Арбитраж 22-23 учебный год / Арбитражная практика № 11, ноябрь 2012

11, 2012

Суд первой инстанции полностью отказал налоговому органу в удовлетворении требований.

Тогда заявитель попытался изменить тактику ведения процесса. В суд апелляционной инстанции налоговым органом было представлено новое доказательство уважительности причин пропуска срока на взыскание налоговых платежей – справка инспекции о том, что накануне предъявления соответствующего заявления в арбитражный суд был уволен весь юридический отдел. По мнению представителей инспекции, это свидетельствовало о большой загруженности вновь нанятых немногочисленных работников.

«Мы посчитали данную ссылку необоснованной, заявив при этом в суде, что это обстоятельство само по себе не свидетельствует о невозможности своевременного предъявления заявления в суд. Кроме того, общеизвестно, что представление новых доказательств в апелляцию недопустимо. Поскольку, соответствующее доказательство не было представлено инспекцией в суд первой инстанции, оно не может быть исследовано в апелляционном суде» – поясняет адвокат Ремидовский.

В результате апелляционная и кассационная инстанции отказали в удовлетворении жалоб налогового органа, оставив в силе решение суда первой инстанции.

Пропуск срока на подачу заявления является самостоятельным и достаточным основанием для отказа в удовлетворении заявления (п. 3 ст. 46 НК РФ).

«Во-первых, если право инспекции на взыскание налогов было реализовано ею во внесудебном порядке, налоговый орган утрачивает право на обращение в арбитражный суд с заявлением о взыскании задолженности по налоговым обязательствам.

Во-вторых, грубое нарушение инспекцией процедуры бесспорного взыскания налога, пени, штрафа не является объективным фактором: при надлежащей организации учета и контроля за полнотой и своевременностью поступления сумм налогов, пеней, штрафов налоговый орган, на основании требований ст. 45 НК РФ в корреспонденции со ст. ст. 31, 32 НК РФ, имел возможность и обязан был произвести своевременное взыскание неуплаченного или не полностью уплаченного налога в порядке, установленном ст. 46 НК РФ.

В-третьих, налоговый орган не был лишен возможности предъявить встречное заявление о взыскании налогов, пеней, штрафов в порядке ст. 132 АПК РФ» – резюмирует Роман Ремидовский.

ТЕОРИЯ

Исковое заявление в гражданском процессе США. Оспаривание его юридической достаточности

Каким критериям должен соответствовать иск

Что является препятствием для возбуждения процесса Кто должен доказывать достаточность иска

Мария Тахировна Белова, юрист, OOO НЁРР, LL.M. maria.belova@noerr.com

Oбщее право выработало ряд уникальных, неизвестных континентальной юридической мысли механизмов, которые служат цели динамичности процесса и избавления его участников от

http://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=10000[01.11.2014 19:13:18]

11, 2012

затрат, связанных с собственно судопроизводством. В частности, в англо-американском праве

существует пока малоизученный в России процессуальный институт отвода (demurrer или его американский эквивалент – Правило 12 (b) 6 Федеральных Правил Гражданского судопроизводства США (далее – Правила)), сутью которого является возможность ответчика на досудебном этапе оспаривать юридическую достаточность (legal sufficiency) искового заявления. Успех отвода (demurrer) означает прекращение дела еще до перехода в стадию изучения и оценки доказательств.

Что надо знать участнику, желающему найти правду в суде? Достаточно ли для этого подать иск в суд? Для успешного рассмотрения дела истец должен знать определенные правила подготовки состязательных бумаг.

Исковое заявление должно содержать факты, достаточные для возбуждения процесса

Английский отвод иска (demurrer) с некоторыми его более поздними модификациями в американском праве – это возможность оспаривать юридическую достаточность иска до перехода в стадию discovery (того, что с натяжкой в России бы назвали досудебной подготовкой дела) и собственно суда, то есть на самом раннем этапе судебного процесса.

Ходатайство об отводе иска за его юридической недостаточностью (judicial deficiency) следует отличать от answer (того, что в России бы назвали письменными возражениями ответчика), которое есть ни что иное, как опровержение изложенных в иске утверждений по существу. Уникальность отвода заключается в том, что суд ни в коем случае не входит в оценку позиции сторон по существу и в исследование доказательств – он лишь поверхностно оценивает обстоятельства, изложенные в исковом заявлении. Как заметил суд в одном из своих решений, «вопрос заключается не в том, выиграет ли в итоге дело истец, а в том, стоит ли ему вообще позволить представлять доказательства в поддержку своего требования» (Scheuer v. Rhodes, 416 U. S. 232 (1974)).

Можно сказать, что cуд, решая, удовлетворять ли отвод, спрашивает себя о следующем: если предположить, что все обстоятельства, на которые ссылается заявитель – правда, то предоставит ли ему закон средство правовой защиты? Если нет, cуд удовлетворяет ходатайство об отводе иска, как правило, оставляя истцу возможность подать впоследствии исправленную и уточненную версию искового заявления. Данный анализ юристы называют тестом «So What?» («Ну и что из того?»).

Применяя отвод иска, cуды неустанно повторяют, что предметом досудебного рассмотрения никогда не является оценка обоснованности правовой позиции истца и доказательств сторон по существу.

Суды лишь предварительно оценивают, насколько истцу удалось соблюсти формальные требования к исковому заявлению, которое должно содержать «Краткое и понятное описание требований, которое свидетельствуют о том, что заявитель имеет право на их удовлетворение». Иными словами, если тут дело вообще?

Бремя доказывания недостаточности иска лежит на ответчике

Наглядным примером изменения практики судов в применении отвода иска можно привести дело по коллективному иску группы чернокожих железнодорожных рабочих к своему профсоюзу (дело Conley vs Gibson). Накануне железнодорожная компания уволила 45 таких рабочих, которые в своем заявлении настаивали на том, что профсоюз отказался представлять их интересы в переговорах с работодателем только потому, что они афроамериканцы. Ответчик заявил ходатайство об отводе иска за юридической несостоятельностью, указав, что заявление не содержит детального обоснования факта дискриминации со стороны профсоюза. Верховный суд отвод иска профсоюза не поддержал и решения нижестоящих судов отменил, указав, что основная функция искового заявления по большому счету – уведомительная, поэтому нельзя от него требовать какой-то излишней конкретики. Достаточно лишь короткого и ясного изложения своих требований.

Самое важное, пожалуй, то, что в решении по делу Conley vs Gibson суд предложил стандарт юридической достаточности искового заявления, указав, что «<…> при оценке достаточности

http://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=10000[01.11.2014 19:13:18]

11, 2012

<…> мы, безусловно, следуем общепринятому правилу, согласно которому ходатайство об

отводе иска за несостоятельностью не может быть удовлетворено до тех пор, пока со всей бесспорностью не будет установлена явная неспособность истца доказать фактические обстоятельства дела».

Итак, после дела Conley vs Gibson 50 лет в американской юриспруденции господствовала презумпция юридической достаточности иска. Бремя доказывания обратного – того, что необходимых доказательств у истца нет и, самое главное, того, что они не появятся даже в процессе – лежало на ответчике. Наконец, в 2007 году положение изменилось. Верховный суд принял решение по делу Bell Atlantic Corp. vs Twombly, которым отменил стандарт Conley vs Gibson и установил критерий убедительности для исковых заявлений, желающих преодолеть отвод иска.

Исковое заявление должно быть убедительным

Коллективный иск был подан от имени всех пользователей услуг телекоммуникационной связи против группы региональных операторов (ILECs). Истцы обвиняли компании, каждая из которых являлась монопольным провайдером указанных услуг в своем регионе, в антимонопольных правонарушениях, в частности, в нарушении Телекоммуникационного акта 1996 года, который (с целью подстегнуть конкуренцию в этой области) разрешил операторам обслуживание на дальних расстояниях, но с тем, чтобы они не препятствовали конкуренции на рынках локальной телефонной связи. Однако компании-операторы, занимаясь обслуживанием на дальние расстояния, не предпринимали никаких попыток конкурировать друг с другом за местные рынки. По мнению истцов, такие «добрососедские» отношения между компаниями свидетельствовали о том, что стороны договорились не вторгаться на рынки друг друга, что является прямым нарушением Акта Шермана о защите конкуренции (1890), который запрещает любые соглашения «подавляющие торговлю и предпринимательство между Штатами или с иностранными государствами» (Sherman Act, July 2, 1890, ch. 647, 26 Stat. 209, 15 U.S.C. § 1– 7).

Как справедливо заметил суд, основная проблема с такого рода сделками состоит в том, чтобы доказать само их существование: «В отсутствие доказательств того, что стороны встретились в пресловутой наполненной дымом сигар комнате и действительно поделили рынок, истцам остается лишь по косвенным уликам строить предположения о том, что такие соглашения должно быть имели место. Если же операторы действовали таким образом из соображений экономической целесообразности («если я буду держаться подальше от их территории, то, может быть, они тоже «не полезут» ко мне, и таким образом мы оба останемся региональными монополистами»), такое поведение не является нарушением законодательства о конкуренции». Таким образом, суд делает вывод о том, что антимонопольное законодательство требует от истца продемонстрировать не только параллельность действий ответчиков, но и некий «плюс фактор», свидетельствующий о том, что параллельность является следствием именно их согласованности, а не иных обстоятельств.

В Верховный суд США данное дело попало после того, как суд первой инстанции удовлетворил отвод ответчиков, указав, что истец этот «плюс фактор» не продемонстрировал. Апелляционный суд, применив стандарт, предложенный в деле Конли (Сonley), решение отменил, заявив, что для того, чтобы «пережить» ходатайство об отводе иска за юридической несостоятельностью, никакого «плюс фактора» и не нужно, и что даже если исковое заявление целиком состоит из предположений и догадок истца о наличии заговора компаний, но есть высокая вероятность найти тому подтверждение в процессе, отвод иска должен быть отклонен.

Отменив решение Апелляционного суда по делу Томбли (Twombly), Верховный суд указал на то, что Правило 8 (а) 2 требует от истца пояснить, на чем, по его мнению, основано его требование. Суд тут же предлагает новый стандарт оценки юридической достаточности иска, переносящий основное бремя «убедительности» на истца: «фактические обстоятельства дела должны быть изложены в степени, достаточной для того, чтобы возможное удовлетворение требований перешагнуло умозрительный порог». Исковое заявление должно содержать «нечто большее, чем ряд заявлений, которые дают повод лишь подозревать, что у истца, быть может, имеется юридически значимое требование». Согласно данной позиции в решении по делу Томбли (Twombley) «заявлению о параллельных действиях операторов не хватает дополнительного элемента для того, чтобы стать полноценным иском о нарушении Акта Шермана».

Судьи Джон Пол Стивенс и Рут Гинзбург в своем особом мнении отметили, что если формула Конли (Conley) позволяла обездвижить только те иски, переход которых в процесс был бы

http://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=10000[01.11.2014 19:13:18]

11, 2012

очевидно бессмысленным, то отныне суды вправе избавляться на ранней стадии и от поисков

вслепую, то есть от требований, возможно и обоснованных, но доказательства которых заявитель надеялся отыскать в процессе.

Спор о том, где заканчивается описание факта и начинаются оценочные суждения, ведется юристами США с переменным успехом почти полтора века и уходит корнями в противоречивую формулировку, в свое время предложенную первыми кодифицированными правилами гражданского судопроизводства – знаменитым Кодексом Филда штата Нью-Йорк 1848 года.

Формулировка эта, с одной стороны, требовала от истца «<…> изложения заявления <…> простым и понятным языком, избегая ненужных повторов, c тем, чтобы среднеобразованный человек мог понять, о чем идет речь», а с другой – изложения «фактов, а не оценочных суждений».

Количество попыток сформулировать требования – не бесконечно

Сколько же раз истец может исправлять и заново подавать исковое заявление, пытаясь преодолеть барьер «юридической достаточности»? В одном решении после того, как истец в десятый раз не сумел представить должным образом сформулированные исковые требования, суд заметил: «Учитывая общее число исков, ходатайств, заявлений и жалоб, направленных истцом, очевидно, он твердо верит в идею бесконечности судебного разбирательства» (Stafford v. Russell 201 Cal. App. 2d 719). Подтверждая в очередной раз решение суда нижестоящей инстанции об оставлении заявления без рассмотрения, суд выразил рекомендацию заключить истца под стражу, «где его энергии нашлось бы более плодотворное применение».

Стандарт убедительности распространяется на все гражданские дела

Предметом рассмотрения дела Ashcroft v. Iqbal стала жалоба пакистанца по имени Икбал на дискриминационные действия бывшего Генерального прокурора Джона Эшкрофта и Директора ФБР Роберта Мюллера, выразившиеся в незаконном задержании в связи с событиями 11 сентября 2001 года Икбала и других пакистанских мусульман, проживающих на территории СШA. По словам Икбала, он был заключен под стражу и подвергнут всем тяготам тюремного заключения исключительно по причине его национальной принадлежности.

Суд поддержал ходатайство ответчиков об отводе иска за юридической несостоятельностью, указав на то, что данных, изложенных в заявлении Икбала, недостаточно для вывода о том, что задержания отдельных лиц одной этнической группы происходили не в рамках вполне нейтрального расследования тяжких преступлений, а с целью злонамеренного притеснения именно этой национальной или религиозной группы.

Решение обозначило ряд важных аспектов. Во-первых, суд опроверг довод о том, что подход по делу Twombly следует применять только к антимонопольным искам. Во-вторых, суд предложил двухступенчатый подход к оценке «убедительности» иска: необходимо вычленить в исковом заявлении оценочные заключения и подвергнуть их критической оценке, так как выводы истца, в отличие от положенных в основу иска фактов, суд не обязан принимать на веру. В-третьих, суд отверг довод о том, что discovery, а не стадия подачи искового заявления служит цели отсеивания необоснованных исков, указав на то, что юридически недостаточные иски с помощью discovery восполнять свои пробелы не должны.

Решением по делу Iqbal, тем не менее, не был дан ответ на самый главный вопрос: как далеко должен зайти истец c тем, чтобы уже на этапе подачи искового заявления преодолеть уровень «от возможного до вероятного», не вовлекая при этом суд в оценку дела по существу? И, выражаясь языком Кодекса Филда, как «среднеобразованный человек» должен очертить в заявлении границы того, что даже высоко ученый суд в состоянии нащупать, лишь призвав на выручку весь свой «профессиональный опыт и здравый смысл?».

Юридическая достаточность иска стала иметь дискриминационный характер

http://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=10000[01.11.2014 19:13:18]

11, 2012

Гражданский процесс США после принятия решений по делу Томбли (Twombly) значительно

изменил задачи и цели досудебного производства. Отныне истцу для преодоления отвода иска необходимо убедить суд не в том, что его требование возможно будет удовлетворено, а в том, что оно, скорее всего, будет удовлетворено. Юридическая достаточность иска, которая является предметом рассмотрения суда в ответ на ходатайство 12 (b) 6 и иные вариации отвода, в свете стандарта убедительности, изложенного в решении по делу Томбли (Twombly), превратилась, по сути, в доказательственную достаточность. Главным же объектом преследования по делу Томбли (Twombly) стали так называемые фишн экспедишнс (fishing expeditions), то есть иски, доказательства по которым предположительно находятся в распоряжении ответчика, и получить которые истец надеялся в процессе.

До решения по делу Томбли (Twombly) необходимость раскрывать эти данные в процессе диктовала ответчикам (в ситуации, когда их позиция была шаткой или неоднозначной) непростой выбор – или продолжать судиться и пытаться убедить непредсказуемых присяжных в своей правоте, или не испытывать судьбу и заключить мировое соглашение. Безусловно, открывшиеся в связи с рассмотрением дела Томбли (Twombly) новые возможности отвода избавили многих ответчиков от этого малоприятного выбора.

Сама идея о том, что часть споров просто не заслуживает того, чтобы терять драгоценное время и средства его участников и суда, исторически является привлекательной и интуитивно понятной для состязательного англо-американского процесса.

Однако, как нам представляется, в своем стремлении к процессуальной лаконичности и оперативности американское гражданское судопроизводство на его современном этапе зашло слишком далеко. Так как решение по делу Икбала (Iqbal) распространило действие решения по делу Томбли (Twombly) на иски о дискриминации, прецеденты затронули традиционно острую в США расовую тему и, как утверждают некоторые исследователи, стали в руках нижестоящих судов оружием для легального притеснения темнокожих истцов и иных непривилегированных слоев населения.

Уклонилась, по мнению многих, правоприменительная практика США и от изначально демократической философии разработчиков Федеральных Правил Гражданского судопроизводства.

ПОСЛЕДНЯЯ ПОЛОСА

Последняя полоса

«Как отметил суд первой инстанции, слово «оГРИННеть» можно ассоциировать, например, со словом «офигеть», относящемуся к молодежному слэнгу (субкультуре), его смысл может быть оценен как неприличный (даже матерный) на основании непристойных подтекстовых значений (ассоциаций), однозначно идентифицируемых русским языковым сознанием, тем более что в русской разговорной речи звуки «Г» и «Х» очень похожи и могут переходить друг в друга» (постановление Двадцатого арбитражного апелляционного суда от 04.09.2012 по делу № А09-3180/2012).

«Отказывая в удовлетворении заявленного обществом требования, суды первой и апелляционной инстанций признали оспариваемое решение Палаты по патентным спорам соответствующим требованиям ст. 6 Закона о товарных знаках. Суды проанализировали указываемые сторонами источники, где рассматривается вопрос употребления выражения «КУЗЬКИНА МАТЬ» – Словарь русской брани, Фразеологический словарь русского литературного языка, Большой толковый словарь русского языка, Словарь русской фразеологии, Словарь В. И. Даля, статью из журнала «Русская речь» (1990 г., № 1 «Кто

http://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=10000[01.11.2014 19:13:18]

11, 2012

такая кузькина мать»), и пришли к обоснованному выводу об отнесении указанного выражения к просторечно-вульгарному, не являющемуся нормой русского языка для повседневного использования, в том числе, в средствах массовой информации (печать, радио, телевидение), при использовании в деловой переписке, официальных документах. В связи с чем пришли к правильному выводу о том, что судьба этого выражения, являющегося вульгарным, не может быть материализована в качестве товарного знака, охраняемого государством, что противоречило бы принципам морали» (постановление ФАС Московского округа от 16.10.2006 по делу № КА-А40/9787-06).

«Согласно экспертному заключению от 28.10.2008 № 47-10/08, данному РОО «Гильдия лингвистов – экспертов по документальным и информационным спорам» в рамках проведенной по назначению суда лингвистической экспертизы, использование в рекламном пакете написания слова «похудение» с пропуском буквы «д» следует рассматривать как опечатку, которая не может рассматриваться в качестве обсценизма, то есть бранного слова» (постановление ФАС Центрального округа от

07.04.2009 по делу № А68-5666/08-439/8).

http://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=10000[01.11.2014 19:13:18]