Арбитраж 22-23 учебный год / Арбитражная практика для юристов № 1, январь 2018

Арбитражная практика для юристов | 1 Январь 2018

Слово редактора

-О неожиданном и не только

Новости

-Прецедент месяца -Обзор арбитражных споров

Главная тема

-Перерыв течения срока давности: как убедить суд, что должник совершил действия по признанию долга

Позиция

-Пленум Верховного суда о спорах с иностранным элементом. Как применять разъяснения

Доказательства

-Аффидевит: как работает институт дистанционной фиксации доказательств в России

Сделки

-Валютная оговорка в договоре: как сформулировать это условие правильно

Банкротство

-Права миноритарного кредитора в деле о банкротстве: семь возможностей взыскать долг

-Залог прав требования при банкротстве залогодателя: как получить долг в приоритетном порядке

-Мировое соглашение в деле о банкротстве: четыре условия, которые убедят суд

Интеллектуальные споры

-Конкурент использовал товарный знак компании. Как доказать нарушение

Административные споры

-Постройка не соответствует нормам закона. Когда собственнику придется ее снести

Госзакупки

-Исполнитель допустил нарушения по госконтракту. Как заказчику взыскать штраф за каждое из них

Интервью

-«Видеолекции не заменяют книги, они их только дополняют и позволяют понять, соображает человек или нет. Дальше надо искать его книги»

Критика

-ЕГРН: три предложения по улучшению регистрационной системы

Теория

-Согласие не требуется: какие сделки допустимо совершать посредством молчания

Зарубежный спор

-Простое товарищество. Дело о совместном небоскребе и законах чести

Последняя полоса

-Кто купил билетов пачку…

Подборка от редакции

-Что учесть в работе в 2018 году

СЛОВО РЕДАКТОРА

О неожиданном и не только

Новый год — это праздник, который ассоциируется с чудесами и чем-то неожиданным. Последнее подстерегает нас на каждом шагу. Практикующим юристам это хорошо известно.

Только привыкнешь к новым нормам, раз — очередная реформа ГК. Только выявишь позицию судебной практики, бах — новое постановление Пленума.

Или ситуация: должник не исполняет обязательство, но отвечает на претензии, ведет переговоры, а потом в процессе по иску кредитора заявляет о пропуске срока давности. И неожиданно здесь даже не поведение должника (в его добросовестности стоит усомниться уже в силу длительного неисполнения), а судебный подход.

Несмотря на то что в ГК предусмотрен механизм перерыва срока исковой давности, работает он плохо как в ту, так и в другую сторону: добросовестному кредитору сложно разобраться, как суд оценит действия должника, а разумные ожидания добросовестного должника могут не оправдаться.

Но бывают и положительные истории. Например, участвуешь в судебном процессе, готовишь позицию, отстаиваешь ее, но ощущаешь, что доводы оппонента судья воспринимает охотнее, а потом оглашает резолютивную часть решения в твою пользу. Возникает вопрос: то ли позиция убедила судью, то ли ты плохо разобрался в тонкостях человеческой психологии. Первая составляющая для юриста все-таки важнее, поэтому читайте о том, как доказать состоятельность своей правовой позиции, в нашем неожиданном интервью.

Кстати, у журнала новый макет. Надеюсь, это станет для вас полезной и удобной в работе неожиданностью.

Елена Зубова

Заместитель главного редактора zubova@action-media.ru

НОВОСТИ

Прецедент месяца

Убытки с конкурсного управляющего можно взыскать, даже если их точный размер не доказан.

Определение ВС РФ от 26.10.2017 по делу № А40-154653/2015

За полгода до банкротства общество заключило две сделки, в результате которых продало 51% акций в уставном капитале третьего лица. Сделки были заключены по явно заниженной цене.

Если суд не видит причинно-следственную связь между действиями управляющего и ущербом в заявленном размере, он должен сам рассчитать правильную сумму,

ане отказывать в иске

Впроцессе банкротства конкурсный кредитор (банк) уведомил конкурсного управляющего о том, что перед банкротством общество владело соответствующим пакетом акций, и потребовал отыскать документы по его отчуждению.

Затем банк потребовал от второго управляющего общества оспорить соответствующие сделки как совершенные в период подозрительности, чего тот не сделал. В связи с бездействием по оспариванию договора купли-продажи управляющий был отстранен от исполнения обязанностей.

Наконец, третий управляющий подал заявление об оспаривании сделок. Но к этому времени годичный срок исковой давности уже истек.

После завершения процедуры банкротства общества банк обратился в суд, требуя взыскать с первых двух управляющих убытки, причиненные их бездействием, которое сделало невозможным пополнение конкурсной массы должника и привело к нарушению имущественных прав банка. Размер убытков банк рассчитал как разность между рыночной стоимостью одной акции по состоянию на дату совершения сделки и фактически оплаченной ценой акции по договору купли-продажи.

Позиция первой инстанции

Управляющий должен возместить убытки, если его бездействие повлекло невозможность оспорить сделку

Суд первой инстанции удовлетворил требования банка. Суд исходил из того, что конкурсные управляющие располагали достаточной информацией об отчуждении должником в преддверии своего банкротства и будучи в неплатежеспособном состоянии ликвидного актива (акций третьего лица) по многократно заниженной цене. По вине ответчиков была пропущена исковая давность по перспективному иску об оспаривании указанных сделок и в конкурсную массу не возвращено имущество должника.

Суд не установил объективных препятствий для оспаривания сделок. Оценивая размер убытков, суд согласился с расчетом, предложенным банком.

Позиция апелляции и кассации

Истец должен доказать конкретный размер причиненных управляющим убытков

Апелляция и кассация не согласились с выводами первой инстанции. Они исходили из того, что лицо, требующее возмещения убытков, должно доказать противоправность

поведения ответчика, наличие и размер понесенных убытков, а также причинную связь между противоправностью поведения ответчика и наступившими убытками.

Между тем суды сочли, что наличие причинно-следственной связи между действиями (бездействием) конкурсных управляющих и фактом причинения убытков в том размере, который был заявлен банком, не доказан.

При таких обстоятельствах суды пришли к выводу, что истец в соответствии со ст. 15 ГК не доказал наличие всех необходимых условий для взыскания убытков с арбитражных управляющих.

Позиция ВС РФ

Суд не может отказать во взыскании убытков только на том основании, что нельзя установить их точный размер

Верховный суд не согласился с нижестоящими инстанциями и последовательно определил процесс взыскания убытков в подобных случаях.

Суд подчеркнул, что как профессиональный участник конкурсного производства арбитражный управляющий должен знать положения законодательства о последствиях пропуска срока исковой давности оспаривания сделок.

Срок исковой давности по заявлению об оспаривании сделки должника исчисляется с момента, когда первоначально утвержденный внешний или конкурсный управляющий

узнал или должен был узнать о наличии оснований для оспаривания сделки. Если срок исковой давности по требованию о признании сделки недействительной пропущен по вине арбитражного управляющего, то с него можно взыскать убытки, причиненные таким пропуском.

Размер убытков определяется судом с учетом всех обстоятельств дела исходя из принципов справедливости и соразмерности ответственности. При этом, под

убытками, причиненными кредиторам, понимается в том числе и утрата возможности увеличения конкурсной массы, которая произошла вследствие неправомерного бездействия конкурсного управляющего.

Закон не позволяет суду отказать в удовлетворении требования кредитора о возмещении убытков, причиненных неисполнением обязательства, только на том основании, что размер убытков нельзя установить с разумной степенью достоверности.

Верховный суд указал, что для взыскания убытков с управляющих нижестоящие суды должны были определить: 1) дату, когда управляющие узнали о спорных сделках; 2) факт того, что действий со стороны конкурсных управляющих было достаточно для причинения убытков (то есть управляющие имели возможность своевременно оспорить сделку, однако не сделали этого без объективных на то препятствий).

При этом возмещение убытков должно привести к восстановлению нарушенного права истца. Особенность в том, что при расчете следует учитывать очередность требований кредиторов

НОВОСТИ

Обзор арбитражных споров

ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ СПОРЫ

Исковая давность по требованию о возмещении вреда начинает течь с даты деликта, а не со дня истечения срока ответа на претензию

Стороны заключили договор аренды складских помещений.

В дальнейшем в арендуемом здании произошел пожар, в результате которого арендодателю был причинен ущерб в сумме 5 млн руб. О пожаре арендодателя в тот же день известил уполномоченный орган.

Как выяснилось, причиной пожара стали действия арендатора: он без разрешения провел электротехнические работы и установил электрооборудование, розетки, а также проложил кабели.

Арендодатель обратился в суд с требованием взыскать сумму ущерба с арендатора.

Суды трех инстанций удовлетворили исковые требования.

Суды исходили из того, что обязанность арендатора поддерживать имущество в исправном состоянии, производить за свой счет текущий ремонт и нести расходы

на содержание имущества предусмотрена ст. 616 ГК. При этом ответчик не вправе был производить реконструкцию схемы электрооборудования без письменного разрешения истца в силу договора аренды.

Неправомерные действия ответчика привели к возникновению пожара и причинению убытков истцу. В итоге суды признали доказанным размер причиненного ущерба и удовлетворили иск.

При этом суды отклонили заявление ответчика о пропуске срока исковой давности по следующим мотивам.

Течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права (п. 1 ст. 200 ГК). До подачи иска истец обращался к ответчику с претензией, в которой просил в добровольном порядке в течение 10 дней оплатить сумму ущерба. При таких обстоятельствах суд посчитал, что срок исковой

давности начинает течь со дня истечения срока ответа на претензию. Поскольку истец обратился в суд до истечения этого срока, суд признал, что срок исковой давности не пропущен.

Верховный суд пришел к иным выводам. Суд исходил из того, что течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо, право которого нарушено, узнало или должно было узнать о совокупности следующих обстоятельств: о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права (п. 1 ст. 200 ГК).

Вданном случае истец узнал о предполагаемом нарушении своего субъективного гражданского права непосредственно в день возникновения пожара. Обратившись в суд с иском по истечении 3 лет с даты пожара, арендодатель пропустил срок исковой давности для защиты своего права. Истечение срока исковой давности является самостоятельным основанием для отказа в удовлетворении иска (абз. 2 п. 2 ст. 199 ГК).

Всвязи с этим Верховный суд отказал в удовлетворении требований общества.

Источник: определение ВС РФ от 14.11.2017 по делу № А40-55913/2016

БАНКРОТСТВО

Продажа активов должника одним лотом нарушает права добросовестных залоговых кредиторов

В рамках дела о банкротстве предприятия конкурсные кредиторы обратились с заявлениями о признании недействительными решений собрания кредиторов.

Большинством голосов собрание решило выставить на продажу все активы должника одним лотом, куда вошло и имущество, находящееся в залоге у кредиторов. Кредиторы

ссылались на то, что согласия на такую сделку не давали и предстоящая продажа нарушит их права.

Суд первой инстанции встал на сторону истцов и признал решения собрания кредиторов недействительными. По мнению суда, в составе имущества, подлежащего продаже, находится залоговое имущество конкретных залоговых кредиторов. В отношении данного имущества собрание кредиторов не вправе принимать решение о порядке и условиях его продажи.

Апелляция отметила, что в рассматриваемом случае залоговое имущество было предложено к продаже единым лотом с незалоговым. Большинство кредиторов, присутствовавших на собрании, проголосовало за такой порядок продажи.

При этом закон не предусматривает, что продажа предмета залога в составе единого лота вместе с незалоговым имуществом возможна исключительно с согласия залоговых кредиторов.

Ответчики доказали, что реализация имущества единым лотом позволит получить наиболее высокую цену и максимально удовлетворить требования кредиторов, поскольку залоговое и незалоговое имущество взаимосвязаны и представляют собой действующий производственный комплекс. Кроме того, продажа единым лотом позволит избежать необоснованно излишнего увеличения расходов по проведению процедур банкротства.

Верховный суд не согласился с доводами апелляции.

Суд подчеркнул, что залоговый кредитор имеет свой обособленный материальноправовой интерес, не совпадающий с интересами остальных кредиторов, состоящий в получении предоставления от ценности заложенного имущества приоритетно перед остальными кредиторами. Соответственно в рамках дела о банкротстве между залоговыми и незалоговыми кредиторами могут возникать объективно обусловленные противоречия относительно выработки стратегии определения дальнейшей судьбы имущества, а именно продавать имущество должника по отдельности либо единым лотом.

Подобные конфликты необходимо разрешать исходя из целей законодательного регулирования процедуры конкурсного производства — наиболее полного соразмерного удовлетворения требований кредиторов с учетом принципов очередности и пропорциональности, а также особого правового статуса залогового кредитора.

В частности, судебная практика выработала определенный подход по такой категории споров, по смыслу которого продажа заложенного имущества в составе единого лота вместе с незаложенным имуществом возможна только с согласия залогового кредитора и только при условии выделения доли залогового кредитора в составе полученной выручки.

Отступление от названного подхода (преодоление отказа залогового кредитора) допустимо только в исключительных случаях при явно недобросовестном уклонении залогодержателя от дачи согласия на продажу имущества в составе единого лота. Однако применительно к рассматриваемому спору подобную недобросовестность залоговых кредиторов суды не установили. Вывод оценщика по поводу кумулятивного для стоимости всего имущества эффекта от формирования единого лота сам по себе не является безусловным основанием для преодоления позиции залоговых кредиторов

в условиях неподтвержденности их недобросовестности. Исходя из этого, Верховный суд оставил в силе определение суда первой инстанции.

Источник: определение ВС РФ от 20.11.2017 по делу № А41-21198/2015

БАНКРОТСТВО

Решение собрания кредиторов продать неликвидный актив должника по номинальной цене нарушает Закон о банкротстве

Собрание кредиторов общества-банкрота приняло решение продать принадлежащие должнику доли участия в уставном капитале третьего лица по цене не ниже 1 руб. за каждую из долей.

Один из кредиторов должника оспорил это решение в суде как принятое с нарушением законодательства о банкротстве. Он полагал, что отчуждение принадлежащих должнику долей участия в предприятии было возможно только путем заключения договора на торгах. По мнению кредитора, оспариваемые решения нарушили его право на соразмерное удовлетворение требований к должнику.

Отчуждение имущества должника без проведения торгов возможно, только если балансовая стоимость актива менее 100 тыс. руб. и такой способ продажи санкционирован решением собрания кредиторов

Суды первой и апелляционной инстанций отказали кредитору в удовлетворении требований, сославшись на то, что решения приняты в пределах компетенции собрания кредиторов и не затрагивают права и законные интересы истца.

При этом суд указал, что рыночная стоимость долей участия определена в соответствии с отчетами оценщика, подготовленными по заказу конкурсного управляющего. Кредитор не оспорил результаты этой оценки. Исходя из этого, суд применил к спорным правоотношениям специальные положения Федерального закона от 26.10.2002 № 127ФЗ «О несостоятельности (банкротстве) (далее — Закон о банкротстве), допускающие возможность определения порядка продажи имущества должника решением собрания кредиторов.

Верховный суд не согласился с нижестоящими инстанциями. Суд подчеркнул, что отчуждение имущества должника путем заключения прямого договора купли-продажи без проведения торгов является исключительным способом пополнения конкурсной массы. При этом в ситуации, когда бухгалтерский учет должника является недостоверным, сведения, содержащиеся в бухгалтерской отчетности, не могут использоваться для отграничения имущества, имеющего незначительную стоимость и потому подлежащего реализации в упрощенном порядке.

Обосновывая низкую рыночную стоимость доли участия в уставном капитале предприятия, конкурсный управляющий сослался не на данные бухгалтерского учета, а на подготовленные по его заказу отчеты об оценке, согласно которым эта стоимость являлась нулевой. Вывод судов о том, что кредитор, не оспорив в отдельном процессе результат оценки, не вправе заявить о недостоверности оценки, ошибочен.

По сути, суды уклонились от исследования доказательств кредитора, полагавшего, что стоимость доли участия в предприятии составляла более 100 тыс. руб.

Спорные решения собрания кредиторов не могли быть признаны законными и в том случае, если имелись основания согласиться с утверждениями конкурсного управляющего должника о полной неликвидности доли участия в предприятии.

В таком случае продажа названной доли третьему лицу за символическую цену в принципе не могла привести к сколько-нибудь ощутимому пополнению конкурсной массы. Поэтому собранию кредиторов следовало констатировать объективную

невозможность реализации этой доли ввиду ее полной неликвидности и применить последствия невозможности продажи, предусмотренные законом.

Таким образом, решение собрания кредиторов в любом случае противоречит Закону о банкротстве и нарушает права истца. В итоге Верховный суд признал решения общего собрания кредиторов должника недействительными.

Источник: определение ВС РФ от 02.11.2017 по делу № А40-46798/2013

НАЛОГОВЫЕ СПОРЫ

Риск неправильного понимания налоговых норм при определении цены договора несет налогоплательщик, но не контрагент

Общество (исполнитель) оказывало компании (заказчику) услуги по перевалке нефтепродуктов на основании заключенного договора. Стоимость услуг по договору составила 10 дол. США за каждую тонну с применением нулевой ставки НДС. При этом договор содержал положение о том, что для применения нулевой ставки НДС компания представляет обществу соответствующий комплект документов. Несвоевременное представление данного комплекта или его неполнота является основанием для применения исполнителем ставки НДС в размере 18%.

2,2

млн дол. США — сумма доначислений НДС в результате неверной трактовки обществом налоговых норм

Компания надлежащим образом исполняла обязательства по оплате и предоставлению необходимого комплекта документов для применения нулевой ставки НДС.

Тем не менее в результате камеральной проверки налоговый орган принял решение о необоснованном применении обществом к реализуемым им услугам нулевой ставки налога и доначислил к уплате в бюджет суммы НДС по ставке 18%.

Общество оспорило это решение, однако суды признали выводы налоговиков правильными.

Тогда общество перечислило в бюджет доначисленную сумму НДС и обратилось в суд с иском о довзыскании соответствующей суммы с компании.

Суд первой инстанции отказал в удовлетворении иска. Суд исходил из достижения сторонами соглашения о цене услуг, констатировав отсутствие оснований для ее изменения в одностороннем порядке.

Соглашаясь с выводами первой инстанции, апелляция усмотрела в действиях общества признаки злоупотребления правом при формулировании условия договора о цене.

Суд округа отменил акты нижестоящих судов. По мнению суда, условия спорных договоров позволяют сделать вывод о направленности воли сторон на невключение суммы НДС в цену сделок. Окружной суд также указал, что налоговые ставки определяются нормами публичного права, а потому вне зависимости от условий гражданско-правовой сделки общество (плательщик НДС) не лишено возможности взыскать с компании (потребителя услуг) сумму фактически уплаченного налога дополнительно к цене реализованных услуг.

Верховный суд указал, что квалификация действий общества в качестве налогового правонарушения на момент их совершения не являлась очевидной. По сути, в период заключения и исполнения сделок имело место заблуждение общества относительно порядка применения соответствующих норм НК к оказываемым им услугам. Это заблуждение разделяла и компания.

По общему правилу в гражданско-правовых отношениях заказчика и исполнителя сумма НДС является частью цены связывающего их договора, которая вычленяется (если иное не следует из условий сделки) из этой цены для целей налогообложения. В данном случае стороны согласовали твердую цену договора во всех случаях, кроме случая нарушения заказчиком обязательства по передаче исполнителю оговоренного сторонами комплекта документов. Таких нарушений заказчик не допустил. При этом общество не представило свидетельств того, что компания в спорный период заключила бы с ним договоры на иных условиях о цене, не потребовав ее снижения в связи с принятием на себя дополнительных рисков.

На исполнителе лежало бремя доказывания того, что у него имелись правомерные ожидания переложения на заказчика неблагоприятных последствий, вызванных доначислением ему как налогоплательщику сумм налога по результатам мероприятий налогового контроля. Однако таких доказательств исполнитель не представил.

При заключении договора стороны не согласовали отступление от общего правила, согласно которому риск неправильного понимания налогового законодательства при определении окончательного размера цены приходится на налогоплательщика (исполнителя), от особенностей хозяйственной деятельности которого в данном случае зависело применение той или иной налоговой ставки.

Следовательно, сумма НДС не подлежала взысканию с компании, исполнившей договорное обязательство по уплате цены в полном объеме. Исходя из этого, Верховный суд оставил в силе акты первой инстанции и апелляции

Источник: определение ВС РФ от 23.11.2017 по делу № А32-4803/2015

ГЛАВНАЯ ТЕМА

Перерыв течения срока давности: как убедить суд, что должник совершил действия по признанию долга

Максим Григорьев

Партнер, руководитель специальных проектов юридической фирмы VEGAS LEX

Артем Гаспарян

Младший юрист юридической фирмы VEGAS LEX

Если должник признал задолженность, срок исковой давности прерывается. Но закон не определяет критерии действий, которые свидетельствуют о признании, это задача судебной практики. Разберемся, как работает

постановление Пленума ВС по исковой давности и как убедить суд, что должник неправомерно ссылается на ее пропуск.

Возможность судебной защиты окажется под угрозой, если в суде неисправный должник вдруг откажется от данных ранее обещаний по оплате долга и заявит о применении исковой давности. Специально для охраны интересов истца в подобных случаях законодатель предусмотрел институт перерыва исковой давности (ст. 203 ГК). Однако механизм регламентирован плохо: закон не содержит примеров или критериев поведения, которое подтверждало бы признание долга.

Практика показывает, что по этой причине кредитору зачастую сложно определить, какие действия обязанного лица действительно прерывают давностный срок, а какие лишь создают иллюзию.

Из-за недостаточной детализации норм о перерыве срока исковой давности может пострадать и добросовестный должник. Даже если обязанное лицо не планировало признавать долг, его опрометчивое поведение в отношениях с кредитором может с легкостью получить ошибочную интерпретацию со стороны суда и привести

к неоправданному прерыванию давностного срока. Это фактически откроет дорогу для тех притязаний, о которых кредитор вовремя не позаботился.

Только активные действия должника указывают на признание долга

Перечень действий, подтверждающих признание долга, сформулировал Пленум Верховного суда в п. 20 постановления от 29.09.2015 № 43 «О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности» (далее — Постановление Пленума № 43). К таким действиям относятся:

Запрашивайте акты сверки расчетов за подписью руководителя организации.

признание претензии;

изменение договора уполномоченным лицом, из которого следует, что должник признает наличие долга, равно как и просьба должника о таком изменении договора (например, об отсрочке или о рассрочке платежа);

акт сверки взаимных расчетов, подписанный уполномоченным лицом.