Арбитраж 22-23 учебный год / Арбитражная практика № 7, июль 2017

Арбитражная практика для юристов | 7 Июль 2017

От редакции

-Учить учителей

Новости

-Обзор арбитражных споров -Прецедент месяца

-Соглашение о неконкуренции: дело о виндзорской парикмахерской

Интервью

-«Книжку о сравнительном корпоративном праве, честно скажу, я написал со злости»

Главная тема

-Договор аренды. Почему нормы ГК РФ нуждаются в реформе

-Арендодатель не обладает правом на распоряжение имуществом. Четыре ошибки Пленума по договору аренды

-Арендодатель продолжает начислять плату после прекращения договора. Внес ли ясность Верховный суд

Судопроизводство

-Доказательства по делу находятся у ответчика. Как истцу их получить -Сторона по делу сфальсифицировала доказательства. Аргументы, которые помогут их исключить

-Договор содержит положение о подсудности. Когда московский суд откажется рассматривать спор

-Компенсация за неисполнение судебного акта. На какие вопросы не ответил Верховный суд -Унификация АПК и ГПК: какие институты не приживутся в гражданском процессе

Хозяйственные споры

-Типичные ошибки при установлении цены договора. Как снизить риски спора с контрагентом -Обычай делового оборота. Когда ссылка на него поможет в суде

Корпоративные споры

-СМИ опубликовало сведения, которые порочат репутацию участника общества. В какой суд обращаться с иском

Административные споры

-Компания оспаривает решение коллегиального органа ФАС России. Какие детали необходимо учесть

Международный опыт

-Правообладатель банкротится. Как лицензиату не остаться без лицензии: опыт ФРГ и США

Последняя полоса

-Суд решил, что дружба на Facebook — ненастоящая

Завод (поставщик) и концерн (заказчик) заключили договор поставки товара на условиях предварительной оплаты.

Завод нарушил сроки поставки товара. В связи с этим концерн направил претензию с требованиями о поставке товара либо о возврате суммы предварительной оплаты.

В дальнейшем концерн предъявил иск о возврате перечисленной заводу суммы предоплаты и взыскании неустойки за нарушение срока поставки товара.

Суд первой инстанции взыскал с завода сумму предоплаты и часть неустойки, начисленной за период до даты предъявления требования о возврате предоплаты по договору.

Отказывая в иске о взыскании оставшейся части договорной неустойки, суд указал, что с даты предъявления требования о возврате предварительной оплаты взыскание пени за нарушение срока поставки товара необоснованно. С указанной даты на поставщика может быть возложена ответственность за неисполнение обязательства по возврату денежных средств.

Суды апелляционной и кассационной инстанций не согласились с выводами нижестоящего суда, указав на отсутствие доказательств того, что концерн не был готов принять подлежащий поставке товар в период с момента обращения к заводу с иском о возврате предварительной оплаты и до момента вступления в законную силу решения суда. Кроме того, суды сочли недоказанным факт отказа какой-либо из сторон от договора поставки.

Верховный суд посчитал, что апелляция и кассация не учли следующего.

Согласно п. 3 ст. 487 ГК РФ, в случае неисполнения продавцом, получившим сумму предварительной оплаты, обязанности передать товар в установленный срок у покупателя возникает право требовать от продавца передачи оплаченного товара либо возврата суммы предоплаты. Указанная норма подразумевает наличие у покупателя права выбора способа защиты нарушенного права: требовать передачи товара или возврата суммы предоплаты. С момента реализации права требовать возврата суммы предоплаты обязательство по передаче товара трансформируется в денежное обязательство. Это обязательство не предполагает возникновение у продавца ответственности за нарушение срока передачи товара в виде договорной неустойки. Аналогичная правовая позиция изложена в постановлении Президиума ВАС РФ от 10.12.2013 № 10270/13.

Предъявляя заводу требование о возврате ранее перечисленной предоплаты, концерн выразил свою волю, которую следует расценивать как отказ стороны, фактически утратившей интерес в получении причитающегося ей товара, от исполнения договора. Это влечет за собой

установленные законом правовые последствия — расторжение договора. Следовательно, именно с момента предъявления покупателем иска о возврате суммы предварительной оплаты, а не с даты вступления решения суда в законную силу, договор прекращает свое действие. При

этом у продавца перед покупателем возникает денежное обязательство, которое не предполагает несение установленной таким договором ответственности в виде неустойки. Таким образом, у судов апелляционной инстанции и округа не было законных оснований для изменения решения суда первой инстанции и удовлетворения иска о взыскании с заявителя договорной неустойки

за нарушение срока поставки товара. В связи с этим Верховный суд оставил в силе решение суда первой инстанции.

Источник: определение ВС РФ от 30.05.2017 по делу № А56-76383/2015

Взыскать проценты помимо договорной неустойки можно по договорам, заключенным до 01.06.2015

Если просрочка по договору возникла до 01.06.2015, истец вправе требовать взыскания процентов по ст. 395 ГК РФ, даже если договор содержит ограничения по сумме неустойки.

Общество (подрядчик) и компания (заказчик) заключили договор подряда о выполнении строительно-монтажных работ. При исполнении данного договора подрядчик привлек субподрядчика, заключив с ним договор о выполнении работ по антикоррозийной защите металлоконструкций по объекту. Субподрядчик выполнил необходимые работы. Подрядчик принял их без претензий по качеству, однако оплатил не весь объем работ.

Субподрядчик обратился в суд с требованием взыскать долг по договору, а также неустойку по ст. 330 ГК РФ и проценты за пользование чужими денежными средствами по ст. 395 ГК РФ.

Суды первой и апелляционной инстанций удовлетворили требования истца в части суммы долга в полном объеме, скорректировав расчет процентов за пользование чужими денежными средствами. Суды исходили из отсутствия доказательств, опровергающих объем, стоимость и качество фактически выполненных истцом работ, а также доказанности факта просрочки их оплаты.

Суд округа изменил принятые судебные акты в части взыскания процентов, указав, что при удовлетворении требований истца о взыскании процентов за пользование чужими денежными средствами суды не приняли во внимание п. 4 ст. 395 ГК РФ и положения договора.

Договор субподряда устанавливал, что если подрядчик нарушит условия оплаты на срок свыше 15 дней, он выплачивает субподрядчику пени в размере 0,05% от суммы просроченного платежа, но не более 5% от части договорной цены, соответствующей сумме просроченного платежа.

Суд округа указал, что если размер процентов, рассчитанных на основании ст. 395 ГК РФ, превышает размер неустойки, суд при установлении факта нарушения денежного обязательства удовлетворяет исковые требования частично в пределах размера суммы неустойки, подлежащей взысканию.

Поскольку стороны согласовали ограничение размера пени, неустойка должна взыскиваться с соблюдением согласованного ограничения. Иное означало бы преодоление согласованной воли сторон при отсутствии к тому правовых оснований.

Верховный суд не согласился с кассацией.

Суд подчеркнул, что положения ст. 395 ГК РФ в редакции, действовавшей до 01.06.2015, не содержали запрета на взыскание процентов за пользование чужими денежными средствами, если договор предусматривал неустойку за неисполнение или ненадлежащее исполнение денежного обязательства. В случае нарушения денежного обязательства кредитор по своему усмотрению был вправе предъявить и требование о взыскании предусмотренной договором

неустойки, и (или) требование о взыскании процентов на основании ст. 395 ГК РФ. Поскольку договор субподряда заключен до вступления в силу п. 4 ст. 395 ГК РФ, положения данного пункта к правоотношениям сторон по настоящему спору не применяются. Таким образом, вывод суда округа о недопустимости взыскания процентов за пользование чужими денежными средствами ввиду наличия в договоре субподряда условия о возможности начисления неустойки с учетом согласованного ограничения основан на неправильном применении норм материального права. Исходя из этого, Верховный суд оставил в силе судебные акты первой инстанции и апелляции.

Источник: определение ВС РФ от 18.05.2017 по делу № А55-14080/2015

БАНКРОТСТВО

Страховая компания не вправе требовать с управляющего возмещения выплаченной страховки в порядке регресса

Если страховая компания по суду выплатила страховое возмещение арбитражному управляющему, она не вправе требовать его возврата в порядке регресса в рамках нового дела.

Конкурсный управляющий руководил банкротством унитарного предприятия. Его ответственность была застрахована страховой компанией в пределах страховой суммы в размере 3 млн руб.

В дальнейшем суд отстранил управляющего от исполнения его обязанностей и взыскал убытки в размере 2,5 млн руб., причиненных конкурсной массе предприятия в связи с расходованием денежных средств на услуги привлеченных лиц с превышением установленных законом лимитов. Управляющий добровольно возместил причиненные убытки предприятию, а затем через суд взыскал эту сумму со страховой компании.

Страховая компания обратилась в суд с иском о взыскании в порядке регресса суммы выплаченного страхового возмещения, сославшись на то, что убытки ей причинены в результате умышленных действий управляющего.

Суды трех инстанций удовлетворили исковые требования, признав доказанным факт возникновения у предприятия убытков в результате умышленно совершенных противоправных действий арбитражного управляющего.

Суд округа согласился с таким решением. Он отметил, что ответчик, являясь профессиональным участником в деле о банкротстве, осознавал противоправный характер своих действий по превышению лимитов, предвидел наступление вредных последствий, однако сознательно

их допускал. Это свидетельствует об умышленном характере таких поступков. Доказательства совершения противоправных действий по неосторожности в материалах дела отсутствуют.

Верховный суд не согласился с принятыми судебными актами. Суд подчеркнул, что арбитражный управляющий погасил требование о возмещении убытков самостоятельно, после чего обратился с иском к компании о взыскании суммы страхового возмещения. Если компания полагала, что в действиях управляющего при причинении убытков имелся умысел, она могла заявить довод об отсутствии оснований для осуществления страховой выплаты в качестве возражений на его иск.

Между тем такие возражения компания не предъявляла, и суд удовлетворил иск. При этом ни на какие новые обстоятельства, возникшие после разрешения предыдущего дела, компания не ссылалась. Соответственно последующее предъявление ею в порядке регресса нового иска

свидетельствует о направленности действий компании на преодоление общеобязательной силы судебного акта по ранее рассмотренному делу. Это противоречит требованиям ст. 16 АПК РФ. При таких условиях у судов не имелось оснований для удовлетворения исковых требований компании.

С учетом этого Верховный суд отменил судебные акты нижестоящих судов и отказал в удовлетворении исковых требований.

Источник: определение ВС РФ от 26.05.2017 по делу № А07-24002/2015

Взаимозачет встречных требований по договорам должника — банкрота недопустим

Зачет встречных требований по несвязанным договорам недопустим, даже если они рассматриваются в одном производстве.

Два общества заключили семь не связанных между собой договоров выкупного лизинга. Впоследствии по соглашению сторон договоры были расторгнуты, предметы лизинга возвращены лизингодателю.

Вскоре суд признал лизингополучателя банкротом. Конкурсный управляющий на основании ст. 1102 ГК РФ обратился в суд с иском к лизинговой компании и потребовал взыскать с нее сумму превышения лизинговых платежей по договорам лизинга.

Суд первой инстанции соотнес взаимные предоставления сторон, совершенные ими до момента расторжения договоров (сальдо встречных обязательств), и определил завершающую обязанность одной стороны в отношении другой по каждому договору лизинга. В итоге по трем договорам сальдо оказалось в пользу лизинговой компании, а по четырем договорам — в пользу общества.

Суды трех инстанций провели взаимозачет данных сумм и удовлетворили иск частично.

Довод общества о недопустимости взаимозачета встречных требований сторон по договорам со ссылкой на свое банкротство суды отклонили. Они указали, что при расчете сальдо осуществлен взаиморасчет путем арифметических действий по каждому из договоров без применения положений ст. 410 ГК РФ (прекращение обязательства зачетом) с учетом предмета и основания заявленных исковых требований.

Верховный суд указал, что суды правомерно установили соотношение взаимных предоставлений сторон по каждому из договоров лизинга, совершенных до момента их расторжения, и определили завершающую обязанность каждой стороны. Однако сумма удовлетворенных требований подлежала взысканию в пользу общества, в то время как по требованиям, где сальдо сложилось не в его пользу, обществу в удовлетворении иска следовало отказать. При этом в отсутствие встречного иска со стороны лизинговой компании у судов не было законных оснований для взыскания денежных средств с общества и проведения зачета (п. 5 ст. 170 АПК РФ).

Ввиду статуса общества, находящегося в состоянии банкротства, зачет встречных требований противоречит законодательству о банкротстве, которое разрешает предъявление требований конкурсных кредиторов только в ходе конкурсного производства. Таким образом, требования по исполнению обязательств общества по договорам, в которых сальдо сложилось в пользу лизинговой компании, должны быть рассмотрены судом в рамках дела о банкротстве общества. В связи с этим Верховный суд направил дело на новое рассмотрение.

Источник: определение ВС РФ от 02.05.2017 по делу № А40-188536/2015

Безвозмездная уступка договора недействительна, если у банкрота была возможность заключить сделку на возмездной основе

Несмотря на то, что при безвозмездной уступке договора компания освобождается и от бремени обязанностей по нему, такую сделку можно признать недействительной, если была возможность заключить ее на возмездной основе.

Муниципальное образование (арендодатель) заключило с предприятием договор аренды земельных участков. В дальнейшем предприятие безвозмездно передало свои права и обязанности по договору фермерскому хозяйству (новый арендатор).

Вскоре предприятие обанкротилось. Конкурсный управляющий оспорил в суде договор о передаче прав и обязанностей как подозрительную сделку, заключенную при неравноценном встречном исполнении со стороны нового арендатора.

Суд первой инстанции удовлетворил требования управляющего. Он установил, что оспариваемый договор заключен в пределах одного года до возбуждения в отношении должника дела о банкротстве при неравноценном встречном исполнении со стороны нового арендатора,

на которого права и обязанности арендатора земельных участков были переведены безвозмездно. Проанализировав рынок аренды земельных участков в данном регионе, суд указал, что условия договора в существенно худшую для предприятия сторону отличались от условий, при которых в сравнимых обстоятельствах заключаются аналогичные сделки. В связи с этим суд признал договор недействительным и применил последствия его недействительности.

Апелляция и кассация не согласились с выводами нижестоящего суда и отказали в удовлетворении заявленных требований. Суды указали, что по соглашению о перенайме наряду

с правами передаются и обязанности по договору аренды. Предприятие освободилось от бремени внесения арендной платы, когда заключило оспариваемый договор. В связи с этим прекратилось наращивание соответствующей кредиторской задолженности.

Верховный суд подчеркнул, что, оценивая спорную сделку применительно к положениям закона о банкротстве, следует проанализировать, позиция какой из сторон договора аренды обладает большей коммерческой ценностью и необходимо ли в связи с этим взимать с нового арендатора дополнительную плату за передачу договора.

Исходя из смысла ст. 606 ГК РФ, соглашение об аренде является взаимным и в целом предполагает обмен равными ценностями. Вместе с тем в каждом конкретном случае во внимание должно приниматься, что передача прав и обязанностей осуществляется по уже исполняемому договору. Кроме того, следует учитывать и специфику возникновения арендных отношений, в силу которых арендодатель с желающих принять имущество в аренду участников гражданского оборота может взимать плату за вступление с ним в хозяйственные отношения по поводу

конкретного предмета пользования. В данном случае управляющий представил доказательства того, что в период после заключения оспариваемого соглашения перенайма муниципальное образование проводило торги на право заключения договора аренды сопоставимых земельных участков. Победители торгов выплатили муниципальному образованию денежные средства за право на заключение договора аренды. Учитывая наличие спроса на спорные объекты аренды, перенаем в любом случае не мог быть осуществлен без взимания с нового арендатора

дополнительной платы. Соответственно, условия оспариваемой сделки, не предусматривающие такой платы, в существенно худшую для предприятия сторону отличались от условий, при которых в сравнимых обстоятельствах заключаются аналогичные сделки. Поэтому спорное соглашение подлежит признанию недействительным как неравноценное. В итоге Верховный суд оставил в силе определение суда первой инстанции.

Источник: определение ВС РФ от 24.03.2017 по делу № А16-1418/2014

СУДОПРОИЗВОДСТВО

Срок для взыскания судебных расходов исчисляется с даты определения Верховного суда об отказе в пересмотре дела

Определение Верховного суда от отказе в передаче дела на рассмотрение коллегии считается последним по делу. При этом срок для подачи заявления о взыскании судебных расходов исчисляется с даты определения Верховного суда, а не судебного акта кассации.

Компания обратилась в суд с требованием взыскать с контрагента неосновательное обогащение и проценты за пользование чужими денежным средствами в связи с переплатой за технологическое присоединение.

Первая инстанция отказала истцу в удовлетворении требований. Апелляция и кассация не согласились с вынесенным актом и частично удовлетворили иск.

Верховный суд отказал компании в передаче кассационной жалобы на рассмотрение Судебной коллегии.

В дальнейшем компания обратилась суд за взысканием судебных расходов.

Суды трех инстанций оставили заявление истца без удовлетворения. Суды пришли к выводу, что компания пропустила 6-месячный срок на подачу этого заявления. При этом суды рассчитали этот срок исходя из даты постановления окружного суда, как последнего судебного акта, принятием которого закончилось рассмотрение дела по существу.

Суды руководствовались ч. 2 ст. 112 АПК РФ, п. 30 постановления Пленума ВАС РФ от 17.02.2011 № 12 «О некоторых вопросах применения Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в редакции Федерального закона от 27.07.2010 № 228-ФЗ «О внесении изменений в Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации» (далее — Постановление Пленума ВАС № 12).

Компания оспорила принятые судебные акты в Верховном суде. По ее мнению, для целей исчисления 6-месячного срока последним судебным актом, принятием которого закончилось рассмотрение дела по существу, следует считать определение ВС РФ, а не постановление суда округа.

Компания ссылалась на разъяснения абз. 4 п. 30 Постановления Пленума ВАС № 12. Согласно данному пункту по ранее действовавшему процессуальному законодательству последним судебным актом считалось определение ВАС РФ об отказе в передаче дела в Президиум или постановление Президиума ВАС РФ.

Компания указала, что после принятия поправок в АПК РФ, которые изменили порядок обжалования судебных актов и ввели процедуру кассационного обжалования в Судебную коллегию ВС РФ, Постановление Пленума ВАС № 12 пересматривал Верховный суд (постановление Пленума ВС РФ от 21.01.2016 № 1). Однако высшая инстанция не изменила и не отменила разъяснение, изложенное в абз. 4 п. 30 Постановления Пленума ВАС № 12. По мнению компании, это позволяет сделать вывод о его актуальности и соответствии действующему законодательству. Поэтому указанные разъяснения применимы к случаям

кассационного обжалования судебных актов в Верховный суд РФ по правилам ст. ст. 291.1–291.5 АПК РФ.

Верховный суд согласился с доводами истца. Суд подчеркнул, что ранее заявителям гарантировалось право пересмотра судебных актов о взыскании судебных расходов в двух судебных инстанциях. Оснований полагать, что эти гарантии снизились с изменением процессуального законодательства и включением в АПК РФ норм, предусматривающих возможность пересмотра судебных актов арбитражных судов Верховным судом РФ в порядке кассационного производства, не имеется.

Поскольку последним судебным актом по данному делу стало определение ВС РФ, у судов не было оснований для вывода о пропуске 6-месячного срока на подачу заявления о взыскании судебных расходов, ссылаясь на дату определения кассации. В связи с этим Верховный суд направил дело на новое рассмотрение.

Источник: определение ВС РФ от 30.05.2017 по делу № А40-27392/2014

НОВОСТИ

Прецедент месяца

Выплату за третье лицо можно оспорить как сделку с предпочтением (определение ВС РФ от 25.05.2017 по делу № А72-9360/2014).

Суть дела

Общество и компания заключили договор лизинга. В дальнейшем часть долга по уплате лизинговых платежей за компанию заплатило третье лицо (индивидуальный предприниматель). Вскоре суд признал предпринимателя банкротом.

Конкурсный управляющий счел, что в результате оплаты долга общества перед компанией сократилось имущество должника, за счет которого могли бы быть погашены требования кредиторов. При этом компания получила предпочтение перед кредиторами предпринимателя. Поскольку платежи были перечислены меньше чем за месяц до возбуждения дела о несостоятельности предпринимателя, управляющий обратился в суд с заявлением о признании

их недействительными на основании п.п. 1 и 2 ст. 61.3 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее — Закон № 127-ФЗ).

Позиция первой инстанции и апелляции: платеж в пользу третьего лица дает получателю преимущества перед кредиторами должника

Суд первой инстанции признал оспариваемые операции недействительными и взыскал денежные средства с компании в конкурсную массу должника.

Суд сослался на разъяснения постановления Пленума ВАС РФ от 23.12.2010 № 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона „О несостоятельности (банкротстве)“» (далее — Постановление № 63). Исходя из позиции ВАС, суд счел, что имеется совокупность условий, необходимых для признания оспариваемых операций недействительными по специальным основаниям, предусмотренным п. 2 ст. 61.3 Закона № 127-ФЗ.

При этом суд установил, что в период совершения спорных платежей предприниматель отвечал признакам неплатежеспособности и недостаточности имущества, у него имелись неисполненные обязательства перед кредиторами, по отношению к которым компания получила преимущества.

Апелляция согласилась с выводами нижестоящего суда.

В этом деле* Высокий Суд Англии и Уэльса рассматривал вопрос о том, подлежат ли исполнению содержащиеся в договоре купли-продажи бизнеса «негативные обязательства»: обязательство по неконкуренции и запрет на переманивание работников. Суд признал эти положения договора действительными и подлежащими исполнению. В решении обсуждается ряд важных правовых принципов, включая правила толкования договора, снятие корпоративной вуали, запрет на ограничение конкуренции.

Суть дела

Ответчицей в деле была Хейли Гибсон-Форбс — известная в кругах британских стилистов предпринимательница. В течение 8 лет она возглавляла салон в г. Виндзор, известном как летняя резиденция английских монархов. Салон этот действовал на правах франшизы (аналог нашей коммерческой концессии) по соглашению с сетью парикмахерских Rush Hair.

В 2015 году предпринимательница решила продолжить парикмахерский бизнес самостоятельно. Сеть согласилась выкупить у нее действующий салон за 50 тыс. фунтов, но при этом настояла на включении в договор купли-продажи акций двух «негативных обязательств» (restrictive covenants).

Суть обязательств («ковенантов») заключалась в следующем.

Во-первых, предпринимательница не должна была «вербовать, приглашать, переманивать или нанимать» нескольких поименованных в договоре ключевых работников продаваемого салона.

Во-вторых, она не должна была «работать, участвовать, быть вовлеченной или иметь интерес» в каком-либо конкурирующем с сетью бизнесе, находящемся в радиусе двух миль от продаваемого салона.

Согласно договору оба эти ограничения действовали в течение 2 лет.

Через 16 месяцев Хейли открыла парикмахерскую в трехстах метрах от того самого салона. Туда поступила на работу одна из бывших работниц салона, которая была поименована в договоре купли-продажи. Парикмахерская, впрочем, была оформлена не на саму предпринимательницу, а на контролируемую ею компанию.

Сеть, ссылаясь на договор, потребовала, чтобы Хейли закрыла свою парикмахерскую. Предпринимательница возражала, полагая, что она действовала правомерно.

Что касается переманивания работницы у салона, то работницу наняла вовсе не предпринимательница, а компания, владеющая новой парикмахерской. Так что предпринимательница договор не нарушала!

Относительно положения договора о неконкуренции Хейли посчитала, что оно ограничивает свободу предпринимательства, а потому неправомерно в смысле антимонопольного законодательства. Так что это положение и не подлежало исполнению!

Суд решил, что, заключив договор от имени своей компании, предприниматель нарушила запрет на «переманивание»

Высокий Суд принял дело к срочному рассмотрению. Дело рассматривал судья Чемберлен (Mr Chamberlain QC) (как явствует из аббревиатуры после фамилии, вообще-то он является адвокатом, но по совместительству работает заместителем судьи).

Вначале в решении обсуждается положение договора о запрете на переманивание работников.

Из буквального прочтения договора действительно следует, что запрет налагается лично на предпринимательницу, но не на связанную с ней компанию. А надо сказать, что английские

суды, в отличие от судов некоторых других юрисдикций, очень внимательно относятся к букве договора, полагая, что стороны должны думать, что пишут, и отвечать за свои слова.

Истец, правда, потребовал, чтобы суд снял корпоративную вуаль с компании, владеющей парикмахерской, то есть признал, что в данном случае действия компании следует приравнять к действиям самой ответчицы. Однако суд это сделать отказался.

По мнению судьи, снятие вуали допустимо, только если компания используется для ненадлежащих целей: либо для сокрытия реальных действующих лиц (concealment), либо для уклонения

от исполнения правовой обязанности (evasion).

Судья пришел к выводу, что в данном случае ненадлежащих целей установлено не было: компания, по-видимому, создавалась для вполне легитимных коммерческих целей, а вовсе не для того, чтобы надуть истца.

Однако снятие вуали — не единственная теория, на основании которой можно разрешить дело.

Судья отметил, что предпринимательница собственноручно подписала договор с «переманенной» работницей от имени своей компании, действуя в качестве агента (представителя) компании.

А поэтому возникает следующий вопрос толкования договора: подразумевался ли в нем запрет на совершение предпринимательницей действий только от своего собственного имени или также в качестве агента другого лица?

Судья заключил, что запрет следует считать покрывающим и сделки, заключенные предпринимательницей от имени своей компании. По мнению судьи, более узкая интерпретация сделала бы договорный запрет «беззубым», чего стороны никак не могли подразумевать. Соответственно, судья признал, что предпринимательница нарушила запрет на «переманивание».

Добавлю от себя, что если бы спорный договор подписала от имени компании не сама предпринимательница, а, допустим, ее заместитель, то эта логика, видимо, уже не сработала бы, то есть исход дела мог бы оказаться другим.

Суд признал действительным положение договора о неконкуренции

Надо сказать, что договорные положения о неконкуренции в действительности являются проблемными в английском праве.

Положения о неконкуренции после увольнения, содержащиеся в трудовых договорах, нередко признаются судами недействительными. Вообще, любые соглашения, ограничивающие конкуренцию, по соображениям публичного порядка признаются недействительными (prima facie unenforceable), если только не доказано, что соглашение (1) имеет легитимную цель и (2)

не выходит за рамки, необходимые для достижения этой цели.

В данном случае речь шла об ограничении, которое содержится в договоре купли-продажи акций, а не в трудовом договоре. Сославшись на прецеденты, судья указал, что в подобных случаях степень свободы договора сторон гораздо выше, чем в случае трудового договора.

Цель спорного ограничения, по заключению судьи, была совершенно легитимная. С точки зрения покупателя, такой целью было сохранение ценности (goodwill) приобретаемого бизнеса, а с точки зрения продавца — получение наилучшей цены за продаваемый бизнес. Эти цели соответствуют английским принципам публичного порядка. Объем договорных ограничений (две мили и два года) судья также счел вполне разумным.

Соответственно судья определил, что нарушенное предпринимательницей положение о неконкуренции было действительным.

В итоге суд признал, что ответчица нарушила оба «негативных обязательства», которые содержались в договоре с истцом. Однако вопрос о мерах судебной защиты (закрытие парикмахерской ответчицы или выплата убытков) в этом акте судья разрешать не стал, предложив сторонам отдельно изложить свои соображения по данному вопросу (замечу в скобках, что до истечения срока действия договорных ограничений в момент вынесения решения оставалось менее полугода).

Позиция суда была следующей: «Прежде всего, суд должен истолковать принятые сторонами обязательства („ковенанты“). Во-вторых, суду нужно разобраться, доказал ли бывший работодатель наличие у него легитимного коммерческого интереса, нуждающегося в защите. В-третьих, если будет установлено, что законный интерес все-таки нарушен и требует защиты, суду следует учесть, что положения принятых обязательств не должны оказаться шире, чем это необходимо для защиты законных интересов».