учебный год 2023 / Назариков. Причинно-следственная связь в контексте деликтной ответственности_OPTIMIZED

Назариков Станислав Викторович

НЕКОТОРЫЕ ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ И ПРАКТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ПРИЧИННО-СЛЕДСТВЕННОЙ СВЯЗИ В КОНТЕКСТЕ ДЕЛИКТНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ

Одной из фундаментальных проблем теории гражданского права можно без тени сомнения назвать причинно-следственную связь при решении вопросов ответственности лица за причиненные убытки, причем как в договорном, так и в деликтном праве. Бесконечные споры окружают эту проблематику, а количество теорий, попытавшихся философскую категорию настроить под правовые нужды, просто поражает. Это одна из многих сфер, имеющих междисциплинарную значимость, и, пожалуй, одна из немногих, до сих пор не получивших своего разрешения в праве.

Исходя из представления, сложившегося в результате анализа материала по теме исследования, можно сказать, что изучение причинности производится в трех плоскостях: сугубо теоретической и больше акцентированной на философский дискурс, полный схоластических рассуждений, которые вряд ли будут по нраву практикам; ориентированной на казуистическое восприятие, которое позволяет ad hoc разрешить поставленную перед лицом задачу причинности; и, собственно, промежуточной между первой и второй, которая больше свойственна теоретикам права, пытающимся увидеть в случайностях непознанные закономерности и создать на основе эмпирического базиса приемлемую для права теорию причинности.

Нетрудно догадаться, что доминирующее положение в сфере гражданского права занимают последние два подхода. Зачастую они прямо противопоставляются друг другу, именуясь прагматическим и теоретическим пониманием причинности. Пока теоретики ломают копья, пытаясь создать единое средство для решения вопросов при- чинно-следственной связи, практика вырабатывает свои методики для решения сиюминутных казусов, которые зачастую не соотносятся друг с другом.

Для отечественной правовой системы проблематика причинности приобретает значимость в свете того, что в теории нет, а в практике не было до недавнего времени реперной точки, на которую могли бы ориентироваться суды при решении вопросов привлечения к ответ-

147

С.В. Назариков

ственности за деликт. Это создает трудности для правоприменителя, а причинная связь начинает играть роль «марионетки» в его руках: чтобы не показывать истинных мотивов принятия того или иного решения, суду в некоторых случаях гораздо проще констатировать, что причинная связь отсутствует, или, иными словами, «истец не доказал наличие причинной связи». Это клише слишком глубоко засело в сознании нескольких поколений отечественных судей. Положение усугубляется тем, что с конца 1960-х годов этот вопрос в отечественной литературе находился на задворках. Последние теоретические попытки разобраться с проблемой причинной связи в гражданском праве были предприняты известными советскими учеными О.С. Иоффе, Е.А. Флейшиц, Л.А. Лунцем, М.М. Агарковым, Б.С. Антимоновым и некоторыми другими. Но вряд ли в сравнении с западными наработками их можно назвать теориями причинности в подлинном смысле этого слова. Скорее авторы просто выражали свое мнение, предлагая варианты решения возникавших задач, строя свою позицию на критике своих коллег.

Что же такое причинная связь в праве? Это вопрос права или факта? Может ли суд поступиться ею при решении вопроса о привлечении лица к ответственности? Что делать, если сразу несколько событий претендуют на роль причины возникших последствий? Причинная связь – это предпосылка привлечения к ответственности лица или правовой инструмент ее ограничения? Поддается ли причинная связь воздействию внешних факторов (политического, экономического, социального)? А нужна ли вообще причинная связь для решения вопросов гражданско-правовой ответственности или достаточно противоправности и вины в поведении деликвента?

Все эти вопросы возникают, как только на горизонте поднимается проблематика причинно-следственной связи.

Данная работа является первой попыткой автора разобраться в вопросе причинности и в свою очередь ознакомить читателей с некоторыми теориями причинности, разработанными западными учеными, акцентировать внимание на практическом аспекте данной категории, проанализировать, как отечественная юриспруденция реагировала на вызовы в этой области, а также показать, на что было бы полезно обратить внимание судам при решении вопросов привлечения к ответственности, если вопрос касается причинно-следственной связи.

Рассматриваемой нами теме посвящен колоссальный интеллектуальный пласт немецкой, американской и, в некотором смысле,

148

Аспекты причинно-следственной связи в контексте деликтной ответственности

английской и австрийской литературы. Известные среди мирового юридического сообщества Эрнст Рабель, Людвиг Трэгер, Карл Ларенц, Франц Быдлински, Хельмут Коциоль, Герберт Харт и Тони Оноре, Леон Грин, Гвидо Калабрези, Ричард Познер в своих трудах, основываясь на эмпирическом фундаменте, предпринимали попытки ответить на вызовы, поставленные самой тематикой производимого исследования, и в большей или меньшей степени способствовали выработке теорий причинности. Среди отечественных авторов, как представляется, следует отметить помимо вышеупомянутых Г.Ф. Шершеневича, К.П. Победоносцева, И.М. Тютрюмова, А.Г. Гойхбарга, А.Е. Семенову, но говорить о выработке концепции или подхода не приходится, поскольку доктринальные разработки ориентировались на западные образцы, лишь за некоторыми исключениями.

Настоящее исследование состоит из трех разделов. Первый посвящен conditio sine qua non формуле, являющейся наиболее распространенным способом установления причинно-следственной связи, а также в нем кратко освещаются сложности, с которыми она не в состоянии справиться.

Эта формула, получившая в системах общего права название «butfor тест», несмотря на выработанные теории, продолжает доминировать в практике, а многие ученые видят в ней единственно верный ориентир для установления связей между поступком деликвента и наступившими последствиями. Препятствия, которые формула не в состоянии преодолеть, принято называть осложненными случаями причинности. Так, conditio sine qua non не в состоянии показать единственно возможную причину в случае, когда на ее роль претендуют два и более события, причем достоверно известно, что одно из них иррелевантно к последствиям, но установить, какое, невозможно (альтернативная причинность). Следующим препятствием является ситуация, когда несколько одновременно происшедших событий вызывают последствия, причем каждого из них достаточно для их наступления (кумулятивная причинность). Бесполезность формулы также проявляется в случае, когда после наступления события, достаточного для возникновения ущерба, через некоторое время происходит другое событие, влекущее за собой те же результаты (опережающая причинность).

Попытки закрыть пробелы формулы вылились в теории, искавшие либо попутно предлагавшие универсальное средство для разрешения проблематики причинности. Им посвящен второй раздел работы

149

С.В. Назариков

и частично третий. Среди множества теорий, выработанных научных сообществом, мы остановимся лишь на некоторых – теории адекватных связей, получившей свою известность в основном в немецкоговорящих странах, а также на примере французского опыта изложим теорию равнозначных условий. Теория адекватных связей (Adäquanztheorie) рассматривает в качестве последствий только те, которые, как правило, вызываются аналогичными действиями (бездействием) деликвента, в то время как теория равнозначных условий в качестве причины рассматривает абсолютно любое относимое к результату действие (бездействие). Но даже генеральные идеи и той, и другой теории вызывали некоторые вопросы, что заставило изменить подходы к ним научного сообщества, вызвав необходимость модификации. Так, например, на основе теории адекватных связей возникла теория защитной цели нормы (Schutzzwecklehre). Значимость для российской действительности они приобретают еще и потому, что в одном из своих последних разъяснений Верховный Суд РФ, как представляется, в контексте изменения подхода к возмещению убытков (отхода от жесткого подхода к доказыванию) встал на позицию теории адекватных связей (п. 5 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24 марта 2016 г. № 7 «О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств»).

Затем мы остановимся на набирающем обороты альтернативном изложенным теориям инструменталистском подходе к деликтной ответственности. Сторонники экономанализа права рассматривают причинность как биполярную категорию, т.е. все участники деликтного правоотношения сами по себе являются причинами неблагоприятных последствий выбранной ими модели поведения. Задача правоприменителя и правовой системы в целом – правильно распределить возникший ущерб среди участников либо правоотношения, либо определенной группы субъектов, создав при этом стимулы для дальнейшего построения правильной модели поведения участников, направленного на максимизацию совокупного благосостояния.

В заключение второго раздела мы остановимся на лингвистическом анализе причинности, предпринятом Г. Хартом и Т. Оноре, исходя из которого можно прийти к выводу, что построение единой теории причинной связи, которая бы позволяла разрешить каждый казус в соответствии с основными началами и принципами права, вряд ли возможно.

150

Аспекты причинно-следственной связи в контексте деликтной ответственности

Третий раздел содержит в себе скорее исторический очерк взглядов отечественных цивилистов на причинность в гражданском праве. Выше уже упоминалось, что как таковой теории причинности применительно к гражданскому праву в отечественной науке выработано не было. Учитывая специфику исторического развития нашего отечества, многие блестящие ученые советской эпохи ориентировались на марксистское учение, стоящее на жестком, естественнонаучном детерминизме всех происходящих процессов. Не явилась исключением и концепция причинно-следственной связи: причинная связь между событиями рассматривалась исключительно как факт и доказывалась всеми возможными научными способами. Невозможность ее установления свидетельствовала либо об ее отсутствии, либо о пробельности научного знания.

1. Conditio sine qua non формула как основа установления причинности и порождаемая ею проблематика. Краткая характеристика осложненных случаев причинности

В основе выявления относимых условий, которые могут или могли бы вызвать наступившие последствия, лежит conditio sine qua non формула. В совокупности с научными познаниями одни видят в ней основу, на которой строится гражданско-правовая ответственность, другие рассматривают ее как фильтр, отсеивающий иррелевантные к событию последствия, абсолютно не реагирующий на внешние раздражители вроде экономики, политико-правовые аргументы и т.п. Ее доминирующее положение в практике вряд ли можно поставить под сомнение. Особое значение выделение данной стадии приобретало в свете того, что континентальный подход к причинности, если мы отталкиваемся от немецких наработок, равно как и подход стран общего права, видел в причинности две стадии: непосредственно conditio sine qua non, а также причину в юридическом смысле (proximate / legal cause), т.е. ту, которая с точки зрения закона (правоприменителя) была релевантна для решения вопроса ответственности деликвента. Причем условие, претендующее на то, чтобы называться причиной, должно обязательно отвечать критериям и первой, и второй стадий. Зависимостью от политико-правовых соображений, экономических факторов страдает именно вторая стадия, т.е. не всякое conditio sine qua non действие лица, действительно способствующее возникновению или вызвавшее неблагоприятные последствия, будет с точки зрения закона рассматриваться как причина.

151

С.В. Назариков

1.1. Conditio sine qua non формула как основа установления причинности

Механизм ее применения очень прост: действие (бездействие, условие и т.п.) является причиной возникшего вреда, если и только если отсутствие такого действия (его несовершение) с необходимостью исключало бы наступление такого вреда. Иными словами, действие должно являться необходимым условием наступления неблагоприятных последствий. Одним из первых среди ученых, предпринявших попытку ввести проблематику причинности в правовой дискурс, явился австрийский криминалист Ю. Глазер. В 1858 г. в своей работе «Abhandlungen aus dem österreichischen Strafrechte I» он отметил, что «если мысленно полностью исключить действие, совершенное предполагаемым виновником, из ряда происшедших событий, но тем не менее последствия все равно останутся неизменными, то совершенно ясно, что такое событие никоим образом не относится к результату... Но если, наоборот, последствия не последуют либо проявятся в совершенно ином виде, то в таком случае полностью оправданно отнести такие последствия на него и обосновать их наступление как результат его деятельности»1. В том же ключе мыслил ученый на другом континенте Д. Юм, полагавший, что «если первого объекта не было, второй никогда не существовал»2.

В качестве примера функционирования данного метода можно привести английское дело Barnett v. Chelsea and Kensington Hospital Management Committee (1969), являющееся своего рода образцом, приводимым в учебниках по деликтному праву3. По его фабуле трое ночных сторожей обратились в медицинское учреждение, принадлежащее ответчику, с жалобами на продолжающуюся после чаепития тошноту. Дежурная медсестра сообщила о случившемся ответственному доктору, который в свою очередь порекомендовал обратившимся отправиться домой и обратиться к их лечащим врачам. Через пять часов после того, как мужчины покинули отделение, один из них умер от отравления мышьяком, который был подмешан в чай. Рассматривая требования супруги умершего к руководству лечебного учреждения, судья Джон Нилд пришел к выводу о недоказанности истицей того факта,

1  Цит. по: Markesinis B., Unberath H. German Law of Tort. A Comparative Treatise. 4th ed. Oxford: Hart Publishing, 2002. P. 103–104.

2  Цит. по: Dolezal A., Dolezal T. Conceptual Analysis of Causation in Legal Discourse // European Scientific Journal. 2014. Vol. 10. No. 7. P. 56 (ssrn.com).

3  Steel J. Tort Law. Text, Cases, and Materials. 3rd ed. Oxford: Oxford University Press, 2014. Ch. 5.2 (электронная версия издания).

152

Аспекты причинно-следственной связи в контексте деликтной ответственности

что смерть ее мужа наступила в результате небрежности ответчика, поскольку даже если предположить, что ответчик совершил бы все требующиеся от него действия по отношению к больному, тот умер бы при любых обстоятельствах.

Подход не вызывает сомнений ни среди юристов, ни среди ученых, ни среди философов. В подавляющем большинстве казусов он показывает приемлемые результаты. Неудивительно, что многие правовые системы принимают его аксиоматичный характер. Так, Х. Коциоль, один из разработчиков Принципов европейского деликтного права (Principles of European Tort Law, далее также – PETL), отмечает, что формулой руководствуются непосредственно сами Принципы (ст. 3:101), германская цивилистика (§ 823 BGB), австрийская школа (§ 1294 ABGB), а также Европейский суд по правам человека1. Не являются исключением представители системы общего права Англия, США, Канада и Австралия2, где формула получила название «but-for тест». Несмотря на то что рассуждений, подобных делу Barnett v. Chelsea and Kensington Hospital Management Committee, в практике российских судов за последнее время нам не встречалось, вряд ли стоит исключать из списка ст. 1064 ГК РФ.

Немецкие и английские авторы видят в указанном подходе практическое руководство3, являющееся отправной точкой в определении фактической причинности. Другие, например австрийский профессор Х. Коциоль, рассматривают его как единственно верный способ установления причинной связи, относя все вопросы, касающиеся юридически значимой причины, исключительно к вопросам ограничения ответственности4. Такого же мнения придерживается профессор Д. Степлетон, идеи которой легли в основу реформирования австралийского деликтного права в части, касающейся причинности. Более того, Американский институт права в проекте Третьего

1  Koziol H. Basic Question of Tort Law from a Germanic Perspective. Wien: Jan Sramek Verlag KG, 2012. P. 134.

2  В подтверждение можно привести дело Ingersoll v. Liberty Bank of Buffalo, рассмотренное в 1938 г. судом штата Нью-Йорк, на которое ссылается Д.Е. Богданов в своей докторской диссертации на тему «Справедливость как основное начало гражданскоправовой ответственности в российском и зарубежном праве» (М., 2014. С. 425) перед тем, как указать на смену курса правоприменительной практики. См. также, например: Osborne P. The Law of Torts. Toronto: Irwin Law, 2000. P. 32.

3  Van Gerven W. Tort Law: Ius Commune Casebook for the Common Law of Europe. P. 427/1 // http://www.casebooks.eu/tortLaw/chapter4/.

4  Koziol H. Basic Question of Tort Law from a Comparative Perspective. Wien: Jan Sramek Verlag KG, 2015. P. 418.

153

С.В. Назариков

свода деликтного права (Restament (Third) of Torts) также отказался от выделения юридически значимой причины, заменив ее термином «scope of liability».

Несмотря на популярность формулы, практика показывала, что ее применение неразрывно сопряжено с пробелами, которые ею не могли быть заполнены.

1.2. Трудности применения формулы

Первой из них можно назвать случай, когда наступившие последствия возникли в результате бездействия ответчика: невозможно исключить из цепочки событий действие, которого и так не было. Строгое следование формуле позволяет прийти к выводу, что ни одно бездействие не может быть conditio sine qua non. В данном случае, наоборот, в цепочку событий следует мысленно импутировать поведение ответчика, которого он должен был бы придерживаться в сложившейся обстановке, а затем предположить результат, к которому бы такая умственная манипуляция привела. Однако до какой степени следует реконструировать события? Б. Маркезинис приводит следующий пример. Пассажирское судно не было должным образом обеспечено спасательными жилетами. Один из пассажиров упал за борт и утонул. Если бы не халатность собственника судна, то следует предположить, что оно было бы надлежащим образом обеспечено такими жилетами. Однако вряд ли со 100%-ной уверенностью можно сказать, что бездействие есть исключительная и единственно возможная причина смерти. Следовательно, вдобавок нам следует предположить, что даже при наличии жилетов экипаж бы предпринял все зависящие от него действия по спасению, а также учесть иные сопутствующие факторы. Таким образом, чтобы получить разумный ответ на вопрос, что же является причиной, зачастую следует полностью смоделировать развитие ситуации1. Инвариативность механизма вряд ли может быть поставлена под сомнение, но нельзя не отметить, что в таком случае мы ступаем на очень зыбкую почву наших предположений, которые с большой степенью вероятности негативно могут сказаться на правовом положении как истца, так и ответчика. Для получения результата приходится полностью обложиться фикциями: корректные действия экипажа, жилеты находятся на своих местах, потерпевший успеет ими воспользоваться и т.п. Очевидно, что для точных результатов необ-

1  Markesinis B., Unberath H. Op. cit. P. 104.

154

Аспекты причинно-следственной связи в контексте деликтной ответственности

ходимы факты, которыми суд мог бы ограничиться в своей оценке1. Р. Циммерман, например, предлагает рассматривать бездействие как причину только в случае, если на ответчике лежала обязанность действовать и такая обязанность может быть установлена.

Вторая трудность прослеживается в том, что формула сама по себе не позволяет отличить причину от случайных факторов. Представим себе казус, в котором водитель по неосторожности совершает наезд на пешехода. Conditio sine qua non позволяет нам сказать, что причиной может быть как неосторожные действия водителя, так и поведение самого пешехода, оказавшегося в ненужном месте в ненужное для него время. Более того, цепочку причинности от причинителя и потерпевшего можно протянуть и далее, увидев причину нахождения и того,

идругого в конкретном месте благодаря их родителям, родившим их на свет. Однако где начинаются абсурдность вовлечения событий

ипривязка их к действиям потенциального виновника, сказать иногда достаточно проблематично. Но дело даже не столько в том, что указанный подход видит причины во многих релевантных факторах, сколько в том, что он не содержит в себе механизм, позволяющий вычленить из них действительную причину. В таких случаях требуются дополнительные реперные точки, от которых правоприменитель смог бы оттолкнуться, принимая решение.

Третий недостаток видится в том, что формула не может дать ответ в делах, где причины прямо конкурируют друг с другом, – так называемые альтернативная, кумулятивная и опережающая причинности2. Многие авторы придерживаются точки зрения, что следование классическому подходу в таких случаях просто бессмысленно, поскольку результат не видит причину ни в одном из релевантных обстоятельств. При таком развитии событий формула позволяет лишь выявить при- чинно-относимое условие, которое так или иначе связано с наступившими последствиями. Причем иной способ, нежели чем изъять оба относимых условия из цепочки, вряд ли мыслим.

Это, можно сказать, классические недостатки, которые тиражируются практически по всем научным изданиям, учебникам, так или иначе рассматривающим conditio sine qua non как аспект причинности. Тем не менее путаница, которая зачастую присуща раздвоенному пониманию причинно-следственной связи, приводит к тому, что к экстранедостаткам относятся и иные обстоятельства.

1  Мнение приводится по: Koziol H. Basic Question of Tort Law from a Germanic Perspective. P. 137.

2  Примеры будут рассмотрены далее.

155

С.В. Назариков

Вальтер ван Гервен1, один из соавторов научного труда, ставшего классическим практическим руководством, ориентированным на компаративистскую практику применения причинности, например, к недостаткам conditio sine qua non формулы относит еще два случая:

1)в котором ответчик в качестве возражений заявляет, что причинная связь между его небрежными действиями и наступившими последствиями отсутствует ввиду того, что даже его правомерное поведение в рассматриваемом случае привело ровно к таким же результатам (rechtmaßiges Alternativverhalten). Данную категорию не следует путать с приведенным нами делом об отравлении мышьяком, поскольку здесь не ставится под сомнение тот факт, что вред возник именно

врезультате действий ответчика. Профессор Медикус2, уточняя основания применения возражения, отметил, что ссылка на rechtmaßiges Alternativverhalten нашла бы поддержку у суда только в том случае, если цель нормы, нарушенной ответчиком, направлена не на предотвращение убытков как таковых (Verletzungserfolg), но на предотвращение их возникновения определенным образом (Verletzungsart);

2)в котором умышленные действия самого потерпевшего либо третьего лица имели существенное значение для возникновения ущерба. В делах данной категории неизбежно приходится сталкиваться с трудностью оценки того, к чему бы привели такие действия, если исключить из связки событий поступок предполагаемого виновника. Для практического удобства В. ван Гервен3 предлагает разделить большой спектр таких казусов на три группы: а) в которых третье лицо либо сам потерпевший способствует наступлению негативных последствий, добровольно совершая определенные действия после совершения поступка предполагаемым виновником; б) в которых истец ссылается на то, что ответчик нарушил обязанность предоставить информацию (duty to inform), в результате чего, следуя советам последнего либо руководствуясь неполными сведениями, истец претерпел определенные убытки4; в) в которых ответчик обвиняется в том, что побудил либо помог третьему лицу совершить поступок, причинивший вред истцу. Классическим примером является так называемая двойная продажа5.

1  Van Gerven W. Op. cit. P. 427/1.

2  Ibid. P. 427/9.

3  Ibidem.

4  Сложность в данном случае заключается в том, что истцу следует доказать, что если бы не совет ответчика, то он бы поступил совершенно иным образом.

5  Сложность в этом аспекте также заключается в невозможности однозначного ответа на вопрос, как бы поступило третье лицо, если бы не действия ответчика.

156