Арбитраж 22-23 учебный год / ВЭП РФ, 2017, 7

Свободная трибуна

ного акта (ст. 324 АПК РФ, ст. 434 ГПК РФ), согласно которому суд, принявший решение, может по просьбе стороны спора изменить резолютивную часть решения в целях его скорейшего исполнения. Присужденную вещь можно заменить на ее стоимость и, наоборот, денежные средства на вещь. В п. 42 постановления Пленума ВАС РФ от 17.02.2011 № 10 «О некоторых вопросах применения законодательства о залоге» через институт замены исполнения предлагалось изменять начальную продажную стоимость заложенного имущества. С учетом этого боязнь конкуренции судебных актов одного уровня необоснованна и логика в решении суда первой инстанции была.

Как известно, судебная неустойка является аналогом французского института астрента. Во французском праве астрент делится на предварительный и окончательный. Предварительный астрент означает присуждение суммы, а окончательный — проверку судом на стадии исполнения решения, не следует ли снизить присужденный размер штрафа. Принудительному исполнению подлежит судебный акт об окончательном астренте6. Бельгийские юристы, включившие в свой правопорядок астрент, сочли две формы этого штрафа — предварительный и окончательный — ненужным удвоением и отказались от такого деления, но в то же время допустили право ответчика просить снижения штрафа после исполнения судебного акта. Суд вправе снизить размер штрафа, если признает причины неисполнения уважительными7.

Опыт Бельгии свидетельствует, что деление штрафа на случай неисполнения на предварительный и окончательный не является сущностной чертой института.

Вто же время наличие механизма снижения размера штрафа важно.

Вцелях соблюдения эквивалентности, необходимой для сбалансированных рыночных отношений и предсказуемости их развития, нельзя отказываться от механизмов снижения судебной неустойки. Отсутствие такого механизма может привести к чрезмерному обогащению кредитора, а понимание этого обстоятельства будет останавливать судей от присуждения больших сумм штрафа и в целом замедлит развитие института.

7.Процедура взыскания судебной неустойки

Вп. 31 постановления № 7 сформулировано правило о присуждении судебной неустойки как одновременно с вынесением судом решения о понуждении к исполнению в натуре, так и в последующем при исполнении решения в рамках исполнительного производства. Иными словами, требование о присуждении судебной неустойки может содержаться или в исковом заявлении, или в отдельном заявлении, подаваемом судье, который принял решение по существу спора.

6См.: Цвайгерт К., Кетц Х. Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права. Т. 2. М., 1998. С. 206.

7См.: Glos G.E. Astreinte in Belgian Law. 13th International Journal of Legal Information. 1985. P. 20–22.

109

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 7/2017

Обращение к судебной практике показывает, что суды, как правило, не придают значения форме, в которой заявитель требует присудить ему судебную неустойку: есть дела, когда истец просил судебную неустойку в исковом заявлении; не вызывала формальных сложностей ситуация, когда заявитель обращался за судебной неустойкой в суд на стадии неудачного исполнительного производства.

Интерес представляет пример из Апелляционного определения Мосгорсуда от 02.02.2017 по делу № 33-4248/2017: лицо обратилось с заявлением о присуждении судебной неустойки за неисполнение администрацией района судебного решения, обязавшего провести конкурс для отбора управляющей компании; суд первой инстанции во взыскании отказал из-за необходимости обращения с отдельным иском; Мосгорсуд не согласился с районным судом первой инстанции, обратил внимание, что требование заявителя не является исковым заявлением, а представляет собой ходатайство о взыскании с ответчика судебной неустойки за неисполнение решения суда по делу № 2-6198/15. При таком положении это заявление должно быть рассмотрено судьей, принявшим неисполненное решение.

Выводы

Исследование судебной практики демонстрирует, что ст. 308.3 ГК РФ не мертворожденная: заявители обращаются к этому институту и требуют присуждения судебной неустойки (штрафа на случай неисполнения в пользу взыскателя). Наиболее частыми случаями обращения к этому механизму принуждения являются штрафы за неисполнение решений судов общей юрисдикции по негаторным искам и штрафы за неисполнение арбитражных решений по искам о предоставлении документов.

Основная проблема применения судебной неустойки видится в том, что суды присуждают небольшие суммы, из-за этого штраф не превращается в механизм экономического давления на должника, т.е. не выполняет свою функцию в полной мере.

Наибольшее удивление вызвало частое закрытие сумм присуждения по ст. 308.3 ГК РФ судами общей юрисдикции. Присужденная истцу сумма не относится к персональным данным, поэтому она не должна исключаться из размещаемых в открытом доступе судебных решений. Закрытие присужденных сумм препятствует изучению судебной неустойки в практике судов общей юрисдикции.

Довольно часто истцы требуют судебной неустойки с местной администрации, годами не исполняющей судебные акты. Возможность присуждения судебной неустойки могла бы дисциплинировать публичные образования разных уровней и подвигнуть к исполнению. Догматически возможно обосновать недопустимость присуждения казны к штрафу: это иммунитет от исполнения судебных актов, однако наличие такого иммунитета означает отсутствие формального равенства. В современном мире публичное образование должно нести ответственность наравне с частными лицами, однако суд вправе учитывать интересы казны как специфи-

110

Свободная трибуна

ческого лица, не имеющего коммерческих доходов и выполняющего социальные функции, путем взыскания с нее не столь значительных сумм, как с коммерческой организации8.

References

Boguslavskiy M.M. International Private Law [Mezhdunarodnoe chastnoe pravo]. Мoscow, Mezhdunarodnye otnosheniya, 1994. 416 p.

Dam С. van. European Tort Law. 2nd ed. Oxford, OUP, 2006. 654 p.

Eorsi G. Private and Governmental Liability for the Torts of Employees and Organs, in: Tuncs A., ed. International Encyclopedia of Comparative Law. Tort. Vol. XI. Tuebingen, Mohr Siebeck, 1981. P. 4–172.

Erokhova M.A. Commentary on the Russian Supreme Arbitrazh Court’s Plenary Ruling No. 22 of 4 April 2014 «On Certain Issues Concerning Compensatory Awards to the Claimant for a Failure to Comply with the Court Order» [Kommentariy k postanovleniyu Plenuma VAS RF ot 04.04.2014 № 22 «O nekotorykh voprosakh prisuzhdeniya vzyskatelyu denezhnykh sredstv za neispolnenie sudebnogo akta»]. The Herald of the Supreme Arbitrazh Court of the Russian Federation [Vestnik Vysshego Arbitrazhnogo Suda Rossiiskoi Federatsii]. 2014. No. 6. P. 32–53.

Ferrand F., Trocker N., Varano V., De Luca A. The Reforms of Civil Procedure in Comparative Perspective: An International Conference Dedicated to Mauro Cappelletti, Florеnce. 12–13 December, 2003. Torino, G. Giappichelli, 2005. 275 p.

Glos G.E. Astreinte in Belgian Law. 13th International Journal of Legal Information. 1985. Р. 17–22.

Godeme E. The Common Theory of Obligations [Obschaya teoriya obyazatelstv]. Мoscow, Yuridicheskoe izdatelstvo MYu SSSR, 1948. 511 p.

Zweigart K., Koetz H. An Introduction to Comparative Private Law [Vvedenie v sravnitelnoe pravovedenie v sfere chastnogo prava]. Vol. 2. Мoscow, Mezhdunarodnye otnosheniya, 1998. 418 p.

Information about the author

Maria Erokhova — Associate Professor at the Department of Civil and Business Law of the Higher School of Economics, PhD in Law (e-mail: merohova@hse.ru).

8Об ответственности казны в современном мире см.: Dam С. van European Tort Law. 2nd ed. Oxford, 2006. P. 546, 923; Eorsi G. Private and Governmental Liability for the Torts of Employees and Organs // International Encyclopedia of Comparative Law. Tort / chief editor A. Tuncs. Vol. XI. Tübingen, 1981. P. 4–172.

111

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 7/2017

Татьяна Станиславовна Бойко

старший юрист Адвокатского бюро «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры»,

аспирант Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ

Защита миноритариев от притеснения со стороны мажоритария в непубличных обществах

Статья посвящена проблематике притеснения миноритарных участников со стороны мажоритарного участника в непубличных обществах. Под притеснением понимается несправедливое ущемление интересов миноритариев, зачастую не приводящее к нарушению их субъективных прав. Внимание к защите интересов миноритариев в контексте непубличного общества обусловлено его особой правовой природой, накладывающей ограничения на право участника свободно выйти из общества, продав свою долю по рыночной цене. Автор изучил законодательство и судебную практику США и Великобритании в данной области и по результатам анализа зарубежного опыта выдвигает предложения по совершенствованию российского законодательства в части защиты миноритариев от притеснения в непубличных обществах. В частности, предлагается ввести в российское законодательство критерии притеснения миноритариев, а также предоставить миноритарным участникам эффективные способы защиты от притеснения, в частности принудительный выкуп их доли (акций) и возможность взыскать убытки напрямую с мажоритарного участника.

Ключевые слова: притеснение, способы защиты миноритариев, непубличное общество, несправедливое ущемление интересов

112

Свободная трибуна

Tatyana Boyko

Senior Associate at Egorov Puginsky Afanasiev and Partners, PhD student in the Institute of Legislation and Comparative Law under the Government of the Russian Federation

Protection of Minority Shareholders from Oppression by Majority Shareholders in Non-Public Companies

This paper outlines the problems of oppression of minority shareholders by a majority shareholder which may arise within non-public (close, private) companies. In this case the term oppression means an unfair prejudice towards the minority shareholders’ interests which is not necessarily leading to a breach of their rights. Special attention is given to the minority protection within a non-public company due to its specific legal nature and serious restrictions on the shareholder’s right of free exit from the company by selling their share at the market price. The author has researched the relevant legislation and case law of both USA and United Kingdom; and, based on her findings, suggests improvements to the Russian laws protecting noncontrolling interests in non-public companies. In particular, it is suggested to implement the criteria of oppression in domestic legislation as well as to provide minority shareholders with effective remedies, including mandatory buy-out of their shares, the right to direct action for damages against the majority shareholder, or the right to distribute profits (pay dividends) by court order.

Keywords: oppression, minority shareholders remedies, non-public (close, private) company, unfair prejudice

Противостояние большинства и меньшинства в корпоративном праве было и остается одной из самых сложных, актуальных и, возможно, до конца неразрешимых проблем корпоративного права, причем не только в российской, но и в любой другой юрисдикции. Отчасти это обусловлено спецификой корпоративного права, в котором в качестве руководящего принципа признается не единогласие, а принцип большинства: тот, у кого больше доля в уставном капитале и голосов на общем собрании, вправе определять политику компании, а тот, у кого доля меньше, вынужден подчиняться1. Поэтому в ситуации, когда мажоритарный участник может решать практически любые вопросы, касающиеся деятельности компании, без учета мнения миноритарного акционера, у него появляются серьезные стимулы злоупотребить своим правом корпоративного контроля в ущерб интересам мино-

ритария и присвоить себе все выгоды от ведения совместного бизнеса.

1Несмотря на то, что миноритарные участники в ряде случаев имеют право вето, что также следует относить к корпоративному контролю в широком смысле, для целей настоящей статьи корпоративный контроль будет пониматься в более узком смысле — как владение преобладающей долей в уставном капитале, которая позволяет принимать положительное решение по большинству вопросов деятельности общества и оказывать решающее влияние на стратегию ведения бизнеса. Исходя из этого должны соответственно пониматься термины «контролирующий (или мажоритарный) участник», или «мажоритарий», и «миноритарный участник», или «миноритарий». Такой ограничительный подход обусловлен тем, что на практике ущемление прав и законных интересов участников непубличного общества (или «притеснение» в терминологии данного исследования), как правило, отмечается именно со стороны участника, обладающего мажоритарной долей в уставном капитале, в ситуации, когда миноритарий не может заблокировать принятие конкретного решения или иным образом повлиять на него.

Однако общая логика, которая будет выстроена применительно к этому случаю, в полной мере может быть применена и к ситуации, когда формально миноритарий становится в определенной ситуации фактически контролирующим участником, поскольку имеет возможность заблокировать принятие того или иного решения общества или же получает возможность принимать решение по сделке, в совершении которой имеется заинтересованность мажоритария, поскольку последний отводится от голосования по данному вопросу.

113

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 7/2017

Принцип большинства действует и в публичном обществе, однако проблематика притеснения миноритарных участников наиболее ярко проявляется именно в контексте непубличного общества. Это во многом обусловлено его правовой природой, сближающей его с товариществом2.

В непубличных обществах интересы мажоритария и миноритария наиболее явным образом противопоставляются: контролирующий участник стремится к максимизации прибыли и ее единоличному присвоению, а миноритарный — к хотя бы минимальному участию в управлении и пропорциональному получению прибыли от деятельности компании.

Когда гармония в отношениях участников непубличного общества пропадает, миноритарий может столкнуться с проблемой непредсказуемого и своекорыстного поведения со стороны мажоритария. К примеру, контролирующий участник может обеспечить расторжение обществом трудового договора с миноритарием или прекратить его полномочия в качестве члена органа управления общества, а также перестать выплачивать дивиденды (распределять прибыль). В этой ситуации миноритарный участник остается заблокированным в компании без какого-либо дохода от вложенных инвестиций. В то же время мажоритарный участник может продолжать получать высокую заработную плату, занимая руководящую должность в компании, либо безнаказанно выводить активы общества в дружественную, но формально не аффилированную с ним компанию с помощью различных схем, либо совершить реорганизацию, размыв при этом долю миноритария. В качестве альтернативы мажоритарный участник может предложить выкупить пакет миноритария по существенно заниженной цене3. Описанные действия представляют собой классический сценарий притеснения миноритария в непубличном обществе. Необходимо также отметить, что все действия контролирующего участника могут находиться формально в рамках закона, однако при этом явным образом ущемлять интересы миноритарных участников общества.

Ситуация усугубляется еще и тем, что в отличие от публичной компании, акции которой обращаются на организованном рынке и могут быть проданы по рыночной цене довольно быстро, у непубличных обществ отсутствует рынок акций (долей), т.е. их акции (доли) совершенно неликвидны. В результате миноритарии не имеют реальной возможности вернуть вложенные ими инвестиции путем продажи своего пакета третьему лицу, так как миноритарный пакет становится абсолютно неинтересным для потенциальных покупателей и обременительным для продавца.

Понимая серьезность описанной проблемы и бедственность положения миноритарных акционеров непубличных обществ, владеющих иногда довольно крупными пакетами акций (достигающими 49% уставного капитала общества), законодатель и суды развитых правопорядков начали предпринимать различные меры, направленные на защиту интересов таких участников от притеснения со стороны мажоритария. Учитывая особую природу непубличного общества, а также то, что

2Подробнее о правовой природе непубличного общества см. статью автора, готовящуюся к опубликованию в журнале «Закон» № 8 за 2017 г.

3См.: Thompson R.B. The Shareholder’s Cause of Action for Oppression // 48 The Business Lawyer. 1992–1993. P. 703.

114

Свободная трибуна

его участники в действительности представляют собой партнеров или товарищей в товариществе, возникает необходимость в применении специальных способов защиты, когда один участник действует не в соответствии с интересами или ожиданиями другого участника4.

Это, безусловно, не говорит о пересмотре общего подхода корпоративного права, согласно которому все решения в компании принимаются большинством голосов. Речь идет о некотором смещении акцента и проявлении должного внимания к интересам миноритариев, не желающих становиться жертвами своекорыстного поведения мажоритарных участников и заложниками своих инвестиций.

Также необходимо отметить, что лицо, получающее миноритарную долю в непубличном обществе, как правило, оставляет себя слабо защищенным от различного рода притеснений со стороны мажоритарного участника, поскольку не настаивает на включении в акционерное соглашение, устав или внутренние документы компании защитных положений, даже если компания создана в юрисдикции, позволяющей это делать. Причиной этому могут быть различные факторы, в том числе неосведомленность миноритарного участника о возможных рисках или слабая переговорная позиция.

Несмотря на повышение договорной свободы между участниками непубличного общества, ученые признают, что необходимость в эффективном законодательном регулировании все равно остается. Инвесторы часто демонстрируют слишком оптимистичное поведение на стадии создания компании, поэтому не предусматривают необходимую защиту заранее5. Кроме того, отразить все нюансы будущих взаимоотношений сторон исчерпывающим образом не всегда возможно, так как жизнь многообразна и демонстрирует всё новые примеры ущемления прав и интересов миноритариев.

Более того, такое детальное договорное регулирование требует привлечения квалифицированных юристов, а значит, сопряжено со значительными издержками, которые просто не готовы нести участники непубличного общества на начальном этапе взаимоотношений6.

Законодательные положения в этом случае призваны создать модели поведения, которые будут действовать по умолчанию, т.е. участникам не надо будет по поводу них специально договариваться, при этом права и законные интересы миноритариев будут должным образом защищены.

Важно отметить, что в России большинство хозяйственных обществ являются непубличными. При этом даже те акционерные общества, которые ранее назывались открытыми, а теперь отвечают формальным критериям публичного общества,

4См.: Matheson J.H., Maler R.K. A Simple Statutory Solution to Minority Oppression in the Closely Held Business // 91 Minnesota Law Review. 2006–2007. P. 660.

5См.: Thompson R.B. Op. cit. P. 705.

6См.: O’Neal H.F. Oppression of Minority Shareholders: Protecting Minority Rights // 35 Cleveland State Law Review. 1987. P. 124.

115

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 7/2017

в действительности по своей правовой природе в большинстве случаев являются непубличными.

В российском корпоративном праве существует немало возможностей для контролирующих участников хозяйственных обществ (как публичных, так и непубличных) осуществить те или иные действия исключительно к собственной выгоде, при этом явно ущемляя интересы миноритариев таких обществ. Подобные действия мажоритариев в большинстве случаев оказываются безнаказанными, поскольку российские суды формально подходят к применению положений корпоративного законодательства, чрезвычайно жестко проводя в жизнь принцип большинства. Российский суд предпочитает не вмешиваться в ситуацию корпоративного конфликта между участниками компании, если нет формальных нарушений закона, но фактически миноритарий вытесняется из общества всеми доступными мажоритарию способами или лишается тех выгод, на которые вправе был рассчитывать при обычных условиях оборота и нормальных партнерских отношениях.

Складывающаяся в российском корпоративном праве ситуация, по нашему мнению, связана не только с отсутствием соответствующих положений закона о специальных способах защиты миноритарных участников на случай их притеснения со стороны контролирующего участника, но и с общим негативным отношением судов и общества в целом к интересам меньшинства.

Такое безразличное отношение к интересам миноритариев приводит к выхолащиванию нормальных партнерских отношений из российского бизнеса, поскольку никто не хочет становиться миноритарием, и преобладанию в нем компаний одного лица. Если по каким-то причинам учредители все-таки решаются на создание совместного предприятия, то его уставный капитал чаще всего распределяется в пропорции 50 на 50, т.е. создается, по сути, ситуация единогласия, влекущая бесконечные дедлоки и значительные издержки, связанные с необходимостью их разрешения. Эффективность ведения бизнеса при этом существенно снижается.

I. Защита интересов миноритарных акционеров закрытых корпораций в США

Институт защиты миноритариев от притеснения со стороны мажоритариев в США имеет долгую и интересную историю становления и развития. Не имея возможности в рамках настоящей статьи детально исследовать каждый эпизод, рассмотрим лишь ключевые вехи его развития:

1)возложение на контролирующего участника фидуциарных обязанностей по отношению к миноритариям;

2)защита разумных ожиданий миноритариев;

3)разработка особого средства защиты миноритариев от притеснения со стороны мажоритариев (oppression remedy).

116

Свободная трибуна

1. Фидуциарные обязанности контролирующего участника

Наивысший стандарт фидуциарных обязанностей был задан в деле Meinhard v. Salmon7, в котором судья Кардозо дал толкование принципа фидуциарных отношений через моральный императив. Дело Meinhard, касающееся, как ни странно, не корпораций, а совместного предприятия (joint venture)8, оказало колоссальное влияние на дальнейшее развитие доктрины фидуциарных обязанностей в закрытых корпорациях.

Судья Кардозо применил в деле принцип фидуциарности в его широком понимании, элегантно выраженном в знаменитом пассаже: «Партнеры совместного предприятия, как сотоварищи, в ходе ведения совместного дела несут друг перед другом обязанность наивысшей преданности. Многие формы поведения, которые могут быть позволены в повседневной жизни для участников обычных договорных отношений, запрещены для тех, кто связан фидуциарными узами… Не только честность, но проявление наивысшей степени уважения является в данном случае стандартом поведения»9.

На дальнейшее развитие фидуциарных обязанностей в закрытых корпорациях существенное влияние оказали решения по трем делам судов штата Массачусетс:

Donahue v. Rodd Electrotype Co.10, Wilkes v. Springside Nursing Home, Inc.11 и Smith v. Atlantic Properties, Inc.12

Обоснование фидуциарных обязанностей, данное судом в деле Donahue13, как и в деле Meinhard, выражало больше этические стандарты поведения в предпринимательских отношениях, чем четкие юридические нормы14. Суд признал,

7См.: 223 A.D. 663, 667, 229 N.Y.S. 345, 349 (1928), modified, 249 N.Y. 458, 164 N.E. 545 (1928).

8В данном деле предметом совместного предприятия была аренда коммерческой недвижимости и управление ею в течение 20 лет. Салмону были переданы все права по управлению бизнесом, а Мейнхард лишь участвовал в прибыли. После окончания срока аренды Салмон без ведома Мейнхарда заключил с собственником арендуемых помещений новый договор аренды не только ранее занимаемых, но и смежных новых помещений. Суд посчитал, что Салмон нарушил свои фидуциарные обязанности по отношению к партнеру, так как должен был раскрыть ему существование новых возможностей. Не сделав этого, Салмон лишил Мейнхарда возможности конкурировать с ним и на равных началах участвовать в прибыли при реализации новых возможностей.

9Meinhard, 249 N.Y. 463–64, 164 N.E. 546.

10См.: 367 Mass. 578, 328 N.E.2d 505 (1975).

11См.: 370 Mass. 842, 353 N.E.2d 657 (1976).

12См.: 12 Mass. App. Ct. 201, 422 N.E.2d 798 (1981).

13В данном деле миноритарная участница (Euphemia Donahue) подала иск против корпорации, ее директоров и контролирующих акционеров в связи с тем, что корпорация выкупила часть мажоритарного пакета одного из участников, уходившего на пенсию и оставлявшего управление компании своим детям, а в выкупе ее доли отказала. Истица требовала от суда отменить выкуп, ссылаясь на нарушение корпорацией фидуциарных обязанностей, поскольку ей не была предоставлена равная возможность продать свои акции корпорации.

14См.: Mitchell L.E. The Death of Fiduciary Duty in Close Corporations // 138 University of Pennsylvania Law Review. 1989–1990. P. 1705.

117

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 7/2017

что участники закрытой корпорации несут друг перед другом практически такие же фидуциарные обязанности, какие возложены на товарищей в товариществе15. Суд описал эту обязанность как обязанность высшей добросовестности и преданности, под которой понимается невозможность акционеров действовать своекорыстно или исключительно в своих интересах в нарушение лежащей на них обязанности преданности по отношению к другим акционерам и корпорации в целом16. Суд признал, что, поскольку миноритарии лишены возможности продать акции, а мажоритарий может легко манипулировать финансовым положением миноритариев, ситуация в закрытой корпорации сама по себе предполагает злоупотребление мажоритарием своими правами в ущерб интересам миноритариев17.

Ответ на вопрос о том, в каких случаях происходит нарушение фидуциарных обязанностей, был дан в деле Wilkes v. Springside Nursing Home, Inc.18, которое знаменует собой вторую ступень развития доктрины фидуциарных обязанностей в закрытых корпорациях19.

Вэтом деле еще более обострилась проблема конфликта интересов, наметившаяся в делах Meinhard и Donahue, существенно осложняющая анализ фидуциарных обязанностей.

Вделе Wilkes суд определил, что нарушение фидуциарных обязанностей зависит от того, может ли контролирующий участник продемонстрировать законную и оправдываемую интересами компании цель своих действий20. Если такая цель может быть продемонстрирована, то презюмируется, что оспариваемое действие не нарушает фидуциарные обязанности, если только миноритарии не смогут доказать, что та же самая цель могла быть достигнута иным способом, в меньшей степени ущемляющим их интересы21. Поскольку в деле Wilkes мажоритарные участники не смогли показать подобную законную деловую цель, суд посчитал их нарушившими свои фидуциарные обязанности.

15См.: Donahue, 367 Mass. 593, 328 N.E.2d 515.

16Ibid.

17Ibid.

18См.: 370 Mass. 842, 353 N.E.2d 657 (1976).

19В данном деле четыре акционера, включая Вилкеса, владели равными пакетами акций в закрытой корпорации, являлись директорами и работниками компании, получали равные вознаграждения. После ссоры с одним из участников Вилкес был отстранен от должности директора, а также уволен из компании, в результате чего потерял средства к существованию. Вилкес обратился в суд с альтернативным иском о нарушении подразумеваемого партнерского соглашения остальными участниками компании или о нарушении фидуциарных обязанностей, возложенных на контролирующих акционеров. Суд, как и в деле Donahue, счел группу из трех акционеров фидуциаром по отношению к Вилкесу в связи с их совместным контролем над компанией, и признал контролирующих акционеров нарушившими свои фидуциарные обязанности (см.: Hicks C.L. Recent Decision. Corporations — Fiducuary Duty — In a Close Corporation, a Majority Shareholder Owes a Fiduciary Duty Towards the Minority When Seeking a Controlling Share // 60 Mississippi Law Journal. 1990. P. 432–433).

20См.: 370 Mass. at 851, 353 N.E.2d at 663.

21Ibid.

118