3) Однонаправленный подход (unilateral approach)

Сторонники этого подхода говорят о том, что отдельно взятое государство не может узурпировать иностранное право. Сторонники этого подхода другая исходная отправная точка: это уже не сами правоотношения, а потенциально применимая норма.

Идея в том, что судья должен сам оценить потенциально применимые нормы, а потом, проанализировать их все, определить какова пространственная сфера деятельности каждой нормы.

Таким образом, формулирование коллизионных норм становится излишним.

В истории были три основных проявления этого подхода:

Лекция 2

В соответствии с их объектами и содержанием, разные ученые выделяли либо 2, либо 3 группы всех законов, материальных норм.

Первая группа - это реальные законы/реальные статуты.

Почему статут? В средневековый период продолжало действовать римское право как право священной империи, а затем принимались местными правителями местные законодательные акты, которые вносили какие-либо изменения в средневековую интерпретацию римского права. Эти узаконения и назывались "статутами" - отсюда и название.

Эти самые законы/статуты делились на 2 группы:

Первая группа - реальные статуты. Это нормы об объектах. Считалось, что эти нормы носят строго территориальный характер.

Вторая разновидность, которую выделяли все средневековые ученые,- это персональные статуты. Это нормы о лицах, о статусе лиц. Здесь предлагалось считать, что эти нормы носят экстерриториальный характер, потому что они следуют за лицом, если оно переезжает из одной страны в другую.

Наконец, некоторые авторы выделяли такую категорию как смешанные статуты, куда они помещали те нормы, которые плохо вписывались в первую или вторую категорию, например, нормы о форме сделки. Соответственно, эти нормы могут иметь как территориальное, так и экстерриториальное применение.

По теории статутов почитать работу Михаила Исааковича Брун. Брун - наиболее известный дореволюционный специалист по МЧП. Правда, в основном это был пересказ германских авторов. "Очерки истории конфликтного права" 1915 год - там очень подробно расписаны все вариации теории статута.

"Приступая к делу, статутарий как бы видел перед собой три коробки, на которых ярлыки с надписями: реальные статуты, личные статуты, смешанные статуты. В стороне в беспорядке свалены все законы. На обязанности теоретиков всю эту кучу разобрать и все законы разложить по коробочкам. Весь вопрос в том, какие законы в какую коробку класть. Только бы разрешить этот вопрос и тогда в конкретном случае судье для решения конфликта стоило только бы взглянуть на ярлык коробки, в который теоретик уложил закон, находящийся в конфликте и ответ, обязателен ли закон для иностранца или применим ли закон на всей его территории был бы готов. Но беда была в том, что сама раскладка по коробкам представляла из себя мучительную задачу".

Почему теория статутов была подвергнута убедительной критике? Потому что в реальности разложить все материально-правовые нормы, классифицировать из на эти две или три группы на самом деле не получается.

Есть другая работа советского ученого Рубанова "Теоретические основы взаимодействия национальных правовых систем", Москва, 1984 год.

Он, например, когда критиковал теорию статутов, высказывал очень правильную мысль, что по сути средневековые ученые пытались прикрепить правовые нормы к лицам или вещам. Правовая норма - это идеальная конструкция, это не нечто из физического мира, что можно ощутить, поэтому она просто не поддается таким физическим манипуляциям, как прикрепление к лицам или к вещам. Таким образом, именно по этой причине Рубанов считает, что теория статутов никогда не была жизнеспособной.

Следующее историческое направление однонаправленного подхода - это как раз тот момент, когда разнонаправленному подходу был нанесен сокрушительный удар, т.е. когда стало понятно, что побеждают партикуляристы, и что в рамках разнонаправленного подхода невозможно создать единую универсальную систему коллизионных норм, а значит коллизионные норм формулирует каждое государство самостоятельно, а тогда появляются такие неприятные ситуации, что вроде бы одно государство навязывает другому в каком случае подлежат применению правовые нормы из этого иностранного права, не заботясь о том, хочет ли соответствующий иностранный законодатель применения норм в данной ситуации.

В конце 19- начале 20 века появляется несколько интересных теорий унилатеральной направленности, которые предлагают рассматривать международное частное право как своего рода арену столкновений суверенитетов разных государств.

Попытка определить пределы применения иностранного права, т.е. попытка, например, итальянскими нормами как в этом примере определить, а подлежит ли применению датские или норвежские нормы - это ни что иное, как вторжение в суверенитет другого государства. Т.е. итальянский судья как бы вторгается в суверенитет Дании и Норвегии, потому что определяет, а когда датские или норвежские нормы будут подлежать применению, при этом не заботясь о том, что об этом думает датский или норвежский законодатель.

Соответственно, эти авторы говорят о том, чтобы не вторгаться в чужой суверенитет, государство может определять только пределы применения собственного права и любые коллизионные нормы, которые формулируются, должны носить односторонний характер, а именно говорить только о том, в каких случаях применяется право суда, собственное право страны. А если собственное право не применяется, то для того, чтобы понять, право какого иностранного государства применять, для этого не надо пытаться сочинять какие-то собственные правила, а надо смотреть на те подходы, которые используются в соответствующих иностранных государствах. Надо посмотреть, а вот датский законодатель хочет применения своих норм в этой ситуации или нет? А норвежский? Мы смотрим на то, что об этом думает соответствующий иностранный законодатель.

Интересно историческое влияние этих теорий. Под влиянием этих теорий, например, изначально в одном из ГГУ все коллизионные нормы были сформулированы как односторонние. Например, было указано, что немецкое право регулирует вопросы право-дееспособности немецких граждан, т.е. Норма была сформулирована таким образом, что она определяла только пределы применения немецкого права и ничего не говорила о том, как быть, если перед нами не немецкий гражданин, а иностранный. Интересно, что если смотреть разные проекты ГГУ, там в изначальном проекте нормы были сформулированы так, как это предлагал Савинье (двусторонние нормы), однако затем под влиянием критики эти нормы были редуцированы до односторонних - в нормы, определяющие пределы применения местного права.

Точно также изначально выглядели нормы во французском гражданском кодексе. Они выглядели как односторонние, они определяли пределы применения французского права и ничего не говорили о том, когда и в каких случаях применяет иностранное право. В этом историческое влияние данных теорий.

Парадокс заключается в том, что дальше, когда суды столкнулись со всеми этим ситуациями (немецкий суд столкнулся с необходимостью определения дееспособности датского гражданина, проживающего в Норвегии), то немецкий суд не пошел по тому пути, который предлагали теоретики-унилатералисты. Вместо этого суды стали толковать односторонние нормы в качестве двусторонних. Соответственно, они стали говорить, что да, написано только про применение права для немецких граждан, но по сути эта норма одновременно подтверждает, что если это иностранный гражданин, то надо применять право его гражданства. Таким образом, немецкие суды разрешают коллизионные пробелы на базе собственных норм путем расширительного толкования. Так продолжалось до 1986 года. Только в 1986 году законодатель отразил то, что на протяжении ста лет делали суды: он превратил односторонние нормы в двусторонние. Также происходило и во Франции.

Наконец, третье проявление (относительно молодое). Речь идет об американских теориях второй половины 20 века. Именно в США разнонаправленный подход был подвергнут наиболее серьезной критике и появилось несколько очень ярких унилатеральных теорий, которые получили определенное применение в судебной практике.

Мы рассмотрим это на примере наиболее яркой теории, получившей наибольшее число сторонников - это теория анализа правительственного интереса Брайан Карри.

По мнению Карри, судья должен использовать следующую последовательность действий, когда он решает коллизионную проблему.

1. он должен определить, какие материально-правовые нормы из разных правопорядков являются потенциально применимы.

2. Если между нормами конфликта нет ("ложная коллизия"-вопрос решается одинаково в различных правопорядках), они совпадают по своему содержанию, тогда нет разницы, какое право применять.

3. Если нормы различаются, материально-правовой результат спора будет разным в зависимости от того, какое право будет применено, то тогда надо понять, какие публичные интересы находятся в основе соответствующих материально-правовых норм. Далее надо определить, затрагиваются ли эти публичные интересы в данном деле. Иначе говоря, надо определить а хотел ли соответствующий законодатель применения данных норм в конкретной ситуации. Т.е. Считал бы соответствующий иностранный законодатель, что соответствующий публичный интерес будет нарушен, если эта норма не будет применена в данной конкретной ситуации.

4. Необходимо сопоставить результат и вполне возможно, что окажется, что только одна сторона желала бы применения своих норм в данной ситуации, в то время как другие стороны этого не желали бы.

Возьмем два практических примера и посмотрим как них, как ситуации решаются с точки зрения разных подходов.

Бэбкук против Джексонов.

Фабула дела: были супруги Джексоны. И была подруга семьи Бэбкук. Все проживали в штате Нью-Йорк, США. Являлись американскими гражданами. У Джексонов был автомобиль, зарегистрированный также в Нью-Йорке, США и там же застрахован. Затем они все трое решили съездить в Канаду, Онтарио на машине Джексонов (муж за рулем). И там на территории Онтарио муж не справился с управлением и врезался в ограждение, в результате чего был причинен вред здоровью Бэбкук. По возвращении домой Бэбкук предъявила Джексонам иск о возмещении вреда, причиненного здоровью.

При этом оказалось, что коллизионная проблема стала ключевой, потому что в праве Онтарио содержалась норма, которая освобождала водителя от ответственности, если перевозка пассажира осуществлялась без взимания платы за проезд. В то же время в праве штата Нью-Йорка аналогичное ограничение отсутствует, там н было препятствий для взыскания вреда в данной ситуации.

Как этот казус мы бы решили с помощью разнонаправленного подхода?

Мы говорили о том, что в сфере деликатных обязательств доминирует применение права по месту причинения вреда. Мы выделяем деликтные обязательства как особую группу правоотношений и говорим, что все они локализованы в праве страны по месту причинения вреда. Прилучается, исходя из этого правила, что надо применять право канадской провинции Онтарио, потому что именно там был причинен вред.

В штатах нет на федеральном уровне единого закона о международном честном праве. Все, что есть на федеральном уровне, - это restatement - свод законов, носящий рекомендательный характер (как ЕТК США).

Restatement of conflict of laws - свод законов о конфликтном праве.Первый свод законов 1934 года, который был написан в духе разнонаправленного подхода. Как раз в нем содержалось это правило, что любые деликтные обязательства регулируются правом по месту причинения вреда.

Таким образом, суда штата Нью-Йорк подталкивается к тому, чтобы применять право канадской провинции. Однако, суд посчитал, что это было бы совершенно несправедливо в данном деле, когда обе стороны правоотношения - это американские граждане, проживающие в Нью-Йорке, там же зарегистрирован и застрахован автомобиль, там же началась и там же закончилась поездка. Суд штата Нью-Йорк через некую аргументацию в итоге обосновывает в данном случае применение штата Нью-Йорк. Затем, это решение будет названо одной из ключевых вех американской коллизионной революции, когда американские суды стихийно отказались применять правила из первого restatement' а и стихийно отклонились от разнонаправленного подхода, который был сформулирован в первом restatement' е.

Карри согласен с решением суда штата Нью-Йорк и, используя свою теорию, обосновывает, почему в данном деле надо было применять право штата Нью-Йорк.

Надо определить, какие нормы находятся в конфликте: в данном случае просто: всего 2 правопорядка, соответственно норма из Онтарио (освобождающая водителя от ответственности в этой ситуации) и противоположные по содержанию нормы из права штата Нью-Йорк.

Дальше Карри говорит, что мы должны задуматься над тем, какие идеи преследовал законодатель в каждой из этих юрисдикций, когда он эти нормы вводил, и хотел ли законодатель, чтобы эти нормы применялись в данной конкретной ситуации.

Он предлагает посмотреть на норму из права Онтарио, которая освобождает водителя от ответственности. Чем обусловлено, что эта норма появилась? Дальше интересные рассуждения Карри: во-первых, возможно, эта норма имеет социально-этическую природу, т.е. здесь социально-этические соображения, что нечестно будет привлекать к ответственности водителя, когда он из дружеских побуждений пустил пассажира в свой автомобиль и не взимал с его никакую плату.

На кого хотел бы распространить канадский законодатель в таком случае действие данной нормы? По мнению Карри - только на местных жителей, потому что канадского законодателя интересуют социально-этические представления только местных жителей, его не интересуют этические правила, которых придерживаются иностранцы. Поэтому при таком толковании, канадский законодатель хотел, чтобы данная норма распространялась только на лиц, проживающих в Онтарио. Поскольку ни один из участников спора в Онтарио не проживал, следовательно, канадский законодатель не хотел применения своей нормы в данной ситуации. С научной точки зрения мы бы сказали, что рассматриваемая нами ситуация н покрывается пространственно-персональной сферой действия этой канадской нормы, освобождающей водителя от ответственности.

Следующий вариант, как можно истолковать эту канадскую норму - в основе лежат экономические соображения, а именно: канадский законодатель хочет, чтобы в меньшем числе случаев водители платили возмещение потерпевшем, а это значит, что уменьшаются страховые премии за обязательное страхование автогражданской ответственности (как ОСАГО). Чем больше случаев, когда водитель освобождается от ответственности, тем меньше вероятности того, что страховой компании придется по договорам страхования платить, а значит уменьшаются размеры страховых премий, т.к. уменьшается вероятность наступления страхового риска.

В таком случае, на какие ситуации канадский законодатель хотел бы распространить данную норму? Наверно, на такие ситуации, когда автомобиль зарегистрирован в Канаде, и там де застрахован, потому что только в этом случае достигается цель нормы, а именно уменьшение страховых премий, которые придется канадским воителям платить. Но в данной ситуации, автомобиль застрахован в штатах, поэтому, канадский законодатель совершенно не заинтересован в том, чтобы при такой интерпретации этой нормы, ее применять в данной ситуации.

Получается, что данная ситуация не попадает под пространственно-персональную сферу деятельности канадской нормы.

Таким образом, только законодатель штата Нью-Йорк заинтересован в применении своих норм в этой ситуации.

Данная ситуация попадает в пространственное-персональную сферу действия только одного права - права штата Нью-Йорк. Поэтому Карри считает, что суд штата Нью-Йорк поступил правильно.

По мнению Карри, в данном случае имеет место ложная коллизия, только теперь она ложная не потому, что материально-правовой исход спора не зависит от того, какое право применяется, а потому, что законодатель только одной страны претендует на применение своего права в этой ситуации.

Еще раз, принципиальное различие разнонаправленного и однонаправленного подхода. В однонаправленном подходе мы делаем вывод о применимости/неприменимости норм той или иной страны, глядя на позицию иностранного законодателя по этому поводу. Т.е. Карри обращается к рассуждениям о том, а иностранный законодатель хотел или не хотел применения своих норм в этой ситуации? Меняется ракурс: не право суда решает вопрос о применении и собственных и иностранных норм, а каждый раз мы смотрим на правовую систему соответствующей страны, которая подсказывает нам рецепт применимости/неприменимости только местных норм, но ничего не говорит по поводу того, можно или нельзя применять иностранные нормы.

Интересно то, что со временем данный конкретный казус и в разнонаправленном подходе теперь решается по другому, а именно в праве большинства стран сегодня появляется не только общая норма о том, что деликтные обязательство регулируется право страны по месту причинения вреда, еще и применяется специальное уточнение (у нас оно тоже есть, п.2 ст. 12.19 ГК РФ). Норма говорит о том, что если причинитель вреда и потерпевший проживают на территории одной и той же страны, то подлежит применение право этой страны, а не право по месту причинения вреда. Эта норма в последние несколько десятилетий появилась и в тех странах, которые используют разнонаправленный подход.

Интересно, что дальше сторонники унилатерального подхода говорят, что на этом дискуссия не заканчивается. Например, известный американский ученый Семианидов (??????!!!!) говорит о том, что, даже придумав такую заплатку в разнонаправленном подходе, скорректировав общий механизм за счет того, что придумали специальное правило про единое место жительства потерпевшего и причинителя вреда, все равно это до конца проблему не решает. Он приводит интересный казус в своей статье для того, чтобы проиллюстрировать, что все равно остаются ситуации, когда разнонаправленный и однонаправленный подход пи решении конкретной задачи будут давать разный результат и однонаправленный подход будет давать более справедливый результат.

Он приводит следующий казус: немец и голландец совместно охотится в Кении и затем случайно в ходе охоты немец случайно подстрелил голландца. Соответственно, дальше в каком-то суде рассматривается спор о возмещении вреда здоровью. Представим себе, что как в германском, так и в германском праве, предусматриваются достаточно высокие выплаты, который должен будет произвести причинитель вреда. Однако в кеийском праве размеры выплат гораздо ниже, чем в немецком/голландском праве.

Какой результат нам дает применение разнонаправленного подхода? Вот это специальное правило по поводу единого места жительства причинителя вреда и потерпевшего не работает, потому что у нас один немец, другой голландец, они из разных стран. Выходит, придётся применять общее правило о том, что деликтное обязательство локализовано по месту причинения вреда. Значит, надо применять кенийское право. Теперь, если мы применяем логику Карри, то о чем бы сказал Карри? Давайте задумаемся, в каких случаях законодатель хочет, чтобы применялись кенийские нормы. Наверно, он хочет, чтобы норма применялась к местным гражданам. Или тем лицам, которые постоянно проживают на территории Кении. Кенийскому законодателю нет дела до увечий, который один иностранец причинил другому, при том что они всего 2 недели находятся на территории Кении, застрахованы тоже за рубежом, основная медицинская помощь будет оказана там же (за исключением первой медицинской)

Карри бы сказал, что кенийский законодатель не заинтересован в применении своего права в этой ситуации, а вот голландский/немецкий - наоборот. Но тут уже не важно, что применять - голландское или немецкое право, оба дают возможность взыскать достаточной высокий размер компенсации.

Можно сказать, что в разных ситуациях, применение одного или другого подхода дает более благоприятные результаты. Не надо думать, что один подход - хорошо, второй - плохо. Все индивидуально.

Второй казус, реальное дело, сравним, какой результат дает каждый из подходов.

Милликан против Прат

Был такой Даниэль Прат, у которого была жена. Они проживали в штате Массачусетс. Даниэль Прат занимался торговой деятельностью и он хотел закупить большую партию товара у продавца из штата Мэн - Милликана .Продавец был готов предоставить кредит Прату, только если Прат в обеспечение исполнения обязательств по договору купли-продажи, оформит поручительство от имени своей жены. Жена поручится за мужа о том, что муж своевременно оплатит товары, поставляемые по договору купли-продажи. Дальше Даниэль уговаривает свою жену подписать гарантийное письмо и отсылает его в адрес продавца из штата Мэн. Продавец отгружает товар, который так и не оплачивается Даниэлем. Тогда продавец обращается в суд штата Массачусетс обращается с иском к жене как к поручителю. Важная оговорка: в США используются одинаковые правила для решения как для решений международных коллизий (штат-иностранное государство), так и для решения междуштатных коллизий. Проблемы штатов в том, что на федеральном уровне есть очень мало единых норм гражданского права, основной массив норм гражданского права в США - норма на уровне конкретно взятого штата. Соответственно, в штатах возникает большое количество ситуаций, когда возникает коллизионная проблема, а именно проблема того, право какого штата применимо. В данной ситуации как раз речь шла о междуштатной коллизии - применять право штата Мэн или применять право штата Массачусетс. Но подходы одни и те же. В Европе и в России другой подход. У нас нормы МЧП ориентированы только трансграничных коллизий. У нас очень немного случаев внутренней, межсубъектной коллизиий. У нас таких случаев немного, потому что гражданское законодательства находится в сфере ведения Российской Федерации.

Коллизионная проблема была ключевой в этом деле, потому что в праве штата Массачусетс было правило которое запрещало супругам выдавать поручительство по долгам другого супруга. Жена не могла поручится за долги мужа. Существовала норма, которая объявляла сделку такого рода недействительной. А в праве штата Мэн такого запрета не было.

Как решается эта коллизия с точки зрения разнонаправленного подхода?

Мы можем посмотреть наши современные коллизионные нормы. Это нормы, касающиеся личного закона физического лица. Она говорит о том, что дееспособность физического лица определяется по праву гражданства или месту жительства. Гражданство в данном казусе неприменимо, потому что все субъекты спора - граждане США. Другой критерий - место жительства -

Есть интересное правило (п.2 ст.11.97) - физическое лицо, не обладающее гражданской дееспособностью по своему личном закону, не вправе ссылаться на отсутствие у него дееспособности, если оно является дееспособным по праву места совершения сделки.

Получается, что если смотреть с точки зрения американского права (в англо-американских странах используется другой подход: место заключения договора - место, откуда акцепт отправлен (теория почтового ящика), а не как у нас - место, где оферент получает акцепт.). В казусе получается, что гарантийное письмо жены - это оферта, а отгрузка товара в адрес покупателя - это акцепт конклюдентным действиями. Получается, что акцепт совершён на территории штата Мэн, тогда местом совершения сделки с точки зрения разнонаправленного подхода является право штата Мэн. Надо применять право штата Мэн, в котором нет препятствий для поручительства супругой за супруга.

Как решить эту ситуацию с точки зрения однонаправленного подхода?

Рассуждения Карри: мы должны идентифицировать те правовые нормы, которые потенциально претендуют на свое применение. Здесь нормы штата Массачусетс, которые запрещают поручительство жены за мужа, и норма из штата Мэн, которые разрешают заключение договора в этой ситуации.

Мы берем норму штата Массачусетс. Зачем законодатель этого штата ввел такую норму в свое право? Очевидно, в основе данной нормы лежат какие-то социально-этические представления, стремление защитить слабую сторону (поручителя-жену). На кого он хотел распространить данную норму? Наверно, законодатель заботится о своих местных жителях, соответственно только на тех лицах, которые проживают в штате Массачусетс. Жена проживает в штате Массачусетс, а значит, говоря научным языком, пространственно-территориальная сфера действия этой конкретной материально-правовой нормы охватывает эту ситуацию.

Обратим внимание на штат Мэн, который данное ограничение не предусмотрел и считает данный договор как действительный, почему там нет аналогичной нормы? Наверно, потому что законодатель штата Мэн считает более важным соображения устойчивости гражданского оборота.

В каких случаях законодатель штата Мэн хочет, чтобы политика, направленная на обеспечение устойчивости гражданского оборота, применялась? Наверно, только в случаях, когда сделки совершается на территории этого штата, если сделки совершаются за территорией этого штата, тогда штату Мэн все равно.

Проблема в том, что место совершения сделки - это территория штата Мэн. Получается, что и законодатель штата Мэн, и законодатель штата Массачусетс хочет применения своего права.

Возникает то, что Карри именует "действительной коллизией" - и один законодатель, и другой законодатель, хотят применения своих норм в данной ситуации, причем применение этих норм ведет к разному материально-правовому результату .

Теперь мы подходим к уязвимому месту в однонаправленном подходе.

Действительные коллизии (или позитивный конфликт) - ситуация, когда законодатели сразу нескольких стран хотели бы применения своих норм в этой ситуации. Иными словами, пространственно-персональная сфера действия норм сразу нескольких стран охватывает нашу спорную ситуацию.

Здесь сторонникам однонаправленного подхода очень трудно предложить какой-либо выход.

Некоторые поступают просто -в данном случае отдавать предпочтение правительственной политике одной стороны и игнорировать другую правительственную политику - это не задача суда, это политический вопрос, который судебная власть решать не может. В таких ситуациях суду просто надо применять собственное право. (Подход Карри).

Точно такое же решение он предлагал в ситуации, когда местное право не заинтересовано в применении, а в коллизию вступают два иностранных правопорядка. По сути, это дает тот же результат, что и при применении разнонаправленного подхода, за что Карри неоднократно критиковали.

Почему мы применяем право суда, которое в этом не заинтересовано, когда у нас есть2 иностранных правопорядка, желающих применения своего права.

Недостатки унилатерального подхода:

1. Ситуация с позитивным и негативным конфликтом. Позитивные конфликты (действительные коллизии), которые непонятно как решать с точки зрения унилатерального подхода.

Возможна и обратная ситуация - негативные конфликты. Негативные конфликты - это ситуация, когда оказывается, что вообще ни один законодатель не хочет регулировать данную ситуацию. Иначе говоря, ситуация не попадает в пространственно-персональную сферу действия ни одного правопорядка.

Значительное усложнение задач, которые стоят перед судом.

При разнонаправленном подходе суд использует только собственные коллизионные нормы, которые находятся в его праве и правильно их применить. На этом задача суда заканчивается. У суда есть необходимость обращаться к правопорядку иностранного государства только тогда, когда коллизионная проблема уже решена. На базе своих собственных норм решили, какое право применимо и только после этого смотрим какие в том правопорядке материально-правовые нормы есть.

В унилатеральном подходе задачи, стоящие перед судом, намного сложнее: уже на этапе определения применимого права суду оказывается необходимым обращаться не только к отечественному праву, но и к иностранному и пытаться установить цели иностранного законодателя, когда он формулировал эти нормы. Толкуя эти цели, дальше делать вывод о пространственно-персональной сфере деятельности этих норм

- в разнонаправленном подходе исходная точка - правоотношение, мы формулируем широкие группы правоотношений (договорные обязательства, деликтные, И так далее). В унилатеральном подходе исходная точка - каждая отдельная правовая норма, какова ее пространственно-персональная сфера действия. Это неизбежно влечет неприятный практический результат, когда единое правоотношение по разным его аспектам регулируется разными правопорядками - эффект расщепления (деписаж) применимого права.

В разнонаправленном подходе такое тоже имеет место быть, но в унилатеральном такая ситуация почти неизбежна.

На практике зачастую невозможно определить пространственно-персональную сферу действия нормы права. Просто потому, что в самих этих нормах нет ответа на то, в отношении кого и в каких ситуациях эти нормы должны применятся. Это своего рода спекуляция, домыслы относительно того, чего хотел законодатель.

В США и англо-американской системе есть common law, которая в принципе сформулирована массивом судебных решений, а законы - это своего рода изъятия из общей практики, законодатель показывает, что хочет преодолеть правило коммон ло. Поэтому приблизительно понятно, что хотел законодатель. Но если взять страны континентальной Европы, то там все по-иному.

Любой унилатеральный подход - это огромная свобода судейского усмотрения. Это опять-таки хорошо для Америки, но не для Европы.

Вывод:

1. современное МЧП носит эклектическую природу, оно заимствует инструментарии из всех трех подходов.

Как это выглядит на практике:

Материально-правовой подход используется в связи с тем, что у нас есть международные договоры, которые унифицированные материально-правовые нормы.

Унилатериальный подход - заимствован институт сверхимперативных норм (нормы непосредственного применения).

Разнонаправленный подход - мы его применяем везде, где не применяется материально-правовой подход или унилатеральный подход.

2) разные подходы выступают не как противоположности, а как дополняющие друг друга элементы, которые успешно сосуществуют.

Еще одна идея разрешения коллизионных проблем: Нельзя ли решить коллизионную проблему за счет формулирования правил о подсудности. Нельзя ли распределить подсудность между судами разных стран таким образом, чтобы суд могли поменять только местное частное право и вообще не обращать к иностранному?

Выглядит привлекательно, но на практике реализована быть не может. Почему? Во-первых, когда сегодня формулируются правила о международной подсудности, как правило, они нацелены на решение иных целей и задач в сравнении с теми целями и задачами, которые перед нами стоят при определении применимого материального права.

Что важно в правилах подсудности? Близость доказательств, обеспечение исполнимости решения, защита ответчика от необоснованного иска.

Все это не важно для определения применимого права.

Во-вторых, мы видим, что государства не готовы отказать от альтернативной подсудности. Она неизбежно подталкивает к тому, что в определенных ситуациях надо применять иностранное право, что приведет к тому, что один суд будет применять свое право, а другой - свое.

Роль МЧП

• затрагивает не только вопросы применимости права, но и процессуальные вопросы.

Лекция 3 (10/02/2014)

Место международного частного права в системе частного права.

Существует разные точки зрения: кто-то считает его составной частью международного права в широком его смысле ("международники"), другие считают, что международное частное право тяготеет к гражданскому праву, остальные, что коллизионные нормы, составляющие ядро МЧП - это что-то из общей теории права, потому что мы решаем вопросы о действии норм в пространстве.

Справедливо замечание, что взгляд на место МЧП завиист от того, какую роль мы видим в мчп.

Ученые до сих пор бьются над вопросом: когда и почему государства применяют иностранные материальные нормы?

Те теории, которые существуют, можно объединить в несколько различных направлений.

Для интересующихся - Рубанов 1984 "Теоретические основы международного взаимодействия национальных правовых систем".

Классификация теорий по Рубанову:

1. 1) теория статутов - идея о том, что все нормы можно прикрепить к лицам или вещам. Рубанов критикует эту теорию, обосновывая это тем, что «нормы права не являются категориями, стоящими в принципе рядом с предметами материального мира, будь то вещи или люди, так как правовые нормы принадлежат к сфере политико-юридической настройки, им не присущи прикрепленность к предметам».

2) теория обязательства по международному праву.

Получила очень большое распространение в конце 19 - начале 20 века.

Суть в том, что есть некие принципы международного публичного права, которые предопределяют, в каких ситуациях государство должно применять иностранные частно-правовые нормы.

Прежде всего это принцип равенства государств и принцип суверенитета (или как это зачастую объединяют принцип суверенного равенства государств).

МЧП - это борьба суверенитетов. Задача МЧП - разрешение конфликтов. Коллизионные нормы - проекция правил о суверенитете.

3) теория метаюридического обязательства

Признается, что обязательства в юридическом смысле слова не существует, но есть некие социальные нормы, этические стандарты для государства. Это не юридическая обязанность, но в цивилизованном обществе принято поступать так. Придумана была аж в 17 веке голландскими авторами, которые также придумали любопытное юридическое выражение "принцип международной вежливости" (лат. Comitas англ. Comity) согласно которому, государство должно проявить вежливость по отношению к иностранным нормам и применять в своих судах иностранные нормы.

Критика теории: непонятная категория, нет подтверждения того, что она существует на практике, разные авторы могут вкладывать разное содержание, какие критерии нарушения этого принципа и.т.д.

В России сегодня остро стоит вопрос о том, насколько решения иностранных судов мы готовы признавать и приводить в исполнение на своей территории в отсутствии международного договора о правовой помощи. Из текста действующих российских законов следует, что НЕ должны, если соответствующего международного договора нет.

Однако наши российские суды допускают возможность исполнения решений иностранных судов (в частности, английских, немецкий, голландские - нет договора о правовой помощи) и ссылаются как раз на принцип международной вежливости. Суды ссылаются на ч.4 ст.15 Конституции РФ, которая говорит о том, что общепризнанные принципы международного права являются составной частью правовой системы РФ и говорят о том, что принцип международной вежливости надо признать таким общепризнанным принципом международного права.

4) теория приобретеннных прав (vested rights theory)

Идея в том, что мы используем тезис, что если у какого-то лица возникло некое субъективное гражданское право в какой-то правовой системе, то это субъективное гражданское право должно быть признано и в других странах. Лицо не должно потерять это право оттого, что оно (или вещь) перемещается из одной страны в другую. Хорошо прослеживается на праве собственности.

Проблема этой теории в том, что она приводит к логическому кругу в рассуждении, потому что для того, чтобы суд смог определить, возникло ли субъективное право у лица, суд должен понять на основе какой правовой системе он этот вопрос будет решать (ибо не существует субъективных прав в отрыве от правовой системы). Чтобы понять, есть ли субъективное право, мы должны понять какая система применима. Но как раз применимость правовой системы предлагается поставить в зависимость от того, возникло ли субъективное право и на основании какой правовой системы оно возникло. Этот логический круг невозможно разорвать.

Эта теория до сих пор довольно часто используется для обоснования каких-то моментов. Особенно любят в англо-американских странах.

Сегодня в литературе можно встретить мнение о том, что спор о том, почему отечественный суд применяют иностранное право, - схоластический.

Никакую точку зрения нельзя считать единственно правильной, неочивидна практическая значимость этого спора, что, собственно, дает решение этого вопроса?

В настоящее время наблюдается следующая тенденция: международное частное право - это не довесок международного публичного права, а самостоятельная отрасль частного права, имеющая особые задачи и важный регулятивный потенциал. МЧП в своей основе имеет не публичные основы (разграничение суверенитетов), как правило, государство не имеет интереса в том, в каких случаях частно-правовые нормы будут применятся.

Приходит понимание того, что во главе угла - интересы самих участников этих частно-правовых отношений.

МЧП тяготеет больше к частному гражданскому праву тогда его место среди других отраслей частного права (рядом с гражданским, семейным и.т.д.). Это подход цивилистов.

МЧП - совокупность правовых норм внутреннего права (потому что большинство коллизионных норм национальные).