6. Деликты и кондикции из вмешательства
1. Неосновательным обогащением считалось поступление в имущество одного лица каких-либо частей имущества другого лица либо сохранение в имуществе одного лица каких-то частей имущества, подлежащих передаче в имущество другого лица.
Кондикция (condictio) – это кондикционный иск, личный иск о передаче должником в собственность кредитора денежной суммы или определенной вещи. (По Ч. Санфилиппо)
Кондикционные требования – это кондикция из предоставления (Leistungskonditionen), то есть , когда обогащение возникает в связи с действиями самого истца (уплата недолжного полученного, освобождение от долга, оказание услуги и тд), и кондикция из вмешательства (Eingriffskondiktion). Это есть при неосновательном/несправедливом обогащении и образуется в связи с неправомерным посягательством на чужие права.
Для иллюстрации приведу в пример давнее дело ВС Германии (BGH). Лицо использовало изображения известного актёра и предпринимателя без их согласия для рекламы собственной продукции. Суд присуждает это лицо уплатить определённую сумму, которая определяется из того вознаграждения, которое актёр и предприниматель получили бы исходя из обычного использования их изображений в коммерческих целях. И вопрос, соответственно, в квалификации этого требования: кондикция из неправомерного посягательства на чужие права? Или это деликтное притязание? Ответ:
- вопрос о разграничении деликтных и кондикционных требований такого рода зависит от наших ориентиров: кого будем защищать – истца или ответчика. Если мы ориентируемся на пострадавшее лицо и стремимся восстановить его интерес в полной мере, то это деликт. Если ориентир идёт на ответчика со стремлением отнять у него выгоду от извлечения выгод от рекламы (имущественные излишки, то вне зависимости от природы образования выгоды (предоставление от истца, посягательство на его права) требование будет являться кондикционным.
Этот взгляд позволяет объяснить, почему кондикционное требование не может быть предъявлено при отпадении (утрате) обогащения – мы не смотрим на имущественную сферу истца, а смотрим на ответчика.
Возвращаясь к казусу ВС Германии, к требованию об уплате суммы, которую получили бы пострадавшие в случае обычного использования их изображения, стоит сказать, что это требование больше похоже на деликтное. Если бы было заявлено требование о получении той суммы, которая была получена от использования изображений, тогда можно было бы квалифицировать его как кондикционное (из вмешательства).
Цель разграничения кондикционных и деликтных требований:
Правопорядок понимает, что деликтное требование с полной компенсацией интересов пострадавшего лица даёт пострадавшему больше, чем кондикция. И учитывая это обстоятельство правопорядки обычно предъявляют и более повышенные требования к удовлетворению деликтных исков. Например, мы знаем, что деликтное право покоится на принципе вины, который нерелевантен для кондикции. То есть, для квалификации деликта нужны более строгие предпосылки.
(найдено на просторах гугла, можно почитать) ->
В случае кондикции из вмешательства предпосылки § 812 112 Alt. толкуются следующим образом: должник из неосновательного обогащения и в этом случае должен «нечто» приобрести; он должен приобрести это «нечто» за счет кредитора посредством вмешательства, или вторжения (Eingriff) в долевое содержание (Zuteilungsgehalt) субъективного права кредитора; это «нечто» должно быть приобретено без правового основания, т.е. преимущество по праву должно причитаться другому лицу.
В большинстве случаев кондикцию из вмешательства можно обосновать идеей о длящемся правовом воздействии субъективного права кредитора обогащения, особенно относительно права собственности. Здесь должник из неосновательного обогащения приобретает нечто, что по своей природе причитается кредитору обогащения на основе его права. Право кредитора обогащения заявляет о себе посредством притязания на выдачу юридически необоснованного приобретения и, таким образом, продолжает свое воздействие.
Особый интерес с точки зрения практики и систематики представляют случаи потребления чужой вещи / успешного отчуждения вещи неуправомоченным лицом / прочного установления (Einbau) на земельном участке движимых вещей / изготовление новых вещей посредством переработки (чужих) материалов.
Казус: А помещает у своего знакомого Б канистру с 20 литрами бензина. Б израсходовал бензин для своих целей без согласия А. В результате расходования бензина Б получил имущественную выгоду. Это приобретение произошло посредством вторжения Б за счет А, поскольку на основании права собственности на бензин указанная выгода причиталась А. Выгода была приобретена без правового основания, так как согласно правопорядку она принадлежит А. Таким образом, А получает против Б кондикцию из вмешательства (§812112Alt.), а именно он может на основании § 818 потребовать за израсходованный бензин денежную компенсацию, так как Б уже физически не может осуществить выдачу приобретенной выгоды.
Казус: А ссужает Б на время отпуска Б наручные часы. Б продает и передает в собственность В эти часы за 100 евро. Согласно § 932 I 1 в данном случае Б успешно передает В принадлежащую А собственность. Предпосылкой такого т.н. добросовестного приобретения со стороны В от неуправомоченного Б является то, что В добросовестно исходит из наличия у Б права собственности (на часы) и что эти часы не были лицом А утрачены в смысле § 935 I. Обе предпосылки здесь реализованы. Закон связывает приобретение собственности со стороны В с тем, что в рамках правового оборота Б (лишь) посредством владения вещью легитимирует себя в качестве собственника. На основании § 816 I 1 Б обязан выдать А то, что он приобрел посредством (незаконного) распоряжения, т.е. собственность на 100 евро. В перспективе догматики права обогащения распоряжение Б, посредством которого он лишил А собственности на часы (поскольку эту собственность приобрел В), представляет собой вторжение Б в собственность А, которое произошло без правового основания. Отсюда, Б с учетом идеи о длящемся правовом воздействии права собственности А обязан выдать А приобретенное.
Ввиду того, что Б не может вернуть А собственность на часы, поскольку эту собственность он успешно перенес на В, закон обязывает Б к денежной компен- сации, которую закон связывает (pauschaliert) с размером полученного Б вознаграждения (100 евро).
В соответствии с § 946 собственник движимых вещей может утратить на них свое право собственности тем, что эти вещи получают настолько прочную связь с земельным участком, что становятся его существенной составной частью в смысле § 94. Например, Б использует камни, размещенные на участке Б, но принадлежащие А, для постройки дома. В этом случае § 951 I 1 дает предыдущему собственнику движимых вещей притязание на денежную компенсацию, которое по своей природе является кондикцией из вмешательства. Аналогичное правило действует и в случае § 950 при изготовлении новой вещи посредством переработки материалов, принадлежащих изготовителю на праве собственности. Здесь и предыдущим собственником признается кондикция из вмешательства против изготовителя, который становится собственником вещи. Рассмотренные до сих пор случаи кондикции из вмешательства характеризуются тем, что собственник вещи лишается своего права собственности на нее посредством вторжения. При этом должник из неосновательного обогащения приобретает не собственность самолично, а лишь ее стоимостной эквивалент.
Возникает вопрос: Если основная идея кондикции из вмешательства заключается в длящемся действии (субъективного) права, то не идет ли в действительности речь о вещном притязании, которое в рассмотренных случаях вторжения в собственность так же, как и любые вещные правопритязания, берет свое начало в институте права собственности? На этот вопрос следует ответить отрицательно. Некое право может продлевать свое воздействие только потому, что в случаях кондикции из вмешательства приобретение, состоявшееся за счет правообладателя, произошло без правового основания. Отсюда, точкой отсчета при законодательной оценке является соотношение обеих сторон, которое представляет собой как раз обязательственное отношение.
Что писал Х. Коциоль в “Basic Questions of Tort Law from a Germanic Perspective” (перевод не огонь, но смысл понятен)
Неосновательное обогащение вмешательством
А. Связь между требованиями о неосновательном обогащении и требованиями о возмещении убытков
Действия по неосновательному обогащению путем вмешательства (Eingriffskondiktionen; §§ 812, 816 BGB), которые называются Verwendungsansprüche, буквально переводимые как «требования об использовании», в Австрии (§ 1041 ABGB) являются выражением принципа «никто не может обогащаться несправедливо за счет имущества третьих лиц». Он основан на том, что кто-то, кто извлекает выгоду из имущества, переданного другому, без каких-либо оснований для оправдания, должен передать такое обогащение «потерпевшему» лицу, закон, распределяющий товары, продолжает действовать в случае такого нарушение в форме претензии на преимущество, полученное в результате нарушения законного распределения (продолжение действия права).
ТО требования о неосновательном обогащении путем вмешательства и требования о возмещении ущерба связаны между собой защитой интересов лица.
Отличия требований: 1) закон об ущербе является направлено на возмещение ущерба, нанесенного пострадавшей стороне; закон о неосновательном обогащении при уничтожении неосновательного обогащения, полученного источником помех.
2) Предпосылки двух типов требований различаются: о неосн. обог. не зависят от вины или нарушения обязанности стороной, необоснованно обогащенной, треб о возм. уб. требуют наличия вины стороны, несущей ответственность за ущерб. Соответственно, требования о возмещении ущерба подлежат более строгим предварительным условиям, чем требования о неосновательном обогащении.
Х. Коциоль признает, что требования о неосновательном обогащении не «требуют» какого-либо ущерба со стороны лица, за счет которого было получено обогащение.
Соответственно, сегодня также признается, что требования о неосновательном обогащении не требуют какого-либо ущерба со стороны лица, за счет которого было получено обогащение. Таким образом, защита в соответствии с законом о неосновательном обогащении может применяться в тех случаях, когда закон о возмещении ущерба не может быть использован из-за отсутствия какого-либо неблагоприятного положения.
Существует также консенсус в отношении того, что условия для двух типов требований различаются: требования о неосновательном обогащении не зависят от вины или нарушения обязанности стороной, необоснованно обогащенной; требования о возмещении убытков требуют наличия вины стороны, несущей ответственность за ущерб, или эквивалентных оснований ответственности перед этой стороной, например, особого риска, связанного с чем-то в пределах его сферы ответственности. Это в принципе оправданно на основе аргумента о компенсации ущерба, понесенного третьей стороной своими собственными средствами, является значительно более обременительным юридическим следствием, чем игнорирование преимущества, полученного недопустимым образом. Соответственно, требования о возмещении ущерба подлежат более строгим предварительным условиям, чем требования о неосновательном обогащении.
B. Размытые границы между требованиями о неосновательном обогащении и требования о возмещении убытков.
Граница между требованиями о неосновательном обогащении и ущербе не четко обозначена, ни в отношении условий для требования, ни в отношении юридических последствий.
Если придерживаться доктрины распределения (Zuweisungstheorie) в отношении требований о неосновательном обогащении путем вмешательства (претензий в отношении использования), то есть существенная разница по сравнению с ответственностью, основанной на вине.
Канарис говорит, что существует переход от ответственности за неосновательное обогащение к ответственности за ущерб, например, в ответственности владельца, который знает об обязанности вернуть что-либо из-за недостатков в коммерческой сделке и, таким образом, знает о претензии продавца в требовании в отношении неосновательного обогащения и небрежно уничтожает предмет.
В случае более строгой ответственности поведение является важным критерием ответственности; Канарис проводит различие между обязательствами, основанными на активах и не зависящими от ответственности, и обязательствами, связанными с поведением, основанными на вменении в соответствии с законом о неосновательном обогащении. Последнее приводит к несению ответственности, если преимущество с тех пор было потеряно, то есть, быть способным покрыть риск за свой счет (в этом контексте уместно требовать вменяемости).
Не принимая во внимание нечестность и независимость от достижения какого-либо преимущества, такая сторона, которая сознательно решила использовать данный актив, также должна нести ответственность в той степени, в которой есть объективная стоимость имущества третьей стороны, которой он воспользовался. Преднамеренное цель использовать сторонний актив не оправдывает обязанность о его компенсации, но оно оправдывает распределение рисков в случае, если предприятие оказывается несостоятельным.
C. Совпадение норм о неосновательном обогащении и ущербе.