Арбитраж 22-23 учебный год / Арбитражная практика № 9, сентябрь 2016

никого пряника для этой организации за то, что она объединяет коллекторов. Какой есть минус? Ничто не мешает компании «Кавказ-центр» вступить в реестр, но остаться при этом за рамками саморегулирования.

— Как я посмотрел, для включения в реестр профессиональных взыскателей требования не особо сложные вроде бы?

— Да, они скорее запутанные. Многие требования, которые предъявляются к владельцам компаний, просто непроверяемые какие-то. Например, говорят, что проверить, применялись ли какие-то штрафы и иные

административные взыскания к руководству или сотрудникам компании (это препятствие для регистрации в реестре), нельзя. Можно проверить только, имеется ли неснятая или непогашенная судимость. Я к тому, что если «Кавказ-центр» попробует вступить в НАПКА, то он не сможет, так как у нас есть свой кодекс поведения, который написан с учетом жизненных реалий, и в нем написано, что название участника не может указывать на какой-то регион, население и проч. Мы просто не примем компанию, которая таким образом давит на должника.

— То есть и «Тюменская братва» или «Союз взыскателей Коми и Магадана» тоже не попадают?

— Конечно, на все такие названия у нас есть ограничения. Проблема в том, что закон всегда можно обойти. И всякие обходные дорожки или тропки могут довольно эффективно закрываться саморегулируемыми организациями, на мой взгляд.

— С другой стороны, мы уже имеем принудительное насаждение саморегулирования в банкротстве или в строительстве. Мне эта обязаловка никогда не нравилась. Пусть будет у нас

какая-то сфера, где саморегулирование будет само расти. Кстати, а кто будет регулировать профессиональных взыскателей? Я имею в виду, какой госорган? Я так и не понял из закона.

— Из закона это и не понять, об этом должно быть принято постановление правительства, но его пока нет. Пока все пальцы указывают на Службу судебных приставов и Минюст. Минюст будет регулировать, а ФССП будет контролировать, надзирать. На самом деле здесь есть определенный плюс. До этого назывались и Минэкономразвития, и Банк России. А что дало бы Минэкономразвития? Ничего, кроме нескольких запутанных нормативных актов, таких же, как закон. Что дал бы Банк России? Столько же нормативных актов и большое количество отчетности. «Сдай отчетность в срок, иначе мы тебя съедим». Я недавно тут

статью писал, увидел вот что. Банк России хочет заняться регулированием лизинговых компаний. Что они им прописывают, как думаете? Устанавливают обязанность сдавать огромную отчетность — как универсальное лекарство, — и необходимость раскрытия полной стоимости кредита. Ломбард попал к ним. Что ему прописали? Отчетность и полную стоимость кредита…

А еще есть вот какой аспект. Я встречался с одной IT-компанией, которая рассказала, как она надеется, что нас будет регулировать Банк России. В этом случае у них будет работа — они сделают автоматизированную информационную систему и будут ее поддерживать.

—О, я тут с похожей конструкцией столкнулся. Есть электронная система взаимодействия учебных организаций с Минобразования. И вот пришло в РШЧП письмо о том, что старая система устарела и надо всем перейти на новую, заплатив 75 тыс. руб. У меня сразу поток вопросов — а точно, что старая система так устарела; а как часто теперь будет модернизация происходить? Мне сотрудники говорят — нам пообещали, что это последний раз. Я сразу пожалел, что нельзя это «обещание» записать. Тем более, можно сделать новую систему такой, чтобы она была совместима со старой, и на нее перешли бы по желанию, а не по указанию.

Но у нас делается не так, а как Вы рассказали.

—Банк России надзирает за основными клиентами коллекторских компаний. То есть здесь могла возникнуть какая-то синергия, но пока это только догадки. По крайней мере, Банк России не стал бы слишком уж преследовать коллекторские компании, так как понимает, в чем смысл их деятельности. Но, с другой стороны, ФССП — не такая развитая организация, она не имеет такой склонности к заполнению отчетности. Они никогда ни за кем не надзирали. Это и плюс, и минус.

ФССП сейчас — это в каком-то смысле продолжение взыскателя. Взгляд на должника и у них, и у коллекторов схож. Во многом они по одну сторону баррикад. Они так же страдают от жалоб, зачастую

необоснованных. Не так давно проходила информация, как какой-то должник приехал с дружками к управлению ФССП и стал поджидать пристава, чтобы поговорить с ним по-свойски. Дождался, что вышла силовая поддержка. То есть точек соприкосновения много. Для приставов коллекторы могут стать

не обузой, а людьми, заодно с которыми они могут разгрести тяжелую ситуацию со взысканием долгов. Есть огромное количество долгов, которые еще не попали в судебную систему (где-то вдвое больше по сравнению с теми, которые попали). Соответственно, пристав отвечает за блок, который прошел через

судебную систему. И приставы с трудом справляются с такими долгами. В основном это происходит из-за того, что пристав не дорабатывает, а не из-за того, что у должника нет имущества. Это небольшие розничные долги, по каждому из которых надо работать, чтобы взыскать. А это очень тяжело, если на одном приставе сотня таких долгов. Он просто физически не успевает. Поэтому сейчас они

заинтересованы, чтобы решить эту проблему. А закон, как мы понимаем, стимулирует, чтобы кредиторы обращались в суд, а не приходили к коллекторам. В итоге завал становится еще больше.

— Погодите, до приставов там еще и суды есть. Но почему Вы думаете, что обсуждаемый нами закон приведет к росту судебных дел? Я пока не понимаю…

Что останется кредиторам? Только обращаться в суд. Не будем забывать и о том, что коллектор зачастую становится кредитором. Сейчас рынок цессии сравним с агентским рынком.

—Давайте облегчим читателям понимание, объяснив, что коллектор может работать по двум разным моделям. Либо он скупает долги и принимает на себя риски того, что вообще ничего по ним не получит. Это то, что Вы назвали рынком цессии. Либо он выступает агентом

кредитора. В этом случае коллектор не несет рисков неисполнения требования, но зарабатывает только процент от взысканной суммы. Это агентский рынок в Вашей терминологии.

—Да, при этом рынок цессии растет, а агентский снижается.

—Долги скупаются по дешевке, наверное? Процентов за 5, подозреваю?

—По цессии? Даже еще дешевле. Надо понимать, что нам отдают практически только безнадежные долги. Чаще всего банки сами стараются вырабатывать хорошие долги. А нам отдают долги полугодовые, годовые, двухгодичные. Есть один известный розничный банк, о котором шутят, что «и мы тоже покупали его портфели…». То есть «и мы тоже на нем накололись». Там так все отжато, что ничего не найдешь. Причем мошеннический кредит, выданный по поддельному паспорту, и т. п. мы даже не рассматриваем. Такие долги коллекторы возвращают банкам обратно. Если коллектор работает с приставом, а пристав надзирает за коллектором, то здесь может лучше строиться сотрудничество. Коллектор, выступая кредитором, будет лучше готовить свое требование, собирать информацию об имуществе, взаимодействовать с должником на этапе первых дней после суда, чтобы облегчить нагрузку на пристава. Мы прекрасно понимаем, что приставы, учитывая ситуацию с бюджетом, не смогут увеличить свою численность.

—Эту ситуацию можно использовать как потенциальную обкатку будущих частных приставов, если поставить задачу по переходу на ту же модель.

—Давайте не будем говорить про частных приставов… ФССП очень не любит этот термин. Как было сказано одним человеком, «после этих слов у них падает забрало». Пусть речь не идет о частных приставах, а о развитии непринудительного взыскания. В рамках же принудительного взыскания пусть все сохранится за приставами.

Интересно, что я к ним ездил на конференцию в Уфу. Там были частные приставы из Франции, Финляднии, Чехии. Частных приставов было больше, чем государственных. Наши приставы совершенно нормально общались с иностранными частными приставами. Но внутри страны на выражение «частные приставы» сразу идет «короткое замыкание». Забрало падает, рука сжимает рукоятку меча…

— Ну ладно, договорились. Еще вот хотел спросить. Я видел у немцев, один из основных вопросов, который обсуждается в связи с коллекторами, сводится к переложению на должника расходов, которые несет кредитор, привлекая коллектора. Для того чтобы возложить эти расходы на должника, необходимо его предупредить о том, что если он вовремя не заплатит, придется привлечь коллектора с возложением расходов и т. п. В одном из проектов закона ведь что-то подобное было?

— Было, но в законе никаких следов не осталось. На практике иногда пытаются истребовать от должника расходы по взысканию, но эта практика маргинальная. Это происходит из-за того, что у нас почему-то защищают заемщика. Я считаю, что у нас в законодательстве есть болезнь, которая исходит из какого-то бытового популизма. И не только в Думе, но и в иных авторитетных ведомствах. О ком речь? О гражданах? Да вы что? Граждан защищают. Ты можешь не платить по долгам, менять номера телефонов, даже фамилию менять, хамить кредитору, делать все, чтобы не оставалось сомнений в твоей недобросовестности, но законодатель продолжает тебя любить. Ведь ты избиратель… То есть к тебе такое же отношение, как к добросовестному заемщику, который отчаянно платит, мучается, но погашает кредит. И никакой ответственности за недобросовестное поведение нет, кроме кредитной истории. У нас было такое обращение: мне отказали из-за плохой кредитной истории. Как мне найти коллектора? Я хочу заплатить…

— А что, тогда кредитная история исправится?

— По закону обязаны исправить.

— Но сохранится информация о том, что ты допускал просрочку?

— Да.

— На этом основании банк тоже может отказать?

— В законе не регламентировано, как читать банку кредитную историю. Я думаю, что неоплаченный долг — это чудовищно и никаких шансов на новый кредит нет. А если ты оплатил, то это гораздо лучше. У банков централизованная автоматизированная система — скоринговая или какая-то еще, и, возможно, если они увидят, что просрочки нет, то не будут вникать в то, какое до этого было поведение. Все зависит от настройки их программного обеспечения.

—То есть решение о выдаче кредита принимается машиной? Как в песне из фильма «Приключения Электроника»: вкалывают роботы, а не человек?

—В потребительском кредитовании практически никакого доверия к низовой точке выдачи кредита у ее руководства нет. Очень часто там мухлюют сотрудники. Сам недавно наблюдал такую картину

в салоне сотовой связи: вы хотите кредит на телефон? Какая у Вас зарплата? 15 тыс. руб.? Значит так: напишем побольше…

против должника), но никак не регулирует внутренние отношения коллектора и кредитора. Те самые рынки цессии и агентирования.

—Это золотые слова, потому что на это никто не обращает внимание. По сути, этот закон, как он и назван, он о защите должников при взыскании. Кредитор и коллектор, разбирайтесь сами, это называется. Здесь может помочь, возможно, то самое саморегулирование, которое, как Вы думаете, будет лучше расти, если за ним не ухаживать, не поливать и даже забыть о нем…

—Надо пробовать разные парадигмы…

—У иных садовников лучше без садовников, с этим я согласен. По крайней мере, мы видим пример, когда все прописали от начала до конца, а получилась полная ерунда. Я имею в виду саморегулируемые организации строителей. У арбитражных управляющих и у оценщиков и то не так все плохо, как здесь. Хотя мне тут одна страховая компания сказала, что она вообще свернула такой продукт, как страхование ответственности арбитражных управляющих. Неконтролируемые риски получаются, на ее взгляд. Человеку попадается крупное предприятие, а дальше он просто берет и тупо переводит несколько сотен миллионов со счета предприятия на свой собственный счет. Что он дальше собирается делать — бежит ли в Южную Америку или переезжает на Колыму, — страховую компанию, в общем-то, не волнует. Предсказать поведение человека, как только у него появляется более-менее заметное банкротство, оказывается невозможно.

—Невозможно. Так это всегда так. В любом страховании ответственности. А автогражданка? Как можно предсказать, я зазеваюсь за рулем в тот момент, когда впереди меня Запорожец или Ламборджини? Для этого существуют актуарные расчеты. Пусть высчитывают риски и определяют соответствующий размер страховой премии. Я как раз слышал, что страхование

ответственности для всех управляющих уже давно обязательно, а реальных выплат страхового возмещения в целом нет. При этом злоупотреблений управляющих — завались.

—Страховщики к нам тоже пришли и предложили скидку для членов объединения на страхование ответственности. Я им сказал, что это все скучно. Лучше попробовать организовать обмен информацией. У нас есть такая тема в нашем объединении, как я уже говорил, мы собираем жалобы. Жалобы пишут не только на наших членов, никто особо не разбирается и пишет к нам на всех. Дальше, если мы видим,

что в отношении какого-то участника поступает значительное число жалоб (обычно это маленький бизнес, но зато много жалоб, потому что они хулиганы), то мы пишем ему письмо. Большинство отмалчивается, но иногда разрождаются легкой степенью брани в наш адрес. Тогда мы пишем письмо в прокуратуру, а если жесткий вариант, то сразу же и всем регуляторам, в том числе в объединение микрофинансовых

организаций. И при оценке стоимости страхования ответственности для данных организаций я предлагаю страховщикам учитывать количество таких жалоб.

—Так опосредованно хотите их выдавливать с рынка? Хитро.

—Да, моя задача, чтобы компании, которые не входят в нашу ассоциацию, платили запредельную стоимость страховки, поскольку у них нет, как мы предполагаем, нормальной работы с жалобами. Что такое требования к коллекторам с 1 января 2017 года? Это страхование ответственности на 10 млн руб. и риск исключения из реестра за двукратное нарушение закона или одно очень грубое. Таким образом, жалобы на коллекторов могут трансформироваться прямо в ответственность. Поэтому мы статисткой делимся со страховой компанией. Кому интересны жалобы? Тем, кто страхует профессиональную ответственность. Это интересно и правильно.

—Хорошо, Борис Борисович. Наше время подходит к концу. А мы так и не успели толком поговорить о конкретных деталях регулирования деятельности по взысканию долгов. Мне кажется, нужна еще одна встреча. Спасибо за беседу.

Беседовал Андрей Владимирович Егоров, главный редактор «АП»

ГЛАВНАЯ ТЕМА

Залог в силу ареста. В чем плюсы и минусы новой конструкции

Андрей Владимирович Егоров

к. ю. н., главный редактор журнала «Арбитражная практика для юристов»

•Когда обеспечительный арест переходит в исполнительский

•Распространяется ли арест на будущие денежные средства

•Почему залог денег возникает на обычном банковском счете

Залоговые счета — новый институт российского права. Залог в силу ареста — тоже новый институт российского права. Обоим институтам 2 года от роду. Совместимы ли они между собой? Можно ли говорить, например, о том, что в силу ареста может возникать не только залоговое право на вещь, но и залоговое право на денежные средства, находящиеся на расчетном счете, которые были арестованы? Мешает ли этому то обстоятельство, что данный счет не был создан как залоговый и поэтому передать

денежные средства по нему в добровольный залог его обладателю не удалось бы? Эти и иные вопросы необходимо внимательно разобрать, потому что в принципе п. 5 ст. 334 ГК РФ несет в себе огромный потенциал в пользу тех кредиторов, которые добились ареста в свою пользу.

и выразить свое отношение в адрес самого института залога в силу ареста.

Залог в силу ареста известен зарубежным правопорядкам. Ближайшим родственным правопорядком, откуда он был заимствован российским, является немецкий. На русском языке имеется небольшое количество работ, рассказывающих о правовой природе и особенностях залога в силу ареста (нем. Pfaendungspfandrecht). При этом ключевой из них можно считать переводную работу Х. Вебера1, хотя и в ней вопрос изложен весьма лапидарно.

В целом я считаю, что заимствование данного института было поспешной мерой. В этом институте может быть обнаружен ряд позитивных моментов, но основной его минус — неподготовленность российского профессионального сообщества к его восприятию2. Понять этот институт до конца могут только те, кто прочитает зарубежную специальную литературу по вопросу (предпочтительно на немецком языке).

Но таких специалистов из тех ученых, кто занимается залогом, очень мало. Поэтому каким бы хорошим ни был, например, микроскоп, но если ты не умеешь им пользоваться, то рано или поздно будешь забивать им гвозди.

Именно поэтому так важно объяснять цели и задачи реформаторов, так важны концепции реформирования законодательства, опубликованные в 2009 году и доступные на сайте Исследовательского центра частного права. Но, увы, в этих концепциях ничего про залог в силу ареста прочитать не получится. А те люди, которые предложили включить п. 5 ст. 334 ГК, пока публикациями, поясняющими свои идеи, не отметились. И, напротив, звучат голоса критиков данной нормы3.

Таким образом, российская армия залоговиков вынуждена, что называется, «перестраиваться на марше». Этот процесс явно не будет простым.

ЦИТАТА: «Если иное не вытекает из существа отношений залога, кредитор или иное управомоченное лицо, в чьих интересах был наложен запрет на распоряжение имуществом (статья 174.1), обладает правами и обязанностями залогодержателя в отношении этого имущества с момента вступления в силу решения суда, которым требования таких кредитора или иного управомоченного лица были удовлетворены.

Очередность удовлетворения указанных требований определяется в соответствии с положениями статьи 342.1 настоящего Кодекса по дате, на которую соответствующий запрет считается возникшим» (п. 5 ст. 334 ГК РФ).

Залог в силу ареста возникает при обеспечительном и исполнительском аресте

Первый вопрос, который возникает в данной связи: какой арест в указанной норме имеется в виду, обеспечительный — накладываемый судом, или исполнительский — накладываемый приставом? Ответ на него совсем непрост. Исходя из буквы закона, очевидно, что обеспечительный арест включен в сферу действия нормы, а по поводу исполнительского могут быть споры4. Надо понимать, что норма написана весьма противоречиво. Она сконцентрирована на обеспечительном аресте. Если пытаться ее буквально применить к исполнительскому аресту, может получиться парадоксальная ситуация. Допустим, решение суда о взыскании долга вступило в силу 18 февраля, но арест был наложен только по мере обнаружения имущества, допустим, 23 ноября. С какого момента возникнет залог? Закон отвечает — с момента вступления в силу решения суда, то есть с 18 февраля… Абсурдность такого решения, по-видимому, не требует особых доказательств. В этом первая сложность нормы.

Тем не менее следует считать, что исполнительский арест тоже подпадает под действие п. 5 ст. 334 ГК. В этой норме сделана отсылка на ст.174.1 ГК, то есть имеется в виду, что залог в силу закона возникает при любом аресте, который подпадает под ст. 174.1 ГК. А в этой статье указывается на запрет на распоряжение имуществом должника, наложенный «в судебном или ином установленном законом

порядке в пользу его кредитора». Таким образом, арест имущества должника судебным приставомисполнителем «…в целях обеспечения исполнения исполнительного документа, содержащего требования об имущественных взысканиях» (ч. 1 ст. 80 Федерального закона от 02.10.2007 № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве»; далее — Закон № 229-ФЗ), также происходит в пользу лица, которого

можно именовать кредитором в тех случаях, когда речь идет о взыскании с должника денежных средств или отобрании имущества, определенного родовыми признаками. Если речь идет об отобрании индивидуально-определенной вещи, то это лицо не кредитор, а собственник. Это доказывает отнесение исполнительского ареста в сферу действия п. 5 ст. 334 ГК РФ5. В постановлении от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской

Федерации» (далее — Постановление Пленума ВС № 25) Пленум Верховного суда РФ справедливо исходит из того, что исполнительский арест также порождает залоговое право (п. 94).

Однако момент возникновения права залога при исполнительском аресте в законе не определен, то есть налицо пробел регулирования, и его надо заполнять. Думается, проще всего считать, что залог возникает одновременно с исполнением постановления об аресте, хотя есть вариант, при котором залог должен считаться возникшим непосредственно в момент вынесения постановления об аресте. Если учитывать, что в России, в отличие от Германии, возможен непосессорный залог, становятся более понятны предпосылки такого решения. Это в Германии надо обязательно схватить арестованный предмет, описать его и изъять у должника (залогодателя), потому что иначе и договорный залог не возник бы. А в России и договорный залог может возникнуть без передачи владения залогодержателю. Отсюда и вопрос — а зачем обязательно исполнять постановление об аресте, если залог вполне может возникнуть без передачи владения залогодержателю?

наложения ареста

Самостоятельный характер имеют споры о том, прекращается ли залог в силу ареста в конкурсном производстве. О том, что они не утихают, свидетельствуют и прочие материалы данного номера (см. статью К. Горбатова). Наиболее взвешенной в этом отношении представляется позиция Т. А. Терещенко и О. Е. Ганюшина6, которые предлагают полностью приравнять залог в силу ареста к добровольному

залогу, причем приравнивание должно происходить не только в вопросах приоритета при банкротстве, но и вопросах оспаривания. Так, если арест на какую-либо вещь или имущественное право был наложен в пределах 6 месяцев до возбуждения дела о банкротстве, возникшее право залога должно оспариваться точно так же, как был бы оспорен договор залога, заключенный в обеспечение возникшего ранее долга.

Залог в силу ареста не будет, по-видимому, порождать значительных споров в отношении ареста денежных средств на расчетном счете в силу акта пристава. Дело в том, что, если речь идет о судебном приставеисполнителе, исполняющем решение о взыскании с должника денежных средств, то в этом случае арест — не главный способ получения исполнения. Банк обязан исполнить требование, содержащееся в исполнительном документе и сопровождаемое постановлением судебного пристава-исполнителя путем

списания необходимой денежной суммы со счета должника. Следовательно, оспариваться впоследствии как преимущественное исполнение будет именно это списание, а не арест (залог). Для пристава нет особого смысла в том, чтобы направлять в банк сначала постановление об аресте денежных средств, а потом постановление об обращении взыскания на них, если можно направить сразу второе постановление.

А вот если перед нами обеспечительный арест, тогда другое дело. Допустим, определение об аресте вынесено 28 сентября, а решение об удовлетворении иска вступило в силу 17 января следующего года. Дело же о банкротстве ответчика возбуждено еще позднее — 1 апреля. Мы видим, что прошло более 6 месяцев после наложения ареста, но менее 6 месяцев после вступления решения суда в законную силу.

Какая дата будет определяющей для оспаривания залога в силу ареста? От ответа на данный вопрос, как мы понимаем, в конкретном казусе будет зависеть очень много.

Не менее интересна ситуация, возникнет ли право залога в рассмотренной выше ситуации, если решение вступит в законную силу уже после признания должника банкротом (например, оно будет долго обжаловаться).

Решение данного вопроса фактически предопределяет Пленум ВС РФ в Постановлении № 25.

ЦИТАТА: «Поскольку согласно пункту 5 статьи 334 ГК РФ считается, что права и обязанности залогодержателя предоставляются кредитору или иному управомоченному лицу только со дня вступления в силу решения суда, которым удовлетворены требования, обеспечивающиеся запретом, право на иск об обращении взыскания на арестованное имущество возникает не ранее указанного дня.

Если права и обязанности залогодержателей принадлежат нескольким лицам, то в силу пункта 1 статьи 342 ГК РФ требования залогодержателей удовлетворяются в порядке очередности, определяемой по дате, на которую соответствующий залог считается возникшим. Для ареста, наложенного судом или судебным приставом исполнителем, такой датой считается дата наложения ареста, а в отношении имущества, права на которое подлежат государственной регистрации, — дата внесения в соответствующий государственный реестр записи об аресте (пункт 2 статьи 8.1, пункт 5 статьи 334, пункт 1 статьи 342.1 ГК РФ)» (п. 94 Постановления Пленума ВС № 25).

Как видим, Верховный суд высказался в том ключе, что залог возникает с даты ареста, причем как для ареста пристава, так и для ареста со стороны суда. Из норм, на которые сослался Верховный суд, в части судебного ареста это вывести невозможно, однако так случилось. Следовательно, в аспекте банкротного регулирования появляется существенный довод в пользу того, чтобы считать период подозрительности по дате наложения ареста, а не по дате вступления решения суда в законную силу. Хотя, на наш взгляд, это было бы неправильно. Вряд ли это продумывалось при подготовке п. 94 Постановления Пленума ВС № 25. Впрочем, в этом мы можем ошибаться, поскольку процедура подготовки постановлений Пленума окутана таинственностью и доподлинно ничего нельзя утверждать.

К каким практическим выводам это приведет? Допустим, обеспечительный арест применен 1 апреля, а решение суда вступает в силу 1 февраля следующего года и буквально через несколько дней возбуждается дело о банкротстве, а 1 марта вводится процедура наблюдения. Если мы вслед за ВС РФ придерживаемся позиции о том, что залог возник 1 апреля предыдущего года, то в деле

о банкротстве соответствующий залог нельзя будет оспорить. И это при том, что еще 31 января, за 1 месяц и 1 день до возбуждения дела о банкротстве у кредитора не было права обратить взыскание на предмет залога. Это выглядит очень странно и не вполне справедливо. Таким образом, честнее было бы проверять на предмет попадания в период подозрительности (6 месяцев до возбуждения дела о банкротстве) дату вступления в силу решения суда об удовлетворении требования кредитора.

Посмотрим, может быть, практика ВС РФ по конкретным делам применительно к банкротству проигнорирует то следствие, которое, на наш взгляд, неумолимо вытекает из п. 94 Постановления Пленума ВС № 25, и будет определять дату возникновения залога все-таки по дате вступления в силу решения суда (как указано в законе), а не по дате наложения ареста.

Обеспечительный арест должен переходить в исполнительский после вынесения решения по делу

Нет видимых препятствий для того, чтобы применять правило п. 5 ст. 334 ГК РФ о залоге в силу ареста в том случае, если арестованы будут денежные средства на расчетном счете. Причем арестованы могут быть не только имеющиеся на счете денежные средства, но и те, которые поступят на него в будущем (п.

обеспечительных мер»; далее — Постановление Пленума ВАС № 55).

Если арестованы имеющиеся денежные средства, то другой суд или судебный пристав-исполнитель вправе также арестовать их. Однако такие более поздние аресты будут порождать последующие права залога и не могут препятствовать кредитору, в чью пользу состоялся первый арест, присваивать в свою пользу арестованные денежные средства. Поясним, что имеется в виду. Если был исполнительский арест, то по постановлению пристава банк обязан списать необходимую сумму с расчетного счета

непосредственно в этом же исполнительном производстве. Если был обеспечительный арест суда, то эта обеспечительная мера после вынесения решения должна как бы трансформироваться в арест, на основе которого судебный пристав-исполнитель сможет в преимущественном порядке удовлетворить требования взыскателя.

Например, немецкий законодатель высказывается на этот счет прямо: арест (Arrest) как обеспечительная мера приводится к принудительному исполнению посредством тех же правил об исполнении ареста путем составлении описи (Pfaendung), что и в обычном исполнительном производстве (§ 930 ГПК Германии).

Таким образом, когда дело доходит до исполнения состоявшегося решения суда, то «исполнение ареста», которое предшествует взысканию денежных средств, уже состоялось. Дальше «арестованные деньги» передаются кредитору (абз. 1 § 815 ГПК Германии).

В России следует исходить из тех же предпосылок, поскольку любое иное решение привело бы к необоснованному и несправедливому ущемлению прав взыскателя. Как еще можно обеспечить интересы

лица, в чью пользу наложен обеспечительный арест, кроме как при помощи подхода, сформулированного в германском праве? Мы не видим таких путей. Если обеспечительный арест предварительно снимать, а потом только передавать в банк исполнительный лист и инкассовое поручение, то может возникнуть ситуация, когда к счету чуть ранее было предъявлено инкассовое требование другого лица, имеющего

исполнительный лист в свою пользу. До тех пор, пока сохраняется арест денежных средств и порожденное им право залога, первый взыскатель выигрывает у второго. Как только мы прекратим арест и выставим инкассовое требование на взыскание, оно по общим правилам очередности проиграет требованиям второго взыскателя в юридической силе. Такое решение будет означать не что иное, как дезавуирование права залога, возникшего в силу ареста, и поэтому на него ни в коем случае российскому правопорядку не следовало бы ориентироваться.

Смысл в таких последующих арестах вполне имеется, особенно, если первый арест был обеспечительным. Если вдруг суд откажет в удовлетворении иска или стороны придут к мировому соглашению, то арест будет отменен, и значит тот, кто был вторым залогодержателем, переместится в первую позицию.

При аресте будущих денежных средств залог возникает с появлением денег на счете

Если арестованы будущие денежные средства, то с самого момента поступления на счет деньги попадают в режим ареста (и, соответственно, залога).

Возможен интересный вопрос о том, подразумевается ли арест будущих денежных средств, если оговорки о нем в определении суда об аресте не сделано? На наш взгляд, положительное решение данного вопроса было бы правильным. Если суд готов принять обеспечительную меру в виде ареста имеющихся на расчетном счете должника денежных средств, то невозможно помыслить причину, по которой суд

не был бы готов арестовать будущие денежные средства. Поэтому целесообразно считать, что арестована именно денежная сумма, а имеющиеся это деньги или будущие — это вопрос вторичный. В 2006 году, когда принималось Постановление Пленума ВАС № 55, арест имеющихся и арест будущих денежных средств рассматривались как две различные меры (именно поэтому они урегулированы в разных пунктах постановления — 15 и 16). Однако развитие судебной практики и законодательства за последние 10 лет позволяет прийти к выводу, что это одна и та же мера суда, она вступает в силу не ранее, чем совпадут два обстоятельства: а) акт об аресте поступит в банк, в котором открыт счет должника; б) на счете будут денежные средства в необходимом размере.

Верховный суд РФ высказался по данному вопросу в определении от 28.05.2015 по делу № 305-КГ14-7179, указав на неправильность той логики, которой придерживались суды, выполняя предписания Постановления Пленума ВАС № 55.

Коллегия судей пришла к выводу о том, что «специальных указаний в исполнительном листе о возможности наложения ареста на будущие денежные средства не требуется. До отмены ареста у банка

отсутствуют основания для проведения каких-либо операций по счету в пределах арестованной суммы». И, кроме того, «действующее законодательство не предусматривает такого основания для возврата исполнительного листа банком, как отсутствие у должника денежных средств на счете (счетах) на момент предъявления исполнительного листа к взысканию».

В качестве причины, по которой судам не следовало применять жесткую логику из Постановления Пленума ВАС № 55, коллегия судей Верховного суда РФ назвала изменившиеся нормы законодательства:

«в соответствии с пунктом 6 статьи 81 Закона об исполнительном производстве (введен Федеральным законом от 03.12.2011 № 389-ФЗ, вступил в силу с 01.01.2012), если денежные средства отсутствуют либо их недостаточно, банк или иная кредитная организация приостанавливает операции с имеющимися денежными средствами на счетах должника и (или) продолжает дальнейшее исполнение постановления о наложении ареста по мере поступления денежных средств на счета должника до исполнения в полном объеме указанного постановления или до снятия ареста судебным приставом-исполнителем».

Кроме того, коллегия справедливо указала, что «…положения Закона об исполнительном производстве, касающиеся порядка исполнения исполнительных документов об обращении взыскания на денежные средства, должны применяться и в отношении исполнительных документов о наложении ареста на денежные средства, находящиеся на счетах должника в банке, поскольку в противном случае

меры, поставлена в зависимость от того, имеются или нет на счете должника денежные средства на дату поступления в банк исполнительного документа».

Продолжая изложение, следует еще раз акцентировать внимание на том, в какой момент возникает залог. Как представляется, это должно происходить не ранее того, как на счете появятся деньги. Применима в данном случае может быть норма п. 2 ст. 341 ГК РФ.

ЦИТАТА: «Если предметом залога является имущество, которое будет создано или приобретено залогодателем в будущем, залог возникает у залогодержателя с момента создания или приобретения залогодателем соответствующего имущества, за исключением случая, когда законом или договором предусмотрено, что оно возникает в иной срок» (п. 2 ст. 341 ГК).

Однако независимо от того, что залог возникает непосредственно в момент зачисления на счет необходимой суммы, дата поступления в банк исполнительного документа (дата исполнения ареста — аналог германского Pfaendung) также имеет значение, поскольку при конкуренции нескольких залогов (арестов) именно по более ранней дате должен определяться приоритет. Предположим, первый арест будущих денежных средств на счете произошел 31 марта, а второй арест 15 апреля. Далее в мае на счет зачисляется сумма, которая недостаточна для покрытия обоих требований. Как должны распределяться денежные средства? Очевидно, что залог по обоим требованиям возник только в мае, но приоритет между ними должен определяться по дате поступления исполнительного документа в банк, поэтому первым из «майских» денег исполнение получит «мартовский» кредитор с более ранним исполнительным листом.

Ситуация не меняется и в том случае, если на «пустом» расчетном счете арестованы денежные средства, а затем к данному счету предъявлен исполнительный лист о взыскании денег в пользу иного кредитора. В этом случае поступившие в дальнейшем денежные средства должны быть заблокированы на счете

по правилам о залоге в пределах, которые необходимы для исполнения первого ареста. Если далее первый кредитор, в пользу которого наложен обеспечительный арест, добьется решения суда в свою пользу, то арест из обеспечительного должен трансформироваться в исполнительский, о чем мы уже писали выше, и деньги должны уйти в пользу первого взыскателя.

Вообще соотношение требований об аресте и о взыскании является очень интересным. Закон не связывает с предъявлением к расчетному счету постановления пристава о взыскании денежных средств такого же правового эффекта, какой возникает при аресте, а именно — права залога денежных средств. Рано или поздно возникнет ситуация, когда обслуживающий должника банк столкнется с дилеммой: первым поступит исполнительный лист о взыскании (и постановление пристава о взыскании, а не об аресте), но до того, как этот исполнительный лист будет исполнен, в банк поступит исполнительный лист об обеспечительном аресте и возникнет право залога на не списанные пока деньги. Ярче всего эта

ситуация может проявить себя в случае, если в момент поступления в банк обоих исполнительных листов денежных средств на счете пока не будет, а они поступят на него впоследствии. В таком случае будут основания для доводов о том, что денежные средства попали в залог в пользу второго по времени кредитора и поэтому не могут быть списаны в пользу первого кредитора — взыскателя. Хотя такое решение представляется несправедливым, и в правопорядке должны быть предусмотрены механизмы для его преодоления. Этот пример показывает, что, конечно, судебным приставам-исполнителям необходимо арестовывать как наличные, так и будущие денежные средства. Тогда такой проблемы, как описано выше, возникать не будет. Для этого приставам достаточно выносить постановление не просто об обращении взыскания на денежные средства должника, а «об аресте и обращении взыскания» на эти денежные средства.

Дата, с которой денежные средства считаются арестованными, также принципиально важна при проверке попадания данного залога в период подозрительности для целей оспаривания залога в силу ареста в деле о банкротстве должника.

Допуская возникновение залога в силу ареста денежных средств на счете, следует понять, какие нормы применяются в данном случае. По-видимому, правильно было бы применять нормы ст.ст. 358.9–358.14 ГК РФ о залоге прав по договору банковского счета. Таким образом, извлечение ценности из заложенных имущественных прав в данном случае (оно не очень точно названо законодателем реализацией заложенных прав) происходит посредством перечисления залогодержателю денежных средств с заложенного (арестованного) счета на основании п. 1 ст. 358.14 ГК РФ.

На этом соображении хотелось бы остановиться подробнее. В свое время ВАС РФ в качестве ключевого довода в обоснование позиции о недопустимости залога безналичных денежных средств использовал соображение о том, что возможность реализации предмета залога путем продажи заложенного имущества с публичных торгов с направлением вырученной суммы в погашение долга является одним из существенных признаков договора залога (постановление Президиума ВАС РФ от 02.07.1996

№ 7965/95). Очевидно, что обращение взыскания на денежные средства путем продажи их с торгов представляет собой абсурдное действие. Впоследствии та же позиция прозвучала в п.3 Обзора практики рассмотрения споров, связанных с применением арбитражными судами норм ГК РФ о залоге (информационное письмо Президиума ВАС РФ от 15.01.1998 № 26). При этом позиция суда стала немного менее радикальной: суд ограничился выводом о том, что денежные средства, находящиеся на банковском счете, не могут быть переданы в залог по правилам, регулирующим залог вещей.

На наш взгляд, эта позиция была не вполне верная и нуждается в уточнении. Если мы вспомним определение И. А. Покровского7, то увидим раскрытие залога через право на ценность вещи. Недаром немцы говорят не об обращении взыскания, а о получении ценности вещи (Verwertung). Однако предметом залога может быть не только вещь, поэтому корректнее будет говорить о получении ценности предмета залога. При залоге вещи ее ценность будет получена путем продажи. Однако если заложено имущественное право требования, у нас появляется вторая возможность получить ценность данного права

такого платежа залогодержатель получает удовлетворение. То же самое происходит и при залоге безналичных денежных средств на расчетном счете, который фактически является разновидностью залога имущественных прав8. Залогодержатель получает удовлетворение путем выплаты ему заложенных денежных средств банком, в котором открыт счет. Это самый точный способ выявления их «ценности».

Поэтому «реализация» предмета залога не является единственным способом извлечения из него ценности, и очень важно, чтобы такое понимание как можно быстрее пришло к отечественным юристам. Ведь законодатель уже из него исходит.

Продолжая анализ норм о залоговых счетах, которые могут работать и при залоговом аресте, можно предположить применимым также правило ст. 358.13 ГК РФ о том, что без согласия залогодержателя стороны договора банковского счета, права по которому заложены, не вправе вносить в него изменения, а также совершать действия, влекущие прекращение такого договора.

Правовая природа залога прав по банковскому счету, безусловно, относит данный вид залога к родовому понятию залога имущественных прав. Поэтому не могут применяться никакие правила, например, о праве следования.

Так, банк может в нарушение своих обязанностей перед залогодержателем (неважно — в силу договора или ареста) перечислить денежные средства со счета залогодателя на счет другого лица в этом же или в ином банке. В этом случае залогодержатель не сможет обратиться к указанному третьему лицу с требованием о передаче ему этих денег со ссылкой на то, что они сохраняют свойства залога.

Исключением, пожалуй, может быть только случай согласованных действий банка и указанного третьего лица, когда требование залогодержателя будет направлено на возмещение причиненного ему вреда (а не на реализацию своего залогового права).

Поскольку арест средств на счете происходит всегда на какую-то конкретную сумму, из двух видов залога — полного залога всех прав по счету и залога в твердой сумме — следует выбирать второй в качестве аналога залога в силу ареста. Здесь может возникнуть вопрос: а может ли лицо, в чью пользу

состоялся арест, разрешить залогодателю произвести расходную операцию, в результате которой остаток по счету снизится по сравнению с арестованной твердой суммой? Для договорного залога прав по счету такая возможность прямо предусмотрена в п. 3 ст. 358.12 ГК РФ.

Может ли данная норма быть применима по аналогии к залогу остатка на счете в силу ареста? С одной стороны, с точки зрения материального права нет особых препятствий для ее применения. С другой стороны, банк, не нарушив тем самым права залогодержателя, допустит все-таки нарушение своих публично-правовых обязанностей перед судебным приставом-исполнителем, поэтому такую конструкцию можно расценить скорее как рискованную для банка.

Залог должен возникать при исполнении судебного акта об аресте, а не при его принятии судом

Еще один важный аспект заключается в том, что применительно к аресту денежных средств на счете особенно яркой становится необходимость применения тех же правовых конструкций, что и в Германии. Это поможет залоговому праву возникнуть не в силу абстрактно провозглашенного судом ареста, а в силу принятой судебным приставом меры по исполнению данного ареста. Лишь после того, как в банк поступит постановление судебного пристава исполнителя об аресте денежных средств, являющееся мерой исполнения судебного акта об аресте, или исполнительный лист, предъявленный самим взыскателем или направленный для исполнения самим судом, соответствующие денежные средства могут считаться арестованными. Если же они будут списаны в промежутке между вынесением судебного акта об аресте и его исполнением приставом (через направление в банк исполнительного документа и постановления),

то это списание нельзя считать противоправным и нарушающим права истца, в чью пользу принята данная обеспечительная мера.

Это универсальная проблема, которая проявляется лишь при залоге средств по счету. Точно так же, если суд примет обеспечительную меру в виде ареста имущества ответчика, установив общую сумму стоимости имущества, подлежащего аресту (абз. 3 п. 16 Постановления Пленума ВАС № 55). При этом следует учитывать, что конкретный состав имущества, подлежащего аресту, может определяться судебным приставом-исполнителем в соответствии с требованиями Закона № 229-ФЗ.

Очевидно, что не может быть никакого иного решения, кроме как признание права залога (и реального ареста) возникшим только в момент исполнения определения суда и выбора судебным приставомисполнителем того конкретного имущества, которое должно считаться арестованным. Безусловно, вернее с догматической точки зрения было вообще именовать такую обеспечительную меру суда не арестом, а судебным поручением о проведении ареста, адресованным судебному приставу-исполнителю. Однако

на введение подобной новой терминологии ВАС РФ не пошел, породив тем самым двойственность термина «арест».

Для ареста средств на банковском счете как нельзя кстати оказывается правило ст. 358.11 ГК РФ о том, что залог на основании договора залога прав по договору банковского счета возникает с момента уведомления банка о залоге прав и предоставления ему копии договора залога. Переводя эту норму в плоскость залога в силу ареста (посредством аналогии), мы получаем необходимое юридическое основание для вывода о том, что залоговое право возникает не ранее поступления в банк документов об аресте.

Далее можно разобрать еще один вопрос, имеющий судьбоносный характер для ареста средств на расчетном счете. Речь идет о том, может ли возникнуть режим залога в том случае, если счет имеет

обычный, незалоговый характер? Как уже отмечалось в литературе, для того, чтобы иметь возможность добровольно заложить права по договору банковского счета, необходимо открыть данный счет в режиме залогового счета (п. 1 ст. 358.9 ГК)9. Оба варианта ответа на данный вопрос — и положительный, и отрицательный — чем-то плохи.

Положительный ответ означает, что смысл открытия отдельного залогового счета становится непонятен. Тем более непонятно нежелание практики разрешать по соглашению клиента и банка перевод обычного расчетного счета в режим залогового счета10. Получается, что нельзя заложить денежные средства, имеющиеся на расчетном счете должника и кредитора, по их соглашению. При этом этот результат может быть достигнут по одностороннему действию кредитора, поддержанному приставом или судом.

Однако отрицательный ответ еще хуже, ведь он фактически уничтожает смысл ареста денежных средств. При нем возникает необъяснимое различие между арестом вещей и арестом денежных средств. В первом случае залоговое право возникнет, а во втором нет. Таким образом, из двух зол необходимо выбирать меньшее, жертвовать стройностью правовых конструкций в угоду здравому смыслу и эффективной защите прав участников оборота и допускать возможность ареста денежных средств на обычном расчетном счете.

Есть еще одна причина, по которой можно склониться к выводу, что арест средств на банковском счете должен порождать залоговое право вне зависимости от того, имеет этот счет режим залогового или не имеет. Исходить следует из того, с какой целью законодатель предусмотрел в п. 1 ст. 358.9

ГК РФ правило о том, что для залога прав по договору банковского счета обязательно открытие залогового счета. На наш взгляд, эта цель заключалась в том, чтобы сделать режим залога публичным и не порождать у иных кредиторов залогодателя напрасных ожиданий. Если бы залогодатель и залогодержатель могли втайне от иных кредиторов договориться о залоге прав по обычному банковскому счету, это было бы неприемлемо. По-видимому, российский законодатель попытался решить эту проблему не через опубличивание каждого конкретного договора залога, а через режим счета, при котором для всех контрагентов очевидно, что этот счет является залоговым, а значит, все деньги на нем могут быть обременены правами какого-то залогодержателя.

Однако когда речь идет о залоге в силу ареста, мы не сталкиваемся с проблемой поддельных залогов или залогов, заключенных задним числом, ведь аресты налагаются судами или приставами. Поэтому нет особой необходимости в том, чтобы применять ограничение, установленное законом для договорного залога, к залогу в силу ареста, который возникает на основании закона.

Поскольку наложение обеспечительного ареста судом является основанием для возникновения права залога, необходимо исходить из того, что если обеспечительный арест в будущем будет отменен, то залог прекратится вне зависимости от того, будет ли потом выиграно дело истцом.

Залога в силу ареста средств на банковских счетах следует развивать, и перед ним открываются хорошие перспективы.

В ГЕРМАНИИ ЗАЛОГ ИЗ ОБЕСПЕЧИТЕЛЬНОГО АРЕСТА ПРЕОБРАЗУЕТСЯ В ЗАЛОГ В ИСПОЛНИТЕЛЬНОМ ПРОИЗВОДСТВЕ

В Германии есть разные термины, для перевода которых недостаточно гибкости русского юридического языка, из-за чего возможна существенная путаница. Прежде всего, следует отметить, что залоговое право возникает в силу акта, который называется «Pfaendung» и регулируется § 803 ГПК Германии. В свою очередь, данный термин раскрывается в комментариях через иные термины, такие как

Beschlagnahme (изъятие, опись, конфискация, арест) и Verstrickung (имущественный арест). Фактически мы видим, что более всего термин Pfaendung совпадает с понятием исполнения ареста, чем занимается в России судебный пристав-исполнитель. Если арест принят как обеспечительная мера, то пристав исполняет арест на основании соответствующего исполнительного листа.

Так, если речь идет о движимом имуществе, исполнением ареста будет физический захват приставом вещи, ее опись, отобрание из владения должника, передача ее кому-либо на хранение с предупреждением об ответственности за утрату. Если же сам пристав выносит постановление об аресте какого-либо имущества (аресте как начальной стадии обращения взыскания), то он же и исполняет данное постановление по российскому праву, поскольку это не одно и то же. С одной стороны, можно абстрактно провозгласить арест, а, с другой стороны, можно прийти к должнику и отобрать у него конкретную вещь.

Таким образом, мы видим, что в России одним и тем же термином «арест» могут называться разные явления, в чем, безусловно, присутствует определенное нарушение одного из трех законов формальной логики, а именно закона тождества.

Теперь, что же понимается в Германии под арестом? Полный аналог российского термина — Arrest — является сугубо обеспечительной мерой. Он обеспечивает будущее принудительное исполнение денежного требования (и строго только денежного требования) за счет движимого или недвижимого имущества должника. Такой арест не порождает залогового права до тех пор, пока он не будет исполнен, то есть пока

не произойдет опись имущества (Pfaendung). Согласно абз. 1 § 930 ГПК Германии исполнение ареста (Arrest) в отношении движимого имущества осуществляется посредством описи (Pfaendung). Составление описи имущества происходит по тем же принципам, как и любая другая опись имущества при обращении взыскания на него; опись приводит к возникновению залогового права, имеющего правовые последствия в объеме, предусмотренном § 804 ГПК Германии.

На составлении описи (с возникновением связанного с ней залогового права) исполнение судебного акта об аресте и заканчивается. Арест предназначен для обеспечения интересов кредитора, а не для его удовлетворения, поэтому кредитор не может реализовывать возникшее

у него залоговое право*. Очередность залогового права определяется по дню исполнения ареста (составления описи — Arrestpfaendung)**. Если дело выигрывает кредитор, то залоговое право, возникшее из обеспечительного ареста, в силу закона преобразуется в залоговое право, возникающее в исполнительном производстве (Vollstreckungspfandrecht) с очередностью, определяемой датой исполнения ареста (решение ВС Германии — BGH 66, 394). Повторение описи в таком случае признается бессмысленной формальностью. Залог в силу ареста может переходить в плоскость обращения взыскания на вещь, как только кредитор получит экземпляр решения суда (об удовлетворении требования),

позволяющего открывать исполнительное производство***. Если истец проиграет, то ответчик вправе требовать отмены ареста на основании

§ 927 ГПК Германии, после чего судебный пристав отменяет меры по исполнению ареста (удаляет наложенные печати, возвращает предмет

ответчику и т. п.)*4.

* Hartmann P. Zivilprozessordnung. 67. Aufl. — Muenchen: Verlag C. H. Beck. 2009. § 930. Rn. 2. S. 2438. ** Ibid. Rn. 4.

*** Ibid. Rn. 3.

*4 Ibid. § 930. Rn. 4. S. 2438; § 776. Rn. 4. S. 2059.

1 См.: Вебер Х. Обеспечение обязательств / пер. с нем. М.: Волтерс Клувер, 2009. С. 114–120.

2 Отсюда, например, нередко встречающаяся у судов формальная логика следующего содержания: раз в п. 5 ст. 334 ГК сделана отсылка к п. 2 ст. 174.1 ГК, то залог в силу ареста проявляет себя через право следования, а значит, лишь в случае, если вещь будет продана третьему лицу и только в отношениях с ним; если же никакой продажи не было, то и залога также не возникло. См. постановление 17 ААС от 05.11.2015 по делу № А50-7470/2015.

3 Так, В. В. Витрянский пишет о том, что «…приведенная норма представляет собой наглядный образец необоснованного вмешательства материального (гражданского) права в чисто процессуальные отношения… В результате истец…, который в свое время не позаботился о соответствующем обеспечении своего требования к ответчику, вдруг превращается в залогодержателя и может обратить взыскание на арестованное имущество ответчика… Для этого истцу достаточно просто обратиться в суд с ходатайством о принятии мер по обеспечению иска!». Из подачи материала очевидно негодование

ученого в адрес конструкции залога в силу ареста. См.: Витрянский В. В. Реформа российского гражданского законодательства: промежуточные итоги. М.: Статут, 2016. С. 186.

4 Например, В. В. Витрянский вообще не видит в этой норме исполнительского ареста. См.: Витрянский В. В. Указ. соч. С. 186–187.

5 В таком же ключе высказывается и Р. С. Бевзенко. См.: Бевзенко Р. С., Егоров А. В. Поправки о залоге. Новые возможности для маневра (подарок подписчикам журнала «Арбитражная практика»). М.: ООО

«Актион-Медиа», 2015. С. 14.

6 Терещенко Т. А., Ганюшин О. Е. «Арестанский залог»: отдельные вопросы правоприменения // Закон, 2016. № 3. С. 76.

7 Покровский И. А. Основные проблемы гражданского права. М., Петроград, 1917. Раздел XII. Права на чужие вещи.

8 Егоров А. Залоговые счета. Как должен работать новый инструмент для обеспечения обязательств // Юрист компании. 2015. № 2. С. 15–25. Он же. Залоговый счет: актуальные задачи по настройке правовой конструкции // Хозяйство и право. 2015. № 3. С. 13–26.

9 См., напр.: Егоров А. В. Залоговые счета: актуальные задачи по настройке правовой конструкции // Хозяйство и право. 2015. № 3. С. 16–17.

10 См.: Егоров А. В. Указ. соч. С. 17.

ГЛАВНАЯ ТЕМА

Имущество попало в судебный залог. Аргументы против его сохранения при банкротстве должника

Кирилл Анатольевич Горбатов

адвокат, партнер АБ «Юрлов и Партнеры»

•Когда возникает судебный залог

•Почему не все суды сохраняют судебный залог при банкротстве должника

•Какие аргументы можно использовать для прекращения судебного залога

Изменения ст. 334 ГК РФ в рамках реформы гражданского законодательства привели к возникновению нового вида залога, который возникает из ареста. Так, кредитор или иное управомоченное лицо, в чьих интересах был наложен запрет на распоряжение имуществом (ст. 174.1 ГК), обладает правами и обязанностями залогодержателя в отношении этого имущества с момента вступления в силу решения суда, в соответствии с которым требования такого лица были удовлетворены (п. 5 ст. 334 ГК).

Впрофессиональном сообществе данный вид залога уже успели окрестить «арестантским», однако, пожалуй, это не самое благозвучное название. Поэтому мы обозначим его как «судебный» залог.

Впрактике уже встал вопрос о том, сохраняются ли возникшие права залогодержателя в банкротстве должника, учитывая специфику норм этого института.

Одним из последствий введения в отношении должника процедуры наблюдения является приостановление процедуры исполнительного производства и снятие ранее наложенных арестов (ст. 63 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)»; далее — Закон № 127-ФЗ). Исключение составляет арест, который был наложен в качестве обеспечительных мер (п. 7 постановления Пленума ВАС РФ от 23.07.2009 № 59 «О некоторых вопросах практики применения Федерального закона