Учебный год 2023 / Кузьмичева. Отказ от исполнения договоров должника

133

4.2. В США отказ конкурсного управляющего или должника во владении от исполнения договора в большинстве случаев будет расцениваться как его нарушение

вмомент, непосредственно предшествующий возбуждению дела о банкротстве111. В результате контрагент больше не обязан осуществлять каких-либо предоставлений

впользу конкурсной массы, а его требование, основанное на нарушении договора должником, по общему правилу112 считается обычным необеспеченным (реестровым) требованием, как если бы должник допустил нарушение до введения процедуры банкротства. Природа и объем требования кредитора в этом случае определяются общими принципами договорного права.

Из описанного правила существует исключение, касающееся отказа должника-арен- датора от договора аренды недвижимости113. В целях защиты интересов иных, кроме арендодателя, необеспеченных кредиторов должника требования арендодателя о возмещении убытков (которые, как правило, предъявляются в размере арендных платежей за период после признания должника банкротом) ограничиваются специальным образом на основании закона.

Если оставшийся (после введения процедуры банкротства) срок действия договора не превышает одного года, убытки могут быть взысканы в полном размере арендной платы, которой лишился контрагент-арендодатель в результате отказа управляющего от договора. Если же этот срок составляет более одного года, размер убытков снижается до 15% арендной платы за весь этот срок, но в любом случае рассчитанные таким образом убытки не могут превышать трехгодичной арендной платы114. Это объясняется тем, что от разумного арендодателя следует ожидать сокращения размера убытков путем поиска новых арендаторов, что нивелирует (хотя бы в части) негативные последствия отказа должника от договора, в то время как, напротив, взыскание убытков в размере полной арендной платы за весь оставшийся срок существенным образом затронет интересы иных кредиторов должника. Это правило применяется, даже если состояние рынка или иные обстоятельства делают привлечение нового арендатора невозможным, поскольку в противном случае размер требования о взыскании арендной платы (зачастую завышенной) в полном объеме может существенно превысить размер требований иных необеспеченных кредиторов должника.

Другим случаем, когда в отношении размера убытков установлено ограничение, является расторжение трудового договора. Требование работника не может превышать размера тех выплат, которые причитались бы ему в течение одного года с момента возбуждения дела о банкротстве115. Причина тому аналогична: один год считается достаточным сроком для того, чтобы работник обеспечил себя иным источником до-

111  Параграфы 365(g)(1), 502(g)(1) Кодекса США о банкротстве.

112  За исключением текущих требований, возникающих вследствие предоставлений конкурсной массе после возбуждения дела о банкротстве.

113  Параграф 502(b)(6) Кодекса США о банкротстве.

114  Например, если срок действия договора истекает через год после возбуждения дела о банкротстве, требование о возмещении убытков может быть заявлено в полном размере арендной платы за этот год; если до окончания договора остается 10 лет, размер требования будет равен арендной плате за 1,5 года (18 месяцев); если оставшийся срок действия договора составляет 30 лет, требование не может превышать размера трехгодичной арендной платы, несмотря на то что 15% будут эквивалентны арендной плате за 4,5 года.

115  Параграф 502(b)(7) Кодекса США о банкротстве.

134

хода. Отмечается, однако, что трудовые договоры со сроком действия более одного года являются большой редкостью, поэтому указанное правило не столь актуально.

Никаких других специальных правил в отношении длящихся договоров или договоров, заключенных на неопределенный срок, законодательством не предусмотрено.

4.3. Статья 102 российского Закона о банкротстве не содержит развернутого регулирования в отношении последствий заявления управляющим отказа от договора и устанавливает только самые общие из них: прекращение договора с момента получения контрагентом соответствующего уведомления от управляющего (п. 3) и право контрагента потребовать от должника возмещения убытков, причиненных отказом от исполнения договора (п. 4). Таким образом, задача детализации правил применения указанных норм возложена на правоприменительную практику.

Перед российскими судами пока нечасто ставится вопрос, широко обсуждаемый зарубежной доктриной и судебной практикой, о квалификации требования контрагента о возмещении убытков, возникающего в результате отказа управляющего от исполнения договора, в качестве реестрового или текущего.

Если руководствоваться буквальным определением текущих платежей, содержащимся в п. 1 ст. 5 Закона о банкротстве (как денежных обязательств, возникших после даты принятия заявления о признании должника банкротом), можно прийти к ошибочному выводу о том, что требование о возмещении убытков в силу того, что оно возникает уже в ходе банкротной процедуры, становится текущим.

Как показывает сравнительно-правовой опыт, в подавляющем большинстве правопорядков такое требование наделяется статусом конкурсного (реестрового). К аналогичному результату может привести и применение по аналогии с одновременным толкованием a contrario разъяснения, предложенного ВАС РФ, касательно квалификации требований о применении мер ответственности за нарушение обязательств (в виде возмещения убытков, причиненных неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства, или взыскания неустойки, процентов за неправомерное пользование чужими денежными средствами), согласно которому требования о применении мер ответственности за нарушение денежных обязательств, относящихся к текущим платежам, следуют судьбе указанных обязательств116. Соответственно, поскольку требования, вытекающие из договора, от которого управляющим заявлен отказ, являлись бы реестровыми, требования о возмещении убытков вследствие отказа также должны рассматриваться как реестровые117. Косвенным образом вывод о том,

116  Абзац 2 п. 11 постановления Пленума ВАС РФ от 23.07.2009 № 63 «О текущих платежах по денежным обязательствам в деле о банкротстве».

117  Необходимо отметить, что применение по аналогии абз. 3 п. 11 постановления Пленума ВАС РФ от 23.07.2009 № 63 «О текущих платежах по денежным обязательствам в деле о банкротстве» (в соответствии с которым требования о применении мер ответственности за нарушение денежных обязательств, подлежащих включению в реестр требований кредиторов, не являются текущими платежами, и, по смыслу п. 3 ст. 137 Закона о банкротстве, учитываются отдельно в реестре требований кредиторов и подлежат удовлетворению после погашения основной суммы задолженности и причитающихся процентов), напротив, недопустимо, поскольку привело бы к несправедливому результату: отказ управляющего от исполнения договора не является нарушением обязательства в классическом смысле, поскольку представляет собой реализацию права, предоставленного ему законом, в связи с чем требование контрагента о возмещении убытков должно

135

что требование о возмещении убытков вследствие отказа управляющего от договора является конкурсным, подтверждают положения п. 1 и п. 3 ст. 95 Закона о банкротстве, распространяющие мораторий на удовлетворение требований кредиторов по денежным обязательствам (за исключением текущих платежей) на требования кредиторов о возмещении убытков, связанных с отказом внешнего управляющего от исполнения договоров должника.

4.4. Что касается правоприменительной практики по вопросам, связанным с последствиями прекращения договора после отказа управляющего от его исполнения, то, например, в деле № А40-29455/2016, по мнению временной администрации бан- ка-должника, отказ от исполнения договоров влек не только их расторжение, но и полное прекращение любых неисполненных обязательств должника по указанным договорам, включая неисполненные денежные обязательства, возникшие до расторжения договора.

Судом кассационной инстанции указано, что данные выводы противоречат п. 3 ст. 102 Закона о банкротстве и разъяснениям, содержащимся в материалах судебной практики:

«Специальные правовые последствия в виде прекращения всех неисполненных обязательств должника в деле о банкротстве, возникших по договору до его расторжения, статьей 102 Закона о банкротстве не предусмотрены.

С учетом изложенного, специальная норма ст. 102 Закона о банкротстве предоставляет Ответчику [право] отказаться в одностороннем порядке от исполнения договора, однако последствия реализации такого права – расторжения договора – установлены в общих нормах Гражданского кодекса РФ (ст. 453).

Таким образом, при расторжении договора, обязательства по нему прекращаются только на будущее время, ранее возникшие обязательства сохраняются. <…> В соответствии со ст. 310 и п. 2 ст. 450.1 Гражданского кодекса Российской Фе-

дерации односторонний отказ от исполнения договора, когда такой отказ допускается законом или соглашением сторон, влечет те же последствия, что и расторжение договора по соглашению его сторон или по решению суда, и к ним подлежат применению правовые позиции, сформулированные в постановлении Пленума ВАС РФ № 35 от 06.06.2014 г. «О последствиях расторжения договора» (постановление АС Московского округа от 04.04.2017 по делу № А40-29455/2016)

В литературе также поддерживается точка зрения, согласно которой «отказ от исполнения сделок должника влечет прекращение договорного обязательства на будущее время»118.

4.5. Дело № А60-4272/2016 примечательно двумя правовыми позициями, высказанными судами. В этом деле должник (общество «Магистраль») требовал расторжения договора аренды лесного участка с Департаментом лесного хозяйства Свердловской

подчиняться режиму, максимально приближенному к договорному требованию о предоставлении (основному долгу).

118  Шишмарева Т.П. Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» и практика его применения: учебное пособие для экзамена по Единой программе подготовки арбитражных управляющих. М.: Статут, 2015. С. 185.

137

том, если иное не предусмотрено названным законом… Департамент не лишен возможности иным способом осуществить защиту нарушенных прав, а именно заявить требование о взыскании неустойки либо о возмещении вреда в рамках дела о банкротстве общества «Магистраль»» (постановление АС УО от 31.01.2017 № Ф09-11915/16 по делу № А60-4272/2016)

Таким образом, обязанности, которые могли бы быть возложены на должника в связи с прекращением договора в отсутствие банкротства, не могут возлагаться на него в процедуре банкротства, а требование контрагента всегда должно трансформироваться в денежное требование о возмещении убытков.

4.6. Еще один комплекс вопросов, на которые пытается дать ответ судебная практика, – вопросы о том, является ли отказ от исполнения невыгодных договоров должника только правом управляющего или также его обязанностью, и является ли срок, установленный законом для его реализации, пресекательным.

В деле № А31-1272/2014 со ссылкой на п. 4 ст. 20.3 Закона о банкротстве, устанавливающей обязанность управляющего действовать добросовестно и разумно в интересах должника, кредиторов и общества при проведении процедур, применяемых в деле

обанкротстве, суды признали незаконным бездействие конкурсного управляющего должника-арендатора, выразившееся в непринятии своевременных мер по прекращению арендных отношений по договору аренды: «...Петросян А.П., исполнявший обязанности, в том числе, и временного управляющего должника и, соответственно, обладавший информацией о наличии данного договора аренды, не предпринял мер к возврату арендодателю имущества, которое фактически арендатором не использовалось ввиду отсутствия производственно-хозяйственной деятельности. Содержание арендованного имущества требует дополнительных затрат, что препятствует пополнению конкурсной массы, а, соответственно, и достижению цели конкурсного производства – наиболее полному удовлетворению требований кредиторов. Соответственно, бездействие конкурсного управляющего по непринятию своевременных мер по прекращению арендных отношений не соответству[е]т законодательству

обанкротстве.

<…>

…Суды обеих инстанций пришли к верным выводам о неправомерности бездействия Петросяна А.П... и о нарушении этим бездействием прав и законных интересов кредиторов»120. В дальнейшем арбитражный управляющий был также привлечен к административной ответственности за неправомерные действия при банкротстве – неисполнение обязанностей, установленных законодательством о несостоятельности (банкротстве) (ч. 3 ст. 14.13 КоАП РФ)121.

В деле № А55-17463/2011 суд первой инстанции установил незаконность бездействия конкурсного управляющего, выразившегося в несвоевременном принятии мер по расторжению договора безвозмездного пользования нежилыми помещениями, со ссыл-

120  Постановление АС Волго-Вятского округа от 09.03.2017 по делу № А31-1272/2014.

121  Постановление АС Волго-Вятского округа от 21.07.2017 № Ф01-2754/2017 по делу № А3110932/2016.

138

кой на ст. 2122, п. 4 ст. 20.3, ст. 129123 Закона о банкротстве, а также уже упомянутую позицию Верховного Суда РФ.

«…Конкурсный управляющий несет самостоятельную обязанность действовать в интересах должника и кредиторов добросовестно и разумно <…>. Это означает, что меры, направленные на пополнение конкурсной массы… планирует и реализует, прежде всего, сам арбитражный управляющий как профессионал, которому доверено текущее руководство процедурой банкротства» (определение ВС РФ от 12.09.2016 № 306-ЭС16-4837 (включено в Обзор судебной практики ВС РФ № 4 (2016) (утв. Президиумом ВС РФ 20.12.2016))

Суд счел, что «извлечение доходов от использования имущества должника с включением их в конкурсную массу не относится к целям процедуры конкурсного производства, однако такие действия конкурсного управляющего при условии, что использование имущества не препятствует его реализации в установленном порядке и в результате такого использования не снижается его рыночная стоимость, могут быть признаны добросовестными и разумными.

Вместе с тем не могут быть признаны добросовестными и разумными действия конкурсного управляющего, в результате которых условия пользования имуществом должника значительно в худшую сторону отличаются от обычных условий пользования данным имуществом, что влечет за собой неполучение в конкурсную массу доходов, которые могли бы быть получены в обычных условиях.

Основными обязанностями конкурсного управляющего в ходе конкурсного производства являются формирование конкурсной массы, отчуждение ее по наиболее выгодной цене с дальнейшим распределением вырученных средств среди кредиторов, что в силу Закона о несостоятельности (банкротстве) влечет возложение на конкурсного управляющего определенных обязанностей и предоставление ряда прав. <…> В отзыве конкурсный управляющий ООО «Айгир» Берестнев Ю.В. поясняет, что в случае расторжения договора затраты по содержанию имущества станут обязанностью конкурсного управляющего, что приведет к увеличению расходов на проведение конкурсного производства. При этом… с ООО «Айгир» в пользу Жилищно-строитель- ного кооператива № 265 взыскано 1 767 305,19 руб. за техническое обслуживание, содержание и ремонт общего имущества многоквартирного дома. Таким образом, несвоевременное принятие конкурсным управляющим мер по расторжению договора безвозмездного пользования нежилыми помещениями приводит только к увеличению текущих платежей. Таким образом, нарушение пунктов 2, 4 ст. 20.3 и пункта 2 ст. 129 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)», выразившееся в бездействии конкурсного управляющего по расторжению с Русаковым А.В. договора

122  Статья 2 Закона о банкротстве определяет конкурсное производство как процедуру, применяемую в деле о банкротстве в целях соразмерного удовлетворения требований кредиторов. При этом суд не ограничился буквальным толкованием и добавил, что «целью процедуры конкурсного производства является наиболее полное удовлетворение требований кредиторов, достижение данной цели возложено на конкурсного управляющего».

123  Суд указал, что ст. 129 Закона о банкротстве «обязывает конкурсного управляющего принять в ведение имущество должника, провести инвентаризацию такого имущества, принимать меры, направленные на поиск, выявление и возврат имущества должника, находящегося у третьих лиц, принимать меры по обеспечению сохранности имущества должника».

139

безвозмездного пользования от 02.10.2009, не соответствует принципам добросовестности и разумности, ведет к износу имущества, влечет уменьшение конкурсной массы должника и нарушение прав кредиторов на наиболее полное удовлетворение требований кредиторов, закрепленных ст. 2 Закона о банкротстве»124.

Суд апелляционной инстанции не согласился с указанным определением, отменил его и отказал в признании бездействия управляющего незаконным, полагая, что «причинение должнику убытков в результате исполнения указанного договора безвозмездного пользования в рамках настоящего дела не доказано, не доказана и возможность обеспечения сохранности недвижимого имущества без несения затрат за счет конкурсной массы» и что доводы заявителя жалобы «о возможности получения должником доходов от сдачи этого имущества в аренду носят предположительный характер»125.

Кассационный суд поддержал суд первой инстанции и, отменяя постановление апелляционного суда, указал на обязанность «конкурсного управляющего, действующего разумно и добросовестно, принимать меры к расторжению договора, исполнение которого не отвечает целям конкурсного производства; инициирование такого расторжения не зависит исключительно от волеизъявления кредиторов, в том числе залогового, так как конкурсный управляющий является лицом, к обязанностям которого отнесено принятие мер по сохранности имущества должника»126.

Таким образом, суды подробно обосновали подход (который является оправданным)

котказу управляющего от исполнения невыгодных для должника договоров как

кобязанности, основанной на требовании действовать в интересах должника и его кредиторов разумно и добросовестно.

Кроме того, судами первой и кассационной инстанций отклонены возражения управляющего о том, что воспользоваться правом на заявление отказа от исполнения договора в трехмесячный срок имел возможность только первоначально назначенный управляющий, поскольку «возможность конкурсного управляющего отказаться от договора предусмотрена пунктом 1 статьи 102 Закона о несостоятельности (банкротстве) в процедурах внешнего управления и конкурсного производства, срок отказа от договора не является пресекательным».

На то, что срок, установленный п. 1 ст. 102 Закона о банкротстве, не является пресекательным, указывал ранее и ВАС РФ («...для целей исчисления срока на заявление об отказе от договора правовое значение имеет осведомленность арбитражного управляющего о наличии сделок должника, что предполагает не только возникновение у него соответствующих полномочий по отношению к должнику, но и обладание документацией должника»127), а его позицию восприняли суды кассационных инстанций128. Научно-консультативный совет при ФАС Северо-Западного округа на вопрос

124  Определение АС Самарской области от 05.12.2016 по делу № А55-17463/2011. 125  Постановление 11ААС от 25.01.2017 по делу № А55-17463/2011.

126  Постановление АС Поволжского округа от 27.04.2017 № Ф06-10597/2013 по делу № А5517463/2011.

127  Определение ВАС РФ от 26.11.2013 № ВАС-16517/13 по делу № А55-9854/2012 об отказе в передаче дела в Президиум ВАС РФ для пересмотра в порядке надзора.

128  См., например: постановление АС Северо-Западного округа от 28.01.2015 № Ф07-9053/2013 по делу № А56-28168/2012 («данный срок пресекательным не является, а исчисляется от момента,

140

о том, является ли пропуск указанного срока основанием для признания не соответствующим закону отказа арбитражного управляющего от исполнения сделок должника, отвечает, что срок «не является пресекательным и может быть восстановлен судом при рассмотрении спора, связанного с отказом арбитражного управляющего от исполнения сделки должника»129.

Существует и иной (гораздо менее распространенный) взгляд на отказ от исполнения сделок должника как на право управляющего, к тому же ограниченное пресекательным сроком130. Подобный подход является механистическим (он основан на использовании законодателем в п. 1 ст. 102 Закона о банкротстве словосочетания «вправе отказаться»), не отвечает целям и задачам процедуры банкротства (в качестве которых должны рассматриваться максимальное наполнение конкурсной массы, минимизация возлагаемого на нее бремени и наиболее полное удовлетворение требований кредиторов должника) и должен быть признан ошибочным.

В деле № А58-1633/2017 суд первой инстанции (с которым впоследствии согласились вышестоящие суды) пришел к выводу о том, что отказ конкурсного управляющего от трехсторонних соглашений о передаче договоров лизинга был заявлен несвоевременно, поскольку «конкурсный управляющий Данилов В.Т. был временным управляющим ООО «НордНефтеТранс» в процедуре наблюдения и он был обязан до введения следующей процедуры составить: заключение о финансовом состоянии должника; заключение о наличии или об отсутствии оснований для оспаривания сделок должника; обоснование возможности или невозможности восстановления платежеспособности должника, целесообразности введения последующих применяемых в деле о банкротстве процедур.

Таким образом, конкурсный управляющий Данилов В.Т. узнал или должен был узнать об оспариваемой задолженности гораздо раньше.

При таком положении суд приходит к выводу о том, что срок отказа от соглашений о замене стороны по статье 102 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве) должен исчисляться с даты введения процедуры наблюдения.

Поскольку указанный в статье 102 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» срок является пресекательным, он не может быть восстановлен судом»131.

Такое толкование закона судом, безусловно, является ошибочным. Как прямо предусмотрено п. 1 ст. 64 Закона о банкротстве, введение наблюдения не является основанием для отстранения руководителя должника и иных органов управления должника, которые продолжают осуществлять свои полномочия (в отличие от процедур внешнего управления и конкурсного производства, введение которых предполагает

когда конкурсный управляющий узнал или должен был узнать о сделке»); постановление АС Московского округа от 22.03.2018 по делу № А40-116701/2016.

129  Рекомендации Научно-консультативного совета при ФАС Северо-Западного округа по итогам заседания 4–5 июня 2014 г. (г. Тверь). Вопрос 6 // Вестник гражданского процесса. 2014. № 5. С. 305.

130  Постановление 1ААС от 14.02.2017 по делу № А43-18800/2015; постановление АС Восточно-Си- бирского округа от 23.11.2017 по делу № А58-1633/2017.

131  Решение АС Республики Саха (Якутия) от 14.07.2017 по делу № А58-1633/2017.

141

прекращение полномочий руководителя должника и возложение управления делами должника на управляющего132). Соответствующих полномочий по отказу от исполнения сделок должника временному управляющему в наблюдении закон также не предоставляет. Таким образом, суд пришел к неверному выводу о том, что исчисление срока на отказ от сделки должника возможно с момента введения процедуры наблюдения. В рассматриваемом деле такой отказ не мог быть заявлен конкурсным управляющим ранее открытия конкурсного производства, несмотря на то что ранее он исполнял и обязанности временного управляющего133.

Кроме того, из судебного акта следует, что конкурсный управляющий утверждал, что «у него имеется не только право на расторжение соглашения, но и обязанность по совершению этих действий, в том числе потому, что это препятствует восстановлению платежеспособности должника.

<…>

…Удовлетворение исковых требований не приведет к полному восстановлению платежеспособности должника; конкурсный управляющий обратился в суд с намерениями максимально погасить требования кредиторов». Этот довод был отвергнут судом, как не имеющий правового значения по той причине, что «восстановление платежеспособности не является целью конкурсного производства».

Несмотря на то что в судебной практике представлены противоположные взгляды на отказ управляющего от невыгодных сделок как на его право или как на обязанность, более правильным следует считать, что заявление такого отказа является одновременно и правом, и обязанностью управляющего: правом – по отношению к контрагенту должника, обязанностью – по отношению к конкурсной массе и кредиторам. С.В. Сарбаш указывает, что «с учетом п. 2 ст. 99 Закона [о банкротстве] следует признать, что в обязанность внешнего управляющего входит выявление препятствующих восстановлению платежеспособности должника договоров и обязательств, возникших из других сделок. Он обязан отказаться от их исполнения»134.

Что касается срока, установленного на заявление управляющим отказа, то в отличие от достаточно тривиального вопроса о том, является ли он пресекательным, может быть поставлен вопрос, являющийся более сложным, о том, необходим ли такой срок. Г.Ф. Шершеневич считал, что «отсутствие указания на время заявления составляет существенный пробел в конкурсном законодательстве, причиняющий несправедливый, а главное бесполезный для массы ущерб контрагентам несостоятельного

132  Пункт 1 ст. 94, п. 2 ст. 126 Закона о банкротстве.

133  Поскольку в указанном деле идет речь об отказе от договора лизинга (возможность заявления которого, исходя из специфики этого договорного типа, никак не анализируется судом), необходимо отметить, что, например, в Германии (на основании абз. 1 § 108 Положения Германии о несостоятельности) в случае, когда несостоятельный должник выступает в роли лизингодателя, передавшего свою обеспечительную собственность на движимую вещь и право на получение лизинговых платежей банку, предварительно профинансировавшему договор лизинга, в качестве обеспечения, «законодатель при таких обстоятельствах решил лишить конкурсного управляющего возможности расторгнуть договор лизинга и потребовать включения в массу уступленных лизинговых платежей: даже при несостоятельности… конкурсный управляющий обязан исполнять договор лизинга» (Папе Г. Указ. соч. С. 106 (номер на полях 182)).

134  Сарбаш С.В. Указ. соч. С. 217.

142

должника»135. Напротив, анализ зарубежных подходов к этой проблеме демонстрирует, что чаще генерально такой срок законом не установлен, однако существует достаточно большое количество специально оговариваемых случаев, когда управляющий все же ограничен определенными временными рамками (например, после получения требования контрагента о принятии решения относительно судьбы договора или в ситуации, когда законодатель желает предоставить особую защиту какому-либо субъекту или в рамках какого-либо договорного типа).

4.7. В деле № А56-32137/2016 суд первой инстанции при повторном рассмотрении спора указал, что ст. 102 Закона о банкротстве «не предусматривает возможности восстановления пропущенного срока, в течение которого внешний либо конкурсный управляющий вправе заявить отказ от исполнения соответствующих сделок.

<…>

После указанной даты отказ по вышеуказанным основаниям от исполнения договоров со стороны конкурсного управляющего… неправомерен»136.

В указанном деле конкурсным управляющим был направлен отказ от исполнения договоров поставки, основанный на ст. 102 Закона о банкротстве, но содержащий проекты соглашений о расторжении договоров. По мнению суда, это означало, что управляющим не заявлен отказ, а сделано предложение о расторжении договоров, которое требует волеизъявления обеих сторон. Однако, поскольку указанные соглашения не были подписаны контрагентом, поведение последнего было признано недобросовестным, в связи с чем суд согласился с доводами управляющего о том, что им реализовано право на отказ, предусмотренное договорами поставки.

Таким образом, путем подобного неоднозначного логического заключения суд переквалифицировал отказ конкурсного управляющего, заявленный на основании ст. 102 Закона о банкротстве, в отказ на основании договора, фингировав волю контрагента на его расторжение. При этом суд кассационной инстанции, направляя дело на новое рассмотрение, обратил внимание на то, что «наличие

висковом заявлении и в уведомлении о расторжении договоров ссылок на положения Закона о банкротстве не являлось достаточным основанием для отказа

вудовлетворении иска.

Как усматривается из материалов дела, при рассмотрении спора Общество неоднократно ссылалось на то, что содержание уведомления от 04.02.2016 свидетельствует о явно выраженном волеизъявлении истца на отказ от договоров.

Суды… с учетом обстоятельств, приведенных в обоснование иска, должны были самостоятельно определить характер спорного правоотношения сторон, а также подлежащие применению нормы законодательства»137.

135  Шершеневич Г.Ф. Учение о несостоятельности. С. 219.

136  Определение АС г. Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 08.11.2017 по делу № А5632137/2016.

137  Постановление АС Северо-Западного округа от 30.06.2017 по делу № А56-32137/2016.