Основные права и обязанности сторон.

Приступая к рассмотрению прав и обязанностей сторон в агентском правоотношении, еще раз подчеркнем, что анализу в этой части подвергаются отношения между агентом и принципалом, или «внутренние» отношения, которые не связаны напрямую с интересами третьих лиц. Основные вопросы, на которых мы хотели остановиться в связи с «внешними» отношениями, были рассмотрены в предыдущем разделе. Также следует отметить, что подробно охватить все аспекты прав и обязанностей сторон – задача специального монографического исследования, а не статьи со сравнительно-правовым уклоном. Поэтому самым разумным видится следующий подход: остановиться на основополагающих правах и обязанностях из агентского договора, встречающихся практически в каждой правовой системе, и отметить несколько интересных и специфически национальных подходов, устанавливающих на уровне законодательства достаточно нетрадиционное регулирование в этой части.

Важнейшими для модели агентского договора и отличающими ее от всех иных договорных моделей, например, договоров комиссии или поручения, выступают обязанности агента, и поэтому о них речь пойдет прежде всего. Основной обязанностью агента является выполнение данного ему поручения. Все остальные обязанности тем или иным образом связаны с ней и представляют собой не что иное, как ее дополнительную конкретизацию. Непосредственные характеристики «основной» обязанности агента следующие: а) приложение максимальных усилий для выполнения поручения; б) руководство указаниями принципала; в) соблюдение интересов принципала.

Рассмотрим подробнее каждую из отмеченных характеристик. Во-первых, то, что было названо «приложение максимальных усилий для выполнения поручения». Этот признак, с теоретической точки зрения, подвергался подробной аргументации выше. Будучи договором, направленным на оказание услуги, агентирование не предполагает гарантию какого-либо результата со стороны агента, за недостижение которого агент может быть привлечен к ответственности за ненадлежащее исполнение своих обязательств.

К. Шмиттгофф применительно к англо-американскому праву формулирует эту характеристику так: «агент должен выполнять порученные обязанности с обычным и разумным усердием, квалификацией и заботой»¹⁵⁰. В отношении морского агента в международной практике признается, что он обязан «действовать строго в соответствии с полномочиями, полученными от принципала, проявляя при этом надлежащую заботу и умение с целью появления наибольшей пользы для принципала»¹⁵¹. Та же мысль введена на континенте в ранг закона нормой из абз.1 ст.418с ШОЗ: агент обязан соблюдать интересы доверителя с заботливостью порядочного коммерсанта. В абз.1 § 86 ГТУ сказано, что агент обязан заботиться о посредничестве при заключении или о самом заключении сделок; при этом ему следует соблюдать (wahrnehmen) интересы принципала. О том же идет речь в абз.1 ст.3 Директивы ЕС с добавлением, что поведение агента должно быть построено на принципах доброй совести. При этом понятно, почему национальное германское законодательство воспроизвело правило Директивы не дословно - имея в гражданском праве достаточно «каучуковых» параграфов общего свойства (§ 138, 242 ГГУ и др.), законодателю совершенно не требовалось воспроизводить соответствующий принцип в каком-то специальном случае.

Нарушение разумного усердия при исполнении агентского поручения влечет за собой ответственность агента. Основная сложность агентского договора по сравнению с подрядоподобными обязательствами, заключается в том, что отсутствие результата говорит о том, что внешне обязательство не исполнено (сделка не заключена), но еще не свидетельствует о неисполнении собственно договорного обязательства агента (проявление максимальных усилий для достижения результата), и поэтому возникает вопрос о бремени доказывания либо факта приложения таких усилий (если бремя доказывания несет агент), либо факта их неприложения (если бремя доказывания несет принципал).

По-видимому, de lege ferenda правило п.2 ст.401 ГК РФ требует специального истолкования применительно к договорам на оказание юридических услуг, и в ряду других обстоятельств значение должен получить способ установления обязанности агента в конкретном договоре. Например, если обязанность была сформулирована так – заключить сделки по реализации 100 тонн картофеля – то при заключении сделок в отношении всего 50 тонн агент должен доказать, что он проявил необходимое усердие, однако, в силу сложившихся обстоятельств реализовать оставшийся товар не удалось. И, безусловно, если предмет договора – заключать сделки по реализации картофеля вплоть до 100 тонн – при иске к агенту о взыскании убытков, причиненных ненадлежащим исполнением обязательств бремя доказывания факта нарушения, допущенного агентом, должен нести принципал. Но с другой стороны, и в первом примере могут быть соображения, направленные на распределение бремени доказывания в соответствии с общими правилами процесса, например, такое: агент и так не получает вознаграждения за оставшиеся 50 тонн, так почему еще на него должно быть возложено бремя доказывания отсутствия своей вины? Наверное, в большинстве случаев по одним внешним признакам невозможно установить, что обязанность не исполнена, и возложить на агента бремя доказывания отсутствия своей вины по п. 2 ст. 401 ГК РФ.

Следует также иметь в виду, что если российский агент выступает как комиссионер, он может нести ответственность за неисполнение сделки третьим лицом (по правилам статьи 993 ГК РФ)¹⁵². Если же агент выступает как поверенный, то за неисполнение сделки тем лицом, с которым ее заключил агент, по правилам российского законодательства последний может нести специальную ответственность только в том случае, если он выступит поручителем, заключив соответствующий договор с принципалом. Знаменательно, что в ряде стран допускается принятие агентом, заключающим сделку от чужого имени, на себя делькредере, допустимого в России только для комиссионера. Так, в Швейцарии и Германии предусмотрена обязательная письменная форма для принятия на себя обязательства со стороны агента отвечать за платеж или иное исполнение обязанности клиентом, а также полностью или частично нести расходы по осуществлению требований в судебном порядке (абз. 3 ст.418с ШОЗ, абз.1 § 86b ГТУ). При этом агент получает притязание на особое и соразмерное вознаграждение, которое нельзя заранее отменить по соглашению сторон. Напомним, и в Германии, и в Швейцарии агент может совершать сделку только от имени своего принципала. Этот пример способен свидетельствовать в пользу общей правовой природы поручительства и делькредере и нивелировать единственное отличие формального порядка между ними – при делькредере по российскому праву комиссионер отвечает за собственного контрагента, а не за некоторое постороннее ему лицо (как в случае с поручительством).

Когда же делькредере устанавливается для агента, не являющегося стороной в сделке с третьим лицом (поскольку он заключает ее от чужого имени), то оснований для дальнейшего разведения делькредере и поручительства не остается, иначе делькредере, если настаивать на его самостоятельности, просто вытеснит поручительство оттуда, где последнее может находить полное применение, или же будут существовать два тождественных по содержанию института. Единственным отличием делькредере от поручительства останется то, что делькредере принимается за контрагента, которого нашел сам «поручитель», но что это даст для правовой квалификации возникающих отношений, не совсем понятно. Можно размышлять, наверное, только о сроке действия делькредере, который не может быть меньше срока исковой защиты требования к третьему лицу, и поэтому правила п.4 ст.367 ГК РФ о прекращении поручительства при отсутствии срока, на который оно дано, по истечении года с момента возникновения права на иск к третьему лицу, не подлежат применению. Однако здесь необходимо целенаправленное исследование всех возникающих отношений.

Вместе с тем ответственность того же агента, действующего от чужого имени, за ненадлежащий выбор контрагента, с которым он заключил сделку, может на основе применения общих норм об убытках привести к тем же результатам, что и ответственность лица, принявшего на себя делькредере или поручительство. Однако для этого требуется, чтобы принципал утратил юридическую возможность получения соответствующих денежных средств от третьего лица, например, ввиду завершения конкурсного производства в отношении последнего. Только при таких обстоятельствах можно говорить, что налицо убытки как некие невосполнимые потери в имуществе принципала, установленные в размере невыплаченной третьим лицом суммы (или иного предоставления). В этом аспекте делькредере и поручительство на порядок удобнее для принципала, поскольку соответствующие денежные суммы совершенно не обязательно должны получать статус убытков, и для их взыскания достаточно просто неисполнения сделки третьим лицом.

Далее, что касается следования указаниям принципала, можно констатировать, что и в общем, и в континентальном праве наблюдаются единые подходы, в который российский юрист легко узнает регулирование, закрепленное в отечественном Гражданском кодексе. Это, безусловно, сама обязанность следовать указаниям принципала (ср. ст. 973, 992 ГК РФ), это ответственность за убытки, причиненные отступлением от указаний, и иные правовые последствия нарушения (ср. ст.995 ГК РФ), это критерии указаний принципала (в частности, их правомерность¹⁵³), это возможность отступления от указаний при необходимости охраны интересов принципала и невозможности с ним связаться в разумный срок¹⁵⁴, и др. Содержанием указаний принципала может быть: включить определенные условия в подлежащие заключению договоры; прекратить переговоры с определенными лицами; не предоставлять кредит отдельным клиентам и проч.

Актуальны в данной связи многие вопросы, но остановиться мы предпочитаем только на одном из них. Согласно ч.1 ст.992 ГК РФ, - которая применяется к агенту, совершающему сделки от своего имени, в силу ст.1011 ГК РФ, - принятое на себя поручение комиссионер обязан исполнить на наиболее выгодных для комитента условиях. Что означает данная фраза, когда агенту поручено продать имущество по цене 50, а он устанавливает возможность продать за 100. С одной стороны, есть указания комитента (принципала), а с другой – объективная выгодность продажи по более высокой цене. Что должен предпочесть агент? Наверное, единственно возможным решением здесь можно признать такое, которое делает акцент на толковании указаний принципала: если они носят безусловно императивный характер, то агент не вправе от них отступать. Агент не должен решать за своего принципала, почему тот желает продать товар по фиксированной цене. Быть может, он преследует цель выхода на рынок и его интересует объем продаж, а не уровень цен, быть может, он руководствуется иными соображениями. И, напротив, если указание принципала о цене носит рекомендательный характер или имеет значение лимита («больше можно, меньше нельзя»), то агент свободен в превышении указанной ему продажной цены.

Соблюдение интересов принципала, которое было выделено выше в качестве самостоятельной характеристики основной обязанности агента, имеет массу проявлений. Именно поэтому предпочтительнее использовать более абстрактную категорию «соблюдение интересов», и не осуществлять перечисление конкретных нарушений этой обязанности, которые могут быть допущены агентом. Пример последнего подхода традиционно демонстрирует «общее право», в котором выделяется запрет агенту принимать взятки или извлекать тайную прибыль¹⁵⁵.

Общим понятием «соблюдения интересов», как правило, охватывается запрет агенту осуществлять собственное дело, однородное по предмету с тем, что ему было поручено принципалом, и вступать тем самым в конкуренцию с последним, хотя этот принцип не везде проводится последовательно (так, в Германии не предусмотрено такого же законодательного запрета на конкуренцию в отношении агентов, какой существует в отношении торговых помощников в § 60 ГТУ). Например, в Швейцарии агент не вправе раскрывать конфиденциальную информацию (деловые секреты принципала – по терминологии ШОЗ), в которую он был посвящен или которая стала ему известной за время существования его отношений с принципалом, в том числе после их прекращения (абз.1 ст.418d ШОЗ)¹⁵⁶, а также не должен использовать такую информацию для себя с целью недобросовестной конкуренции с принципалом. Выражаясь более общим образом, агент обязан быть лояльным по отношению к своему принципалу, то есть не иметь коммерческих интересов, входящих в противоречие с интересами принципала. Обо всех случаях возникающего конфликта интересов агент обязан сообщить принципалу¹⁵⁷.

С другой стороны, агент не может быть ограничен в возможности использовать навыки и опыт, которые он приобрел, работая на принципала, после прекращения упомянутого соглашения, если только стороны не договорятся о разумном ограничении торговли¹⁵⁸. По германскому праву, агенту запрещается конкурировать с принципалом, если по этому поводу было достигнуто соглашение в письменной форме. Ограничение действует не более двух лет и может распространяться на определенную местность или круг клиентов, которые находились в ведении агента (подробности в § 90а ГТУ). Принципал несет обязанность согласно предл.3 абз.1 § 90а выплачивать агенту соразмерное возмещение на время согласованных ограничений, причем, как делает вывод доктрина, соответствующее право есть у агента как в том случае, когда размер возмещения не был установлен соглашением сторон, так и когда оно оговорено в несоразмерно малом объеме¹⁵⁹.

Еще одна обязанность агента - принимать заявления со стороны третьих лиц как о заключении сделок, так и по предметам, находящимся в связи с заключением или выполнением сделок (напр., относительно доставления товаров, недостатков в них и т.п.)¹⁶⁰. Наличие этой обязанности объясняется тем, что законодательства многих государств предусматривают некий законный объем полномочий агента, к числу которых стандартно относят, например, принятие заявления по поводу недостатков в товарах (абз.2 § 91 ГТУ, абз.1 ст.418е ШОЗ). Таким образом, с точки зрения внешних отношений «принципал – третьи лица» любое соответствующее извещение, сделанное в адрес агента, признается извещением, сделанным принципалу. Поэтому интерес принципала, состоящий в том, чтобы фиктивное «признание известным» стало действительно ему известным, проявляется в обязанности агента, оцениваемой с точки зрения внутренних отношений «агент – принципал», соответствующие заявления неуклонно принимать и незамедлительно сообщать о них принципалу, чтобы он, как хозяин дела, мог принимать решение о способе реагирования на данные обращения.

Однако обязанность соблюдать интересы принципала подвержена некоторой корректировке в том случае, когда следует принять решение, может ли агент выступать в интересах одновременно двух и более принципалов. Считается, что такая деятельность агента, являющегося свободным и независимым от кого-либо участником оборота, вполне допустима, если только не было достигнуто соглашение об ином. На этом основании норма п.2 ст. 1007 ГК РФ вполне соответствует зарубежным взглядам на данную проблему. Так, если иное не оговорено специально и в письменной форме, агент по швейцарскому праву имеет возможность осуществлять аналогичную деятельность и в интересах других доверителей (абз.2 ст.418с ШОЗ). Такой же вывод можно сделать из содержания абз.1 § 92а ГТУ, в которой случай занятости агента только в интересах одного принципала рассматривается как исключение из правил, в связи с чем при определенных обстоятельствах агент нуждается в дополнительной защите со стороны закона (распространение некоторых правил о трудовом договоре и проч.). Данный подход законодателя вполне объясним, поскольку, защищая собственные интересы и предотвращая потенциальный конфликт интересов (если бы агент мог выступать для двух и более принципалов), принципал должен нести определенные неблагоприятные последствия (в виде дополнительных гарантий в отношении агента) и, тем самым, соблюдается баланс интересов участников оборота.

С ограничениями на выступление в интересах нескольких принципалов при неопределенном круге сделок не следует смешивать ограничение на выступление в интересах обеих сторон в конкретной сделке. Российское законодательство прямо запрещает такую ситуацию при совершении сделки с участием агента: и если агент будет действовать от имени каждого из своих принципалов (предл.2 п.3 ст.182 ГК РФ – за исключением случаев коммерческого представительства), и если агент будет действовать от имени одного и от своего имени для второго (предл.1 п.3 ст. 182 ГК РФ, т.к. сделка будет совершена представителем с самим собой), и если агент будет действовать от своего имени в интересах обоих принципалов (будут отсутствовать признаки договора как соглашения двух лиц, поскольку в сделке будет изъявлять волю только одно лицо – агент, и поэтому ввиду отсутствия специального законодательного регулирования правовые последствия, порождаемые договором, в данной ситуации не наступят). Если же агент окажет только посреднические услуги обеим сторонам, вопрос останется открытым (по российскому законодательству). Здесь, видимо, агент может получить вознаграждение только от одного принципала, а уплата вознаграждения вторым принципалом будет находиться в зависимости от того, сообщил ли ему агент о том, что он одновременно будет выступать в интересах потенциального контрагента. Г. Ласк писал по данному вопросу: «как правило, агенту не разрешается действовать в качестве агента обеих сторон сделки… Однако если агент действует в качестве посредника и его обязанностью является свести стороны и они заключают сделку сами, то агент может представлять обе стороны при условии, что обе они полностью информированы относительно двойной роли агента и выразили на это согласие»¹⁶¹.

К числу дополнительных обязанностей агента относятся так называемые «информационные» обязанности: представление отчета, извещение о необходимости отступить от указаний принципала, уведомление обо всех обстоятельствах, касающихся подготовленной агентом сделки (в части агентирования, связанного с подбором контрагентов и иным посредничеством фактического характера). В морском праве, в частности агент должен постоянно информировать принципала обо всех изменениях на фрахтовом рынке, рынке портовых услуг, рынке бункерного топлива и рынке парка оборудования.

Как и во многих других случаях, существенных различий между континентальной и англо-американской моделями по поводу «информационных» обязанностей мы не обнаруживаем. Как полагает К. Шмиттгофф, агент обязан раскрыть все факты принципалу, которые, скорее всего, могут повлиять на последнего при принятии решения о приеме заказа от клиента¹⁶². О том же указывал дореволюционный коммерсиалист А.Ф. Федоров: агент обязан сообщать препоручителю справки и сведения, нужные для совершения и выполнения сделок, посредничество по коим ему поручено¹⁶³. Предметом рассмотрения обоих вышеназванных авторов являлось фактическое посредничество, осуществляемое агентом. В современном континентальном праве присутствует та же обязанность агента, в частности, незамедлительно сообщать о готовности другой стороны к заключению сделки (абз. 2 § 86 ГТУ). Частота, способ передачи и содержание сообщений агента своему принципалу определяются, исходя из объективно понятых интересов принципала с учетом срочности и прочих особенностей конкретного случая. Например, снижение оборота может ужесточить требования к извещениям агента, от которого принципал может требовать вплоть до представления еженедельного отчета о количестве посетивших агента клиентов¹⁶⁴.

Другой информационный аспект - обязанность агента представить отчет. Эта обязанность имманентно присуща любым отношениям по ведению чужого дела. Сведения, которые включаются в отчет, носят самый разнообразный характер, хотя они и связаны с предметом порученных агенту действий. Во-первых, это обязанность отчитаться собственно о тех действиях, которые имеют значение для исполнения агентского поручения, то есть о сделках, в заключении которых агент сыграл роль фактического посредника или которые были заключены с участием агента (от его собственного имени или от имени принципала, если брать российское регулирование). При этом необходимо представлять соответствующие оправдательные документы для подтверждения факта заключенной сделки, ее содержания и стороны, с которой она была заключена. Форма представления этих документов должна быть такой, чтобы она устраивала принципала, но при этом передавать принципалу подлинники данных документов, по-видимому, должен только агент-поверенный, а агент-комиссионер принимает на себя такую обязанность только одновременно с уступкой принципалу права требования к третьему лицу в соответствующих случаях.

Во-вторых, в отчет включаются данные о полученных в ходе ведения дел принципала деньгах и имуществе¹⁶⁵ и расчет размера вознаграждения, который причитается агенту. Как правило, в отчете агента содержится и одностороннее заявления агента об удержании, или, выражаясь более консервативным гражданско-правовым языком, о зачете требования агента об уплате ему вознаграждения против части требования принципала к агенту о передаче всего полученного по сделкам, заключенным агентом.

Могут быть разные подходы к тому, как обязан агент отчитываться – по каждой проведенной сделке или за определенный период. В России принят последний подход, в Германии – первый (абз.2 § 86 ГТУ). При этом помимо сведений о сделках агент по германскому праву обязан представить иные данные, которые необходимы принципалу, исходя из обстоятельств конкретного случая, соглашения сторон и объективных интересов принципала. Например, агент обязан сообщить принципала об обстоятельствах, свидетельствующих об увеличении спроса¹⁶⁶.

Следующая «дополнительная» обязанность агента - обеспечить раздельное хранение собственного имущества и имущества принципала¹⁶⁷. Если агент смешивает имущество принципала со своим собственным, то он несет ответственность перед принципалом за любые вызванные этим потери¹⁶⁸. Основание этой обязанности в том, что агент, ведущий чужое дело, не приобретает права собственности на товар, который ему прислан принципалом для передачи третьему лицу или третьим лицом для передачи принципалу. Соответствующее правило о сохранении права собственности закреплено в России только применительно к договору комиссии (п.1 ст.996 ГК РФ), но не может быть никаких сомнений, что в силу общих правил о приобретении гражданских прав агент, выступающий от имени принципала, права собственности на вещи – объект сделок не приобретает. Таким образом, во всех случаях, когда агент по российскому праву получает имущество от или для принципала, он не становится собственником этого имущества. Следствием сохранения права собственности за принципалом является обособленное хранение его товара и соответствующая обязанность, которая возлагается на агента. Представим себе ситуацию, когда у агента на его собственном складе хранятся вещи, определенные родовыми признаками (зерно, нефтепродукты и т.п.), часть из которых принадлежит самому агенту, а часть – его принципалу. Если агент начнет хранить это имущество нераздельно друг от друга (в одной «куче», резервуаре и т.д.), то возникнет, по-видимому, общая долевая собственность агента и его принципала на соответствующее имущество со всеми вытекающими из этого последствиями, включая необходимость согласия всех участников общей собственности на раздел общего имущества. Помимо того, потребует разрешения вопрос о рисках гибели части этого имущества, о последствиях смешения имущества с разными свойствами (пшеница 1 и 2 сорта) и т.п.

Еще одним аспектом соблюдения интересов принципала можно назвать обязанность известить последнего о заявленных правах третьих лиц на имущество и, в частности, об угрозе ареста этого имущества по требованию публичных органов для принудительного обращения взыскания по долгам самого агента, с тем, чтобы принципал мог своевременно предъявить иск об исключении имущества из описи. Когда в России судебный пристав-исполнитель приходит взыскивать долг с агента, возникший по любым основаниям, и не находит денежных средств в достаточном количестве, но зато обнаруживает на складе агента резервуар с нефтепродуктами (принадлежащими, на самом деле, принципалу), то он накладывает арест на это имущество с целью его реализации. Никаких иных способов защиты помимо иска об исключении имущества из описи, по нашему мнению, у принципала не существует (и это обоснованно), и в связи с этим его незамедлительное уведомление о возникших обстоятельствах сложно переоценить.

Особенно остро проблема обособления стоит применительно к безналичным денежным средствам (особым правам требования к банку), которые поступают агенту от третьих лиц, например, в оплату товара принципала. Полагаем, что деньги, зачисленные на собственный счет агента, открытый им от своего имени, являются его собственными, и поэтому на них может быть обращено взыскание по долгам агента, а любые попытки принципала воспрепятствовать этому должны остаться без поддержки со стороны государства. Идея защиты оборота (добросовестных третьих лиц), - который полагается на видимость собственного имущества комиссионера и не обязан рассчитывать, что это имущество может отнюдь комиссионеру не принадлежать даже с юридической, а не только с экономической точки зрения, - должна получать приоритет перед интересами принципала, который не лишен возможности обеспечивать эти свои интересы различными средствами. Поэтому основным способом охраны интересов агента должно выступить (наряду с подбором надежных и добросовестных агентов) специальное обособление денежных средств, вовлеченных в оборот с участием агента, на отдельном счете, субъектом по которому будет являться принципал, а агент получит право распоряжаться средствами на нем, действуя от имени принципала. Показательно, что именно такое регулирование российский законодатель специально предписал в п.1 ст.1018 ГК РФ для договора доверительного управления имуществом (еще одного обязательства, связанного с «ведением чужого дела»). Как представляется, такую же направленность имеет высказывание Г. Ласка: «Агент обязан не вносить в банк деньги принципала на свое имя или на свой личный банковский счет… он должен проявить разумную заботливость в выборе банка и внести деньги на имя принципала или с каким-либо указанием, которое ясно свидетельствовало бы о том, что он вносит не свои собственные деньги, а деньги своего принципала»¹⁶⁹.

Отдельный имущественный аспект - обеспечение надлежащей сохранности вещей принципала. Соответствующая норма имеется в правилах ст.998 ГК РФ для договора комиссии. Но точно так же, как и вопрос с правом собственности на вещи принципала, при представительском характере действий агента эта проблема должна быть решена единообразно: когда агент выступает от имени принципала и к их отношениям субсидиарно применяются правила главы 49 ГК РФ, агент несет обязанность по обеспечению сохранности имущества принципала. Однако с учетом ранее высказанных соображений по поводу существа «основной» обязанности, принимаемой на себя агентом, можно сделать вывод, что, по какой бы модели не строился агентский договор, агент отвечает за несохранность имущества принципала только при непроявлении должного усердия. Иной вывод, с формальной точки зрения, следует из сопоставления ст.ст. 401 и 998 ГК РФ. В первой идет речь об ответственности лица, осуществляющего предпринимательскую деятельность, независимо от его вины, а во второй сказано буквально, что «комиссионер отвечает перед комитентом за утрату, недостачу или повреждение находящегося у него имущества комитента». Таким образом, формально агент-комиссионер, являющийся предпринимателем, отвечает за сохранность имущества принципала независимо от своей вины.

Однако мы полагаем, что на практике природа агентских отношений должна получать приоритет, во имя сохранения системности подхода, выделяющего услуги среди других разновидностей гражданско-правовых обязательств, и поэтому отвечать агенты могут, по сути, лишь за собственное упущение, то есть за вину. А законодательное регулирование в России в этой части вызывает большие удивления (в первую очередь, отсутствие соответствующей оговорки о неприменении строгой ответственности предпринимателей к этим отношениям), особенно, если сопоставить правило об ответственности комиссионера вплоть до непреодолимой силы с правилом об ответственности профессионального хранителя, которая не наступает не только в случае непреодолимой силы, но и при негативные последствиях, произошедших вследствие свойств вещи, а также умысла или грубой неосторожности поклажедателя (абз.2 п.1 ст.901 ГК РФ).