Некоторые проблемы применения нового Закона

К сожалению, Закон об обществах с ограниченной ответственностью не смог до конца разрешить некоторые весьма спорные и острые вопросы создания и деятельности таких обществ. К ним прежде всего относятся проблема учредительных документов общества, проблема выхода или исключения участника из общества и проблема статуса дочерних обществ.

Следуя отечественной традиции и правилам Гражданского кодекса Закон сохранил для данных обществ требование двух учредительных документов: учредительного договора и устава (ст.89 ГК, ст.12 Закона). Правда, в п.5 ст.12 теперь содержится указание на то, что при противоречиях в содержании учредительного договора и устава предпочтение следует отдавать уставу, причем не только в отношениях с третьими лицами (на что, собственно, и рассчитан устав), но и в отношениях с участниками общества.

Вместе с тем необходимость учредительного договора для общества с ограниченной ответственностью в ходе подготовки законопроекта подвергалась серьезным сомнениям. Дело в том, что сохранение учредительного договора дает основания утверждать, что в обществах с ограниченной ответственностью в действительности нет членства участников, ибо их взаимоотношения строятся на основании договора. Из этого делается вывод о невозможности исключения участника из общества, ибо оно представляет собой расторжение (прекращение) заключенного им договора без его согласия, что допустимо лишь в исключительных случаях (ст.450 ГК). Такую позицию заняла судебная и арбитражная практика*(7).

Примечательно, что в модельном законе СНГ об обществах с ограниченной ответственностью в качестве единственного учредительного документа общества назван устав. Германский закон тоже предусматривает лишь один учредительный документ общества, называемый "учредительным договором", но в действительности являющийся уставом. Здесь, однако, весьма развита практика заключения участниками "дополнительных соглашений" с обществом, совокупность которых фактически и выполняет роль учредительного договора (но содержание которых не афишируется перед третьими лицами). Ведь последний призван урегулировать взаимоотношения общества с его участниками, правила о которых отнюдь не всегда уместны в его уставе (предназначенном для третьих лиц). В отсутствие практики использования "дополнительных соглашений" именно в учредительном договоре могут быть, в частности, закреплены определенные гарантии отдельным, прежде всего мелким, участникам. В конечном счете отечественный законодатель оставил в качестве обязательных оба учредительных документа, но тем самым дал основания для сохранения прежних небесспорных подходов, сложившихся в правоприменительной практике.

Закон сохранил ничем не ограниченную возможность выхода участника из общества в любой момент без согласия общества или других участников (ст.94 ГК, п.1 ст.8, п.1 ст.26 Закона)*(8). Реализация такой возможности связана с необходимостью выплаты уходящему участнику действительной стоимости его доли (либо выдачи с его согласия соответствующего имущества в натуре), что может поставить общество в нелегкое положение. Согласно абз.2 п.3 ст.26 Закона такая выплата должна осуществляться за счет разницы между стоимостью чистых активов общества и размером его уставного капитала (а при недостатке этого имущества - за счет уменьшения уставного капитала, что само по себе влечет крайне неблагоприятные для общества последствия). Из этого ясно, что выходящий участник в принципе может забрать лишь часть чистых активов общества, но не часть всего его имущества. При этом с момента подачи заявления о выходе доля участника переходит к обществу (с последствиями, определенными ст.24 Закона), а сам он вследствие этого лишается права голоса.

Возможность свободного выхода участника из общества не предусмотрена ни континентальными правопорядками (в частности, в германском праве это возможно лишь при наличии уважительных причин), ни модельным законом СНГ. С позиций же "договорного подхода" к природе общества с ограниченной ответственностью она выглядит как односторонний отказ от исполнения договора, прямо предусмотренный законом (п.3 ст.450 ГК). Хозяйственная практика также свидетельствует о неудачности такого законодательного решения, однако отказ от него требует изменения соответствующей нормы Гражданского кодекса.

Что касается возможности исключения участника из общества, то согласно ст.10 Закона оно допускается только в судебном порядке и лишь при наличии специально предусмотренных обстоятельств. С точки зрения "договорного подхода" его с известной натяжкой можно квалифицировать как изменение договора по требованию одной из сторон (п.2 ст.450 ГК), что свидетельствует лишь об искусственности такой позиции.

"Камнем преткновения" для российских законов о хозяйственных обществах остается статус дочерних и "материнских" компаний. Вместо последовательного развития общих правил ст.105 Гражданского кодекса Закон об акционерных обществах попытался практически парализовать их, введя в п.3 ст.6 дополнительные условия ответственности основного ("материнского") общества по долгам дочернего в виде необходимости наличия либо прямой записи в договоре с дочерним обществом или в его уставе о праве давать ему обязательные указания, либо умысла "материнской компании" на причинение вреда своему дочернему обществу. Закон об обществах с ограниченной ответственностью отказался от этих необоснованных ограничений (п.3 ст.6), но, по существу, лишь воспроизвел положения п.2 ст.105 ГК, никак не развив их. В результате остались без ответа многие практические вопросы*(9), а реальная значимость этих правил по-прежнему вызывает сомнения.

В целом же можно отметить, что Закон об обществах с ограниченной ответственностью сделал несомненно важный для российского правопорядка и отечественной экономики шаг на пути создания четких правовых форм и механизмов, обеспечивающих надлежащее развитие и функционирование современных рыночных структур.

Заведующий кафедрой гражданского права,

декан юридического факультета МГУ,

председатель Третейского суда при ТПП РФ,

доктор юридических наук, профессор Е.Суханов

——————————————————

*(1) Российская газета, 1998, 17 февраля, N 30; Собрание законодательства РФ, 1998, N 7, ст.785.

*(2) Как известно, организационно-правовая форма общества с ограниченной ответственностью родилась в Германии в конце прошлого века (Закон 1892 года, действующий с известными изменениями и дополнениями и в настоящее время). В континентальном европейском праве она получила распространение после первой мировой войны, а в англо-американском праве вместо нее используется правовая конструкция "закрытой компании" (closed corporation). Влиянием последнего и объясняется решение российского законодателя.

*(3) В этот период был также разработан и утвержден Межпарламентской Ассамблеей государств - участников СНГ Рекомендательный законодательный акт СНГ "Об обществах с ограниченной ответственностью" (Информационный бюллетень Межпарламентской Ассамблеи государств - участников СНГ, 1996, N 12). Отличающиеся высоким уровнем разработки правила этого модельного закона в отдельных случаях учтены и российским законодателем.

*(4) Данное законодательное решение стало традиционным для современного отечественного законодателя (ср. пп.3 и 4 ст.1 Федерального закона "Об акционерных обществах"). Особый статус юридических лиц, действующих в сфере сельскохозяйственного производства, объясняется не столько особенностями последнего, сколько позицией законодателя (в свою очередь, обусловленной позицией депутатов-аграриев и поддерживающих их депутатских групп), постоянно стремящегося вывести эту сферу из-под действия общего законодательства (именно этим, в частности, объясняется принятие специального закона о сельскохозяйственной кооперации в противовес общему закону о производственных кооперативах). Специальный закон об обществах с ограниченной ответственностью в сфере сельского хозяйства в настоящее время отсутствует и пока не планируется к принятию.

*(5) Данное положение является очевидным заимствованием подхода, закрепленного п.2 ст.66 Закона об акционерных обществах. В них, правда, члены исполнительного органа могут составлять половину участников совета директоров (наблюдательного совета), что в значительной степени лишает смысла само существование такого органа, члены которого получают возможность "контролировать" сами себя. Не случайно и модельный закон СНГ прямо запрещает членам коллегиального исполнительного органа общества участвовать в его наблюдательном совете.

*(6) Ср. абз. 2 п.14 постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 2 апреля 1997 года N 4/8 "О некоторых вопросах применения Федерального закона "Об акционерных обществах" // Вестник ВАС РФ, 1997, N 6, с.17-18.

*(7) См. п.28 постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 1 июля 1996 года N 6/8 "О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" // Вестник ВАС РФ, 1996, N 9, с.12.

*(8) Судебная практика считает ничтожными любые условия учредительных документов общества, лишающие или хотя бы ограничивающие участника в этой возможности (п.27 постановления N 6/8).

*(9) Ср., например, различные подходы к этой проблематике, закрепленные в п.31 постановления N 6/8 и в п.12 постановления N 4/8.