Арбитраж 22-23 учебный год / Арбитражная практика № 2, февраль 2016

французского страховщика), чтобы иметь юридическую силу для должника и его кредиторов8. Уведомления по факсу, которое направил Райффайзенбанк, было достаточно для завершения уступки по английскому праву, но оно не являлось достаточным по праву Франции (требовалось не просто отправить уведомление по факсу, а передать его через специальное уполномоченное лицо (bailiff) или оформить с должником соглашение в письменной форме) (см. схему 2).

Английский суд вынес решение в пользу Райффайзенбанка, установив, что вопрос о наличии надлежащего уведомления должника для действительности уступки подлежит решению по английскому праву, которому подчинен страховой полис (право обязательства). Иными словами, если бы применялись коллизионные нормы ГК РФ, суд бы сослался на п. 2 ст. 1216 ГК. Если бы суд применял документ «Рим I», то это был бы п. 2 ст. 14. Таким образом, на вопрос, должен ли французский страховщик платить Райффайзенбанку, суд ответил утвердительно.

Правильность вынесенного судом решения не вызывает сомнения. Однако суд оставил открытым весьма интересный вопрос: даже если уступка признана состоявшейся (была действительна) по праву договора и праву обязательства — мог ли французский арест каким-либо образом «перекрыть» (override) титул Райфайзенбанка на уступленные права? То есть могли ли владельцы груза получить страховое возмещение преимущественно перед Райффайзенбанком? Профессор Тревор Хартли утверждает, что вопрос о применимом праве в данном контексте не урегулирован документом «Рим I» и что ст. 27 этого документа имеет в виду именно подобные ситуации, когда третьи лица заявляют о своих преимущественных правах (overriding rights) по отношению к предмету уступки9.

Схема 2

Третьи лица при банкротстве цедента

Теперь постараемся на примере случая банкротства цедента продемонстрировать возможность возникновения конфликта законов, если при действительности уступки по праву договора и праву обязательства третьим лицам все же предоставляются преимущественные права на предмет уступки. Прежде всего это касается соглашений об обеспечительной уступке с условием обратного перевода прав на цедента. Имеются в виду сделки, когда обратный перевод прав производится после исполнения цедентом своих обязательств перед цессионарием по обязательству, в обеспечение по которому были предоставлены соответствующие права требования. Как отмечает профессор Филипп Вуд, на международном уровне проблема переквалификации титульного обеспечения в обязательственное является очень сложной10. Например, если иностранный суд переквалифицирует обеспечительную уступку в залог по кредиту, то такая обеспечительная сделка может быть признана недействительной для третьих лиц, если она не была надлежащим образом зарегистрирована в публичном реестре, указанном в законе по месту учреждения залогодателя. Напомним о законах Великобритании и Кипра, в соответствии с которыми передача дебиторской задолженности в залог без регистрации влечет недействительность такого обеспечения для ликвидатора и кредиторов компании-залогодателя.

Таким образом, при банкротстве цедента, если обеспечительная уступка была позднее признана залогом, необеспеченные кредиторы цедента, по нашему мнению, будут являться третьими лицами, имеющими преимущественные права (overriding rights) на предмет уступки по отношению к цессионарию. Несмотря на возможную действительность обеспечительной уступки (и впоследствии залога) по праву договора и праву обязательства для цедента, цессионария и

сводит ценность обеспечения на нет. В процедуре банкротства конкурсный управляющий или иное аналогичное лицо, в зависимости от юрисдикции, действуя от имени необеспеченных кредиторов цедента (залогодателя), просто может оспорить указанную сделку и цессионарий (залогодержатель) утратит свое право11.

Со вступлением в силу Директивы Европейского Парламента и Совета Европейского союза 2002/47/ЕС от 06.06.2002 о механизмах финансового обеспечения на общеевропейском уровне была сделана попытка унифицировать подходы в части материального права разных стран и минимизировать риски держателей финансового обеспечения в связи с переквалификацией и требованиями по оформлению публичности (регистрация (уведомление) должника)12. Однако указанная директива ограничивается регулированием только финансового обеспечения, а так же допускает исключения из общих правил при ее имплементации в национальное законодательство странами Европейского союза.

Таким образом, описанную проблему конфликта законов может решить унификация материального права, которая видится маловероятной в связи с многочисленными особенностями регулирования имущественных аспектов уступки (залога) на национальном уровне, а также разнящимися политическими интересами государств. Более перспективным, на наш взгляд, является попытка унификации специальных коллизионных норм, указывающих на право, применимое к действительности уступки (залога) прав требования для третьих лиц.

Двойная уступка

Проблему уступки прав требования недобросовестным цедентом нескольким цессионариям, не знающим о существовании друг друга, нельзя назвать новой. Если соответствующие сделки не затрагивают право иностранных государств, то национальный закон или судебная практика дает ответ, кто из двух и более цессионариев будет управомочен получить исполнение от должника. Например, в английском праве преимущество будет иметь тот добросовестный цессионарий, о чьей уступке должник был уведомлен ранее. В российском праве, исходя из п. 2 ст. 389.1 и п. 4 ст. 390 ГК, преимуществом будет пользоваться тот цессионарий, чей договор уступки был заключен ранее, если иная дата перехода требования не установлена законом или договором. Это, в свою очередь, способствует злоупотреблениям и датированию договора уступки задним числом. Имеется также позиция Президиума ВАС РФ о том, что право нужно считать перешедшим безвозвратно, когда о цессии был уведомлен должник13.

Если окончательность уступки связывается с моментом уведомления должника, то уступка превращается в гонку за уведомлением должника, а условия договоров уступки и физическая передача документов, подтверждающих наличие долга, отходят на второй план. Аналогичная ситуация наблюдается в российской практике с залогом прав требования, с тем отличием, что маркером выступает иной вид опубличивания титула залогодержателя — регистрация залога в Реестре уведомлений о залоге движимого имущества, который ведет Федеральная нотариальная палата. Учитывая, что при залоге прав требования также требуется уведомление должника (ст. 358.4 ГК), при конкуренции двух залогов могут возникнуть непростые ситуации: первый залогодержатель зарегистрировал залог, но не уведомил должника, а второй залогодержатель не зарегистрировал залог, но уведомил должника — кто из залогодержателей будет иметь преимущество?

В сфере международного частного права отсутствует единое понимание того, какое право должно регулировать вопрос приоритета:

1)между двумя конкурирующими цессионариями;

2)при конкуренции цессионария и залогодержателя;

3)между двумя конкурирующими залогодержателями.

Например, с первым цессионарием цедент заключил договор уступки по праву Франции, со вторым — по праву Англии, в то время как уступленные права требования возникают из кредитного договора, подчиненного российскому праву (см. схему 3). По какому праву будет решаться вопрос приоритета между первым и вторым цессионариями? Пример можно усложнить, если представить, что второй цессионарий уступил эти же самые права дальше третьему лицу по праву Германии, не зная о существовании первого цессионария. Теперь спор уже будет между первым цессионарием и третьим лицом — какое право применять?

Ни ГК РФ, ни документ «Рим I» не содержат ответ ни на первый, ни на второй вопросы. В Европейском союзе суд будет искать коллизионную привязку в национальном законодательстве. Так, английский суд, посчитав, что спор носит имущественный характер, может применить lex situs, то есть право места нахождения требования14. У этого подхода есть недостатки: не каждая правовая система готова усмотреть в споре об уступке прав требования имущественное начало; точное место нахождения должника не всегда может быть известно цессионариям и может меняться; должник может присутствовать в нескольких местах одновременно в случае наличия у него иностранных представительств. В процессе обсуждения документа «Рим I» специалистами были выдвинуты два универсальных варианта решения: право в месте обычного местопребывания

(habitual residence) цедента (право цедента) и право, регулирующее требование цедента к

должнику, то есть право обязательства. При этом один из указанных вариантов должен был решить как вопрос с третьими лицами, так и с двойной уступкой. Нам представляется, что для достижения наилучшего эффекта необходима комбинация первого и второго вариантов, однако даже она не сможет служить идеальным решением в такой сложной конструкции, как уступка прав требования. Основные сильные и слабые стороны указанных коллизионных привязок были рассмотрены, например, профессором Тревором Хартли в его статье16. Мы же сосредоточимся на альтернативном — «смешанном» варианте.

Представляется, что право обязательства должно занять доминирующую роль в дополнении ст. 1216 ГК и ст. 14 документа «Рим I». Таким образом, на наш взгляд, вопросы, связанные с действительностью уступки прав в отношении третьих лиц, а также споры между двумя и более конкурирующими цессионариями должны решаться по праву обязательства. Исключением из данного правила должны стать факторинговые операции и уступка будущих требований.

Факторинг является единственным примером сферы деятельности, в которой уступка разнообразных прав требования производится в столь значительных масштабах. Право обязательства неудобно для международного факторинга потому, что могут уступаться по одному договору факторинга права требования, подчиненные разным правопорядкам. В итоге при двойной уступке придется устанавливать применимое право в отношении каждого уступленного требования. Поэтому для факторинга более удобным было бы применение права цедента, которое бы распространялось одновременно на все требования, уступленные по договору факторинга. Если же при двойной уступке одна уступка была сделана в рамках факторинга, а вторая нет, во избежание неопределенности, следует также применять право цедента.

Выявление права обязательства также проблематично при уступке будущих требований: будет отсутствовать уверенность в применимом праве до момента возникновения или «материализации» требований. Например, договор уступки был заключен в отношении требований по будущему кредитному договору, когда не было известно право, выбранное кредитором и заемщиком. Получается, что суд не сможет решить спор между двумя конкурирующими цессионариями с использованием права обязательства до подписания кредитного договора, что выглядит странно. Право цедента в этом случае может оказаться более уместным. Если же спор возникает между цессионарием, который получил будущее требование, и цессионарием, который получил то же самое, но уже материализовавшееся требование, во избежание неопределенности, следует также применять право цедента.

Для цессионариев, не являющихся финансовыми агентами по факторингу, а также цессионариев, принимающих уже возникшие требования, вышеуказанный избирательный подход делает результат менее предсказуемым. Такие лица могут не предполагать о существовании конкурирующих уступок, связанных с факторингом или уступкой будущих требований. Тем не менее данный недостаток, как представляется, не подрывает целесообразность и эффективность подхода. В любом случае это лучше, чем полная неопределенность, существующая на данный момент, когда ни ГК РФ, ни документ «Рим I» не дают четкого ответа на вопрос о применимом праве.

Подводя итог, нужно подчеркнуть, что неоднородность материально-правового регулирования уступки и залога прав требования в законодательстве различных государств, а также отсутствие единообразной и всеохватывающей системы коллизионных привязок являются источниками повышенных юридических рисков для участников оборота.

В рамках российского законодательства указанные проблемы могут быть минимизированы посредством уточнения в части третьей ГК:

1) права, применимого к договору уступки в отсутствие соглашения между цедентом и цессионарием о выбранном праве;

2) права, применимого к вопросам действительности уступки и залога прав требования для третьих лиц;

3) права, применимого к спорам:

а) между двумя и более конкурирующими цессионариями, б) между цессионарием и залогодержателем тех же прав требования,

в) между двумя и более конкурирующими залогодержателями прав требования.

Полагаем, что по п. 1 должно применяться право страны, где на момент заключения договора цессии находится место жительства или основное место деятельности цедента (право цедента). По пунктам 2 и 3 в части уступки наиболее целесообразной видится комбинация права, подлежащего применению к требованию, являющемуся предметом уступки (право обязательства), и права страны, где находится место жительства или основное место деятельности цедента (право цедента).

1 Статья выражает исключительно личную точку зрения автора и не является отражением позиции Банка России.

2 Документ «Рим I» является преемником указанной конвенции. Режим доступа: http://eurlex.europa.eu/LexUriServ/LexUriServ.do?uri=CELEX:31980Y1031(01):EN:HTML.

3 Несмотря на то, что еще до 17 июня 2010 года должен был быть разработан доклад по проблеме третьих лиц и двойной уступки, до настоящего времени в документ «Рим I» соответствующие изменения не были внесены.

4 О значении уведомления должника, а также о проблеме двойной уступки более подробно см.: М. Л. Башкатов. Проблема двойной уступки и значение уведомления должника при цессии (комментарий к Постановлению Президиума ВАС РФ от 11 июня 2013 г. № 18431/12) // Частное право и финансовый рынок: сборник статей. Вып. 2 / отв. ред. М. Л. Башкатов. М.: Статут, 2014. 5 Статьи 878 и 889 Закона Великобритании о компаниях 2006 года, ст. 90 Закона о компаниях Республики Кипр 1951 года.

6 Более подробно о проблемах трансюрисдикционных залогов движимых вещей см.: Скорюкин А. М. Трансюрисдикционный залог: конфликт законов и моделирование ситуаций // Банковское кредитование. 2016 № 1.

7 [2001] EWCA CIV 68; [2001] QB 825; [2001] 2 WLR 1344 (CA).

8 Аргумент владельцев груза состоял в том, что данный спор необходимо рассматривать не как обязательственный (contractual issue), а как имущественный (property issue). Во время рассмотрения спора действовала предшествовавшая документу «Рим I» Конвенция о праве, применимом к договорным обязательствам 1980 года, которая формально не распространялась на имущественные вопросы, а значит, по мнению владельцев груза, была неприменима. Английское право, в свою очередь, относит права требования к нематериальной собственности (intangible property) и допускает применение привязки «право места нахождения» (lex situs) к такой собственности. Напомним, что местом нахождения должника по уступленному требованию являлась Франция. Так как по английским коллизионным нормам место нахождения требования совпадает с местом нахождения должника, применялось бы право Франции. На этом и настаивали владельцы груза. Впоследствии указанный аргумент был отклонен судом, несмотря на то, что суд допустил возможность применения lex situs, если бы спор был признан имущественным. В итоге спор рассматривался как сугубо обязательственный.

9 Trevor C. Hartley. Choice of law Regarding the Voluntary Assignment of Contractual Obligations under the Rome I Regulation // International and Comparative Law Quarterly. Vol. 60. Issue 01. January 2011. Р. 29–56. Published online: 27 January 2011. journals.cambridge.org/repo_A80YFrmT (дата обращения: 28.11.2015).

10 Philip Wood. Law and Practice of International Finance (University edition). Sweet & Maxwell, 2008. Р. 296.

11 Несмотря на то что в российском банкротном законодательстве конкурсный управляющий формально выступает как представитель банкротящейся компании, основная его цель — максимально эффективно распорядиться активами компании в пользу ее кредиторов, соблюдая их старшинство. Поэтому оспаривание сделок в рамках процедуры банкротства цедента (залогодателя) по ст. 61.2 и (или) ст. 61.3 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее — Закон № 127-ФЗ) можно также условно отнести к

правам требования. Более того, п. 2 ст. 61.9 Закона № 127-ФЗ предоставляет кредиторам со значительным размером задолженности право оспаривать сделки самостоятельно.

12 Директива 2002/47/ЕС приравнивает титульное и обязательственное финансовые обеспечения, делая переквалификацию недопустимой, и отменяет излишние формальные требования к финансовому обеспечению.

13 Более подробно о проблеме двойной уступки в российском праве см.: Башкатов М. Л. (№ 3). 14 См. Trevor C. Hartley. Opcit.

15 В контексте ГК РФ наиболее близкая привязка — право в месте жительства или основном месте деятельности цедента.

16 См. Trevor C. Hartley. Opcit.

АВТОРЕФЕРАТ

Обзор новых диссертаций

Гражданско-правовая защита прав участников долевого строительства многоквартирных домов при несостоятельности (банкротстве) застройщика

СОИСКАТЕЛЬ: Алтухов Алексей Владимирович

ВУЗ: Московский государственный университете им. М. В. Ломоносова

НАУЧНЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ: Шерстобитов Андрей Евгеньевич, д. ю. н., профессор

ОФИЦИАЛЬНЫЕ ОППОНЕНТЫ: Ткачев Валентин Николаевич, д. ю. н., профессор, начальник Служебно-правового управления договорно-правового департамента МВД России

Эрлих Маргарита Евгеньевна, к. ю. н., заместитель начальника правового департамента АО «ОПК “ОБОРОНПРОМ"»

ДАТА ЗАЩИТЫ: 10 февраля 2016 года

Работа посвящена исследованию проблем гражданско-правовой защиты прав участников долевого строительства многоквартирных домов при банкротстве застройщика. Автор обосновывает вывод о том, что при банкротстве застройщика следует исходить из того, что до момента передачи участнику долевого строительства помещения во введенном в эксплуатацию доме, ему должны быть доступны лишь средства обязательственно-правовой защиты (предъявление требования о передаче помещения, денежного требования).

Кроме того, возникновению режима жилищной (этажной) собственности должна предшествовать государственная регистрация права собственности застройщика на многоквартирный дом. Поэтому такую регистрацию необходимо рассматривать в качестве одного из условий передачи участникам долевого строительства в собственность жилых помещений в порядке погашения их требований в деле о банкротстве застройщика.

Надлежащим способом защиты интересов участника долевого строительства автор предлагает считать вынесение арбитражным судом, рассматривающим дело о банкротстве застройщика, определения о государственной регистрации перехода права собственности на данное помещение к соответствующему участнику.

Правовая охрана дизайна (модели) одежды

СОИСКАТЕЛЬ: Николаева Марина Сергеевна

ВУЗ: Российская государственная академия интеллектуальной собственности

ОФИЦИАЛЬНЫЕ ОППОНЕНТЫ: Городов Олег Александрович, д. ю. н., профессор кафедры коммерческого права Санкт-Петербургского государственного университета

Данилина Елена Александровна, к. ю. н., патентный поверенный АНО «ЦНПИ» ДАТА ЗАЩИТЫ: 25 февраля 2016 года

В работе выявлены свойства дизайна одежды, которые, по мнению автора, предопределяют особенности его правовой охраны. Это: двойственный характер, обусловленный эстетической и практической функциями; короткий жизненный цикл на рынке. В мировой практике правовая охрана дизайна одежды возможна в рамках норм авторского права, патентного права на основе регистрации в патентном ведомстве, в качестве промышленного образца без регистрации.

Диссертант утверждает о наибольшей эффективности для правообладателя охраны дизайна одежды в качестве зарегистрированного промышленного образца. Однако, учитывая, что продолжительность процедуры регистрации умаляет эффективность этой формы охраны, автор предлагает использовать для охраны дизайна одежды вариант незарегистрированного промышленного образца. Предполагается, что охрана незарегистрированного промышленного образца возникает на основе введения в гражданский оборот изделия, в котором использован такой образец. Указывается, что охрана должна продолжаться в течение 3 лет и состоять в закреплении исключительного права на образец, имеющего ограниченный характер по кругу лиц.

Приобретение недвижимого имущества по давности владения по российскому и английскому праву

СОИСКАТЕЛЬ: Багаев Владимир Ахсарович

ВУЗ: Санкт-Петербургский государственный университет НАУЧНЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ: Иванов Антон Александрович, к. ю. н., профессор

ОФИЦИАЛЬНЫЕ ОППОНЕНТЫ: Скловский Константин Ильич, д. ю. н., адвокат, партнер адвокатской фирмы «Юстиниана»

Латыев Александр Николаевич, к. ю. н., доцент кафедры предпринимательского права УрГЮУ ДАТА ЗАЩИТЫ: 17 февраля 2016 года

Диссертация посвящена исследованию институтов владения и приобретательской давности в рамках российского и английского права с целью выявления общих практических проблем и установления оснований для использования английских подходов в российской системе. Автор обосновывает вывод о том, что в России в отношении имущества, права на которое зарегистрированы, следует признать более подходящей модель, используемую с 2003 года в Англии. Суть ее в том, что право собственности в силу приобретательской давности возникает с момента его государственной регистрации.

По мнению автора, добросовестное и недобросовестное владение в контексте приобретательской давности выполняют разные функции. Первое следует защищать, чтобы предотвратить ущерб для владельцев и собственников. Второе стоит признавать, чтобы стимулировать экономический оборот и более эффективное использование имущества. Это необходимо учитывать при формулировании условий приобретательской давности в российском законодательстве. В частности, для добросовестного владения желательно установить более короткий срок давности, чем для недобросовестного владения.

ЭКСПРЕСС-ТЕСТ

6 вопросов для проверки профессиональной эрудиции

1Какой орган рассматривает заявления о досрочном прекращении правовой охраны товарного знака вследствие его неиспользования?

А. Палата по патентным спорам Роспатента Б. Арбитражный суд по месту нахождения правообладателя

Правильный ответ — В.

Ответ в статье «Суд прекратил охрану товарного знака. Могут ли стороны заключить мировое соглашение до исполнения решения суда»

2Как суды квалифицируют сделки по альтернативному отчуждению доли в обход нотариальной формы удостоверения?

А. Мнимая сделка Б. Притворная сделка В. Ничтожная сделка

Правильный ответ — Б.

Ответ в статье «Сделка по отчуждению доли ООО произошла без участия нотариуса. Когда ее можно легко оспорить»

3Можно ли застраховать профессиональную ответственность директора за совершение административного правонарушения?

А. Да, если нарушение явилось следствием исполнения должностных обязанностей директора Б. Да, но это не избавит общество от обязанности возместить убытки третьим лицам

В. Нет, поскольку страхование противоправного интереса недопустимо

Правильный ответ — В.

Ответ в статье«Руководитель причинил деликт против третьего лица. Когда удастся взыскать убытки за счет личного имущества директора»

4Признает ли суд незаключенным договор, если стороны не согласовали его предмет, но фактически исполняли договор?

А. Нет, так как фактические действия сторон свидетельствуют о согласованности спорных условий

Б. Да, поскольку отсутствие соглашения по существенным условиям договора влечет его незаключенность В. Да, при этом суд может квалифицировать исполненное по договору как разовую сделку

Правильный ответ — А.

Ответ в статье «Стороны не согласовали существенные условия договора. Когда суд признает договор заключенным».

5Вправе ли ответчик просить рассрочки исполнения судебного акта после утверждения сторонами мирового соглашения?

А. Да, но только в исключительных случаях

Б. Нет, так как в мировом соглашении стороны уже определяют график выплаты задолженности В. Да, если истец не заявит возражения против такой рассрочки

Правильный ответ — А.

Ответ в статье «Спор завершился мировым соглашением. Когда должник может получить рассрочку исполнения»

6Когда отсутствие лицензии можно списать на крайнюю необходимость?

А. Если общество продолжало деятельность без лицензии, чтобы не создавать угрозу жизни людей

Б. Если общество объективно не могло получить лицензию и прекратить лицензируемую деятельность

В. Если вред, причиненный обществом охраняемым законом интересам меньше, чем предотвращенный

Правильный ответ — Б.

Ответ в статье «Компания обжалует административный штраф, апеллируя к крайней необходимости. Какие доводы убедят суд»

ПОСЛЕДНЯЯ ПОЛОСА

Когда толковать приходится не только нормы права

Из постановления АС Западно-Сибирского округа от 12.01.2016 по делу № А45-8904/2015:

«...исходя из значения предлога “до", содержащегося в Словаре русского языка С. И. Ожегова, 1971 года, указанный предлог употребляется для указания на предел чего-либо, в значении “раньше чего-нибудь".

Следовательно, при формулировке срока “до определенной даты" действие, для совершения которого установлен этот срок, к названной дате должно быть уже совершено. Поэтому сама дата, до наступления которой должно быть совершено действие, в такой срок не входит.

Из Толкового словаря русского языка Ожегова С.И., Шведовой Н. Ю., 1997 года, также следует, что предлог “до" употребляется в значении “исключая".

Соответственно, при толковании условий договора о сроке в случае употребления предлога “до" указываемый день в данный срок не включается и условия договора суды истолковали правильно».

Из решения СИП от 16.12.2015 по делу № СИП-574/2015:

«...словесный товарный знак “ДеФлок" по свидетельству Российской Федерации № 508801 выполнен буквами кириллического алфавита стандартным шрифтом черного цвета. При этом первые буквы в словесных элементах “Де" и “Флок" являются заглавными, ввиду чего названные элементы могут восприниматься как самостоятельные лексические единицы, а спорный товарный знак в целом — как составное слово.

В Новом политехническом словаре (с. 132; т. 2, л.д. 129) указано, что “де" (лат. de) — приставка, означающая отделение, удаление, уничтожение, отмену.

Согласно Краткому немецко-русскому и русско-немецкому словарю (с. 108; т. 2, л.д. 127) “Flocke" (читается как “флоке") — пушинка, снежинка, хлопья.

Из анализа спорного товарного знака следует, что для восприятия словесного элемента “ДеФлок" в значении “удаление хлопьев", на которое указывает общество “Адекватные технологии", необходимо установление ассоциативных связей между его отдельными частями и их значениями, а именно, необходимо восприятие словесного элемента “Де" в качестве приставки, обозначающей удаление, и словесного элемента “Флок" в качестве фонетического аналога немецкого слова “Flocke", обозначающего “хлопья", а также последующее соединение полученных значений для уяснения их общего смысла».

3660/2015:

«...необоснованно утверждение истца о том, что условие договора купли-продажи от ДД.ММ.ГГГГ, указывающее на полный расчет между сторонами на момент его заключения не свидетельствует о произведенной оплате ответчиком, поскольку слова “расчет" и “оплата" не тождественны друг другу. Ссылка на толкование данных слов в Толковом словаре Ожегова не может служить основанием в отмене решения суда, поскольку не свидетельствует о незаконности принятого решения суда».