Компетенция

- общая подсудность, удобство для ответчика, чтобы защищаться от необоснованных требований + удобство для истца в легкости исполнения решения (по месту вынесения решения активы ответчика имеются).

- вызывает вопросы, должны ли мы использовать формальный критерий и говорить о том, что филиал существует только после соблюдения процедуры формальной аккредитации; «Закон об иностранных инвестициях для НКО» устанавливает специальные формальные правила таких обособленных подразделений. Если по факту деятельность ведется, но не была соблюдена такая процедура, что делать? Президиум ВАС закрепил ответ в Обзоре 2013 года + большинство решений были перенесены в ПП ВС РФ 2017 №23 (пункт 16): не имеет значения момент формальной аккредитации.

- было много спорных вопросов, в итоге их выкинули из проекта ПП ВС РФ:

1) идет ли здесь речь, что у какого-то договора есть место исполнения в целом либо (исходя из двустороннего характера обязательств) мы говорим о месте исполнения хотя бы одного обязательства? Некоторые говорят, что надо искать место исполнения целого, а некоторые говорят о связи спора с конкретным «обязательством»;

2) Нормы материального права какой страны привлекать для определения места исполнения обязательства? Например, договор подчинен английскому праву, но российский суд по правилам международной подсудности будет рассматривать иск.

Должен ли быть перечень оснований исчерпывающим? В ГПК мы видим, что статья 402 дает исчерпывающий перечень. Такова позиция судебной практики и доктрины. По АПК есть опять-таки критерий «тесной связи», который можно доказать. Тесная связь часто используется для рассмотрения споров с участием иностранных лиц, почти 400 судебных актов таких в к+ нашли.

Подтверждение тесной связи по ПП ВС РФ:

Исключительная подсудность – статья 248 апк и 403 гпк

По соответствующим категориям дел стороны не могут договориться об изменении подсудности. Если сравнивать 403 и 248 статьи, там совершенно разный набор споров.

Разъяснение критериев отнесения дел к исключительной подсудности по статье 248 АПК:

- здесь речь идет о спорах, связанных с недвижимостью.

- реакция на санкции.

Смысл: спор с участием лиц, в отношении которые введены санкционные правила. Российское лицо внесено в санкционный список того или иного иностранного государства.

Если читать часть 4 статьи 248.1 АПК: там написано, что применяется статья только если соглашение неисполнимо по причине применения санкционных правил и создаются препятствия в доступе к правосудию. Например, российское лицо – SDN - special designated national. Этот список ведет американское ведомство OFAC. Регулятор занимается вопросом применения санкционных правил и ведет список ЮЛ и ФЛ, против которых применены санкции. В ЕС тоже есть аналог такого ведомства. На практике проблема может заключаться в том, что если ведомство включило лицо в список SDN  ни один иностранный банк не будет готов проводить какие-либо операции с участием данного лица, они опасаются нарушения американских санкций. Они опасаются secondary sanctions – если есть иностранные лица из любых юрисдикций, которые способствуют обходу санкций, на них тоже могут быть наложены санкции за это. Вот здесь как раз ограничен доступ к правосудию, потому что российский истец не может возбудить разбирательство в иностранном суде/арбитраже. До событий 24 февраля перечень персональных санкций был небольшой. На сегодняшний момент практика ВС РФ пошла по пути расширительного толкования всех этих правил:

ТРАНССЕЛЬМАШ заключил контракт с польской компанией на поставку трамвая. По контракту стороны согласовали арбитражную оговорку (ICC). Было установлено, что никаких особых препятствий наше лицо не испытывало для участия в разбирательстве – оно было ответчиком, не было проблемы в уплате арбитражного сбора + компания Уралвагонзавод была внесена в список персональных санкций только в США. В ЕС было запрещено только долгосрочное финансирование. Оно и до 24 февраля применялось к большинству российских компаний крупных – нельзя было предоставлять кредиты/займы и отсрочки финансирования на срок свыше 30 дней. Наш ответчик активно в арбитражном разбирательстве участвовал. Но после обновления АПК Уралтрансмаш обратился в суд с иском о запрещении арбитражного разбирательства и о взыскании всех сумм.

СКЭС ВС РФ расширительно толкует все правила и какой делает вывод:

1. По смыслу названной нормы само по себе применение любых мер ограничительного характера создает российской стороне препятствия к доступу к правосудию, достаточно одностороннего волеизъявления! Не надо доказывать никакие затруднения, достаточно просто применения хотя каких-то санкций. В ДАННОМ ДЕЛЕ ПРОТИВ УРАЛВАГОНЗАВОДА НЕ ДЕЙСТВОВАЛИ ПЕРСОНАЛЬНЫЕ САНКЦИИ ПРОТИВ ЛЮБЫХ ТРАНЗАКЦИЙ, ПРОСТО ЗАПРЕЩАЛОСЬ ДОЛГОСРОЧНОЕ ФИНАНСИРОВАНИЕ;

2. Введение ограничительных мер поражают российских лиц в правах репутационно и ставит их в неравное положение;

3. Невозможно ожидать гарантий справедливого и беспристрастного судебного разбирательства за рубежом;

Ничего не говорится про заключение подобного соглашения насчет зарубежного государственного суда. Норма молчит о том случае, когда суд видит подобное соглашение, а истец его игнорирует. Но ПП ВС РФ №23 опять дал разъяснения: он прибегает к аналогии процессуального закона, нормальных правил пророгационного соглашения нет.

Два вида соглашений:

1. Пророгационные – о выборе компетентного государственного суда для рассмотрения их споров;

2. Дерогационные – об исключении компетенции всех остальных государственных судов.

Грамотно составленное соглашение должно содержать и пророгационное, и дерогационное соглашение.

Необходимо заявить возражения по компетенции до возражений по существу! Это повторение правил Нью-Йоркской конвенции.

Какова должна быть степень конкретизации государственного суда? Должны ли стороны указать конкретный суд первой инстанции или достаточно просто согласовать, что все споры рассматриваются в государственных арбитражных судах РФ? Этот вопрос был проблематичным, и для СОЮ до сих пор это проблема. Для них формально не является обязательным ПП ВС РФ №23.

Но Пленум (пункт 8) идет по пути расширительного толкования: достаточно просто назвать российский суд. Чтобы конкретизировать суд первой инстанции – можно использовать общие правила внутритерриториальной подсудности:

1. Perpetuatio jurisdictionis – если фактор, который служил основанием для установления международной подсудности, существовал на момент предъявления иска, но потом пропал (например, ответчик переехал из России) – подсудность данному государственному суду не отпадает. Суд может продолжить рассмотрение спора. У нас этот принцип закреплен в том числе в АПК (статья 247, часть 4).

2. Lis pendens – часто возникают положительные конфликты юрисдикций и спор может быть рассмотрен судами различных стран, возникают параллельные процессы в судах разных стран. Это грозило бы очень серьезными осложнениями – в том числе вынесением противоречащих друг другу судебных решений. Чтобы этого не происходило, применяется данная доктрина. Речь идет о том, что если мы устанавливаем, что речь идет об одном и том же споре (совпадает предмет + основание иска + спорящие стороны = triple identity test) – более поздний суд должен приостановить рассмотрение спора до момента вынесения первым судом решения. Статья 252 АПК РФ устанавливает данные правила.

3. Res judicata – преюдициальный характер имеет иностранное решение. Это выражается в том, что арбитражный суд должен прекратить производство по делу, если есть вступившее в законную силу решение иностранного суда (те же самые предмет, основание, стороны).