Арбитраж 22-23 учебный год / Арбитражная практика для юристов № 4, апрель 2018

наступали бы разные последствия с учетом заключения или незаключения основного договора),

о неприменении наказания за неисполнение предусмотренных законом или соглашением обязанностей, об отказе в защите потерпевшей стороне. По этим же причинам, независимо от квалификации природы преддоговорной ответственности, подход, подразумевающий ее несамостоятельный характер, не должен

применяться в российском праве4.

По мнению некоторых авторов, в ст. 434.1 ГК предусматривается неизвестный ранее российскому законодательству вид ответственности, который существует наряду с договорной и деликтной ответственностью, а одной из особенностей выступает объем возмещаемых убытков.

На базе зарубежного законодательства, судебной практики и доктрины делается вывод о том, что преддоговорная ответственность основана на принципах как деликтной, так и договорной ответственности. По объему такая ответственность может состоять из расходов, понесенных в ходе переговоров, либо дополнительно включать компенсацию потери шанса заключить договор и даже взыскание квазидоговорных убытков в размере той прибыли, которую ожидал получить потерпевший от договора.

В качестве аргументов в пользу самостоятельного характера преддоговорной ответственности называется также то, что неисполненная обязанность возникает не из договора и корреспондирует с правом требовать

добросовестного ведения переговоров только по отношению к партнеру по переговорам5.

Гражданский кодекс закрепляет: сторона, недобросовестно ведущая переговоры, должна возместить другой стороне убытки6.

6

п. 4 ст. 434.1 ГК

Принципы международных коммерческих договоров УНИДРУА (ст. 2.1.16) и Принципы европейского контрактного права (ст. 2:302) предлагают исчислять такие убытки исходя из выгоды, полученной другой

стороной. Аналогичное положение содержится и в ГК7.

7

абз. 2 п. 2 ст. 15 ГК

Цитата: «Убытками, подлежащими возмещению недобросовестной стороной, признаются расходы, понесенные другой стороной в связи с ведением переговоров о заключении договора, а также в связи с утратой возможности заключить договор с третьим лицом» (п. 3 ст. 434.1 ГК).

Это положение внутренне противоречиво, так как в случае утраты возможности заключить договор с третьим лицом из-за ведения переговоров, не приведших к положительному результату, возникают не расходы, а упущенная выгода.

Для сравнения: в ст. II.-3:301 Модельных правил европейского частного права говорится о возмещении любых потерь, вызванных недобросовестным ведением переговоров. Также о возмещении потерь при недобросовестном ведении переговоров говорит ст. 2.1.15 Принципов УНИДРУА. Было бы логично считать,

что и п. 3 ст. 434.1 ГК не исключает такой возможности6. В действующей редакции ст. 434.1 Гражданского кодекса объемы понятий «расходы» и «упущенная выгода» не совпадают. Расходы в связи с утратой возможности заключить договор с третьим лицом не понимаются и не исчисляются как неполученные доходы, которые лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право

не было нарушено. В идеале неточность законодателя следовало бы исправить7.

Коллизионное регулирование преддоговорной ответственности за рубежом

Несмотря на активное развитие концепции culpa in contrahendo в законодательстве зарубежных стран, специальное коллизионное регулирование вопросов преддоговорной ответственности является скорее исключением. При разрешении споров суды применяют коллизионные нормы, относящиеся либо к договорным, либо к внедоговорным обязательствам, в зависимости от принятого подхода к пониманию правовой природы преддоговорной ответственности.

Тем не менее в некоторых юрисдикциях существуют специальные коллизионные правила. Например, согласно ст. 125 Федерального закона Швейцарии от 18.12.1987 «О международном частном праве» к действиям, сопутствующим заключению и исполнению договора, применяется право государства, в котором они фактически совершаются.

Другой пример — ст. 104 Закона Бельгии от 16.07.2004 «О Кодексе международного частного права»: квазиконтрактные обязательства регулируются правом государства, с которым они имеют наиболее тесную связь8.

Проблематика определения правовой природы преддоговорной ответственности особенно актуальна для правопорядков, в которых нормы деликтного и договорного права различаются.

Квалификация преддоговорной ответственности в качестве деликтной зависит от модели деликтного права, которая принята в правопорядке. Ярко противопоставляются друг другу модель с генеральным деликтом, в которой существует общая оговорка о запрете любых противоправных действий (применяется во Франции), и модель, в которой ответственность установлена за множество поименованных конкретных действий (действует в Англии). В параграфах 823, 826 Германского гражданского уложения закреплена усредненная модель деликтного права, в рамках

которой защите подлежит только определенный набор поименованных благ9.

В рамках преддоговорной ответственности защищается негативный интерес истца

Для определения размера преддоговорной ответственности необходимо разграничивать понятия позитивного и негативного интереса.

Позитивный интерес — это интерес в исполнении, то, что должен был получить кредитор по договору, если бы договор был исполнен. Если бы в рамках преддоговорных споров взыскивались убытки в размере,

равном позитивному интересу, то это приравнивало бы ситуацию к той, при которой договор уже заключен. Таким образом, нарушался бы принцип свободы договора, так как, не заключая договор, лицо уже несло бы такую ответственность, как если бы договор был заключен.

Негативный интерес — это затраты, которые лицо не стало бы производить, если бы не рассчитывало на то, что договор будет заключен, а именно — то, каким было бы имущественное положение истца, если бы договор вообще не заключался.

В рамках преддоговорной ответственности возмещению подлежат только убытки, размер которых равен негативному интересу, поскольку между сторонами еще не существует договора. Такая позиция выражена

в постановлении Пленума Верховного суда8 10.

8

абз. 2 п. 20 постановления Пленума ВС от 24.03.2016 № 7

Но как поступить, чтобы минимизировать любые негативные последствия при ведении переговоров с контрагентом?

Пункт 5 ст. 434.1 ГК признает возможным заключение соглашения о переговорах. Такое соглашение может содержать условия:

запрет на ведение параллельных переговоров с третьими лицами в течение установленного срока (условие об эксклюзивности переговоров);

порядок раскрытия информации; режим конфиденциальности в отношении полученной информации;

обязанность по уплате неустойки в случае нарушения установленных правил ведения переговоров; правила распределения соответствующих расходов.

На практике такие соглашения оформляются при ведении переговоров о заключении крупных инвестиционных или финансовых контрактов.

Соглашение о ведении переговоров отличается от предварительного договора тем, что оно не порождает обязательства заключить договор в будущем. Соответственно, на основании такого соглашения нельзя

предъявить иск о принуждении к заключению договора11.

Заключайте соглашение о переговорах, чтобы минимизировать негативные последствия Соглашение о переговорных процедурах — это гражданский договор, в силу которого стороны обязуются принять меры по организации переговоров для заключения основного договора. Среди условий,

составляющих содержание такого соглашения, следует выделить условия о его предмете, месте и времени переговоров, составе участников, их полномочиях. Стороны могут придать соглашению долгосрочный характер и на его базе проводить переговоры при заключении нескольких договоров. При этом основной

договор по результатам переговоров может быть и не заключен12. Главное в статье Скрыть

Комментарий эксперта

Четыре критерия для применения статьи 434.1 ГК

1. Один из основных вопросов о применении ст. 434.1 ГК связан с отграничением предпринимательского риска лиц, вступающих в переговоры, от ответственности за их недобросовестный срыв.

При имущественных потерях вследствие рисков нет правонарушения и лиц, обязанных возмещать такие потери, — они падают на потерпевшую сторону. Механизм имущественной ответственности в данном случае неприменим. Поэтому принципиально важно установить фактические действия сторон, которые позволят поставить вопрос о возмещении имущественных потерь.

Для этих целей можно условно разделить переговоры на два этапа, которые выделил Г. Фаджелла.

Первый этап — предварительные переговоры (трактаты), когда предприниматель, анализируя ни к чему не обязывающие предложения различных контрагентов, в отсутствие каких-либо договоренностей с ними несет денежные затраты, предпринимая исследования, разведки, совершая далекие путешествия. Все это он делает на свой страх и риск, не желая еще обязываться ни к чему определенному.

Второй этап — реализация «дорожной карты», то есть выполнение потенциальными контрагентами строго разработанных ими же мероприятий для заключения сделки. Этап предполагает в том числе и несение соответствующих финансовых затрат, утрату возможности заключить сделку с третьим лицом или утрату уже имеющегося клиента. Следовательно, когда одна из сторон переговоров осознает, что под ее конкретные требования другая сторона приступила к реализации подготовительных мероприятий,

возникает правовое основание для взыскания убытков по ст. 434.1 ГК. Ответственность наступает за недобросовестный срыв переговоров на любой стадии этапа, а не только на финальной, когда контракт подписан одной из сторон.

2.Переговоры — это фактические, а не юридические действия. Следовательно, никакого одобрения органов управления юридического лица для самих переговоров не требуется. При этом на стадии реализации второго этапа переговоров незаключение сделки со ссылкой на формальное отсутствие ее одобрения органами управления будет являться одним из доказательств внезапного и неоправданного срыва переговоров.

3.Природа преддоговорной ответственности — деликт. В данном случае более чем достаточно пренебрежительного, то есть абсолютно безразличного, отношения к интересам контрагента, что вполне охватывается небрежностью. Таким образом, по смыслу ст. 434.1 ГК вовсе не требуется доказывать, что переговоры сорваны именно с целью причинения вреда. Доказательств того, что переговоры сорваны внезапно и неоправданно, когда другая сторона не могла разумно этого ожидать, более чем достаточно для введенной законом презумпции недобросовестности (включая умысел и небрежность). Такое поведение является правонарушением, причиняющим вред.

4.Закон наделяет потерпевшего правом на возмещение всех потерь, которые он понес в надежде на то, что договор будет заключен. Пункт 20 постановления Пленума ВС от 24.03.2016 № 7 устанавливает критерий возмещения убытков, причиненных недобросовестным поведением при проведении переговоров. Потерпевший должен быть поставлен в положение, в котором он находился бы, если бы не вступал в переговоры с недобросовестным контрагентом. Например, ему могут быть возмещены затраты,

понесенные в связи с ведением переговоров, расходы на приготовление к заключению договора, а также убытки, понесенные в связи с утратой возможности заключить договор с третьим лицом (ст. 15, п. 2 ст. 393, п. 3 ст. 434.1, абз. 1 п. 1 ст. 1064 ГК).

Таким образом, закон наделяет потерпевшего правом на возмещение всех потерь, которые были понесены им в надежде на то, что договор будет заключен, в том числе и убытков в виде упущенной выгоды в связи с утратой возможности заключить договор с третьим лицом или в связи с утратой уже имеющегося клиента (вышеуказанный перечень примеров в п. 20 постановления Пленума ВС от 24.03.2016 № 7 не является исчерпывающим).

Андрей Каратеев адвокат, адвокатская фирма «Юстина»

Литература

1.Садиков О.Н. Недействительные и несостоявшиеся сделки | Юридический мир. 2000. № 6

2.Мазур О.В. Преддоговорная ответственность: анализ отдельных признаков недобросовестного поведения | Закон. 2012. № 5

3.Фоварк-Коссон Б. Переговоры о заключении и пересмотре договора: французская перспектива | Вестник ВАС РФ. 2013. № 2

Это значительно изменило ответственность совета директоров по стандартам решения по делу Unocal. Совет

более не противостоял угрозе корпоративной политики или интересам акционеров. Вопрос о защитных маневрах стал неактуальным. Директора из защитников корпоративного бастиона превратились в аукционеров, которым нужно получить наилучшую цену для акционеров при продаже компании», —

пишет в акте ВС судья Мур. Именно эти обязанности получили название «обязанности типа Revlon» (Revlon duties).

Существует еще более высокий стандарт — стандарт полной честности (entire fairness), применяемый при принудительном выкупе акций миноритариев в сделках слияния, но о нем мы поговорим в следующих статьях.

Заключение. В результате рейдер действительно приобрел контроль над корпорацией, заплатив по 58 долл. за акцию (в общей сложности 2,7 млрд долл.). После этого рейдер начал распродажу активов,

чтобы покрыть возникшие при выкупе акций долги. Однако закрывать компанию он не стал. Были проданы лишь некоторые подразделения, а впоследствии вместо них были куплены другие бренды.

В результате корпорация Revlon сегодня процветает. Ее годовая выручка превышает 2 млрд долл. Компания по-прежнему контролируется удачливым рейдером Рональдом Перельманом.

Постоянный автор рубрики: Сергей Будылин, старший юрист компании Roche & Duffay

ПОСЛЕДНЯЯ ПОЛОСА

Суд отказался признать истца живым

Гражданин Румынии решил обжаловать запись о собственной смерти. Суд отказал, потому что заявитель пропустил срок обжалования.

Источник: https://www.theguardian.com/international

Гражданин Румынии Константин Релиу в 1992 году уехал на работу в Турцию. Семья потеряла с ним связь. В 2003 году супруга Константина получила свидетельство о его смерти.

Однако все это время Константин был жив и работал в Турции по просроченным документам. Когда турецкие власти обнаружили его, то депортировали нарушителя на родину.

В Румынии Релиу попытался оспорить запись о собственной смерти в суде. Но дело он проиграл, так как пропустил срок обжалования. Решение суда окончательное

КНИЖНАЯ ПОЛКА

Читайте отрывок из новой книги Андрея Громова «Исполнение в натуре. Пошаговая инструкция по подготовке иска»

Глава III. Стадия исполнительного производства

В ряде случаев достижение кредитором фактического результата, ради которого заявляется притязание об исполнении обязательства в натуре, не требует возбуждения исполнительного производства. Эта ситуация имеет место, в частности, в следующих случаях.

1. Оспаривание зарегистрированного права на недвижимое имущество. В резолютивной части решения суд может:

решить вопрос, есть ли у лица право на недвижимое имущество; обязать ответчика вернуть имущество во владение его собственника;

применить последствия недействительности сделки в виде возврата недвижимого имущества одной из сторон сделки.

Такие решения являются основанием для внесения записи в ЕГРН без участия должника (п. 52 постановления Пленума Верховного суда № 10, Пленума ВАС № 22 от 29.04.2010).

2.Перерегистрация на покупателя акций в реестре акционеров, долей участия в ООО — в ЕГРЮЛ, патентов и товарных знаков — в Роспатенте, когда продавец этих активов уклоняется от их отчуждения в пользу покупателя.

3.Понуждение к заключению договора. Договор считается заключенным на условиях, указанных в решении суда, с момента, когда судебный акт вступает в законную силу (п. 4 ст. 445 ГК).

Однако в других ситуациях, чтобы истец получил обещанный ему результат, необходимо возбуждать

исполнительное производство и прибегнуть к услугам пристава-исполнителя.

В этой связи необходимо определить, насколько целесообразно и выгодно для истца такое решение.

1. Замена способа исполнения судебного акта

Наиболее часто встречаются две ситуации: когда суд присуждает истцу определенное имущество и когда обязывает ответчика совершить определенные действия.

1.1. Присуждение имущества

Когда суд присуждает имущество, он указывает наименование такого имущества, его стоимость и местонахождение (ч. 2 ст. 171 АПК). При этом стоимость определяют исходя из цены иска, которую указал

истец. Суды исследуют доказательства ее обоснованности при разбирательстве дела (информационное письмо Президиума ВАС от 13.08.2004 № 82 «О некоторых вопросах применения АПК»).

Стоимость присужденного имущества может иметь значение, если должник не исполнит решение суда о передаче спорного имущества. Например, его просто может не оказаться у ответчика. В результате

пристав нередко возвращает взыскателю исполнительный документ по причине невозможности исполнения.

В таком случае истец вправе обратиться в суд в рамках уже рассмотренного дела с заявлением в порядке ст. 324 АПК. В частности, можно потребовать изменить порядок и способ исполнения решения — взыскать стоимость спорного имущества, которая указана в судебном решении.

Однако есть риск, что суд не удовлетворит заявление.

ПРИМЕР. Взыскатель просил изменить порядок и способ исполнения решения суда об изъятии оборудования. Суд отклонил заявление. Он решил, что истец фактически заявил новое требование. Оно не было предметом судебной оценки при рассмотрении спора по существу (постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 22.10.2015 по делу № А40-136582/14).

В АПК нет перечня оснований для того, чтобы изменить способ и порядок исполнения судебного акта. Законодатель установил лишь критерий их определения — обстоятельства, которые затрудняют исполнение решения. При этом суд в каждом конкретном случае может сам предрешить вопрос об их наличии с учетом всех обстоятельств дела (определение Конституционного суда от 18.12.2003 № 467-О). Поэтому обращение взыскателя с подобным ходатайством всегда связано с определенным риском.

Суд в дополнительной, усеченной процедуре должен рассмотреть вопрос: имеют ли место обстоятельства,

которые затрудняют исполнение судебного акта191. Задача истца — предоставить достаточные доказательства того, что должник не может исполнить решение. Если это удается, то в большинстве случаев суды удовлетворяют ходатайство о замене способа исполнения.

Например, Президиум ВАС в постановлении от 05.04.2011 № 17268/08 признал достаточными доказательствами для замены способа исполнения судебного акта на денежное взыскание следующие обстоятельства:

1)специалисты, которых привлекли в порядке ст. 61 Закона об исполнительном производстве, установили, что невозможно идентифицировать истребованное оборудование;

2)ответчик не представил доказательств того, что трудности исполнения возникли по обстоятельствам, которые от него не зависят.

Суд также учел действия сторон, когда он рассматривал первоначальный спор об истребовании имущества из чужого незаконного владения. Тогда ни один из ответчиков не ссылался на фактическую невозможность истребовать у него спорное имущество.

Если удастся доказать невозможность исполнения решения, суд перейдет к следующей проблеме. Он будет определять размер денежного возмещения, которое ответчик должен будет выплатить истцу за непереданное имущество. При этом возможен один из двух подходов.

Подход 1. Суд установит цену, которую указал в первоначальном решении.

Суды исходят из того, что изменение способа и порядка исполнения судебного акта — это замена одного вида исполнения другим. А это возможно только в пределах заявленных требований и согласно фактам, которые установлены в решении. Если взыскивать стоимость по рыночным ценам, то по существу это будет

взысканием убытков, что изменяет существо принятого решения и не отвечает требованиям ст. 324 АПК192.

Подход 2. Суд взыщет рыночную стоимость непереданного имущества. При этом цены будут определяться по состоянию на момент, когда взыскатель обратился с заявлением об изменении порядка исполнения судебного акта.

Эту позицию поддержал Верховный суд.

Всю книгу читайте здесь

ПРИМЕР. Суд округа заменил обязательство передать семена льна на денежное возмещение. Он определил размер такого возмещения на основании решения, которое устанавливало стоимость предмета спора. Взыскивать рыночную стоимость суд отказался, так как это повлекло бы изменение сущности этого решения.

Верховный суд не согласился с таким подходом. Он указал, что такая цена не обеспечит реального восстановления прав и законных интересов взыскателя.

Постановление суда округа не восстанавливает право истца на равноценную денежную замену обязательства должника передать семена льна. Материалы дела не подтверждают, что на указанную сумму можно приобрести необходимое количество семян. Ссылка суда округа на изменение сущности решения ошибочна. Согласно судебным актам истец просил обязать ответчика передать ему определенное количество семян льна. Цена этого товара, которую суд указал в решении, не определяла его существо.

Иной подход не способствует тому, чтобы восстановить нарушенные права взыскателя. Наоборот, взыскателю придется обращаться в суд с новыми заявлениями и исками. Это противоречит целям эффективного правосудия и принципу процессуальной экономии (определение Верховного суда от 15.04.2015 № 304-ЭС14-6750 по делу № А03-20581/2012).

191 Гальперин М. Л. Будущее исполнительного производства: проблемы взаимодействия материального и процессуального права // Закон. 2012. № 4.

192 Постановления Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 16.03.2015 по делу № А0312437/2010, Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 24.05.2013 по делу № А5625994/2011.