7. Бремя доказывания факта подтверждения

В практическом плане важным представляется вопрос о возложении бремени доказывания совершения факта подтверждения сделки. В немецком праве бремя доказывания факта подтверждения сделки возлагается на сторону, в интересах которой сохранение сделки¹⁴⁶.

По нашему мнению, необходимость принятия такого же решения в российском праве может быть объяснено двумя аргументами:

1. Общее правило обязанности доказывания, предусмотренного процессуальными нормами, устанавливает, что каждое лицо, участвующее в деле, должно доказать обстоятельства, на которые оно ссылается как на основании своих требований и возражений (ст. 65 АПК, ст. 56 ГПК).

2. отрицательные факты, по общему правилу, не подлежат доказыванию (negativa non probantur). Как указал obiter dictum Президиум ВАС РФ, «Исходя из объективной невозможности доказывания факта отсутствия правоотношений между сторонами, суду на основании статьи 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации необходимо делать вывод о возложении бремени доказывания обратного (наличие какого-либо правового основания) на ответчика»¹⁴⁷.

8. Последствия подтверждения сделки

В вопросе правового эффекта подтверждения сделки в праве зарубежных стран и литературе имеются два мнения, которые хоть и не противопоставляются и, возможно, существуют сами по себе ввиду неточности в формулировках, однако, как нам кажется, имеют существенные отличия.

Некоторые исследователи сходятся во мнении, что таковым эффектом является конвалидация (исцеление, конваленсия) оспоримой сделки. Так, например, Виндшейд называет подтверждение одним из обстоятельств исцеления сделки, наряду с истечением срока на оспаривание¹⁴⁸. Гамбаров Ю.С. также пишет, что подтверждение оспоримой сделки уничтожает ее пороки, делает ее действительной для всех и сообщает ей то же обратное действие, которое мы сейчас констатировали при объявлении оспоримой сделки недействительной¹⁴⁹.Егорова М.А. также эффектом подтверждения сделок по правилам абз. 4 п. 2 ст. 166, п. 4 ст. 431.1 ГК¹⁵⁰ называет их конвалидацию.

Между тем, по вопросу конвалидации оспоримой сделки в контексте ее подтверждения Тузов Д.О. указывает, что просто отпадение у подтвердившего сделку лица права на ее дальнейшее оспаривание не вступает в противоречие с идеей оспоримости, а потому не имеет исключительного характера: исцеление оспоримости, состоящее в устранении дефектов сделки, возможно всегда и по логике даже не требует специального указания на это в законе. Поэтому иногда данный эффект не считают конвалесценцией в собственном смысле (сделка и так имеет силу)¹⁵¹.

В немецком праве по этому вопросу существует консенсус: подтверждение в соответствии с §144 ГГУ окончательно исключает право на оспаривание¹⁵², ведёт к его потере¹⁵³. Савиньи также указывает, что следствием ратифицикации контракта не является конвалесценция договора, поскольку это скорее отказ от эксцепций (metus или doli), до того допустимых¹⁵⁴.

Полагаем, что в рамках российской правовой действительности в этом вопросе следует примкнуть к немецкому подходу только по одной причине: обозначенной выше проблеме расширения круга субъектов, которые могут оспорить сделку, включения так называемого материального состава оспоримости. В этом случае сделка будет действительной и без пороков только в отношении подтвердившего его лица, для лиц же, которые смогут обосновать в судебном порядке интерес в оспаривании сделки, должна предоставляться судебная защита.

При этом уничтожается только право на оспаривание, а не другие связанные с ним права. Например, в немецком праве само по себе подтверждение оспоримой сделки исключает только право на оспаривание и не исключает, например, возможные права возмещения ущерба¹⁵⁵.

Уничтожение права на оспаривание сделки будет давать сторонам по сделке право на возражение в суде против аргументов о недействительности сделки, так называемую эксцепцию, exceptio.