Арбитраж 22-23 учебный год / ВЭП РФ, 2017, 2

Свободная трибуна

ведения для юридических лиц. Нужно выбрать первый подход. Что же касается трудностей привлечения к ответственности юридических лиц, то они вполне преодолимы, особенно если установить специальные правила ответственности юридических лиц за действия своих работников. И давно пора закрепить правило об ответственности государства перед частными лицами при совершении актов власти без вины.

7.Вопросы административной юстиции также требуют внимания. Обжалование актов властных органов в суд свидетельствует о феноменальном прогрессе, достигнутом за последние 30 лет с точки зрения круга актов, подлежащих обжалованию, при невысоких шансах на пересмотр для частных лиц. Шансы и гарантии для частных лиц надо повышать. Необходимо унифицировать регулирование судебного обжалования по КАС и по КоАП РФ, учитывая слабость чистого административного судопроизводства и необходимость его совмещения во многих случаях с гражданским судопроизводством.

References

Alexeev S.S. Theory of Law [Teoriya prava]. Moscow, Izdatelstvo BEK, 1995. 320 p.

Cherepakhin B.B. On the Issue of Private and Public Law [K voprosu o chastnom i publichnom prave], in: 10th Collection of Essays of Professors and Lecturers of Irkutsk State University [X sbornik trudov proffesorov i prepodavatelei Irkutskogo gos. universiteta]. Irkutsk, Izdatelstvo Irkutskogo universiteta, 1926. Р. 8–35.

Agarkov M.M. Value of Private Law [Tsennost’ chastnogo prava]. Jurisprudence [Pravovedenie]. 1992. No. 1. P. 25–41.

Rybalov A.O. Certain Issues of Establishing Public Easements (As Illustrated by Courts Practice) [Nekotorye voprosy ustanovleniya publichnykh servitutov (na primerakh iz sudebnoi praktiki)]. Statute [Zakon]. 2016. No. 6. P. 42–52.

Egorov N.D. Regulation of Social Relations by Civil Law [Grazhdansko-pravovoe regulirovanie obschestvennykh otnosheniy]. Leningrad, Izdatelstvo Leningradskogo universiteta, 1988. 176 p.

Lukyanova E.A. The Law about Laws [Zakon o zakonakh]. Legislation [Zakonodatelstvo]. 1999. No. 11. P. 79–87.

Moris O. Foundations of Public Law [Osnovy publichnogo prava]. Moscow, Infra-M, 2013. 574 p.

Talapina E.V. Administrative Law of France Today [Administrativnoe pravo Frantsii segodnya], in:

A Yearbook of Comparative Law [Ezhegodnik sravnitelnogo pravovedeniya]. Moscow, Norma, 2004. P. 136–151.

Krokhina Yu.A. Tax Law [Nalogovoe pravo]. Moscow, Yurait, 2016. 428 p.

Information about the author

Anton Ivanov — Professor, Head of the Department of Civil and Business Law, Scientific Director of the Law Faculty of Higher School of Economics, PhD in Law (101000 Russia, Moscow, Myasnitskaya St., 20, room 527; e-mail: a.ivanov@hse.ru).

59

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 2/2017

Анна Григорьевна Архипова

консультант Исследовательского центра частного права имени С.С. Алексеева при Президенте РФ, доцент кафедры международного частного и гражданского права МГИМО, кандидат юридических наук

Обязанность предоставить информацию по п. 3 ст. 307 ГК РФ

В статье анализируется содержание и основные параметры обязанности по предоставлению информации, предусмотренной п. 3 ст. 307 ГК РФ. Отмечается, что эта обязанность применяется к обязательствам любого типа, независимо от оснований их возникновения, и распространяется на весьма широкий период, охватывающий в том числе время после прекращения обязательства. Общая информационная обязанность, предусмотренная п. 3 ст. 307 ГК РФ, применяется, поскольку иное не вытекает из специальных норм. Вместе с тем противоречий между этими нормами крайне мало. В отсутствие специальных норм общие положения п. 3 ст. 307 о предоставлении информации должны применяться самостоятельно. Это вызывает сложности, так как параметры исполнения этой обязанности не обозначены. Автор предлагает ряд критериев для определения объема информации, подлежащей раскрытию. Развитие обязанности по предоставлению информации в российском праве не должно быть бесконтрольным: ему противостоят принципы разумности и ведения дел в своем интересе, а также обязанность проявлять осмотрительность, в том числе путем самостоятельного сбора информации. Предусмотренная п. 3 ст. 307 ГК РФ обязанность по предоставлению информации является одним из аспектов принципа добросовестности, что влияет на последствия ее несоблюдения (отказ в защите права, принадлежащего недобросовестному субъекту). Вопрос о том, стоит ли считать эту обязанность самостоятельным гражданско-правовым обязательством, еще не решен. Автор выдвигает ряд доводов в пользу утвердительного ответа, однако признает существование других точек зрения. По мнению автора, вопрос о возмещении убытков при нарушении обязанности по предоставлению информации должен в любом случае решаться положительно.

Ключевые слова: информационная обязанность, раскрытие информации, добросовестность

60

Свободная трибуна

Anna Arkhipova

Consultant at the Alexeev Research Centre for Private Law under the President of the Russian Federation, Assistant Professor at the International Private and Civil Law Department of MGIMO, PhD in Law

Duty to Provide Information under Article 307 (3) of the Russian Civil Code

The amended Civil Code introduced a duty to perform obligations in good faith. This general principle is specified in article 307 (3) by a reference to a duty to provide information. The duty applies to civil obligations of all kinds, irrespective of their origin. It may last for a period of time that is not strictly limited by law, including the period after the obligation is terminated. The obligation to disclose as per article 307 (3) applies unless specific rules governing particular types of obligations provide otherwise. There is however little contradiction between the general duty and the specific rules. In the absence of specific rules, the general duty to disclose should apply independently. This may cause difficulty as the law does not define even basic parameters of this duty. The author puts forward a number of tests that allow to define the scope of information to be disclosed (such as professional competence of the parties, their status as a business or a consumer etc.). While the duty to disclose information serves some valuable purposes, it should not develop without any restriction: the limits are set out by the civil law principles of reasonability and acting in one’s own interest, as well as the obligation to act prudently, inter alia by actively collecting information. The duty to disclose information set out by article 307 (3) is an aspect of the general principle of good faith. This results in a specific form of sanction for its breach: the court may refuse to protect a party who acted in bad faith. Whether the duty to disclose should be considered as an independent civil obligation is still a subject of discussion. The author supports a positive answer to this question but acknowledges that an alternative point of view is worth considering. In any event, a remedy of damages for breach of duty to disclose should be available to the aggrieved party.

Keywords: information duties, duty of disclosure, good faith

Введение

В п. 3 ст. 307 ГК РФ закреплен общий принцип обязательственного права, согласно которому при установлении, исполнении обязательства и после его прекращения стороны обязаны действовать добросовестно, учитывая права и законные интересы друг друга, взаимно оказывая необходимое содействие для достижения цели обязательства, а также предоставляя друг другу необходимую информацию. Эти положения, по мнению ряда авторов1, уточняют содержание общего принципа добросовестности, зафиксированного в ст. 1 и 10 ГК РФ. Действительно, такие критерии, как учет прав и законных интересов другой стороны, сотрудничество для достижения цели обязательства, соблюдение стандарта поведения, ожидаемого от участников оборота, традиционно воспринимаются как наполнение принципа добросовестности. В то же время содержащееся в п. 3 ст. 307 ГК РФ положение

о предоставлении необходимой информации вызывает ряд вопросов.

1 См.: Витрянский В.В. Реформа гражданского законодательства: промежуточные итоги. М., 2016. С. 231–232; Сарбаш С.В. Элементарная догматика обязательств. М., 2016. С. 18–20; Карапетов А.Г. Заверения об обстоятельствах и условия о возмещении потерь в новой редакции ГК РФ // Закон. 2015. № 6. С. 45.

61

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 2/2017

Буквальное прочтение нормы позволяет предположить, что стороны любых обязательств (как договорных, так и не связанных с договором) обязаны предоставлять друг другу некий «необходимый» круг информации, причем эта обязанность действует как при установлении, в ходе исполнения, так и после прекращения обязательства, т.е. фактически без четко очерченных временных пределов. Пункт 3 ст. 307 ГК РФ накладывает на стороны достаточно высокий стандарт исполнения информационных обязанностей. Речь идет не только о том, что они, давая друг другу ту или иную информацию, не должны лгать. Слова о предоставлении необходимой информации могут быть поняты так, что стороны обязаны сами, по собственной инициативе, раскрывать всю ту информацию, которая является «необходимой». Для целей настоящей работы обязанность стороны по собственной инициативе раскрыть информацию обозначается как позитивная информационная обязанность, а обязанность воздерживаться от предоставления недостоверной информации — как негативная.

На наш взгляд, положения п. 3 ст. 307 ГК РФ о предоставлении информации вызывают как минимум следующие вопросы:

1)к каким обязательствам применяются обязанности по предоставлению информации, предусмотренные п. 3 ст. 307 ГК РФ; можно ли считать их самостоятельным гражданско-правовым обязательством?

2)как положения п. 3 ст. 307 ГК РФ соотносятся с другими положениями ГК РФ о предоставлении информации — в частности, с положениями о введении в заблуждение (ст. 178) и об обмане (ст. 179), о заверениях (ст. 431.2), предоставлении информации в рамках ведения переговоров (ст. 434.1); как они соотносятся со специальными нормами части второй ГК РФ о предоставлении информации?

3)каким образом можно определить объем «необходимой» информации?

4)чем ограничиваются обязанности по предоставлению информации?

5)каковы санкции за нарушение позитивной информационной обязанности, предусмотренной п. 3 ст. 307 ГК РФ?

«Этимология» положений п. 3 ст. 307 ГК РФ о предоставлении информации

Анализируемое положение было включено в проект модернизации ГК РФ на этапе второго чтения. Интересующего нас фрагмента о предоставлении информации не было в тексте Кодекса, принятом Государственной Думой в первом чтении2. Отсутствовал этот фрагмент и в Концепции развития гражданского законодатель-

2Сведения о рассмотрении проекта ГК в первом чтении см.: http://asozd2.duma.gov.ru/main.nsf/%28Spra vkaNew%29?OpenAgent&RN=47538-6&02.

62

Свободная трибуна

ства Российской Федерации3. Источником заимствования рассматриваемого положения считают Модельные правила европейского частного права4 (Draft Common Frame of References, далее — DCFR). Действительно, ряд статей DCFR посвящен обязанности по предоставлению информации. Однако, как будет показано ниже, положения DCFR являются более конкретными и имеют более узкий спектр действия, нежели норма п. 3 ст. 307 ГК РФ.

К похожему выводу подводит сопоставление п. 3 ст. 307 ГК РФ с аналогичными положениями правовых систем Германии, Франции, Англии и США. В праве Германии и Франции сформулирован общий принцип добросовестности (Treu und Glauben, bonne foi), предполагающий, в частности, недопустимость предоставления заведомо ложной информации. Однако сфера действия общего принципа добросовестности в этих правовых системах отличается: если в праве Германии он считается основополагающим для всего частного права, а также для отдельных институтов публичного права, то в праве Франции этот принцип относится прежде всего к договорным обязательствам5. Помимо общего принципа добросовестности, в этих правовых системах получили развитие отдельные институты, относящиеся к предоставлению информации на стадии заключения договора (culpa in contrahendo, dol par réticence и т.п.).

Национальными законодательствами, а также законодательством ЕС предусмотрены некоторые точечные информационные обязанности, применимые к отдельным видам обязательств. Например, согласно ст. 14 (2) английского Закона о договоре купли-продажи (Sale of Goods Act)6 при продаже товара действует подразумеваемая гарантия его удовлетворительного качества, однако продавец не несет ответственности за ее нарушение, если он специально обратил внимание покупателя на дефект товара. Особые информационные обязанности предусмотрены, например, Директивой ЕС о правах потребителей7 и Директивой ЕС о дистанционном заключении договоров с участием потребителей о предоставлении финансовых услуг8.

Судебная практика Франции и Германии иногда выводит из принципа добросовестности обязанность стороны в тех или иных ситуациях избегать молчания и по собственной инициативе предоставлять информацию контрагенту. Например, в 1974 г. Кассационный суд Франции рассмотрел «дело о свиноферме»: установив, что продавец не сообщил покупателю дачного домика об имеющихся планах

3См.: http://privlaw.ru/sovet-po-kodifikacii/conceptions/koncepciya1/.

4См.: Гражданский кодекс Российской Федерации. Постатейный комментарий к разделу III «Общая часть обязательственного права» / под ред. Л.В. Санниковой (автор главы — С.Ю. Филиппова). Доступно в СПС «КонсультантПлюс».

5См.: Zimmermann R., Whittaker S., eds. Good Faith in European Contract Law. Cambridge, 2008. P. 675.

6См.: http://www.legislation.gov.uk/ukpga/1979/54.

7См.: Directive 2011/83/EU of the European Parliament and of the Council of 25 October 2011 on consumer rights. URL: http://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/?uri=celex:32011L0083.

8См.: Directive 2002/65/EC of the European Parliament and of the Council of 23 September 2002 concerning the distance marketing of consumer financial services. URL: http://eur-lex.europa.eu/legal-content/en/ ALL/?uri=CELEX%3A32002L0065.

63

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 2/2017

по строительству свинофермы в непосредственной близости от предмета сделки, суд поддержал покупателя, отказавшегося от исполнения договора. Суд признал, что в данном случае умолчание приравнивается к обману и продавец не должен получить выгоду от своих обманных действий9.

Немецкая судебная практика «исходит из того, что сокрытие фактов будет считаться преднамеренным обманом только в случаях, когда есть соответствующая обязанность сообщать другой стороне об их существовании. Но даже при наличии такой обязанности все ставится в зависимость от обстоятельств каждого конкретного случая»10. Выведение судами конкретных информационных обязанностей в тех или иных случаях основывается на общей идее, согласно которой § 242 Германского гражданского уложения может быть основой для возникновения ряда дополнительных обязательств по договору. Эти дополнительные обязанности, включающие обязанности по предоставлению информации, могут распространяться и на преддоговорную стадию, и на период, когда обязательства из договора уже были исполнены11.

Например, немецкие суды признают, что позитивную информационную обязанность несут продавцы подержанных автомобилей: они должны и без вопроса покупателя сообщить ему о том, что автомобиль побывал в аварии. При этом суды вдаются в немалые детали, пытаясь отыскать грань между информацией, которую продавец обязан раскрыть (например, дефекты, влияющие на безопасность эксплуатации автомобиля), и такой информацией, которую продавец по своей инициативе сообщать не должен (например, сведения о том, истинны ли показания одометра, производилась ли замена деталей и т.п.)12. И французская, и немецкая судебная практика позволяет вычленить некоторые общие закономерности, согласно которым суды устанавливают наличие у сторон позитивных информационных обязанностей. Прежде всего такие обязанности подтверждаются судами в ситуации информационной асимметрии, когда одна сторона сделки является профессионалом в своей области, а вторая — нет. При этом информация, доступная профессионалу, важна для решения контрагента о том, заключать ли сделку. Сложность сделки также повышает вероятность того, что суд придет к выводу о наличии позитивной информационной обязанности. Кроме того, такая обязанность может появиться в случае, если одна сторона сделки знает или должна знать, что другая существенно заблуждается относительно содержания сделки и ее экономических последствий; если информирующая сторона знает об обстоятельствах, которые могут затруднить исполнение принимаемого на себя обязательства либо снизить вероятность достижения цели, с которой заключается сделка13.

9Cass. Civ. 3, 2 Octobre 1974. Bull. civ. III 330. Цит. по: Cases, Materials and Text on Contract Law / еd. by H. Beale, A. Hartkamp, H. Kötz, D. Tallon. Oxford, 2002. P. 412–414.

10Цвайгерт К., Кётц Х. Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права: в 2 т. Т. 2. М., 1998. С. 139. См. также: Principles, Definitions and Model Rules of European Private Law. Draft Common Frame of Reference (DCFR) / еd. by C. von Bar et al. P. 523.

11См.: Good Faith in European Contract Law / еd. by R. Zimmermann, S. Whittaker. Cambridge, 2008. P. 24, 439–440, 442–445.

12См.: BGH, 3 Marz 1982. NJW 1982.1386. Цит. по: Cases, Materials and Text on Contract Law. P. 415–417.

13Подробнее об этом см.: Cases, Materials and Text on Contract Law. P. 415, 417–421.

64

Свободная трибуна

В английском праве негативная информационная обязанность (не предоставлять недостоверную информацию) получила широкое развитие в том числе благодаря специальному закону (Misrepresentation Act 1967)14. Позитивная информационная обязанность (раскрыть информацию по своей инициативе) применяется в страховании, отношениях, связанных с трастом, и в некоторых других отношениях, имеющих доверительный характер. В каждом таком случае она основывается либо на законодательстве, либо на накопленном массиве судебной практики, относящейся к этому конкретному институту. Однако общая позитивная информационная обязанность отсутствует, и действует правило caveat emptor15.

Согласно ст. 1-304 Единообразного торгового кодекса (ЕТК) США всякий договор или обязательство возлагает обязанность добросовестности при его выполнении16. Согласно п. 20 ст. 1-201 добросовестность — это фактическая честность в поведении или сделке, о которых идет речь, а применительно к коммерсанту добросовестность означает фактическую честность и соблюдение разумных коммерческих критериев честного ведения торговых дел (п. 2 ст. 2-103). Эти положения ЕТК применяются только к договорам, которые входят в его сферу регулирования17. Поэтому, несмотря на кажущуюся универсальность, они имеют свои ограничения. В то же время очень похожие положения были внесены во Второй свод договорного права (§ 205) — документ, имеющий рекомендательную силу, но вполне универсально применяемый американскими судами. Согласно его § 161 в некоторых случаях непредоставление лицом информации об известном ему факте считается равным утверждению о том, что этот факт не существует. Данное положение применяется при следующих условиях: если лицо знает, что раскрытие факта необходимо, чтобы какое-либо предшествующее утверждение не стало предоставлением ложной информации или обманом; если оно знает, что раскрытие факта устранило бы заблуждение другой стороны, относящееся к предположению этой другой стороны, на основании которой она заключает договор, а его нераскрытие противоречит требованию добросовестности и разумным стандартам ведения дел; если это лицо знает, что раскрытие факта устранило бы заблуждение другой стороны по поводу содержания или юридической силы договора; если другая сторона вправе узнать о факте в силу существующих между этими лицами доверительных отношений18 .

Р. Саммерс подчеркивает, что принцип добросовестности в некоторых случаях порождает обязанность стороны сообщить ту или иную информацию не только на стадии заключения договора, но и во время его исполнения, а также в ходе принудительного осуществления вытекающих из него прав19. В практике американских

14См.: http://www.legislation.gov.uk/ukpga/1967/7.

15Наиболее характерным прецедентом, закрепляющим отсутствие общей информационной обязанности и правило caveat emptor, считается дело Smith v. Hughes ((1871) LR 6 QB 596 (цит. по: Cases, Materials and Text on Contract Law. P. 410–411)).

16URL: https://www.law.cornell.edu/ucc.

17Подробнее об этом см: Summers R.S. The Conceptualisation of Good Faith in American Contract Law: a General Account // Good Faith in European Contract Law. P. 119.

18См.: Restatement (Second) of Contracts. URL: http://www.nylitigationfirm.com/files/restat.pdf.

19Ibid. P. 120–121.

65

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 2/2017

судов можно проследить постепенный поворот от строгого следования принципу caveat emptor20 к признанию судом того, что в некоторых ситуациях у стороны договора имеется позитивная обязанность по предоставлению информации своему контрагенту. Например, продавец обязан известить покупателя о том, что дом, являющийся предметом договора купли-продажи, заражен термитами21, а на приобретаемом земельном участке имеется закопанный колодец22.

Основополагающий для частного права принцип добросовестности не мог не стать предметом обобщения и уточнения в европейских негосударственных сводах частного права23. Статья I.-1:103 DCFR устанавливает общий принцип добросовестности и справедливого ведения дел, под которым, в частности, понимается честность, открытость и учет интересов другой стороны. Общий принцип добросовестности зафиксирован и в других кодификациях частного права, например в ст. 1:201 Принципов европейского договорного права (PECL), ст. 1.7 Принципов международных коммерческих договоров (PICC).

Кроме того, в DCFR имеются положения о раскрытии информации на этапе заключения договора. Согласно ст. II.-3:101 до заключения договора о предоставлении другому лицу вещей, иного имущества либо услуг предприниматель обязан дать этому лицу такую информацию, которую оно может разумно ожидать, принимая во внимание обычно предъявляемые при подобных обстоятельствах требования к качеству и исполнению. Если другое лицо также является предпринимателем, то при определении того, получения какой информации это лицо может разумно ожидать, следует учитывать, будет ли отсутствие информации отклонением от принятых в коммерческой деятельности стандартов24.

В комментарии к ст. II.-3:101 DCFR подчеркивается, что этот документ не устанавливает общего принципа, который требовал бы полного раскрытия всей информации, которая может потребоваться стороне для принятия информированного решения о заключении договора на тех или иных условиях. Речь в этой статье идет, во-первых, о нескольких типах договоров, а во-вторых, об определенной информации (о качестве товара или услуги). Но даже эта информация должна предоставляться не во всех случаях, а только тогда, когда качество товара или услуги может

20Наиболее авторитетное дело, закрепившее принцип caveat emptor, — Laidlaw v. Organ. 15 U.S. 2 Wheat. 178. Анализ судебного акта по этому делу см.: Kronman A.T. Mistake, Disclosure, Information, and the Law of Contracts // Journal of Legal Studies. 1978. Vol. 7. Р. 4, 12–23. URL: http://chicagounbound.uchicago.edu/ cgi/viewcontent.cgi?article=11599&context=journal_articles.

Еще одно известное дело, в котором этот принцип получил свое развитие, — Swinton v. Whitinsville Savings Bank. 1942. 311 Mass. 677. 42 N.E.2d 808, 141 A.L.R. 965 (цит по: Fuller L.L., Eisenberg M.A. Basic Contract Law. 6th ed. St. Paul, 1996. P. 703–704).

21См.: Fuller L.L., Eisenberg М.А. Op. cit. P. 699–703.

22См.: Ollerman v. O’Rourke Co. 94 Wis. 2d 17, 288 N.W.2d 95 (1980)). Цит. по: Golann D. Beyond Truth in Lending: The Duty of A rmative Disclosure // The Business Lawyer. 1991. Vol. 46. P. 1310.

23Общую характеристику негосударственных сводов частного права см.: Ширвиндт А.М. Режим соглашений об ответственности за нарушение обязательства в негосударственных сводах гражданского права. Часть первая // Вестник гражданского права. 2014. № 1. С. 76–96.

24См.: Модельные правила европейского частного права / пер. с англ.; науч. ред. Н.Ю. Рассказова. М., 2013. Доступно в СПС «КонсультантПлюс».

66

Свободная трибуна

оказаться ненадлежащим, например когда помещение, приобретаемое покупателем, не может быть использовано для тех целей, с которыми он заключает договор. Еще одно ограничение этой статьи состоит в том, что обязанность по раскрытию информации возлагается только на предпринимателей25.

Статья II.-3:102 DCFR содержит дополнительные параметры информационных обязанностей, которые применяются к предпринимателям, предлагающим свои товары или услуги потребителям. При определении информации, подлежащей раскрытию, необходимо учитывать все обстоятельства дела, а также ограничения, связанные с используемым средством коммуникации. Требования о раскрытии информации дополнительно расширяются, если потребитель находится в «особо невыгодном состоянии» (ст. II.-3:103), при заключении договора в электронной форме (ст. II.-3:105) и в других конкретных ситуациях. Примером «особо невыгодного состояния» служит договор, заключаемый потребителем редко, но на значительную для него сумму, например договор о предоставлении так называемого таймшера (права пользования объектом общей собственности, чаще всего туристического назначения, в определенное время)26. Согласно ст. II.-3:106 DCFR предоставляемая информация должна быть ясной и четкой, сформулированной простым и понятным языком.

Статьей II.-3:109 DCFR установлены последствия несоблюдения информационных обязанностей. Во-первых, если у потребителя есть право на отказ от договора в течение определенного срока после его заключения («период охлаждения»), такой срок начинает течь только после того, как информация была предоставлена надлежащим образом. Во-вторых, если при заключении договора предприниматель не выполнил какую-либо информационную обязанность, на него возлагаются «такие договорные обязанности, наличие которых другая сторона разумно ожидала в силу недостаточной или неправильной информации»27. Предприниматель также отвечает за убытки, возникшие у другой стороны. Кроме того, могут применяться средства правовой защиты, установленные для случаев заключения договора под влиянием заблуждения (ст. II.-7:201).

Некоторые общие информационные обязанности зафиксированы в Принципах УНИДРУА и PECL. Согласно ст. 3.2.2 Принципов УНИДРУА сторона может заявить о недействительности договора в связи с заблуждением, если другая сторона знала или должна была знать о заблуждении и оставление заблуждающейся стороны в таком состоянии противоречило бы разумным коммерческим стандартам честной деловой практики28. Таким образом, непредоставление информации, которая позволила бы первой стороне выйти из состояния заблуждения, способно скомпрометировать сделку. Однако в комментарии к Принципам УНИДРУА подчеркивает-

25См.: Principles, Definitions and Model Rules of European Private Law... P. 245–246.

26Ibid. P. 253–254.

27Модельные правила европейского частного права.

28См.: UNIDROIT Principles of International Commercial Contracts 2010. Rome, 2010. P. 100. URL: http:// www.unidroit.org/english/principles/contracts/principles2010/integralversionprinciples2010-e.pdf. Перевод приведен по: Принципы международных коммерческих договоров УНИДРУА 2010 / пер. с англ. А.С. Комарова. М., 2013. С. 102.

67

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 2/2017

ся, что для отказа от договора заблуждавшаяся сторона должна доказать, что другая сторона имела обязанность ее информировать о совершенной ею ошибке29.

Всоответствии со ст. 4:107 PECL30 сторона вправе расторгнуть договор, если он был заключен под воздействием обманных заверений другой стороны, сделанных путем сообщения информации, конклюдентных действий или обманного непредоставления информации, которая в соответствии с принципами добросовестности и справедливого ведения дел та должна была раскрыть. Аналогичные положения содержит ст. II.-7:205 DCFR, которая, кроме того, определяет, что сокрытие информации является обманом, если оно направлено на то, чтобы ввести лицо, от которого информация была сокрыта, в заблуждение. В комментарии к этой статье подчеркивается, что непредоставление информации не считается обманом, если отсутствовал умысел. Тем не менее авторы комментария признают, что молчание несовместимо с требованием добросовестности, если только нет специальной причины, по которой сторона вправе соблюдать молчание. При сокрытии существенного факта сторона, не получившая информацию, вправе расторгнуть договор.

Вто же время отсутствует общая обязанность одной стороны обращать внимание другой стороны на потенциально неблагоприятные для нее обстоятельства. В частности, обязанности предоставлять информацию не возникает, если информирующая сторона вложила значительные средства в ее получение31.

Подведем краткие итоги обзора информационных обязанностей в праве зарубежных стран и негосударственных сводах частного права. В праве Германии и Франции позитивная обязанность стороны предоставлять информацию может устанавливаться специальными нормами закона, а также выводиться судами на точечном уровне на основе общего принципа добросовестности. При этом основной акцент и в судебной практике, и в литературе делается на предоставление информации при заключении сделки. Правило, аналогичное п. 3 ст. 307 ГК РФ, в котором была бы установлена общая позитивная информационная обязанность, относящаяся к любым обязательствам, а не только к сделкам, и распространяющая свое действие не только на момент заключения сделки, но и на период исполнения обязательства, а также на период после его прекращения, в законодательстве этих стран отсутствует.

В праве этих государств получили развитие специальные механизмы, связанные с предоставлением информации, прежде всего возможность оспаривания сделки при непредоставлении той или иной информации в момент ее заключения. Эти положения примерно соответствуют ст. 178 и 179 ГК РФ. Еще одним специальным механизмом, регулирующим предоставление информации при заключении договора, является институт culpa in contrahendo, заимствованный в ст. 434.1 ГК РФ.

Европейские негосударственные своды частного права развиваются примерно в том же русле: они подробно прорабатывают в первую очередь вопросы, связанные с предоставлением информации на этапе заключения договора.

29Принципы международных коммерческих договоров УНИДРУА 2010. С. 104.

30Текст статьи см.: http://www.jus.uio.no/lm/eu.contract.principles.parts.1.to.3.2002/4.107.html.

31См.: Principles, Definitions and Model Rules of European Private Law... P. 518–520.

68