учебный год 2023 / Назариков. Причинно-следственная связь в контексте деликтной ответственности_OPTIMIZED

Аспекты причинно-следственной связи в контексте деликтной ответственности

вим, что два охотника по небрежности сделали два выстрела и попали в двух путников. Установить, кому чья пуля досталась, невозможно.

Первая особенность данного казуса – каждый из двух сопричинителей определенно причинил ущерб либо С, либо D. Неопределенность, присущая классическому примеру с альтернативной причинностью (кто же – А или В – явился причиной вреда), здесь отсутствует. Остается лишь вопрос, кто и в каком размере должен отвечать перед потерпевшими. Вторая особенность – каждый из ответчиков причинил ущерб как минимум одному из потерпевших. Сложность лишь в том, что ни один из причинителей не может быть привязан к конкретному потерпевшему.

Можно предположить, что рассматриваемый аспект альтернативности порождает ровно те же проблемы, что и были рассмотрены ранее,

ипридерживаться нужно следующего алгоритма: А и В альтернативно рассматриваются как причины возникшего ущерба относительно С. Ровно такую же матрицу мы применяем к D. Останавливаясь на данном аспекте, Х. Коциоль подмечает, что, например, Австрия

иГермания исходят из солидарной ответственности, PETL в свою очередь – из долевой каждого сопричинителя перед каждым потерпевшим. Сам автор в указанных выше особенностях видит основание для исключения солидарной ответственности сопричинителей перед потерпевшими и соответственно возможности разрешения вопроса через инструментарий ответственности в долях1. Такой вывод представляется совершенно обоснованным. Следует лишь добавить, что деликвенты отвечают перед каждым из потерпевших в равных долях. Это позволяет избежать диспропорции в правовой позиции потерпевших2 и равномерно распределить риски неплатежеспособности причинителей вреда.

Приведенные рассуждения находят также свое практическое применение в так называемых делах о массовых деликтах, когда как на стороне причинителя вреда, так и на стороне потерпевшего может участвовать большое количество субъектов. В качестве примера можно привести дело Sindell v. Abbott Laboratories, рассмотренное Верховным судом Калифорнии3. Аналогичные по фабуле казусы попали в высшие

1  Автор также отсылает к работам Seyfert «Mass Toxic Torts», а также Müller «Wahrscheinlichkeitshaftung», которые придерживаются аналогичной позиции.

2  Вред, причиненный одному, может существенно превышать вред, причиненный другому.

3  Некоторые авторы видят в решении по данному делу шаг на пути ослабления требования причинности после упоминавшегося дела Summers v. Tice. См., например: Бог-

167

С.В. Назариков

судебные инстанции Франции и Голландии1, решения по которым, однако, поддержали солидарную ответственность. Среди юридического сообщества они получили условное название «DES-дела». Обстоятельства дел примерно одинаковы и сложились следующим образом. По рецепту врачей женщины в 1940-1960-х годах, будучи в положении, употребляли таблетки, содержащие DES-компонент (диэтилстилбестрол), предотвращающие преждевременные роды. Как оказалось в итоге, данный компонент был вреден для эмбриона. Дети рожениц страдали бесплодием, а по женской линии проявился высокий риск рака шейки матки. Требование было предъявлено к нескольким компаниям из большого числа организаций, специализирующихся на производстве препаратов. Однако потерпевшие не могли доказать, лекарства какого производителя принимали их мамы за много лет до подачи иска. Именно в этом заключалась специфика данной категории споров: на роль деликвентов претендовали сразу несколько компаний.

Все три суда пришли к выводу об ответственности производителей препаратов, однако с разными мотивировками. Верховный суд Голландии привлек производителей к солидарной ответственности, отметив, что выполнены условия ст. 6:99 ГК Голландии, а именно: а) ответчики-производители выпускали DES в оборот в соответствующий период, чем совершали противоправные действия; б) другие производители (не участвовавшие в деле) занимались тем же самым и так же совершали противоправные действия; в) истец пострадал от приема препарата, однако установить конкретного производителя невозможно. Если данные условия выполнены, то оснований не привлекать к ответственности фабрики не имеется до тех пор, пока это станет неприемлемо с позиции разумности при определенных обстоятельствах. Верховный суд Калифорнии привлек к ответственности производителей в долях, пропорциональных тем, которые компании занимали на рынке. Кассационный суд Франции в свою очередь создал опровержимую презумпцию, что каждый из ответчиков в таком случае должен доказать, что его продукт не мог причинить вред здоровью, но тем не менее привлек ответчиков к солидарной ответственности.

В России казусов подобного масштаба нам не известно, но примерно схожие обстоятельства сложились в деле № 4г/5-4913/12, рас-

данов Д.Е. Справедливость и вопросы установления причинно-следственной связи в судебной практике. C. 427.

1  Об этом подробнее см.: Van Dam С. European Tort Law. 2nd ed. Oxford: Oxford University Press, 2013. P. 333.

168

Аспекты причинно-следственной связи в контексте деликтной ответственности

смотренном Московским городским судом, на что обращал внимание Д.Е. Богданов в своей статье1. Лицо приобрело у индивидуального предпринимателя мебель, уровень формальдегида в которой превышал норму в 16,3 раза. В результате этого у двух несовершеннолетних детей покупателя неоднократно случились приступы обструктивного бронхита. По заключению Роспотребнадзора, мебель не подлежала использованию в жилых помещениях. Суд отказал в удовлетворении исковых требований, указав, что потерпевшие не представили доказательств наличия причинной связи между опасными свойствами мебели и состоянием здоровья детей. Такое решение, вне всякого сомнения, заслуживает критики. Однако рассуждения о возможности возложения ответственности могут наткнуться на некоторые возражения. По сути ответственность производителя в таких делах очень сильно начинает напоминать строгую, которая ввиду своей специфики в обязательном порядке должна быть предусмотрена законом. Использование процессуального механизма перекладывания бремени доказывания ведет ровно к тем же последствиям: с трудом представляется возможным, а скорее видится невозможным доказать, что препарат (компонент) не имел негативного воздействия на состояние здоровья. Несмотря на привлекательность данного подхода, оправдывается ли обход материального закона процессуальными средствами? В то же время вряд ли можно отрицать справедливость принятых решений. Тем не менее, придерживаясь заданной в начале изложения логики, представляется правильным говорить о долевой ответственности в таких делах.

1.3.3. Кумулятивная причинность

Кумулятивная причинность возникает в том случае, если два одновременно происшедших события претендуют на то, чтобы быть причиной наступивших последствий. В качестве примера можно привести случай, когда два поставщика срывают поставку комплектующих, равно необходимых для производства некоего товара. Другим примером может служить казус, когда два недалеко находящихся друг от друга завода (производства) производят сброс вредных веществ в реку, что неизбежно влечет за собой гибель водных ресурсов.

Несмотря на то что в таких случаях ни одно из рассматриваемых причинно-относимых условий не отвечает conditio sine qua non признаку, было бы несправедливым отказать потерпевшему в требованиях

1  Богданов Д.Е. Справедливость и вопросы установления причинно-следственной связи в судебной практике.

169

С.В. Назариков

к каждому из сопричинителей только лишь на этом основании. Такая позиция разделяется большинством развитых правопорядков.

Вотличие от классического подхода к альтернативной причинности

вчасти возложения долевой ответственности при кумулятивной причинности ответственность бесспорно должна возлагаться солидарная, поскольку каждого из событий самого по себе достаточно для возникновения таких же последствий. По мнению Ф. Быдлински1, наличие солидарной ответственности в делах с кумулятивной причинностью не означает, что исключается необходимость установления причинности, она просто несколько видоизменяется: необходимое условие замещается достаточным, т.е. каждое из двух событий является таковым для наступления вреда. Это, пожалуй, категория дел, меньше всего порождающая споры ввиду очевидности разрешения казусов и политико-правовых аргументов.

1.3.4. Опережающая причинность (overtaking cause, überholenden Kau-

salität)

Опережающая причинность подразумевает, что событие А реально причинило ущерб, который по прошествии некоторого времени все равно бы наступил в результате события В, безотносительно А. В качестве примера можно привести случай, когда автомобиль А врезается в автомобиль В. Через некоторое время в автомобиль В врезается автомобиль С. Или, например, случай, в котором пациент в результате проведенной операции лишается зрения. Однако так или иначе больной все равно стал бы слепым. В упомянутых делах последствия неизбежны, несмотря на действия деликвента. Может ли деликвент в таком случае апеллировать ко второму событию, которое само по себе является достаточным условием для наступления вреда, и ставить вопрос об исключении своей ответственности полностью либо в части? Собственно, решение проблемы ответственности бродило между двумя крайностями: от полного исключения из цепочки событий опережающей причины до признания того факта, что не принимать во внимание последующие после действий деликвента обстоятельства, но возникшие до момента обращения за защитой потерпевшего в суд, невозможно.

Conditio sine qua non формула не видит в первом событии причину возникшего вреда. Но и нельзя отрицать, что первый автомобиль или

1  Bydlinski F. Causation as a Legal Phenomenon / L. Tichý (ed.). Causation in Law. Prague: IFEC, 2007.

170

Аспекты причинно-следственной связи в контексте деликтной ответственности

небрежные действия врача лежат в основе последствий до того момента, пока не наступает второе событие. Собственно, такой позиции

витоге и стали придерживаться в теории и практике, хотя она, по замечанию Б. Маркезиниса1 и Х. Коциоля, была наиболее дискутируемой на фоне остальных осложненных случаев причинности2.

Ф.Быдлински, например, видит в опережающей кумулятивную причинность, просто растянутую во времени. До момента наступления второго события первое рассматривается им как обычное и необходимое условие, относимое на первого сопричинителя3. Собственно, им же и предложена идея, что сопричинители до тех пор, пока они могут рассматриваться как причины наступивших последствий, должны нести солидарную ответственность. На одну особенность обращает внимание Х. Коциоль. Им отмечается, что второй причинитель вреда может быть привлечен к ответственности, если им выполнен полный состав гражданского правонарушения. В том случае, если первым из причинителей вещь как таковая была уничтожена, в действиях потенциального второго причинителя отсутствует признак противоправности. Таким образом, следует прийти к выводу, что последующее событие может приниматься во внимание только в том случае, если вещь не была уничтожена.

По-разному решаются казусы, в которых за второе событие никто не отвечает, т.е. оно произошло случайно. Сравним ситуации, в которой достоверно известно, что лицо утратило трудоспособность

врезультате ДТП, и в которой трудоспособность лица была утрачена

врезультате события, происшедшего после ДТП, но ровным счетом никак не связано с ним, например инсульта. Очевидно, что возлагать на деликвента ответственность за второе событие во втором случае очень сомнительно, поскольку потерпевший в таком случае ставится

вболее выгодное положение4. Однако, например, французские суды так не думают, вменяя в вину деликвенту последствия безотносительно характера второго события5. В подобного рода случаях следует согласиться с позицией немецких и английских судов, которые видят ответственность деликвента только до наступления второго события, но с небольшой поправкой Х. Коциоля. Профессор настаивает на том, что применительно к случайно происшедшему событию потенциальную

1  Markesinis B. Op. cit. P. 106.

2  Koziol H. Basic Question of Tort Law from a Germanic Perspective. P. 163. 3  Ibidem.

4  См., например, дело Jobling v. Associated Dairies Ltd.

5  См.: Van Dam C. Op. cit. P. 335.

171

С.В. Назариков

причинность следует обсуждать только в том случае, когда существовала высокая вероятность материализации риска наступления такого события. Иными словами, если противоправное поведение деликвента порождало высокий риск наступления неблагоприятных последствий в сфере потерпевшего, то оправданно возложение на него последствий, даже если они относились к сфере потерпевшего1.

Ф. Быдлински отмечает, что дела с опережающей причинностью, как правило, не создают каких-либо трудностей, при условии возможности объективной оценки вреда в период времени с момента наступления первого события до наступления второго. А в случае, как мы уже отметили, полной гибели вещи второе событие вообще игнорируется. Исходя из таких рассуждений он приходит к выводам, которые, как указывает Х. Коциоль, не желает признавать: благодаря тому, что возможен минимальный временной промежуток между первым и вторым событием, 1) если мы исходим из кумулятивной причинности, то речь начинает вестись о солидарной ответственности обоих причинителей вреда; 2) если мы исходим из опережающей причинности, то ответственность второго лица исключается. Однако такой подход критиковался в литературе в том, как он соотносится с кумулятивной причинностью2. Частичное решение возникшей задачи выдвинул сам Х. Коциоль, предложив считать риск в качестве фактора, снижающего ценность вещи: если на момент наступления первого события существовал высокий риск наступления второго события, то вопрос о возможной дальнейшей судьбе вещи не возникает. Ценность вещи снижается. Таким образом, оба сопричинителя начинают отвечать признакам причины, что дает возможность говорить об их солидарной ответственности за наступившие последствия.

Однако в качестве недостатка данного подхода стоит отметить его акцентирование на реальном ущербе, оставляя в стороне вопрос упущенной выгоды. В этом смысле определенный интерес вызывает решение, предложенное профессором К. Ларенцом3. Он различает ущерб, причиненный прямо защищаемым законом интересам (абз. 1 § 823 BGB, Objektschaden), и последующие потери. Применительно к Objektschaden о гипотетической причине речь не идет, поскольку

1  Пожалуй, здесь стоит вести речь исключительно об умышленном противоправном поведении.

2  Koziol H. Basic Question of Tort Law from a Germanic Perspective. P. 166. Автор приводит в качестве примера работу Raber «Fragmente zum allgemeinen Teil des Haftpflichtrechts».

3  Larenz K. Lehrbuch des Schuldrechts. Bd. I. München: Verlag C.H. Beck, 1987. § 30. S. 523–530.

172

Аспекты причинно-следственной связи в контексте деликтной ответственности

событие происходит здесь и сейчас, т.е. последующее событие во внимание не принимается. Но если речь идет о последующих убытках, то решение ровно противоположное.

Таким образом, единого подхода к решению проблематики опережающей причинности доктрина не выработала. Из предложенных учеными решений позиция Х. Коциоля относительно реального ущерба представляется убедительной. Если руководствоваться одной из целей деликтной ответственности – превенцией неправомерного поведения, то следует исходить из презумпции ответственности обоих причинителей, которой, однако, не чужды исключения. Первое – ответственность второго деликвента исключается, если объект после первого события утратил свою ценность. Второе – размер ответственности первого деликвента обсуждается, если существовал высокий риск наступления второго события, уничтожившего объект (вряд ли можно говорить о полном исключении ответственности, поскольку нельзя списывать со счетов противоправное поведение деликвента и опять же превентивную цель деликтного права). Третье – при решении вопросов упущенной выгоды в результате действий первого деликвента всегда принимается во внимание второе событие.

Подводя итог первому разделу, стоит отметить, что приведенные подходы можно считать устоявшимися в западной практике относительно вопросов причинно-следственной связи. Несмотря на присущие conditio sine qua non формуле недостатки, она является основным способом установления причинной связи между действием деликвента и неблагоприятными последствиями в имущественной сфере потерпевшего. Однако полезность и эффективность формулы продолжают на протяжении длительного времени обсуждаться среди научного сообщества: кто-то видит ее самодостаточным механизмом, не требующим дополнительного юридико-правового инструментария, кто-то предлагает ей замену достаточно непростыми тестами по выявлению причинности, кто-то хочет вообще отказаться от нее за ненадобностью. Некоторые из этих теорий мы рассмотрим далее.

2.Теоретические взгляды на причинно-следственную связь

вконтексте деликтного права

Как мы увидели, подход к установлению причинности, основанный на применении conditio sine qua non формулы, может свидетельствовать о том, что поступок ответчика явился причиной убытков истца в том смысле, что он являлся необходимым условием либо способствовал

173

С.В. Назариков

их возникновению. Но может ли ответчик быть привлечен к ответственности за слишком отдаленные либо косвенные последствия своего поступка исходя из максимы causa causae est causa causati? Такое вряд ли допустимо. Право должно очертить границы, вне пределов которых ответчик был бы недосягаем для притязаний. Собственно, эта идея лежала в основе теоретических изысканий, попытавшихся создать разумные и понятные для правоприменителя ограничители.

Следует отметить, что в догматике нашло свое отражение множество теорий, так или иначе пытавшихся унифицировать причинность под нужды гражданского права1. Однако нами будут рассмотрены лишь несколько из них, получивших наибольшие распространение и известность.

2.1. Теории, традиционно настаивающие на необходимости наличия причинной связи как одного из важнейших элементов деликтной ответственности

2.1.1. Теория адекватной причины (Theorie der adäquaten Verursachung,

Adäquanztheorie)

Данная теория была разработана германской юридической школой уже в конце XIX в. Ее автором полагают немецкого физиолога И. фон Криса, зачастую забывая, что теория прошла несколько ступеней в развитии своих положений. В качестве ее прародителя следует назвать К.Л. фон Бара2. В основу своих исследований закономерностей он положил наработки австрийского ученого Ю. Глазера3. Отвергая равнозначность относимых к происшедшему результату событий, он приходит к выводу, что «каждая причина какого-либо события долж-

на быть условием, но неправильно называть каждое условие причиной»4. В сопутствующих размышлениях он подмечает, что выбор причины из множества условий обусловлен исключительно контекстом исследования, акцентируя внимание на субъективном аспекте проблематики. Например, для ученого гравитация будет являться причиной упавшего

1  Подробнее см.: International Encyclopedia of Comparative Law. Vol. XI: Torts. Chapter 7: Causation and Remoteness of Damages. P. 23.

2  Von Bar C.L. Die Lehre vom Kausalzusammenhange im Rechte, besonders im Strafrechte. Leipzig: Verlag von Bernhard Tauchnitz, 1871.

3  Glaser J. Abhandlungen aus dem österreichischen Strafrecht. Wien: Verlag von Tendler & Comp., 1958. P. 298.

4  Von Bar C.L. Op. cit. P. 4. Цит. по: Hart H.L.A., Honore Т. Causation in Law. 2nd ed. Oxford: Oxford University Press, 1985. P. 466.

174

Аспекты причинно-следственной связи в контексте деликтной ответственности

на землю камня, а для судьи причиной будет служить действие, приведшее камень в движение. Но и выводы о причинности в рамках того или иного контекста производны от приобретенного исследователем опыта с малых лет. Объективный аспект заключался в том, что, по мнению автора, все наступившие последствия всегда предполагают наличие вспомогательных условий, которые рассматриваются как регулярные,

иотсутствие противодействующих, рассматривающихся как исключения из правила1. Регулярные условия никогда не могут претендовать

ирассматриваться в качестве причин. Их существование предполагается при разрешении любого вопроса причинности. Причиной можно назвать только такое условие, которое отступает от обычного развития событий. «Человек в юридическом смысле причина происшедшего до тех пор, пока он может рассматриваться как условие, в силу которого то, что было бы при других обстоятельствах расценено как обычный порядок событий с точки зрения человеческого опыта, изменяется»2.

Из приведенных положений видно, что автором выделяются субъективное начало, предполагающее вариативность его наполнения в зависимости от субъекта оценки, и объективное начало, отдаленно напоминающее естественные законы, лежащие вне сферы человеческой деятельности. Но акцент ставился на внешний аспект причинности, что приводило, как справедливо отмечают Г. Харт и Т. Оноре, к смешению противоправности поведения, вины и причинности как элементов ответственности. Примером3 тому служит случай, приводимый самим фон Баром, в котором врач при проведении опасной, но необходимой операции предвидит летальный исход для пациента. В таком случае наступление смерти, по мнению автора, не может быть вменено в вину специалисту4. Но именно фон Бар обратил внимание на «обычный порядок развития событий», положенный в основу теории адекватных связей в классическом ее понимании.

Далее эстафету принял физиолог из Фрайбурга фон Крис в 1880 г.5, предпринявший попытку развести онтологический и номологический

1  Von Bar C.L. Op. cit. P. 9–11.

2  Ibid. P. 11.

3  Ibid. P. 14.

4  Указанный пример обнажает сразу несколько вопросов причинной связи помимо обозначенного: кем оценивается предвидимость наступления результата? Если врач принимает решение о проведении такой операции, то, как представляется, летальный исход в противном случае неизбежен. Следовательно, поднимается вопрос опережающей причинности.

5  Von Kries J. Die Prinzipien der Wahrscheinlichkeitsrechnung. Freiburg, 1886; Idem. Über den Begriff der objektiven Möglichkeit und einiger Anwendungen desselben. Leipzig, 1888;

175

С.В. Назариков

аспекты причинности, обозначенные фон Баром. Сфера его интересов лежала в математической теории вероятности, а также в статистических аспектах социологии. Его концепция основывалась на тщательно выстроенном философском фундаменте и в главной своей части представляла собой сложный формально-логический и статистический аппарат1. Полагая, что понятие вероятности, характерное для математических наук, в равной степени применимо также и к праву, фон Крис различал субъективную (Wahrscheinlichkeit) и объективную (Möglichkeit) вероятности. Именно последняя, будучи отношением между событиями, не рефлексирующим на объем наших знаний, должна рассматриваться как фундирующая основа ответственности в гражданском праве. Признаки «объективности» фон Крис видел в следующем: а) положение относительной повторяемости тех или иных видов событий не зависит от наших знаний и ожиданий. В качестве примера он приводит игру

вкости. Если игральную кость бросать большое количество раз, то можно заметить, что шестерка выпадает примерно в 1/6 случаев по отношению к количеству бросков. Следовательно, лицо на основе данного эмпирического базиса может прийти к выводу о вероятности броска с результатом в 6. В равной степени подобный анализ можно применить к конкретному делу для выявления объективной связи между классами событий для обоснования определенной вероятности их наступления2; б) формулировка относимых повторяемостей рассматривается им как признак более фундаментального отношения между классами событий,

вкоторых он видит так называемые отношения объективной вероятности. Таким образом, объективная вероятность регулярности выпадения 6 при игре в кости составляет ровно 1 к 6, а другие исследуемые повторяемости являются просто лишь признаками этого факта; в) вероятности объективны, если они не основаны на ошибочной оценке повторяемостей, такой как, например, данной лицом, оценивающим вероятность выпадения 6 при игре в кости и при этом не знающим, что у игральных костей смещен центр тяжести.

Иными словами, квинтэссенция теории фон Криса состоит в том, что действия лица либо случайно происшедшее событие являются адекватной причиной вреда, если и только если будут выполнены два условия: 1) действие/событие является sine qua non для последствий;

Idem. Über die Begriffe der Wahrscheinlichkeit und Möglichkeit und ihre Bedeutung im Strafrechte // Zeitschrift für die gesamte Strafrechtswissenschaft. 1889. Bd. 9. S. 528–537.

1  Козлов С. Транспортная метафорика Макса Вебера // http://magazines.russ.ru/ nlo/2005/71/kozl1.html

2  Hart H.L.A., Honore Т. Op. cit. P. 467.

176