Требование о возврате полученного по недействительной сделке ю.Е. Туктаров
Туктаров Юрий Евгеньевич
Родился 27 января 1976 г. в г. Владивостоке. Окончил Дальневосточный государственный университет, факультет правоведения (1998), а также Российскую школу частного права при Исследовательском центре частного права при Президенте РФ, получив степень магистра частного права (2001).
С 2000 по 2002 г. занимал должность эксперта в Восточно-Европейском центре правовых исследований.
С 2002 г. и по настоящее время - старший юрист юридической фирмы "Линия права", которая специализируется на оказании юридических услуг в области корпоративных финансов, в том числе рынка ценных бумаг и секьюритизации.
С 2003 г. - специалист-эксперт Исследовательского центра частного права при Президенте РФ по вопросам корпоративного, договорного, вещного права, а также права недропользования и законодательства о рынке ценных бумаг.
В 2004 г. в Международном институте унификации частного права (Рим, Италия) проводил исследования по темам: передача права собственности на движимые вещи, возврат полученного по недействительным сделкам, а также опосредованное держание ценных бумаг.
В 2005 г. утвержден арбитром третейского суда Профессиональной Ассоциации Регистраторов, Трансферт-Агентов и Депозитариев (ПАРТАД).
Автор многочисленных работ, в том числе "Эволюция инструментов фондового рынка" (Рынок ценных бумаг. 2004. N 15); "Законодательство о рынке ценных бумаг: ценные бумаги versus секьюрити" (Вестник Северо-Западного округа. 2005, сентябрь); "Секьюритизация и законодательство" (Секьюритизация активов, Э.П. Бэр, 2006 [пер. с нем. Ю.М. Алексеева, О.М. Иванова]).
В Риме преторы разрешали проблемы порочных сделок путем использования чрезвычайных полномочий для присуждения restitutio in integrum, с помощью которого восстанавливали стороны в первоначальное положение <*>, а также путем предоставления action quod metus causa, который был направлен на побуждение потерпевшего к заявлению кондикционного иска, на основании которого в его пользу взыскивался четырехкратный размер убытков. Восстановление сторон in integrum (в полном объеме) обычно имело место в контексте оспаривания договора, потому в средние века некоторые правопорядки restitutio in integrum стали рассматриваться как "договорное" по своей правовой природе требование, которое специально рассчитано для случаев, когда есть порок воли <**>.
--------------------------------
<*> Подробнее см.: Зом Р. Институции: Учебник истории и системы римского гражданского права. Вып. II. СПб., 1910. С. 141 - 143.
<**> Zimmermann R. The Law of Obligations. Roman Foundations of the Civilian Tradition. Cape Town, 1996. P. 656.
К концу XIX в. немецкие юристы, которые в это время были законодателями мод в праве <*>, отрицательно отнеслись к необходимости признания каких-либо средств правовой защиты по типу restitutio in integrum. Причины для того, чтобы не инкорпорировать положения о restitutio in integrum, в основном относились к проблемам его применения в прошлом, а также к изменению процессуальных взглядов и прочих правовых институтов. Кроме того, посчитали, что в этом нет никакой необходимости, поскольку с регулированием возврата исполненного по недействительному договору могут вполне сносно справиться положения о неосновательном обогащении. Аналогичная участь постигла action quod metus causa: этот иск не включили в Германское гражданского уложение (далее - ГГУ), поскольку были приняты общие положения о деликтах и необоснованном обогащении, а также было принято решение не обременять ГГУ ненужными положениями <**>.
--------------------------------
<*> Mattei U. Why the Wind Changed: Intellectual Leadership in Western Law // 42 The American Journal of Comparative Law, 1994. P. 195 - 218. Уго Маттеи в своей статье показал, что западная правовая культура с конца XVIII в. испытывала влияние французского гражданского законодательства, затем, с середины XIX в., - германской науки права, а с начала XX в. - американского права.
<**> Du Plessis J. Fraud, Duress and Unjustified Enrichment: a Civil-law Perspective // Unjustified Enrichment: Key Issues in Comparative Perspective / Ed. by D. Johnson, R. Zimmermann. Cambridge, 2002. P. 203.
Как следствие встретить restitutio in integrum в современных странах романо-германской системы права очень трудно и, по словам Жака де Плесиса, едва ли не единственным правопорядком, в частности, является Южная Африка, где (для целей определения размера подлежащего возврату имущества) прямо отвергается идея о том, что требование о возврате по недействительному договору основано на неосновательном обогащении <*>. Описание современного restitutio in integrum состоит в указании на три его признака: (а) стороны по недействительной сделке должны вернуть все полученное по такой сделке (двусторонний характер); (б) обязательство вернуть полученное остается, даже если полученное имущество нельзя вернуть в натуре (in specie); (в) существовавшее до совершения сделки положение подлежит восстановлению вне зависимости от вины сторон по ней. С учетом понимания в доктрине и на практике требования, предусмотренного п. 2 ст. 167 Гражданского кодекса РФ (далее - ГК РФ), оно соответствует типу restitutio in integrum <**>. Следовательно, российское право в этой части не пошло по общему (кондикционному) пути современного континентально права, а занимает по этому вопросу особенное положение.
--------------------------------
<*> Visser D.P. Rethinking Unjustified Enrichment: A Perspective of the Competition and Enrichment Remedies (1992), Acta Juridica. P. 203, 211.
<**> В этом смысле нельзя согласиться с мнением о том, что нормы об истребовании всего полученного по недействительной сделке в российском праве "искусственно отпочковались" от норм о возврате неосновательно полученного (см.: Розенфельд Я.Э. Конкуренция виндикационного и реституционного исков // Право собственности в условиях социализма. М., 1989. С. 124).
Ниже в настоящей статье обосновывается позиция, согласно которой в действующем законодательстве нет каких-либо препятствий для применения к возврату полученного по недействительной сделке норм о неосновательном обогащении, а также приводятся аргументы в пользу применения именно этих норм. Иные вопросы, в том числе касающиеся уникальности <*> российского правового регулирования, не будут здесь затрагиваться.
--------------------------------
<*> В частности, в отличие от зарубежного законодательства действующее российское право предусматривает, что кредиторы по требованиям о возврате исполненного по недействительной сделке не являются конкурсными кредиторами. Первоначально это было принято на уровне практики - Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 13 ноября 2001 г. N 9180/00 (споры о применении последствий недействительности сделок рассматриваются в общем порядке, установленном Арбитражным процессуальным кодексом Российской Федерации вне рамок процесса о банкротстве). Затем эта позиция получила и законодательное закрепление: Закон от 26 октября 2002 г. "О несостоятельности (банкротстве)", который предусмотрел, что с даты принятия арбитражным судом решения о признании должника банкротом и об открытии конкурсного производства все имущественные требования, за исключением, в частности, требований о применении последствий недействительности сделок, могут быть предъявлены только в ходе конкурсного производства (п. 1 ст. 126).
А. Самостоятельность требования
В российском праве требование о возврате полученного по недействительной сделке признается самостоятельным требованием. Такой статус требования выражается в (1) терминологии, (2) законодательстве и (3) доктрине гражданского права.