Право на плоды и доходы
Права на плоды и доходы, которые могут быть получены после уступки, сопровождают основное требование и не могут быть с ним разделены.
Включив в ст.382 ГК РФ специальное указание об автоматическом переходе к новому кредитору права на неуплаченные проценты, законодатель не охватил этой оговоркой права на неполученные плоды и доходы, несмотря на то что сходный характер названных прав требует единообразного режима их перехода.
Таким образом, в случае, когда права на неполученные плоды и доходы возникли до уступки, они остаются за первоначальным кредитором. В силу их самостоятельного характера они могут быть переданы отдельным соглашением как новому кредитору по основному требованию, так и другому лицу.
Например, в соответствии с п.1 ст.1107 ГК РФ лицо, которое неосновательно получило или сберегло имущество, обязано возвратить или возместить потерпевшему все доходы, которые оно извлекло или должно было извлечь из этого имущества с того времени, когда узнало или должно было узнать о неосновательности обогащения.
Если кредитор (потерпевший) по обязательству из неосновательного обогащения уступает право требования, то право на доходы, извлеченные неосновательно обогатившимся лицом до момента уступки, он не приобретает, но, по общему правилу, приобретает право на доходы, извлеченные должником после уступки.
Требование о возмещении убытков при неисполнении обязательства
Право требовать возмещения убытков при неисполнении обязательства не является ни мерой обеспечения, ни требованием, связанным с основным обязательством. Как справедливо указывает Е.А. Крашенинников, «притязание на возмещение убытков не является побочным правом по отношению к требованию, нарушение которого повлекло возникновение данного притязания»*(34).
Основание этого требования совершенно иное, чем у требования по основному долгу. Право требовать возмещения убытков возникает лишь при нарушении обязательства и реализуется как право применения имущественной ответственности (глава 25 ГК РФ); правила об исполнении обязательств здесь неприменимы. Требование о возмещении убытков принадлежит лицу, права которого нарушены. В связи с этим нельзя согласиться с мнением А.А. Попова, который относит право на возмещение убытков к правам, связанным с обязательством, поскольку оно «по происхождению своему обладает необходимой общностью с нарушенным правоотношением»*(35).
Как показывает анализ судебной практики, возможность самостоятельной уступки требования по возмещению убытков, возникших вследствие нарушения обязательства, нередко отрицается. Данная позиция подкрепляется доводами, используемыми и при утверждении о недопустимости раздельной передачи основных и обеспечительных прав. Принципиальный недостаток такого подхода состоит в смешении права на возмещение убытков с дополнительными правами и правами, связанными с основным обязательством по основаниям возникновения.
При уступке прав по основному обязательству, не нарушенному на момент уступки, нельзя говорить о передаче новому кредитору права на возмещение убытков на случай возможного нарушения со стороны должника. Такого права у первоначального кредитора не существовало, так как не было основания для его возникновения (факта нарушения). Если после уступки должник не выполнит возложенные на него обязанности, то это нарушение будет совершено уже в отношении нового кредитора, чья имущественная сфера и будет затронута. Новый кредитор в этом случае имеет право требовать от должника возмещения убытков, потому что они ему причинены, а не потому, что он получил это право от первоначального кредитора.
Иная ситуация складывается при нарушении должником обязанности, корреспондирующей передаваемому новому кредитору праву, до момента уступки. Ущерб в этом случае причинен имуществу первоначального кредитора и может быть выражен в определенной денежной сумме. Новый кредитор, приобретая нарушенное до уступки право требования, не может претендовать на возмещение убытков, которые были причинены первоначальному кредитору. Следовательно, передача новому кредитору прав по обязательству не означает одновременную передачу этому лицу права требовать от должника возмещения убытков, причиненных первоначальному кредитору еще до момента уступки. Право требовать от должника уплаты этой суммы (уже определенной или определимой) может быть передано другому лицу (как новому кредитору, так и любому другому лицу) в качестве самостоятельного имущественного права. Арбитражная практика в последнее время исходит именно из приведенных рассуждений.
Например, решением суда новому кредитору было отказано в иске о взыскании сумм убытков в связи с нарушением обязательства, поскольку ему не были переданы права требования по основному обязательству, нарушение которых повлекло начисление убытков. Отменяя это решение, кассационная инстанция указала, что, как следует из условий договора, новому кредитору передано право (требование) на полное возмещение убытков, причиненных ненадлежащим исполнением обязательства по поставке металлопродукции (ст. 15, 393 ГК РФ), а «ответственность в виде обязанности возместить убытки не является дополнительным (акцессорным) обязательством»*(36).
Если право на возмещение причиненных к моменту уступки убытков не передано, оно сохраняется за первоначальным кредитором.
В данном случае не совсем корректно говорить о разделении прав по основному требованию и по требованию о возмещении причиненных убытков, поскольку они не связаны изначально. Изменение кредитора в отношении взыскания убытков никак не затрагивает ни характера, ни структуры нарушенного правоотношения. Поэтому такая уступка может быть допущена и в ситуации, когда право требовать исполнения обязательства, нарушение которого повлекло начисление убытков, не обладает свойством уступаемости.
При реализации требования о возмещении убытков новый кредитор заменяет первоначального именно в этом охранительном обязательстве. Поэтому при рассмотрении вопросов о возможности применения мер ответственности к должнику и размере его ответственности учитываются последствия нарушения, наступившие у первоначального кредитора. В частности, это касается применения ст.333 ГК РФ. Должник вправе ссылаться на просрочку первоначального кредитора, имевшую место до уступки, и т.д. А.А. Попов, обосновывая возможность самостоятельной передачи прав по применению мер ответственности, справедливо указывает на возможность разделения этих прав между различными субъектами. В качестве иллюстрации он приводит дело, при рассмотрении которого Арбитражный суд Томской области признал действительной и допустимой передачу права на взыскание части санкций. Однако, по его мнению, при принципиальной допустимости такого разделения имеются и серьезные проблемы, которые могут возникнуть при раздельной уступке, к примеру, права на возмещение убытков и прав на взыскание неустойки (особенно зачетной). «Есть реальная опасность того, что цедент, сохранивший право на возмещение убытков, заявит о соответствующих притязаниях прежде, чем цессионарий обратится за выплатой неустойки»*(37).
Полагаем, что при последовательном применении норм ГК РФ, обеспечивающих защиту прав должника при уступке, интересы должника не будут затронуты. Выплатив сумму убытков цессионарию, он вправе не исполнять требование об уплате неустойки, поскольку это требование, даже будучи обособленным, подчинено тем же условиям его реализации, какие существовали бы при отсутствии уступки.
О. Ломидзе ставит под сомнение возможность самостоятельной уступки права на взыскание убытков, поскольку при этом возникают определенные неудобства. «Размер убытков должен доказать именно кредитор, а при определении упущенной выгоды учитываются предпринятые кредитором для ее получения меры и сделанные с этой целью приготовления. Кредитор должен представить доказательства таких мер и приготовлений. Иными словами, если предположить возможность отчуждения права на взыскание суммы убытков, то при возникновении судебного спора между должником и цессионарием последний будет полностью зависеть от цедента, рассмотрение такого дела без участия в нем цедента практически невозможно»*(38).
Следует отметить, что подобные сложности не возникают в том случае, когда размер возмещения, причитающегося потерпевшей стороне, определен решением суда или соглашением сторон и потерпевший уступает вполне определенное право на получение конкретной денежной суммы.
При уступке же не определенного, но определимого права цедент и цессионарий, действуя разумно и добросовестно, вправе определить в соглашении об уступке порядок представления доказательств причиненных убытков. Во всяком случае, практические неудобства, возникающие при реализации переданного права цессионарием, не являются принципиальным препятствием для уступки.