Структура обязательственного отношения: наработки германской доктрины и их применимость в России
А.В. Егоров,
кандидат юридических наук, профессор кафедры гражданского права РШЧП, действительный государственный советник юстиции 3-го класса, заместитель руководителя аппарата ВАС РФ
Как известно, обязательственное отношение (обязательство в широком смысле) представляет собой совокупность правовых отношений между должником и кредитором. Оно состоит из одного или нескольких обязательств в узком смысле как простейших отношений «должник – кредитор». Структура обязательственного отношения хорошо разработана в германской теории, к которой мы и обращаемся.
Во-первых, в обязательственном отношении выделяются обязанности по предоставлению (Leistungspflichte). Именно эти обязанности упомянуты в § 241 ГГУ как единственное содержание обязательства в узком смысле. Это обязанность уплатить деньги, выполнить работы, оказать услуги и т.п., а также обязанность воздерживаться от определенного действия (так называемое отрицательное обязательство).
Только этим обязанностям корреспондирует Forderung (право требования)1.
Внутри данной группы обязанностей могут быть проведены разные классификации: на первичные и вторичные, на главные и дополнительные, на полноценные (пользующиеся исковой защитой) и неполноценные (натуральные) и пр.
Для российского читателя важно понимать, что ключевым для германского закона является термин Leistung. Этот термин сложно перевести на русский язык. Наиболее адекватный перевод, на наш взгляд, – «предоставление». Поэтому обязанность совершить Leistung нами ниже передается как обязанность по предоставлению. Мы понимаем, что это непривычно для российского юриста, поскольку наша доктрина и язык не оперируют подобного рода понятиями – у нас используется более абстрактный (а значит, менее понятный) термин «обязанность». Германская же система более сложная, она выделяет разные виды обязанностей и стремится каждому виду дать свое наименование. На наш взгляд, это правильно. Притом, что это сложнее воспринимать, тем не менее удается избежать путаницы, а это важнее, чем кажущаяся простота и красота слога.
Именно в этой связи имеющиеся переводы ГГУ на русский язык страдают неполнотой. В погоне за красотой слога и доступностью текста для российского читателя слово Leistung и однокоренные слова переводятся как «исполнение», а не как «предоставление». В результате тонкость германской системы человек, не владеющий языком оригинала, уловить не может. И это притом, что для российского слова «исполнение» немецкий язык имеет аналог – Erfüllung.
Еще одна особенность германского права, позволяющая лучше понять различие этих терминов, заключается в следующем. Германские юристы, как правило, не используют оборот «ненадлежащее исполнение», для них возможно только одно исполнение – надлежащее. Предположим, должник передает кредитору нечто (товар). Налицо предоставление (Leistung). Если соблюдены все модальности исполнения (надлежащее время, место и т.п.), обязательство исполнено. Налицо исполнение (Erfüllung) обязательства, влекущее его прекращение. Если же в товаре обнаружены недостатки, то предоставление по-прежнему налицо, но исполнения нет. Точно так же, если должник товар передал, но договор оказался ничтожным, т.е. не породил договорного обязательства, то предоставление было, но внедоговорное, оно возвращается по правилам о неосновательном обогащении. Исполнения же договорного обязательства, разумеется, не было (за отсутствием такового).
Во-вторых, в обязательственном отношении уже достаточно давно германская теория выделяет поведенческие (Ларенц), или охранительные (Штоль, Канарис), обязанности.
Охранительные обязанности урегулированы в абз. 2 § 241 ГГУ после принятия Закона о реформе обязательственного права (2002), а до включения в законодательство были выработаны наукой и судебной практикой и признаны в качестве обычного права.
Они могут быть урегулированы законом, как, например, в абз. 2 § 311 ГГУ (установление договорных отношений и т.п.), или действовать в качестве обычного права, как в случае с договором, который имеет защитное действие в пользу третьих лиц; применяться для всех договоров определенного типа (исходя из добросовестности (§ 242 ГГУ)) или для конкретного договора в результате его расширительного истолкования в соответствии с § 157 ГГУ.
Применительно к поведенческим (охранительным) обязанностям речь идет не о задолженном предоставлении, а о том, чтобы защищать права и прочие правовые блага противной стороны. Предмет их защиты – личные интересы (Intergritätsinteressen), т.е. лично-правовой и имущественно-правовой status quo стороны. Объем и содержание этих обязанностей зависит от цели соответствующего договора, обыкновений и требований честного делового оборота.
При установлении переговоров о заключении договора и при вовлечении третьих лиц в защитную сферу действия договора поведенческие обязанности становятся единственным содержанием обязательства. Впоследствии при их нарушении в обязательственном отношении (обязательстве в ш.с.) могут дополнительно образоваться обязанности по предоставлению (как правило, в виде возмещения убытков).
Примеры, когда нарушение поведенческих обязательств порождает преддоговорную ответственность: человек поскользнулся на шкурке банана, валяющейся в магазине, упал и получил повреждение здоровья; клиент приехал в офис для заключения договора, но ему пришлось ждать несоразмерно долго, вследствие чего он опоздал на деловые переговоры и понес убытки.
Примеры защитного действия в пользу третьих лиц: таксист заключил договор перевозки с отцом семейства, но при ДТП, совершенном по вине таксиста, пострадали другие члены семейства, например жена. В данном случае ей будет принадлежать не только деликтное, но и договорное притязание в отношении виновника. В Германии это актуально ввиду ограничительно сформулированного деликтного права, о чем не устают повторять германские юристы.
Существуют и особые постдоговорные поведенческие обязанности: не допускается совершать любые действия, которые лишат другую сторону исполненного договора преимуществ, полученных по договору, или будут препятствовать достижению договорной цели. Например, после продажи земельного участка нарушением со стороны продавца, порождающим его ответственность, может считаться то, что он застроит оставшийся у него земельный участок, хотя это не предполагалось, или не возложит на своего правопреемника аналогичную обязанность воздерживаться от застройки. К этой же группе относятся обязанности воздержаться от конкуренции или обязанность арендодателя обеспечить сохранность вещей арендатора, оказавшихся у него по окончании договора2.
Итогом развития германской доктрины обязательственного права на протяжении XX в. стало положение, при котором во время реформы обязательственного права законодатель просто не мог пройти мимо поведенческих (охранительных) обязанностей. Ныне (с 2002 г.) они закреплены в абз. 2 § 241 ГГУ.
Надо также понимать, что классификация обязанностей в обязательстве (в ш.с.) на обязанности по предоставлению и поведенческие обязанности не является строгой и бесспорной. Ей традиционно следуют многие учебники по германскому праву, но раздаются и голоса, свидетельствующие о необходимости внесения в эту теорию некоторых корректив.
Таким образом, разумно считать, что обновленное обязательственное право Германии в целом стремится к тому, чтобы отказаться от взаимоисключающего характера категорий охранительных обязанностей и обязанностей по предоставлению. Как эвристические понятия, они содержат в себе определенную функцию, поскольку помогают описать типичную целевую направленность отдельных обязанностей. Однако их дальнейшее описание как строго догматических категорий исключается уже ввиду их неотграниченности друг от друга, что явно проявляется благодаря реформе обязательственного права. Кроме того, строгое догматическое разграничение обязанностей по предоставлению и охранительных обязанностей может приводить к весьма проблематичным результатам, если, например, ввиду существенных различий в предмете охраны применяются различные стандарты ответственности3.
В-третьих, в обязательственное отношение включаются преобразовательные права (обычно в России именуемые секундарными правами)4. К ним относятся право на отказ от договора или его расторжение в судебном порядке, право выбора, принадлежащее должнику или кредитору в альтернативном обязательстве5, право на зачет встречного однородного требования.
В-четвертых, в обязательственном правоотношении выделяют особые обязанности. Германская наука предпочитает использовать для них специальный термин «долженствование» (Obliegenheit), чтобы подчеркнуть их иную природу по сравнению с обязанностями по предоставлению или поведенческими обязанностями6. Чаще всего на русском языке эти обязанности называются «кредиторские».
На каждой группе обязанностей, входящей в состав обязательства как «комплексного единства», необходимо остановиться отдельно.