Зарубежное право

Паоло Гарбарино

ординарный профессор римского права Университета Восточного Пьемонта (Верчелли, Италия)

Даниил Олегович Тузов

профессор кафедры гражданского права СПбГУ, доктор юридических наук, доктор римского

и гражданского права (Рим, La Sapienza)

Подлинно «римский» Гражданский кодекс

(Предисловие к переводу и комментарию Титула I Книги IV ГК Италии)1

Статья является предисловием к переводу и комментарию Титула I Книги Четвертой действующего Гражданского кодекса Италии 1942 г. и рассказывает об итальянском частном праве и истории итальянской граж- данско-правовой кодификации, главной особенностью которой является ее явно выраженный романистический характер, о системе и специфических чертах этого Кодекса в целом, его Книги Четвертой «Об обязательствах» и собственно Титула I «Об обязательствах вообще», русский перевод и постатейный комментарий которого публикуются непосредственно вслед за данной статьей, а также о концепции источников обязательств от римского права через французский ГК и ГК Италии 1865 г. к ныне действующему итальянскому Гражданскому кодексу.

Ключевые слова: Гражданский кодекс Италии, Codice civile italiano, обязательства, obbligazioni, история гражданского права, сравнительное частное право

1Параграфы 1, 2 и 5 написаны Д.О. Тузовым; параграфы 3, 4 и 6 написаны П. Гарбарино и Д.О. Тузовым в соавторстве.

114

Зарубежное право

...Итальянское уложение есть не что иное, как современное развитие римского права.

Сенатор С.И. Зарудный2

§1. Итальянская модель

Вроссийской юридической литературе почти не уделяется внимания итальянскому гражданскому праву, переводу и изучению его источников. Интерес исследователя сосредоточен сегодня в основном на юридической практике стран common law и на основополагающих, если так можно выразиться, континентальных частноправовых системах — германской и, в несколько меньшей степени, французской. Это не удивляет, если учесть повсеместное распространение моделей этих двух систем на Европейском континенте и в мире, а также их значительное влияние в XIX и начале XX в. в том числе и на русское гражданское право. Их преобладающую роль в формировании этого последнего и в его развитии на начальных этапах отрицать невозможно, и с этой ролью связан, безусловно, их мощный объяснительный и эвристический потенциал.

Однако далеко не одним только влиянием (и влиятельностью) моделей может обусловливаться­ научный и практический интерес к ним. Тому, кто имеет дело со сравнительно-правовыми исследованиями, хорошо известно, что зачастую интерес к иностранному правовому институту или просто правовому решению вызван вовсе не преемственностью между ним и соответствующим институтом или решением в национальном праве, а некоторыми его собственными, внутренними достоинствами — простотой и элегантностью, догматической чистотой и логичностью, адекватностью сложившимся жизненным реалиям и политико-правовой дальновидностью и т.п.

На наш взгляд, с этой точки зрения прекрасным примером являются итальянские частноправовые модели. Итальянской цивилистической научной школе, родившейся и выросшей в лоне французской правовой доктрины периода экзегезы, а затем вскормленной и воспитанной немецкой пандектистикой в духе систематического метода, находясь в неразрывном единстве и взаимодействии с итальянской школой римского права, удалось достичь исключительно высокого уровня и в какой-то момент ярко и твердо проявить собственный характер. Не следует поэтому пренебрегать теми выдающимися результатами, которых она достигла и среди которых — один из главных ее плодов, итальянский Гражданский кодекс (Codice civile; далее также — ИГК)3.

2Зарудный С.И. Гражданское Уложение Итальянского королевства и русские гражданские законы. Опыт сравнительного изучения системы законодательств. СПб., 1869. С. IV.

3Надо сказать, что самими итальянскими правоведами, в частности компаративистами, напротив, это значение их отечественной правовой мысли в лучшем случае недооценивается: они считают Италию простым имитатором зарубежных правовых моделей, и поэтому их внимание — так же, как и российских юристов, — обращено в основном к common law и — уже в значительно меньшей мере — к французскому и немецкому праву.

115

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 1/2021

Какими же конкретно достоинствами итальянской кодификации может быть объяснен интерес к ней? Дело в том, что, несмотря на иностранное влияние, итальянский ГК идет дальше упомянутых «классических» моделей, своим особым путем, не являясь их слепой имитацией, но вбирая в свои статьи многие современные ему достижения европейской цивилистической мысли и вместе с тем оставаясь наиболее приверженным, по сравнению с другими европейскими кодексами, традиционному источнику права на континенте — римскому праву.

§ 2. История

Это характерно уже для первой гражданской кодификации объединенной Италии — ГК 1865 г., действовавшего вплоть до 1942 г. Она вполне естественно явилась основой для разработки ныне действующего итальянского ГК, а потому также представляет несомненный интерес для наших целей.

Хотя ГК 1865 г. был создан по образцу французского Code civil (некоторое время даже непосредственно применявшегося в Италии), полностью заимствовав его систему, в содержательном плане он представлял существенный шаг вперед по сравнению со своим прототипом: его источником было прежде всего римское право, а также — наряду, безусловно, с самим Кодексом Наполеона — Сардинское гражданское уложение 1837 г. и Австрийское общее гражданское уложение (ABGB) 1811 г.4 Как отмечается в итальянской юридической историографии, этот Кодекс явился очевидным прогрессом в кодификации гражданского права по сравнению с Code civil благодаря более точному и строгому размежеванию в нем частноправовой, «индивидуалистической» сферы и сферы публично-правовой, что «отражало ожидания и запросы гражданского общества, видевшего в политической власти и государственном аппарате, по сути, инструменты, предназначенные для защиты его свободы и его автономии»5.

С этой точки зрения интересна та оценка, которую получил ГК 1865 г. во Франции. Сравнивая его с Code civil, французский юрист и историк итальянского происхождения, профессор римского права в Парижском университете Поль Жид (Paul Gide) писал: «…итальянское уложение не представляет, как наш кодекс Наполеона, смешения римского и германского элементов... одно только римское право во всей его чистоте служит основанием итальянского уложения; задача законодателей 1865-го года состояла только в применении этого древнего права к потребностям современной цивилизации»6. «Римское право, для согласования его с настоящими потребностями общественной жизни, — продолжает автор, — подлежало пересмотру... и предпринятый итальянскими законодателями пересмотр

4Впрочем, встречаются и иные, более скептические оценки, согласно которым модель ГК 1865 г. не только скопировала систему французского кодекса, но часто была почти дословным его переводом (см.: Ferri G.B. Il negozio giuridico. 2a ed. Padova, 2004. P. 275).

5Ghisalberti C. La codificazione del diritto in Italia 1865–1942. Roma — Bari, 1997. P. 87, 90.

6Gide P. De la Législation civile dans le nouveau royaume d’Italie // Revue historique de droit français et étranger. 1866. T. 12. P. 399. Цит. по: Зарудный С.И. Указ. соч. С. IV.

116

Зарубежное право

сделан с необыкновенным знанием современного порядка вещей. Хотя сущность всех постановлений нового уложения истекает из римского права, но дух преобразования на каждом шагу сливается в надлежащей мере с историческими преданиями и с началами строгого консерватизма... в постановлениях об обязательствах новое уложение нигде не нарушило вечных начал справедливости, высказанных в римском праве, но вместе с тем освободило торговлю от многих стеснений, которые французский законодатель не решился отменить; оно отбросило весьма много случаев, в коих допускались иски о недействительности или прекращении договоров, провозгласило свободу процентов, уничтожило тайную ипотеку, словом поставило общественный кредит на двух самых твердых основаниях: независимости и гласности сделок»7; «все правила этого уложения стремятся к одной цели, преследуют одну и ту же мысль: расширение независимости гражданских отношений...»8.

Преимущества ИГК 1865 г. перед Code civil отмечал и другой французский автор, профессор гражданского права в Тулузе Теофиль Гюк (Théophile Huc), посвятивший сравнительному исследованию двух кодексов специальную монографию9. По его мнению, многие институты этого Кодекса «могут быть предложены как образцы для будущих законодателей других Европейских государств...»10.

Не остался незамеченным первый ГК объединенной Италии и в России. Уже спустя четыре года после его появления сенатор С.И. Зарудный, главный деятель Судебной реформы 1860-х гг., публикует его перевод и исследование в сравнении с русскими гражданскими законами. Примечательно, что это был самый первый полный русский перевод иностранного гражданского кодекса вообще. В предисловии к своему труду автор объясняет причины, побудившие его «перевесть это уложение предпочтительно перед кодексом Наполеона, пользующимся всеобщей известностью»11: «...1) итальянское уложение ближе к своему коренному источнику, римскому праву, чем кодекс Наполеона; 2) оно составляет применение римского права к современным потребностям той местности, где это право родилось и развилось и откуда оно распространило свое владычество не только на бóльшую часть старого света, но даже и на некоторые государства нового; 3) оно более согласовано с современными потребностями гражданской жизни; 4) оно более удовлетворяет общим началам науки и требованиям практики; 5) оно полнее и вместе с тем кратче французского; 6) оно изложено в более строгой системе...»12.

Свою оценку Зарудный завершает следующим выводом: «Пример Италии лучше всего доказывает самостоятельное развитие гражданских законов: невзирая на все политические перевороты, невзирая на долговременное владычество чужеземцев, Италия осталась до настоящего времени прочной колыбелью римского права

7Gide P. Op. cit. P. 402 s. Цит. по: Зарудный С.И. Указ. соч. С. IV и след.

8Gide P. Op. cit. P. 422. Цит. по: Зарудный С.И. Указ. соч. С. V.

9Huc Th. Le Code civil italien et le Code Napoléon études de législation comparée. Paris, 1866. 288 p.

10Цит. по: Зарудный С.И. Указ. соч. С. VII.

11Зарудный С.И. Указ. соч. С. I.

12Там же. С. IX.

117

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 1/2021

и в своем уложении 1865-го года возрождает его во всей чистоте основных начал справедливости, но с применением этого древнего учения к условиям современного развития общества»13.

Вместе с римским правом и иными источниками14 этот Кодекс окажет бесспорное влияние на последующую итальянскую кодификацию 1942 г., которая еще более, чем предыдущая, отдаляется от французской модели и ни в коей мере не может считаться ее заимствованием.

Дело в том, что с последних десятилетий XIX в. цивилистическая доктрина Италии, как и большинства других стран континентальной Европы, находилась под сильным влиянием немецкой пандектистики, что существенно сказалось на разработке многих гражданско-правовых институтов и их закреплении в новом ГК 1942 г.15 Поэтому, хотя, с одной стороны, и неправильно было бы говорить о полной независимости современной итальянской частноправовой системы, с другой стороны, она уже не может быть отнесена к какой-то из традиционно выделяемых «типовых» систем континентального права. Она представляет собой основанный на романистической традиции синтез этих систем. Согласно одной из оценок, в итальянском ГК 1942 г. нашла выражение новая, возникшая на континенте к середине XX в. «синкретическая традиция, уже не германская и не романская, а скорее исключительно европейская»16.

И это верно несмотря на то, что новый Кодекс принимался в ходе Второй мировой войны, когда диктатура Муссолини еще находилась у власти, хотя и была уже накануне своего падения, а значит, в условиях господствовавшей в то время в Италии идеологии фашизма: ее постулатами буквально пропитана вводная часть Доклада министра юстиции к проекту ИГК17 (далее также — Доклад к проекту, Доклад), но она практически неощутима в тексте самого Кодекса и совершенно отсутствует в его положениях об обязательствах.

Независимость новой кодификации от предшествующих моделей (тоже плодов романистической традиции), ее исключительно национальный дух и приверженность подлинно римскому праву неустанно подчеркиваются в Докладе к проекту, зачастую не без явного пафоса и интонаций, свойственных фашистской идеологии, мыслившей итальянское государство преемником великого императорского

13Зарудный С.И. Указ. соч. С. X.

14Так, в части книги «Об обязательствах», особенно в ее первой редакции, на проект ГК 1942 г. оказал определенное влияние в том числе итало-французский проект обязательственного права 1927 г.

15См.: Trabucchi A. Istituzioni di diritto civile. 39a ed. aggiornata con le riforme e la giurisprudenza. Padova, 1999. P. 18 (nt. 2); Ferri G.B. Op. cit. P. 275 ss.

16Гьяро Т. Правовая традиция Восточной Европы: эпитафия // Цивилистические исследования: Ежегодник гражданского права. Вып. II (2005) / под ред. Б.Л. Хаскельберга, Д.О. Тузова. М., 2006. С. 146.

17Relazione alla Maestà del Re Imperatore del Ministro Guardasigilli (Grandi), presentata nell’udienza del 16 marzo 1942-XX per l’approvazione del testo del Codice Civile (Доклад министра юстиции (Гранди) Его Величеству Королю Императору, представленный на аудиенции 16 марта 1942 г. для утверждения текста Гражданского кодекса).

118

Зарубежное право

Рима (символично, что день введения в действие нового ГК — 21 апреля 1942 г. — был приурочен к условной дате легендарного основания Рима братьями Ромулом и Ремом). В этом докладе (п. 12) говорится, что, несмотря на «новое утверждение римского духа нашего права», «ни римское право французского кодекса, ни римское право немецкой пандектной школы прошлого века не могут быть правом итальянского народа века двадцатого. Наше право, каким мы его чувствуем и понимаем, — это право римского государства, иерархического и авторитарного, право здравого человеческого смысла и поэтому универсальное, освещенное и оживленное фундаментальными принципами нашей Революции18...».

Даже в объяснении самого названия Кодекса экзальтированно отвергается либеральный смысл прилагательного civile («гражданский»), которое, по мысли разработчиков проекта, выражает теперь совершенно иную идею, нежели его французский предшественник civil в названии Кодекса Наполеона (Code civil), идею, противоположную естественно-правовой концепции «прирожденных прав человека». Вот как это представлено в Докладе к проекту (п. 11): «Новый кодекс сохранил свое старое название гражданского кодекса. Это название совершенно не имеет для нас того ошибочного значения, какое ему было приписано в связи с кодексом, рожденным французской революцией19, фундаментальным актом которой была декларация прав гражданина20. Гражданский кодекс не означает [для нас] кодекс гражданина... как обладателя прирожденных, неприкосновенных и неотчуждаемых прав, почти что частного суверенитета, противопоставляемого суверенитету государства...» И далее — объяснение этого нового значения идеалами славного исторического наследия: «Когда мы говорим “гражданский кодекс”, наша мысль обращается к римскому понятию civis21, активного члена политической общности Рима, с его хорошо определенным положением относительно семьи и civitas22. Это понятие civis не имеет ничего общего с понятием citoyen23 французской революции. <…> Для нас

гражданский кодекс означает лишь кодекс, который охватывает гражданское право

в том значении, которое оно изначально имело в Риме согласно определению, данному Гаем в его Институциях (I, 1): ius proprium civitatis24. <…> Название “гражданский кодекс” означает, следовательно, для нас кодекс итальянского народа, свойственный ему, и указывает типично национальный характер права итальянского народа».

Отмежевание ГК 1942 г. от французской модели проявляется и в другом аспекте. С его принятием в Италии происходит унификация частного права: новый Кодекс приходит на смену не только ГК 1865 г., но также и ранее действовавшему Торговому кодексу (Codice di commercio) 1882 г., преодолевая таким образом дуализм

18Имеется в виду так называемая фашистская революция, т.е. приход к власти Бенито Муссолини вследствие «похода на Рим» в октябре 1922 г.

19Имеется в виду Великая французская революция 1789 г. и Гражданский кодекс (Code civil) Франции 1804 г., именуемый также Кодексом Наполеона.

20Имеется в виду Декларация прав человека и гражданина 1789 г.

21«(Римский) гражданин» — лат.

22«(Римская) община», т.е. римское государство — лат.

23«Гражданин» — фр.

24«Право, свойственное (римской) общине», т.е. собственное право римского государства — лат.

119

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 1/2021

частного права, заимствованный в середине XIX в. из Франции, где он сохраняется и по сей день, как и в Германии. Причины этому было две. Первая, подлинная, является общей для всех стран, предпринявших унификацию частного права: она состоит в так называемой коммерциализации частного права, т.е. постепенном распространении принципов и отдельных норм торгового права на общегражданские отношения. Эта тенденция была вызвана нуждами развитого капитализма, которые требовали, чтобы любые отношения частных лиц, в том числе между теми, кто не занимается предпринимательством, регулировались единообразно в соответствии с интересами класса предпринимателей: с реализацией этой тенденции отдельный торговый кодекс становится просто излишним. Вторая же причина, скорее внешняя и декларируемая, имела идеологический характер и представляла специфику именно Италии эпохи фашизма: классовая природа торгового права была явно несовместимой с провозглашенным в Хартии труда25 новым корпоративным строем, при котором классовая борьба прямо объявлялась оконченной. Принципы этого строя, как отмечается в Докладе к проекту (п. 5), заставили «преодолеть прежде всего различие между гражданским правом и правом торговым».

Действующий Гражданский кодекс Италии был утвержден Королевским указом 16 марта 1942 г. Сегодня признают, что идея принятия нового Кодекса в ходе великой войны, а потому в канун неизбежных глубоких социальных перемен, была не самой удачной, с чем связано издание в послевоенный период многочисленных законов, в корне изменивших первоначальную «ткань» этого Кодекса26. Вместе с тем господствовавшая во время кодификации фашистская идеология не оставила, по некоторым оценкам, значительных следов в тексте ИГК27, поскольку его разработчиками были юристы, сформировавшиеся в буржуазно-либеральной атмосфере и в основном индифферентные к официальным идеям фашизма28. Именно этим обстоятельством и объясняют «живучесть» ГК 1942 г., его пригодность и в настоящее время выполнять функцию центрального правового акта в регулировании отношений между частными лицами29.

25Carta del lavoro 1927 г. — главный программный документ фашистского режима в социальноэкономической сфере.

26См.: Torrente A., Schlesinger P. Manuale di diritto privato. 14a ed. Ristampa aggiornata. Milano, 1995. P. 24.

27В то же время трудно отрицать определяющее влияние фашистской идеологии на некоторые важнейшие институты ГК 1942 г. Достаточно сказать, что отмененная в 1944 г. ч. 3 ст. 1 ИГК содержала бланкетную норму, предусматривавшую возможность ограничения правоспособности лица по расовому признаку специальными законами, примером которых могут служить пресловутые «расовые законы» 1938 г., значительно ограничившие правоспособность евреев.

28Это несмотря на противоположные заявления в Докладе к проекту, где особо подчеркивается «неразрывная связь между правом и политикой... естественно, еще более тесная в фашистском государстве, которое, будучи двигателем всех жизненных сил Нации, в своей законодательной работе не может следовать направлениям, отличным от тех, что составляют исторический и политический смысл его существования» (п. 4). В том же пункте Доклада утверждается, что «новый кодекс весь вдохновлен политическими идеалами Режима», «ибо принципы верховной власти государства, подчинения интереса отдельных лиц высшим интересам Нации, социальной справедливости, составляющие основы корпоративного строя, отражаются на всех институтах Гражданского кодекса, привнося повсюду то чувство общественной солидарности, которое не противопоставляет друг другу, но объединяет и координирует различные индивидуальные интересы для достижения высших целей Нации».

29См.: Torrente A., Schlesinger P. Op. cit. P. 24.

120

Зарубежное право

§ 3. Система Кодекса

Итальянский Codice civile, как и ряд других европейских ГК, и прежде всего французский, построен по институционной системе, что проявляется в отсутствии в нем Общей части. Он состоит из шести книг, первые четыре из которых следуют привычному для романистической традиции подразделению частного права на право лиц и семьи, наследственное право, вещное право и обязательственное право. Данная система сохраняется неизменной, потому что, как отмечается в Докладе к проекту (п. 13), «эти четыре части органически связаны между собой, ибо составляют единство, которое было бы губительно разрушать. Если данный кодекс должен быть кодексом итальянского народа, то необходимо, чтобы он регулировал все отношения совместной жизни его компонентов. Семья, наследование, собственность, обязательства составляют фундаментальные институты совместной жизни». К этим четырем традиционным частям гражданского права добавлены еще две книги, составляющие уже характерную особенность ИГК, — о труде и о защите прав.

Итак, Codice civile состоит из следующих книг:

–Книга Первая «О лицах и семье». Обратим внимание, что семейное право является,

вотличие от системы, принятой в российском правопорядке, лишь подотраслью права гражданского, и причина его закрепления именно в ГК, а не в отдельном кодексе, объяснена в Докладе к проекту (см. выше);

–Книга Вторая «О наследовании». Следует отметить, что, хотя наследственное право традиционно присутствует во многих гражданских кодификациях, характерной особенностью ИГК является то место, которое оно занимает в его структуре: книга о наследовании следует непосредственно за первой книгой, посвященной праву лиц и семейному праву. В Докладе к проекту (п. 13) это обосновывается «тесной связью между семьей и наследованием», связью «очевидной, поскольку наследование имеет в качестве самой основы семью и представляет преемственность этой последней, которую смерть не прерывает». Такой систематический выбор отступает от структуры Codice civile 1865 г., в котором за первой книгой «О лицах» следовала книга, посвященная вещному праву, — «О вещах, собственности и ее изменениях», что точно соответствовало французской системе Code Napoléon. Вероятно, один из многих мотивов, обусловивших такое решение, можно увидеть

вжелании разработчиков нового итальянского ГК утвердить его независимость от французской традиции Code Napoléon, подчеркнуто отмежеваться от нее даже

втом, что касается структуры Кодекса. Действительно, через все тот же Доклад к проекту красной нитью проходит идея, согласно которой ценности, на которых основывается новый итальянский Кодекс, являются вовсе не индивидуалистическими и буржуазными, какие вдохновляли кодекс французский, но ценностями новыми, чисто «италийскими», провозглашенными так называемой революцией 1922 г. (см., напр., п. 11 и 12);

–Книга Третья «О собственности». Название этой книги должно пониматься в более широком смысле, а именно как «Вещное право», ибо помимо положений о праве собственности в ней содержатся также нормы о вещах вообще, об ограниченных вещных правах и о владении;

121

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 1/2021

–Книга Четвертая «Об обязательствах». В эту книгу, в ее Титул III «Об отдельных договорах», помимо норм о договорах, известных и ранее действовавшему ГК 1865 г., влились также положения о коммерческих договорах, прежде урегулированных Торговым кодексом 1882 г. Подробнее об этой книге еще будет сказано далее;

–Книга Пятая «О труде». Название этой книги не вполне соответствует ее содержанию, поскольку она посвящена не только трудовому праву в нашем понимании, но также праву корпоративному — праву хозяйственных обществ (в том числе кооперативных), в частности акционерному праву. Таким образом, нормы о хозяйственных обществах оказываются объединенными с нормами трудового права (в традиционном смысле) и расположенными в этой отдельной книге, а не в Книге Первой, которая посвящена лицам, в том числе юридическим. В этой последней об обществах сказано в одном лишь коротком положении отсылочного характера (ст. 13), которое направляет к Книге «О труде». Такое необычное расположение норм вполне объяснимо с точки зрения канонов так называемого фашистского корпоративизма, который идеологически не проводил различий между трудом наемного работника и трудом предпринимателя — как индивидуального, так и в форме юридического лица: наемные работники и предприниматели обобщались и рассматривались как единая группа. Надо также учитывать, что не существовало более профсоюзов (они были запрещены законом), но действовали составлявшие основу экономики фашизма «корпорации» — публичные органы, объединявшие представителей как работников, так и предпринимателей одной и той же крупной производственной отрасли. Рассматриваемое решение было облегчено также тем обстоятельством, что и в ранее действовавшем ГК 1865 г. Книга «О лицах» не содержала норм о хозяйственных обществах: эти отношения регулировались специальным актом — Торговым кодексом 1882 г., с отменой которого они должны были получить свое регулирование уже в едином ГК 1942 г., а потому закрепление положений о них в новой, специально созданной книге не было чем-то нелогичным. В том, что касается собственно трудового права, нормы последнего, как мы видим, подобно нормам семейного права, не составляют отдельный кодекс, как в праве России, но являются частью ГК, т.е. подотраслью гражданского права. Вместе с тем мотивы выделения норм о труде из обязательственного права в отдельную книгу ГК отчасти сходны с теми, что в 1918 г. послужили основанием для обособления советского трудового права в самостоятельную отрасль: «...труд в нашей кодификации более не рассматривается как товар...», говорится в Докладе к проекту (п. 15); «труд более не регулируется как предмет одного из многих специальных договоров. Напротив, он помещен в строй хозяйственного предприятия как существенный фактор сотрудничества...» (п. 5); «своим характером гражданского долга он становится сутью всего нашего права» (п. 15). Этим объясняется как само создание в структуре ИГК особой книги о труде, так и то значение, которое ей придавалось разработчиками: это — читаем в п. 15 Доклада к проекту — книга «особой важности, наиболее заметно отражающая черты, присущие цивилизации нашего века, которая является цивилизацией труда»; она «представляет книгу трудолюбивой деятельности нашего народа, подчиняя в корпоративном строе всю область имущественных отношений»;

–Книга Шестая «О защите прав». Последняя книга, которая так же, как и Книга Пятая, является новой, имеет, в отличие от всех предыдущих, скорее инструментальный, служебный характер. В ней закреплены нормы о системе транскрипции (фор-

122

Зарубежное право

ма публичности прав на недвижимость в Италии и некоторых других странах), о

доказательствах, о вещных обеспечениях (залог и смежные институты), о принудительном исполнении судебных решений, в том числе в натуре, об исковой давности и некоторые другие.

§ 4. Система Книги Четвертой «Об обязательствах»

Посвященная обязательствам Книга Четвертая является самой объемной из всех. Ее составляют почти девятьсот статей (ст. 1173–2059), т.е. почти треть от общего количества статей ГК, которых в общей сложности 296930. Это вполне объяснимо, поскольку в эту часть законодатель включил не только Общую часть обязательственного права (Титул I «Об обязательствах вообще», ст. 1173–1320), но и нормы о договорах — как общие (Титул II «О договорах вообще», ст. 1321–1469 bis), так и посвященные отдельным их видам, т.е. так называемым поименованным договорам (Титул III «Об отдельных договорах», ст. 1470–1986), а также нормы титулов «Об односторонних обещаниях» (Титул IV, ст. 1987–1991), «О ценных бумагах» (Титул V, ст. 1992–2027), «О ведении чужих дел» (Титул VI, ст. 2028–2032), «Об исполнении недолжного» (Титул VII, ст. 2033–2040), «О неосновательном обогащении» (Титул VIII, ст. 2041–2042), «О недозволенных действиях» (Титул IX, ст. 2043–2059).

Несложно видеть, что в данной Книге абсолютно преобладают общие положения об обязательствах и положения договорного права, сосредоточенные в первых трех титулах. В совокупности они составляют целых 815 статей, в то время как остальные пять титулов, посвященные иным частям обязательственного права, в том числе такой важнейшей его подотрасли, как деликтное право, в совокупности содержат всего лишь 73 статьи. Таким образом, институты обязательственного права, предусмотренные титулами IV–IX, с точки зрения избранной для Кодекса систематики можно считать в некоторой мере остаточными в сравнении с институтами первых трех титулов, находящимися в центре внимания законодателя.

Это вполне естественно, поскольку и в 1942 г., и сейчас договоры и договорные обязательства были и остаются, в том числе и прежде всего с практической точки зрения, наиболее значимыми в отношениях между частными лицами, в то время как роль институтов, подобных исполнению недолжного или неосновательному обогащению, второстепенна: они выполняют функцию «замыкающих» норм частноправовой системы. Однако в отношении деликтных обязательств необходимо заметить, что с течением времени, с появлением в обществе новых потребностей в сфере гражданской внедоговорной ответственности немногочисленные статьи ГК, посвященные деликтам, обнаружили свою недостаточность для регулирования все более сложных отношений. Самые серьезные лакуны в этом правовом регулировании были восполнены силами судебной практики, пошедшей навстречу указанным потребностям.

30Это число статей ИГК в первоначальной редакции: в нем не учтены последующие изменения, не повлиявшие на общую нумерацию, а именно отмена ряда статей и введение немногочисленных новых статей, пронумерованных путем добавления к номерам уже существовавших предыдущих статей словесной нумерации bis и т.д.

123

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 1/2021

Приведенная структура Книги Четвертой на первый взгляд сразу же ставит обязательства в прямую связь с договорами. Вместе с тем предлагаемые вниманию читателя положения Титула I, посвященные обязательствам вообще, регулируют обязательственные отношения любого вида, причем не только те, которые возникают из иных предусмотренных Книгой Четвертой оснований, отличных от договора (внедоговорные обязательства), но и те, нормы о которых содержатся в иных частях Кодекса, например в положениях о завещании.

§ 5. Система Титула I «Об обязательствах вообще»

Титул I Книги Четвертой ИГК можно рассматривать как Общую часть итальянского обязательственного права. Он подразделяется на семь глав:

–Глава I «Вводные положения»;

–Глава II «Об исполнении обязательств»;

–Глава III «О неисполнении обязательств»;

–Глава IV «О способах прекращения обязательств, отличных от исполнения»;

–Глава V «О цессии прав требования»;

–Глава VI «О делегации, об экспромиссии и о переводе долга»;

–Глава VII «О некоторых видах обязательств».

При этом главы II, IV и VII представляют более сложную структуру, чем остальные, поскольку имеют разделы.

Легко можно заметить некоторые системные отличия данного титула от общей части российского обязательственного права (раздел III ГК РФ): в нем нет, во-первых,

общих положений о договоре31, составляющих самостоятельный Титул II «О договорах вообще» той же Книги Четвертой, а во-вторых, положений об обеспечении обязательств, которые находятся в разных книгах: в той же Книге Четвертой, в Титуле III «Об отдельных договорах» содержатся нормы о личных обеспечениях — поручительстве (глава XXII) и кредитном поручении (глава XXIII), а в Книге Шестой «О защите прав», в Титуле III «Об имущественной ответственности, об основаниях приоритета и о сохранении имущественного обеспечения» сосредоточены нормы о главным образом вещных обеспечениях — привилегиях (глава II), ручном залоге (глава III), ипотеке (глава IV). В то же время в интересующем нас титуле за-

31В российском ГК раздел III «Общая часть обязательственного права» включает в себя общие положения не только об обязательствах (подраздел 1), но и о договоре (подраздел 2), что с системной точки зрения представляется не вполне правильным решением, поскольку общие нормы о договоре являются общими лишь для договорного права и не распространяются на внедоговорные обязательства.

124

Зарубежное право

креплены некоторые институты, вообще неизвестные российскому праву, такие как делегация и экспромиссия, а некоторые отношения, например исполнение и отдельные способы прекращения обязательств, регулируются значительно более подробно, чем в ГК РФ.

§ 6. Обязательство и его источники

Возвращаясь к Книге «Об обязательствах» в целом, можно заметить, что итальянский ГК принял систему, необычную с точки зрения господствовавшей ранее романской (в смысле франко-итальянской) традиции: сначала — в Титуле I — речь идет о правовом эффекте (т.е. собственно об обязательствах) и лишь затем — о причинах (основаниях) их возникновения (договоры и иные основания). Этот систематический выбор явно отходит от французской модели, поскольку Code Napoléon в его первоначальной редакции уделял внимание в первую очередь договору и договорным обязательствам, начиная со знаменитого определения договора в ст. 1101:

И лишь затем Кодекс переходил к общим вопросам эффекта обязательств, их видов, прекращения и доказывания. В связи с этим отмечают, что «такое распределение материала неслучайно и, возможно, несет в себе сильную идеологическую коннотацию: обязательство является прежде всего продуктом соглашения, а значит, вверено воле субъектов и находит выражение главным образом в договорах; по остаточному принципу существуют другие обязательства, которые могут абстрагироваться от воли»32. Следует, впрочем, упомянуть, что недавняя реформа французского Code civil, проведенная в 2016 г.33, ознаменовала отказ от первоначальной установки, введя в этот Кодекс перед легальным определением договора классификацию источников обязательств34 (ст. 1100):

32Commentario del Codice Civile (dir. Enrico Gabrielli). Delle obbligazioni. T. I: artt. 1173–1217 / a cura di Vincenzo Cuffaro. Torino, 2012. P. 6 (автор комментария к ст. 1173 — U. Petronio).

33Ordonnance n° 2016-131 du 10 février 2016 portant réforme du droit des contrats, du régime général et de la preuve des obligations.

34Впрочем, эту классификацию можно понимать также как дефиницию — посредством перечисления — самого понятия обязательства.

125

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 1/2021

Эта классификация весьма близка той, что содержится в итальянском ГК (ст. 1173), о чем еще будет сказано ниже.

Но главное — реформа ввела в Code civil новое легальное определение договора, весьма близкое определению договора в итальянском ГК. Французский ГК (ст. 1101) гласит:

А вот для сравнения определение договора в итальянском ГК (ст. 1321):

При этом под имущественным правоотношением в данном определении понимается в первую очередь обязательство35.

Другая черта итальянского ГК состоит в том, что в нем не дается какое-либо определение самого обязательства (впрочем, в только что приведенном легальном определении договора можно интуитивно уловить и своего рода криптодефиницию обязательства, понимаемого как имущественное правоотношение). Этот выбор связан, вероятно, с догматическими соображениями: в итальянской доктрине первой половины прошлого века существовало глубокое разногласие относительно природы, структуры и функции обязательства, так что законодатель, по-видимому, предпочел не занимать какой-либо позиции по весьма спорному в ту эпоху доктринальному вопросу. Кодекс поэтому ограничивается в ст. 1173 перечислением источников обязательств:

Le obbligazioni derivano da contratto, da Обязательства возникают из договора, из fatto illecito, o da ogni altro atto, o fatto недозволенного действия или из любо- idoneo a produrle in conformità dell’ordi- го другого акта либо факта, способного namento giuridico. произвести их в соответствии с правопо-

рядком.

Речь идет о сущностном и важном нововведении по сравнению с итальянским ГК 1865 г., который в ст. 1097 предусматривал пять оснований, или источников, обязательств:

35Но это может быть также и иное имущественное правоотношение, в том числе имеющее вещный характер: например, договором может быть установлен сервитут.

126

В этой норме Кодекс 1865 г. следовал, по существу, юстиниановской романистической традиции, согласно которой источники обязательств подразделялись на четыре категории (I. 3, 13, 2):

...Divisio in quattuor species deducitur: ...Деление [обязательств] производится aut enim ex contractu sunt aut quasi ex на четыре вида: ибо они являются [обяза- contractu aut ex maleficio aut quasi ex тельствами] или из договора, или как бы maleficio. из договора, или из деликта, или как бы

из деликта.

Кодекс 1942 г. оставляет такой подход в стороне и воссоздает в ст. 1173 иную схему, также романистического происхождения, а именно трехчленное деление источников обязательств, восходящее, вероятно, к классическому юристу Гаю и дошедшее до нас в одном спорном фрагменте Дигест (Gai. 2 aureor., D. 44, 7, 1 pr.):

Обратим внимание, что формулировка ст. 1173 действующего ГК весьма многозначительно уточняет, что любые иные акты или факты (variae causarum figurae, если следовать классификации Гая) должны быть способными производить обязательство в соответствии с правопорядком. В этой фразе есть имплицитная отсылка к закону в качестве источника обязательства, явно выраженная, как мы видели,

вКодексе 1865 г., но, кроме того, возможно, к более обширному и всепроникающему проявлению функций государства, которое может, таким образом, предусматривать и налагать обязательства не только посредством закона, но также и с помощью любой иной государственно-властной меры, хотя бы и не законодательной в узком смысле. Едва ли нужно пояснять, что подобная установка находилась

вполном соответствии с доктриной фашизма, которая в 1942 г., в самый разгар войны, господствовала в Италии.

Тем не менее остается фактом, что обязательственное право итальянского ГК совершенно явно следует романистической традиции и служит определяющим фактором для признания и обеспечения частной автономии.

127

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 1/2021

A Truly ‘Roman’ Civil Code

(Foreword to the Translation and Commentary on Title I Book IV of the Italian Civil Code)

This article is a preface to the translation and commentary on Title I Book Four of the Italian Civil Code of 1942 which is still in force in Italy. It sketches Italian private law and the history of Italian civil codification, the system and peculiarities of the Code itself. The main specific trait of the Code in general and of its Title I ‘On Obligations in General’ in Book Four ‘On Liabilities’ is their strong Romanistic character. The Russian translation and article by article commentary of this title are published immediately after this article. The article also describes the development of types of sources of obligations from Roman law through Civil Codes of France and Italy (1865) till the current Italian Civil Code.

Keywords: Italian Civil Code, Codice civile italiano, obligations, obbligazioni, history of civil law, comparative private law

Paolo Garbarino

Full Professor of Roman Law at the University of Eastern Piedmont (Vercelli, Italy).

Daniil Tuzov

Full Professor of Roman and Civil Law at Saint Petersburg State University, Doctor of Juridical Sciences, dottore di ricerca in Diritto civilromanistico (Rome, La Sapienza) (e-mail: dtuzov@mail.ru).

References

Cuffaro V., cur. Commentario del Codice Civile. Delle obbligazioni. T. I: artt. 1173–1217. Torino, UTET Giuridica, 2012. 958 p.

Ferri G.B. Il negozio giuridico. 2a ed. Padova, Cedam, 2004. 372 p.

Ghisalberti C. La codificazione del diritto in Italia 1865–1942. Roma — Bari, Editori Laterza, 1997. 314 p.

Giaro T. Eastern European Legal Tradition: The Epitaph [Pravovaya traditsiya Vostochnoi Evropy: epitafiya], in: Haskelberg B.L., Tuzov D.O., eds. Civil Law Studies: A Yearbook of Civil Law [Tsivilisticheskie issledovaniya: ezhegodnik grazhdanskogo prava]. Iss. 2. Moscow, Statut, 2006. P. 127–147.

Gide P. De la Législation civile dans le nouveau royaume d’Italie. Revue historique de droit français et étranger. 1866. T. 12 (juillet-août). P. 392–422.

Huc Th. Le Code civil italien et le Code Napoléon études de législation comparée. Paris, A. Durand, 1866. 288 p.

Torrente A., Schlesinger P. Manuale di diritto privato. 14a ed. Ristampa aggiornata. Milano, Giuffrè, 1995. 1058 p.

Trabucchi A. Istituzioni di diritto civile. 39a ed. aggiornata con le riforme e la giurisprudenza. Padova, Cedam, 1999. 940 p.

Zarudnyi S.I. The Civil Code of the Kingdom of Italy and Russian Civil Laws. Experience of Comparative Study of the System of Legislation [Grazhdanskoe Ulozhenie Ital’yanskogo korolevstva i russkie grazhdanskie zakony. Opyt sravnitelnogo izucheniya sistemy zakonodatelstv]. Saint Petersburg, Tipografiya Vtorogo otdeleniya sobstv. e. i. v. kantselyarii, 1869. 744 p.

128

Зарубежное право

Даниил Олегович Тузов

профессор кафедры гражданского права СПбГУ, доктор юридических наук, доктор римского

и гражданского права (Рим, La Sapienza) (постатейный комментарий, примечания, общая и научная редакция перевода)

Анна Мурадовна Саргсян

магистрант кафедры гражданского права СПбГУ (перевод текста итальянского Гражданского кодекса)

Общие положения об обязательствах Гражданского кодекса Италии (перевод и постатейный комментарий ст. 1173–1320) (часть 1)

Впервые публикуется русский перевод и подробный постатейный комментарий Титула I «Об обязательствах вообще» (ст. 1173–1320) Книги Четвертой действующего Гражданского кодекса Италии, принятого в 1942 г. (по состоянию на 31 декабря 2020 г.). Этот титул представляет собой, по сути, Общую часть итальянского обязательственного права. В настоящем номере публикуются две первые главы Титула: «Вводные положения» и «Об исполнении обязательств».

Ключевые слова: Гражданский кодекс Италии, Codice civile italiano, обязательственное право, obbligazioni, исполнение обязательств, adempimento delle obbligazioni, отступное, prestazione in luogo dell’adempimento, суброгация, surrogazione, просрочка кредитора, mora del creditore

129

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 1/2021

Принятые сокращения:

ГК (при отсутствии указания иного) или ИГК — Гражданский кодекс Италии 1942 г. (действующий);

ГК РФ — Гражданский кодекс Российской Федерации (действующий); Доклад к проекту — R. 1941 и (или) R. 1942 (см. ниже);

ИГК 1865 г. — Гражданский кодекс Италии 1865 г.; комм. — комментарий, комментарии;

R. 1941 (с указанием через запятую номера статьи Доклада) — Relazione del Guardasigilli al Progetto Ministeriale, Libro delle Obbligazioni 1941 (Доклад министра юстиции к министерскому проекту, Книга «Об обязательствах», 1941 г.);

R. 1942 (с указанием через запятую номера статьи доклада) — Relazione alla Maestà del Re Imperatore del Ministro Guardasigilli (Grandi), presentata nell’udienza del 16 marzo 1942-XX per l’approvazione del testo del Codice Civile (Доклад министра юстиции (Гранди) Его Величеству Королю Императору, представленный на аудиенции 16 марта 1942 г.-XX1 для утверждения текста Гражданского кодекса).

При ссылках на номера статей в отсутствие указания иного имеются в виду статьи ИГК.

[ ] — в квадратные скобки заключены слова, отсутствующие в оригинальном тексте и добавленные при переводе для лучшего его понимания.

От редактора перевода и автора комментария

Начиная с настоящего номера мы приступаем к публикации перевода итальянского ГК. Пока речь идет о Титуле I «Об обязательствах вообще» Книги Четвертой, посвященной обязательственному праву. Однако этот титул — не только один из наиболее важных, но и весьма объемный. Он состоит из 147 статей (ст. 1173–1320) и представляет собой, по сути, Общую часть обязательственного права Италии. В настоящем номере журнала публикуется перевод и комментарий двух первых глав этого титула (ст. 1173–1217) по состоянию на 31 декабря 2020 г.; остальные пять глав предполагаются к опубликованию в двух следующих номерах: главы III и IV (ст. 1218–1259) — в февральском; главы V–VII (ст. 1260–1320) — в мартовском.

Помимо значительной самобытности частноправовой системы Италии, ее относительной независимости от французской и германской моделей, о чем уже было сказано во вводной статье к настоящей публикации2, интерес, который может представить для российского читателя как сам перевод, так и комментарий к нему,

120-й год «фашистской эры» (XX anno dell’era fascista): летоисчисление, введенное при Бенито Муссолини, начинающееся с 1922 г. — года его прихода к власти.

2См.: Тузов Д.О., Гарбарино П. Подлинно «римский» Гражданский кодекс // Вестник экономического правосудия РФ. 2021. № 1. С. 115 и след.

130

Зарубежное право

связан с тем, что ни в одном другом из переведенных на русский язык иностранных кодексов нет столь подробного регулирования целого ряда аспектов обязательственного права, с органической близостью многих итальянских и российских гражданско-правовых конструкций, а также с тем, что ИГК, на мой взгляд, гораздо более соответствует российскому цивилистическому образу мышления, чем французский или даже немецкий ГК: думается, что предлагаемый перевод это ясно покажет. Содержание самих норм ИГК и комментарий к ним могут быть также весьма полезными в условиях постоянного совершенствования российского ГК.

При переводе текста ИГК переводчик и редактор старались, насколько это возможно, сохранить особенности стилистики оригинала и дать наиболее точный перевод; там, где это оказалось невозможным, были сделаны соответствующие пояснения.

Предлагаемый постатейный комментарий не преследует цели посвятить читателя во все тонкости итальянского права, осветить все возможные аспекты применения соответствующих норм и обобщить всю относящуюся к ним судебную практику. Для этого потребовался бы многолетний труд, а объем такого комментария составил бы тысячи страниц3.

Его задача куда более скромна — лишь сделать текст Кодекса понятным читателю. Но именно эта задача сегодня и является единственно оправданной потребностями российского юридического сообщества. Поэтому, учитывая явно выраженный романистический характер комментируемого Кодекса, для объяснения его норм широко используется обращение к римскому праву и средневековым латинским юридическим максимам, а принимая во внимание назначение комментария, зачастую проводятся параллели с российским правом.

При такой постановке задачи представилось излишним давать ссылки на специальную литературу и судебную практику. Исключение сделано лишь для двух докладов министра юстиции Италии по проекту Книги «Об обязательствах» и по проекту Гражданского кодекса в целом ввиду их официального, по сути, характера и важности для понимания тех идей, которыми руководствовались составители данного законодательного акта: эти документы в самой Италии до сих пор служат важнейшим источником его научной интерпретации. В самых необходимых случаях даются также ссылки на практику Кассационного суда Италии. В остальном же позиции доктрины и судебной практики приводятся без ссылок. При этом, как правило, представлены только господствующие позиции в интерпретации соответствующих норм. Лишь если по тому или иному вопросу нет общепринятого мнения, приводятся альтернативные точки зрения.

Хочется надеяться, что тем самым удалось выдержать равновесие между лаконичностью и ясностью изложения и что получившийся текст достаточен для достижения поставленной цели.

Д.О. Тузов

3Для сравнения: один из имеющихся в Италии комментариев публикуемого нами титула насчитывает 2304 (!) страницы, напечатанные мелким шрифтом (см.: Commentario al Codice civile / a cura di P. Cendon. Artt. 1173–1320. Obbligazioni. Milano: Giuffrè, 2009).

131

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 1/2021

ГРАЖДАНСКИЙ КОДЕКС ИТАЛИИ

(Codice civile)

введен Королевским Указом от 16 марта 1942 г. № 262

Книга Четвертая ОБ ОБЯЗАТЕЛЬСТВАХ

Титул I

ОБ ОБЯЗАТЕЛЬСТВАХ ВООБЩЕ

Глава I ВВОДНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ

Статья 1173. Источники обязательств

Обязательства возникают из договора, из недозволенного действия или из любого другого акта либо факта, способного произвести их в соответствии с правопорядком.

Комментарий

Титул I открывается статьей, посвященной источникам (основаниям возникновения) обязательств. В ней разработчики ИГК осознанно отвергли традиционное деление, закрепленное в ст. 1097 ранее действовавшего ИГК 1865 г. и восходящее к знаменитой четырехчленной юстиниановской классификации4 (R. 1941, 19): кон-

тракты, деликты, квазиконтракты, квазиделикты5.

Прежде всего авторы ИГК отказались от упоминания таких оснований обязательств, как квазиконтракты и квазиделикты. Эти две фигуры, отмечается в Докладе к проекту ГК, «никогда не могли быть обоснованы ни в плане традиции, будучи неизвестными римскому, или классическому, праву, ни в плане сущностном, будучи лишены определенного содержания. Так называемые квазиконтракты и квазиделикты не являются правовыми институтами, сходными с контрактами и деликтами; они — факты различной природы, с которыми закон связывает возникновение обязательств и которые именно вследствие их разнообразия не поддаются классификации» (R. 1942, 556). По приведенным соображениям в цивилистической доктрине того времени, и не только в Италии, юстиниановская

4Эта классификация закреплена в «Институциях» Юстиниана (I. 3, 13, 2).

5Впрочем, в качестве еще одного источника возникновения обязательств, стоящего на первом месте, ст. 1097 ИГК 1865 г. называла закон. Подробнее см. вводную статью к настоящим переводу и комментарию: Тузов Д.О., Гарбарино П. Указ. соч. С. 127.

132

6Имеется в виду «фашистская революция», т.е. приход к власти Бенито Муссолини вследствие «похода на Рим» в октябре 1922 г.

7Подробнее см. во вводной статье к настоящим переводу и комментарию, с. 127.

8Впрочем, слово fatto может означать также «факт», т.е. не только действие человека, но и событие, вследствие которого, по-видимому, также может возникать обязательство.

133

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 1/2021

ственно на содержательную сторону воплощенных в нем законодательных решений, а идеологические декларации его разработчиков были, по сути, лишь внешним прикрытием, служащим для более эффективного их обоснования. В качестве примера атипичного источника обязательств сегодня обычно приводят решения коллегиальных органов, которые не относятся к категории договоров, поскольку обязывают также и при отсутствии единогласия.

Статья 1174. Имущественный характер предоставления

Предоставление, составляющее предмет обязательства, должно поддаваться экономической оценке и должно соответствовать интересу кредитора, хотя бы и неимущественному.

Комментарий

Законодатель сознательно отказался от того, чтобы давать в ГК определение обязательства: как объясняется в Докладе к проекту, если бы он взялся решить этот чисто догматический вопрос, то, «не сняв серьезное разногласие, существующее

вдоктрине, он вышел бы за пределы нормативного поля, в рамках которого должен строго держаться»; поэтому он «предпочел уточнить понятие предоставления,

вкотором конкретизируется предмет обязательства» (R. 1942, 557).

134

Зарубежное право

должника и (б) запрет соответствующих действий должника не противоречит достоинству личности9. Одним из наиболее распространенных примеров является обязательство воздерживаться от конкуренции. Иногда, прямо допуская установление негативных обязательств (т.е. делая их типичными), законодатель устанавливает временны́е ограничения их существования или предписывает сторонам устанавливать таковые.

Имущественный характер предоставления, необходимый для того, чтобы сделать возможным применение к неисправному должнику принуждения, может быть объективным и субъективным. Имущественный характер является субъективным, когда он устанавливается самими сторонами для предоставления, объективно лишенного имущественной ценности: при этом предоставление получает имущественную ценность «отраженно» — от характера встречного предоставления или от оценки, сделанной сторонами, как в случае, когда устанавливается условие о неустойке» (R. 1942, 557).

В отличие от самого предоставления, интерес, который им удовлетворяется, может иметь и неимущественный характер. Неимущественным является, например, культурный интерес зрителя в театре или учащегося, получающего образовательные услуги.

Статья не называет иные, помимо имущественного характера, требования, которые традиционно, со времен римского права, предъявляются к предоставлению,

такие как возможность, определенность (или хотя бы определимость), правомерность (или — более широко — дозволенность). Они, впрочем, косвенно вытекают из других правовых норм.

Статья 1175. Поведение согласно [нормам] корректности10

Должник и кредитор должны вести себя согласно нормам корректности.

Комментарий

Обязанность корректного поведения сегодня считается вытекающей из провозглашенногост.2КонституцииИталиипринципаобщественной солидарности (solidarietà sociale)11, хотя сама итальянская Конституция была принята в декабре 1947 г., т.е. несколькими годами позже действующей редакции комментируемой статьи. Этот конституционный принцип в его толковании применительно к обязательственному праву, в частности, возлагает на субъектов обязательства обязанность взаимного

9Эти вполне разумные ограничения сферы применения негативных обязательств целесообразно было бы иметь в виду отечественному правоприменителю в условиях зачастую совершенно необоснованной экспансии данного института в российском праве.

10В редакции ч. 2 ст. 3 законодательного декрета от 14 сентября 1944 г. № 287.

11«Республика... требует соблюдения... обязанностей политической, экономической и общественной солидарности».

135

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 1/2021

сотрудничества. В первоначальной же редакции данной статьи обязанность поведения в соответствии с нормами корректности напрямую связывалась с принципами корпоративной солидарности (впоследствии, после падения фашистского режима, ссылка на эти принципы была исключена из текста статьи). В свою очередь, обязанность солидарности, отмечается в Докладе к проекту, «это не что иное, как обязанность вести себя таким образом, чтобы не нарушать чужой интерес за пределами законной защиты интереса собственного, так что ею оказывается запрещенным не только акт шиканы (ст. 833), но и любой акт, не содержащий в себе справедливого уважения интереса третьих лиц, любой акт осуществления права, который в исключительном и нецивилизованном преследовании собственного интереса задевает публичный интерес в скоординированности индивидуальных сфер» (R. 1942, 558).

По существу, принцип (требование) корректности трудно отграничить от принципа объективной добросовестности, также упоминаемого в целом ряде норм ГК (например, ст. 1337, 1366, 1375). Содержание обоих принципов конкретизируется правоприменителем в каждом отдельном случае. Вместо установления конкретного содержания обязанности корректного поведения ГК предпочитает «гибкую формулу, допускающую приспособление в зависимости от отдельных фактических ситуаций; и, таким образом, когда она касается, например, сферы профессиональных отношений, ясно, что ее понятие уточняется в соответствии с обыкновениями, относящимися к деятельности, которую надо принимать во внимание в специальном случае...» (R. 1942, 558).

Глава II

ОБ ИСПОЛНЕНИИ ОБЯЗАТЕЛЬСТВ

Раздел I

Об исполнении вообще

Комментарий

Обязательственное правоотношение само по себе не имеет какой-либо социаль- но-экономической, хозяйственной ценности. Оно возникает для того, чтобы быть исполненным и таким образом удовлетворить тот интерес, ради которого оно было установлено. Уже в момент своего возникновения оно нацелено на этот результат, а потому имеет исключительно инструментальный характер: как только будет удовлетворен интерес кредитора, обязательству суждено прекратиться. Поэтому когда должник совершает то, что он должен был совершить, и цель установления обязательства тем самым достигается, последнее прекращается. Таким образом, исполнение (adempimento) является нормальным и самым естественным способом прекращения обязательства. Ему посвящена настоящая глава, первый раздел которой содержит наиболее общие нормы об исполнении. Все же остальные способы прекращения обязательств предусматриваются и регламентируются в главе IV комментируемого титула12.

136

Зарубежное право

Статья 1176. Старательность при исполнении

Исполняя обязательство, должник должен проявлять старательность хорошего отца семейства.

При исполнении обязательств, связанных с осуществлением профессиональной деятельности, старательность должна оцениваться с учетом природы осуществляемой деятельности.

Комментарий

1.Данная статья устанавливает позитивные критерии, которыми определяется должное поведение обязанного субъекта в обязательстве и несоответствие которым обосновывает применение к нему мер ответственности. Впрочем, вопрос об основании ответственности является в итальянской доктрине весьма спорным (см. ст. 1218 и комм. к ней).

«Хороший отец семейства» (buon padre di famiglia) — это абстрактный, общий и объективный критерий оценки степени старательности (diligenza) участника гражданских правоотношений, традиционный для ряда европейских частноправовых систем и происходящий от одноименного критерия римского права (лат. bonus pater familias)13, хотя содержательно и отличающийся от него. Этот критерий предполагает проявление должником при исполнении обязательства внимательности, заботливости и осмотрительности, свойственных среднему человеку (uomo medio), а не повышенных, которые в римском праве характеризовали «доброго мужа» (лат. vir bonus), т.е. собственно «хорошего отца семейства». И все же, по мысли разработчиков ГК, рассматриваемая категория «не сводится к понятию среднего человека, выводимому из практики и среднестатистических данных»: речь идет о «деонтологической концепции, являющейся плодом оценки, выраженной общим сознанием»; «сегодня хороший отец семейства — это... гражданин или производитель, помнящий о своих обязанностях и осознающий связанную с ними ответственность» (R. 1942, 559).

При этом в зависимости от конкретного обязательства старательность должника может оцениваться с большей или меньшей строгостью. Меньшая строгость оценки применяется не только в случаях, когда ответственность наступает лишь за умысел (dolo) и грубую небрежность (colpa grave), что имеет место, например, в отношении дарителя (ст. 789) или исполнителя интеллектуальной работы (ст. 2236), но и тогда, когда не исключена ответственность и за легкую неосторожность (colpa lieve), например в отношении мандатария при безвозмездном поручении (ч. 1 ст. 1710) или гестора при ведении чужих дел без поручения (ч. 2 ст. 2030), а также если это предусмотрено соглашением сторон, которое, однако, не может исключать или ограничивать ответственность за умысел и грубую небрежность (ст. 1229).

13Отсылка к фигуре «отца семейства» объясняется исторически: лишь главы римских семейств (patres familias) обладали на протяжении большей части истории Рима полной гражданской правоспособностью, и, по сути, только они в римском доклассическом и классическом праве могли быть полноценными участниками обязательств.

137

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 1/2021

Старательность как меру обязанности должника в целях удовлетворения интереса кредитора не следует смешивать с корректностью или добросовестностью.

2.Вторая часть статьи устанавливает отсылочную норму, в соответствии с которой при исполнении обязательств, связанных с осуществлением должником профессиональной деятельности, позитивный критерий его должного поведения определяется с учетом природы этой деятельности. Под профессиональной понимается, например, деятельность медика, адвоката, предпринимателя.

В отличие от российского права (ст. 401 ГК РФ), основание ответственности должника — вина или риск — не зависит от того, возникло ли обязательство в сфере предпринимательской или иной деятельности. Однако если обязательство связано с осуществлением должником профессиональной деятельности, в частности предпринимательской, то с учетом природы этой деятельности к его старательности в исполнении обязательства могут предъявляться повышенные требования. При этом согласно субъективной теории ответственности несоответствие действий должника требуемой степени старательности идентифицируется с его виной и именно эта последняя — безотносительно к тому, является должник предпринимателем или нет, — обосновывает его ответственность. Объективная же теория вообще абстрагируется от критериев, предусмотренных комментируемой статьей (подробнее см. комм. ст. 1218).

Статья 1177. Обязательство обеспечить сохранность

Обязательство передать индивидуально-определенную вещь включает в себя обязательство обеспечить ее сохранность вплоть до передачи.

Комментарий

В комментируемой статье речь идет об обязанности (обязательстве) обеспечить сохранность (custodire) подлежащей передаче индивидуально-определенной вещи. Имеется в виду передача не только при купле-продаже, но и, например, во исполнение обязательства по возврату такой вещи, в частности при аренде или ссуде. Рассматриваемая обязанность была известна классическому римскому праву как custodia (лат.) и предполагала повышенную степень старательности (лат. diligentia exacta) должника и его ответственность не только за свою собственную вину, но и за внешние обстоятельства, приведшие к утрате (например, в случае кражи или уничтожения третьими лицами) либо ухудшению вещи.

Обязанность custodire может существовать лишь в отношении индивидуальноопределенной вещи (cosa determinata), применительно же к вещам, определенным родовыми признаками, обязательство обеспечения сохранности просто немыслимо, поскольку до исполнения еще отсутствует его материальный предмет.

138

Зарубежное право

Статья 1178. Родовое обязательство

Когда обязательство имеет предметом предоставление вещей, определенных лишь родовыми признаками, должник должен предоставить вещи по качеству не ниже среднего.

Комментарий

Данная статья решает вопрос о требовании к качеству вещей, передача которых составляет предмет родового обязательства (obbligazione generica). Речь идет о диапазоне качества, однако лишь в рамках родовых признаков предмета, установленных обязательством. Поэтому предоставление вещей, не соответствующих по качеству признакам предмета, будет ненадлежащим исполнением, хотя бы объективно их качество было не ниже среднего.

Качество может быть согласовано сторонами или вытекать из самого существа обязательства: например, в обязательстве займа качество подлежащих возврату вещей предопределено качеством полученных, поэтому должны быть возвращены вещи такого же качества. Если же качество таким образом не определено и не определимо, то в отсутствие комментируемой статьи закрепленное ею правило о качестве не ниже среднего вряд ли могло бы быть выведено из общего принципа добросовестности или корректности. Оно не было известно классическому римскому праву (должник мог исполнить обязательство предметами любого качества, лишь бы они соответствовали признакам рода, преду­ смотренным в обязательстве) и определенно установилось, как считается, лишь при Юстиниане.

Статья 1179. Обязанность обеспечения

Тот, кто обязан предоставить обеспечение в отсутствие определения его способа и формы, может предоставить по своему выбору подходящее вещное либо личное обеспечение или же иную достаточную гарантию.

Комментарий

В том, что касается выбора формы и способа обеспечения, предоставить которое должник обязан, эта статья, в отличие от предыдущей, дает должнику полную свободу усмотрения (если только эти форма и способ не определены самим обязательством). Под «иной достаточной гарантией» (altra sufficiente cautela) понимается какой-либо атипичный, не предусмотренный ГК или вообще законом, способ обеспечения исполнения обязательства, например обеспечительный платеж.

139

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 1/2021

Статья 1180. Исполнение третьим лицом

Обязательство может быть исполнено третьим лицом даже против воли кредитора, если этот последний не имеет интереса в том, чтобы должник исполнил предоставление лично.

Однако кредитор может отказаться от исполнения, предложенного ему третьим лицом, если должник выразил ему свое несогласие.

Комментарий

1.Первая часть данной статьи в точности следует римским принципам. Исполнение третьим лицом может произойти по односторонней инициативе самого третьего лица, по его соглашению с должником или даже против воли последнего. Исполнение по соглашению с должником следует отличать от делегации исполнения (см. ст. 1269 и комм. к ней), поскольку при этой последней третье лицо (делегат) заявляет кредитору, что действует по поручению должника (делеганта).

Принятие кредитором надлежащего исполнения, предложенного третьим лицом, составляет так называемую кредиторскую обязанность, наличие которой не зависит от воли кредитора. Необоснованный отказ кредитора принять исполнение, предложенное третьим лицом, может привести к просрочке кредитора со всеми вытекающими из этого последствиями.

Исключение из данного правила составляет случай, когда кредитор имеет интерес в личном исполнении со стороны должника. Вместе с тем этот интерес кредитора должен быть объективно, а не субъективно обоснованным. Он будет иметь место, если для исполнения имеют значение личные качества должника, его искусство, опыт, компетенции или — в иных случаях — если третье лицо не может гарантировать ожидаемый эффект исполнения, например когда оно недееспособно, а значит, акт исполнения (состоящий, например, в уплате денежной суммы) может быть оспорен и признан недействительным.

2.Если кредитор не имеет интереса в личном исполнении должником, то у третьего лица есть лишь возможность исполнить обязательство, но не субъективное право на это, поскольку его предложение при несогласии должника может быть отвергнуто кредитором. В доктрине признается, однако, что в случае, когда третье лицо имеет обоснованный интерес в исполнении за должника (например, обязательство обеспечено залогом принадлежащего третьему лицу имущества), у него есть и право на это. В иных случаях простое несогласие должника дает кредитору право не принимать исполнение, предложенное ему третьим лицом, но не препятствует его принятию. Должник может воспрепятствовать принятию такого исполнения кредитором, лишь реально предложив ему собственное исполнение.

140

Зарубежное право

Статья 1181. Частичное исполнение

Кредитор может отказаться от частичного исполнения, даже если предоставление делимо, если только законом или обычаями не предусмотрено иное.

Комментарий

Данная статья устанавливает лишь общее правило о том, что кредитор вправе рассматривать предложение должником частичного предоставления как ненадлежащее исполнение, а следовательно, не обязан его принимать. Но если иное предусмотрено­ законом или следует из обычаев, кредитор обязан принять предложенное должником частичное исполнение. Отказ кредитора в этом случае принять частичное исполнение может привести к просрочке кредитора.

Статья 1182. Место исполнения

Если место, в котором предоставление должно быть исполнено, не определено соглашением или обычаями и не может быть выведено из существа предоставления или других обстоятельств, соблюдаются следующие правила.

Обязательство передать индивидуально-определенную вещь должно быть исполнено в месте, в котором находилась вещь, когда обязательство возникло.

Обязательство, имеющее своим предметом некоторую денежную сумму, должно быть исполнено в местонахождении, которое имеет кредитор во время наступления срока [платежа]. Если это местонахождение отличается от того, которое кредитор имел в момент возникновения обязательства, и это делает исполнение более обременительным, должник, предварительно заявив об этом кредитору, имеет право произвести платеж по собственному местонахождению.

В других случаях обязательство должно быть исполнено в местонахождении, которое имеет должник во время наступления срока [исполнения обязательства].

Комментарий

1.Комментируемая статья устанавливает общие правила относительно места исполнения обязательства (лат. locus solutionis), которые, как и правила о сроке исполнения и вообще об исполнении обязательств, во многом восходят к римскому праву.

Целый ряд специальных правил установлен для места исполнения отдельных видов обязательств, например купли-продажи (ст. 1498, 1510, 1528), в следующем — втором — титуле Книги Четвертой ГК.

141

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 1/2021

Упоминаемое в первой части статьи соглашение (convenzione) не означает с необходимостью договор, из которого возникло обязательство: это может быть и любое последующее соглашение, в том числе молчаливое (конклюдентное), посредством повторяющегося поведения должника с согласия кредитора.

Из существа предоставления выводится, например, место исполнения обязательства по строительству или капитальному ремонту.

Если перечисленные критерии все же не позволяют определить место исполнения, то применяется общее правило четвертой части настоящей статьи: обязательство должно быть исполнено в местонахождении должника. Исключения из него предусмотрены­ второй и третьей частью статьи.

2.Вторая часть статьи устанавливает общее правило о месте исполнения в отношении

известной и индивидуально-определенной вещи (cosa certa e determinata), т.е. вещи, которая уже определенно существует и может быть выделена из всех других по точно известным, присущим только ей признакам. Она должна быть передана по месту ее нахождения в момент возникновения обязательства.

3.Согласно судебной практике, третья часть статьи подразумевает только то обязательство, которое является денежным изначально, с момента своего возникновения, но не такое, которое уже после своего возникновения трансформируется в денежное, как, например, обязательство возмещения внедоговорного вреда. Первое называется, если переводить буквально, долгом валюты (debito di valuta), второе —

долгом стоимости (debito di valore).

Для определения места исполнения денежного обязательства использован критерий местонахождения (domicilio), в зависимости от обстоятельств, кредитора или должника. Им является место, которое лицо (физическое или юридическое) установило в качестве главного для своей деятельности и своих интересов. От местонахождения как юридической ситуации отличается место жительства (residenza) физического лица как место, где это лицо обычно фактически проживает (ст. 43).

В качестве общего правила местом исполнения денежного обязательства признается местонахождение кредитора. Обязательство, которое должно быть исполнено в таком месте, именуют portabile или, используя французскую терминологию, portable, поскольку исполнение должно быть «отнесено» (portare — «нести») должником в местонахождение кредитора.

4.Такому обязательству противопоставляется обязательство chiedibile или, по фран­ цузски, quérable, подлежащее исполнению в местонахождении должника: римское правило solvitur ubi petitur (лат. «исполняется там, где истребуется», т.е. по месту предъявления иска, которым являлось местонахождение должника). Именно оно предусмотрено в качестве общего четвертой частью комментируемой статьи, когда речь идет об обязательствах, не соответствующих признакам, установленным предыдущими ее частями, а также в качестве исключения из правила третьей части этой же статьи о денежном обязательстве. Если обязательство подлежит исполнению в местонахождении должника, последний не будет считаться находящимся в просрочке, пока кредитор не потребует (chiedere — «требовать») исполнения от должника в его местонахождении.

142

Зарубежное право

Статья 1183. Время исполнения

Если не определено время, в которое должно быть исполнено предоставление, кредитор может потребовать его немедленно. Однако если в силу обычаев либо исходя из существа предоставления или же способа или места исполнения необходим срок, то, в отсутствие соглашения сторон [об этом], он устанавливается судьей.

Если срок для исполнения оставлен на усмотрение должника, в задачу судьи равным образом входит его установление в соответствии с конкретными обстоятельствами; если он оставлен на усмотрение кредитора, срок может быть установлен по требованию должника, намеревающегося освободиться [от обязательства]14.

Комментарий

1.Здесь, как и в ряде других статей комментируемого титула, речь идет о сроке исполнения обязательства (лат. dies solutionis), который следует отличать от срока действия (договора) как случайного элемента сделки (глава III Титула II Книги IV), ограничивающего во времени ее правовой эффект (начальный и конечный сроки).

Вслучае если срок исполнения не определен или не предполагается существом предоставления, которое может объективно требовать некоторого времени, действует общий, происходящий из римского права, принцип немедленного созревания права требования, т.е. его созревания уже в момент своего возникновения (установления обязательства): кредитор вправе потребовать исполнения обязательства сразу же, как только оно возникло.

2.Вторая часть регулирует ситуацию, когда установление срока исполнения оставлено на усмотрение должника или кредитора. Такое усмотрение не должно приводить к правовой неопределенности в течение длительного времени. Поэтому противоположная сторона вправе потребовать от той, на чье усмотрение оставлено установление срока, установить срок или же его установление происходит в судебном порядке.

Статья 1184. Срок

Если для исполнения установлен срок, предполагается, что он в пользу должника, если только не вытекает, что он установлен в пользу кредитора или в пользу обеих сторон.

Комментарий

Взависимости от того, в пользу какой из сторон установлен срок исполнения, различаются возможности досрочного исполнения должником и требования такового кредитором. Если срок установлен в пользу только должника, то предоставление

143

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 1/2021

до наступления срока является исполнимым с его стороны (eseguibile), вследствие чего кредитор не вправе от него отказаться, не рискуя впасть в просрочку (ст. 1185, 1206), однако еще не созревшим в пользу кредитора, т.е. не может быть им потребовано (inesigibile). Комментируемая статья, имея в виду защитить интересы должника как более слабой стороны, содержит презумпцию того, что в случае сомнений срок считается установленным именно в его пользу, как это имело место и в римском праве.

Если же срок явно установлен исключительно в пользу кредитора, то ситуация обратная: предоставление еще до наступления срока является созревшим в пользу кредитора, может быть им потребовано (esigibile), но еще не может быть исполнено должником против воли кредитора (ineseguibile): кредитор вправе не принимать его, не рискуя впасть в просрочку. Это имеет место, например, при договоре хранения (ст. 1771): кредитор-поклажедатель вправе в любое время потребовать возврата своей вещи, в то время как хранитель не вправе настаивать на ее досрочном возврате.

Если, наконец, срок установлен в пользу обеих сторон, то до наступления срока предоставление является и неисполнимым (ineseguibile), и не созревшим к истребованию (inesigibile).

Статья 1185. Период до наступления срока15

Кредитор не может требовать предоставления до наступления срока, если только срок не установлен исключительно в его пользу.

Тем не менее должник не может требовать возврата того, что он уплатил16 досрочно, даже если он не знал о существовании срока. Однако в этом случае он может требовать в пределах понесенного [им] ущерба то, чем кредитор обогатился в результате досрочного платежа.

Комментарий

1.В первой части статьи закреплен принцип, о котором подробно сказано в комм. к предыдущей статье.

2.Во второй части находит отражение правило, традиционно выводимое из римских источников, хотя и не сформировавшееся в римском праве окончательно и определенно. Оно состоит в том, что обязательство должника и право требования кредитора возникают уже в момент заключения договора; наступление же срока исполнения лишь делает право требования «созревшим», т.е. подлежащим принудительному осуществлению. Как следствие, должник, исполнивший обязатель-

15Буквально данная статья называется «Подвешенность срока» (Pendenza del termine).

16В смысле «исполнил». Под «платежом» и «уплатой» (pagamento) в итальянском праве понимается исполнение в широком смысле, а не только собственно уплата денежных сумм (подробнее см. комм. ч. 1 ст. 1188).

144

Зарубежное право

ство ранее срока, считается исполнившим должное, а потому не может требовать его возврата в качестве недолжно исполненного (лат. solutio indebiti). В этом традиционно усматривают отличие механизма действия срока от действия отлагательного условия в сделке.

Вместе с тем считается, что это правило не действует и должник может потребовать обратно досрочно исполненное, если досрочное исполнение произошло по ошибке, особенно если она была вызвана действиями кредитора, а также если в момент исполнения должник находился в состоянии «естественной недееспособности» (incapacità naturale), т.е. не понимал значения своих действий или не мог руководить ими (ст. 428).

Не имея права обратного истребования досрочно исполненного, должник тем не менее имеет право, если такое исполнение произошло по ошибке (R. 1942, 562), на истребование обогащения, которое получил кредитор вследствие именно досрочности исполнения, однако лишь в пределах собственного ущерба, вызванного последней. Таким образом, размер возмещения имеет двойное ограничение. Обычно такое возмещение выражается в так называемом interusurium (лат.) — процентах по ставке законных процентов (ст. 1284) за промежуток времени между досрочным исполнением и наступлением срока исполнения.

Статья 1186. Потеря [должником] льготы срока

Хотя бы срок был установлен в пользу должника, кредитор может требовать предоставления немедленно, если должник стал неплатежеспособным, или уменьшил собственными действиями обеспечения, которые он предоставил, или не предоставил обеспечений, которые обещал.

145

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 1/2021

Статья 1187. Исчисление срока

Срок, установленный для исполнения обязательств, исчисляется в соответствии с положениями статьи 2963.

Положение, относящееся к продлению срока, который истекает в праздничный день, соблюдается, если нет других обычаев.

В любом случае может иметь место соглашение об ином.

Комментарий

1.Первая часть статьи содержит отсылочную норму, в соответствии с которой для исчисления срока исполнения обязательства применяются правила исчисления давностных сроков, установленные ст. 2963 ИГК:

«Сроки исковой давности, предусмотренные настоящим кодексом и иными законами, исчисляются в соответствии с общим календарем.

Не учитывается день, на течение которого приходится начальный момент срока, и исковая давность наступает с истечением последнего момента последнего дня.

Если срок истекает в праздничный день, он в силу права продлевается до следующего непраздничного дня.

Исковая давность [установленная] в месяцах наступает в месяц истечения, в день этого месяца, соответствующий дню начального месяца.

Если в месяце истечения отсутствует такой день, срок наступает с последним днем этого месяца».

2.Вместе с тем вторая часть статьи устанавливает, что положение ч. 3 ст. 2963 (см. выше) применяется, если иное не следует из обычаев.

3.Наконец, третья часть устанавливает диспозитивность всех этих норм о давности в отношении срока исполнения обязательства: стороны могут предусмотреть и иные правила.

Статья 1188. Получатель платежа

Платеж должен быть сделан кредитору, или его представителю, или же лицу, указанному кредитором либо управомоченному на его получение законом или судом.

Платеж, сделанный тому, кто не был управомочен на его получение, освобождает должника [от обязательства], если кредитор его одобряет или извлек из этого пользу.

146

Зарубежное право

Комментарий

1.В самом названии статьи, как и в ее основном тексте, употреблен термин «платеж» (pagamento). Следует учитывать, что вообще в итальянском юридическом языке (аналогично языку иных романских правопорядков, в частности французскому) глаголы «платить», «уплачивать» (pagare) имеют, как уже было отмечено (в сн. 16), более широкое значение, чем при обыденном словоупотреблении: они означают «исполнять обязательство», «передавать во исполнение обязательства», а «платеж» (pagamento) понимается, соответственно, как «исполнение», т.е. имеется в виду не только собственно уплата денег, но и, например, передача вещей или совершение иных действий во исполнение обязательства. Вместе с тем в зависимости от контекста данная терминология может относиться и к исполнению собственно денежных обязательств (см., например, ст. 1277 и след. о денежных обязательствах). В этой и целом ряде последующих статей под «платежом» и «уплатой» (pagamento) понимается вообще исполнение обязательства.

Правила комментируемой статьи, как и многие предыдущие, проникнуты римскими принципами.

Первая часть статьи называет лиц, легитимированных на получение платежа: исполнив этим лицам, должник считается исполнившим надлежаще и освобождается от обязательства.

Исполнение самому кредитору или его добровольному представителю (прокуратору) — наиболее распространенный случай надлежащего исполнения. Однако иногда кредитор не способен принять исполнение лично (при недееспособности) или же вообще не легитимирован на его получение (например, если объявлен банкротом). В таких случаях исполнение должно быть произведено иным управомоченным на это лицам, например законному представителю несовершеннолетнего кредитора, конкурсному управляющему несостоятельного должника и т.п.

Легитимированным на получение исполнения является также любое иное лицо, указанное самим кредитором (не являющееся в то же время представителем последнего, т.е. действующее от собственного имени: R. 1942, 563). Одним из наиболее распространенных случаев такой легитимации является указание кредитора о том, что денежная сумма может или должна быть уплачена должником в определенном банке: исполнение при этом производится банку, хотя и на счет кредитора.

2.По общему правилу исполнение ненадлежащему субъекту не освобождает должника от обязательства: должник в этом случае обязан исполнить снова — тому, кто легитимирован на получение, и вместе с тем вправе требовать возврата исполненного от лица, получившего исполнение неосновательно, как субъективно недолжного (ст. 2033).

Комментируемая часть статьи устанавливает два исключения из этого правила, когда должник освобождается от обязательства исполнением несмотря на то, что оно произведено ненадлежащему субъекту: (а) последующее прямое одобрение кредитора и (б) получение кредитором пользы от такого исполнения. Например, если должник без соответствующего указания произвел исполнение кредитору

147

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 1/2021

своего кредитора, то тем самым последний получил экономическую выгоду, состоящую в том, что он теперь полностью или частично освобожден от своего обязательства, и это, в свою очередь, освобождает от обязательства должника.

Еще одно исключение из рассматриваемого правила предусмотрено в ст. 1189 (см. комм. к ней).

Статья 1189. Платеж мнимому кредитору

Должник, осуществляющий платеж тому, кто выглядит управомоченным на его получение, исходя из недвусмысленных обстоятельств, освобождается [от обязательства], если докажет, что был добросовестным.

Тот, кто получил платеж, обязан к [его] возврату действительному кредитору в соответствии c нормами, установленными для истребования недолжно уплаченного.

Комментарий

1.Несмотря на название статьи, в первой ее части говорится не только о мнимом (или

кажущемся) кредиторе (creditore apparente), но и — более широко — о том, кто выглядит управомоченным (appare legittimato) на получение исполнения, т.е. также, например, о мнимом представителе кредитора. В комментируемой статье, благоприятствующей доверию контрагента, в данном случае должника, можно констатировать одно из проявлений принципа видимости полномочий.

Для освобождения от обязательства должника, исполнившего такому лицу, необходимы две предпосылки:

а) объективная, которая состоит в мнимой управомоченности получающего исполнение лица «исходя из недвусмысленных обстоятельств»; недостаточно поэтому, чтобы должник воспринимал лицо как управомоченное на принятие исполнения лишь вследствие собственной субъективной оценки (R. 1942, 563);

б) субъективная, выражающаяся в добросовестности должника, т.е. его невиновной ошибочной убежденности в том, что перед ним кредитор или иное управомоченное на получение лицо (при этом бремя доказывания собственной добросовестности лежит на должнике).

Освобождение должника от обязательства имеет то важное значение, что, вопервых, он считается исполнившим надлежаще и не несет перед кредитором ответственности, а во-вторых, он сам в свою очередь может требовать встречного предоставления (если таковое предусмотрено договором и еще не произведено) от действительного кредитора, несмотря на тот факт, что последний не получил исполнения (он согласно второй части данной статьи имеет право на его получение путем истребования от неуполномоченного получателя). Смысл этой нормы со-

148

Зарубежное право

стоит в том, чтобы избавить должника от чрезмерных проверок легитимации получателя исполнения, которые замедлили и стеснили бы оборот.

При исполнении обязательства мнимому представителю (rappresentante apparente

или procuratore apparente) должник благодаря данной норме находится в более благоприятном положении, чем лицо, совершающее иные юридические действия с мнимым представителем. Итальянскому законодательству мнимое представительство как общий институт неизвестно: комментируемая статья устанавливает лишь специальную норму в этом отношении. Однако уже вскоре после принятия ИГК этот институт был выработан судами. Согласно устоявшейся судебной практике вообще при видимости полномочий юридический акт, совершенный неуполномоченным лицом, связывает мнимого представляемого лишь при условии, что такая видимость возникла по его собственной вине (наряду с необходимостью наличия двух других указанных выше предпосылок). Рассматриваемая же статья относит на мнимого представляемого правовые последствия акта получения исполнения мнимым представителем независимо от его вины в возникшей видимости полномочий.

2.Вместе с тем такое исполнение ненадлежащему субъекту имеет эффект надлежащего исполнения лишь в отношении кредитора, но не самого принявшего исполнение лица. Для последнего полученное им является недолжно исполненным (так называемое субъективно недолжное), и он обязан выдать его как неосновательно полученное истинному кредитору в соответствии с нормами об исполнении недолжного (ст. 2033–2040).

Статья 1190. Платеж недееспособному кредитору

Платеж, сделанный кредитору, неспособному получить его, не освобождает должника [от обязательства], если он не докажет, что то, что было уплачено, обратилось к выгоде неспособного.

Комментарий

Данная статья весьма неопределенно говорит о «неспособном» (incapace) к получению исполнения кредиторе17, в связи с чем дискуссионным в доктрине является вопрос, распространяется ли она только на ситуацию законной недееспособности (incapacità legale), в которой находятся несовершеннолетние, лица, объявленные судом недееспособными или ограниченные судом в дееспособности — расточители, лица, злоупотребляющие спиртными напитками и наркотическими средствами и некоторые другие (ст. 2, 414, 415), или также на случаи недееспособности естественной (incapacità naturale), т.е. неспособности понимать значение своих действий или руководить ими (ст. 428). Как бы то ни было, при законной недееспособности кредитора надлежащим будет исполнение, произведенное законному представителю (ст. 1387).

17В названии статьи выражение creditore incapace (букв. «неспособный кредитор») переведено не вполне точно как «недееспособный кредитор» из соображений исключительно лингвистического свойства.

149

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 1/2021

Общее правило состоит в том, что при неспособности кредитора к получению исполнения действия должника по исполнению лично такому кредитору не являются надлежащим исполнением и не прекращают обязательство. Единственное исключение составляет исполнение, которое обратилось к выгоде такого кредитора. Например, в случае денежного обязательства исполнение освободит должника, если уплаченные лично кредитору деньги были затем получены его законным представителем или истрачены с пользой для недееспособного. Бремя доказывания указанных обстоятельств лежит при этом на должнике.

Статья 1191. Платеж, осуществленный недееспособным

Должник, осуществивший должное предоставление, не может оспорить платеж по причине своей недееспособности.

Комментарий

Комментируемая статья, как и предыдущая, неопределенно говорит об исполнении, осуществленном «неспособным» (incapace) лицом18. Однако в данной статье имеется в виду, согласно господствующему мнению, недееспособность не только законная, но и естественная (incapacità naturale).

Устанавливая действительность и неоспоримость акта исполнения обязательства, несмотря на недееспособность производящего исполнение должника (как бы при этом ни понимать «неспособность»), составители ГК руководствовались той идеей, что исполнение, будучи актом должным, посредством которого кредитор получает лишь то, что ему и так причитается, не может причинить ущерб должнику, даже если тот недееспособен (R. 1941, 78; R. 1942, 564). Интересы недееспособного защищаются ранее исполнения, в тот момент, когда он заключает договор, который может быть по этому основанию аннулирован: согласно итальянскому праву сделки недееспособных оспоримы (ст. 1425), а не ничтожны, как в праве российском. Поэтому исполнение недееспособного является в полной мере действительным и свободным от порока, из чего вытекает, с одной стороны, невозможность его оспаривания по этому мотиву должником, а с другой — недопустимость отказа в его принятии кредитором.

В то же время сказанное относится к частной проблеме, решаемой комментируемой нормой, и не предрешает вопроса о самой правовой природе акта исполнения (является ли он сделочным или нет), что подчеркивается министром юстиции при обосновании изложенного подхода в Докладе к проекту: «Мне представилось, что платеж, даже абстрагируясь от споров о его правовой природе, не может быть подчинен правилу о недействительности, касающемуся сделок, совершенных недееспособным... ведь кредитор в таких случаях всегда может утверждать, что он получил свое, и нельзя сказать, что точное осуществление права кредитора может

18Все так же по мотивам лингвистического характера в названии статьи, как и в названии ст. 1190, термин incapace (букв. «неспособный») не вполне точно переведен как «недееспособный».

150

Зарубежное право

с юридической точки зрения представлять вред для недееспособного» (R. 1941, 78). Однако в том же докладе допускается, что интересы недееспособного все же могут пострадать, например при осуществлении им невыгодного для него выбора в альтернативном обязательстве или при исполнении им родового обязательства вещами более высокой стоимости и качества, чем средние: в этих случаях признается, что недееспособный вправе потребовать возврата исполненного, но под условием предложения надлежащего предоставления (ibid.).

Статья 1192. Платеж, осуществленный чужими вещами

Должник не может оспорить платеж, осуществленный вещами, которыми он не мог распоряжаться, если только он не предложит произвести должное предоставление вещами, которыми он может распоряжаться.

Кредитор, который получил платеж добросовестно, может оспорить его, что не исключает права на возмещение убытков.

Комментарий

1.Должник не может оспорить исполнение, произведенное им чужими вещами,

ипотребовать их обратно, поскольку это противоречило бы его обязанности гарантировать кредитору беспрепятственное владение ими (ср. в римском праве обязанность продавца при консенсуальной купле-продаже обеспечить habere licere). Это соображение, однако, отпадает, если он одновременно предлагает кредитору надлежащее исполнение, т.е. вещами, которыми он вправе распоряжаться, предупреждая таким образом возможную эвикцию этих вещей у кредитора: тем самым должник, по существу, выполняет ту самую гарантию, к которой он обязан, а потому нет более оснований для воспрепятствования ему в возврате переданных вещей

ипредупреждения тем самым ответственности перед их собственником; при этом не имеет значения добросовестность должника, ибо кредитор при замене вещей получает лишь то, что ему причитается, и не может иметь интереса в возражении о недобросовестности должника (см. R. 1942, 564).

2.Право оспорить акт исполнения предоставляется добросовестному кредитору для защиты его законного интереса в том, чтобы избежать претензий со стороны собственника вещей и их эвикции (см. R. 1942, 564). Если он не воспользовался этим правом, он может быть защищен в последующем иными способами: против виндицирующего собственника — нормами о добросовестном приобретении движимых вещей от несобственника (согласно правилу ст. 1153 о том, что «владение равнозначно правооснованию») или о приобретательной давности (ст. 1158 и след.), а если собственник все же добьется возврата ему вещей, то против должника — иском об исполнении (надлежащем) и о возмещении убытков.

В случае же недобросовестности кредитора (его знания о том, что должник не мог распоряжаться вещами) он принимает предоставление на свой страх и риск

151

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 1/2021

и не может оспаривать акт исполнения; тем не менее при изъятии у него вещей собственником он сможет требовать от должника нового, надлежащего, исполнения (но не возмещения убытков).

Статья 1193. Отнесение платежа

Тот, кто имеет несколько долгов одного и того же вида по отношению к одному и тому же лицу, может заявить при уплате, какой долг он намеревается погасить.

В отсутствие такого заявления платеж должен быть отнесен на просроченный долг; среди нескольких просроченных долгов — на менее обеспеченный; среди нескольких одинаково обеспеченных долгов — на более обременительный для должника; среди нескольких одинаково обременительных долгов — на возникший ранее. Если эти критерии не помогают, отнесение [платежа] производится пропорционально на разные долги.

Комментарий

1.Данная статья решает проблему импутации, т.е. отнесения исполнения (impu­ tazione del pagamento) на тот или иной долг при наличии у должника по отношению к одному кредитору нескольких однородных долгов, т.е. имеющих предметом уплату денег или передачу в собственность заменимых вещей одного и того же рода.

Право выбрать, какой долг из нескольких однородных будет погашен исполнением, как и в римском праве, предоставлено должнику, причем выбор является его потестативным правом, реализации которого кредитор не может противопоставить какие-либо возражения.

2.Вторая часть статьи устанавливает критерии отнесения произведенного исполнения в отсутствие указанного заявления должника. Последний из них (время возникновения обязательства) и правило о пропорциональном отнесении исполнения на разные долги в случае неприменимости перечисленных критериев происходят из римского права. Напротив, вместо критерия меньшей обеспеченности долга, защищающего интерес кредитора, в римском праве применялся противоположный критерий большей обеспеченности долга (в первую очередь неустойкой, затем залогом), что преимущественно защищало интересы должника (так как погашалось его возможное обязательство по уплате неустойки, его имущество освобождалось от залога) в ущерб интересам кредитора (погашалось более обеспеченное обязательство, менее же обеспеченное сохранялось). Логика этого последнего подхода понятна: поскольку по общему правилу право выбора принадлежит должнику, предусмотренные критерии призваны, скорее, восполнять его волю в отсутствие выбора.

152

Зарубежное право

Статья 1194. Отнесение платежа на проценты

Должник не может отнести платеж на основную сумму долга вместо процентов и расходов без согласия кредитора.

Платеж, сделанный в счет основной суммы долга и процентов, должен быть отнесен в первую очередь на проценты.

Комментарий

1.В данной статье, в отличие от предыдущих, речь идет уже о платеже в общелексическом значении этого термина, т.е. об уплате денежной суммы.

Правила статьи довольно прозрачны. В первой части императивно устанавливается невозможность отнесения денежного платежа по одной лишь воле должника на погашение основной суммы долга (капитала) вместо процентов и расходов кредитора по получению платежа. Это возможно только с согласия кредитора.

2.Вторая часть содержит ясное правило, берущее начало в римском праве и известное также российскому ГК, о том, что исполнение денежного обязательства погашает в первую очередь проценты.

Статья 1195. Расписка с отнесением [платежа]

Тот, кто, имея несколько долгов, принимает расписку, в которой кредитор заявил, что относит платеж на один из них, не может претендовать на иное отнесение [платежа], если не было обмана или неожиданности со стороны кредитора.

Комментарий

Хотя, как мы видели, выбор, на какой долг отнести исполнение, принадлежит согласно ст. 1193 должнику, последний может осуществить этот выбор не только прямым заявлением, но равным образом и конклюдентным действием, состоящим в принятии от кредитора расписки (квитанции — quietanza), в которой этот выбор по существу уже сделан кредитором. Само по себе заявление кредитора в расписке о том или ином отнесении исполнения не является обязательным для должника: он может не принимать такую расписку и приостановить исполнение, не впадая в просрочку (см. ст. 1199 и комм. к ней). Однако если он ее все же принимает, то тем самым делает выбор кредитора, в сущности, своим.

Это правило не действует при недобросовестности кредитора, проявившейся в обмане с его стороны, а также в таком его поведении, для обозначения которого в статье употреблен непривычный для законодательных текстов и неточный термин sorpresa — «неожиданность», «сюрприз». Здесь он означает некоторое поведение

153

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 1/2021

кредитора, противоречащее его предшествующему поведению, т.е. противоречивое поведение (концепт venire contra factum proprium, восходящий к принципу добросовестности). В таких случаях должник вправе настаивать на ином отнесении исполнения, какое он выберет сам.

Статья 1196. Расходы по платежу

Расходы по платежу несет должник.

Комментарий

Расходы, о которых идет речь в данной статье, следует отличать от расходов, упоминаемых в ч. 1 ст. 1194. В комментируемой статье имеются в виду расходы, которые произвел сам должник для того, чтобы исполнить обязательство: они ложатся всецело на него, а потому он не может зачесть их в счет своего долга; напротив, в ч. 1 ст. 1194 говорится о расходах, которые понес кредитор для того, чтобы обязательство было исполнено должником.

Статья 1197. Предоставление вместо исполнения

Должник не может освободиться [от обязательства], исполняя предоставление, отличающееся от должного, даже если оно равной или большей ценности, разве только кредитор не согласится [на это]. В таком случае обязательство прекращается, когда исполнено это другое предоставление.

Если такое предоставление заключается в переносе права собственности или другого права, должник несет обязанность гарантии от эвикции или от недостатков вещи в соответствии с нормами о продаже, если только кредитор не предпочтет потребовать первоначальное предоставление и возмещения убытков.

В любом случае не возобновляются обеспечения, предоставленные третьими лицами.

Комментарий

1.Если должник без согласия кредитора предлагает предоставление, отличающееся по предмету от того, к которому он обязан, то он предлагает исполнение ненадлежащее со всеми вытекающими из этого последствиями. При денежном обязательстве ненадлежащим исполнением считается, в частности, использование для оплаты вместо денег банковского чека или почтового перевода.

Если же кредитор соглашается на иное предоставление, то имеет место отступное, известное римскому праву как datio in solutum (лат.) и представляющее собой

154

Зарубежное право

суррогат исполнения: удовлетворяя интерес кредитора, предоставление отступного освобождает должника от обязательства, прекращает это последнее, в связи с чем рассматривается как вид сатисфакторного (т.е. удовлетворяющего интерес кредитора) способа прекращения обязательства (подробнее об этой классификации способов прекращения обязательств см. комм. к разделу I главы IV настоящего титула).

Для прекращения обязательства отступным необходимо (а) заключение договора о том, что иное предоставление будет иметь прекращающий обязательство эффект, и (б) исполнение этого иного предоставления.

Согласно господствующей в Италии доктрине отступное является договором возмездным и реальным, перфекция которого происходит в момент исполнения нового предоставления (R. 1942, 565). Этим отступное отличается от объективной новации (ст. 1230): если первое прекращает обязательство лишь в момент реального исполнения иного предоставления, оставляя должника вплоть до этого момента обязанным к первоначальному предоставлению, то вторая — в момент достижения соглашения о новации, которое сразу же прекращает прежнее обязательство, заменяя его другим, с новым предметом (R. 1941, 80); если первое имеет реальный характер, то вторая — чисто обязательственный (R. 1942, 565). Особенность эффекта отступного, состоящего в переносе права требования, установлена в ст. 1198.

2.Если отступное заключается в переносе права собственности на вещь или иного права, то в случае эвикции или обнаружения недостатков в предмете предоставления обязательство, ранее прекратившееся предоставлением отступного (исполнением иным предметом в виде переноса собственности или иного права), не считается прекратившимся (R. 1941, 81), т.е. как бы возрождается (по римскому же праву оно в этом случае просто не прекращалось, поскольку был недействительным акт переноса собственности — datio). При этом с эвикцией предмета предоставления или обнаружением в нем недостатков обязательство должника становится альтернативным (ст. 1285), причем право выбора в нем принадлежит кредитору, который может или (а) заявить требования в связи с нарушением гарантии от эвикции (римские юристы рассматривали отношения сторон в этом случае как куплю-про- дажу) либо от недостатков, или (б) требовать исполнения первоначального предоставления и возмещения убытков.

3.Если кредитор предпочитает воспользоваться для защиты своих интересов вторым вариантом, т.е. на основании восстановившегося обязательства потребовать исполнения первоначального предоставления с возмещением убытков, он может оказаться в менее выгодном положении, чем ранее, поскольку эвентуально существовавшие обеспечения этого обязательства третьими лицами, однажды прекратившись предоставлением отступного, не восстанавливаются. Иное решение неоправданно усложнило бы положение таких третьих лиц, создав для них состояние неопределенности. Однако, поскольку данная норма говорит лишь об обеспечениях, предоставленных третьими лицами, следует сделать вывод, что обеспечения, установленные самим должником, напротив, восстанавливаются вместе с основным обязательством, если это возможно (например, если еще существует предмет залога).

155

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 1/2021

Статья 1198. Уступка права требования вместо исполнения

Когда вместо исполнения уступается право требования, обязательство прекращается взысканием по этому праву требования, если не явствует иная воля сторон.

[При этом] действуют положения, установленные второй частью статьи 1267.

Комментарий

1.Статья посвящена институту, который одновременно является и отступным (ст. 1197), отличающимся особым предметом нового предоставления (право требования), и цессией права требования (ст. 1260) с особой каузой, состоящей в исполнении (хотя бы и иным предметом) обязательства цедента перед цессионарием (лат. causa solvendi): как известно, цессия допускает самые различные каузы, поскольку может выполнять разные функции.

Рассматриваемая цессия может быть двух видов в зависимости от того, когда прекращается обязательство должника-цедента: в момент исполнения уступленного требования третьим лицом, являющимся должником по нему, или же в самый момент уступки. Эти два вида цессии causa solvendi обозначаются латинскими терминами pro solvendo и pro soluto соответственно.

В изъятие из принципа, установленного предыдущей статьей об отступном, общее правило настоящей статьи содержит презумпцию того, что цессия происходит pro solvendo, т.е. должник-цедент освобождается от своего обязательства не в момент цессии, а только если и когда кредитор-цессионарий реально получит удовлетворение уступленного требования — добровольным исполнением или взысканием долга по суду.

Вместе с тем по воле сторон данное общее правило о цессии pro solvendo может быть изменено с преобразованием такой уступки в цессию pro soluto, при которой освобождение должника-цедента произойдет в самый момент совершения цессии, независимо от последующего удовлетворения уступленного требования новым должником, и с перенесением риска неплатежеспособности нового должника на кредитора-цессионария.

2.Предписание второй части комментируемой статьи, отсылающей к ч. 2 ст. 1267 (см. комм. к ней), предусматривает исключение из правила о цессии pro solvendo, установленное в части первой. Исключение состоит в том, что должник-цедент освобождается от обязательства, несмотря на неполучение кредитором-цессио- нарием исполнения от нового должника, если это вызвано виной самого кредитора: например, если он не предпринял необходимых мер для взыскания долга (не направил требование по установленной форме, не предъявил иск, пропустил срок давности, отказался от иска и т.п.). При этом должник считается освобожденным от обязательства немедленно, уже в момент совершения цессии, т.е. с обратной силой (ретроактивный эффект указанных действий или бездействия кредитора).

156

Зарубежное право

Статья 1199. Право должника на получение расписки

Кредитор, который получает платеж, должен по требованию и за счет должника выдать расписку и сделать об этом отметку на правоустанавливающем документе, если последний не возвращается должнику.

Выдача расписки в отношении основной суммы долга создает презумпцию уплаты процентов.

Комментарий

1.Право должника на получение расписки имеет большое значение, поскольку в случае судебного спора именно на должнике будет лежать бремя доказывания того, что он произвел исполнение (ст. 2697). Если кредитор отказывается выполнить эту обязанность (являющуюся кредиторской), должник вправе не производить исполнение: при этом не только он сам не впадет в просрочку, но и может быть поставлен в состояние просрочки кредитор.

Расписка в получении исполнения (quietanza) по определению должна иметь письменную форму (в том числе в виде телеграммы, факса и т.п.), хотя подпись кредитора может и отсутствовать: главное, чтобы можно было установить, что расписка исходит от него.

Помимо выдачи расписки, кредитор должен сделать отметку об исполнении на правоустанавливающем документе (в частности, на договоре, из которого возник долг, на векселе), что призвано воспрепятствовать тому, чтобы этот документ мог быть каким-либо образом использован во вред исполнившему должнику (R. 1942, 566). Этого не требуется, если такой документ передается должнику: считается, что его отсутствие у кредитора лишает его средства доказывания.

2.В денежных обязательствах расписка кредитора в получении основной суммы долга создает презумпцию также уплаты процентов. Это связано с тем, что согласно ст. 1194 платеж по денежному обязательству погашает в первую очередь проценты, поэтому если должник имеет расписку об уплате основной суммы долга, это указывает одновременно на то, что он уплатил и проценты. Однако поскольку в силу той же ст. 1194 с согласия кредитора допустимо иное отнесение платежа (сначала на основной долг, а потом на проценты), данная презумпция является опровержимой.

Статья 1200. Освобождение от обеспечений

Кредитор, который получил платеж, должен дать согласие на освобождение имущества от вещных обеспечений, предоставленных для права требования, и от любого другого обременения, которое так или иначе ограничивает возможность распоряжения им.

157

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 1/2021

Комментарий

Вследствие прекращения обязательства исполнением прекращаются и связанные с ним акцессорные правоотношения, в частности обеспечительного характера. Однако поскольку такие правоотношения могут быть формализованы (например, посредством записей в реестрах), само по себе их прекращение не всегда влечет автоматическое снятие ограничений с имущества должника или третьего лица, предоставившего обеспечение. Чтобы освободить имущество от этих ограничений не прибегая к суду, может требоваться согласие кредитора. Комментируемая статья устанавливает поэтому еще одну кредиторскую обязанность в пользу должника: например, кредитор должен выдать должнику надлежаще оформленное согласие, необходимое для исключения записи об ипотеке из реестра недвижимости. Неисполнение этой обязанности должно приводить к тем же последствиям, что и неисполнение обязанности выдать должнику расписку (см. ст. 1199, ч. 2 ст. 1208 и комм. к ним).

Раздел II

О платеже с суброгацией

Комментарий

Понятие и виды суброгации. Суброгация (surrogazione или surroga) представляет собой замену лица на активной стороне обязательства (кредитора) с сохранением как содержания самого этого обязательства, так и разного рода акцессорных правоотношений, в частности обеспечений. При этом различаются три вида суброгации:

1)суброгация по воле кредитора (ст. 1201);

2)суброгация по воле должника (ст. 1202);

3)законная суброгация (ст. 1203).

Соотношение с цессией. Тот же эффект, что и при суброгации, имеет место при цессии, которой посвящено отдельное регулирование (ст. 1260–1267). Отличия между суброгацией и цессией проявляются в следующих моментах:

158

Статья 1201. Суброгация по воле кредитора

Кредитор, получая платеж от третьего лица, может произвести суброгацию его в своих правах. Суброгация должна быть сделана явным образом и одновременно с платежом.

159

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 1/2021

Статья 1202. Суброгация по воле должника

Должник, который берет взаймы сумму денег или другую заменимую вещь с целью уплаты долга, может произвести суброгацию займодавца в правах кредитора даже без согласия последнего.

Такая суброгация имеет силу при одновременном наличии следующих условий:

1)чтобы заем и расписка явствовали из акта, имеющего точно определенную дату;

2)чтобы в акте займа было ясно указано особое назначение суммы займа;

3)чтобы в расписке упоминалось заявление должника относительно происхождения суммы, использованной для платежа. При наличии [об этом] требования должника кредитор не может отказаться внести в расписку такое заявление.

Комментарий

1.Второй вид суброгации — суброгация по воле должника (лат. ex voluntate debitoris или ex parte debitoris). Этот институт имеет историческое происхождение, будучи заимствован итальянским законодателем — через ИГК 1865 г. (ст. 1252) — из Кодекса Наполеона (ст. 1250). Он нацелен на стимулирование предоставления зай­ мов в целях погашения долгов заемщиков; отсюда также другое его название — «суброгация посредством займа» (surroga per imprestito или surroga da prestito).

Подобная возможность замены кредитора в обязательстве против его воли, по инициативе лишь должника, который вообще не управомочен на распоряжение правом требования, вызвало в свое время острую критику в доктрине, ибо такое допущение противоречит основополагающим цивилистическим принципам. Считается, что единственное объяснение данного института — историческое. Впрочем, отмеченное противоречие отчасти смягчается тем, что для рассматриваемой

160

Зарубежное право

суброгации необходимо одновременное наличие трех условий, установленных во второй части комментируемой статьи.

Суброгация по воле должника происходит вследствие совершения двух взаимо­ связанных актов — целевого займа для погашения существующего долга и самого погашения долга перед первоначальным кредитором, причем чтобы суброгация имела место, об этом должно быть ясно указано в документах, оформляющих оба акта (вторая часть комментируемой статьи).

2.Условиями суброгации по воле должника являются:

1)указание в обоих названных документах (договоре займа и расписке в погашении долга, выданной должнику кредитором) точной даты совершения актов, которые этими документами оформляются, — актов целевого займа и погашения первоначального долга;

2)ясное указание в договоре займа на его целевой характер и конкретное назначение;

3)указание в расписке, выданной должнику кредитором в подтверждение уплаты долга, заявления должника о том, что он уплатил долг за счет суммы, полученной по целевому займу. Поскольку расписка составляется и выдается кредитором, именно он по требованию должника обязан сделать такое указание, в противном случае суброгация не состоится. Отказ кредитора выполнить это требование должен влечь те же последствия, что и отказ выдать расписку или дать согласие на освобождение от обеспечений (ст. 1199, 1200, 1208 и комм. к ним).

Для того чтобы суброгация рассматриваемого вида произошла, необходимо соблюдение всех перечисленных условий. В противном случае лишь возникнет обыкновенное заемное обязательство между заемщиком (бывшим должником) и займодавцем (третьим лицом) и прекратится ранее существовавший долг.

Статья 1203. Законная суброгация

Суброгация имеет место в силу права в следующих случаях:

1)в пользу того, кто, являясь кредитором, хотя бы и без обеспечения, платит другому кредитору, который имеет право преимущества перед ним по причине своих привилегий, своего права ручного залога или своих ипотек;

2)в пользу приобретателя недвижимого имущества, который в пределах суммы цены приобретения уплачивает одному или нескольким кредиторам, в пользу которых на это недвижимое имущество установлена ипотека;

3)в пользу того, кто, будучи обязанным к уплате долга наряду с кем-либо или за коголибо, имел интерес в его исполнении;

161

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 1/2021

4)в пользу наследника, имеющего льготу инвентаризации, который платит собственными деньгами по наследственным долгам;

5)в других случаях, установленных законом.

Комментарий

Третий вид суброгации — это законная суброгация (surrogazione legale), которая происходит ipso iure, в силу объективного права, независимо от воли сторон обязательства, даже если наступление ее предпосылок и может зависеть от их воли. Случаи, когда такая суброгация имеет место, перечислены в комментируемой статье, однако этот перечень не является закрытым, на что указывает ее п. 5. Рассмотрим эти случаи.

1)Первое основание законной суброгации — исполнение одним из кредиторов должника обязательства последнего перед другим кредитором, который имеет по сравнению с кредитором, исполняющим за должника, какое-либо преимущество. Это преимущество может выражаться в наличии у него:

а) привилегий. Привилегия (privilegio) представляет особую форму личного или вещного обеспечения исполнения обязательств (ст. 2745 и след.), установленного законом в пользу отдельных категорий кредиторов, и выражается в их праве преимущества перед другими кредиторами в удовлетворении своих требований исходя из особой природы или основания возникновения последних (например, в алиментных или налоговых обязательствах);

б) права ручного залога (pegno), т.е. залога с передачей движимой вещи во владение кредитора (ст. 2784 и след.);

в) ипотек (ст. 2808 и след.).

Хотя исполнение обязательства должника одним кредитором другому происходит по воле исполняющего, сама суброгация наступает автоматически, в силу закона. Воля же кредитора, которому производится исполнение, вообще никакого значения не имеет, поскольку в силу ст. 1180 (см. комм. к ней) кредитор обязан принять надлежащее исполнение, предложенное ему третьим лицом (а исполняющий кредитор является для него именно таковым).

В результате этой разновидности законной суброгации исполнивший кредитор принимает позицию кредитора, получившего исполнение, в том числе с точки зрения его приоритета и обеспечений, даже если у него самого никаких обеспечений своего права требования до того не было.

2)Второй случай законной суброгации имеет место, когда приобретатель недвижимости уплачивает часть покупной цены за нее не непосредственно продавцу, а кредиторам последнего, имеющим на эту недвижимость ипотеку. Цель суброгации по данному основанию состоит в том, чтобы дать приобретателю недвижимости,

162

Зарубежное право

дабы не лишиться последней, возможность путем погашения долгов продавца избежать обращения взыскания по ним на эту недвижимость в порядке реализации права залога. Причем если на недвижимость имеется только одна ипотека и приобретатель полностью удовлетворяет ипотечного кредитора, ситуация довольно проста: с полной уплатой долга продавца ипотека просто прекращается, а приобретатель в этой части считается исполнившим свое обязательство по уплате покупной цены, поэтому суброгации в правах залогового кредитора не происходит. Но если залогодержателей двое или более, то даже при полном удовлетворении приобретателем одного из них ипотечное обременение сохранится. В этом случае приобретатель заступит на место залогового кредитора, получившего удовлетворение, в порядке суброгации: приобретя таким образом ипотечное право на недвижимость и имея приоритет перед другими залогодержателями, он воспрепятствует обращению взыскания на нее. При этом, однако, сложится ситуация, идущая вразрез с принципами вещного права, когда лицо (в данном случае приобретатель недвижимости) будет иметь право залога на свою собственную вещь несмотря на то, что это право должно было бы прекратиться вследствие конфузии. В этом аномальном случае (известном уже римскому праву) считается, что такое право сохраняется временно, являясь как бы «подвешенным».

3)Третье основание суброгации в силу закона — исполнение обязательства лицом, которое было обязано его исполнить:

а) наряду с кем-либо. Наиболее известный пример — исполнение обязательства в полном объеме одним из солидарных должников и тем самым освобождение им от обязательства всех иных содолжников;

б) за кого-либо. Это, например, ситуация уплаты долга поручителем с освобождением тем самым от обязательства основного должника.

В обоих случаях законная суброгация состоит в автоматическом переходе права требования (в первом случае частично, во втором — полностью) исполнившему содолжнику. Однако одновременно с этим закон наделяет такое лицо правом регресса соответственно против бывших солидарных содолжников или против основного должника (ст. 1299, 1950). О довольно сложной и запутанной проблеме соотношения понятий суброгации и регресса в итальянском праве см. комм. ст. 1299.

4)Еще одно основание законной суброгации — исполнение наследником, имеющим льготу инвентаризации (erede con beneficio d’inventario), наследственных долгов за счет иного принадлежащего ему — не наследственного — имущества. Льгота инвентаризации, которую наследник приобретает при определенных условиях, прежде всего при составлении описи полученного по наследству имущества, состоит

вотделении этого последнего от всего иного имущества наследника с тем эффектом, что он будет отвечать по долгам наследодателя (наследственным долгам) лишь

впределах стоимости наследственных активов.

Вследствие инвентаризации сосуществуют, таким образом, две совокупности имуществ: (а) «личное» имущество наследника, принадлежавшее ему также до принятия наследства, и (б) наследственное имущество, ранее принадлежавшее наследодателю. Они не сливаются воедино, хотя и имеют одного обладателя — наследника.

163

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 1/2021

Если при этом наследник уплачивает наследственные долги (не являющиеся его личными долгами) из своего личного имущества, то он в силу законной суброгации заступает на место наследственных кредиторов в обязательствах, в которых они состояли с наследодателем-должником, уменьшая таким путем наследственный актив для других наследственных кредиторов. По сути, тем самым он становится кредитором по отношению к самому себе, однако — и это имеет принципиальное значение — в отношении иной имущественной массы. В данном случае такое становится возможным именно потому, что цель льготы инвентаризации состоит как раз в юридическом разделении двух имуществ, принадлежащих одному лицу, разделении, которое делает их как бы несообщающимися.

5)Наконец, пятый пункт статьи содержит отсылочную норму к «другим случаям» законной суброгации, установленным законом, что делает перечень оснований последней открытым. Одним из таких примеров, если ограничиться нормами комментируемого титула, является основание, предусмотренное ст. 1259 (см. комм. к ней).

Статья 1204. Третьи лица, предоставившие обеспечение

Суброгация, предусмотренная в предыдущих статьях, имеет силу также против третьих лиц, предоставивших обеспечение для должника.

Если обязательство обеспечено ручным залогом, то соблюдается положение второй части статьи 1263.

Комментарий

1.Первая часть статьи устанавливает правило, вполне естественное при сохранении обязательства: несмотря на замену в нем кредитора в порядке суброгации, само обязательство считается тем же, что и было, а это имеет в первую очередь то практическое значение, что сохраняются его обеспечения, в том числе и предоставленные третьими лицами, поскольку они являются акцессорными правоотношениями.

2.Вторая же часть, отсылая к ч. 2 ст. 1263, рассчитанной на ситуацию цессии, но в силу комментируемой нормы применимой также к суброгации, предусматривает исключение из данного правила, обусловленное спецификой такого способа обеспечения, как ручной залог (pegno). Согласно ч. 2 ст. 1263 обеспечение залогом в случае суброгации сохранится, однако прежний кредитор не сможет передать новому кредитору саму заложенную вещь без согласия залогодателя, что объясняется лично-доверительным характером (лат. intuitus personae) ручного залога: ведь доверие, которое залогодатель оказал первоначальному кредитору при установлении ручного залога, может отсутствовать в отношении нового кредитора, и недопустимо, чтобы оно подменялось волей законодателя при законной суброгации или тем более волей кредитора-залогодержателя, когда суброгация происходит по инициативе последнего (R. 1942, 567). Если согласия залогодателя на передачу не будет, то прежний кредитор, у которого находится предмет залога, станет его хранителем.

164

Зарубежное право

Статья 1205. Частичная суброгация

Если платеж является частичным, третье суброгированное лицо19 и кредитор конкурируют [при осуществлении своих прав] в отношении должника пропорционально тому, что им причитается, если иное не установлено соглашением.

Комментарий

Если исполнение в любой из ситуаций суброгации, предусмотренных в предыдущих статьях, является лишь частичным, то в соответствующей части кредитором по отношению к должнику становится исполнивший — суброгированное лицо, суброгат (surrogato), а в остальной части им остается прежний кредитор. При этом указание в комментируемой статье на их конкуренцию между собой в отношении должника пропорционально тому, что им причитается, дает, как представляется, основание для вывода, что возникающая при этом множественность на активной стороне обязательства является долевой. Это правило является диспозитивным, и стороны — прежний и новый кредитор — могут предусмотреть своим соглашением иное, например солидарный характер обязательства.

Раздел III

О просрочке кредитора

Комментарий

Особенности института. Чтобы должник мог исполнить обязательство, зачастую требуется сотрудничество кредитора в получении причитающегося ему предоставления. В данном разделе установлены условия наступления и содержание негативных для кредитора последствий неисполнения этой кредиторской обязанности, т.е. просрочки кредитора (лат. mora credendi, или mora accipiendi, или mora creditoris). Сам институт просрочки кредитора был разработан еще римскими юристами, и итальянский законодатель воспринимает римскую модель в главных ее чертах. Однако, устанавливая условия такой просрочки в обязательствах с предметом dare (передача вещей, в том числе уплата денег), он, как будет показано далее, преду­ сматривает неизвестные ни римскому праву, ни многим современным правопорядкам, например немецкому или российскому, весьма сложные формальные процедуры, которые должен соблюсти добросовестный должник для введения другой стороны в просрочку, и тем самым чрезмерно ограждает неисправного кредитора от негативных для него последствий собственного неправомерного и, возможно, даже недобросовестного поведения. На наш взгляд, в этой части положения рассматриваемого института представляют собой существенный недостаток ИГК.

Не случайно следствием является то, что они, насколько нам известно, довольно редко применяются на практике: ведь когда речь идет о денежном обязательстве, просрочка кредитора чаще всего просто невозможна, учитывая преобладание безналичного порядка расчетов, в остальных же случаях сложность процедур по уста-

165

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 1/2021

новлению такой просрочки делает их трудноосуществимыми и весьма обременительными для должника.

Ratio legis. Причину подобного законодательного регулирования отчасти можно понять из объяснений разработчиков ИГК. Называя в качестве таковой серьезность правовых последствий, которые наступают для кредитора вследствие состояния просрочки, и необходимость в связи с этим максимальной документальной определенности (R. 1942, 568; см. также комм. ст. 1208), авторы тем не менее не останавливаются на вопросе об адекватности этого регулирования и его соразмерности заслуживающим защиты интересам должника.

Во вводных же положениях Доклада к проекту говорится — безотносительно к особенностям института mora credendi — лишь об общем значении кредита и о необходимости благоприятных правовых условий для его нормального функционирования: «Кредит... является предпосылкой развития экономики вообще. <...> С индустриализацией экономики его функцию наполнила новая концепция...

кредит требовал новых законодательных направлений». И далее описывается общая историческая тенденция в смещении акцента с характерной для французского Code civil патерналистской заботы об интересах должника в сторону все большей защиты интересов кредитора: «Кодекс Наполеона со своим покровительством должнику нес отпечаток экономических и социальных условий того времени, когда он был принят. Народ нищал, а кредит, который должен был удовлетворять его самые непосредственные нужды, стал возможным путем сосредоточения капиталов в руках лиц, бесчувственных к любому голосу сострадания, нередко занимающихся ростовщичеством; в этой социальной обстановке ослабление кредиторской защиты могло соответствовать значимой этической потребности. [Итальянский Гражданский] кодекс 1865 г. появился в изменившихся условиях; и... смог немного отойти от гуманитарной тенденции кодекса Наполеона, подавлявшего кредитную функцию... [Итальянский] Торговый кодекс 1882 г., застав экономическую жизнь индустриализированной, предписал то быстрое и надежное исполнение [обязательств], которое является условием упорядоченной и плодотворной для прогресса экономики. Этим не было смещено направление благоприятствования с личности должника на личность кредитора, но улучшена защита этого последнего при уравновешенности любой потребности, достойной в то время особого внимания» (R. 1942, 555). Действующий же ГК, по словам все тех же разработчиков, рассматривает «позицию кредитора как приоритетную» (ibid., 558).

Все эти пояснения не дают, впрочем, удовлетворительного обоснования особенностей защиты интересов кредитора, реализованной в институте mora credendi действующего итальянского ГК, которая выглядит явно избыточной и неоправданной (см. также ч. 1 ст. 1208, ст. 1209, 1211, 1212 и комм. к ним).

Статья 1206. Условия

Кредитор находится в просрочке, если без правомерного основания не принимает платеж, предложенный ему способами, указанными последующими статьями, или не совершает всего необходимого для того, чтобы должник смог исполнить обязательство.

166

Зарубежное право

Комментарий

Статья устанавливает условия, при которых наступает просрочка кредитора:

а) неисполнение последним своей кредиторской обязанности, состоящее в одном из следующих нарушений:

–отказ кредитора принять предложенное ему надлежащее исполнение. При этом, чтобы у кредитора возникла просрочка, ему должно быть сделано формальное предложение исполнения, регламентируемое последующими статьями. В противном случае, предложив исполнение неформально, должник лишь избегает собственной просрочки и освобождается от ответственности за нее (ст. 1220), но не может поставить в состояние просрочки кредитора. В доктрине, однако, спорным является вопрос, надлежит ли рассматривать как формальное лишь предложение исполнения согласно ст. 1208 и 1209 или также предусмотренное ст. 1214 (предложение исполнения в соответствии с обыкновениями). Независимо от терминологии, которая не является единой, закон однозначно устанавливает, что просрочка кредитора наступает и в этом последнем случае, однако момент ее возникновения определяется не самим предложением исполнения, а дальнейшим совершением депозита;

–несовершение кредитором иных необходимых действий, без которых должник не в состоянии исполнить обязательство (например, непредоставление вещи, с которой должником должна выполняться работа или услуга, несообщение банковских реквизитов для совершения платежа, непредоставление транспортных средств для погрузки товара, несовершение подготовительных действий для принятия исполнения, например по освобождению склада, на котором должно быть исполнено обязательство);

б) отсутствие правомерного основания для неисполнения указанной кредиторской обязанности. Иными словами, отказ кредитора от принятия предложенного ему исполнения должен быть необоснованным. Это условие не соблюдается, например, при предложении должником ненадлежащего исполнения (за исключением просроченного, которое кредитор по общему правилу обязан принять: см. комм. ч. 1 ст. 1208); к ненадлежащему относится в том числе досрочное исполнение, если срок исполнения установлен в интересах кредитора (см. ст. 1184 и комм. к ней). От ненадлежащего исполнения кредитор вправе отказаться, не рискуя впасть в просрочку. Правомерность основания отказа оценивается с учетом критериев корректности и добросовестности (ст. 1176). Исходя из этого, правомерным основанием будет также, например, предложение должником предоставления во время или в месте, делающих его принятие чрезмерно обременительным или невозможным для кредитора, хотя бы формально такое исполнение и соответствовало условиям обязательства, т.е. было надлежащим.

Комментируемая статья не упоминает в числе условий просрочки вину кредитора. Согласно как идее разработчиков ИГК (R. 1941, 87; R. 1942, 568), так и общепринятому толкованию для наступления просрочки кредитора не имеет значения, является ли его поведение виновным: негативные последствия его просрочки, предусмотренные в ст. 1207, наступают независимо от его вины (впрочем, применительно к обязанности возместить должнику вызванные просрочкой убытки этот вопрос является спорным в доктрине).

167

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 1/2021

Статья 1207. Последствия

Когда кредитор находится в просрочке, он несет риск невозможности предоставления, наступающей по причине, не зависящей от должника. [Ему] более не причитаются проценты, а также плоды от вещи, которые еще не были получены должником.

Кредитор также обязан возместить убытки, возникшие в результате его просрочки, и нести расходы на хранение и обеспечение сохранности причитающейся [ему] вещи.

Последствия просрочки наступают со дня предложения [исполнения], если таковое впоследствии признано действительным вступившим в законную силу судебным решением или если оно принято кредитором.

Комментарий

1.Положения настоящей статьи в целом воспроизводят нормы о последствиях mora creditoris в римском праве.

Сама по себе просрочка кредитора не освобождает должника от исполнения: такой эффект согласно первой части комментируемой статьи производит только случайно наступившая невозможность исполнения (освобождение может произойти и по другим основаниям, например внесением в депозит, о чем ниже). В отсутствие просрочки риск этой невозможности не лежал бы ни на одной из сторон: обязательство прекратилось бы и должник не нес бы ответственности за неисполнение, но и не мог бы требовать от кредитора встречного предоставления (если обязательства сторон возникли из синаллагматичного договора). При просрочке же кредитора наступившая невозможность предоставления освобождает должника, но не прекращает встречное обязательство: в этом и состоит риск кредитора, находящегося в просрочке, о котором говорит первая часть статьи. Поэтому должник — выступающий в этом встречном обязательстве уже кредитором — вправе требовать исполнения этого обязательства (например, оплаты случайно погибшего во время просрочки товара).

Эта же часть статьи устанавливает еще одно последствие просрочки кредитора: причитавшиеся ему проценты по денежному обязательству и плоды от плодоприносящей вещи с момента установления просрочки ему более не причитаются. Напротив, ему причитаются начисленные до этого момента проценты, а также плоды, уже полученные к этому моменту должником.

2.Еще одно негативное последствие для кредитора — его обязанность возместить должнику убытки, вызванные просрочкой, в частности возместить ему расходы на вещь, которая должна быть передана кредитору. Как уже говорилось в комм. ст. 1206, в доктрине является спорным вопрос, требуется ли для возложения этой ответственности вина кредитора. Отметим, что в российском праве этот вопрос решается положительно в п. 2 ст. 406 ГК РФ. Учитывая, что итальянский закон не содержит подобной нормы, ответ должен быть, как представляется, отрицательным,

168

Зарубежное право

по крайней мере в том, что касается возмещения расходов на вещь, поскольку речь в данном случае идет скорее даже не об ответственности, а о распределении обязанностей по необходимому содержанию вещи.

3.Третья часть статьи определяет момент, с которого наступают последствия просрочки: это предложение надлежащего исполнения. С этого момента события могут развиваться двумя путями:

Статья 1208. Реквизиты действительности предложения [исполнения]

Чтобы предложение [исполнения] было действительным, необходимо:

1)чтобы оно было сделано кредитору, способному к получению, или тому, кто уполномочен получить для него;

2)чтобы оно было сделано лицом, которое может действительным образом исполнять [обязательство];

3)чтобы оно включало полностью причитающиеся [по обязательству] сумму или вещи, плоды или проценты и издержки, точный размер которых уже известен, а также некоторую сумму для издержек, точный размер которых еще неизвестен, с оговоркой о [ее] дополнении, если это необходимо;

4)чтобы истек срок, если он установлен сторонами в пользу кредитора;

5)чтобы наступило условие, от которого зависит обязательство;

6)чтобы предложение [исполнения] было сделано лично кредитору или в его местонахождении;

7)чтобы предложение [исполнения] было сделано публичным должностным лицом, уполномоченным на это.

169

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 1/2021

Должник может поставить предложение [исполнения] в зависимость от дачи кредитором согласия, необходимого для освобождения имущества от вещных обеспечений или других обременений, так или иначе ограничивающих возможность распоряжения им.

Комментарий

1.Реквизиты действительности предложения исполнения, предусмотренные настоящей статьей, а также ст. 1209, имеют значение для установления просрочки кредитора: ее может вызвать только предложение исполнения, соответствующее этим реквизитам. Данные нормы существенно отличаются от норм российского законодательства, которые, закрепляя в принципе те же условия установления просрочки кредитора (п. 1 ст. 406 ГК РФ), что и ИГК (ст. 1206), не предусматривают никаких формальных требований и процедур, соблюдение которых необходимо для того, чтобы кредитор мог считаться находящимся в просрочке. Хотя и допуская также неформальное предложение исполнения («согласно обыкновениям»: см. ст. 1214 и комм. к ней), итальянский законодатель связывает с ним лишь исключение просрочки должника, но не установление просрочки кредитора: чтобы в случае неформального предложения исполнения наступила просрочка кредитора, должнику придется выполнить формальные процедуры иного рода — связанные на этот раз с совершением депозита (см. ч. 1 ст. 1210, ст. 1212, 1214 и комм. к ним), лишь в момент которого и начнется mora credendi.

Как уже отмечалось, необходимость всех этих формальностей обычно объясняется в итальянской доктрине серьезностью правовых последствий, которые наступают для кредитора ввиду состояния просрочки. Этой же идеей руководствовались и разработчики ИГК: просрочка кредитора, говорится в Докладе к проекту, «вызывает правовые последствия такой тяжести (ст. 1207, первая и вторая части), что установление момента, к которому она должна восходить, не может быть вверено неопределенности ненадежных свидетельских показаний, как произошло бы, если бы даже [неформальное] предложение [исполнения, сделанное] в соответствии с обыкновениями, было бы полностью приравнено к формальному предложению. Система нового кодекса тем самым основывается на фундаменте доказательственной определенности: просрочка кредитора предполагает или формальный акт предложения [исполнения], или формальный акт [совершения] депозита, если предложение не было формальным» (R. 1942, 568).

Требования к действительности предложения исполнения в большей части совпадают с параметрами вообще надлежащего исполнения, которое кредитор обязан принять, однако есть и отличия: не всегда являются параметрами надлежащего исполнения требования, установленные в п. 3 (в части издержек) и п. 6, и никогда не является таковым требование п. 7 комментируемой статьи. Рассмотрим каждое требование отдельно:

1)предложение должно быть сделано надлежащему субъекту (см. ст. 1188–1190 и комм. к ним). Имеется, однако, особенность для реального предложения (см. п. 6 комментируемой статьи);

170

Зарубежное право

2)оно должно быть сделано надлежащим субъектом, способным действительным образом исполнять обязательство, но при этом не обязательно самим должником или его представителем: оно может быть сделано также третьим лицом (ст. 1180);

3)оно должно предусматривать не только полное исполнение, но и сверх того покрытие издержек, которые понес или еще должен будет понести кредитор в связи с получением такового. Требование о полном исполнении корреспондирует положению, согласно которому кредитор вправе не принимать частичное исполнение (ст. 1181). Несмотря на отсутствие в данном пункте, как и вообще в комментируемой статье, упоминаний о том, что предложенное исполнение должно соответствовать содержанию обязательства также и по иным параметрам (например, по качеству), это, согласно единодушному толкованию, подразумевается. Исключение составляет лишь предложение исполнения с опозданием: просроченное исполнение является ненадлежащим, но кредитор по общему правилу не вправе отказаться от его принятия, поэтому предложение должником просроченного исполнения способно поставить кредитора в просрочку. Что касается покрытия издержек (расходов) кредитора, которые подлежат возмещению должником, то в данном пункте говорится об издержках двух видов — ликвидных и неликвидных (spese liquide и non liquide). Если их точный размер уже известен (ликвидные издержки), то предложение исполнения должно полностью их включать, если же еще неизвестен (неликвидные издержки), то должник должен предложить некоторую сумму на их покрытие по своему усмотрению с указанием, что при необходимости, когда этот размер точно определится, она будет дополнена;

4)оно должно быть своевременным, т.е. сделано не ранее срока исполнения, если этот срок установлен в пользу кредитора: это объясняется тем, что при таком характере срока должник не вправе исполнять досрочно (такое исполнение было бы ненадлежащим), а кредитор не обязан принимать досрочное исполнение (см. ст. 1184 и комм. к ней);

5)оно должно быть сделано также после наступления условия, с которым связано возникновение обязательства. Имеется в виду обязательство из условной сделки, при этом речь идет, разумеется, об отлагательном условии;

6)в случае реального предложения исполнения (ч. 1 ст. 1209) оно должно быть сделано

лично кредитору или в его местонахождении. Этот пункт применяется только при реальном предложении;

7)оно должно быть сделано через уполномоченное на это публичное должностное лицо. Вообще публичным должностным лицом (ufficiale pubblico) в итальянском правопорядке является субъект, осуществляющий публичную функцию (законодательную, судебную, административную) независимо от того, является ли он государственным служащим (так, нотариус, хотя он и не состоит на госслужбе, — тоже публичное должностное лицо). При этом уполномоченными на реальное предложение исполнения (ч. 1 ст. 1209) являются нотариусы и судебные приставы, а на предложение исполнения посредством заявления требования (ч. 2 ст. 1209) — судебные приставы (ст. 73 Закона о введении в действие ИГК).

171

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 1/2021

2.Вторая часть статьи защищает интересы должника, предоставляя ему возможность сделать «условное» предложение исполнения, т.е. поставить это предложение в зависимость от дачи кредитором согласия, необходимого для освобождения имущества от вещных обеспечений или других обременений, ограничивающих возможность распоряжения им (см. ст. 1200 и комм. к ней). Пока кредитор не даст такого согласия, он не получит предоставления от должника и при этом будет находиться в просрочке.

Статья 1209. Реальное предложение [исполнения] и предложение [исполнения] посредством заявления требования

Если обязательство имеет своим предметом деньги, ценные бумаги или [иные] движимые вещи, подлежащие передаче в местонахождении кредитора, то предложение [исполнения] должно быть реальным.

Если же речь идет о движимых вещах, подлежащих передаче в другом месте, предложение [исполнения] состоит в заявлении кредитору требования об их получении, совершенном посредством акта, доведенного до его сведения в формах, предписанных для судебных повесток.

Комментарий

1.Комментируемая статья закрепляет ряд формальностей для установления просрочки кредитора, обычно объясняемых теми же соображениями, что приводятся и в обоснование предписаний ч. 1 ст. 1208 (см. комм. к ней). Как уже отмечено во введении к настоящему разделу и в комм. ч. 1 ст. 1208, подобные формальности не были известны римскому праву (хотя оно тоже требовало реального предложения исполнения, однако под таковым понималось не строго формальная процедура, подобная предусмотренной в ст. 1208–1209, а лишь серьезное предложение, сделанное не на одних только словах), совершенно чужды они и ряду современных правовых систем, в том числе отечественному правопорядку.

В данной статье говорится лишь о предоставлении, состоящем в передаче движимых вещей; в отношении же недвижимостей действуют нормы ст. 1216.

Первая часть статьи говорит о так называемом реальном предложении (offerta reale) исполнения, которое необходимо тогда, когда движимые вещи подлежат передаче в местонахождении кредитора (см. ст. 1182 и комм. к ней). Эти вещи должны быть доставлены публичным должностным лицом кредитору, с тем чтобы в случае их принятия кредитором состоялось исполнение. При этом роль расписки (ст. 1199) будет выполнять протокол, составленный должностным лицом.

2.Вторая же часть посвящена другой форме предложения исполнения — предложению посредством заявления требования (offerta per intimazione). Эта форма необходима тогда, когда движимые вещи подлежат передаче кредитору в ином месте,

172

Зарубежное право

отличном от его местонахождения. Она состоит в предложении, обращенном публичным должностным лицом кредитору, получить вещь в определенном месте и в определенное время или совершить иные действия, необходимые для того, чтобы исполнение стало возможным. Такое предложение так же, как и предусмотренное в первой части комментируемой статьи, является строго формальным, причем соответствующий акт должен быть определенным образом доведен до сведения кредитора. В этой и последующих статьях «доведение до сведения», «уведомление» (notificazione) означает, если специально не оговорено иное, вручение судебным приставом адресату (или иным лицам, указанным в законе) надлежаще заверенной копии акта, о котором производится уведомление. Упоминание в статье о «формах, предписанных для судебных повесток» как раз и означает, что уведомление делается через судебного пристава.

Статья 1210. Право депозита и его освобождающие последствия

Если кредитор отказывается принять реальное предложение [исполнения] или не является для получения вещей, предложенных ему посредством заявления требования, должник может совершить депозит.

С совершением депозита, когда последний принят кредитором или признан действительным вступившим в законную силу судебным решением, должник не может более отозвать его и освобождается от своего обязательства.

Комментарий

1.Депозит может иметь место лишь в отношении движимых вещей. Если же предметом предоставления является недвижимость, то действует правило ст. 1216.

Институт депозита (известный уже римскому праву в форме сдачи опечатанных вещей, составляющих предмет предоставления, в храм) позволяет должнику освободиться от обязательства без участия кредитора и является завершающим этапом сложного процесса, который обычно имеет три стадии, каждая из которых сопровождается своими особыми правовыми последствиями:

а) неформальное предложение исполнения кредитору (ст. 1214), которое позволяет должнику избежать собственной просрочки (ст. 1220);

б) формальное предложение (ст. 1208, 1209), посредством которого должник ставит кредитора в состояние просрочки, но еще не освобождается от обязательства;

в) внесение в депозит движимых вещей, благодаря чему должник считается исполнившим обязательство и освобождается от него.

При этом прежде чем приступить к третьей стадии — внесению в депозит, необходимо пройти как минимум одну из первых двух стадий, т.е. должнику необходимо

173

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 1/2021

предложить кредитору исполнение одним из двух способов — неформально или формально, и только после этого он может прибегать к депозиту. Различие между этими двумя комбинациями будет состоять лишь в том, что при формальном предложении просрочка кредитора со всеми вытекающими из нее последствиями наступит уже в момент такого предложения, а при неформальном — в момент совершения депозита (ст. 1214). Это регулирование отличается от российского, знающего только неформальное предложение исполнения, которое, однако, влечет впадение отказывающегося его принять кредитора в просрочку уже с момента предложения (п. 1 ст. 406 ГК РФ).

Комментируемая статья говорит о последствиях отказа кредитора принять лишь формально предложенное исполнение (в отношении неформального предложения см. ст. 1214). Эти последствия состоят в том, что должник получает право совершить депозит, т.е. сдать вещи на хранение, заключив соответствующий договор. Согласно преобладающему мнению, этот договор в данном случае является договором в пользу третьего лица, а именно в пользу кредитора (по исполненному посредством внесения в депозит обязательству), которому хранитель и должен произвести исполнение.

2.Вопрос о моменте, с которого должник считается освобожденным от обязательства, а последнее — прекращенным, является спорным. Согласно одному мнению, основанному на буквальном толковании употребленного в данной статье союза «когда» (quando), а также на толковании ст. 1213 о последствиях отзыва депозита, это происходит в момент принятия депозита кредитором или вступления в законную силу решения суда о признании депозита действительным. Согласно же другой позиции, сторонники которой прибегают к аналогии с ч. 3 ст. 1207, освобождение должника происходит при условии наступления указанных событий (отлагательное условие), но с момента совершения депозита, т.е. имеет место ретроактивный эффект.

Статья 1211. Вещи скоропортящиеся или требующие дорогостоящего хранения20

Если вещи не могут быть сохранены или являются скоропортящимися либо если расходы на их хранение чрезмерны, должник после реального предложения [исполнения] или заявления требования [о необходимости] их забрать может получить разрешение суда21 на их продажу в порядке, установленном для арестованных вещей, и на внесение в депозит их цены.

Комментарий

Статья регулирует ситуацию, когда депозит подлежащих передаче кредитору вещей привел бы к их уничтожению, а значит, не достиг бы своей цели, или повлек

20В редакции ст. 150 законодательного декрета от 19 февраля 1998 г. № 51 «Нормы по вопросу учреждения [должности] единоличного судьи первой инстанции».

21С 31 октября 2021 г. — мирового судьи (ч. 2 ст. 27 законодательного декрета от 13 июля 2017 г. № 116).

174

Зарубежное право

бы для должника чрезмерные расходы. В такой ситуации должник, выполнив формальности, предписанные предыдущими статьями, т.е. сделав формальное предложение об исполнении такими вещами, может получить разрешение мирового судьи на их продажу в порядке, установленном для вещей, на которые наложен арест, и на внесение в депозит вырученной суммы. Таким образом, на основании закона произойдет замена предмета в обязательстве, которое теперь будет исполнено денежными средствами.

Нельзя не высказать сомнение по поводу эффективности подобного регулирования, предписывающего добросовестному должнику пройти, по сути, трехуровневую процедуру, т.е. (а) сделать формальное предложение исполнения, (б) получить разрешение судьи на продажу вещей и (в) реализовать их на специально организованных судебных торгах (asta giudiziaria). Думается, велика вероятность того, что многие виды скоропортящихся вещей к завершению всех этих процедур просто не сохранятся, а в связи с вещами, расходы на хранение которых чрезмерны, должник неминуемо понесет убытки как минимум в виде тех расходов, которые будут произведены до выполнения процедуры формального предложения исполнения, ибо до указанного момента кредитор в любом случае — виновен он или нет — не находится в просрочке, а значит, не будет нести риск таких расходов, как и риск утраты скоропортящихся вещей.

Статья 1212. Реквизиты [действительности] депозита

Для действительности депозита необходимо:

1)чтобы ему предшествовало извещение, доведенное до сведения кредитора и содержащее указание на день, час и место, в которые предложенная вещь будет внесена в депозит;

2)чтобы должник передал вещь вместе с процентами и плодами, причитающимися вплоть до дня предложения [исполнения] в месте, указанном законом или, в отсутствие [такого указания], судьей;

3)чтобы публичным должностным лицом был составлен протокол, из которого явствовала бы природа предложенных вещей, отказ получить их со стороны кредитора или его неявка и, наконец, факт внесения в депозит;

4)чтобы в случае неявки кредитора протокол внесения в депозит был доведен до его сведения с предложением получить депонированную вещь.

Депозит, предметом которого являются денежные суммы, может быть совершен также в кредитной организации.

Комментарий

1–2. Данная статья вводит дальнейшие формальности, комментировать которые излишне. Отметим лишь, что они явно осложняют положение исправного и добро-

175

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 1/2021

Статья 1213. Отзыв депозита

Депозит не производит последствий, если должник его отзывает, прежде чем он принят кредитором или прежде чем он признан действительным вступившим в законную силу судебным решением.

Если после принятия депозита [кредитором] или после вступления в законную силу судебного решения, признающего его действительным, кредитор позволяет, чтобы должник отозвал депозит, он больше не может ни обращаться [с требованиями] против содолжников и поручителей, ни воспользоваться привилегиями, ручным залогом и ипотеками, которые обеспечивали право требования.

Комментарий

1.Первая часть статьи регламентирует ситуацию отзыва должником депозита до того момента, когда тот становится безотзывным и производит свой освобождающий

176

Зарубежное право

от обязательства эффект (см. ч. 2 ст. 1210 и комм. к ней). Такой отзыв приводит к тому, что пресекается начатый процесс освобождения должника от обязательства, поэтому от должника может быть потребовано исполнение; кроме того, остаются

всиле возможная солидарность обязательства и все обеспечения, перечисленные во второй части настоящей статьи. Однако указанный процесс не аннулируется полностью: формальное предложение исполнения, предшествовавшее депозиту, сохраняет свою силу, кредитор продолжает находиться в просрочке, поэтому должник не должен делать формальное предложение повторно и может непосредственно совершить новый депозит.

2.Во второй же части статьи речь идет об отзыве депозита должником уже после того, как тот стал безотзывным и произвел свой освобождающий эффект. Такой отзыв допустим лишь с согласия кредитора и влечет ряд невыгодных для него последствий, перечисленных в этой же части. Поскольку обязательство к этому моменту уже прекратилось вместе со всеми его обеспечениями, подобный отзыв означает лишь расторжение должником договора хранения при отказе кредитора, в пользу которого он заключен, воспользоваться своим правом.

Статья 1214. Предложение [исполнения] в соответствии с обыкновениями и депозит

Если должник предложил [к исполнению] подлежащую передаче вещь способами, соответствующими обыкновениям, вместо тех, что предписаны статьями 1208 и 1209, последствия просрочки наступают со дня, когда он совершает депозит в соответствии со статьей 1212, если таковой принят кредитором или признан действительным вступившим в законную силу судебным решением.

Комментарий

Данная статья, в отличие от всех предыдущих, посвященных просрочке кредитора, несколько облегчает положение добросовестного должника, позволяя ему предложить исполнение неформальными способами, т.е. способами, соответствующими обыкновениям (forme d’uso). Под uso в данном случае имеется в виду не обычай как источник права, а обычная деловая практика, деловые обыкновения

всоответствии с принципами корректности и добросовестности. Так, судебная практика признает в качестве допустимого неформального предложения исполнения денежного обязательства выдачу чека или совершение почтового перевода: если кредитор не инкассирует соответствующие суммы, должник не считается находящимся в просрочке, поскольку он предложил исполнение, хотя бы и неформально.

Таким образом, должник может выбрать, совершить формальное или неформальное (согласно обыкновениям) предложение исполнения, однако лишь при первом варианте просрочка кредитора со всеми вытекающими последствиями начнется уже в момент такого предложения; при втором же для этого будет необходимо совершение депозита как формального акта.

177

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 1/2021

Однако, как уже отмечалось, вопрос о соотношении данной статьи со ст. 1208 с одной стороны и ст. 1220 — с другой является спорным: согласно иной интерпретации, менее предпочтительной, неформальное предложение не является альтернативным формальному и служит лишь для того, чтобы предотвратить просрочку должника (ст. 1220).

Статья 1215. Расходы

Когда реальное предложение [исполнения] и депозит действительны, понесенные расходы возлагаются на кредитора.

Комментарий

Данная статья посвящена одному из неблагоприятных для кредитора последствий его просрочки (которая наступает при формальном предложении исполнения или при совершении депозита, если предложение было неформальным), предусмотренному также в ч. 3 ст. 1207 и состоящему в том, что из общего правила, согласно которому расходы на исполнение несет должник (ст. 1196), в случае mora credendi делается изъятие: такие расходы возлагаются на кредитора. Судебная практика, однако, при применении этой нормы исходит из принципа корректности (ст. 1175), признавая, например, некорректным поведение должника, который делает кредитору сразу же формальное предложение исполнения, не попытавшись перед этим предложить его неформально, что позволило бы кредитору принять предоставление и избежать последствий просрочки: в этом случае должнику отказывается в возмещении расходов.

Если расходы, возлагаемые в соответствии с настоящей статьей на кредитора, связаны с депозитом и понесены хранителем, последний может их взыскивать только с должника как стороны в договоре хранения, а тот уже может в порядке регресса взыскивать их с кредитора.

Статья 1216. Заявление требования о принятии передачи недвижимости

Если должна быть передана недвижимость, предложение [исполнения] состоит в заявлении кредитору требования о принятии владения ею. Заявление требования должно быть сделано в форме, установленной частью второй статьи 1209.

Должник после заявления кредитору этого требования может получить от судьи назначение секвестратария. В таком случае он освобождается [от обязательства] с момента, когда он передал секвестратарию причитающуюся вещь.

Комментарий

1.Первая часть статьи регулирует порядок установления просрочки кредитора в обязательстве, предмет которого состоит в передаче недвижимости: кредитору фор-

178

Зарубежное право

мально предлагается принять владение ею, и такое предложение делается в той же форме, что и при обязательстве передачи движимых вещей в месте ином, чем местонахождение кредитора (ч. 2 ст. 1209).

2.Вторая часть статьи посвящена следующей за установлением просрочки стадии — установлению секвестра на недвижимость и тем самым освобождению должника от обязательства. Хотя как в первой, так и во второй части статьи говорится только о формальном предложении исполнения, принято считать, что таковое необходимо лишь для установления просрочки кредитора, тогда как в целях секвестра достаточно и неформального предложения в соответствии с обыкновениями (ст. 1214).

Поскольку секвестр в отношении недвижимости выполняет ту же функцию освобождения должника от обязательства, которую выполняет в отношении движимых вещей депозит, по аналогии считается, что секвестр производит указанный эффект лишь после принятия его кредитором или вступления в законную силу судебного решения, признающего его действительность (ст. 1210). В связи с этим возникает тот же, что и при депозите, вопрос о ретроактивном освобождающем действии этих фактов с момента передачи недвижимости секвестратарию.

Статья 1217. Обязательства по совершению действий

Если предоставление заключается в действии, кредитор ставится в состояние просрочки посредством заявления требования о принятии предоставления или о совершении действий, необходимых с его стороны для того, чтобы сделать его возможным.

Заявление требования может быть сделано способами, соответствующими обыкновениям.

Комментарий

1.Если предшествующие статьи, посвященные просрочке кредитора, регулируют этот вопрос применительно к обязательствам по передаче вещей, то данная статья решает его в отношении обязательств fare, т.е. обязательств, предметом которых является совершение должником определенных действий. При этом речь идет о любом действии, кроме передачи вещи, поскольку обязательства по передаче вещей в современном итальянском праве — это обязательства с предметом dare (подробнее см. комм. ст. 1174).

В объяснениях разработчиков проекта Книги ИГК «Об обязательствах» применительно к настоящей статье (R. 1941, 95) прямо упоминаются также обязательства, имеющие предметом бездействие (non fare). Не вполне ясно, однако, каким образом можно требовать от кредитора принятия исполнения таких обязательств, а значит, как эта статья может к ним применяться.

179

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 1/2021

2.Вторая часть статьи закрепляет правило о неформальности предложения исполнения по рассматриваемым обязательствам, что с точки зрения процедуры и момента установления просрочки кредитора ставит должника в таких обязательствах в гораздо более благоприятное положение, чем в обязательствах по передаче вещей. Неформальное предложение делается путем требования о принятии (intimazione di ricevere), заявленного способами, соответствующими обыкновениям (толкование этого термина см. в комм. ст. 1214).

В статье регламентируется порядок установления состояния просрочки кредитора и ничего не говорится о том, когда должник считается освобожденным от обязательства. Такое умолчание законодателя дает место различным доктринальным интерпретациям. Согласно одной из них, предусмотренное в настоящей статье предложение исполнения служит как для установления состояния просрочки кредитора, так и для освобождения должника от обязательства; но, поскольку в силу специфики обязательств fare для их исполнения необходима деятельность самого должника (в отношении их предмета невозможен депозит или назначение секвестратария), освобождение должника от обязательства происходит лишь с принятием предложения исполнения кредитором или с вступлением в законную силу судебного решения о признании действительным предложения исполнения (ср. ч. 3 ст. 1207). В соответствии с другим толкованием просрочка кредитора в данном случае означает наступившую временную невозможность предоставления по причине, не зависящей от должника, а значит, должник освобождается от обязательства лишь тогда, «когда в связи с основанием обязательства или природой [его] предмета должник не может более считаться обязанным исполнить предоставление или же кредитор не имеет более интереса в его получении» (ч. 2 ст. 1256).

Продолжение читайте в следующем номере

General Provisions on Obligations of the Civil Code of Italy

(Translation and Article-by-Article Commentary to Art. 1173–1320) (Part 1)

For the first time, a Russian translation and a detailed article-by-article commentary on Title I, ‘On Obligations in General’ (articles 1173–1320) of Book Four of the Italian Civil Code in force (as at 31 December 2020), adopted in 1942, is published. This title is essentially the General Part of Italian law of obligations. This issue publishes the first two chapters of the Title: ‘Introductory Clauses’ and ‘On the Performance of Obligations’.

Keywords: Italian Civil Code, Codice civile italiano, law of obligations, obbligazioni, performance of obligations, adempimento delle obbligazioni, indemnity, prestazione in luogo dell’adempimento, subrogation, surrogazione, creditor’s delay, mora del creditore

Daniil Tuzov

Full Professor of Roman and Civil Law at Saint Petersburg State University, Doctor of Juridical Sciences, dottore di ricerca in Diritto civilromanistico (Rome, La Sapienza) (e-mail: dtuzov@mail.ru).

Anna Sargsyan

Master Student at the Civil Law Department of the Law Faculty of Saint Petersburg State University.

180

Судебная

практика

Кирилл Алексеевич Тарасов

бакалавр права (МГУ им. М.В. Ломоносова), слушатель МГУ им. М.В. Ломоносова, младший юрист «Пепеляев Групп»

Александр Владимирович Бруцкий

бакалавр права (МГУ им. М.В. Ломоносова), слушатель МГУ им. М.В. Ломоносова

Обзор практики применения норм законодательства о выходе из обществ

сограниченной ответственностью (часть 1)

Встатье исследуется судебная практика по применению института выхода участника из общества с ограниченной ответственностью, который претерпел значительные законодательные изменения. Авторы формулируют условия действительности выхода из обществ с ограниченной ответственностью, дают ответ на наиболее проблемные вопросы, возникающие при выплате вышедшему участнику действительной стоимости доли, а также положительно оценивают законодательные изменения в ретроспективе предшествующей практики их применения.

Ключевые слова: общество с ограниченной ответственностью, выход из общества с ограниченной ответственностью, действительная стоимость доли

181

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 1/2021

Введение

Институт выхода участника из общества с ограниченной ответственностью за весь период его существования в отечественном правопорядке неоднократно подвергался законодательным изменениям, последнее из которых пришлось на август 2020 г. Несмотря на частоту реформирования, в судебной практике по-прежнему возникают сложные вопросы, сопряженные с применением норм корпоративного законодательства о выходе из ООО. В настоящей статье авторы предприняли попытку осветить наиболее часто встречающиеся проблемы, которые могут возникать в судебной практике в связи с реализацией участником права на выход из ООО.

1.Правовая природа выхода участника из ООО

Внастоящее время в литературе1 и судебной практике2 сложился единообразный подход к квалификации выхода участника из ООО в качестве односторонней сделки, правовые последствия которой наступают при соблюдении ряда условий, предусмотренных законом и (или) соглашением сторон.

2.Условия действительности односторонней сделки

по выходу из ООО

Согласно разъяснениям, содержащимся в п. 51 постановления Пленума ВС РФ от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» (далее — постановление № 25), если односторонняя сделка совершена, когда законом или соглашением сторон ее совершение не предусмотрено или не соблюдены требования к ее совершению, то по общему правилу такая односторонняя сделка является недействительной.

Таким образом, применительно к выходу участника из ООО можно выделить две группы условий его действительности, при соблюдении которых выход участника из ООО будет порождать те правовые последствия, на которые он был направлен.

Группа 1: выход участника из ООО не должен противоречить закону и существу законодательного регулирования

1.Статья 26 Федерального закона от 08.02.1998 № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» (далее — Закон об ООО) предусматривает, что если устав

1См.: Новоселова Л.А. Заявление о выходе из ООО: судебная практика // Корпоративный юрист. 2006. № 11. С. 24–26; Крашенинников Е.А., Байгушева Ю.В. Право членства // Вестник ВАС РФ. 2013. № 12. С. 71–77; Майфат А.В. Некоторые вопросы прекращения корпоративных правоотношений: выход участника из общества с ограниченной ответственностью // Частное право. Преодолевая испытания. К 60-летию Б.М. Гонгало. М., 2016. С. 120–127.

2См.: постановление АС Московского округа от 23.12.2015 № Ф05-5112/15 по делу № А40-117162/2012; определение СКЭС ВС РФ от 29.01.2019 № 305-ЭС18-15149.

182

Судебная практика

ООО прямо не допускает выход из общества, то это тождественно прямому запрету на выход из ООО3.

Это правило не действует применительно к обществам с ограниченной ответственностью, созданным до внесения в ст. 26 Закона об ООО положения о том, что право на выход имеется, только если это предусмотрено уставом. Следовательно, для ООО, созданных до 01.07.2009, работает правило, существовавшее в прежней редакции Закона, — в таких обществах право на выход существует независимо от того, есть оно в уставе или нет4.

Например, в постановлении Президиума ВАС РФ от 17.09.2013 № 3277/13 суд указал, что согласно разъяснению, данному в п. 21 информационного письма Президиума ВАС РФ № 135, если устав общества, созданного до 01.07.2009, содержал положение о праве участников общества на выход из него, то это право сохраняется у них и после этой даты независимо от того, внесены ли в устав общества изменения в связи с приведением его в соответствие с новым законодательством. Причем это разъяснение не распространяется на случаи, когда после 01.07.2009 в устав ООО

вносится положение о запрете на выход участников из этого общества.

Какие правовые последствия наступают в ситуации, когда выход из ООО совершается в нарушение запрета? В судебной практике господствует подход, в соответствии с которым односторонняя сделка, совершенная в нарушение закона, является недействительной. В связи с этим арбитражные суды зачастую констатировали ничтожность односторонней сделки участника по выходу из общества, если устав не предусматривал право на это5.

2.Согласно разъяснениям, содержащимся в абз. 2 п. 74 постановления № 25, сделка является ничтожной и в том случае, если она противоречит существу законодательного регулирования соответствующего вида обязательства. В качестве примера ничтожной односторонней сделки по выходу из ООО можно привести выход из общества, совершенный под условием6 (ст. 157 ГК РФ). Здесь ничтожность следует не из прямого указания закона, а из противоречия существу законодательного регулирования.

3См.: постановление Тринадцатого ААС от 18.09.2012 № 13АП-14347/12 по делу № А56-5432/2012. В постановлении Двадцатого ААС от 19.12.2018 по делу № А23-3386/2018 содержится вывод о том, что лицо имеет право выйти из состава участников общества только в том случае, если это предусмотрено уставом общества, в связи с чем отсутствие указания на право выхода либо содержащийся в уставе запрет на выход влекут одинаковые правовые последствия.

4См.: п. 21 информационного письма Президиума ВАС РФ от 30.03.2010 № 135 «О некоторых вопросах, связанных с применением статьи 5 Федерального закона от 30.12.2008 № 312-ФЗ «О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации».

5См.: постановления АС Волго-Вятского округа от 06.05.2016 № Ф01-1355/2016 по делу № А284549/2015; Президиума ВАС РФ от 17.09.2013 № 3277/13 по делу № А41-10623/12; АС Московского округа от 07.11.2014 № Ф05-11833/14 по делу № А41-62019/13; Двадцатого ААС от 15.07.2019 № 20АП3747/2019 по делу № А23-1940/2018.

6См.: Сделки, представительство, исковая давность: постатейный комментарий к статьям 153–208 Гражданского кодекса Российской Федерации [Электронное издание. Редакция 1.0] / отв. ред. А.Г. Карапетов. М., 2018. С. 146.

183

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 1/2021

3.В качестве дополнительного условия для того, чтобы выход из общества порождал те правовые последствия, на которые он направлен, следует выделить наличие действительного, явно выраженного намерения участника на выход из ООО. Так, в судебной практике можно обнаружить примеры, когда требование о выделении (возврате) доли в уставном капитале7 либо просьба об увольнении и выплате действительной стоимости доли8 не признавались судами в качестве заявления о выходе участника из ООО. В частности, арбитражный суд указал на то, что из содержания заявления о выходе из общества должно явно и недвусмысленно следовать наличие воли участника на выход из общества в порядке ст. 26 Закона об ООО9.

Группа 2: выход участника из общества не должен противоречить договорному запрету на выход из ООО и должен быть совершен в соответствии с условиями заключенного корпоративного договора

Из п. 51 постановления № 25, а также п. 12 постановления Пленума ВС РФ от 22.11.2016 № 54 «О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации об обязательствах и их исполнении» (далее — постановление № 54) следует, что односторонняя сделка, совершенная в нарушение договорного запрета, является недействительной. Так, в судебной практике можно встретить ситуации, когда в нарушение условий корпоративного договора, запрещающего выход из общества (lock up provision), по требованию одного из участников признавался недействительным выход другого участника из данного общества10.

3. В каких случаях недействительная односторонняя сделка по выходу из общества будет порождать правовые последствия?

Как указывалось ранее, некоторые суды квалифицируют в качестве ничтожной одностороннюю сделку по выходу из ООО в случаях, когда устав не содержит разрешения на выход из общества. В связи с этим интересно узнать, при каких условиях такой выход все же будет порождать правовые последствия, на которые он был направлен.

Одобрение выхода из ООО на общем собрании участников

На текущий момент можно выделить две позиции судов по обозначенному вопросу. Согласно первой из них одобрение общим собранием заявления участника

7См.: постановление ФАС Уральского округа от 22.07.2008 по делу № А76-9983/2007-11-623/65.

8См.: постановление ФАС Северо-Западного округа от 08.06.2007 по делу № А66-13276/2005.

9См.: постановление ФАС Поволжского округа от 21.04.2010 по делу № А55-14427/2009.

10См.: постановление АС Северо-Западного округа от 17.12.2018 № Ф07-15100/2018 по делу № А055165/2018. Примечательно, что в данном деле суд опирался на диспозицию нормы п. 5 ст. 67.2 ГК РФ, которая, если толковать ее буквально, предполагает возможность оспаривания только двусторонних и многосторонних сделок («сделка, заключенная» вместо «сделка, совершенная»).

184

Судебная практика

о выходе из ООО не имеет правового значения, если устав общества не предусматривает право на выход11.

Например, АС Московского округа указал, что если устав общества не преду­ сматривает право выхода участника, то подача последним заявления о выходе не влечет правового эффекта в виде прекращения участия лица в обществе и перехода его доли к обществу независимо от наличия согласия на это самого общества12. В другом деле ФАС Дальневосточного округа отметил, что Закон об ООО

не предусматривает­ созыв и проведение общего собрания участников для рассмотрения заявления о выходе участника, поскольку этот вопрос не относится к компетенции общего собрания13. ФАС Московского округа в свое время приходил к выводу о том, что смысл правила о выходе из общества независимо от согласия других участников или самого общества заключается в том, что общество, получив в лице своих органов такое заявление, не вправе его рассматривать, удовлетворять его (или нет), обусловливать сам выход какими-либо требованиями либо исходить из того, что другие участники не согласны на выход14.

Вторая позиция предполагает, что если общее собрание участников фактически своими действиями одобряет (принимает корпоративное решение о выводе лица из числа участников с выплатой ему действительной стоимости доли и последующим распределением долей) недействительную одностороннюю сделку участника по выходу из ООО, то впоследствии общество не вправе ссылаться на ничтожность выхода участника из общества на основании п. 2 и 5 ст. 166 ГК РФ15. Во многом этот подход основан на понимании института эстоппеля как правового инструмента, который в определенных случаях нужен для преодоления неразумных законодательных запретов и легализации незаконных сделок.

По нашему мнению, нет концептуальных различий между тем, что (1) участники единогласно примут решение о внесении изменений в устав общества в части разрешения на выход из ООО либо согласно абз. 3 п. 1.2 ст. 26 Закона об ООО

предусмотрят в уставе условие о предоставлении права на выход из общества по решению общего собрания, принятому единогласно и тем, что (2) на общем собрании участники согласятся с неправомерным выходом одного из участников с последующим распределением его доли. Таким образом, вторая позиция судов заслуживает поддержки при условии, что ничтожный выход участника одобряется на общем собрании единогласно, поскольку аналогичный кворум для принятия решения требуется при внесении изменений в устав как в части разрешения на свободный выход из ООО, так и в части закрепления за общим собранием полномочия по предоставлению участнику права выйти из общества.

11См.: постановления ФАС Дальневосточного округа от 17.06.2013 № Ф03-2505/2013 по делу № А7310031/2012; АС Московского округа от 07.11.2014 № Ф05-11833/14 по делу № А41-62019/13; Пятого ААС от 04.07.2014 № 05АП-7815/2014 по делу № А51-5509/2014.

12См.: постановление АС Московского округа от 07.11.2014 № Ф05-11833/14 по делу № А41-62019/13.

13См.: постановление ФАС Дальневосточного округа от 17.06.2013 № Ф03-2505/2013 по делу № А7310031/2012.

14См.: постановление ФАС Московского округа от 14.08.2003 № КГ-А41/5645-03.

15См.: постановление АС Московского округа от 17.04.2019 № Ф05-4620/19 по делу № А40-87509/2018.

185

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 1/2021

Возможно, предлагаемый подход столкнется с определенной критикой. В частности, справедливым представляется возражение об отсутствии у общего собрания компетенции16 при решении вопросов об одобрении или о запрете на выход участника из общества. В соответствии со ст. 181.5 ГК РФ решение общего собрания участников по вопросу, не отнесенному к его компетенции, является ничтожным17. Однако, как указывалось ранее, мы не видим принципиальных различий между единогласным одобрением выхода и внесением изменений в устав в части разрешения свободно выходить из общества.

Недействительность решения общего собрания по данному вопросу порождает другую проблему: возможно ли квалифицировать в качестве противоречивого поведения заявление о недействительности при наличии решения общего собрания, которое не влечет юридических последствий в силу его ничтожности? Иными словами, насколько широко можно толковать диспозицию п. 1 ст. 167 ГК РФ в той части, что недействительная сделка не порождает юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью? Или все-таки недействительное решение общего собрания дает возможность ссылаться в обоснование недействительности односторонней сделки по выходу из общества на то обстоятельство, что данная сделка, несмотря на факт одобрения общим собранием, была совершена при наличии запрета на выход?

Абстрагируясь от вопроса о допустимости применения ст. 167 ГК РФ к главе 9.1 того же Кодекса18, следует отметить, что невозможность в последующем ссылаться на недействительность односторонней сделки по выходу из ООО при наличии ее корпоративного одобрения является одним из последствий недействительности решения общего собрания.

4. Правовые последствия выхода участника из ООО

Исходя из п. 6.1 ст. 23 и ст. 26 Закона об ООО, можно выделить два основных вида юридических последствий, возникающих в связи с выходом участника из общества.

Первое последствие — прекращение права участия вышедшего участника в ООО.

При решении вопроса об определении момента, с которого участник считается вышедшим из общества, арбитражные суды указывают, что поскольку выход из

ООО является односторонней сделкой, которая требует восприятия (ст. 165.1 ГК РФ), то участник считается вышедшим, а его доля — перешедшей к ООО с мо-

16См.: Новоселова Л.А. Указ. соч. См. также: постановления ФАС Волго-Вятского округа от 16.04.2003 по делу № А29-7691/02А; ФАС Московского округа от 14.08.2003 № КГ-А41/5645-03.

17См.: определение ВС РФ от 04.09.2019 № 303-ЭС19-14353; постановления АС Дальневосточного округа от 07.05.2019 № Ф03-1720/2019 по делу № А51-7823/2018; АС Центрального округа от 21.11.2017 № Ф10-4786/2017 по делу № А62-8571/2016.

18Например, в постановлении ФАС Московского округа от 20.12.2005 № Ф05-6862/2005 по делу № А40- 46247/04-106-273 суд указал, что к решению общего собрания акционеров неприменимы положения ст. 167 ГК РФ. Вместе с тем из определения СКЭС ВС РФ от 11.06.2020 № 306-ЭС19-24912 следует, что эти нормы могут применяться.

186

Судебная практика

мента получения обществом нотариально удостоверенного заявления участника о выходе (п. 2 ст. 94 ГК РФ)19. Это обстоятельство имеет большое практическое значение, поскольку именно с момента получения обществом заявления о выходе участник утрачивает весь комплекс имущественных и личных неимущественных прав, удостоверяемых долей участия в уставном капитале общества20. Следовательно, с момента получения обществом заявления о выходе бывший участник не вправе, например, оспаривать решения органов общества21 и требовать исключения других участников22.

Второе последствие — возникновение на стороне участника обязательственноправового требования по отношению к обществу о выплате действительной стоимости доли. Согласно п. 6.1 ст. 23 Закона об ООО общество обязано выплатить действительную стоимость доли вышедшему участнику в течение трех месяцев со дня возникновения соответствующей обязанности.

Следовательно, если уставом общества не предусмотрен иной срок для выплаты действительной стоимости доли, то при нарушении обществом трехмесячного срока требование вышедшего участника о выплате ему действительной стоимости доли может быть защищено в суде. При этом важно учитывать, что на размер действительной стоимости доли проценты по ст. 395 ГК РФ подлежат начислению не с момента вступления в силу решения суда о выплате действительной стоимости доли вышедшему участнику, а с момента просрочки обществом исполнения обязанности по такой выплате, т.е. по истечении трех месяцев с момента получения обществом заявления участника о выходе23.

4.1. Выплата вышедшему участнику действительной стоимости доли

4.1.1. Проблемы, связанные с доказыванием факта оплаты доли в уставном капитале вышедшим участником

В соответствии с п. 2 ст. 94 ГК РФ и п. 6.1 ст. 23 Закона об ООО вышедшему участнику должна быть выплачена действительная стоимость его доли. Условием выплаты действительной стоимости доли, помимо валидности односторонней сдел-

19См.: постановления АС Московского округа от 16.08.2018 № Ф05-11619/2018 по делу № А40233819/2017; АС Уральского округа от 05.08.2015 № Ф09-5124/15 по делу № А76-10202/2014.

20Также следует обратить внимание на то, что закон не связывает наступление указанных правовых последствий с фактом внесения изменений в части состава участников ООО в Единый государственный реестр юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, поскольку наличие соответствующей записи в ЕГРЮЛ не имеет правоустанавливающего характера.

21См.: постановления АС Уральского округа от 05.08.2015 № Ф09-5124/15 по делу № А76-10202/2014; АС Центрального округа от 19.11.2014 по делу № А08-8307/13.

22См.: постановление АС Московского округа от 16.08.2018 № Ф05-11619/2018 по делу № А40233819/2017; АС Волго-Вятского округа от 11.04.2016 № Ф01-1206/2016 по делу № А79-8976/2015.

23См.: постановление Президиума ВАС РФ от 03.11.2009 № 8628/09; определение ВАС РФ от 18.02.2008 № 1125/08.

187

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 1/2021

ки по выходу из общества, является оплата участником стоимости доли либо ее части24.

Вспорах о размере подлежащей выплате действительной стоимости доли нередко возникает вопрос о том, была ли полностью оплачена доля вышедшего участника. Так, если участник ее не оплатил, то при выходе из общества ему не может быть выплачена действительная стоимость доли25. Однако в том случае, когда участник оплатил свою долю в части, ему должна быть выплачена действительная стоимость доли пропорционально оплаченной части доли в уставном капитале общества26 (подп. «г» п. 16 постановления Пленума ВС РФ и Пленума ВАС РФ от 09.12.1999 № 90/14 «О некоторых вопросах применения Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» (далее — постановление № 90/14).

Всудебной практике можно обнаружить примеры, связанные с доказыванием факта оплаты доли в уставном капитале общества. В частности, в одном из дел27 суд указал на отражение в бухгалтерском балансе факта оплаты уставного капитала в полном объеме, эта информация также была отражена в протоколах об утверждении внесения дополнительных вкладов, в то время как по смыслу ст. 17 Закона об

ООО увеличение уставного капитала допускается только после его полной оплаты.

Вдругом деле суд обратил внимание на то, что с момента вступления истца в состав участников общества до момента подачи им заявления о выходе общество не предъявляло каких-либо требований (возражений) по факту неоплаты его доли, а также не предпринимало действий по распределению доли в связи с неоплатой уставного капитала28.

Отдельный пласт проблем, связанных с доказыванием факта оплаты доли в уставном капитале, может возникнуть в отношении обществ, которые были созданы незначительно позже появления Закона об ООО. Очевидно, что если общество было создано в 2000 г. и один из участников выходит из него в 2020 г., то платежные документы о внесении вклада в уставный капитал в счет оплаты доли, скорее всего, были утрачены.

Применительно к рассматриваемой проблеме Верховный Суд РФ отметил, что если с момента создания общества и до возникновения спора прошло много времени, то при разрешении вопроса об оплате доли в качестве подтверждающих ее доказательств могут быть приняты не только платежные документы о внесении денежного вклада в уставный капитал, но и иные свидетельства. ВС РФ поправил нижестоящие суды, которые ограничились простой констатацией того, что участ-

24См.: постановление ФАС Московского округа от 17.11.2004 № КГ-А41/10225-04.

25См.: постановления ФАС Дальневосточного округа от 04.07.2008 № Ф03-А51/08-1/2344 по делу № А517932/2007; ФАС Уральского округа от 18.08.2008 № Ф09-5740/08-С4 по делу № А60-11781/2007-С4.

26См.: постановления АС Волго-Вятского округа от 26.01.2015 № Ф01-5822/2014 по делу № А825313/2013; АС Московского округа от 30.07.2019 № Ф05-12116/2019 по делу № А40-77469/2018; Второго ААС от 27.08.2012 по делу № А29-1728/2012.

27См.: постановление Семнадцатого ААС от 29.12.2018 № 17АП-17358/2018-ГК по делу № А6018996/2017.

28См.: постановление АС Уральского округа от 07.12.2017 № Ф09-6595/17 по делу № А60-28406/2016.

188

Судебная практика

ником не был представлен платежный документ, указав, что суды не приняли во внимание объективную возможность утраты участниками по прошествии столь долгого времени тех или иных доказательств.

Помимо этого, ВС РФ сделал ряд иных принципиальных выводов. Во-первых, он обратил внимание на необходимость оценки судами документации общества (отчеты, бухгалтерские балансы) на предмет того, каким образом все это время учитывалась спорная доля. Во-вторых, Суд указал на необходимость проанализировать отношения лица, статус которого поставлен под сомнение, с другими участниками общества, исследовать, насколько поведение последних свидетельствовало о том, что они воспринимали вышедшего участника как полноправного участника общества (участвовал ли он в общих собраниях, голосовал ли он за принятие управленческих решений). В-третьих, суды должны были установить обстоятельства, касающиеся судьбы якобы неоплаченной доли со дня истечения предусмотренного законом срока на ее оплату и до дня возникновения спора, а также выяснить, распорядилось ли общество в предусмотренный законом срок неоплаченной долей по правилам ст. 24 Закона об ООО29.

4.1.2. Соотношение п. 6.1 и п. 8 ст. 23 Закона об ООО

Из п. 6.1 ст. 23 Закона об ООО следует, что общество обязано выплатить участнику, вышедшему в порядке ст. 26 Закона об ООО, действительную стоимость доли в течение трех месяцев с момента получения заявления участника о выходе. В то же время согласно п. 8 ст. 23 Закона об ООО общество обязано выплатить участнику действительную стоимость доли в течение одного года со дня ее перехода к обществу.

На наш взгляд, нормы п. 6.1 и 8 ст. 23 Закона об ООО должны соотноситься между собой как специальная и общая30, т.е. п. 6.1 является исключением из годичного срока, предусмотренного п. 831. В свою очередь, цель нормы п. 8 ст. 26 Закона об ООО сводится к тому, чтобы ограничить годичным сроком выплату обществом действительной стоимости доли вышедшему участнику32.

В этом смысле показательным является постановление Восемнадцатого ААС от 16.10.2017 № 18АП-10235/17, где суд отметил, что трехмесячный срок выплаты стоимости доли является диспозитивным, поскольку положением устава может быть предусмотрен иной срок, который не должен превышать императивные положения п. 8 ст. 23 Закона об ООО о предельном годичном сроке выплаты со дня перехода доли к обществу.

29См.: определение СКЭС ВС РФ от 22.07.2015 № 305-ЭС15-1819.

30См.: постановление АС Западно-Сибирского округа от 23.08.2016 № Ф04-2978/16 по делу № А678390/2015.

31См.: постановления АС Западно-Сибирского округа от 23.08.2016 № Ф04-2978/16 по делу № А678390/2015; Одиннадцатого ААС от 03.02.2020 по делу № А55-24089/2019.

32Так, в постановлении АС Западно-Сибирского округа от 26.02.2020 № Ф04-7889/20 по делу № А031548/2019 суд указал на ничтожность решения общего собрания в части установления периода выплаты действительной стоимости доли в течение 10 лет.

189

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 1/2021

Срок выплаты действительной стоимости доли вышедшему участнику

Как было упомянуто ранее, срок выплаты действительной стоимости доли вышедшему участнику составляет три месяца, если иное не предусмотрено уставом общества. В судебной практике п. 6.1 ст. 23 Закона об ООО в части трехмесячного срока выплаты действительной стоимости доли толкуется диспозитивно, в связи с чем стороны вправе установить в уставе как меньший, так и больший срок33. Однако следует учитывать, что по смыслу п. 8 ст. 26 Закона об ООО он не может превышать один год34.

В одном из дел суд исследовал вопрос об императивности нормы п. 6.1 ст. 23 Закона об ООО и пришел к выводу о том, что нормами п. 6.1 и 8 этой статьи устанавливается максимальный годичный срок, исчисляемый с момента перехода доли к ООО, в течение которого это общество обязано выплатить участнику действительную стоимость доли. При этом Законом об ООО или уставом общества может быть предусмотрен только меньший срок, т.е. императивность нормы вытекает из существа законодательного регулирования данного вида обязательства. По мнению суда, императивность в названных нормах права установлена исходя из целей законодательного регулирования защиты особо значимых охраняемых законом интересов и недопущения грубого нарушения баланса интересов сторон. В заключение суд отметил, что срок исполнения обществом обязанности выплатить участнику общества действительную стоимость его доли составляет три месяца со дня возникновения соответствующей обязанности (п. 6.1 ст. 23), может быть изменен уставом общества, но не должен превышать одного года согласно п. 8 ст. 23 Закона об ООО35.

С учетом квалификации годичного срока в качестве максимально допустимого для выплаты действительной стоимости доли вышедшему участнику неизбежно возникает вопрос: что делать суду, если устав содержит положение, например, о двухгодичном сроке выплаты действительной стоимости доли?

Первое решение лежит на поверхности: спорное положение устава признать недействительным, применить общий трехмесячный срок36. Однако, как представляется, это несправедливо, поскольку стороны явно выразили свою волю на увеличение срока. Более того, если суд признает подлежащим применению общий трехмесячный срок, то общество может оказаться в длительной просрочке. Учитывая, что в ряде случаев действительная стоимость доли может составлять значительные суммы, необходимо найти баланс между интересами вышедшего участника и интересами общества. Таким образом, в данной ситуации судам следует

33См.: постановление АС Уральского округа от 27.11.2017 № Ф09-7507/17 по делу № А47-7692/2016.

34См.: постановления Президиума ВАС РФ от 26.02.2013 № 13295/12; АС Дальневосточного округа от 14.05.2018 № Ф03-1532/2018 по делу № А24-2794/2016; Девятнадцатого ААС от 06.06.2016 № 19АП2036/2016 по делу № А48-6314/2015; Семнадцатого ААС от 04.02.2015 № 17АП-10118/2014-ГК по делу № А50-7685/2014, от 17.10.2013 № 17АП-1371/2013-ГК по делу № А50-23723/2012; Третьего ААС от 22.08.2017 по делу № А33-5890/2017; Пятого ААС от 15.12.2015 по делу № А24-810/2015.

35См.: постановление АС Центрального округа от 23.06.2020 № Ф10-4097/17 по делу № А36-2360/2017.

36См.: постановления Девятнадцатого ААС от 21.09.2015 № 19АП-3758/2015 по делу № А14-10310/2014; АС Дальневосточного округа от 14.05.2018 № Ф03-1532/2018 по делу № А24-2794/2016.

190

Судебная практика

рассматривать вопрос о допустимости использования некоего аналога сохраняющей редукции вплоть до императивной (п. 8 ст. 23 Закона об ООО), а не диспозитивной (п. 6.1 ст. 23 Закона об ООО) нормы закона.

В контексте п. 6.1 ст. 23 Закона об ООО нам удалось обнаружить судебный акт по вопросу, который почти не получил отражения в судебной практике. Перед судом стояла задача разобраться с тем, может ли участник в собственном заявлении о выходе указать иной срок выплаты действительной доли, который отличается от срока, предусмотренного законом и уставом общества (например, устав дублирует норму закона о трехмесячном сроке на выплату действительной стоимости доли). АС Центрального округа указал, что констатация самим вышедшим участником срока выплаты обществом действительной стоимости доли в заявлении о выходе не является установлением обязанности (права) общества выплатить ее в этот срок, так как должна быть четко выражена и оформлена воля на изменение срока выплаты по сравнению с тем, который предусмотрен законом (уставом)37.

По проблеме допустимости установления отсрочки исполнения обязанности общества по выплате действительной стоимости доли вышедшему участнику высказался и Девятнадцатый ААС, который указал на неприменимость условий соглашения о порядке выплаты действительной стоимости доли в части установления четырехлетнего срока на исполнение обязанности общества, предусмотренной п. 6.1 ст. 23 Закона об ООО38.

Также представляется интересным вопрос о правовых последствиях подачи бывшим участником иска о взыскании действительной стоимости доли при условии, что срок исполнения обществом обязанности по выплате действительной стоимости доли еще не наступил.

В этой ситуации можно выделить две позиции судов. Первая из них предполагает, что если участник обратился с иском о взыскании действительной стоимости доли до момента просрочки исполнения соответствующей обязанности обществом, то в удовлетворении исковых требований следует отказать39. При этом отказ не исключает возможности последующего обращения в суд с иском о взыскании действительной стоимости доли в случае просрочки40, поскольку не будет применяться правило о тождественности исков.

Согласно второй позиции, если в период судебного разбирательства наступил срок исполнения обществом обязанности по выплате действительной стоимости доли

37См.: постановление АС Центрального округа от 03.08.2017 № Ф10-3605/17 по делу № А62-4560/2016.

38См.: постановление Девятнадцатого ААС от 28.01.2020 № 19АП-2927/17 по делу № А36-2360/2017.

39См.: определения ВАС РФ от 15.09.2010 № ВАС-9152/10, от 03.07.2014 № ВАС-8288/14; постановления ФАС Северо-Кавказского округа от 17.09.2010 по делу № А53-15127/2009, от 02.07.2010 по делу № А5323507/2009; ФАС Поволжского округа от 12.05.2010 по делу № А65-31494/2009; Двадцатого ААС от 22.12.2010 № 20АП-5369/10 по делу № А09-5594/2010; ФАС Западно-Сибирского округа от 01.09.2010 по делу № А70-350/2010; Седьмого ААС от 07.10.2011 № 07АП-7328/11 по делу № А45-2001/2011.

40См.: постановления ФАС Северо-Кавказского округа от 02.07.2010 по делу № А53-23507/2009, от 17.09.2010 по делу № А53-15127/2009.

191

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 1/2021

вышедшему участнику (и она не была добровольно исполнена), то не может являться основанием для отказа в удовлетворении исковых требований тот факт, что на момент обращения в суд срок для исполнения обществом обязанности по выплате действительной стоимости доли не наступил41.

4.1.3. Срок исковой давности по требованию о выплате действительной стоимости доли

Закон об ООО не содержит специальных положений, регламентирующих срок исковой давности по требованию о взыскании действительной стоимости доли вышедшего участника в его пользу, в связи с чем подлежит применению общий трехлетний срок давности, предусмотренный ст. 196 ГК РФ42. Он начинает течь с момента, когда обществом была допущена просрочка по выплате действительной стоимости доли вышедшему участнику43.

4.1.4. «Банкротные» особенности

Согласно абз. 4 п. 8 ст. 23 Закона об ООО общество не вправе выплачивать действительную стоимость доли в случае, если на момент выплаты оно отвечает признакам несостоятельности либо если в результате выплаты такие признаки появятся.

Признаки банкротства общества закреплены в п. 2 ст. 3 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее — Закон о банкротстве): по общему правилу юридическое лицо считается неспособным удовлетворить требования кредиторов по денежным обязательствам, если соответствующие обязательства и (или) обязанность не исполнены им в течение трех месяцев с даты, когда они должны были быть исполнены.

Учитывая установленные Законом о банкротстве основания для оспаривания совершенных обществом сделок (в случае введения в отношении него одной из процедур, применяемых в делах о банкротстве), полагаем необходимым принимать во внимание наличие у общества признаков неплатежеспособности44 и (или) недостаточности45 имущества.

41См.: постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 15.07.2013 № Ф08-7765/12 по делу № А535948/2011; Пятнадцатого ААС от 12.08.2015 № 15АП-10823/15 по делу № А53-17251/2013.

42См.: постановления АС Западно-Сибирского округа от 23.08.2016 № Ф04-2978/16 по делу № А678390/2015; АС Уральского округа от 13.07.2018 № Ф09-2725/18 по делу № А76-5673/2015.

43См.: постановления АС Волго-Вятского округа от 24.08.2018 № Ф01-2814/2018 по делу № А8210064/2017; АС Уральского округа от 06.11.2018 № Ф09-7041/18 по делу № А47-10882/2017.

44Под неплатежеспособностью понимается прекращение исполнения должником части денежных обязательств или обязанностей по уплате обязательных платежей, вызванное недостаточностью денежных средств (ст. 2 Закона о банкротстве).

45Под недостаточностью имущества понимается превышение размера денежных обязательств и обязанностей по уплате обязательных платежей должника над стоимостью имущества (активов) должника (ст. 2 Закона о банкротстве).

192

Судебная практика

Говоря о выплате действительной стоимости доли в рамках процедуры банкротства, необходимо различать следующие ситуации.

А. На момент выплаты действительной стоимости доли общество отвечает признакам несостоятельности либо в результате выплаты такие признаки появятся

Абзац 4 п. 8 ст. 23 Закона об ООО предусматривает, что общество не вправе выплачивать действительную стоимость доли, если на момент выплаты оно отвечает признакам несостоятельности в соответствии с п. 2 ст. 3 Закона о банкротстве либо если в результате выплаты они у общества появятся.

Если общество не вправе выплачивать действительную стоимость доли вышедшему участнику согласно абз. 4 п. ст. 23 Закона об ООО, то оно на основании письменного заявления бывшего участника, поданного им не позднее чем в течение трех месяцев со дня истечения срока выплаты действительной стоимости доли, обязано восстановить его как участника и передать ему соответствующую долю в уставном капитале.

В одном из споров суд пришел к выводу, что положения абз. 4 п. 8 ст. 23 Закона об ООО во взаимосвязи с абз. 5 п. 1 ст. 63 Закона о банкротстве направлены на исключение ситуации, при которой участники (акционеры) должника могут получить часть имущества неплатежеспособного общества преимущественно перед его кредиторами46.

Однако встречается и иная судебная практика. Так, ВАС РФ неоднократно указывал, что само по себе наличие у общества просроченной на три месяца задолженности или возможности ее образования не является обстоятельством, исключающим взыскание судом действительной стоимости доли, но может служить препятствием для ее выплаты в ходе исполнения судебного акта (определения ВАС РФ от 19.01.2012 № ВАС-17433/11, от 14.06.2012 № ВАС-6940/12). Слово «может», видимо, означает, что при каких-то условиях наличие у общества просроченной на три месяца задолженности (наличие признаков банкротства) или возможности образования такой задолженности (появления признаков банкротства) не является препятствием для выплаты стоимости доли.

Таким образом, стоит отметить определенную противоречивость регулирования, которое буквально допускает выплату стоимости доли неплатежеспособным обществом (обществом в состоянии недостаточности имущества), если у него еще не возникли признаки банкротства, но запрещает выплату стоимости доли платежеспособным обществом, имеющим достаточный размер активов, но не исполнившим обязательство по оплате долга в течение более трех месяцев (к примеру, по причине непризнания наличия такой задолженности).

В первом описанном случае несоответствие компенсируется возможностью оспаривания выплаты стоимости доли, в частности на основании п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве как совершенной в состоянии неплатежеспособности или недоста-

193

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 1/2021

точности имущества в отношении заинтересованного лица. Во втором случае любой участник общества, получивший выплату действительной стоимости его доли, несет впоследствии риск обнаружения у общества (по причине неисполнения гражданско-правового обязательства в течение не менее трех месяцев до выплаты доли не менее чем в установленной законом сумме) признаков неплатежеспособности на момент совершения им такой выплаты и риск соответствующих негативных последствий.

Как правило, суды анализируют вопрос именно наличия или отсутствия у общества признаков банкротства (возможности их возникновения вследствие выплаты стоимости доли) в ситуациях, когда бывший участник (подавший заявление на выход) просит восстановить его в качестве участника общества, ссылаясь на наличие у последнего признаков несостоятельности. Однако в ряде случаев требование о восстановлении в правах участника судами не удовлетворяется, поскольку бывшим участникам не удается доказать, что общество обладает признаками несостоятельности или в результате выплаты действительной стоимости доли станет ими обладать47. Вместе с тем следует учитывать, что отсутствие признаков банкротства не гарантирует платежеспособность общества и достаточность его имущества.

Имеют место и обратные ситуации, когда вышедшие участники просят взыскать в судебном порядке действительную стоимость доли, а общество неправомерно (ввиду отсутствия признаков несостоятельности) со ссылкой на п. 8 ст. 23 Закона об ООО отказывает в выплате, одновременно указывая на наличие права подать заявление о восстановлении в статусе участника48. Так, ВАС РФ указывал, что по смыслу абз. 4 п. 8 ст. 23 Закона об ООО наличие у общества просроченной на три месяца задолженности или возможность ее образования не являются обстоятельствами, исключающими взыскание судом действительной стоимости доли, но могут являться препятствиями для ее выплаты (исполнения судебного акта)49.

Таким образом, до прекращения производства по делу о несостоятельности и всех последующих процедур требования вышедшего участника о выплате действительной стоимости доли могут быть удовлетворены только за счет имущества общества, оставшегося после расчетов с кредиторами50. При этом сам по себе факт, что общество отвечает признакам несостоятельности на момент подачи участником заявления о выходе, не препятствует участнику обратиться в суд с требованием о взыскании действительной стоимости доли, но оно может быть удовлетворено только по окончании процедур банкротства.

47См.: постановление АС Западно-Сибирского округа от 21.06.2019 № Ф04-2160/19 по делу № А462694/2018.

48См.: определение ВС РФ от 09.01.2019 № 310-ЭС18-21936.

49См.: определение ВАС РФ от 25.07.2013 № ВАС-9633/13 по делу № А09-8524/2010.

50См.: постановления Президиума ВАС РФ от 30.11.2010 № 10254/10; АС Центрального округа от 04.09.2018 № Ф10-3253/18 по делу № А14-8993/2017; АС Поволжского округа от 08.10.2015 № Ф06669/15 по делу № А55-10686/2014.

194

Судебная практика

Б. Взыскание действительной стоимости доли после возбуждения в отношении общества дела о несостоятельности

В соответствии с п. 1 ст. 63 Закона о банкротстве с даты вынесения арбитражным судом определения о введении наблюдения не допускается выплата действительной стоимости доли.

Следовательно, после введения в отношении общества (как должника) одной из процедур, применяемых в деле о банкротстве, требования вышедшего участника о выплате действительной стоимости доли могут быть удовлетворены только за счет имущества общества, оставшегося после расчетов с кредиторами51. То есть они субординируются в качестве корпоративных, что верно, учитывая основания их возникновения.

Требования о выплате участнику ликвидируемого хозяйственного общества за счет имущества этого общества денежных средств при прекращении отношений, связанных с владением этим участником долями, не могут конкурировать с обязательствами должника перед иными кредиторами — участниками гражданского оборота: участники должника вправе претендовать лишь на часть имущества ликвидируемого общества, оставшуюся после расчетов с другими кредиторами (см.: постановления Президиума ВАС РФ от 30.11.2010 № 10254/10 и от 20.06.2013 № 3810/13).

Это правило обеспечивается приведенным императивным запретом п. 1 ст. 63 Закона о банкротстве.

Более того, с введением наблюдения в отношении общества и всех последующих процедур, применяемых в деле о банкротстве, не допускается удовлетворение требований о выплате действительной стоимости доли лиц, ранее являвшихся участниками общества-должника (абз. 5 п. 1 ст. 63 Закона о банкротстве).

Нарушение такого запрета влечет ничтожность совершенной выплаты (п. 1 ст. 66 Закона о банкротстве; информационное письмо Президиума ВАС РФ от 14.04.2009 № 129 «О некоторых вопросах практики применения арбитражными судами положений абзаца второго пункта 1 статьи 66 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)»).

Вместе с тем суды указывают, что введение в отношении общества процедуры наблюдения не исключает удовлетворения исковых требований вышедшего участника о взыскании (а не о выплате) действительной стоимости доли, поданных до возбуждения дела о несостоятельности, поскольку это не противоречит нормам законодательства о несостоятельности (банкротстве)52. Такой подход основан на позиции Конституционного Суда РФ, изложенной им в определении от 19.10.2010 № 1279-О-О и постановлении от 12.03.2001 № 4-П, согласно которой нормы Закона о банкротстве не исключают возможности рассмотрения судом иска о взыска-

51См.: определения ВАС РФ от 19.01.2012 № ВАС-17433/11, от 14.06.2012 № ВАС-6940/12.

52См.: определение ВАС РФ от 29.10.2012 № ВАС-13822/12 по делу № А73-11715/2011.

195

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 1/2021

нии действительной стоимости доли, поданного до возбуждения дела о банкротстве, и принятия решения по нему.

В частности, основываясь на позиции Конституционного Суда РФ, арбитражные суды указывают на необходимость разграничения двух понятий: 1) взыскание действительной стоимости доли с общества, в отношении которого подано заявление о банкротстве; 2) порядок погашения обществом своих обязательств перед вышедшим участником53.

Отличие состоит в том, что в первом случае участник подал заявление о выходе из общества с требованием о выплате действительной стоимости доли до того момента, пока общество стало отвечать признакам несостоятельности. Во втором же случае на момент подачи участником такого заявления общество не вправе выплачивать действительную стоимость доли в соответствии с п. 8 ст. 23 Закона об ООО ввиду фактического или потенциального наличия признаков банкротства.

Так, ВАС РФ в одном из определений указал, что суды правомерно удовлетворили исковые требования вышедшего участника о взыскании (а не о выплате) действительной стоимости доли, поданные до возбуждения дела о несостоятельности, поскольку это не противоречит нормам законодательства о несостоятельности (банкротстве)54.

В другом деле ВАС РФ в результате системного толкования п. 8 ст. 23 Закона об

ООО и ст. 63 Закона о банкротстве пришел к выводу о том, что упомянутые нормы устанавливают особый порядок фактического удовлетворения требования о выплате действительной стоимости доли, не исключая при этом саму возможность вынесения судом до возбуждения дела о несостоятельности решения о взыскании действительной стоимости доли. При этом Суд отметил, что в любом случае в рамках процедур банкротства требования по выплате участнику общества действительной стоимости доли не могут конкурировать с обязательствами должника перед иными кредиторами общества55. Такой подход ВАС РФ впоследствии был поддержан другими арбитражными судами56.

Таким образом, положения абз. 4 п. 8 ст. 23 Закона об ООО во взаимосвязи с абз. 5 п. 1. ст. 63 Закона о банкротстве направлены на исключение ситуации, при которой участники должника могут получить часть имущества неплатежеспособного общества преимущественно перед его кредиторами, что, однако, не лишает вышедшего участника права требовать разрешения в судебном порядке спора о размере причитающейся ему действительной стоимости доли. Приведенные положения закона устанавливают особый порядок фактического удовлетворения

53См.: постановление Первого ААС от 26.05.2017 по делу № А38-6159/2015.

54См.: определение ВАС РФ от 29.10.2012 № ВАС-13822/12 по делу № А73-11715/2011.

55См.: определение ВАС РФ от 07.09.2012 № ВАС-187/12 по делу № А82-10510/2010.

56См.: постановления АС Московского округа от 23.10.2019 № Ф05-18154/2019 по делу № А40-77781/2019, от 03.07.2017 № Ф05-6190/2017 по делу № А40-102866/2014.

196

Судебная практика

(исполнения) требования о выплате действительной стоимости доли, не исключая при этом саму возможность вынесения судом решения о взыскании такой стоимости.

В свою очередь, выплата действительной стоимости доли при наличии признаков банкротства у общества должна также рассматриваться как ничтожная, поскольку нарушает закон (п. 8 ст. 23 Закона об ООО) и права третьих лиц (кредиторов общества). С учетом предложенной корректировки и замены критерия признаков банкротства на критерий неплатежеспособности и (или) недостаточности имущества сделки, совершенные при наличии таких признаков, должны рассматриваться как ничтожные по обозначенным выше причинам.

В. Восстановление участника в корпоративных правах

Согласно абз. 5 п. 8 ст. 23 Закона об ООО, если общество не вправе выплачивать действительную стоимость доли по «банкротным» основаниям, то вышедший участник вправе требовать восстановления его в корпоративных правах.

Как следует из анализа судебной практики, восстановление лица в правах участника не происходит автоматически, поскольку оно возможно исключительно на основании его письменного заявления57. В частности, АС Уральского округа указал, что невыплата участнику, вышедшему из общества, действительной стоимости его доли автоматически не влечет за собой восстановление этого лица в правах участника, а предоставляет ему право при наличии перечисленных в законе обстоятельств и в установленный срок обратиться к обществу с соответствующим требованием58.

При этом суды отмечают, что трехмесячный срок, закрепленный в абз. 5 п. 8 ст. 23 Закона об ООО для подачи заявления о восстановлении в составе участников, является пресекательным59 и восстановлению не подлежит. В связи с этим Семнадцатый ААС отметил, что срок для направления вышедшим участником в адрес общества заявления о восстановлении его в правах участника исчисляется с момента истечения срока на выплату доли, указанная норма не предусматривает возможности изменения этого срока соглашением сторон, а также его приостановления или восстановления, он является пресекательным60.

Вместе с тем мнения судов относительно компетенции органов общества принимать решения о восстановлении вышедшего участника в корпоративных правах расходятся. Так, Второй ААС считает, что это относится к компетенции общего собрания участников, но не единоличного исполнительного органа61. Противопо-

57См.: постановление Восемнадцатого ААС от 07.02.2020 № 18АП-20092/19 по делу № А47-2062/2019.

58См.: постановление АС Уральского округа от 28.04.2016 № Ф09-581/16 по делу № А60-12082/2015.

59См.: постановление Девятого ААС от 28.07.2020 № 09АП-16325/20 по делу № А40-288794/2019.

60См.: постановление Семнадцатого ААС от 12.11.2015 № 17АП-11877/2015-ГК по делу № А60-12082/2015.

61Постановление Второго арбитражного апелляционного суда от 05.08.2016 № 02АП-4279/2016 по делу № А82-13750/2015.

197

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 1/2021

ложную позицию занял Четырнадцатый ААС, полагающий, что по общему правилу решение вопроса о восстановлении в правах вышедших участников осуществляется исполнительным органом, но это не исключает возможности принятия соответствующего решения общим собранием участников62.

4.1.5. Форма выплаты действительной стоимости доли

Абзац 2 п. 6.1 ст. 23 Закона об ООО предусматривает, что вышедшему участнику может быть выплачена действительная стоимость доли либо выдано имущество в натуре такой же стоимости. Однако эта норма не закрепляет приоритетности той или иной формы выплаты действительной стоимости доли.

Данный пробел был восполнен п. 14 постановления № 90/14, где указано, что выплата стоимости доли вышедшему участнику по общему правилу осуществляется в денежной форме, в то время как замена денежной компенсации на выдачу имущества в натуре возможна только при наличии согласия как вышедшего участника, так и самого общества.

Эти разъяснения получили дальнейшую конкретизацию на уровне судебной практики. В частности, суды неоднократно отмечали, что право выбирать способ выплаты действительной стоимости доли принадлежит исключительно обществу63, которое является должником в альтернативном обязательстве64.

Таким образом, если инициатором замены денежной компенсации на выдел имущества в натуре был участник, то общество вправе отказать участнику в удовлетворении его требования, поскольку Закон об ООО не возлагает на общество обязанности по выдаче имущества в натуре по требованию вышедшего участника65.

4.1.6. Определение размера действительной стоимости доли

Одними из наиболее сложных вопросов судебной практики по делам о выходе участника из общества являются порядок определения и выплаты действительной стоимости доли вышедшему участнику, а также соответствие стоимости основных средств, отраженных на балансе общества, рыночной стоимости данного имущества.

Согласно п. 6.1 ст. 23 Закона об ООО общество обязано выплатить вышедшему участнику в течение трех месяцев действительную стоимость доли; происходит это за счет разницы между стоимостью чистых активов общества и размером уставного капитала (п. 8 ст. 23 Закона об ООО).

62См.: постановление Четырнадцатого ААС от 18.01.2018 № 14АП-10385/2017 по делу № А44-3945/2017.

63См.: постановления ФАС Северо-Кавказского округа от 01.02.2005 № Ф08-6602/04; Девятого ААС от 29.08.2007 по делу № А40-26070/06-134-176.

64См.: постановления ФАС Северо-Западного округа от 09.01.2004 по делу № А66-1025-03; ФАС Центрального округа от 04.02.2014 № Ф10-4600/13 по делу № А23-4847/2012.

65См.: постановление ФАС Уральского округа от 24.09.2007 по делу № А76-12988/2006-11-620/7/7-170.

198

Судебная практика

По вопросу об определении момента, с которого следует учитывать размер доли вышедшего участника, Президиум ВАС РФ отметил, что делать это нужно, именно исходя из стоимости чистых активов на основании данных бухгалтерской отчетности за последний отчетный период, предшествующий дню подачи заявления о выходе из общества, а не на момент выплаты действительной стоимости доли66 или проведения экспертизы по определению рыночной стоимости имущества67. Также следует учитывать, что если выход участника предшествовал принятию судебного акта, на основании которого была уменьшена сумма чистых активов общества, то действительная стоимость доли вышедшего участника должна определяться без учета такого судебного акта68.

В соответствии с п. 16 постановления № 90/14 вышедший участник, который не согласен с определенным обществом размером действительной стоимости доли, вправе его оспорить в судебном порядке путем проведения судебной экспертизы. При этом само по себе получение участником части стоимости доли не означает согласие с размером выплаты и не препятствует обращению в суд об истребовании оставшейся суммы действительной стоимости доли69.

Применительно к судебной экспертизе в постановлении арбитражного суда была сформулирована позиция, в силу которой вышедший участник вправе требовать проведения судебной экспертизы с целью определения рыночной стоимости содержащегося на балансе имущества только в случае, если он не согласен со стоимостью, отраженной в данных бухгалтерского учета. Если же участником не оспаривается стоимость балансовых активов общества (которая презюмируется рыночной), то в удовлетворении ходатайства о проведении судебной экспертизы по вопросу определения чистых активов общества и действительной стоимости доли будет отказано70.

4.1.6.1. Определение последней отчетной даты для расчета действительной стоимости доли

До 30.01.2018 отчетным периодом в бухгалтерском учете был месяц, поэтому последней отчетной датой являлся последний календарный месяц дня, в котором определяется действительная стоимость доли вышедшего участника71.

66См.: постановление Президиума ВАС РФ от 16.12.2003 № 12263/03.

67См.: постановление Президиума ВАС РФ от 29.09.2009 № 6560/09.

68См.: постановление АС Поволжского округа от 08.12.2014 № Ф06-16776/13 по делу № А65-5901/2013.

69См.: определение ВАС РФ от 17.04.2012 № ВАС-16191/11. Аналогичный вывод содержится в постановлении АС Дальневосточного округа от 16.12.2019 № Ф03-5671/2019 по делу № А59-2677/2017, где суд указал, что само по себе заключение соглашения о взаиморасчетах по правилам п. 6.1 ст. 23 Закона об

ООО не лишает права вышедшего участника на взыскание оставшейся части действительной стоимости доли.

70См.: постановление АС Центрального округа от 20.02.2018 № Ф10-5949/2017 по делу № А14-7885/2017.

71См.: Глушецкий А.А. Сравнительный анализ различных видов корпорации в условиях реформы корпоративного законодательства. URL: https://papers.ssrn.com/sol3/papers.cfm?abstract_id=2968446. С. 22.

199

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 1/2021

Так, Президиум ВАС РФ72 со ссылкой на п. 29, 37 Положения по ведению бухгалтерского учета и бухгалтерской отчетности в Российской Федерации, утв. приказом Минфина России от 29.07.1998 № 34н (далее — приказ № 34н), пришел к выводу о том, что для составления бухгалтерской отчетности отчетной датой считается последний календарный день отчетного периода.

В другом деле АС Центрального округа указал, что расчет действительной стоимости доли следует производить на основании данных бухгалтерской отчетности по состоянию на последний отчетный период, предшествующий дню подачи заявления о выходе из общества73. Этот вывод был поддержан и в других судебных решениях74.

Однако п. 29 приказа № 34н, согласно которому необходимо составлять бухгалтерскую отчетность за месяц, квартал и год нарастающим итогом с начала отчетного года, был признан утратившим силу из-за противоречия ч. 4 ст. 13 Федерального закона от 06.12.2011 № 402-ФЗ «О бухгалтерском учете» (далее — Закон о бухгалтерском учете), что следует из решения ВС РФ от 29.01.2018 № АКПИ17-1010. ВС РФ указал, что составление промежуточной бухгалтерской (финансовой) отчетности, во-первых, не является обязанностью каждого экономического субъекта и, во-вторых, она должна составляться только в том случае, когда обязанность по ее предоставлению установлена законодательством, соглашением сторон или учредительными документами общества.

Всвязи с этими изменениями АС Московского округа75 признал неверными ссылки судов нижестоящих инстанций на постановление Президиума ВАС РФ от 27.02.2007 № 14092/06, который ориентировался на утратившие силу положения приказа № 34н в части указания на то, что последней отчетной датой является последний календарный месяц дня, в котором определяется действительная стоимость доли вышедшего участника.

Вдругом деле кассационный суд76 решил, что доводы жалобы о том, что при определении стоимости чистых активов общества необходимо использовать сведения бухгалтерской отчетности по состоянию на 30.04.2017, поскольку она составлялась обществом, должны быть отклонены на основании решения ВС РФ от 29.01.2018 № АКПИ17-1010. Действительная стоимость доли подлежит установлению по состоянию на 31.12.2016, поскольку последним отчетным периодом, предшествовавшим дню подачи заявления о выходе, является 2016 г.

Таким образом, суду надлежит рассчитывать действительную стоимость доли вышедшего участника, исходя из стоимости чистых активов на основании данных

72См.: постановление Президиума ВАС РФ от 27.02.2007 № 14092/06.

73См.: постановление АС Центрального округа от 20.02.2018 № Ф10-5949/2017 по делу № А14-7885/2017.

74См.: постановление АС Западно-Сибирского округа от 23.01.2017 № Ф04-6147/2016 по делу № А75786/2016; определение ВС РФ от 21.11.2014 № 305-ЭС14-4344.

75См.: постановление АС Московского округа от 14.08.2019 № Ф05-13109/2019 по делу № А40-164889/2018.

76См.: постановление АС Западно-Сибирского округа от 09.10.2019 № Ф04-2035/2019 по делу № А4614504/2017.

200

Судебная практика

бухгалтерской отчетности за последний отчетный период, предшествующий дню подачи заявления о выходе из ООО, если только иные сроки составления бухгалтерской отчетности не предусмотрены уставом общества77.

4.1.6.2. Документы, на основании которых рассчитывается действительная стоимость доли вышедшего участника

Согласно п. 6.1 ст. 23 Закона об ООО действительная стоимость доли определяется на основании данных бухгалтерской отчетности. Исходя из его буквального толкования единственным документом, на основании которого рассчитывается действительная стоимость доли, является бухгалтерский баланс, т.е. следует руководствоваться той оценкой активов, которую организация применяет в своем учете78.

Однако по смыслу этой нормы действительная стоимость доли определяется на основании данных бухгалтерской отчетности, т.е. не в соответствии с бухгалтерской отчетностью, а с опорой на нее. Это уточнение позволило Президиуму ВАС РФ высказать идею о том, что действительная стоимость доли в уставном капитале общества при выходе участника определяется с учетом рыночной стоимости имущества, отраженного на балансе общества79.

Позднее позиция ВАС РФ была поддержана другими судами80. В частности, АС Московского округа81 указал, что стоимость имущества, прописанная в бухгалтерской отчетности, должна соответствовать рыночной, поскольку иное толкование ст. 23 Закона об ООО приведет к тому, что бухгалтерская (финансовая) отчетность не будет отражать реальное финансовое положение экономического субъекта. В итоге суд воспроизвел идею ВАС РФ о том, что при определении действительной стоимости доли должна приниматься за расчет рыночная стоимость имущества общества.

Аналогичная позиция была высказана АС Центрального округа, который отметил, что действительная стоимость доли в уставном капитале общества определяется с учетом рыночной стоимости основных средств как движимого, так и недвижимого имущества, отраженного на балансе общества82.

77См.: постановления Девятого ААС от 18.03.2020 № 09АП-4976/2020 по делу № А40-275040/2019; Тринадцатого ААС от 30.05.2018 № 13АП-10846/2018 по делу № А56-91482/2017.

78См.: Глушецкий А.А. Указ. соч. С. 19.

79См.: постановления Президиума ВАС РФ от 07.06.2005 № 15787/04, от 06.09.2005 № 5261/05.

80См.: постановления АС Дальневосточного округа от 16.12.2019 № Ф03-5671/2019 по делу № А592677/2017; АС Восточно-Сибирского округа от 09.10.2018 № Ф02-4630/2018 по делу № А33-14474/2017; АС Западно-Сибирского округа от 23.01.2017 № Ф04-6147/2016 по делу № А75-786/2016; АС ВолгоВятского округа от 25.10.2018 № Ф01-4606/2018 по делу № А11-10050/2015.

81См.: постановление АС Московского округа от 02.10.2019 № Ф05-15073/2019 по делу № А4087661/2018.

82См.: постановление ФАС Центрального округа от 16.04.2013 по делу № А09-8524/2010.

201

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 1/2021

На втором круге «дела Раевского»83 апелляционный суд указал, что независимо от вида активов при возникновении спора о размере действительной доли участника суд должен установить рыночную стоимость активов общества. При этом суд в круге доказательств, определяющих рыночную стоимость активов, не ограничен одними лишь данными бухгалтерского учета84.

4.1.6.3. Расчет действительной стоимости доли в обществах, использующих упрощенную систему налогообложения

Пунктом 3 ст. 4 Закона о бухгалтерском учете предусмотрено освобождение субъектов, применяющих упрощенную систему налогообложения (УСН), от обязанности ведения бухгалтерского учета для целей налогообложения.

Всвязи с этим закономерно возникает вопрос: на основании каких документов рассчитывается доля вышедшего участника, если нет данных бухгалтерской отчетности?

Всудебной практике был выработан подход, согласно которому хозяйственные общества, несмотря на отсутствие прямой обязанности по ведению бухгалтерского учета в целях налогообложения, в силу общих положений о юридических лицах обязаны учитывать принадлежащее им имущество на самостоятельном балансе с целью соблюдения прав и законных интересов участников обществ и третьих лиц, поскольку норма п. 3 ст. 4 Закона о бухгалтерском учете не применяется к деятельности хозяйственных обществ, по отношению к которым действуют специальные законы85.

Более того, ООО, применяющие УСН, по итогам года должны сдавать налоговую отчетность: декларацию по УСН, отчетность по страховым взносам в ФСС, ПФР и ФФОМС, а также по остальным уплачиваемым налогам в случае наличия у общества соответствующего имущества (транспортный и земельный налоги, НДФЛ, налог на собственность), в связи с чем директор общества обязан обеспечить ведение бухгалтерской и налоговой отчетности86.

Таким образом, для обществ, использующих УСН, порядок определения действительной стоимости доли ничем не отличается от порядка, предусмотренного п. 6.1 ст. 23 Закона об ООО. Если же в обществе не ведется никакой бухгалтерской и налоговой отчетности, то стоимость активов общества для целей определения действительной стоимости доли вышедшего участника будет определяться на основании экспертизы.

83Более подробно дело анализируется в п. 4.1.6.5 настоящей статьи

84См.: постановление Тринадцатого ААС от 03.07.2017 по делу № А26-10818/2012.

85См.: постановления Одиннадцатого ААС от 16.03.2017 № 11АП-2193/17 по делу № А65-18561/2016; АС Волго-Вятского округа от 01.06.2015 по делу № А38-265/2014; ФАС Поволжского округа от 13.03.2012 по делу № А65-12823/2011; ФАС Уральского округа от 13.12.2010 по делу № А71-6761/2009-Г13; Первого ААС от 14.07.2014 по делу № А39-2305/2013; ФАС Северо-Западного округа от 27.03.2012 по делу № А56-2033/2011.

86См.: постановление Четвертого ААС от 19.10.2016 № 04АП-4962/16 по делу № А19-521/2016.

202

Судебная практика

4.1.6.4. Расчет размера действительной стоимости доли по правилам, отличным от предусмотренных действующим законодательством

А. Установление в уставе общества иного порядка определения размера действительной стоимости доли

Анализ судебной практики по рассматриваемому вопросу показывает, что суды придерживаются подхода, который не предполагает возможности установить иной порядок определения размера действительной стоимости доли вышедшего участника, кроме того, что установлен законом87.

Например, Тринадцатый ААС подчеркнул, что норма п. 6.1 ст. 23 Закона об ООО,

устанавливающая порядок определения действительной стоимости доли участника общества, носит императивный характер, в силу чего этот порядок не может быть изменен положениями устава88.

Первый ААС также указал на то, что положения, устанавливающие способ определения стоимости доли уставного капитала при выходе участника из общества, являются императивными, поэтому иной способ не может быть установлен учредительными документами89.

Противоположную позицию удалось обнаружить только в одном судебном акте, где апелляционный суд согласился с арбитражным судом первой инстанции в том, что изменение порядка определения и выплаты действительной стоимости доли может быть предусмотрено уставом общества90.

По нашему мнению, диспозиция абз. 2 п. 6.1 ст. 23 ФЗ об ООО в части указания на то, что «положения, устанавливающие иной срок или порядок выплаты действительной стоимости доли, могут быть предусмотрены уставом», должна быть истолкована ограничительно, поскольку под порядком выплаты нельзя понимать способ определения размера действительной стоимости доли, так как он императивен.

К аналогичным выводам пришли как Семнадцатый ААС, который в постановлении от 09.06.2020 № 17АП-5344/2020-ГК отметил, что норма об определении действительной стоимости доли по своей природе является императивной и установленный в ней порядок определения действительной стоимости доли не может быть изменен уставом общества; так и Восемнадцатый ААС, который указал на ошибочность вывода суда о диспозитивности нормы п. 6.1 ст. 23 Закона об ООО,

87См.: постановления АС Западно-Сибирского округа от 09.04.2019 № Ф04-2214/2018 по делу № А703126/2017, от 25.07.2016 № Ф04-2855/2016 по делу № А46-16331/2015, от 31.05.2017 № Ф04-1243/2017 по делу № А75-15560/2016; АС Московского округа от 18.02.2016 № Ф05-7317/2015 по делу № А40129941/13; АС Уральского округа от 26.09.2017 № Ф09-5734/17 по делу № А60-51044/2016; Двадцать первого ААС от 28.03.2018 № 21АП-261/2018 по делу № А83-13629/2017; АС Северо-Западного округа от 08.07.2016 № Ф07-5232/2016 по делу № А05-14788/2015.

88См.: постановление Тринадцатого ААС от 18.06.2015 № 13АП-9243/15 по делу № А56-55149/2014.

89См.: постановление Первого ААС от 17.07.2012 № 01АП-2710/12 по делу № А38-4982/2011.

90См.: постановление Восьмого ААС от 12.05.2016 № 08АП-3836/16 по делу № А46-16331/2015.

203

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 1/2021

поскольку эта норма диспозитивна лишь в части срока и порядка выплаты действительной стоимости доли, но не порядка определения ее размера91.

Б. Установление на уровне корпоративного договора или другого соглашения сторон иного порядка определения размера действительной стоимости доли

Исходя из той немногочисленной судебной практики, которую удалось обнаружить, можно сделать вывод о том, что в целом суды отрицательно относятся к возможности регулирования корпоративным договором порядка выплаты действительной стоимости доли, отличного от того, что установлен ст. 14, 23 Закона об

ООО.

Например, АС Московского округа указал, что размер и порядок выплаты действительной стоимости доли вышедшему участнику урегулирован императивными нормами и не может быть изменен соглашением сторон92. К аналогичным выводам пришел АС Северо-Западного округа93.

Семнадцатый ААС в постановлении от 26.05.2016 № 17АП-5136/2016-ГК отметил, что бывший участник и общество вправе заключить договор, установив им размер подлежащей выплате действительной стоимости доли, однако он должен быть определен в соответствии со п. 6.1 ст. 23 Закона об ООО.

Другой суд апелляционной инстанции пришел к выводу о том, что существо регулируемых корпоративным договором вопросов не позволяет обсуждать в нем условия и порядок выплаты действительной стоимости доли выбывающему участнику94. Кассационный суд, согласившись с апелляцией, указал, что корпоративный договор, которым установлен иной порядок выплаты доли вышедшему участнику, противоречит нормам п. 2 ст. 14 и п. 6.1 ст. 23 Закона об ООО, императивно регулирующим порядок определения и выплаты действительной стоимости доли на случай выхода участника из общества95.

АС Северо-Западного округа поддержал нижестоящие суды, подчеркнув, что корпоративный договор не может изменять императивных норм Закона об ООО и ограничивать право вышедшего участника на получение причитающейся стоимости его доли в порядке и размере, установленных законом96.

91См.: постановление Восемнадцатого ААС от 15.08.2017 № 18АП-6834/2017 по делу № А76-8039/2016.

92См.: постановление АС Московского округа от 28.01.2020 № Ф05-9291/2017 по делу № А40-225993/2016.

93См.: постановление АС Северо-Западного округа от 08.07.2016 № Ф07-5232/2016 по делу № А0514788/2015.

94См.: постановление Восьмого ААС от 12.05.2016 № 08АП-3836/16 по делу № А46-16331/2015.

95См.: постановление АС Западно-Сибирского округа от 25.07.2016 № Ф04-2855/2016 по делу № А4616331/2015.

96См.: постановление АС Западно-Сибирского округа от 25.07.2016 № Ф04-2855/16 по делу № А4616331/2015.

204

Судебная практика

Шестнадцатый ААС также отметил, что размер действительной стоимости вышедшего участника не может быть установлен соглашением сторон, поскольку порядок ее определения носит императивный характер, стоимость имущества общества не может определяться по усмотрению сторон97.

Более гибкий подход был продемонстрирован в рамках дела № А45-12229/2015, где суд первой инстанции, впоследствии поддержанный судом апелляционной инстанции, высказал позицию, что урегулирование сторонами иного порядка выплаты действительной стоимости доли в корпоративном договоре, а не в уставе значения не имеет, поскольку имело место единогласное волеизъявление всех участников общества.

Апелляционный суд в постановлении от 31.07.2017 № 17АП-17860/2016-ГК прямо указал, что порядок определения действительной стоимости доли может быть изменен соглашением сторон, поскольку, по мнению суда, Закон об ООО не содержит явно выраженного запрета на определение ее размера соглашением сторон98.

Наконец, Одиннадцатый ААС указал на допустимость включения положений о порядке выплаты действительной стоимости доли в виде твердой денежной суммы как в устав, так и в договор об осуществлении прав участников общества99.

4.1.6.5. Применение повышающих или понижающих коэффициентов при расчете размера действительной стоимости доли

Всилу абз. 2 п. 2 ст. 14 Закона об ООО действительная стоимость доли участника соответствует части стоимости чистых активов общества, пропорциональной размеру его доли. Это положение конкретизируется в п. 7 приказа Минфина России от 28.08.2014 № 84н «Об утверждении Порядка определения стоимости чистых активов», согласно которому стоимость чистых активов определяется по данным бухгалтерского учета, при этом активы и пассивы принимаются к расчету по стоимости, подлежащей отражению в бухгалтерском балансе организации.

Вряде случаев суды по аналогии со ст. 75 Федерального закона от 26.12.1995 № 208-ФЗ «Об акционерных обществах» (далее — Закон об АО) или без ссылки на таковую на случай выхода участника из ООО применяли корректирующие коэффициенты.

Одно из таких дел дошло до Президиума ВАС РФ, который в постановлении от 14.10.2008 № 8115/08 (далее — постановление № 8115/08) указал, что Закон об

ООО при порядке определения действительной стоимости доли не предусматривает возможности использования повышающих или понижающих коэффициентов, поскольку их применение влечет необоснованное увеличение или уменьшение стоимости долей оставшихся после выхода участников.

97См.: постановление Шестнадцатого ААС от 27.01.2020 № 16АП-4913/2019 по делу № А22-3323/2018.

98Представляется, в этом деле суд, скорее, должен был применить нормы о прощении долга.

99См.: постановление Одиннадцатого ААС от 28.03.2019 № 11АП-2070/2019 по делу № А65-28755/2018.

205

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 1/2021

Несмотря на эту позицию ВАС РФ, схожая проблема вновь возникла в «деле Раевского», где стоял вопрос о допустимости применения дисконтирования к неликвидным миноритарным пакетам акций (долей).

Президиум ВС РФ отправил на новое рассмотрение все три дела, составляющие «дело Раевского» (№ А26-10817/2012, № А26-10818/2012, № А26-10819/2012), мотивируя это тем, что суды необоснованно, в отсутствие ссылок на законодательство, не приняли во внимание заключение эксперта, который применил понижающие коэффициенты к миноритарным неликвидным пакетам акций (долей), принадлежавших обществам, участником которых был Раевский, ограничившись лишь ссылкой на правовую позицию ВАС РФ в постановлении № 8115/08. Помимо этого, Президиум ВС РФ пришел к выводу о том, что при определении действительной стоимости доли вышедшего участника не подлежит применению по аналогии ст. 75 Закона об АО, исключающая использование понижающих коэффициентов, связанных с миноритарным характером пакета акций, при расчете рыночной стоимости акции.

На втором круге рассмотрения дела Тринадцатый ААС пришел к следующим выводам:

–в постановлениях от 27.07.2017 по делам № А26-10817/2012, № А26-10819/2012 суд счел, что отсутствуют основания для непринятия заключений экспертов в качестве доказательства; также нет доказательств несоответствия заключения, составленного по результатам судебной экспертизы, требованиям законодательства;

–в постановлении от 03.07.2017 по делу № А26-10818/2012 было отмечено, что

(1) суд не ограничен в круге доказательств, определяющих рыночную стоимость активов общества, только данными бухгалтерского учета; (2) оценщик имеет право самостоятельно применять методы проведения оценки объекта в соответствии со стандартами; в отчете об оценке должны быть приведены факторы и характеристики, относящиеся к объекту оценки, которые существенно влияют на его стоимость; (3) эксперт правомерно применил понижающий коэффициент для оценки действительной стоимости доли, принимая во внимание неконтрольный пакет акций, которые содержались на балансе общества, и его низкую ликвидность.

Влитературе100 и судебной практике101 сложилось относительно схожее понимание позиции ВС РФ: в «деле Раевского» Президиум указал на принципиальную допустимость дисконтирования (применения понижающих коэффициентов) при расчете действительной стоимости доли миноритарного пакета долей, отметив, что при возникновении спора о размере действительной доли участника общества суд при определении рыночной стоимости активов не ограничивается только данными бухгалтерского учета.

Вконтексте «дела Раевского» особый интерес представляет постановление Тринадцатого ААС от 26.05.2020 по делу № А56-59318/2019. Оно примечательно тем,

100См.: Михальчук Ю.С. Топ-10 корпоративных споров 2016 года // ЭЖ-Юрист. 2017. № 11.

101См.: определение СКЭС ВС РФ от 19.08.2019 № 301-ЭС17-18814.

206

Судебная практика

что тройка судей не согласилась с позицией Президиума ВС РФ по «делу Раевского», отметив, что применение повышающих/понижающих коэффициентов для определения действительной стоимости доли вышедшего участника не предусмотрено Законом об ООО. В свою очередь, ссылка ответчика на определение СКЭС ВС РФ от 19.08.2019 № 301-ЭС17-18814 и постановление Президиума ВС РФ № 338-ПЭК16 была признана судом несостоятельной как противоречащая позиции Президиума ВАС РФ, высказанной в постановлении № 8115/08. По всей видимости, Тринадцатый ААС не стал мириться с неоднозначной позицией Президиума ВС РФ (в том толковании, которое является преобладающим), что мы склонны только приветствовать.

Отступил от позиции ВС РФ в пользу позиции Президиума ВАС РФ и АС Московского округа, который в постановлении от 23.01.2019 № Ф05-22780/18 по делу № А41-14790/2017 подчеркнул, что установленный Законом об ООО порядок определения действительной стоимости доли не предусматривает ее уменьшение на коэффициенты, учитывающие неконтрольный характер и недостаточную ликвидность. Предпочтение в пользу постановления № 8115/08 было отдано и в ряде других судебных актов102.

В связи с этим мы бы хотели вынести на суд уважаемых читателей альтернативный вариант интерпретации позиции Президиума ВС РФ по «делу Раевского». Можно допустить, что эта позиция является логичным продолжением подхода, занятого в свое время Президиумом ВАС РФ, согласно которому действительная стоимость доли в уставном капитале общества определяется с учетом рыночной стоимости имущества, отраженного на балансе общества. Не исключено, что ВС РФ хотел сказать, что дисконтирование может применяться при определении стоимости пакета акций (долей), которые отражены на балансе общества, т.е. имело место применение понижающих коэффициентов не к самой доле участия вышедшего участника, а к объекту оценки, на основании которого подлежит определению размер действительной стоимости доли.

К схожим выводам в постановлении от 21.05.2019 № 13АП-7978/19 пришел Тринадцатый ААС, который указал следующее:

–применение повышающих и/или понижающих коэффициентов влечет необоснованное увеличение/уменьшение стоимости долей участников общества, оставшихся в обществе после выхода из него другого участника (аналогичная позиция изложена в постановлении № 8115/08);

–ссылка подателя жалобы на правовые позиции, изложенные в постановлении Президиума ВС РФ от 09.11.2016 № 336-ПЭК16 по делу № А26-10819/2012, в обоснование применения понижающих коэффициентов при определении действительной стоимости доли несостоятельна. Фактические обстоятельства указанных дел не являются схожими, поскольку в деле № А26-10819/2012 активы всех ООО,

из которых выходил участник, включали в себя также владение миноритарными

102См., напр.: постановления Четырнадцатого ААС от 09.07.2020 № 14АП-3966/20; АС Северо-Западного округа от 05.02.2018 по делу № А56-87783/2015; Десятого ААС от 03.12.2019 № 10АП-20178/19; Восьмого ААС от 25.01.2017 № 08АП-15227/16.

207

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 1/2021

пакетами акций в дочерних акционерных компаниях, и суд счел возможным применить к таким пакетам понижающие рыночные коэффициенты. Таким образом, понижающие коэффициенты были применены для оценки рыночной стоимости активов общества.

4.1.6.6.Вывод активов из общества после подачи участником заявления о выходе

Всудебной практике можно обнаружить примеры недобросовестного поведения участников общества, которые, чтобы уменьшить размер действительной стоимости доли вышедшего участника, начинают увеличивать размер дебиторской задолженности общества либо отчуждать активы в пользу подконтрольных лиц с одной целью.

Так, в одном из дел103 участники общества после получения заявления о выходе от другого участника внесли в качестве вклада в имущество другого общества два объекта недвижимости. Спор возник относительно размера действительной стоимости доли вышедшего участника, а именно включать или не включать внесенные в качестве вклада в имущество объекты недвижимости в объект оценки. Верховный Суд РФ поддержал нижестоящие суды, указав, что спорная недвижимость подлежит учету при определении размера действительной стоимости доли, поскольку права третьего лица на объекты недвижимости были зарегистрированы уже после получения обществом заявления о выходе, а доказательств, подтверждающих факт выбытия объектов недвижимости из состава активов по состоянию на момент получения обществом заявления о выходе, представлено не было.

4.1.7. Отказ участника от выплаты действительной стоимости доли

Ни Закон об ООО, ни ГК РФ не содержат положений о возможности отказа участника от выплаты ему действительной стоимости доли, в связи с чем нередко перед судами возникает вопрос о допустимости такого отказа и его правовой квалификации.

Как отметили АС Московского округа в постановлении от 08.02.2019 по делу № А40-102210/2018 и ряд других арбитражных судов, норма п. 6.1 ст. 23 Закона об ООО не содержит запрета на отказ от выплаты действительной стоимости доли либо получение ее в меньшем размере по волеизъявлению самого участника при выходе его из общества104.

На основе анализа судебной практики можно сделать вывод, что суды признают возможность отказа участника от выплаты причитающейся ему действительной стоимости доли, квалифицируя его в качестве прощения долга105. Так, апелляци-

103См.: постановление АС Московского округа от 11.08.2014 № Ф05-6784/14 по делу № А40-19764/2012.

104См.: постановление Пятнадцатого ААС от 29.05.2020 № 15АП-4358/20 по делу № А32-52864/2019; определение ВАС РФ от 18.09.2012 № ВАС-12296/12.

105См.: определение ВАС РФ от 18.09.2012 № ВАС-12296/12; постановления ФАС Северо-Западного округа от 16.05.2012 по делу № А44-402/2011; АС Поволжского округа от 01.11.2018 № Ф06-38403/2018 по делу № А65-32467/2017; Двадцатого ААС от 11.03.2016 № 20АП-7627/2015 по делу № А68-5521/2015.

208

Судебная практика

онный суд указал, что отказ вышедшего участника от выплаты действительной стоимости доли является прощением долга, которое в соответствии со ст. 415 ГК РФ представляет собой освобождение общества от лежащих на нем обязанностей106.

Таким образом, при выходе из общества участник вправе в нотариально оформленном заявлении указать тот размер действительной стоимости доли, который он хочет получить. При этом на факт действительности данного заявления никак не может повлиять то обстоятельство, что размер оцененной самим участником доли ниже той стоимости, которая определялась бы по правилам ст. 23 Закона об ООО.

4.1.8. Соглашение между обществом и участником о возмещении стоимости доли по правилам, отличным от ст. 23 Закона об ООО

В российской судебной практике преобладает подход к толкованию норм ст. 23, 26 Закона об ООО как императивных. В ряде случаев суды утверждали, что порядок определения и выплаты действительной стоимости доли является императивным и не может быть изменен по соглашению сторон107.

Например, АС Поволжского округа указал, что не подлежат применению положения устава, которые противоречат абз. 1 п. 6.1 ст. 23 Закона об ООО, поскольку эта норма, в отличие от абз. 2 того же пункта, является императивной108.

В свою очередь, АС Северо-Западного округа, анализируя п. 6.1 ст. 23 Закона об

ООО на предмет его императивности, подчеркнул, что недопустимо устанавливать в уставе общества положения, которые определяют точный размер действительной стоимости доли при выходе участника из общества109.

АС Дальневосточного округа отметил, что заключенное между обществом и участником соглашение о выплате действительной стоимости доли в части определения цены доли вышедшего участника должно соответствовать требованиям ст. 23 Закона об ООО, в связи с чем само по себе заключение и исполнение соглашения о выплате действительной стоимости доли в размере, отличном от цены, которая определяется на основании ст. 23 Закона об ООО, не прекращает материального права участника на иск об истребовании оставшейся суммы действительной стоимости доли исходя из рыночной стоимости активов общества110.

106См.: постановление Четырнадцатого ААС от 26.02.2015 по делу № А52-2286/2014.

107См.: постановления АС Западно-Сибирского округа от 25.07.2016 № Ф04-2855/2016 по делу № А4616331/2015; ФАС Северо-Западного округа от 15.09.2011 № Ф07-7340/11 по делу № А56-4702/2011; Тринадцатого ААС от 04.02.2013 по делу № А56-24340/2012; Четвертого ААС от 24.02.2014 № 04АП5878/13 по делу № А19-5513/2013, от 01.06.2016 № 04АП-896/16 по делу № А19-16881/15; Семнадцатого ААС от 10.12.2012 № 17АП-8078/12 по делу № А71-1544/2012; Первого ААС от 31.03.2017 по делу № А39-5552/2016.

108См.: постановление АС Поволжского округа от 15.06.2020 № Ф06-62262/20 по делу № А57-10915/2018.

109См.: постановление ФАС Северо-Западного округа от 06.02.2013 № Ф07-12049/10 по делу № А424997/2010.

110См.: постановление АС Дальневосточного округа от 16.12.2019 № Ф03-5671/19 по делу № А59-2677/2017.

209

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 1/2021

Однако существует и противоположная практика, согласно которой вышедший участник не может требовать выплаты действительной стоимости доли свыше той суммы, которая была согласована между ним и обществом в соглашении о выплате111. Некоторые суды указывают, что норма п. 6.1 ст. 23 Закона об ООО не содержит запрета на отказ от выплаты действительной стоимости доли либо получение ее в меньшем размере по волеизъявлению участника при его выходе из общества, в связи с чем отказывают в удовлетворении исков с требованием взыскать недостающую разницу между ценой доли, определенной экспертом, и ценой, установленной в соглашении сторон112.

Первый ААС в своем постановлении от 30.06.2016 № 01АП-3833/16 подчеркнул, что порядок определения размера действительной стоимости доли императивно установлен действующим законодательством, а потому не может быть изменен по соглашению сторон. Более того, установление цены доли, подлежащей выплате вышедшему участнику, в размере, превышающем ее действительную стоимость, приведет к нарушению прав как самого общества, так и оставшихся в нем участников.

Вместе с тем нам удалось обнаружить судебный акт, в котором была выражена противоположная позиция. В частности, Семнадцатый ААС в постановлении от 31.07.2017 № 17АП-17860/2016-ГК отверг довод апеллянта о том, что порядок определения действительной стоимости доли установлен императивно и не может быть изменен соглашением сторон, поскольку, по мнению суда, Закон об ООО не содержит явно выраженного запрета на определение соглашением сторон размера подлежащей выплате доли.

Также не стоит исключать возможность возникновения ситуаций, когда между обществом и вышедшим участником было заключено соглашение о порядке выплаты действительной стоимости доли, в котором эта стоимость была определена вопреки императивным нормам закона и впоследствии общество частично исполнило это соглашение. В таком случае общество уже не сможет оспорить соглашение в силу п. 5 ст. 166 ГК РФ113.

На наш взгляд, несмотря на провозглашенную на уровне СКЭС ВС РФ идею о презумпции диспозитивности регулирования деятельности ООО114, институт выхода из общества с ограниченной ответственностью как минимум в части порядка определения размера действительной стоимости доли вышедшего участника должен регулироваться императивно.

К сожалению, нам не удалось обнаружить судебных актов, которые бы анализировали и пытались раскрыть функциональное назначение нормы п. 6.1 ст. 23 Закона об ООО. Вместе с тем отдельно взятые решения судов по рассмотрению споров

111См.: постановление АС Уральского округа от 02.09.2016 № Ф09-7428/2016 по делу № А50-11301/2015.

112См.: постановление АС Московского округа от 08.02.2019 № Ф05-23971/2018 по делу № А40102210/2018.

113См.: постановление Семнадцатого ААС от 31.07.2017 № 17АП-17860/16 по делу № А60-51044/2016.

114См.: определение СКЭС ВС РФ от 11.06.2020 № 306-ЭС19-24912 по делу № А65-3053/2019.

210

Судебная практика

о взыскании действительной стоимости доли наглядно демонстрируют, почему порядок определения действительной стоимости доли не может быть изменен произвольно соглашением сторон.

Во-первых, представляется, что ключевым моментом является то, что императивное регулирование порядка определения действительной стоимости доли обусловлено целью защиты других участников, чьи права могут быть ущемлены в результате заключения между обществом и вышедшим участником соглашения об определении действительной стоимости доли в сторону, улучшающую положение вышедшего участника и при этом ухудшающую положение остальных участников. Так, АС Поволжского округа115 признал неприменимыми положения соглашения сторон, которые устанавливали, что валютой при выплате обществом действительной стоимости доли является евро. Суды указали, что денежное обязательство должно быть определено в рублях и соответствовать стоимости чистых активов общества. По сути, стороны фактически изменили размер действительной стоимости доли в рублевом эквиваленте, что недопустимо, поскольку удовлетворение исковых требований о взыскании действительной стоимости доли в евро повлечет увеличение стоимости доли за счет колебания валютного курса, а не за счет увеличения активов общества, что противоречит смыслу и содержанию ст. 23, 26 Закона об ООО.

Во-вторых, мы допускаем, что законодатель преследовал некую патерналистскую цель, пытаясь защитить выходящего участника (как правило, являющегося слабой стороной) от злоупотреблений со стороны общества (его исполнительных органов или других участников), когда им специально отражаются недостоверные данные в бухгалтерском учете, намеренно рассчитывается стоимость доли в сторону ее уменьшения116 (вывод активов) и др.

Например, в результате проведения экспертизы для выяснения действительной стоимости доли данные бухгалтерского баланса, на основании которых впоследствии был рассчитан размер действительной стоимости доли и заключено соглашение о ее выплате вышедшему участнику, были признаны недостоверными,

всвязи с чем участник получил меньшую стоимость доли, чем мог бы рассчитывать с учетом п. 6.1 ст. 23 Закона об ООО. В итоге бывший участник обратился

всуд с требованием о взыскании оставшейся разницы. Общество возражало, что подписанием соглашения истец дал согласие на получение доли в установленном соглашением размере, в связи с чем обязательства общества перед ним прекратились. Апелляционный суд не согласился с этим доводом, указав, что подписание соглашения не препятствует бывшему участнику с целью защиты нарушенных прав обратиться с требованием о признании недействительным соответствующего пункта соглашения, определении действительных данных бухгалтерского баланса и действительной стоимости доли в уставном капитале общества117.

115См.: постановление ФАС Центрального округа от 24.04.2013 по делу № А54-62/2012.

116См., напр.: решение АС г. Москвы от 30.03.2012 по делу № А40-61818/11.

117Постановление Шестнадцатого ААС от 18.04.2018 № 16АП-3204/16 по делу № А20-4359/2015. Аналогичные выводы содержатся в постановлении Четвертого ААС от 01.06.2016 № 04АП-896/16 по делу № А19-16881/15.

211

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 1/2021

Таким образом, мы полагаем, что нормы Закона об ООО, затрагивающие определение размера подлежащей выплате действительной стоимости доли, являются императивными и невозможность изменения режима соглашением сторон обу­ словлена такими факторами, как стремление законодателя не допустить ущемление прав выходящего участника (в определенных случаях являющегося слабой стороной правоотношения), а также защитой прав и законных интересов оставшихся участников общества.

Окончание читайте в следующем номере

Review of the Application of the Law on Withdrawal from Limited Liability Companies (Part 1)

The article examines judicial practice on the application of the rules on withdrawal of a participant from a limited liability company. The rules have recently undergone significant changes. The authors formulate the conditions of validity of withdrawal from limited liability companies, give answers to the most problematic issues relating to the payment of the actual value of the share to the withdrawn participant and also positively assess the legislative changes taking into account the previous practice of their application.

Keywords: limited liability company, withdrawal from a limited liability company, valid share value

Kirill Tarasov

Bachelor of Laws (Lomonosov Moscow State University), Student at Lomonosov Moscow State University, Junior Associate at Pepeliaev Group (e-mail: tarasov_6227058@mail.ru).

Aleksandr Brutskii

Bachelor of Laws (Lomonosov Moscow State University), Student at Lomonosov Moscow State University (e-mail: alexanderbrutskiy@gmail.com).

212

Реклама