – потребность в осуществлении контроля над событиями и людьми (контроль – форма реализации власти);  – потребность в достижении цели;  – потребность в аффилиации – стремление к одобрению другими.  К личностным компонентам лидерства относится и эмоциональная составляющая, Я-концепция и самооценка.  Высшим проявлением личностного компонента лидера является имидж, причем психологи различают вербальный и визуальный имидж.  Для сравнительного анализа лидера, помимо личностных факторов, необходимо учитывать фактор среды. Здесь большая роль отводится политической ситуации, а не заслугам самого лидера. Влияние на развитие лидерского отношения оказывают атрибуты. К факторам среды психологи относят и окружение лидера, т. к. лидер всегда отражает цели группы и действует от ее имени.  Выделяя различные основания для анализа лидерства, необходимо учитывать взаимодействие элементов, относящихся либо к личностным факторам, либо к факторам среды. Возникает так называемый личностно-ситуативный компонент. 

Билет № 6