2. Правовая природа обратного требования поручителя. На разных

этапах исторического развития института поручительства

дифференцировались подходы к квалификации обратного требования

поручителя, удовлетворившего кредитора. Например, в римском праве

появление института обратного требования поручителя, исполнившего

обязательство, связывают со специальным законом Публилия (lex

Publilia), принятым в III в. до н. э. В силу указанного закона

поручитель был наделен правом регресса к основному должнику. Для

этого ему был доступен иск, называвшийся actio depensi (иск об

уплаченном). Позднее в императорскую эпоху поручителю, уплатившему

долг, было предоставлено beneficium cedendarum actionum, т. е.

право требовать от кредитора, чтобы он уступил свои иски к

должнику. Как видим, здесь наделение поручителя правом обратного

требования происходило уже по правилам цессии. По последней из

приведенных моделей строились отношения и в дореволюционный период

российской цивилистики (ст. 1559 (б) Свода законов Российской

империи (т. X, ч. 1), ст. 2565 проекта Гражданского уложения

Российской империи). Точно так же отрегулированы эти отношения в

современном ГК РФ (ст. 365, 387 Кодекса). Тем не менее после

принятия ГК РФ в научной среде началась активная дискуссия<20> о

природе обратного требования к основному должнику. Надо сказать,

что подавляющее большинство специалистов абсолютно обоснованно

полагают, что поручитель занимает место кредитора по правилам главы

24 ГК РФ.

Как же квалификация обратного требования может повлиять на

восприятие правовой природы обязательства из поручительства? Чтобы

ответить на этот вопрос, рассмотрим следующую смоделированную

ситуацию.

Кредитор после возникновения просрочки по обеспечиваемому

обязательству (допустим, по кредитному договору) обратился к

поручителю. Поручитель требование кредитора удовлетворил и в

порядке ст. 365, 387 ГК РФ получил обратное требование к основному

должнику, с лихвой покрытое первоклассным обеспечением. Спустя

некоторое время либо сам должник по обеспечиваемому обязательству

исполнил его надлежащим образом, либо поручитель обратил взыскание

на имевшееся обеспечение. В любом случае новый кредитор

(поручитель) получил не только сумму, уплаченную им первоначальному

кредитору, и возмещение других убытков, но и процентный доход на

условиях основного обязательства, аккумулировавшийся до момента

фактического удовлетворения<21>.

Как видим, в приведенной ситуации поручитель исполнил

обязательство из поручительства и при этом извлек определенный

доход. Сказать, что поручитель понес ответственность, - значит

отвергать истину. Такое развитие событий не укладывается в

традиционное представление об институте ответственности, и,

следовательно, очевидна абсолютная несовместимость концепции

"поручительства-ответственности" с идеей восстановления

имущественного положения поручителя в порядке цессии.

Надо признать, что приведенная модель вступает в противоречие

с Постановлением N 13/14, в абзаце первом п. 18 которого закреплена

следующая правовая позиция: "В соответствии с пунктом 1 статьи 365

Кодекса поручитель, исполнивший обязательство, вправе требовать от

должника уплаты процентов на сумму, выплаченную им кредитору, и

возмещения иных убытков, понесенных в связи с ответственностью за

должника. В этом случае проценты на основании статьи 395 Кодекса

начисляются на всю выплаченную поручителем за должника сумму,

включая убытки, неустойки, уплаченные кредитору проценты и так

далее, за исключением предусмотренных договором поручительства сумм

санкций, уплаченных поручителем в связи с собственной просрочкой".

Отсюда следует, что на всю сумму, выплаченную поручителем,

начисляются проценты лишь в соответствии со ст. 395 ГК РФ, а не в

соответствии с условиями обеспечиваемого обязательства<22>.

С политико-правовой точки зрения такой подход неприемлем по

следующим причинам.

Безусловно, правовая позиция о прекращении обязательства в

результате его исполнения поручителем выгодна должнику. На практике

условия о плате за пользование денежными средствами и (или) об

ответственности, предусмотренные основным договором, в подавляющем

большинстве случаев значительно строже<23> условий об

ответственности, предусмотренных по правилам ст. 395 ГК РФ. В

ситуации продолжающейся неисправности должника какие-либо

вразумительные мотивы для подобного улучшения его положения, на наш

взгляд, отсутствуют. При этом одновременно ухудшается положение

поручителя, занявшего место кредитора, поскольку он лишается

доходности. В сложившейся обстановке, с нашей точки зрения,

имущественные интересы исправного поручителя заслуживают большей

заботы, чем интересы неисправного должника. В противном случае

складывается впечатление, что в отечественном правопорядке

недисциплинированный должник оказывается в более привилегированном

положении, чем те, кто исполняет обязательства надлежащим образом.

Кроме того, поручитель, желающий получить доход на условиях

обеспечиваемого обязательства, может вместо исполнения

обязательства из поручительства обратиться к кредитору с

предложением о приобретении права требования путем оформления

договора уступки. Ведь добросовестному кредитору должно быть

безразлично то, как к нему поступят денежные средства: на основании

договора поручительства или на основании договора цессии. Таким

образом, критикуемое положение п. 18 Постановления N 13/14 можно

без труда обойти указанным способом.

Все это лишний раз подтверждает, что более гармоничным

является вариант перехода права требования от кредитора к

поручителю, исполнившему обязательство, по правилам цессии, а не

регресса. Именно такая справедливая логика нашла отражение в

постановлении Президиума ВАС РФ от 27.07.2010 N 6315/10

применительно к последствиям исполнения обязательства

залогодателем, не являющимся должником по обеспечиваемому

обязательству (вещным поручителем): "Право требования к заемщику -

обществу "Металлопторг" - перешло к заводу в порядке,

предусмотренном статьей 387 Гражданского кодекса Российской

Федерации, вследствие исполнения обязательства должника

залогодателем, не являющимся должником по этому обязательству.

Согласно статье 384 Гражданского кодекса Российской Федерации, если

иное не предусмотрено законом или договором, право первоначального

кредитора переходит к новому кредитору в том же объеме и на тех же

условиях, которые существовали к моменту перехода права. В

частности, к новому кредитору переходят права, обеспечивающие

исполнение обязательства, а также другие связанные с требованием

права, в том числе право на неуплаченные проценты. Таким образом,

завод при подаче иска правомерно предъявил к взысканию с заемщика

проценты и неустойки в размерах, предусмотренных кредитным

соглашением от 15.07.2004 N 079-К-04". Полагаем, что указанное

толкование полностью применимо и к последствиям исполнения

обязательства должника поручителем, которые также опираются на

абзац четвертый ст. 387 ГК РФ. Если такой вывод допустим, то можно

сказать, что Президиум ВАС РФ не возражает против возникновения

дохода у поручителя. Такое толкование еще больше увеличивает

пропасть между институтами поручительства и гражданско-правовой

ответственности.