Арбитраж 22-23 учебный год / ВЭП РФ, 2017, 7

Свободная трибуна

–если такой акт был принят судом общей юрисдикции, рассматривавшим дело по правилам, установленным законодательством о гражданском или административном судопроизводстве, — судебное решение, судебный приказ, а также апелляционное определение, кассационные постановление и определение, постановление президиума суда надзорной инстанции, которыми акты нижестоящих судов были отменены, а сам спор был иначе разрешен по существу;

–если такой акт был принят судом общей юрисдикции, рассматривавшим по правилам, установленным законодательством об уголовном судопроизводстве, гражданский иск в уголовном деле, — приговор, иное решение суда, вынесенное в ходе судебного разбирательства, которым уголовное дело разрешается по существу, а также судебные акты проверочных инстанций, которыми иначе решен вопрос об удовлетворении гражданского иска в уголовном деле23.

Наконец, обратимся к третьей группе из ранее предложенной нами классификации — к судебным актам, которыми производство по делу завершено без разрешения спора по существу.

В п. 2 ч. 1 ст. 127.1 АПК РФ указано два вида таких актов:

–определение о прекращении производства по делу в связи с принятием отказа истца от иска;

–определение о прекращении производства по делу в связи с утверждением мирового соглашения сторон.

Собственно, никаких возражений содержательного характера такое законодательное решение не вызывает — действительно, оба указанных определения по своей правовой природе должны исключать повторное обращение с тождественным иском. Однако возникает вопрос: а какими, собственно говоря, судами должны быть вынесены такие определения? Буквальное толкование никакого ответа на этот вопрос не дает, поскольку упоминаемые в норме «арбитражные суды, суды общей юрисдикции и компетентные суды иностранных государств» явно относятся лишь к «вступившему в законную силу принятому по спору между теми же лицами, о том же предмете и по тем же основаниям судебному акту».

Видимо, законодатель не имеет здесь в виду третейские суды, поскольку о судебных решениях этих судов24 как основании для вынесения отказного определения говорится далее (п. 3 ч. 1 ст. 127.1 АПК РФ). Тогда о каких судах должна идти

23Следует иметь в виду, что уголовно-процессуальное законодательство допускает вынесение промежуточных решений. Так, ч. 2 ст. 309 УПК РФ предусмотрено, что «при необходимости произвести дополнительные расчеты, связанные с гражданским иском, требующие отложения судебного разбирательства, суд может признать за гражданским истцом право на удовлетворение гражданского иска и передать вопрос о размере возмещения гражданского иска для рассмотрения в порядке гражданского судопроизводства». Понятно, что при вынесении приговора, которым лишь признано «право на удовлетворение гражданского иска», дело нельзя считать рассмотренным по существу.

24Решение согласно ч. 1 ст. 33 Закона об арбитраже выносится в том числе и тогда, когда «третейский суд прекращает третейское разбирательство и по просьбе сторон принимает арбитражное решение на согласованных условиях». Для случаев же отказа истца от иска законодатель вообще предусмотрел специальное наименование судебного акта — постановление (п. 1 ч. 2 ст. 36 Закона об арбитраже).

89

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 7/2017

речь — только об арбитражных или обо всех государственных? Какое значение будут иметь аналогичные по содержанию акты иностранных судов?

Полагаем, что применительно к государственным судам ответ довольно прост: независимо от того, какой суд (арбитражный или общей юрисдикции) вынес определение о прекращении производства по делу в связи с принятием отказа истца от иска, такое определение должно препятствовать повторному обращению с тождественным иском.

Если бы мы допустили, что после отказа от иска в суде общей юрисдикции истец может обратиться повторно в арбитражный суд, то, очевидно, не только бы проигнорировали правовую природу такого отказа, которая, по сути, означает безусловное отречение от права на судебную защиту, но и стимулировали бы недобросовестных истцов к злоупотреблениям (например, истец, видя бесперспективность в исходе дела в суде общей юрисдикции, мог бы попытаться таким образом завершить производство в этом суде и обратиться с тождественным иском уже в арбитражный суд).

Хотя есть один случай, который все же заслуживает отдельного обсуждения, — когда отказ от иска связан с выяснившейся для истца неподведомственностью спора. Предположим, истец обнаружил допущенную им ошибку уже после возбуждения судебного производства, заявил ходатайство о прекращении производства по делу, но суд общей юрисдикции отказал в его удовлетворении. После этого истец, учитывая, что определение об отказе в прекращении производства по делу отдельно не обжалуется, намеренно отказывается от иска, преследуя цель в последующем обратиться именно в арбитражный суд. Должна ли такая причина дезавуировать невозможность повторного обращения с тождественным иском? Ответ на этот вопрос зависит, конечно, от того, как подходить к решению более общей проблемы — проблемы учета мотивов, которыми руководствовался субъект процессуального правоотношении при реализации того или иного субъективного процессуального права. Рамки настоящей статьи не позволяют углубиться в данную сферу, однако все же полагаем, что полное игнорирование этих мотивов было бы недопустимо. С доктринальных позиций мы не видим каких-то принципиальных препятствий

ктому, чтобы допустить для истца такую возможность. Другое дело, что подобное распорядительное действие истца не должно обязывать арбитражный суд (как при отрицательном конфликте компетенций) рассмотреть тождественный иск, если, по мнению арбитражного суда, дело ему неподведомственно. Наконец, с точки зрения внутренней логики процессуальных институтов, видимо, более верным было бы определять процессуально-правовые последствия рассматриваемого случая отказа от иска не через институт прекращения производства по делу, а путем обращения

кинституту оставления искового заявления без рассмотрения. Впрочем, действующее процессуальное законодательство в этом плане не столь гибко — отказ от иска учитывается безотносительно к мотивам истца исключительно как основание для прекращения производства по делу, а потому de lege lata вопрос решается однозначно: даже если истец в заявлении об отказе прямо укажет на подобную причину, никаких поводов для наделения его правом повторного обращения с тождественным иском не обнаруживается. А следовательно, и вынесение отказного определения по п. 2 ч. 1 ст. 127.1 АПК РФ является безусловной обязанностью арбитражного суда.

Ситуация с вынесением арбитражным судом или судом общей юрисдикции определения о прекращении производства по делу в связи с утверждением мирового

90

Свободная трибуна

соглашения еще более очевидна — здесь независимо от мотивов истца следует исходить из того, что стороны договорились о прекращении судебного спора, а потому опять же императивное применение п. 2 ч. 1 ст. 127.1 АПК РФ под сомнение ставиться не должно.

Что касается аналогичных по содержанию актов иностранных судов (понятно, что название здесь не имеет какого-либо значения, мы говорим именно о содержательной стороне), то, полагаем, необходимо исходить из следующего.

Конечно, наиболее вероятно, что законодатель, формулируя положения п. 2 ч. 1 ст. 127.1 АПК РФ в части определений о прекращении производства по делу в связи с принятием отказа истца от иска и утверждением мирового соглашения сторон, исходил из того, что эти определения принимаются российскими государственными судами. Объясняется это тем, что общая логика правового регулирования применительно к решениям иностранных судов предполагает как учет исключительной компетенции государственных судов, так и наличие специальных оснований для признания и приведения в исполнение судебных актов иностранных судов. Однако полное отсутствие в российском процессуальном законодательстве норм, которые бы непосредственно определяли правовые последствия вынесения иностранным судом судебных актов, из которых следует, что истец отказался от иска или что стороны заключили мировое соглашение, все же заставляет обозначить хотя бы самые общие подходы.

Здесь мы бы обратили внимание на принципиально разную правовую природу совершённых процессуальных действий. Как указывалось выше, отказ от иска представляет собой полное безусловное отречение от судебной защиты. Мировое соглашение же — это определенное (согласованное сторонами) урегулирование спорного правоотношения, которое, как правило, возлагает на одну из сторон определенные обязанности и требует добровольного либо принудительного исполнения. Поэтому применительно к отказу от иска, видимо, достаточно убедиться лишь в том, что возбужденное иностранным судом дело не нарушало исключительной компетенции российских государственных судов и что судебный акт, которым был принят отказ истца от иска, вступил в законную силу. Совокупность этих обстоятельств должна препятствовать возбуждению производства по тождественному иску, и, соответственно, если она выявляется уже на стадии возбуждения, то арбитражный суд должен выносить отказное определение.

Напротив, утвержденное мировое соглашение (если оно, как и «обычное» судебное решение, предполагает необходимость исполнения) должно подчиняться общей логике признания и приведения в исполнение решения иностранного суда25. Поэтому к судебному акту, утвердившему такое мировое соглашение, должны применяться общие процессуальные механизмы, предусмотренные главой 31 АПК РФ, а также положения ч. 2 ст. 252 АПК РФ, исключающие возможность рассмотрения тождественного иска. И если на стадии возбуждения арбитражный суд установил, что ранее иностранный суд по тождественному спору утвердил мировое соглаше-

25В сравнительно-правовом плане мы бы обратили внимание на правовое регулирование вопросов признания и исполнения так называемых судебных мировых соглашений в Регламенте № 1215/2012 Европейского парламента и Совета Европейского союза «О юрисдикции, признании и исполнении судебных решений по гражданским и коммерческим делам (в новой редакции)» (текст Регламента на русском языке см. в СПС «КонсультантПлюс»).

91

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 7/2017

ние и при этом отсутствует отказное определение российского государственного суда о признании и приведении в исполнение такого судебного акта иностранного суда, то, безусловно, необходимо выносить определение об отказе в принятии искового заявления.

Третье основание для отказа в принятии искового заявления имеет прямое отношение к решениям третейских судов: если «имеется ставшее обязательным для сторон и принятое по спору между теми же сторонами, о том же предмете и по тем же основаниям решение третейского суда, за исключением случаев, если арбитражный суд отказал в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда либо если арбитражный суд отменил указанное решение» (п. 3 ч. 1 ст. 127.1 АПК РФ).

Обратим внимание на два момента.

Во-первых, законодателем допущена та же неточность, что и в п. 2 ч. 1 ст. 127.1 АПК РФ: при буквальном толковании получается, что факт отказа в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда на основании определения суда общей юрисдикции в принципе не учитывается при разрешении вопроса о принятии тождественного иска в арбитражном суде. Такой подход законодателя, по сути, создает существенную преграду для судебной защиты в арбитражном суде применительно к ситуации, когда право требования уступается гражданином, не имеющим статуса индивидуального предпринимателя, например юридическому лицу после вынесения указанного определения судом общей юрисдикции. Возникает парадоксальная ситуация: норма п. 3 ч. 1 ст. 134 ГПК РФ уже неприменима в силу изменившейся подведомственности спора, а положения п. 3 ч. 1 ст. 127.1 АПК РФ для этой же ситуации совершенно индифферентны к ранее вынесенному акту суда общей юрисдикции. Для обеспечения заинтересованным лицам права на судебную защиту здесь явно требуется расширительное толкование. Итак, при интерпретации нормы п. 3 ч. 1 ст. 127.1 АПК РФ следует исходить из того, что по общему правилу судебное решение третейского суда препятствует предъявлению тождественного иска, однако в случаях, когда ранее арбитражный суд или суд общей юрисдикции отказал в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда либо указанное решение было ими отменено, действует специальное правило, отменяющее такой запрет.

Во-вторых, нельзя не обратить внимания на то, что законодатель в качестве единственного судебного акта третейского суда упоминает решение. Как указывалось нами выше, для случаев отказа истца от иска при рассмотрении дела в третейском суде предусмотрено вынесение не решения, а постановления о прекращении арбитража. Понятно, что общая логика, определяющая состав судебных актов государственных судов, препятствующих повторному обращению с тождественным иском, должна быть применима и к судебным актам третейских судов. Поэтому толкование п. 3 ч. 1 ст. 127.1 АПК РФ должно основываться на том, что предъявлению тождественного иска препятствуют как собственно решение третейского суда, так и постановление о прекращении арбитража, принятое в связи с отказом истца от своего материально-правового требования.

Четвертое основание для отказа в принятии касается исключительно одной категории дел неискового производства — об оспаривании нормативных правовых актов

92

Свободная трибуна

и актов, содержащих разъяснения законодательства и обладающих нормативными свойствами. В соответствии с ч. 2 ст. 127.1 АПК РФ «судья Суда по интеллектуальным правам отказывает в принятии заявления об оспаривании нормативного правового акта либо акта, содержащего разъяснения законодательства и обладающего нормативными свойствами, в случае, если имеется вступившее в законную силу решение арбитражного суда или суда общей юрисдикции по ранее рассмотренному делу, проверившего по тем же основаниям соответствие оспариваемого нормативного правового акта иному нормативному правовому акту, имеющему большую юридическую силу, либо проверившего по тем же основаниям оспариваемый акт, содержащий разъяснения законодательства и обладающий нормативными свойствами». Как мы указывали выше, появление данной нормы именно в главе 13 АПК РФ представляет собой результат законотворческой недоработки. Однако где бы структурно ни находилось это специальное правило, его содержательный анализ, безусловно, все равно необходим.

Во-первых, ч. 2 ст. 127.1 АПК РФ, по сути, воспроизводит базовые положения, установленные в ч. 7 ст. 194 АПК РФ, регламентирующей прекращение производства по делу: «В случае, если имеется вступившее в законную силу решение арбитражного суда или суда общей юрисдикции по ранее рассмотренному делу, проверившего по тем же основаниям соответствие оспариваемого нормативного правового акта иному нормативному правовому акту, имеющему большую юридическую силу, Суд по интеллектуальным правам прекращает производство по делу».

Основное отличие между двумя этими нормами состоит в том, что в первой упоминаются акты, содержащие разъяснения законодательства и обладающие нормативными свойствами, а во второй — нет. Понятно, что здесь не следует искать какой-то особый смысл; положения ч. 7 ст. 194 АПК РФ в полной мере применимы и при рассмотрении дел, в которых оспариваются акты, содержащие разъяснения законодательства и обладающие нормативными свойствами, что вытекает из общего правила ч. 1 ст. 195.1 АПК РФ.

Во-вторых, как следует из буквального содержания ч. 2 ст. 127.1 АПК РФ, при определении тождественности вообще не учитывается субъектный состав. Необходимо отметить, что это последовательная позиция законодателя — достаточно провести сравнительный анализ рассматриваемой нормы с п. 4 ч. 1 ст. 128 КАС РФ и ч. 8 ст. 251 ГПК РФ26. Таким образом, не имеет значения ни персона заявителя, ни конкретный федеральный орган исполнительной власти, принявший оспариваемый нормативный правовой акт. Насколько верным является подобный подход?

Игнорирование интереса иных потенциальных заявителей, которые также могли бы обратиться с заявлением об оспаривании нормативного правового акта либо акта, содержащего разъяснения законодательства и обладающего нормативными свойствами, видимо, базируется на том, что ситуация, когда один и тот же акт на основании одного судебного решения признан недействующим, а на основании другого — соответствующим нормативному акту, имеющему бóльшую юридическую силу, принципиально недопустима. Действительно, участники оборота должны иметь ясное представление о юридической силе источников правового

26Данная норма утратила силу с 15.09.2015 на основании ст. 16 Федерального закона от 08.03.2015 № 22-ФЗ «О введении в действие Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации».

93

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 7/2017

регулирования. Гипотетически допустив новое судебное производство по оспариванию акта, законодатель создал бы условия, которые в итоге могли бы дезориентировать участников оборота.

Понятно, что такое законодательное решение в общем и целом привело к тому, что потребовалась корректировка ряда базовых положений состязательного процесса (имеется в виду введение в АПК РФ правил об обязательной явке (ч. 3 ст. 194), о смещении бремени доказывания (ч. 6 ст. 194), об ограничении распорядительных прав (ч. 8 ст. 194)). Законодатель, таким образом, создал максимально «удобные» для арбитражного суда условия для установления фактов, входящих в предмет доказывания при рассмотрении дела о так называемом абстрактном нормоконтроле.

Однако зададимся вопросом: а может ли дело быть рассмотрено с ненадлежащим заинтересованным лицом? Вроде бы это исключено, поскольку изначально в заявлении должно быть указано наименование федерального органа исполнительной власти, принявшего оспариваемый нормативный правовой акт (п. 1 ч. 1 ст. 193 АПК РФ). Тем не менее вполне допустимы ситуации, когда в период между принятием нормативного акта и его оспариванием (либо в процессе рассмотрения дела об оспаривании) указанный орган реорганизован, ликвидирован (упразднен). К сожалению, в публичном законодательстве нет универсальных норм, которые бы устанавливали четкие правовые правила в вопросах материального правопреемства публичных органов. Ныне действующая ст. 48 АПК РФ, регулирующая отношения, связанные с процессуальным правопреемством, также не содержит правил, которые были бы относимы именно к публичным органам. Между тем, полагаем, здесь возможны самые разные ситуации — от наиболее простых (скажем, когда публичный орган присоединяется к другому публичному органу) до довольно сложных (например, когда в результате упразднения публичного органа часть его функций передана другим органам, а часть вообще перестала включаться в чью-либо компетенцию). Что произойдет, если арбитражный суд все же допустит ошибку в определении правопреемника? Наиболее очевидное последствие — в итоге при вынесении судебного решения будут учтены объяснения органа, который формально-юридически по данному делу вообще высказываться был не должен. Может ли это привести к принятию неверного решения по существу? Вполне. Как же тогда поступать, если при этом утрачены возможности для проверки решения в вышестоящих инстанциях? Неужели и для этого случая будет применяться правило, определяющее тождественность без учета субъектного состава?

Безусловно, это крайне непростые вопросы. Если все же допустить возможность возбуждения нового судебного дела, в котором в качестве правопреемника органа будет привлечен надлежащий субъект, то получится, что один арбитражный суд, по сути, констатирует, что другой рассмотрел дело с ненадлежащим заинтересованным лицом. Понятно, что это тоже крайне нежелательная ситуация. Видимо, здесь нет очевидного ответа, однако, полагаем, что один из вариантов, который заслуживает обсуждения, состоит как раз в допущении инициирования повторной судебной проверки того же нормативного правового акта (акта, содержащего разъяснения законодательства).

В-третьих, отдельно следует обсудить упомянутый в ч. 2 ст. 127.1 АПК РФ вид судебного акта — из буквального толкования следует, что только лишь вступившее

94

Свободная трибуна

в законную силу решение является основанием для вынесения отказного определения. Ранее среди оснований для вынесения определения об отказе в принятии искового заявления мы рассматривали определения о прекращении производства по делу в связи с принятием отказа истца от иска и в связи с утверждением мирового соглашения.

Относительно мирового соглашения по делам об оспаривании нормативного правового акта либо акта, содержащего разъяснения законодательства и обладающего нормативными свойствами, ситуация предельна ясна: никакой договоренности между одним из субъектов, которому адресован этот нормативный акт (акт, содержащий разъяснения законодательства), и соответствующим федеральным органом исполнительной власти быть не может. Любое подобное соглашение неминуемо затронет права и интересы иных субъектов, к которым могла бы быть применена оспариваемая норма, да и вообще соглашения с законодателем означали бы обход специальных публичных процедур, предусмотренных для принятия, изменения или отмены нормативного акта.

Но следует ли категорически исключить прекращение производства по делу в связи с отказом заявителя от заявленного требования? Закон дает довольно уклончивый ответ: «Отказ заинтересованного лица, обратившегося в Суд по интеллектуальным правам с заявлением об оспаривании нормативного правового акта, от своего требования, признание требования органом или лицом, которые приняли оспариваемый акт, не препятствуют рассмотрению Судом по интеллектуальным правам дела по существу» (ч. 8 ст. 194 АПК РФ). Получается, что, с одной стороны, такой отказ возможен, но, с другой стороны, он не препятствует рассмотрению дела по существу. Тем не менее даже такая неопределенная норма, на наш взгляд, не исключает ситуаций, когда арбитражный суд все же посчитает возможным прекратить производство по делу именно в связи с отказом заявителя (например, если такой отказ вызван фактической ошибкой заявителя при определении объекта оспаривания). Следует ли тогда отступить от буквального толкования ч. 2 ст. 127.1 АПК РФ и допустить, что вынесенное определение о прекращении производства по делу также препятствует повторному обращению? Конечно же, нет. Здесь определяющим является именно публичный интерес в правовой определенности: раз никакого решения по существу заявленного требования о соответствии нормативного акта принято не было, потенциально все лица, которым этот акт адресован, сохраняют интерес в его проверке. И исключить такую проверку лишь потому, что по воле какого-то одного субъекта производство по делу было прекращено в связи с отказом от заявления, категорически невозможно.

В-четвертых, необходимо обратить отдельное внимание еще на один момент: в ч. 2 ст. 127.1 АПК РФ прямо указывается на то, что для определения тождественности также должно учитываться основание. Это крайне важно, поскольку в КАС РФ реализован принципиально иной подход: «Суд прекращает производство по административному делу об оспаривании нормативных правовых актов, актов, содержащих разъяснения законодательства и обладающих нормативными свойствами, решений, действий (бездействия), нарушающих права, свободы и законные интересы неопределенного круга лиц, если имеется вступившее в законную силу решение суда, принятое по административному иску о том же предмете» (п. 2 ч. 1 ст. 194 КАС РФ).

95

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 7/2017

Ранее мы уже высказывали критические замечания по поводу подобного правового регулирования27. Считаем, что для эффективной судебной защиты принципиально важно, чтобы любой субъект, которому адресован нормативный правовой акт (акт, содержащий разъяснения законодательства), имел возможность инициировать судебную проверку в случае, если усматривает порочность такого акта в связи с его противоречием иному нормативному правовому акту, имеющему бóльшую юридическую силу. Судебное решение, вынесенное по такому заявлению, не будет конфликтовать с ранее принятым судебным актом, поскольку выводы в них будут основаны на анализе соответствия разным нормативным правовым актам. Поэтому имеющееся в ч. 2 ст. 127.1 АПК РФ правовое регулирование считаем принципиально верным.

***

Завершая краткий анализ основных положений ст. 127.1 АПК РФ, необходимо отметить, что помимо обозначенных в статье юридико-технических и сущностных недочетов законодательного регулирования, безусловно, имеются и другие проблемы, которые следовало бы обсудить в отношении института отказа в принятии искового заявления (заявления)28. Кроме того, полагаем, что практика применения нормы выявит и иные недостатки, на данный момент, быть может, не столь очевидные. И хотя ст. 127.1 АПК РФ требует законодательной корректировки, делать это следует после основательной дискуссии: институт непосредственно связан с реализацией права на судебную защиту, а потому законодательные решения здесь должны быть особо взвешенными.

References

Abushenko D.B., Branovitskiy K.L., Degtyarev S.L. et al. An Annotated Commentary on the Administrative Court Proceedings Code of the Russian Federation [Kommentariy k Kodeksu administrativnogo sudoproizvodstva Rossiiskoi Federatsii (postateinyi, nauchno-prakticheskiy)], ed. by V.V. Yarkov. Moscow, Statut, 2016. 1295 p.

Information about the author

Dmitry Abushenko — Professor at the Civil Process Department of Ural State Law University, Doctor of Laws (620137 Russia, Ekaterinburg, Komsomolskaya St., 21, Office 404; e-mail: abushenko73@yandex.ru).

27См.: Абушенко Д.Б., Брановицкий К.Л., Дегтярев С.Л. Комментарий к Кодексу административного судопроизводства Российской Федерации (постатейный, научно-практический) / под ред. В.В. Яркова. М., 2016.

28Например, в п. 11 постановления Пленума ВС РФ от 29.11.2007 № 48 «О практике рассмотрения судами дел об оспаривании нормативных правовых актов полностью или в части» применительно к абстрактному нормоконтролю выделяется семь (!) оснований для отказа в принятии заявления об оспаривании нормативных правовых актов.

96

Свободная трибуна

Мария Андреевна Ерохова

доцент кафедры гражданского и предпринимательского права

НИУ «Высшая школа экономики», кандидат юридических наук

О судебной неустойке в российском праве

Анализ практики 2015–2017

В статье рассказывается, как российские суды применяют новеллы ГК РФ о штрафе в пользу взыскателя на случай неисполнения судебного акта — о судебной неустойке. Изучение судебной практики позволило выявить наиболее часто встречающиеся вопросы, такие как действие новеллы ГК РФ во времени; категория дел, по которым применяется судебная неустойка; возможно ли ее снижение; как судебная неустойка соотносится с убытками и некоторые другие. Автор анализирует наиболее типичные судебные решения по этим вопросам и высказывает свое мнение по выявленным проблемам.

Статья представляет собой пример социологического анализа правового института и написана в формате «вопрос-ответ».

Ключевые слова: судебная неустойка, астрент, действие закона во времени, снижение судебной неустойки

97

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 7/2017

Maria Erokhova

Associate Professor at the Department of Civil and Business Law of the Higher School of Economics, PhD in Law

Judicial Penalty in Russian Law

Practice Analysis for 2015–2017

The author describes how the new provisions of the Russian Civil Code providing for payment of the penalty (astreinte) to the aggrieved party are being applied by national courts. Different court decisions reveal most difficult questions associated with astreinte, such as the temporal scope of the new astreinte provisions of the Civil Code, the possibility of penalty reduction, relation between astreinte and claims for damages, and some other aspects. The author also analyses most common judgments on the matter and offers her conclusions. This is a Q & A article focusing on sociological analysis of legal device in qestion.

Keywords: judicial penalty, astreinte, temporal scope of the law, penalty reduction

В 2013–2014 гг. споры, рассматриваемые Президиумом ВАС РФ, демонстрировали кризис неисполнения судебных актов. Типичной являлась ситуация, описываемая в постановлении Президиума ВАС РФ от 12.03.2013 № 8711/12: в 2010 г. суд взыскал с муниципального образования денежные средства в пользу истца, однако ответчик, пользуясь иммунитетом от принудительного исполнения1, судебный акт не исполнял. В 2012 г. истец обратился с заявлением о присуждении компенсации за нарушение муниципалитетом права на исполнение судебного акта в разумный срок (ст. 222.1 АПК РФ), Президиум ВАС РФ требование удовлетворил, а также по собственной инициативе присудил истцу проценты годовых на сумму

компенсации по ставке рефинансирования Банка России, увеличенной на 3%.

Присуждение процентов на взыскиваемые денежные средства по инициативе суда было основано на опыте признания и приведения в исполнение иностранных судебных и арбитражных решений. Из этих решений следовало, что некоторые иностранные суды и арбитражи присуждали штраф (или проценты) на случай неисполнения решения в пользу взыскателя по своей инициативе без ходатайства истца. Как правило, иностранные суды опирались не на законодательство какоголибо государства, а на представление об автоматическом начислении процентов на денежный долг. Проводя параллель с такими решениями, с целью стимулирования исполнения судебных актов Президиум ВАС РФ в названном деле тоже проявил инициативу2.

1Термином «иммунитет от исполнения» именуется в теории отсутствие права у судебного приставаисполнителя вести исполнительное производство против казны любого уровня и закрепление в законодательстве правила, что судебные акты о взыскании с казны исполняются ее финансовыми органами. См.: Богуславский М.М. Международное частное право. М., 1994. С. 152.

2Подобная активность суда является чертой европейского процессуального права после Второй мировой войны. Подробнее см.: Ferrand F., Trocker N., Varano V., De Luca A. The Reforms of Civil Procedure in Comparative Perspective: An International Conference Dedicated to Mauro Cappelletti, Florеnce. 12–13 December, 2003. Torino, 2005 . P. 4, 10, 35, 61, 72.

98