Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 4/2018

директор, соглашавшийся на выплаты от имени ООО в счет погашения кредита, фактически согласился с тем, что средства ООО будут тратиться на финансовую поддержку другого участника412.

Таким образом, растущее количество дел, где интерес одного юридического лица, которому причиняются убытки, противопоставляется интересу группы компаний, в рамках которой убытка не обнаруживается, в самом ближайшем будущем потребует разработки более нюансированных и детальных правовых конструкций, учитывающих специфику внутригрупповых сделок. Очевидно, что не всякая сделка внутри группы изначально убыточна или изначально выгодна всем лицам, входящим в одну группу, поэтому автоматизм (безусловное удовлетворение или отказ в иске об убытках) здесь не уместен, нужны более тонкие юридические решения.

3.5. Договорное ограничение ответственности директора за возможные убытки

Если до 2014 г. в российском праве возможность ограничения на основании гражданско-правового соглашения (договора) ответственности директора за убытки, причиняемые юридическому лицу, не обсуждалась вовсе, то начиная с 01.09.2016, т.е. с момента внесения в ГК РФ поправок, такая опция, пусть и a contrario, появилась в законе. Отныне в силу п. 5 ст. 53.1 ГК РФ между директором и управляемым им юридическим лицом может быть заключено соглашение об ограничении или полном устранении ответственности директора за нарушение обязанности действовать разумно. Иными словами, ответственность за коммерческий риск может быть ограничена или совсем устранена, правило бизнес-решения может быть абсолютизировано. Правда, такое соглашение об ограничении ответственности возможно лишь между директором непубличного хозяйственного общества и таким обществом; любое ограничение ответственности на основании договора с директором публичного АО в российском праве объявляется недопустимым. Аналогично запрещено ограничение ответственности договором за нарушения обязанности действовать добросовестно, т.е. директор не может выговорить на будущее ограничение своей ответственности за действия (поведение), осуществляемые при конфликте интересов и общегражданской недобросовестности.

Несмотря на то, что с момента введения названной нормы ГК РФ прошло около трех лет, в практике арбитражных судов пока что отсутствуют хоть скольконибудь значимые дела, где бы данный вопрос обсуждался специально. При анализе нам удалось обнаружить лишь одно дело, рассмотренное кассационным судом после 01.09.2014, где ставился вопрос ограничения ответственности директора. К сожалению, довод директора, защищавшегося от иска об убытках ссылкой на то, что в трудовой договор, заключенный между ним и хозяйственным обществом, включено положение об ограничении ответственности, не был рассмотрен по существу: он был заявлен лишь в суде апелляционной инстанции, но не

92

Свободная трибуна

был подкреплен необходимыми доказательствами (сам контракт и ходатайство о его приобщении к материалам дела к жалобе приложены не были), а потому суд просто отверг его как не подлежащий рассмотрению в суде кассационной инстанции413. Первого прецедентного дела по данной проблематике не случилось.

Итак, практике еще предстоит подойти к решению этой проблемы, в частности ответить на следующие группы вопросов: где и в какой форме может быть отражено подобное соглашение (в уставе общества, в корпоративном договоре, в трудовом или ином договоре, заключаемом с директором); насколько широко могут простираться такого рода ограничения ответственности (может ли директор быть освобожден от ответственности наперед от любого неразумного с коммерческой точки зрения поведения или все же есть ситуации, от которых нельзя директору уйти в принципе); каким образом должны приниматься или изменяться со стороны юридического лица решения об освобождении директора от ответственности (каким органом, каким большинством голосов, что происходит при смене состава участников юридического лица с ранее принятым решением); наконец, что происходит с ранее данным согласием на ограничение ответственности при смене директора (является ли оно строго персональным или может быть данным на будущее для любого директора конкретного юридического лица).

3.6. Специфика рассмотрения дел о взыскании убытков с директора после возбуждения дела о банкротстве юридического лица

Поскольку в банкротном процессе появляется новая группа бенефициаров от управления корпорацией, в данном случае уже корпоративным должником, находящимся в рамках той или иной процедуры банкротства, то требования возмещения убытков с директора за ущерб, причиненный юридическому лицу, могут заявлять уже не только участники такой корпорации, но и ее кредиторы в лице арбитражного управляющего. Фактически появление в банкротном процессе фигуры арбитражного управляющего тождественно появлению в корпорации нового директора, который, вступив в должность и изучив финансовое состояние организации, узнает о ранее допущенных нарушениях и обращается от имени такой организации с требованием в суд к прежнему директору. Только если в компании, не являющейся банкротом, директор (как правило, новый директор, обращающийся с иском в суд против прежнего) преследует цели защиты интересов юридического лица, а через него — всех участников, то в банкротном процессе выгодоприобретателями от обращения в суд являются не участники (или не только участники), а, скорее, кредиторы414. При этом обращение арбитражно-

413См.: постановление АС ВСО от 08.12.2014 № А10-825/2014.

414Аналогичная ситуация наблюдается там, где кредиторы взыскивают с ликвидатора или членов ликвидационной комиссии (к ним нередко добавляется последний по времени директор) убытки, связанные с нарушением прав кредиторов при ликвидации юридического лица. Как и в случае с ответственностью директора перед участниками корпорации или конкурсными кредиторами, основанием ответственности ликвидатора выступает нарушение ст. 53.1 ГК РФ, на которую ссылается норма, посвященная ответственности ликвидатора (п. 2 ст. 64.1 ГК РФ). Примеры дел, где ставился вопрос об ответственности ликвидатора перед кредиторами организации в связи с нарушениями, допущенными в ходе ликвидации, см.: постановления АС ДО от 10.04.2017 № А73-7093/2016; АС ЗСО от 17.05.2017 № А70-9510/2016;

93

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 4/2018

го управляющего в суд будет основываться на нормах не банкротного, а именно корпоративного права.

Поскольку требования арбитражного управляющего базируются на нормах корпоративного права (ст. 53.1 ГК РФ, ст. 71 Закона об АО, ст. 44 Закона об ООО),

а не на правилах банкротного законодательства о привлечении контролирующего должника лица к субсидиарной ответственности (прежний директор это всегда контролирующее лицо), то истец, заявляющий требования к прежнему руководителю, пусть и в рамках дела о банкротстве, должен доказать всё, то что обычно доказывается по такого рода делам: правонарушение (нарушение фидуциарных обязанностей, вмененных директору), убытки (факт и размер), причинно-следственную связь415. Если же состав гражданско-правовой ответственности не доказан истцом, то, как и в любом ином сугубо корпоративном споре о привлечении директора к ответственности, в иске будет отказано, хотя в данном случае этот отказ произойдет в рамках дела о банкротстве416.

По существу требования, предъявляемые к прежнему директору и рассматриваемые в рамках банкротного процесса, мало чем отличаются от аналогичных исков, заявляемых в рамках сугубо корпоративных споров. Так, арбитражный управляющий может требовать возмещения убытков с прежнего директора, если последний уклонился от передачи имущества, правоустанавливающих и бухгалтерских документов арбитражному управляющему. Такое поведение прежнего руководителя есть частный случай нарушения обязанности действовать добросовестно, выражающийся в том, что уже после прекращения своих полномочий прежний директор удерживает документы, касающиеся обстоятельств, повлекших неблагоприятные последствия для юридического лица, и/или уклоняется от их передачи юридическому лицу (подп. 4 п. 2 постановления № 62): стоимость имущества и документов, подтверждающих права организации на него, образует сумму убытков, которые будут взысканы по требованию арбитражного управляющего с прежнего руководителя в рамках дела о банкротстве корпоративного должника417. В другом деле убытками, взысканными с прежнего директора в рамках банкротного процесса, были расходы на оплату госпошлины при перерегистрации объектов недвижимости, которые организация понесла, еще не будучи банкротом; после признания сделок купли-продажи с объектами недвижимости недействительными как совершенных на заведомо невыгодных условиях и возврата имущества в конкурсную массу действия прежнего директора были признаны неразумными и недобросовестными, а сам он — обязанным возместить ущерб, возникший в связи с уплатой госпошлины по ранее совершенным регистрационным действиям418.

АС МО от 09.11.2016 № А41-98742/2014, от 09.06.2016 № А40-44084/2015; АС ПО от 21.04.2016 № А6511063/2015; АС СКО от 18.05.2017 № А53-26869/2016, от 22.09.2016 № А32-40192/2015, от 04.02.2015 № А32-39001/2013; АС УО от 15.03.2017 № А50-8520/2016.

415См.: постановления АС ВВО от 28.02.2017 № А38-5284/2013; АС ДО от 19.08.2016 № А04-1687/2014; АС УО от 26.01.2017 № А60-52543/2012; АС ЦО от 18.07.2017 № А54-1432/2012.

416См.: постановление АС ВВО от 28.02.2017 № А38-5284/2013.

417См.: постановление АС ЦО от 11.05.2017 № А48-3319/2013.

418См.: постановление АС ЦО от 18.07.2017 № А54-1432/2012.

94

Свободная трибуна

Специфика, которую таким искам об убытках может придавать дело о банкротстве, связана не с особенностями состава гражданско-правовой ответственности или процесса доказывания — они как раз мало чем отличаются от обычных корпоративных споров по аналогичной категории дел, а тем, какие схемы придумывают недобросовестные директора для уклонения от ответственности. Так, наиболее типичным вариантом попытки спрятать концы в воду в преддверии банкротства является утрата правоустанавливающих и/или бухгалтерских документов: видимо, контролирующие лица в таком случае думают, что раз нет документов, нет и проблем. Для уклонения от привлечения к ответственности последнего по времени (перед возбуждением дела о банкротстве) директора также используется механизм смены директора на номинального по сути директора, этакого зицпредседателя Фунта, призванного либо принять огонь на себя, либо случайно потерять или не получить документацию от прежнего руководителя.

Показательным примером, вобравшим в себя практически все элементы изобретательности недобросовестного директора, является дело о привлечении прежнего руководителя в рамках дела о банкротстве корпоративного должника. Конкурсный управляющий обратился с требованием к прежнему директору в суд, рассматривавший дело о банкротстве, причем просил взыскать сумму убытков, равную невозвращенным денежным средствам (иначе говоря, сумму обналиченных средств), не с последнего по времени директора, а с предпоследнего, указав на то, что последний по времени директор является лишь номинальным, призванным отвести подозрения от реального виновника.

Суды поддержали заявление арбитражного управляющего и взыскали всю заявленную сумму, указав при этом, что факт обналичивания денежных средств

взаявленной сумме (снятия с использованием карты со счета должника) ответчиком — прежним директором не оспаривается, а вот факт оприходования денежных средств в размере спорной суммы в кассу должника не подтвержден. Отклоняя довод об утрате документов в результате пожара после их передачи ответчиком новому директору, суды исходили из того, что ответчик в период производства по делу о банкротстве общества предпринимал попытки реорганизации должника в форме присоединения, являясь единственным его учредителем, сменил в этот период директора должника в отсутствие к тому предпосылок (новый директор не обладает необходимыми опытом и навыками, управленческой деятельностью по факту не занимался). Такие действия дали судам возможность сделать вывод, что ответчик реально документы общества вновь назначенному директору не передавал; более того, как указал арбитражный управляющий, ответчик, несмотря на заявляемую им утрату документов, оригиналы части из них он все же представил в дело. Как правильно указывает ответчик, сам по себе факт снятия денежных средств со счета общества его прежним директором не влечет возникновения у общества убытков, но они возникают, если обналиченные средства в дальнейшем не расходуются для нужд общества и не возвращаются

вего кассу либо на счет. Поскольку в этом деле факт возврата спорной суммы и соответствующее расходование не доказаны, с прежнего директора недостающая сумма была взыскана в полном объеме419.

95

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 4/2018

Это дело, видимо, можно назвать лидирующим кейсом по данной категории споров, поскольку оно показывает отношение судов к подобного рода практикам: попытка избежать ответственности через уничтожение документов, инсценировка пожара, протечек в помещении, где хранятся документы и серверы, потопов и т.п., назначение номинальных директоров и участников в преддверии банкротства — всё это может получить критическую оценку и будет обращено как раз против таких недобросовестных директоров.

Еще один показательный пример дела, рассмотренного уже в рамках банкротного процесса, но по правилам корпоративного законодательства об ответственности директора и контролирующих лиц, это спор о привлечении к ответственности нескольких лиц, последовательно занимавших пост директора организации, впоследствии признанной банкротом. Один из директоров, понимая неустойчивое финансовое положение организации, принимает работника на должность юрисконсульта по совместительству, назначает ему высокую зарплату, затем это одобряется участниками корпорации. Зарплата не выплачивается, после чего недавно принятый (правда, как потом выяснится в суде, задним числом и не работавший в этой организации реально) юрист обращается с иском в суд, где его требование признается организацией. Под вынесенное решение организация отдает все производственное имущество по существенно заниженной цене, а после череды перепродаж оказывается в распоряжении одного из прежних контролирующих участников420. Суды, изучив вопрос о привлечении к ответственности прежних директоров и участников, одобрявших соответствующие действия, в итоге взыскали суммы убытков со всех таких лиц, вовлеченных в реализацию схемы вывода активов должника, причем суды указали в процентах, насколько каждый из ответчиков виновен в наступлении убытков421.

Рассмотрение заявления о привлечении директора к ответственности в рамках дела о банкротстве должно способствовать решению задач банкротного процесса, т.е. быть направлено на получение кредиторами корпоративного должника удовлетворения их требований из конкурсной массы или скорейших и максимально полных расчетов в рамках иных процедур банкротства. Если же банкротный процесс превращается в арену рассмотрения корпоративного спора, но при этом проистекающего по правилам банкротного процесса, то такой банкротный процесс по возможности должен быть прекращен скорейшим образом422, а заявление о привлечении директора к ответственности оставлено без рассмотрения, чтобы быть рассмотрено впоследствии в установленном порядке, как это подобает обычному корпоративному спору.

420См.: постановление АС УО от 26.01.2017 № А60-52543/2012.

421«…Апелляционный суд, установив, что материалами дела подтверждается совокупность необходимых условий для привлечения ответчиков к ответственности в виде взыскания убытков, противоправность поведения привлекаемых к ответственности лиц и причинно-следственная связь между противоправным поведением ответчиков и наступившими последствиями — убытками, с учетом степени вины привлекаемых к ответственности лиц, характера их действий, посчитал возможным определить доли ответственности каждого из лиц, участвовавших в схеме, в следующих размерах: Лысяков А.В. — 60%; Богданов А.А. — 25%; Молочков С.Б. — 4%; Молочкова Н.С. — 10%; Климова И.И. — 0,5%; Климов Д.В. — 0,5%» (Там же).

422См.: постановления АС УО от 03.03.2017 и от 05.07.2017 № А60-46884/2014, определения АС Свердловской области от 09.06.2017 и ВС РФ от 11.09.2017 по тому же делу.

96