Экзамен зачет учебный год 2023 / Class_12

Свободная трибуна

иначе находится в полном распоряжении участников. Этой остаточной стоимости корреспондирует право на получение дохода, которое заключено в акции или доле в уставном капитале, причем формы получения такого дохода могут быть различными — от обычного дивиденда или дохода, выплачиваемого участниками через обратный выкуп акций (долей), до получения доли в остаточной стоимости при ликвидации корпорации.

В свою очередь, чтобы участники могли выражать волю по поводу того, как эта остаточная стоимость должна формироваться (все бизнес-решения, которые обусловливают текущую коммерческую деятельность корпорации) и распределяться (выбор случаев распределения дохода и доли прибыли корпорации, направляемой на выплаты участникам), право участника на остаточную стоимость всегда неразрывно связано с правом на участие в управлении; обычно это выражается в праве голоса. При такой логике голосование участников — это их привилегия и их же ответственность: от того, как участники корпорации определят ее судьбу, зависит их будущий доход. Соответственно, только участники корпорации и никто иной, пока корпорация не перешла Рубикон под наименованием «несостоятельность», где полнота власти переходит уже к кредиторам корпорации, должны реализовывать свое право голоса, иначе они не смогут претендовать на тот уровень дохода, а далее и риска, соответствующего доходу, ради которого они участвуют в корпорации. Иными словами, как только кто-то иной, не участники корпорации, реализует вместо них принадлежащее по определению только участникам право голоса, это, условно говоря, будет уже не корпорация таких участников: это не их риски, не их ответственность, но и не их доходы или убытки. Таким образом, вменять чтолибо как юридическую ответственность, перекладывать риск негативных последствий или определять юридическими средствами иные негативные для участников корпорации последствия можно лишь при условии, что участники сами реализуют право голоса.

Именно подобное случается, когда воля участников корпорации замещается волей назначенного, пусть и на какое-то время, управляющего113. Если допустить временный переход корпоративного контроля от участников к управляющему, тем более когда нет объективного рынка стоимости бизнесов для непубличных корпораций114, то поведение управляющего может стать совершенно непрогнозируемым, а возможные убытки от его коммерческих решений — не подлежащими соизмерению с чем-либо, поскольку на рынке нет сравнимых непубличных корпораций. Если из-за прежних актов волеизъявления участников возникает дедлок, то решение должно состоять не в заморозке его на какое-то время за счет принятия

с учетом очередности (старшинства); поскольку имущества изначально недостаточно, то понятно, что участники как кредиторы последней очереди все равно ничего не получат в банкротстве, именно поэтому их «опцион» потерял какую-либо стоимость в момент, когда стало ясно, что корпорация не может расплатиться. Подробнее см.: Robert C. Merton, On the Pricing of Corporate Debt: The Risk Structure of Interest Rates, 29 J. FIN. 449 (1974); E. Philip Jones, Scott P. Mason, and Eric Rosenfeld, Contingent Claims Analysis of Corporate Capital Structures: An Empirical Investigation, 39 J. FIN. 611 (1984); John Hull, Izzy Nelken, and Alan White, Merton’s Model, Credit Risk, and Volatility Skews, 1 J. CREDIT RISK 3 (Winter 2004/05).

113Cf., Kim, supra note 105, at 118, 125-6.

114Id., at 137; Robert B. Thompson, Shareholders as Grown-Ups: Voting, Selling, and Limits on the Board’s Power to «Just Say No», 67 U. CIN. L. REV. 999, 1009-10 (1999).

79

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 10/2015

новых управленческих решений третьим лицом, не связанным с такими участниками, а в том, чтобы исключить саму возможность появления таких ситуаций в будущем или, по крайней мере, не допустить дальнейшей эскалации существующего корпоративного конфликта. Назначение управляющего этому не способствует, поскольку с его устранением все вернется на круги своя115. Более того, как было отмечено выше, непонятно, кто тогда отвечает за управленческие решения, принятые не участниками. Наконец, если непубличная корпорация — это сфера свободы договора внутри корпоративного права, то назначение управляющего на место тех, кто призван исполнять договор, лежащий в основе корпорации, станет необоснованным ограничением такой свободы116. Ведь кто-то иной, а не стороны договора будут исполнять то, о чем они ранее договорились, точнее, их прежние договоренности не будут исполняться вовсе. Соответственно, если такой договор далее в принципе не может исполняться, нужно ставить вопрос о его прекращении по тем или иным основаниям полностью или в части, а не продлевать агонию за счет замены тех, кто по условиям договора должен его исполнять.

Вместе с тем не всегда возможно четкое и однозначное разграничение между дедлоком, возникшим исключительно на уровне коллегиального органа и не отождествляемым с дедлоком участников (ситуация 5.1), и дедлоком, так или иначе выводящим на конфликт участников (ситуация 5.2), поскольку на деле многие спорные ситуации оказываются пограничными. Это особенно характерно для непубличных корпораций, где зачастую отсутствует жесткое отделение менеджмента от участников, а фидуциарные обязанности менеджеров выводятся из интересов конкретных участников. Что это за ситуации?

Во-первых, нередко членами коллегиального органа управления (совета директоров и/или коллегиального исполнительного органа) оказываются все или часть участников непубличной корпорации. Кому тогда вменять дедлок при его возникновении — участникам, действующим в личном качестве (как участники корпорации), или участникам как членам коллегиального органа? При полном тождестве состава коллегиального органа и всех участников вопросов, очевидно, возникать не должно: в этой ситуации любой дедлок на уровне такого органа — это всегда дедлок участников, даже если орган обладает собственной компетенцией, отличной от общего собрания участников. Однако как быть, если в коллегиальный орган входит лишь часть участников либо все участники, но наряду с ними в этом органе также есть иные лица, не являющиеся участниками? Видимо, самым простым решением в данном случае будет критерий большинства: дедлок на уровне коллегиального органа может быть отождествлен с дедлоком участников, если он обусловлен позицией членов такого органа, являющихся участниками корпорации или их аффилированными лицами, когда они составляют большинство коллегиального органа.

115Note, Deadlock and Dissolution in Close Corporations, 45 IOWA L. REV. 767, 773 (1960); Ernest L. Folk, III, Corporation Statutes: 1959–1966, 1966 DUKE L. J. 875, 953 (1966); Charles E. Murphy Jr., Revision of the North Carolina Statute’s Corporate Deadlock Provisions, 51 N.C. L. REV. 815, 823 (1973); Thompson, supra note 1, 66 WASH. U. L. Q. 229 (1988); Michael K. Molitor, Eat Your Vegetables (Or at Least Understand Why You Should): Can Better Warning and Education of Prospective Minority Owners Reduce Oppression in Closely Held Businesses, 14 FORDHAM J. CORP. & FIN. L. 491, 526 (2009).

116Схожие рассуждения см.: Kim, supra note 105, at 140-1.

80

Свободная трибуна

Во-вторых, если при возникновении дедлока в коллегиальном органе, состоящем исключительно или преимущественно из участников корпорации или лиц, связанных с ними (аффилированных лиц), участники в целях разрешения дедлока переизбирают такой орган и в результате в большинстве оказываются не связанные с участниками (неаффилированные) лица, однако через некоторое время такой орган снова приходит к дедлоку, то дедлок должен признаваться возникшим исключительно на уровне коллегиального органа. Он уже не может быть вменен участникам, поскольку они предприняли разумные попытки для создания органа, так или иначе независимого от участников корпорации, сугубо добровольными средствами, до какого-либо вмешательства суда в их отношения. Соответственно, дальше либо следует разрешать дедлок на уровне этого коллегиального органа, например через назначение арбитражного управляющего извне, причем, видимо, с довольно широким набором полномочий (замещение компетенции коллегиального органа на определенный срок), либо ставить вопрос о более радикальных средствах разрешения дедлока, вероятно, указывающих на невозможность дальнейшего функционирования корпорации. Если же участники проводят перевыборы коллегиального органа и завершают их тем, что один состав полностью или преимущественно связанного с участниками органа заменяется другим, не менее зависимым, либо остается прежним, — это явный признак дедлока на уровне самих участников. В последнем случае средства разрешения дедлока, подлежащие применению в конкретном деле, должны затрагивать всех вовлеченных участников.

В-третьих, как уже указывалось ранее, если переизбрание коллегиального органа невозможно или нежелательно по тем или иным обстоятельствам в данный момент применительно к конкретной корпорации, но при этом все или значительная часть его членов связаны с участниками, для разрешения такого дедлока может быть назначен управляющий. Примером может послужить ситуация, когда переизбрание коллегиального органа в ближайшее время невозможно (идет спор за обладание контрольной долей или контрольным пакетом акций), а корпорация, не имеющая исполнительного органа (единоличный директор скоропостижно скончался или его местонахождение неизвестно), рискует понести серьезные убытки в самом скором времени или вообще приостановить свою деятельность, между тем коллегиальный орган не может прийти к решению о том, кого избрать директором. Назначение управляющего при этом возможно по одной из следующих моделей: 1) как управляющего, призванного своим единственным голосом обеспечить перевес при избрании, если дедлок возник из равенства голосов; 2) как управляющего, замещающего на определенный судом срок компетенцию коллегиального органа полностью или хотя бы в части назначения исполнительного органа корпорации; 3) о наделении управляющего полномочиями директора (исполнительного органа) на конкретный срок / пока участники не переизберут коллегиальный орган, уполномоченный избрать исполнительный орган / пока такой коллегиальный орган сам не примет решение об избрании исполнительного органа (в зависимости от того, что наступит быстрее). В последнем случае назначение управляющего сближается, скорее, с обеспечительными мерами, пока внутри корпорации не будет разрешен вопрос о распределении корпоративного контроля, чем с разрешением собственно дедлока.

В качестве общего правила для таких споров предлагается исходить из того, что разграничение ситуаций 5.1 и 5.2 по критерию наличия или отсутствия связи (аф-

81

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 10/2015

филированности) между членами коллегиального органа и участниками, следует определять на дату рассмотрения дела судом (вынесения судебного акта, разрешающего спор по существу). Если такая связь возникла ранее, т.е. непосредственно до появления признаков дедлока, и существует ко времени вынесения судебного акта, то в отсутствие иных описанных выше оснований для применения мер разрешения, ориентированных исключительно на коллегиальный орган, конкретный спор должен быть отнесен к ситуации 5.2 и к нему по умолчанию применяются меры разрешения дедлока на уровне участников. Отпадение оснований аффилированности ко времени рассмотрения спора судом разрушает правовую связь с участником, а появление признаков аффилированности после возникновения дедлока само по себе не указывает, что ранее возникший дедлок на уровне коллегиального органа обусловлен позицией участника, с которым конкретный член коллегиального органа стал аффилирован впоследствии.

Управляющий, назначенный судом и получивший соответствующие полномочия, должен нести те же фидуциарные обязанности и подчиняться тем же стандартам, что и обычные менеджеры и контролирующие лица (п. 3 ст. 53, ст. 531 ГК РФ)117.

5.4.Очерченные выше проблемы, вытекающие из экономической логики назначения управляющего, а также базовых основ корпоративного права, показывают примерный перечень политико-правовых изменений, необходимых для того, чтобы этот институт появился в российском праве.

В законодательстве для этих целей необходимо:

1)предусмотреть специальным образом в законе (ГК РФ и/или Законах о АО и об

ООО) примерный перечень ситуаций, когда возможно назначение судом управляющего (арбитражного управляющего) как средства разрешения дедлоков, возникающих на уровне коллегиального органа, производного от общего собрания участников;

2)допустить возможность обращения с таким требованием в суд не только отдельных участников непубличной корпорации, но также членов такого коллегиального органа, при этом, видимо, не следует ограничивать право участника корпорации на заявление подобного требования каким-либо минимальным пороговым значением (долей в уставном капитале, пакетом акций), поскольку данный механизм не затрагивает компетенцию общего собрания участников и дальнейшее пребывание в ней отдельных участников;

3)определить соотношение действительности заключенных управляющим сделок и оснований его отстранения, установив сбалансированный механизм, защищающий права третьих лиц, но при этом не приводящий к фактически полной беспомощности участников корпорации в вопросах защиты их имущественных прав и законных интересов;

117David E. Rosenbaum, Comment, The Provisional Director Statute, 31 MO. L. REV. 536, 543-4 (1966); Arthur A. Chaykin, Mediator Liability: A New Role for Fiduciary Duties? 53 U. CIN. L. REV. 731,744-54 (1984); Kim, supra note 105, at 150-6.

82

Свободная трибуна

4)принципиально решить в процессуальном законодательстве вопрос о том, насколько суды могут оценивать коммерческую составляющую решений, принимаемых управляющими, после чего в зависимости от политико-правового выбора допустить или существенно ограничить последующее обжалование судебных актов нижестоящих судов по данному вопросу; кроме того, детализировать процессуальный статус лиц, участвующих в подобных корпоративных спорах, включая статус членов коллегиального исполнительного органа (при наделении их правом на обращение в суд), а также особенности, связанные с порядком исполнения судебных актов;

5)детализировать статус арбитражного управляющего в такого рода делах, порядок его назначения и основания для отстранения от осуществления полномочий.

В судебной практике необходимо:

1)детализировать критерии соразмерности объема полномочий арбитражного управляющего, предоставляемых ему на время, остроте конкретного дедлока (право одного голоса, полное замещение компетенции органа, наделение компетенцией исполнительного органа, который не могут сформировать члены коллегиального органа вместо разрешения дедлока на уровне такого органа);

2)формализовать критерии недобросовестного поведения управляющего, позволяющие достигать баланса интересов участников непубличной корпорации, с одной стороны, и ее контрагентов, полагающихся на презумпцию действительности сделок, совершаемых управляющим, — с другой;

3)отразить особенности применения данного механизма как обеспечительной меры и детализировать критерии, когда принятие таких мер отвечает целям эффективной судебной защиты.

Данный институт довольно прост с точки зрения его инкорпорирования в российское право: как только решается вопрос об объеме судебного вмешательства в оценку коммерческой составляющей действий управляющего, все прочие вопросы уже не представляют большого труда для их описания, соответственно, его можно оценить как 1 (возможно, даже 0,5) из 3.

VI. Принудительная реорганизация по решению суда

6.1.Обычно реорганизация рассматривается как институт, направленный сугубо на обслуживание интересов участников юридического лица: они сами принимают решение о реорганизации, сами определяют ее форму и условия осуществления. При этом интересы прочих лиц, связанных имущественными отношениями с реорганизуемым юридическим лицом (работников, кредиторов, государства как получателя налогов), не имеют принципиального значения: им, как правило, предоставляются гарантии защиты интересов в виде компенсационных механизмов, но обычно они не могут эффективно определять содержание решения участников

83

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 10/2015

о реорганизации, а тем более блокировать его или иным образом участвовать в голосовании. Другое дело — реорганизация принудительная: здесь воля участников юридического лица не просто игнорируется, решение о реорганизации принимается судом вопреки их интересам. Несмотря на то, что действующее гражданское законодательство допускает принудительную реорганизацию лишь как средство, скорее, из арсенала антимонопольного законодательства (согласно п. 2 ст. 57 ГК РФ она возможна лишь в форме выделения или разделения, и то лишь в случаях, предусмотренных специальным законом118), та же логика игнорирования интересов участников и принудительного деления корпорации для достижения других, благотворных целей, очевидно, могла бы применяться к разрешению дедлоков.

Так, если участники корпорации находятся в дедлоке, то почему бы в качестве механизма его разрешения не использовать разделение или выделение, ведь такая реорганизация приведет к следующему:

1)прежде конфликтовавшие участники единого юридического лица будут «разведены по разным углам», каждый получит свою корпорацию119 (или корпорацию, в которой будет сосредоточена группа участников с одинаковыми интересами);

2)большинство обязательств ранее существовавшей корпорации будет сохранено, т.е. никто из контрагентов до того единой корпорации не утратит того, что имел прежде, поскольку все обязательства перейдут к новым юридическим лицам в порядке правопреемства, а возможное ухудшение кредитного качества контрагентов может быть скорректировано за счет возложения солидарной ответственности на все корпорации-должники, созданные в результате реорганизации;

3)хотя после такой реорганизации прежняя корпорация формально прекратит существование (при разделении) или будет существенно модифицирована с имуще-

118Основания для принудительной реорганизации в ГК РФ напрямую не называются, там даже нет примерных критериев, указывающих на то, в каких именно ситуациях возможна принудительная реорганизация. ГК РФ лишь дает ссылку на специальный закон, где могут быть описаны такие случаи. В свою очередь, единственным законом, в котором в настоящее время описаны такие ситуации, оказывается антимонопольный закон (ст. 38 Федерального закона от 26.07.2006 № 135-ФЗ «О защите конкуренции»).

119Интересно, что за почти 20 лет существования в ГК РФ норм о принудительной реорганизации в практике не было ни одного сколько-нибудь крупного примера, когда монополист был принудительно реорганизован в форме разделения и выделения по требованию антимонопольного органа. Помимо причин организационного и политического свойства, из-за которых этот инструмент непопулярен, возможно, одно из объяснений состоит в том, что эта норма в принципе неэффективна в борьбе с монополистом: если юридическое лицо — монополист контролируется одним (мажоритарным) участником или в нем есть несколько участников, но их интересы однородны и состоят в том, чтобы максимизировать прибыль, извлекаемую из монопольного положения, то сложно понять, что дает в таком случае разделение или выделение. Если те же участники будут контролировать правопреемников, а еще хуже — одно и то же лицо, то в чем практический смысл подобной принудительной реорганизации? Более простым и эффективным средством в таком случае для антимонопольного органа является выдача предписания монополисту, обязывающего продать определенную часть бизнеса стороннему лицу. Прямо противоположная ситуация наблюдается при дедлоке: поскольку тут по определению есть как минимум две группы участников, интересы которых находятся в жестком противостоянии, разделение или выделение вполне отвечает экономической логике отношений между ними. Таким образом, как в антимонопольном, так и в корпоративном праве необходимой предпосылкой принудительной реорганизации в форме разделения или выделения является дивергенция интересов участников корпорации, без нее применение подобных реорганизаций не имеет практического смысла.

84

Свободная трибуна

ственной точки зрения (при выделении из нее одного или нескольких юридических лиц), все же ее бизнес в большинстве случаев сохранится, пусть и в разделенном виде, что выгодно отличает реорганизацию от обычной ликвидации, где нет ни правопреемства, ни сохранения бизнеса как такового, а лишь распределение остаточной стоимости; плюс в данном случае отношения с кредиторами могут быть продолжены, а потому не происходит досрочного обязательного удовлетворения всех их требований.

Соответственно, данный механизм разрешения дедлока, будучи довольно гибкой конструкцией, может рассматриваться как одно из базовых решений для ситуаций 1–4, 5.2, т.е. для абсолютного большинства дедлоков.

6.2.Благодаря своим достоинствам принудительная реорганизация выглядит наиболее оптимальным средством разрешения дедлоков. Возможно, ее и стоит избрать генеральным инструментом для этой цели. Однако средство это выглядит слишком уж привлекательным: где тут подвох? Очевидно, что с экономической точки зрения основная проблема, связанная с применимостью подобного института для целей разрешения дедлоков, — это информационная асимметрия и сложность пропорционального разделения активов из-за разной утилитарности составляющих бизнеса для разных участников непубличной корпорации.

Как и в описанной выше ситуации с выкупом доли одного участника другим под надзором суда, лицо, обладающее большей информацией о реальной стоимости бизнеса непубличной корпорации, а также заключенных в нем перспективах на будущее, будет использовать эти сведения в своих целях. Более информированное лицо, инсайдер, естественно, будет стремиться получить часть бизнеса реорганизуемого юридического лица, внешне сравнимую по стоимости с тем, что получат иные участники, но реально она может оказаться несоизмеримо большей. Иные участники при этом будут полагать, что разделение pro rata в таком случае несправедливо, и будут требовать либо независимой оценки стоимости бизнеса корпорации, либо включения в расчет при разделении некоторых повышающих коэффициентов в их пользу. Чем более сложен бизнес корпорации, чем ниже делимость входящих в него отдельных активов и чем больше число участников, тем выше будет число споров по поводу оценки такого бизнеса и возможных вариантов его раздела. Суд в таком случае оказывается финальным арбитром, который должен будет дать свое суждение по ситуации, не имеющей каких-либо аналогов на рынке, — ему в очередной раз будет вменяться не столько вопрос права, сколько вопрос коммерческой целесообразности.

Проблема информационной асимметрии усложняется также различной полезностью (утилитарностью), придаваемой каждым из участников различным активам,

атакже факту продолжения бизнеса, а не его разделу или прекращения и распродажи активов по частям. Несмотря на то, что вроде бы все участвуют в коммерческой корпорации ради извлечения прибыли, на деле понимание того, что такое прибыль, может существенно разниться: одному нужен небольшой доход от работы на корпорацию сегодня, другому — огромные прибыли от продажи доли в будущем,

атретьему интересен, скажем, лишь патент, который такая корпорация может получить через некоторое время.

85

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 10/2015

Соответственно, разные участники при разделе имущества в ходе реорганизации могут иметь разные предпочтения по поводу получения того или иного актива и отражения его на части передаточного акта, относящегося к создаваемому в результате реорганизации юридическому лицу. Чем более интересен конкретный актив для участника, тем больший вес должен ему придаваться при разделе имущества (а не приниматься во внимание его балансовая стоимость), однако опять-таки неясно, кто будет проводить подобное «взвешивание», тем более что предпочтения вообще не поддаются интерперсональному сравнению. Судья в таком случае мало чем может помочь, насколько бы он искушенным ни был. Проблема еще более усложняется, когда речь заходит о передаче не активов, а части обязательств, причитающихся на долю активов: обязательства в порядке универсального правопреемства также будут делиться сообразно получаемым активам, а там необходимость оценки стоимости долгов и их соразмерности получаемым активам лишь усугубляет картину.

Таким образом, принудительная реорганизация в форме разделения как средство разрешения дедлока, столь привлекательная на первый взгляд в теории, при более детальном рассмотрении показывает проблемы, которые, возможно, намного проще решаются в иных механизмах. Для того чтобы она была эффективным средством разрешения дедлока, в нее необходимо инкорпорировать вспомогательные инструменты, позволяющие преодолевать или хотя бы минимизировать информационную асимметрию и проявлять истинные предпочтения участников корпорации по поводу стоимости бизнеса корпорации и отдельных составляющих его имущественных элементов. Однако, даже если такие вспомогательные инструменты будут внедрены в соответствующий юридический механизм, данный институт будет субоптимальным в сравнении с механизмом выкупа доли одним участником у другого под надзором суда, поскольку там аналогичные проблемы решаются без трансформации юридического лица (а значит, не затрагиваются интересы третьих лиц), а потому принудительная реорганизация всегда должна быть второй по счету опцией, если по тем или иным причинам невозможен указанный выкуп.

6.3.Исходя из экономической логики рассматриваемого института очевидно, что его основные юридические проблемы заключаются в возложении на суд задач, которые он объективно не в состоянии решить (дать финальное суждение по сугубо коммерческим вопросам), поэтому юридические построения в данном случае должны быть направлены на то, чтобы максимально разгрузить суд и перенести этот вопрос на участников дедлока или третье лицо, обладающее специальными профессиональными познаниями (оценщиков, прочих экспертов). Для этих целей в законодательстве и судебной практике следует предусмотреть ряд процедур.

Во-первых, необходима обязательная оценка стоимости бизнеса корпорации, а также, возможно, отдельных его составляющих, конечно, если сторонами дедлока не достигнуто досудебное (или уже в суде) соглашение по такому вопросу. Во-вторых, суд выбирает форму реорганизации (разделение или выделение) с учетом мнения сторон, однако разница между этими формами в данном случае не так принципиальна, как то, каким образом будет делиться имущество реорганизуемой корпорации. По общему правилу это делается сообразно долям участников в уставном капитале, однако что именно из активов и пассивов будет приходиться на каждую такую долю — это главный вопрос для суда. В-третьих, суду можно предоставить на выбор две опции: проект передаточного акта с описанием статической и динамической составляющих (п. 1 ст. 59 ГК РФ) готовит специально назначенный судом арбитраж-

86

Свободная трибуна

ный управляющий (абз. 2 п. 2 ст. 57 ГК РФ), после чего он утверждается судом, либо каждая из сторон представляет суду проекты передаточного акта, после чего суд дает им возможность согласовать приемлемый для всех сторон вариант, а при недостижении согласия вообще или по отдельным позициям суд принимает решение самостоятельно. В-четвертых, в судебной практике должны быть выработаны ориентиры по вопросу о том, насколько широкий люфт в таком случае допускается между стоимостью передаваемых активов и причитающихся обязательств. Соразмерность активов и переходящих при таких формах реорганизации долгов не первый год является одной из ключевых проблем для добровольных реорганизаций в форме разделения и выделения120, здесь же она еще более усложняется за счет элемента принудительности самой реорганизации: возможно, расхождение между стоимостью активов и долгов в размере 10–50% можно признать разумно допустимым в такого рода делах. В-пятых, в процессуальном законодательстве необходимо отразить особенности рассмотрения таких дел, чтобы синхронизировать процесс подготовки и последующего раздела активов с обеспечением прав и законных интересов кредиторов реорганизуемой корпорации (обеспечением или досрочным исполнением обязательств, возможно, возложением солидарной ответственности на всех правопреемников — юридических лиц) и скорректировать передаточный баланс от момента начала раздела имущества до реального исполнения обязательств перед кредиторами. При этом суду должно быть предоставлено дискретное полномочие по наложению солидарной ответственности на правопреемников, даже если передаточный акт позволяет проследить правопреемство, а суд тем не менее полагает такую меру необходимой для целей защиты прав и законных интересов кредиторов.

6.4.Обозначенные выше юридические проблемы в общем составляют дорожную карту возможных изменений законодательства и судебной практики, если российский правопорядок желает иметь этот механизм в арсенале средств разрешения дедлоков.

В законодательстве для этих целей необходимо:

1)предусмотреть специальным образом в законе (ГК РФ и/или Законах о АО и об ООО) применение принудительной реорганизации как средства разрешения дедлоков по решению суда на основании обращения одного из участников корпорации;

2)установить минимальный порог в виде доли в уставном капитале непубличной корпорации, при наличии которой участник вправе ставить такой вопрос (например, минимум 10–25%);

3)отразить в процессуальном законодательстве описанные выше особенности рассмотрения дел, вытекающих из такой категории корпоративных споров;

4)детализировать статус арбитражного управляющего в подобных делах, порядок его назначения и основания для оспаривания его действий;

5)синхронизировать процессуальное законодательство с корпоративным в части защиты прав и законных интересов кредиторов принудительно реорганизуемого

120Подробнее см.: Степанов Д.И. Правопреемство при реорганизации в форме выделения // Вестник ВАС РФ. 2002. № 8. С. 94–107.

87

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 10/2015

юридического лица при указанных формах реорганизации, детализировать основания наложения на правопреемников солидарной ответственности по решению суда.

В судебной практике необходимо:

1)разработать критерии соразмерности стоимости передаваемых в порядке такой реорганизации активов долгам, допуская разумные отступления от точного совпадения их величин;

2)формализовать критерии, когда подобный механизм является более желательным в сравнении с прочими вариантами разрешения дедлоков (учет имущественного положения участников корпорации для целей возможного выкупа долей: отсутствие средств на выкуп доли может указывать на приоритетность реорганизации, когда реорганизация имеет приоритет перед ликвидацией, и т.д.);

3)разграничить перечень определений суда, подлежащих обжалованию, и детализировать особенности отражения такого обжалования на ходе (движении) основного процесса по принудительной реорганизации.

С учетом объема необходимых изменений в законодательстве и судебной практике, особенно в части выработки критериев соразмерности передаваемых долгов, что явно не просто, сложности, связанные с практической имплементацией данного механизма в российское право, можно оценить как 2 из 3.

VII. Ликвидация юридического лица по требованию участника корпорации

7.1.Финальная опция разрешения дедлока — как по счету в настоящей работе, так и для самой корпорации, — это принудительная ликвидация непубличной корпорации как юридического лица по решению суда на основании заявления одного из ее участников. Продолжая аналогию с договорным правом, в данном случае, если стороны договора больше не видят экономического смысла в его сохранении (точнее, в сохранении многосторонней сделки — договора, лежащей в основании корпорации), что проявляется в невозможности ни исполнять существующий договор, ни достичь согласия о существенном изменении его условий121, такой договор должен

121Интересно, что одним из аргументов, которые приводились в американской судебной практике, когда этот институт лишь начинал активно применяться, было то, что дедлок указывает на невозможность достигнуть целей, ради которых корпорация создавалась, через нарушение принципа большинства, проявляющееся в данном случае: если этот принцип столь типичен именно для корпоративного права, когда для принятия решения внутри корпорации не требуется согласия всех участников (единогласия), то при дедлоке корпорация, по сути, отходит от того, что ей имманентно присуще. Соответственно, подобная невозможность достигнуть целей корпорации (равно как и нарушение принципа большинства) может приводить к ликвидации корпорации (см.: Diane K. McDonald, Comment, Deadlock and Dissolution in the Close Corporation: Has the Sacred Cow Been Butchered?, 58 NEB. L. REV. 791, 798 (1979)). Однако превалирующим обоснованием, почему дедлок должен разрешаться таким радикальным образом, все же является указание на нарушение доверия между участниками корпоративного образования, прежде столь тесно связанными между собой (см.: Lew, supra note 107, at 504-5).

88