учебный год 2023 / Kommentariy-k-normam-GK-o-nedeystvitelnosti-izvlechenie-iz-vtorogo-toma-Glossyi

вещи либо непринятие элементарных мер по ее сохранности (т.е. то, что законодатель называет в предложении 2 п. 2 ст. 1104 ГК РФ умыслом и грубой неосторожностью). Но если несовершеннолетний, заключая сделку, оказал неправомерное воздействие на волю другой стороны, его ответственность должна наступать на общих основаниях, предусмотренных предложением 1 п. 2 ст. 1104 ГК РФ, т.е. в том числе и за случайную гибель (повреждение) полученной по сделке вещи.

Онеобходимости ограничения ответственности по сравнению

стем, как она определена в предложении 1 п. 2 ст. 1104 ГК РФ, следует, как представляется, говорить и применительно к лицам, заключившим сделку под влиянием насилия, угроз, обмана или иных подобных обстоятельств (ст. 179 ГК РФ).

(ж) Выводы. Завершая анализ компенсационной реституции, необходимо сделать следующие выводы. В случае невозможности возврата полученного по недействительной сделке в натуре может возникать либо обязательство из неосновательного обогащения, либо обязательство, в рамках которого реализуется ответственность получателя. При отсутствии необходимых условий для возникновения и реализации хотя бы одного из этих обязательств реституция, вопреки буквальному содержанию комментируемого пункта и господствующему подходу, по вышеизложенным причинам не должна иметь места.

К этому следует также добавить, что, подобно тому, как это утверждалось выше применительно к реституции владения, и, опять-таки, вопреки господствующему подходу и сложившейся практике применения комментируемого пункта, компенсационная реституция в любой форме допустима лишь (i) при условии принадлежности утраченного или поврежденного имущества, а также имущества, пользование которым осуществлялось на основании недействительной сделки, другой стороне этой сделки или (ii) если предоставление выразилось в выполнении работы или оказании услуги. В противном случае как охранительная мера она не имела бы своего объекта защиты.

3. Прекращение действия оспоримой сделки на будущее время. Комментируемый пункт устанавливает изъятие из общего правила о существе и последствиях оспоримости. С одной стороны, он предусматривает признание судом оспоримой сделки недействительной, а с другой – «прекращение действия» такой сделки. Далее, согласно общему правилу, закрепленному в п. 1 ст. 167 ГК РФ, оспоримая сделка, становясь недействительной, утрачивает свое действие с обратной силой, с момента ее совершения (ex tunc): аннулирование имеет, таким образом,

465

ретроактивный эффект (что, однако, не превращает такую сделку в ничтожную: см. подп. «в» п. 1.4 комментария к ст. 166 ГК РФ). Напротив, комментируемый пункт предусматривает возможность прекращения действия оспоримой сделки лишь на будущее время (ex nunc). Таким образом, оспоримая сделка, действие которой прекращено судом лишь на будущее время, несмотря на признание ее тем же судом недействительной (что также предусмотрено анализируемым положением), на самом деле в течение всего периода с момента ее совершения вплоть до отмены является вполне действительной, порождая присущие ей правовые последствия регулятивного характера.

Рассматриваемая специфика практически ничем не отличает такую прекращенную на будущее время оспоримую сделку от расторгнутого

всудебном порядке договора, не имеющего каких-либо пороков. Различны разве что основания прекращения правоотношений в первом и во втором случаях. Это, как представляется, делает допустимым применение к отношениям сторон подобной сделки норм о расторжении договора, установленных в п. 2–4 ст. 453 ГК РФ, по аналогии закона.

Необходимым условием прекращения действия оспоримой сделки на будущее время является то, что, исходя из существа сделки, такое решение должно быть единственно возможным, что следует из слов «может быть лишь». При этом суду не предоставлено право выбора между таким прекращением и обычным, ретроактивным аннулированием сделки, что вытекает из императивности формулировки: «суд, признавая сделку недействительной, прекращает ее действие на будущее время». Что касается «существа сделки» как основания для такого решения, то имеется в виду, по-видимому, длительность предполагаемых оспоримой сделкой правоотношений и периодичность действий по ее исполнению: аренда, подряд, периодические поставки и т.п. За тот период, за который исполнение произведено, потреблено и оплачено получателем, было бы бессмысленно производить двустороннюю реституцию: например, сторона в течение определенного времени использовала и оплачивала полученное ею

варенду имущество.

Конкретный пример, иллюстрирующий применение комментируемого пункта и последствий такого применения, дает п. 31 Постановления пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 8 октября 1998 г. № 13/14: «При признании недействительной по иску лица, получившего денежную сумму, оспоримой сделки (займа, кредита, коммерческого кредита), предусматривавшей уплату процентов на переданную на основании этой сделки и подлежащую возврату сумму, суд с учетом обстоятельств дела может прекратить ее действие на будущее время (пункт 3 ста-

466

тьи 167 Кодекса). В этом случае проценты в соответствии с условиями сделки и в установленном ею размере начисляются до момента вступления в силу решения суда о признании оспоримой сделки недействительной. После вступления в силу решения суда проценты за пользование денежными средствами начисляются на основании пункта 2 статьи 1107 Кодекса».

Вместе с тем и в подобных ситуациях смысл аннулирования сделки с обратной силой и применения реституции может состоять в том, что при опровержении презумпции эквивалентности (см. подп. «б» п. 2.3, подп. «а» п. 2.5 комментария к настоящей статье) и констатации несоответствия между ценой согласованного в недействительном договоре предоставления и рыночной ценой (например, установлены заниженные либо завышенные проценты или ставки арендной платы), то, поскольку соглашение не будет иметь силы также и в этой части, одну из сторон следовало бы считать обогатившейся за счет другой,

азначит, признать право другой стороны требовать компенсационной реституции на сумму разницы в стоимости предоставлений (если использовать вышеприведенный пример с займом или кредитом, пересчитав размер процентов за пользование денежными средствами также и за истекший период по правилам п. 2 ст. 1107 и ст. 395 ГК РФ, т.е. согласно ключевой ставке Банка России).

Кроме того, представляется, что невозможность или нецелесообразность реституции вовсе не означает невозможности или нецелесообразности аннулирования сделки с обратной силой: ее недействительность в предшествующий судебному решению период могла бы иметь значение для отношений сторон и помимо вопросов реституции. Остается, таким образом, не вполне ясным, как именно из существа оспоримой сделки должно вытекать, что она может быть лишь прекращена на будущее время. Поэтому весьма сложно предугадать корректную сферу применения анализируемой нормы и оценить вообще ее обоснованность.

Комментируемое правило применимо только к оспоримым сделкам: ничтожная сделка не может быть признана судом недействительной лишь на будущее время (п. 1 ст. 166 ГК РФ; абз. 2 п. 84 Постановления Пленума ВС РФ от 23 июня 2015 г. № 25).

4.Неприменение «последствий недействительности» (реституции).

На основании комментируемого пункта возможно неприменение по решению суда не любых «последствий недействительности»,

атолько реституции, что следует из прямой отсылки в нем к п. 2 этой же статьи.

467

Неприменение реституции означает в процессуальном смысле отказ судом в иске о реституции, в материальном же – удержание сторонами (или стороной) полученного ими по недействительной сделке (soluti retentio), а не его взыскание в доход государства, имевшее место ранее, до изменений, внесенных в ГК РФ в 2013 г., на основании ст. 179 и 169 ГК РФ (и обозначавшееся не вполне удачными терминами «односторонняя реституция» и «недопущение реституции»: см подп. «б» п. 2.2 комментария к настоящей статье), но возможное и сейчас в отдельных случаях применение ст. 169 ГК РФ (см. комментарий к ней). При этом, если речь идет о получении конкретных вещей, неприменение реституции означает, что последние остаются, хотя и без правового основания (сделка недействительна),

вимуществе получателя и могут быть приобретены им при наличии необходимых условий в собственность в порядке приобретательной давности (ст. 234 ГК РФ).

Основанием неприменения реституции является противоречие последней основам правопорядка или нравственности. Подробнее о содержании этих понятий см. комментарий к ст. 169 ГК РФ. Примером, который обычно приводится для иллюстрации этого основания, является социальное назначение переданного по недействительной сделке имущества, которое уже используется получившей стороной в социальных целях (оборудование в больницах, школах и пр.) и возврат которого предоставившей его стороне был бы социально вреден. В данном случае речь может идти, видимо, о противоречии потенциальной реституции нравственности. Еще до введения в ГК РФ комментируемого пункта случаи неприменения реституции, по сути, уже были известны судебной практике:

вкачестве оснований такого неприменения суды отмечали, например, принадлежность спорного земельного участка на праве общей долевой собственности собственникам квартир многоквартирного жилого дома (Постановление Президиума ВАС РФ от 25 сентября 2012 г. № 5944/12), а также то, что реституция вызовет неминуемое «банкротство акционерного общества, значимого для экономики региона, что существенно нарушает права и охраняемые законом интересы акционеров и кредиторов общества, других лиц и противоречит общественным интересам» (Постановление Президиума ВАС РФ от 19 октября 2004 г. № 5905/04). При этом неприменение реституции и удержание соответствующего имущества не должно приводить к обогащению получателя: если он со своей стороны не исполнил сделку, он должен возместить стоимость полученного

впорядке компенсационной реституции (см. подп. «а»–«в» п. 2.5

468

комментария к настоящей статье), а если исполнил, то встречные реституционные требования зачитываются судом.

Другой пример основания неприменения реституции по мотивам нравственности – это классическая сфера действия soluti retentio

взападных правопорядках, которая в отечественном праве может рассматриваться сквозь призму отказа в защите права вследствие злоупотребления им (п. 2 ст. 10 ГК РФ). Речь идет о требовании стороной возврата предоставленного по сделке со ссылкой на собственные противоправные или предосудительные с точки зрения нравственности действия, дающие основание к тому, чтобы рассматривать сделку как недействительную. Например, заказчик убийства требует возврата в порядке реституции уплаченных им наемному киллеру денег. В подобных ситуациях считается, что суд просто не должен вникать в правовую обоснованность подобных требований и «марать себе руки» их рассмотрением. Если при этом предоставленное не подлежит взысканию в доход государства на основании специальных законодательных норм, оно остается у получившей стороны, причем,

вотличие от первого рассмотренного примера, независимо от того, приводит ли это к ее обогащению.

Хотя положение комментируемого пункта внешне сформулировано как диспозитивное в отношении суда («суд вправе»), представляется, что на самом деле оно не является таковым, поскольку имеется в виду не субъективное право, которым его носитель волен распоряжаться по собственному усмотрению, а, скорее, властное полномочие суда: при наличии к тому необходимого основания суд не только вправе, но и обязан отказать в применении реституции.

Статья 168. Недействительность сделки, нарушающей требования закона или иного правового акта

1.За исключением случаев, предусмотренных пунктом 2 настоящей статьи или иным законом, сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта, является оспоримой, если из закона не следует, что должны применяться другие последствия нарушения, не связанные

снедействительностью сделки.

2.Сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта и при этом посягающая на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц, ничтожна, если из закона не следует, что такая сделка оспорима или должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки.

469

Комментарий1

(а) Общий контекст и вопросы действия императивных норм во времени. Согласно п. 4 ст. 421 ГК РФ условия договора определяются по усмотрению сторон договора. Это положение естественным образом вытекает из самой идеи свободы договора. В то же время, как указано

вп. 4 ст. 421 ГК РФ, эта свобода заканчивается там, где содержание прав и обязанностей сторон предписано императивной нормой закона или такая норма запрещает те или иные проявления договорной свободы. Те же положения применимы в силу ст. 156 ГК РФ и к односторонним сделкам.

Статья 168 ГК РФ устанавливает последствия противоречия сделки требованиям закона или иного правового акта. Речь идет, конечно же, об императивных нормах. При противоречии сделки диспозитивным нормам закона такая сделка действительна, так как условия сделки могут отступать от диспозитивных положений закона. Это очевидное положение закреплено в п. 4 ст. 421 ГК РФ применительно к договорам, но в силу ст. 156 ГК РФ вполне применимо и к односторонним сделкам, отклоняющимся от установленных в законах или иных правовых актах диспозитивных предписаний (например, о доверенности, о независимой гарантии и т.п.).

Согласно п. 1 ст. 422 ГК РФ договор должен соответствовать императивным нормам, установленным в законах или иных правовых актах, действующим в момент его заключения. Новые императивные нормы, введенные после совершения сделки, не могут служить основанием для признания сделки недействительной, если в законе прямо не указано на ретроактивность действия новых императивных правил (п. 2 ст. 422 ГК РФ)2. Данные положения п. 4 ст. 421 и ст. 422 ГК РФ установлены

вотношении договоров, но нет никаких сомнений в том, что в силу ст. 156 ГК РФ они применимы и к односторонним сделкам.

Непроясненным в российском праве является вопрос о том, возможно ли исцеление сделок, противоречащих императивным нормам,

1 При написании комментария использовались фрагменты статьи, написанной ранее в соавторстве с Д.О. Тузовым (Карапетов А.Г., Тузов Д.О. Сделки, совершенные

впротиворечии с императивными нормами закона, в контексте новой редакции ст. 168

ГК РФ // Вестник гражданского права. 2016. Т. 16. № 5. С. 14–67). Автор комментария выражает признательность Д.О. Тузову за ценные замечания и предложения по совершенствованию текста комментария.

2 Подробнее о п. 2 ст. 422 ГК РФ см.: Договорное и обязательственное право (общая часть): постатейный комментарий к статьям 307–453 Гражданского кодекса Российской Федерации / Отв. ред. А.Г. Карапетов. С. 835–841 (авторы комментария — А.Г. Карапетов и М.А. Церковников).

470

которые действуют на момент их совершения, в случае последующей отмены такой нормы. Как представляется, если сделка противоречила впоследствии отмененной императивной норме и при этом такое противоречие в силу п. 1 ст. 168 ГК РФ порождало квалификацию сделки

вкачестве оспоримой, отмена соответствующей нормы до судебного аннулирования сделки должна блокировать возможность эффективного оспаривания сделки. Более сложным является данный вопрос в ситуации ничтожности сделки в случае ее противоречия императивной норме, которая впоследствии отменена. Возможна ли конвалидация ничтожной сделки в подобной ситуации? Нормативных оснований для такой конвалидации нет. Кроме того, последняя может существенно подорвать разумные ожидания сторон (или одной из сторон), которые могли не исполнять сделку, полагаясь на ее ничтожность. В данном случае следует сделать две оговорки.

Во-первых, ничто не мешает сторонам заключить договор, противоречащий действующим императивным нормам, и поставить вступление его (или некоторых противоречащих закону условий) в силу под отлагательное условие отмены соответствующих императивных норм. В тех случаях, когда допустимо ставить одностороннюю сделку под условие (см. комментарий к ст. 157 ГК РФ), такое отлагательное условие может быть включено и в одностороннюю сделку.

Во-вторых, если договор в момент его заключения ничтожен

всвязи с противоречием императивным нормам, но после отмены императивной нормы обе стороны своим волеизъявлением (в том числе конклюдентным) подтвердили действие договора, следует считать, что они выразили волю на правовое существование договора и, по сути, заключен новый, теперь уже действительный, договор на тех же условиях. Спорным здесь может оказаться только вопрос о моменте возникновения правовой связи в такой ситуации, отсчете сроков на исполнение и сроков действия договора. Должна ли такая связь считаться возникшей с момента обоюдного подтверждения договора, с момента отмены императивных предписаний (т.е. с некоторой ретроспективностью по отношению к моменту подтверждения) или вовсе с момента заключения изначального договора (т.е. с тотальной ретроспективностью)? Данный вопрос заслуживает дополнительного изучения, равно и как вопрос о возможности такой конвалидации

вотношении односторонних сделок.

Также следует отметить, что комментируемая статья касается, прежде всего, случаев, когда сделка противоречит конкретным императивным нормам. Ограничение свободы совершения сделки в ситуации противоречия сделки различным фундаментальным принципам

471

и ценностям осуществляется преимущественно на основе применения других норм закона (например, правил ст. 10 ГК РФ о недопустимости злоупотребления правом, ст. 169 ГК РФ о сделках, нарушающих основы правопорядка и нравственности, ст. 179 ГК РФ о кабальных сделках, ст. 428 ГК РФ о противодействии несправедливым условиям

вдоговорах присоединения и договорах, заключенных при явном неравенстве переговорных возможностей, и т.п.). Тем не менее, как будет далее показано, российская судебная практика изобрела способ превращения ст. 168 ГК РФ при ее использовании в сочетании со ст. 10 ГК РФ в инструмент контроля и ограничения автономии воли сторон сделки, не нарушающей конкретные императивные нормы, но представляющей собой то или иное злоупотребление (см. п. «п» комментария к настоящей статье).

(б)Источники императивных норм. Как указано в ст. 168 ГК РФ, императивные нормы, нарушение которых может влечь недействительность сделки, могут быть установлены в законе, а также «в иных правовых актах».

Из редакции ст. 168 ГК РФ однозначно следует, что она применима и к тем случаям, когда сделка нарушает нормы указов Президента РФ и постановлений Правительства РФ (Определение КЭС ВС РФ от 21 ноября 2016 г. № 305-ЭС16-9281). Именно такие акты п. 6 ст. 3 ГК РФ прямо относит к категории «иных правовых актов».

Но здесь возникает несколько вопросов.

Первый из них: возможно ли признание сделки недействительной

вслучае ее противоречия нормативным правовым актам министерств или ведомств? Не вполне ясно, относятся ли такие подзаконные акты к категории «иных правовых актов». С точки зрения буквы п. 6 ст. 3 ГК РФ под иными правовыми актами по тексту ГК РФ понимаются лишь постановления Правительства РФ и указы Президента РФ. С точки же зрения обычного русского языка в случае с подзаконными правовыми актами, безусловно, речь также идет о правовом акте. В целом есть определенная логика проявлять в данном вопросе некоторую строгость, следовать буквальному, ограничительному смыслу понятия «иной правовой акт», закрепленному в п. 6 ст. 3 ГК РФ, и, соответственно, исключать возможность признания сделки недействительной на основе противоречия правовым актам, утвержденным на уровне отдельных министерств и ведомств. В целом вопрос до сих пор остается не вполне проясненным.

Второй вопрос: может ли ст. 168 ГК РФ применяться при нарушении сделкой положений нормативных правовых актов субъектов РФ?

472

Гражданское право относится к ведению Российской Федерации (ст. 71 Конституции РФ), и субъекты РФ издавать нормативные правовые акты, содержащие нормы гражданского права, не могут. Возможность принятия нормативных правовых актов в сфере гражданского права субъектами РФ не предусмотрена также и в ст. 3 ГК РФ.

Проблема заключается в том, что ограничения рыночной свободы могут устанавливаться не только посредством гражданско-правового регулирования, но и посредством установления норм административного права, семейного права, жилищного права, земельного права, правового регулирования вопросов использования недр, лесных и водных ресурсов и некоторых иных вопросов, которые отнесены к совместному ведению РФ и субъектов РФ (ст. 72 Конституции РФ). Соответственно, в рамках этих сфер регулирования вполне возможны нормативные правовые акты субъектов Федерации, содержащие те или иные императивные нормы. Такие нормы могут не регулировать содержание сделок, но при этом ограничивать свободу экономического оборота, например, устанавливая ограничения на вовлечение в оборот тех или иных ресурсов, находящихся в собственности субъекта РФ, или необходимость соблюдения определенных процедур их вовлечения в оборот. Не вполне понятно, будут ли такие нормы носить гражданско-правовой характер, и соответственно возможно ли с конституционной точки зрения их принятие на уровне актов субъектов РФ. Но вполне можно предположить, что «иные правовые акты» по смыслу ст. 168 ГК РФ не обязательно должны носить чисто гражданско-правовой характер для того, чтобы противоречие им приводило бы к недействительности.

Иначе говоря, чисто логически можно попытаться обосновать допустимость понимания под иными правовыми актами в контексте толкования ст. 168 ГК РФ и некоторых правовых актов субъектов РФ, принятых в рамках сферы их ведения и устанавливающих те или иные прямые или косвенные ограничения свободы совершения сделок. Вопрос лишь в том, есть ли в этом политико-правовая логика. Здесь вопрос не столь однозначен. Есть некоторые аргументы в пользу допущения применения ст. 168 ГК РФ на случай нарушения сделкой правовых актов субъекта РФ. Так, например, логично ли допускать, что открытое нарушение установленных субъектом РФ правил предоставления своей земли в аренду частным лицам не будет влечь недействительности самой сделки, совершенной с таким нарушением?

Вместе с тем от такого шага может быть и много вреда. Косвенное давление регионального нормотворчества на свободу договора может дезинтегрировать внутрироссийский рынок, разорвать единое эконо-

473

мико-правовое пространство и радикально повысить трансакционные издержки. Возможно, было бы логично не открывать в данном отношении «ящик Пандоры».

Как бы то ни было, тезис о неприменимости ст. 168 ГК РФ в случае нарушения норм регионального законодательства подтверждается

всудебной практике ВАС РФ (Постановление Президиума ВАС РФ от 14 апреля 2009 г. № 17468/08, от 20 июля 2010 г. № 2142/10) и в практике ВС РФ (Определение КГД ВС РФ от 13 декабря 2011 г. № 5-В11-116).

Не допускает судебная практика и признания сделки недействительной при ее противоречии актам, принятым органами местного самоуправления (Постановление Президиума ВАС РФ от 20 июля 2010 г. № 2142/10).

Третий вопрос: применима ли ст. 168 ГК РФ к случаям, когда сделка нарушает положения заключенных и ратифицированных Российской Федерацией международных договоров? Хотя это прямо и не следует из текста ст. 168 ГК РФ, на данный вопрос следует ответить, видимо, положительно. Если сделки, нарушающие нормы закона, недействительны, то тем более (a fortiori) должны признаваться таковыми и сделки, которые нарушают положения источника права более высокой юридической силы – международного договора.

Остается лишь отметить следующее: из редакции ст. 168 ГК РФ вполне естественно следует, что, если сделка нарушает условия ранее заключенного договора или устав юридического лица, это не становится основанием для признания ее недействительной по ст. 168 ГК РФ (Постановление Президиума ВАС РФ от 10 апреля 2007 г. № 13104/06). В то же время в ряде случаев здесь могут применяться другие основания недействительности, обычно учитывающие недобросовестность контрагента (п. 6 ст. 67.2, п. 1 ст. 174, п. 2 ст. 382 ГК РФ и т.п.), либо ст. 168 ГК РФ может применяться в сочетании со ст. 10 ГК РФ для аннулирования сделок, совершенных одним из контрагентов с недобросовестным «интервентом», т.е. лицом, заведомо недобросовестно вторгшимся в чужие договорные отношения (подробнее см. п. «п» комментария к настоящей статье).

(в)Виды императивных норм. Императивная норма, установленная

врамках регулирования договорных отношений и односторонних сделок, может быть выражена как прямой (явно выраженный) законодательный запрет на согласование тех или иных условий или совершение тех или иных сделок или указание на то, что определенные условия или сделки являются недействительными (см., например, п. 2 ст. 317.1,

474