учебный год 2023 / виды посредников_егоров

Особенности договора доверительного управления имуществом

Доверительное управление имуществом – разновидность ведения чужого дела, причём действие посредника «в чужом интересе» прямо выражено в тексте п.1 ст.1012 ГК. Поэтому к доверительному управляющему применимы все подходы, вынесенные выше в общую теоретическую часть, относящуюся к любым посредническим договорам: управляющий действует в чужом интересе и за чужой счёт, не принимает на себя риска чужого дела, которое он ведёт, не несёт риска неисполнения сделок третьими лицами, с которыми он вступает в отношения в интересах учредителя управления или бенефициара, и т.п.

К сожалению, российский законодатель не объясняет, что означает термин «управление». Напротив, упоминая «любые фактические и юридические действия» в п. 2 ст.1012 ГК, законодатель расширяет предмет данного договора бескрайним образом, способствуя тому, что в обороте предмет договора доверительного управления имуществом понимается плохо (встречаются услуги по охране имущества, аренда недвижимости, договоры о содержании общежитий, агентирование по управлению бизнес-центрами, поручение на взыскание дебиторской задолженности, оформленные как управление имуществом).

Несмотря на ведущиеся в литературе споры, предлагается ограничивать предмет доверительного управления только управлением в узком смысле этого слова, а именно сохранением и преумножением имущественной ценности, вручённой управляющему учредителем управления. Этот подход зарекомендовал себя в германском праве66, и он же безраздельно господствует на российском рынке ценных бумаг; по этой модели строятся отношения в паевых фондах или негосударственных пенсионных фондах67.

На этом основании можно говорить о неподлинном управлении имуществом в тех случаях, когда в «управление» передаётся недвижимое имущество для организации эффективной работы с арендаторами (это вполне можно делать по агентскому договору) или пакет акций для организации надлежащего управления предприятием.

Подлинное управление имуществом присутствует в тех случаях, когда, передав в управление деньги или ценные бумаги одного вида, хозяин дела определяет стратегию дальнейшего вложения (в рисковые активы для получения высокого дохода, вложение в ликвидные активы, вложение в

66Егоров А.В. Управление имуществом, зарубежный опыт: Германия // «Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации», 2001, № 9.

67Зайцев О.Р. Договор доверительного управления паевым инвестиционным фондом. М.: Статут, 2007.

41

высоконадёжные активы) и посредник далее перебрасывает ценность, которая заключается в первоначальном предмете управления, в новые активы, если того требует сложившаяся рыночная ситуация (продаются неперспективные ценныебумаги, покупаютсядругиеит.п.). Темсамым учредительуправления использует знания и умения посредника в своих интересах, а посредник извлекает из этих знаний и умений прибыль, не вкладывая собственный капитал.

При этом слово «доверительное» в фразе «доверительное управление имуществом» не несёт в себе особой юридической нагрузки и поэтому безболезненно может быть исключено из данной формулы (по крайней мере в учебных целях).

Точно так же не оправдала себя модель треугольника (учредитель – управляющий – выгодоприобретатель), заложенная в качестве основы в модель договора. Возможно, такая модель была характерна в Средние века, при убытии рыцарей воевать за святую землю, но в современной действительности она практически не встречается.

Законодательсоздалдостаточнозапутанноерегулированиевотношении того, у кого возникают обязательственные права и обязанности по сделкам, заключаемым доверительным управляющим.

Континентальному праву известны две модели: либо сделка заключается от своего имени (комиссионная модель), либо от чужого (представительская модель). Доверительное управление демонстрирует смешанную модель, которая многих вводит в заблуждение. С одной стороны, управляющей действует от своего имени и это намекает на его комиссионный характер. С другой стороны, он обязан прибавить две буквы к своей подписи («Д.У.»), и если он так не сделает, то только тогда наступят последствия такие же как для комиссионера, т.е. управляющий сам будет обязываться по сделке (см. п. 3 ст.1012 ГК). Поэтому правомерен вопрос: если управляющий добавил буквы «Д.У.» к своей подписи, он остался комиссионером или он стал представителем (чей представляемый – учредитель управления - чем-то отдалённо напоминает фигуру названного, но не раскрытого принципа в англо-американском агентировании)?

Выбор в пользу представительской модели усиливается правилами п.2

ст.1020 ГК: «Права, приобретенные доверительным управляющим в результате действий по доверительному управлению имуществом, включаются в состав переданного в доверительное управление имущества. Обязанности, возникшие в результате таких действий доверительного управляющего, исполняются за счет этого имущества».

Если права включаются в состав управляемого имущества, значит, эти права никак не принадлежат самому управляющему (мы помним, что в

42

комиссионной модели они принадлежат именно посреднику). По поводу обязанностей закон высказывается очень непонятно, поскольку они могут исполняться за счёт иного имущества, находящегося в управлении, как в том случае, если обязанное лицо управляющий, так и в случае, если таким лицом признаётсяучредительуправления. Нопосколькуследуетидтиотпротивного: нельзя допустить, чтобы права по сделке жили одной жизнью, а обязанности другой, - тообязанностипосделкедолжнывозникатьвтомжелице, вкотором возникают права по ней. Т.е. в лице учредителя управления. Таким образом, в случае сделки, совершённой доверительным управляющим, мы имеем все признаки гражданско-правового представительства. Именно в таком ключе высказываются некоторые учёные, чьё мнение в данном вопросе следует поддержать68.

При такой трактовке доверительного управления имуществом как договора, порождающего полномочия управляющего, открывается возможность для применения норм о представительстве к действиям доверительногоуправляющего(овыдаче, проверке, отзывеполномочийидр.). В частности, если в управлении находятся акции и необходимо принять участие в собрании акционеров, доверительный управляющий голосует от имени собственника акций. И далее, если есть основания, он оспаривает принятое решение также от имени собственника акций. Если в доверительное управление передано имущественное право, управляющий мог бы предъявлять его к платежу или распоряжаться им от имени учредителя управления69. Предъявляя вексель, находящийся в управлении, к платежу, доверительный управляющий так же действует от имени векселедержателя.

В тех случаях, когда речь идёт о регистрации в реестре права доверительного управления как обременения недвижимого имущества, в действительности должна идти речь не об обременении (сопоставимом с арендой и т.п.), а об особом способе фиксации полномочий представителя.

Законодатель устанавливает также довольно сложную процедуру поиска ответчика по обязательствам перед третьим лицом (п.3 ст.1022 ГК). Сначала взыскание обращается на имущество, находящееся в управлении, далее на личное имущество доверительного управляющего (кажется, в этом случае законодатель забывает про то, что он фактически сделал управляющего представителем; личная же ответственность представителя перед третьим лицом общими правилами о представительстве не допускается) и лишь потом на прочее имущество учредителя управления (справедливо, если модель представительская, и не справедливо, если онакомиссионная, т.к. комитентне отвечает по долгам, принятым на себя комиссионером, за исключением случаев банкротства последнего).

68Зайцев О.Р. Указ. Соч.

69Если практика не допускает такую возможность, она часто склоняется к тому, что доверительное управление имущественными правами невозможно в принципе. См.: Багаев Я.Я. У компании есть право требования по дебиторской задолженности. Почему эффективна конструкция доверительного управления // Арбитражная практика. 2014. № 12. С.56-65.

43

Довольно сильно из канвы доверительного управления как института ведения чужого дела выбивается правило п.2 ст.1018 ГК о том, что на имущество, переданное в доверительное управление, не может быть обращено взыскание по долгам учредителя управления (хозяина дела). Данный подход не типичен для сделок ведения чужого дела. Заключение договора поручения или договора комиссии в отношении определённого товара никогда не препятствует кредиторам доверителя или комитента обратить взыскание на указанный товар ранее, чем он будет продан третьему лицу. Когда законодатель предусмотрел в п.2 ст.1018 ГК иное решение для доверительного управления, он нарушил, по-видимому, догматические основы посредничества, и это привело на практике к злоупотреблениям70. Высший Арбитражный Суд Российской Федерации даже посвятил проблеме доверительного управления отдельный пункт в обзоре по злоупотреблению правом71.

Также если разделять взгляд на доверительное управление имуществом как на посредническую сделку, не может возникать вопроса о том, вправе ли собственник вещи, переданной в управление (хозяин дела), произвести её отчуждение самостоятельно. Разумеется, может. Он нарушит тем самым свои обязанности перед управляющим, но сделка, совершённая им, будет действительной. Темне менее, в литературеможно встретить и другиемнения на этот счёт.

70Свиридов А.В. Должник спрятал имущество при помощи доверительного управления. Сможет ли кредитор обратить на него взыскание // Арбитражная практика. 2014. № 9.

71См. п.10 Обзора практики применения арбитражными судами статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации (информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от

25.11.2008 № 127).

44

Особенности договора транспортной экспедиции

Договор транспортной экспедиции исторически произошёл из договора комиссии, поскольку представлял собой его разновидность, сосредоточенную на сделках перевозки. Как типичный комиссионер занимался заключением сделок купли-продажи, так экспедитор занимался заключением сделок (организацией) перевозки груза. Историческую связь с договором комиссии можно проследить на примере Германского торгового уложения, в котором договор экспедиции до недавнего времени регулировался сразу после договора комиссии.

Впоследствии «перевозочная» составляющая в договоре транспортной экспедиции победила, а комиссионное происхождение экспедиции, повидимому, подзабылось, в результате чего транспортная экспедиция по месту расположения в ГК ориентирована на договор перевозки и следует сразу за ним. Крометого, вкодексенетпрямогоуказаниянато, чтокданномудоговору могут применяться какие-либо правила о договоре комиссии. Вместе с тем упоминается доверенность, предполагающая действие экспедитора от чужого имени (п.2 ст.802 ГК). С доверенностью же тесно связан договор поручения, и таким образом некоторая связь транспортной экспедиции с договорами на ведение чужого дела всё же прослеживается. Тем более эта связь становится очевидной, если внимательно посмотреть на предмет услуг, оказываемых экспедитором, - в них может входить заключение договора перевозки от своего (комиссионная модель) или от чужого (представительская модель) имени.

Очевидно, что, когда экспедитор заключил сделку перевозки от имени клиента, у него могут возникнуть расходы, подлежащие возмещению клиентом (может быть, сам экспедитор внесёт провозную плату от имени клиента). Эти расходы подлежат возмещению, и в этом можно усматривать явный признак, роднящий экспедицию с комиссией и поручением и подводящий её под понятие ведения чужого дела (пли посредничества в транспортной сфере).

Основу для возмещения указанных расходов создаёт п.1 ст.801 ГК, где говорится о действиях экспедитора за счёт клиента. Ещё более чётко о возмещении расходовговоритсяв п. 2 ст. 5 Федерального законаот 30.06.2003 г. № 87-ФЗ «О транспортно-экспедиционной деятельности»: Клиент в порядке, предусмотренном договором транспортной экспедиции, обязан уплатить причитающееся экспедитору вознаграждение, а также возместить понесенные им расходы в интересах клиента.

45

Вместе с тем далеко не все аспекты посреднической деятельности достаточно урегулированы в главе 41 ГК, посвящённой договору транспортной экспедиции, а также в специальном законе о транспортноэкспедиционной деятельности. Вопросы вызывают обязанности экспедитора по предоставлению отчётов о выполнении поручения клиента, по возможности и порядку передоверия исполнения поручения третьему лицу, обязанности клиента по выдаче доверенности экспедитору, по наделению его средствами, необходимыми для исполнения поручения, и т.п.

Вместе с тем такое регулирование в достаточном объёме представлено в нормах гл.49 ГК о договоре поручения. Именно эти нормы и должны применяться судами в подобном случае, несмотря на молчание закона о возможности такого субсидиарного применения. Однако недостаток законодательной техники, о котором идёт здесь речь, не должен препятствовать справедливому решению споров.

Рассмотрим внутреннее противоречие, содержащееся в определении договора транспортной экспедиции, подробнее. Согласно п.1 ст.801 ГК «По договору транспортной экспедиции одна сторона (экспедитор) обязуется за вознаграждение и за счет другой стороны (клиента-грузоотправителя или грузополучателя) выполнить или организовать выполнение определенных договором экспедиции услуг, связанных с перевозкой груза.

Договором транспортной экспедиции могут быть предусмотрены обязанности экспедитора организовать перевозку груза транспортом и по маршруту, избранными экспедитором или клиентом, обязанность экспедитора заключить от имени клиента или от своего имени договор (договоры) перевозки груза, обеспечить отправку и получение груза, а также другие обязанности, связанные с перевозкой».

Прежде всего, необходимо разобраться, что такое «услуги, связанные с перевозкой груза». Если вкладывать в этот оборот подлинно экспедиторское значение – как заключение договора перевозки в интересах и за счёт клиента, - то всё становится на свои места. Но если вкладывать в это понятие собственно перевозку, то получается, что возможен договор экспедиции, по которому экспедитор должен выполнить саму перевозку. Столь же многозначными являются слова «организовать перевозку груза» из второго абзаца п.1 ст.801 ГК. Если понимать под ними собственно перевозку, то договоры перевозки и экспедиции смешиваются без возможности их разграничения. Если понимать под этими словами фактическое посредничество(поискперевозчикаисведениеегосклиентомдлязаключения между ними прямого договора перевозки), то экспедиция сохраняется как нормальный посреднический договор.

46

Ситуацию усугубляет п.2 той же статьи, согласно которому правила главы о транспортной экспедиции распространяются и на случаи, когда в соответствии с договором обязанности экспедитора исполняются перевозчиком. Совершенно очевидно, что по определению не может существовать такой ситуации, когда перевозчик исполняет подлинно экспедиторские услуги – заключает договор перевозки с самим собой от своего имени или от имени клиента. Данную норму следует толковать строго ограничительно, а именно понимать под услугами экспедитора только дополнительные услуги экспедитора, не образующие существо данного договорного типа, такие как «получение требующихся для экспорта или импорта документов, выполнение таможенных и иных формальностей, проверка количества и состояния груза, его погрузка и выгрузка, уплата пошлин, сборов и других расходов, возлагаемых на клиента, хранение груза».

Вместе с тем, даже такие неточности, допущенные в современном законодательстве, не могут повлиять на правовую природу договора. Транспортная экспедиция является примером посреднической операции, и именно через призму посредничества нормы о транспортной экспедиции должны толковаться судами. Если экспедитор заключит договор перевозки от своего имени, к его отношениям с клиентом следует применять правила о договоре комиссии; если от чужого имени – правила о договоре поручения.

При этом следует учитывать одно немаловажное обстоятельство. Очень часто оказанием экспедиционных услуг занимаются компании, которые располагают собственным парком перевозочных средств. Поэтому нередко, называя договор экспедиционным, в действительности стороны заключают именно договор перевозки. Однако при этом они продолжают называть сторону, которая обеспечивает доставку груза, экспедитором, порождая правовую путаницу.

Договоры перевозки и транспортной экспедиции отличаются друг от друга так же, как отличаются договоры комиссии и купли-продажи. В последнем случае, если сторона гарантирует оплату товара (это результат действий), а не приложение максимальных усилий по его реализации с передачей выручки (если она будет), то заключён договор купли-продажи. В первом случае, если сторона гарантирует доставку товара (договор перевозки оформляет обязательство результата), а не приложение максимальных усилий по поиску третьего лица, которое осуществит реальную перевозку, то налицо договор перевозки, а не транспортной экспедиции.

Поскольку обязательство экспедитора, как и любого иного посредника, сводится к приложению максимальных усилий (поиск перевозчика, подбор оптимального тарифа и т.п.) и он ведёт чужое дело, постольку он не может

47

гарантировать доставку товара в пункт назначения. Если товар погиб по вине перевозчика, экспедитор должен собрать необходимые доказательства и передать клиенту права требования к данному перевозчику (такие правила отсутствуют в главе 42 ГК, но их в порядке аналогии можно применять со ссылкой на п.2 ст.993 ГК).

Напротив, имеющиесявГКправила(ч.2 ст.803) порождаютвпечатление о том, что отношения между экспедитором и перевозчиком строятся по модели, напоминающей субподряд: экспедитор принимает на себя обязательство гарантировать доставку груза, а если неисполнение этого обязательства произошло по вине перевозчика, то экспедитор отвечает так же как он. На самом деле в подобной ситуации (если в неисполнении виновен перевозчик) экспедитордолженосвобождатьсяотответственности(он– лицо, ведущее чужое дело за чужой счёт и значит не принимающее на себя риска, присущего данному делу). Судебная практика на сегодняшний день разделиласьнадвалагеря– тех, ктопридерживаетсябуквальноготекстаст.803 ГК, и тех, кто применяет кодекс по его смыслу в соответствии с природой транспортной экспедиции как посредничества (с выведением этой природы из ст.801 ГК).

48