Комментарии

Владимир Сергеевич Михайлов

старший юрист коллегии адвокатов «Монастырский, Зюба, Степанов & Партнеры»

Природное явление и перерыв причинной связи

Комментарий к определению Судебной коллегии по гражданским делам ВС РФ от 13.08.2019 № 11-КГ19-15

Проблема перерыва причинно-следственной связи актуальна для случаев, когда вред возникает не непосредственно из поведения правонарушителя, а только в результате последующего присоединения к нему дополнительного обстоятельства (например, действий третьего лица, поведения потерпевшего или природного явления). Автор комментирует определение, в котором Судебная коллегия по гражданским делам ВС РФ рассмотрела вопрос о том, прерывается ли причинная связь, инициированная правонарушителем, воздействием природного явления (сильного ветра).

Ключевые слова: причинно-следственная связь, пределы ответственности, перерыв причинной связи

4

Комментарии

Vladimir Mikhailov

Senior Associate at Monastyrsky, Zyuba, Stepanov & Partners Law Firm

A Natural Event and Breaking the Chain of Causation

Case Comment on the Judgment of the Chamber for Civil Cases of the SC RF No. 11-КГ19-15, 13 August 2019

The problem of breaking the chain of causation relates to cases when harm arises not from the wrongdoer’s conduct itself, but as a result of a factor which is subsequently added to it (e.g. a third party’s action, the aggrieved person’s conduct or a natural event). The author comments on the Judgment of the Judicial Chamber for Civil Cases of the Supreme Court of the Russian Federation, in which the Chamber considered the issue of whether the chain of causation had been broken by natural event (a strong wind).

Keywords: causation, limits of liability, breaking the chain of causation

Обстоятельства дела

Автомобиль, припаркованный во дворе многоквартирного жилого дома, был поврежден в результате падения на него дерева. Собственник автомобиля обратился в суд с иском к управляющей компании, обслуживающей этот дом, о возмещении ущерба, причиненного падением дерева на автомобиль.

Позиция нижестоящих судов

Судами было установлено, что в день падения дерева в городе отмечался очень сильный ветер скоростью 24,5–28,4 м/с. В соответствии с нормативными актами МЧС России ветер такой силы относится к опасным метеорологическим явлениям.

Управляющая компания представила заключение специалиста, согласно которому из-за нарушения строительных норм и правил, допущенного при асфальтировании прилегающего участка, дерево имело недоразвитую корневую систему и было способно обрушиться самостоятельно в любой момент без внешних влияний. Первичной (основной) причиной его падения послужили дефекты корневой системы, а сильный ветер стал дополнительным фактором.

Отказывая в удовлетворении исковых требований, суды первой и апелляционной инстанций пришли к выводу об отсутствии вины управляющей компании в причинении истцу материального ущерба, поскольку дерево было посажено задолго до образования управляющей компании, которая не имеет никакого отношения к асфальтированию покрытия вокруг него. Кроме того, суды указали, что дерево не имело внешних дефектов, а причиной его падения стал сильный ветер.

5

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 4/2020

Позиция Судебной коллегии ВС РФ

Судебная коллегия по гражданским делам ВС РФ (далее — Коллегия) сочла выводы судов о том, что управляющая компания не имела отношения к посадке дерева и к асфальтированию покрытия, не имеющими правового значения, поскольку контроль за безопасным состоянием территории, включая находящиеся на ней зеленые насаждения, возложен на управляющую компанию, осуществляющую профессиональную деятельность в этой сфере.

Кроме того, Коллегия обратила внимание на то, что из заключения специалиста следует, что первичной (основной) причиной падения дерева, ответственность за содержание которого была возложена на управляющую компанию, являлись дефекты корневой системы, а ветер послужил лишь дополнительным фактором1.

С учетом этого Коллегия отменила апелляционное определение и направила дело на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.

Проблема перерыва причинно-следственной связи

При рассмотрении данного дела Коллегией была затронута проблема перерыва причинно-следственной связи. Она связана со случаями, когда вред2 возникает не непосредственно в результате действия (бездействия) ответчика, а только в силу последующего присоединения к нему дополнительного обстоятельства3 (например, действий третьего лица, действий самого потерпевшего или природного явления)4. В таких ситуациях действия ответчика сами по себе не могли привести к причинению вреда, но были необходимым условием его возникновения, поскольку в их отсутствие присоединяющееся обстоятельство к этому бы не привело.

К примеру, ответчик нанес потерпевшему легкое телесное повреждение. Когда потерпевший шел в больницу, ему на голову упал сорвавшийся с карниза дома

1Позиция Коллегии в этой части может рассматриваться в качестве подтверждения точки зрения, согласно которой причинно-следственная связь является вопросом права, а не факта, в связи с чем суды кассационной инстанции вправе высказывать собственные суждения о наличии или отсутствии причинно-следственной связи (см.: Ягельницкий А.А., Петроль О.Д. Спор о взыскании убытков. Как меняется подход судов к причинно-следственной связи // Арбитражная практика для юристов. 2016. № 1. С. 30).

2Необходимо заметить, что речь идет не о каком-то абстрактном вреде, а о вреде, возникшем в результате присоединения к поведению лица, инициировавшего цепь событий, действий третьих лиц, действий потерпевшего или природного явления. Действия лица, инициировавшего цепь событий, также могут причинять определенный вред (см. описанный далее пример про нанесение побоев потерпевшему и получение последним дополнительной травмы по пути в больницу), но проблема перерыва причинной связи ставится только применительно к дополнительному вреду, вызванному наличием присоединяющегося обстоятельства.

3Далее для упрощения мы будем называть его присоединяющимся обстоятельством.

4См.: Hodgson D. The Law of Intervening Causation. N.Y., 2016. P. 4; Mulheron R. Principles of Tort Law. Cambridge, 2016. P. 457.

6

Комментарии

кирпич (присоединяющееся обстоятельство), из-за чего потерпевший погиб. Действия правонарушителя, нанесшего потерпевшему легкое телесное повреждение, были необходимым условием смерти потерпевшего (если бы ответчик не нанес побои потерпевшему, тот не пошел бы в больницу и ему на голову не упал бы кирпич), однако вменение ответчику последствий, вызванных таким присоединяющимся обстоятельством, вряд ли будет отвечать требованиям справедливости.

В некоторых случаях поведение лица, инициировавшего цепь событий, которые привели к причинению вреда, может выражаться и в форме бездействия. Например, строитель по окончании рабочего дня оставил дорогостоящее оборудование на улице, забыв убрать его на склад. Ночью прошел дождь, из-за которого оборудование вышло из строя. В данном случае также возникает вопрос о допустимости вменения последствий, вызванных дождем, строителю, оставившему оборудование на улице. При этом вопрос ответственности лица, инициировавшего цепь событий, может быть поставлен в зависимость от характера присоединяющегося обстоятельства (т.е. правопорядок теоретически может исходить из того, что строитель, оставивший оборудование на улице, отвечает за повреждения, вызванные прошедшим дождем, но, к примеру, не понес бы ответственность, если бы оставленное на улице оборудование было повреждено в результате попадания в него молнии).

Таким образом, вопрос перерыва причинной связи является частью более общей проблемы установления пределов ответственности и, соответственно, не может рассматриваться в отрыве от теорий причинно-следственной связи5, поскольку является для них ключевым.

Это, в частности, подтверждается и тем, что авторы различных теорий причинной связи для объяснения своих концепций приводят в пример случаи перерыва причинной связи. Так, И. фон Криз, являющийся основоположником теории адекватного причинения, в качестве примера неадекватной причинной связи приводил случай с кучером, который задремал во время движения, из-за чего карета отклонилась от запланированного маршрута, и во время движения по новому пути в пассажира попала молния. В этой ситуации сон кучера не увеличил существенно вероятность попадания молнии в пассажира — она очень мала независимо от того, спит или бодрствует кучер, и если пассажир кареты пострадал от попадания молнии, это может быть описано как нечто, отличающееся от обычного хода событий. Факт попадания молнии в определенную точку является случайным стечением обстоятельств6.

Сторонники популярной в советской юридической науке теории необходимой и случайной причинной связи в качестве примера случайной связи, не являющейся основанием юридической ответственности (согласно данной теории ответственность наступает только при наличии необходимой связи между поведением лица и наступившими последствиями), приводили описанный выше случай с падением кирпича на голову лица, направлявшегося в больницу из-за нанесенных правонарушителем побоев. По их мнению, падение кирпича на голову потерпевшему

5См.: Moore M. Causation and Responsibility: An Essay in Law, Morals, and Metaphysics. Oxford, 2009. P. 232– 233; Infantino M., Zervogianni E. Causation in European Tort Law. Cambridge, 2017. P. 621.

6См.: Hart H.L.A., Honoré T. Causation in the Law. Oxford, 1985. P. 470–471.

7

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 4/2020

является случайным последствием действий правонарушителя и закономерно не вытекает из его поведения. Это случайное последствие возникло под влиянием другой цепи причинности, оказавшей влияние на развитие рассматриваемых событий. Нанесением побоев правонарушитель не создал реальной возможности гибели потерпевшего, этим не было определено направление событий, приведших к его гибели. Этот результат чисто внешне связан с теми действиями, которые были совершены правонарушителем7.

Похожий пример приводил О.С. Иоффе для объяснения своей теории8. Учительница оставила одну из учениц после занятий для уборки в классной комнате. Во время уборки ученица выглянула на улицу, где в это время стоял правонарушитель и стрелял из самопала. Выстрел попал в ученицу. Превращение возможности в действительность было обусловлено поведением правонарушителя, так как именно качество выстрела обусловило индивидуальные особенности наступившего результата. Действия учительницы, оставившей ученицу для уборки в классной комнате, создали только абстрактную возможность причинения вреда, поскольку обстоятельство, превратившее возможность в действительность (выстрел из самопала), не относится к числу объективно повторяющихся явлений9.

О.С. Иоффе обращал внимание на то, что обстоятельства, превращающие возможность в действительность, по-разному проявляют себя в различных конкретных ситуациях. Например, выстрелы на полигоне повторяются каждодневно и систематически, а выстрелы на городской улице — явление исключительное, чрезвычайное. Если бы ученица должна была пересечь площадку полигона, то это создало бы конкретную возможность результата, так как для превращения его в действительность налицо объективно повторяющиеся факты — систематически производимые выстрелы. Но когда ученица выглянула из окна школы, своим поведением она создала лишь абстрактную возможность результата, который был превращен в действительность объективно неповторяющимся фактом — выстрелом из самопала на улице10.

7См.: Курс советского уголовного права: Преступление. В 6 т. Т. 2: Часть общая / редкол.: А.А. Пионтковский, П.С. Ромашкин, В.М. Чхиквадзе. М., 1970. С. 184–187.

8Теория, предложенная О.С. Иоффе, в научной литературе получила наименование «теория возможности и действительности». В ее основе лежит идея разграничения условий, создавших возможность наступления результата (абстрактную или конкретную), и условий, превративших возможность в действительность. Причинная связь между поведением человека и наступившим результатом приобретает правовое значение, лишь если это поведение вызвало действительность результата или по крайней мере создало конкретную возможность его наступления.

К обстоятельствам, превратившим возможность в действительность, могут быть отнесены только те, причиняющая сила которых получила свое выражение в индивидуальных физических и общественных свойствах данного результата. Поведение, создавшее лишь возможность неправомерных последствий, может быть вменено в ответственность правонарушителю, если такая возможность носила конкретный характер, т.е. была превращена в действительность объективно повторяющимся обстоятельством. При объективной неповторяемости в данной конкретной ситуации тех же обстоятельств находящееся в связи с ними поведение создает лишь абстрактную возможность результата, исключающую ответственность (подробнее см.: Иоффе О.С. Ответственность по советскому гражданскому праву // Иоффе О.С. Избранные труды: в 4 т. Т. 1. СПб., 2003. С. 472–476).

9Иоффе О.С. Ответственность по советскому гражданскому праву. С. 473–474.

10См.: Иоффе О.С. Обязательственное право. М., 1975. С. 119.

8

Комментарии

В основе теорий причинной связи, получивших наибольшую поддержку в доктрине и судебной практике, лежит идея о том, что причиной вреда является его необходимое условие, за которым обычно следует вред такого рода; при этом она может излагаться в различных формах (повышение вероятности причинения вреда, типичность последствий, предвидимость последствий, повторяемость явлений действительности и т.п.). С учетом того, что проблему перерыва причинной связи можно признать частью более общей проблемы установления пределов ответственности, эта же идея может быть использована для разрешения вопроса о том, при каких обстоятельствах природное явление может прервать причинную связь, инициированную ответчиком.

Природное явление и перерыв причинной связи

В деле, рассмотренном Коллегией, предметом спора был вопрос о том, прерывается ли причинно-следственная связь, вызванная ненадлежащим осуществлением управляющей компанией контроля за безопасным состоянием зеленых насаждений, воздействием сильного ветра, подпадающего под признаки опасного метеорологического явления.

Ранее российские суды при разрешении споров о возмещении вреда, причиненного в результате падения различных объектов (деревьев, строительных конструкций и т.п.), часто отклоняли доводы ответчиков о том, что такое падение было вызвано не их бездействием, а сильным ветром, обосновывая это тем, что скорость ветра не соответствовала критериям опасного метеорологического явления, установленным нормативными актами МЧС России11. Таким образом, следуя логике от обратного, можно было бы сделать вывод о том, что при наличии у ветра признаков опасного метеорологического явления лицо, осуществлявшее функции контроля за упавшим объектом, не должно нести ответственность за вред, причиненный падением этого объекта.

Вместе с тем в судебной практике встречалась и позиция, согласно которой ветер, скорость которого соответствует критериям опасного метеорологического явления, представляет собой обычное природное явление, и его наличие само по себе не освобождает лицо, ненадлежащим образом осуществлявшее функции по содержанию упавшего объекта, от ответственности за вред, причиненный в результате его падения12.

11См.: постановление Первого ААС от 16.11.2015 по делу № А11-10958/2014; апелляционное определение Вологодского областного суда от 09.09.2016 по делу № 33-4940/2016; решения Промышленного районного суда г. Смоленска от 16.01.2019 по делу № 2-243/2019; Кировского районного суда г. Яро­ славля от 12.02.2016 по делу № 2-897/2016; Ленинского районного суда г. Владикавказа от 03.04.2013 по делу № 2-317/2013; Куйбышевского районного суда г. Омска от 02.11.2017 по делу № 2-4063/2017; Уссурийского районного суда Приморского края от 29.10.2018 по делу № 2-4436/2018.

12См.: решения Советского районного суда г. Омска от 29.12.2014 по делу № 2-4058/2014; Ленинского районного суда г. Пензы от 22.12.2011 по делу № 2-3370/2011; апелляционное определение Бийского городского суда Алтайского края от 22.10.2013 по делу № 11-238/2013.

9

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 4/2020

Общий подход зарубежных правопорядков к рассматриваемой проблеме заключается в том, что обычное развитие природных сил признается не прерывающим причинную связь, вызванную действиями ответчика, которая может быть прервана только экстраординарными природными явлениями. При этом в случаях, когда ответчик предвидел действие природных сил и рассчитывал на их присоединение к его действию при естественном ходе вещей, причинная связь не может быть признана прерванной13. К примеру, в случае если ответчик, опираясь на прогноз погоды, согласно которому через час через эту местность будет проходить ураган, разводит костер, рассчитывая, что сильный ветер разнесет огонь, в результате чего пламя перекинется на постройки соседа, ураган не будет прерывать причинную связь между действиями ответчика по разведению огня и вредом, причиненным соседу в результате пожара14.

Согласно английскому праву причинно-следственная связь прерывается природным явлением, если оно было настолько маловероятным в существующих обстоятельствах, что может быть рассмотрено в качестве случайного стечения обстоятельств. В то же время обычное развитие природных сил не прерывает причинную связь, поскольку ответчик должен был их предвидеть и принять меры по недопущению вредных последствий15.

Схожей позиции придерживаются и американские суды. К примеру, в деле Jacobson v. Suderman and Young Inc. (1927) суд отклонил довод ответчика о том, что шквалистый ветер прервал причинную связь между ненадлежащим осуществлением ответчиком функции по обеспечению навигации и ущербом, причиненным истцу. Суд указал, что шквалистый ветер не был чрезвычайным обстоятельством в данной местности в это время года и вероятность его возникновения должна была предполагаться ответчиком16.

Подход немецкого права заключается в том, что наличие присоединяющегося обстоятельства не служит основанием для освобождения от ответственности, если такое развитие событий является обычным и должно было предполагаться ответчиком17. Французской судебной практикой также был воспринят принцип, предполагающий возможность освобождения ответчика от ответственности, если присоединяющееся обстоятельство является внешним и образует обстоятельство непреодолимой силы (является непредвидимым и непреодолимым)18.

13См.: Канторович Я.А. Основные идеи гражданского права. Харьков, 1928. С. 125; Hart H.L.A., Honoré T. Op. cit. P. 170; Moore M. Op. cit. P. 250.

14См.: Hart H.L.A., Honoré T. Op. cit. P. 170

15См.: Hodgson D. Op. cit. P. 133; Mulheron R. Op. cit. P. 465.

16Приводится по: Hodgson D. Op. cit. P. 135.

17См.: Magnus U. Causation in German Tort Law // Unification of Tort Law: Causation / еd. by J. Spier. The Hague: Kluwer Law International, 2000. P. 70.

18См.: Van Gerven W., Lever J., Larouche P. Cases, Materials and Text on National, Supranational and International Tort Law. Oxford, 2000. P. 464 (приводится по: Hodgson D. Op. cit. P. 134). См. также: Цвайгерт К., Кётц Х. Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права: в 2 т. / пер. с нем. М., 1998. Т. 2. С. 394.

10

Комментарии

Таким образом, решение вопроса об ответственности управляющей компании за вред, причиненный в результате падения дерева, имеющего дефекты корневой системы, должно зависеть от того, будет ли ветер, подпадающий под признаки опасного метеорологического явления, признан экстраординарным или обычным природным явлением.

Ветер, соответствующий критериям опасного метеорологического явления, наблюдается относительно редко, но все же периодически имеет место19 и в любом случае не может быть признан природным явлением исключительного характера. Следовательно, в этом смысле падение дерева, имеющего дефект корневой системы, под воздействием такого ветра будет обычным последствием неосуществления управляющей компанией контроля за безопасным состоянием зеленых насаждений.

С учетом этого обстоятельства представляется верным вывод Коллегии о том, что причиной падения дерева стал не сильный ветер, а физическое состояние дерева.

Аналогичный вывод можно сделать, опираясь на положения теории адекватного причинения. Согласно наиболее распространенному варианту этой теории поведение лица признается адекватной причиной вреда, если оно существенно увеличило объективную вероятность возникновения вреда того рода, который фактически наступил20. Тот факт, что управляющая компания ненадлежащим образом осуществляла контроль за безопасным состоянием дерева (не спилила дерево, имевшее дефекты корневой системы), существенно увеличил вероятность его падения под воздействием сильного ветра и, соответственно, вероятность причинения вреда имуществу или здоровью третьих лиц в результате его падения.

В комментируемом определении Коллегия оставила за скобками важное обстоятельство, которое дополнительно подтверждает, что причиной вреда стало состояние упавшего дерева, а не сильный ветер.

Достаточно часто суды, отклоняя доводы ответчиков о том, что причиной падения деревьев (иных объектов) был сильный ветер, принимают во внимание, что под воздействием сильного ветра упал только объект, имеющий определенный дефект, а все иные схожие объекты, не имеющие такой дефект, расположенные в той же местности, остались невредимыми21.

Применение такого метода можно обнаружить еще в римских источниках. При рассмотрении вопроса о том, отвечает ли собственник дома за вред, причиненный в результате падения под воздействием ветра плохо закрепленной черепицы, учитывалось, упала ли с соседних домов черепица, которая была уложена правильно.

19Об этом, в частности, свидетельствует периодичность СМС-оповещений, рассылаемых службами МЧС России.

20См.: Markesinis B., Unberath H. The German Law of Torts: A Comparative Treatise. Oxford: Hart Publishing, 2002. P. 107; Treitel G.H. Remedies for Breach of Contract: A Comparative Account. Oxford: Oxford University Press, 1988. P. 163; Hart H.L.A., Honoré T. Op. cit. P. 469.

21См.: решения Промышленного районного суда г. Смоленска от 16.01.2019 по делу № 2-243/2019; Уссурийского районного суда Приморского края от 29.10.2018 по делу № 2-4436/2018; Мирнинского районного суда Республики Саха (Якутия) от 11.01.2018 по делу № 2-19/2018.

11

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 4/2020

Если ветер был такой силы, что сорвал даже качественно уложенное покрытие, то собственник дома с плохо закрепленной черепицей не нес ответственность. Если же под воздействием ветра черепица упала только там, где была плохо закреплена, то ненадлежащее осуществление собственником этого дома обязанностей по его содержанию признавалось причиной вреда22.

Наличие у ветра признаков опасного метеорологического явления само по себе еще не означает, что ветер такой силы вырывает любые деревья с корнем. В рассматриваемом деле под воздействием сильного ветра упало только дерево, которое имело дефект корневой системы. Если бы из-за такого ветра упало бы большое количество деревьев (как здоровых, так и имеющих какие-либо дефекты), можно было бы говорить о том, что причиной стало не их физическое состояние, а сильный ветер23. А раз упало только дерево, имеющее недоразвитую корневую систему, то причиной его падения послужил именно дефект корневой системы, а не сильный ветер.

На это обстоятельство при новом рассмотрении спора сослался Верховный суд Республики Татарстан24, который, отклоняя довод управляющей компании о том, что причиной падения дерева явился ветер, а не физическое состояние дерева, отдельно обратил внимание на то, что рядом растущие деревья выдержали те же порывы ветра.

Процессуальные аспекты установления причинно-следственной связи

В комментируемом деле выводы судов в отношении причинной связи были основаны на выводах внесудебного заключения специалиста. С точки зрения системы доказательств такое заключение относится к письменным доказательствам (ст. 71 ГПК РФ) или иным документам (ст. 89 АПК РФ).

Примечательно, что буквально через месяц после вынесения комментируемого определения Коллегией было рассмотрено еще одно дело, основанное на схожих фактических обстоятельствах, в котором Коллегия уже сконцентрировалась на процессуальных аспектах установления причинной связи и использования внесудебного заключения специалиста в качестве доказательства по делу25.

22См.: Digest of European Tort Law. Vol. 1: Essential Cases on Natural Causation / ed. by B. Winiger, H. Koziol, B.A. Koch, R. Zimmermann. Wien, 2007. P. 391 (автор раздела — N. Jansen).

23По мнению Я.А. Канторовича, в таких случаях речь идет не о перерыве причинной связи, а о поглощении результата одной каузальной цепи результатом другой каузальной цепи. Например, при постройке здания строитель использовал некачественный материал. В результате землетрясения были уничтожены все здания, в том числе построенное с использованием некачественных материалов. В данном случае виновное действие строителя не может рассматриваться как conditio sine qua non вреда, поскольку здание было бы разрушено в результате землетрясения независимо от качества материалов, использованных при его строительстве (см.: Канторович Я.А. Указ. соч. С. 149).

24См.: апелляционное определение ВС Республики Татарстан от 03.10.2019 по делу № 33-16916/2019.

25См.: определение ВС РФ от 24.09.2019 № 5-КГ19-169.

12

Комментарии

Обстоятельства этого второго дела заключались в следующем. В результате падения аварийного дерева был поврежден принадлежащий истцу автомобиль. Истец обратился с иском о возмещении вреда к собственнику участка, на котором росло упавшее дерево. В обоснование исковых требований истец среди прочего представил заключение специалиста в области дендрологических исследований. При рассмотрении дела ответчик указывал на допущенные в заключении специалиста ошибки и противоречия, однако ходатайство о назначении судебной экспертизы не заявлял.

Суды нижестоящих инстанций удовлетворили исковые требования, опираясь на выводы данного заключения. Коллегия же указала, что суд, учитывая, что ответчик говорил о допущенных в заключении специалиста ошибках и противоречиях, должен был по своей инициативе назначить судебную экспертизу.

Здесь обращает на себя внимание отличие положений ГПК и АПК РФ, определяющих порядок назначения судебной экспертизы. Согласно ч. 1 ст. 82 АПК РФ суд может назначить судебную экспертизу по своей инициативе только в ограниченном количестве случаев (если ее назначение предписано законом, предусмотрено договором, необходимо для проверки заявления о фальсификации доказательства либо если нужно провести дополнительную или повторную экспертизу). Если при рассмотрении дела возникли вопросы, для разъяснения которых требуются специальные знания, и экспертиза не может быть назначена по инициативе суда, однако лица, участвующие в деле, не заявили ходатайство о назначении экспертизы, то оценка требований и возражений сторон осуществляется судом с учетом правил о распределении бремени доказывания, исходя из принципа состязательности26, т.е. соответствующее обстоятельство признается судом недоказанным или неопровергнутым.

ГПК РФ, в отличие от АПК РФ, не содержит формальных ограничений права суда на назначение судебной экспертизы по собственной инициативе. В соответствии с ч. 1 ст. 79 ГПК РФ суд назначает экспертизу при возникновении в процессе рассмотрения дела вопросов, требующих специальных знаний в различных областях науки, техники, искусства, ремесла.

Видимо, позицию Коллегии необходимо воспринимать таким образом, что при рассмотрении споров (или как минимум данной категории споров) по правилам ГПК РФ в случае заявления одной стороной возражений в отношении выводов внесудебного заключения, представленного другой стороной, суд должен либо обосновать причины, по которым он отклоняет заявленные возражения, либо поставить на обсуждение сторон вопрос о необходимости назначения судебной экспертизы, либо даже назначить судебную экспертизу по своей инициативе.

References

Hart H.L.A., Honoré T. Causation in the Law. Oxford, Clarendon Press 1985. 516 p.

Hodgson D. The Law of Intervening Causation. New York, Routledge 2016. 273 p.

26Подробнее см.: п. 3 постановления Пленума ВАС РФ от 04.04.2014 № 23 «О некоторых вопросах практики применения арбитражными судами законодательства об экспертизе».

13

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 4/2020

Infantino M., Zervogianni E. Causation in European Tort Law. Cambridge, CUP, 2017. 726 p.

Ioffe O.S. Law of Obligations [Obyazatel’stvennoe pravo]. Moscow, Yuridicheskaya literatura, 1975. 880 p.

Ioffe O.S. Liability under Soviet Civil Law [Otvetstvennost’ po sovetskomu grazhdanskomu pravu], in: Ioffe O.S. Selected Works: in 4 vols. Vol. 1 [Izbrannye trudy: v 4 t. T. 1.]. Saint Petersburg, Yuridicheskiy tsentr Press, 2003. P. 194–574.

Kantorovich Ya.A. Fundamental Ideas of Civil Law [Osnovnye idei grazhdanskogo prava]. Kharkiv, Yuridicheskoe izdatelstvo NKYu USSR, 1928. 310 p.

Magnus U. Causation in German Tort Law, in: Spier J., ed. Unification of Tort Law: Causation. The Hague, Kluwer Law International, 2000. P. 63–73.

Markesinis B., Unberath H. The German Law of Torts: A Comparative Treatise. Oxford, Hart Publishing, 2002. 1050 p.

Moore M. Causation and Responsibility: An Essay in Law, Morals, and Metaphysics. Oxford, OUP, 2009. 605 p.

Mulheron R. Principles of Tort Law. Cambridge, CUP, 2016. 1047 p.

Piontkovskiy A.A., Romashkin P.S., Chkhikvadze V.M., eds. Course of Soviet Criminal Law: A Crime. In 6 vols. Vol. 2: General Part [Kurs sovetskogo ugolovnogo prava: Prestuplenie. V 6 t. T. 2: Chast’ obshchaya]. Moscow, Nauka, 1970. 516 p.

Treitel G.H. Remedies for Breach of Contract: A Comparative Account. Oxford, OUP, 1988. 422 p.

Winiger B., Koziol H., Koch B.A., Zimmermann R., eds. Digest of European Tort Law. Vol. 1: Essential Cases on Natural Causation. Wien, Springer-Verlag, 2007. 632 p.

Yagelnitskiy A.A., Petrol O.D. The Dispute on the Compensation of Damages. How Does the Approach of Courts to Causation Change [Spor o vzyskanii ubytkov. Kak menyaetsya podhod sudov k prichinno-sledstvennoy svyazi]. Arbitrazh Practice for Lawyers [Arbitrazhnaya praktika dlya yuristov]. 2016. No. 1. P. 26–34.

Zweigert K., Koetz H. Introduction to Comparative Law in the Field of Private Law: in 2 vols. Vol. 2 [Vvedenie v sravnitel’noe pravovedenie v sfere chastnogo prava: v 2 t. T. 2]. Moscow, Mezhdunarodnye otnosheniya, 1998. 511 p.

Information about the author

Vladimir Mikhailov — Senior Associate at Monastyrsky, Zyuba, Stepanov & Partners Law Firm (e-mail: mikhailov1992@bk.ru).

14

Комментарии

Петр Азерович Попов

ведущий юрист юридической фирмы «Пепеляев Групп»

Кто несет риск существенной кадастровой ошибки?

Комментарий к определению Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 19.07.2019 № 305-КГ18-17303

В статье рассматривается правовая проблема возложения риска ошибки в расчете кадастровой стоимости, приведшей к многократному ее занижению, в целях исчисления налога на имущество организаций. Хотя сам вопрос, возникший в судебной практике, уже решен законодателем, мотивировочная часть позиции высшей судебной инстанции вызывает сомнения с точки зрения правовой логики. На взгляд автора, обоснование, избранное высшим судом, не стоит распространять на другие категории дел.

Ключевые слова: кадастровая стоимость, налог на имущество, законные ожидания

15

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 4/2020

Petr Popov

Senior Associate, Pepeliaev Group

Who Bears the Risk of a Significant Cadastral Error?

Case Comment on the Judgment of the Chamber for Commercial Disputes of the SC RF No. 305-КГ19-17303, 19 July 2019

The article deals with the legal problem of imposing the risk of error in the calculation of cadastral value, which led to its multiple understatement, when this calculation is used to determine the property tax for organisations. Although the very issue that has arisen in the judicial practice has already been solved by statute, the argumentation of the Supreme Court is doubtful from the point of view of legal logic. In the author's opinion, the reasoning chosen by the highest court should not be extended to other categories of cases.

Keywords: cadastral value, property tax, legal expectations

Одним из самых широко обсуждаемых налоговых споров 2019 г. стало дело

ООО «Юмакс» (№ А40-232515/2017) о периоде применения исправленной кадастровой стоимости здания, расположенного у самого сердца Москвы — на ул. Ильинка в районе Китай-города.

В рамках этого дела надзорное ведомство столицы в 2014 г. выявило, что здание, отнесенное при проведении кадастровой оценки к «прочим объектам», реально используется для торговли и размещения офисов. В начале 2016 г. московские власти обратились по установленной процедуре в Комиссию по рассмотрению споров о результатах определения кадастровой стоимости, которая почти сразу признала ранее определенную кадастровую стоимость недостоверной. В середине 2016 г. в кадастр была внесена новая стоимость, более чем десятикратно превышающая прежнюю. В конце 2016 г. новая кадастровая стоимость была установлена нормативно постановлением Правительства Москвы от 26.12.2016 № 937-ПП, причем с начала года. То же произошло с рядом иных московских построек.

Собственники затронутых построек, среди которых и ООО «Юмакс», оспорили распространение увеличенной кадастровой стоимости на 2016 г., сославшись на ст. 5 НК РФ, согласно которой нормативные положения, ухудшающие положение налогоплательщиков, не могут иметь обратную силу и могут применяться не ранее года, следующего за годом их принятия. Мосгорсуд поддержал заявителей, в 2018 г. признав недействующим со дня принятия пункт, который распространил новую кадастровую стоимость на 2016 г. С этим согласилась Судебная коллегия по административным делам ВС РФ1.

16

Комментарии

Собственник здания исчислил налог на имущество за 2016 г. по прежней кадастровой стоимости, с чем не согласился налоговый орган, который настаивал на применении увеличенной кадастровой стоимости именно в 2016 г.

Судебная коллегия по экономическим спорам ВС РФ (далее — Коллегия) указала, что при исчислении налога в сложившемся положении нельзя применять ни прежнюю кадастровую стоимость, которая не соответствует реальной, ни новую, поскольку она не может распространяться на 2016 г. с учетом правовой позиции Мосгорсуда. В таком случае следует определить рыночную цену здания. Коллегия отмечает, что основанием для этого выступает «отсутствие надлежащего учета объекта налогообложения (его стоимостных характеристик)». Величина налога на имущество за 2016 г. в подобной ситуации должна определяться косвенным расчетным путем применительно к подп. 7 п. 1 ст. 31 НК РФ, учитывая также, что рыночная стоимость постройки в целях кадастровой оценки имеет преимущество перед условной массовой оценкой.

Ключевым вопросом в данном споре можно назвать применимость правового принципа защиты доверия — поддержания доверия к закону и действиям государства. В рассматриваемом деле этот принцип проявляется через вопрос, могли ли налогоплательщики полагаться на ранее определенную кадастровую стоимость своих построек, т.е. можно ли считать, что у налогоплательщиков были созданы правомерные и подлежащие защите ожидания, что такая стоимость может применяться.

Коллегия указала, что многократное различие между первоначально определенной и исправленной кадастровой стоимостью «со всей очевидностью не укладывается в разумный диапазон возможных значений», которые могут быть получены в рамках надлежащей кадастровой оценки. Такой уровень отклонения позволяет сделать вывод о заведомой неверности прежней кадастровой оценки. Коллегия полагает, что неверность оценки была заведомой в том числе для самого налогоплательщика как действующей коммерческой организации.

Эти аргументы Коллегии не лишены разумных оснований. Нам трудно представить себе собственника здания в столичном Китай-городе, который, понимая, что в здании ведется торговля и размещаются офисы, полагается на его стоимость в размере нескольких десятков миллионов рублей как на достоверную. Однако мы позволим себе усомниться в логике Коллегии, согласно которой, если кадастровая стоимость, определенная в официальной процедуре, заведомо занижена и даже смехотворна, нельзя полагаться на нее при исчислении налога на имущество.

Закон возлагает обязанность достоверной кадастровой оценки имущества в целях уплаты налога на государство, а не на налогоплательщика. Если государство завысило оценку, то налогоплательщик вправе ее оспаривать. При этом обратный подход — если государство занизило кадастровую оценку, то налогоплательщик обязан воздержаться от ее применения, — не имеет оснований в законодательстве о налогах и в законах логики, это альтруизм привлекательный, но внеправовой. Здесь не может быть исключений ни для многократного занижения, ни для занижения более скромного, когда о нем достоверно известно налогоплательщику, ни для действующих коммерческих организаций.

17

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 4/2020

Существует довольно известная правовая аксиома, которая обычно вкладывается

вумы студентов на втором или третьем курсе юридического вуза в рамках преподавания уголовного права: невозможна ответственность за бездействие, когда закон не закрепляет прямую обязанность действовать. Эта правовая аксиома действует

влюбой отрасли права, включая налогообложение.

Например, по итогам выездной проверки доначислен налог на сотню миллионов рублей. Однако затем в решении о взыскании налога пропущены три последних разряда величины недоимки и взыскана сотня тысяч, после чего срок взыскания пропущен. Может ли налоговый орган попытаться взыскать недоимку после пропуска срока? Полагаем, что ответ на этот вопрос должен быть отрицательным, сколь громким ни был бы воображаемый смех налогоплательщика, получившего решение о взыскании недоимки с явной ошибкой и дождавшегося истечения срока давности. Даже если это действующая коммерческая организация.

По общему правилу в публично-правовых отношениях частная сторона не может отвечать за ошибку публичной стороны, даже если такая ошибка освободила частную сторону не только от какой-либо ответственности, но и от правовой обязанности, и даже если частная сторона не просто скромно отмалчивается, но и, можно подразумевать, злорадно усмехается упущению носителей власти.

Коллегия верно указывает, что защите подлежат именно правомерные, а не любые ожидания частной стороны публично-правового отношения. Вместе с тем недопустимо подменять критерий правомерности ожиданий их добросовестностью. Например, ожидание истечения срока давности правомерно, и даже если лицо знает, что несло правовую обязанность и избежало ее за истекшей давностью, т.е. не может разумно и добросовестно полагаться на отсутствие обязанности, нельзя понудить лицо к ее исполнению.

Нельзя полностью согласиться и с аргументом Коллегии об отсутствии должного учета облагаемой налогом стоимости имущества. Обязанность достоверной кадастровой оценки в целях уплаты налога на имущество возложена на государство, а не на налогоплательщика. Значит, риск занижения кадастровой стоимости в пользу налогоплательщика, как правило, должна нести казна.

Коллегия считает исправление многократно заниженной кадастровой стоимости равнозначным исправлению ошибки, а не изменению кадастровой стоимости. Стабилизационные нормы о действии во времени увеличения кадастровой стоимости неприменимы к исправлению ошибок, что было прямо закреплено законом, хотя и позже спорного периода (п. 15 ст. 378.2 НК РФ в редакции Федерального закона от 30.11.2016 № 401-ФЗ). Вместе с тем в 2016 г. особенности налогообложения при исправлении кадастра действовали только для технических ошибок, таких как опечатки или счетные ошибки. Ошибки методики расчета, которые касаются, в частности, характеристик построек (например, целей их использования), не могли относиться к техническим.

Изменения п. 15 ст. 378.2 НК РФ сделали рассматриваемую проблему исторической. Сейчас в схожей ситуации будет применяться именно исправленная кадастровая стоимость. Тем не менее мотивы Коллегии важны не столько для кон-

18

Комментарии

кретного спора, сколько для правовой системы в целом. На наш взгляд, ради кажущегося более справедливым решения конкретного спора вряд ли оправданно изменять общеправовые аксиомы, равно как и придавать обратную силу новым нормам.

Также Коллегия упомянула требование юридического равенства, которое в сложившейся ситуации не позволяет допустить исчисление налога на основе величины многократно меньшей, чем действительная стоимость здания. Иначе налогоплательщик получил бы несоразмерные преимущества в сравнении с остальными. Наконец, Коллегия указала на обеспечение при исправлении кадастровой стоимости экономически обоснованного налогообложения.

На наш взгляд, Коллегия не придавала требованиям равенства и экономического основания налога более существенного значения, чем принципу защиты доверия и правомерных ожиданий, и два дополнительных аргумента важны лишь в неразрывной связи с основным аргументом. Например, если бы налоговый орган пропустил срок давности взыскания налога, то налогоплательщик имел бы правомерные ожидания, что налог никогда не будет взыскан, даже если все остальные плательщики налога уплатили причитающуюся величину и она имеет экономические основания.

Полагаем очевидным, что ни один из аргументов Коллегии в принципе не может применяться к исчислению налога по кадастровой стоимости физическими лицами: для них возложение бремени кадастровой ошибки на государство очевидно.

Тем не менее мы далеки от мнения, будто единственно верным решением спора было подтверждение прежней, заниженной кадастровой стоимости. По нашему убеждению, как в рамках данного спора, так и в схожих спорах иных сторон надлежало выяснить, была ли кадастровая ошибка допущена самими носителями публичной власти или к ее совершению как-либо причастен сам собственник. Изложив ту же мысль проще, получим вопрос: почему кадастровая стоимость зданий оказалась занижена многократно? В каком положении относительно наступивших последствий — кадастровой ошибки — находится налогоплательщик?

Постройки ставятся на кадастровый учет в заявительном порядке. Поэтому следует изучить, какие данные о постройке должен был предоставить и предоставлял собственник, были ли данные о направлениях использования здания достоверными при их подаче, была ли обязанность обновить эти данные, а значит, мог ли собственник ввести в заблуждение носителей публичной власти при кадастровой оценке или отклонение кадастровой оценки никак от него не зависело.

Если налогоплательщик, например, предоставил для кадастровой оценки ложные данные о направлениях использования здания или не обновил их, хотя должен был это сделать, то именно поэтому — а не из-за многократности отклонения получившейся оценки — он лишается правомерных ожиданий, поскольку он своими действиями, или же бездействием вопреки прямой обязанности действовать, опорочил процедуру оценки и ее результат, и имеется причинно-следственная связь его действий (бездействия) с наступившей ошибкой.

19

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 4/2020

В силу общего правила п. 1 ст. 54 НК РФ, применимого к любым налогам, ошибка, допущенная налогоплательщиком и приведшая к занижению налога, исправляется в периоде совершения. Для налогообложения имущества по кадастровой стоимости это означает, что при доказанности ошибки именно самого налогоплательщика, которая привела к кадастровой ошибке, могло бы допускаться принудительное исправление этой ошибки и взыскание недоимки. Более того, налог можно было бы доначислить не только за 2016 г., но и за предыдущие периоды с учетом срока глубины охвата проверки, и тогда подход мог бы оказаться жестче, чем в конкретном рассмотренном деле.

Судебные акты по делу не содержат доводов налогового органа по этим вопросам, хотя речь могла идти даже не о заведомом обмане при кадастровой оценке. Достаточно было бы доказать объективную недостоверность представленных налогоплательщиком для кадастрового учета данных, и тогда уже налогоплательщик должен был бы доказать, что он при должной осмотрительности не мог избежать ошибки. При виновной ошибке налогоплательщика в подаче сведений, значимых для кадастровой оценки, он не мог бы иметь правомерных ожиданий. Но возможен иной подход, основанный на доказывании умысла налогоплательщика и совершения им обмана при кадастровой оценке.

Подводя итог сказанному, мы полагаем, что поиск правильного решения данного спора и схожих дел более сложен, чем указывает Коллегия. В самом конце 2019 г. определением судьи ВС РФ отказано в передаче дела для пересмотра в Прези­ диум ВС РФ. Это показывает, что судебная система страны уверенно отвергает обе крайности: как запрет понуждения налогоплательщика к уплате налога со стоимости выше, чем существенно заниженная величина в кадастре, так и «исцеление» ошибки через применение новой кадастровой стоимости. Вместе с тем мы надеемся на дальнейшее развитие и уточнение правовых подходов Верховного Суда РФ, которые применяются в ситуациях, подобных рассмотренной.

Information about the author

Petr Popov — Senior Associate, Pepeliaev Group (e-mail: p.popov@pgplaw.ru).

20

Комментарии

Сергей Львович Будылин

советник Адвокатского бюро «Бартолиус»

Суд вверх ногами, или Дело о китайском извещении

Комментарий к определению Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 29.11.2019 № 305-ЭС19-13455

Спор шел о том, была ли российская организация надлежащим образом уведомлена о разбирательстве в иностранном арбитраже. Спор свелся к двум простым вопросам факта: по какому именно адресу было направлено уведомление и был ли этот адрес предусмотрен соглашением сторон? К сожалению, суды всех инстанций проявили себя в этом деле не лучшим образом. Первая инстанция разрешила спор в пользу российской компании, но какие именно ответы она дала на эти два вопроса, из текста судебного акта осталось неясным. Кассация механически утвердила это решение со ссылкой на то, что она не может пересматривать факты. Вторая кассация, вместо того чтобы указать на ошибки нижестоящих судов и направить дело на новое рассмотрение, фактически приняла на себя роль первой инстанции и установила факты по-своему, после чего разрешила спор в пользу иностранной компании. Думается, ни один из судов, включая ВС, не справился со своей задачей.

Ключевые слова: международный коммерческий арбитраж, уведомление, вопрос права, вопрос факта

21

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 4/2020

Sergey Budylin

Legal Advisor at the Bartolius Law Office

An Upside-Down Trial, or the Chinese Notice Case

Case Comment on the Judgment of the Chamber for Commercial Disputes of the SC RF No. 305-ЭС19-13455, 29 November 2019

The dispute was over whether a Russian organisation had been properly notified of proceedings in foreign arbitration. The dispute came down to two simple questions of fact: to which address was the notice sent, and was the address mentioned in the agreement between the parties? Unfortunately, the courts of all instances performed poorly in this case. The first instance settled the dispute in favour of the Russian company, but it was not clear from the text of the judgment what exactly the answers to these two questions were. The cassation mechanically approved this decision, citing the fact that it could not review the facts. The second cassation, instead of pointing out the errors of the lower courts and referring the case to a new trial, actually took over the role of the first instance and established the facts in its own way, after which it settled the dispute in favour of the foreign company. It seems that none of the courts, including the Supreme Court, has fulfilled its task properly.

Keywords: international commercial arbitration, notification, question of law, question of fact

Врассмотренном деле решалась проблема извещения о процессе в международном коммерческом арбитраже. Российский ответчик оспаривал надлежащий характер извещения, ссылаясь на то, что оно было направлено ему на неправильный адрес. Вопрос очень актуальный, и, несомненно, все специалисты по международному коммерческому арбитражу с большим интересом прочитают этот акт

ВС. Думаю, они будут разочарованы.

Это определение Судебной коллегии по экономическим спорам (далее — Коллегия) написано, можно сказать, в худших традициях Судебной коллегии по гражданским делам. Возможно, кому-то повезет больше, но лично мне не удалось из него толком понять ни обстоятельств дела, ни правовой позиции Коллегии по разрешаемому ею вопросу права, ни даже формулировки этого вопроса права. Не очень помогло и обращение к актам нижестоящих судов (а вернее, это обращение еще больше запутало ситуацию). Хуже того, некоторые тезисы Коллегии кажутся мне грубыми ошибками в вопросах права.

Ясно лишь одно: в итоге Коллегия, вопреки мнению нижестоящих судов, поддержала иностранную компанию, признав уведомление российского общества надлежащим.

***

Известно, что организации часто бывают зарегистрированы по одному адресу (зафиксированному в ЕГРЮЛ), а реально действуют по другому, который может ука-

22

Комментарии

зываться в договорах с контрагентами как адрес для переписки. В связи с этим нередко возникает вопрос: по какому адресу следует направлять юридически значимую корреспонденцию для такого юридического лица?

Согласно п. 3 ст. 54 ГК РФ юридическое лицо несет ответственность за неполучение писем, доставленных по адресу, зафиксированному в ЕГРЮЛ. То есть, надо понимать, по адресу регистрации направлять почту можно в любом случае. Но имеет ли контрагент право направлять уведомления по другому адресу, указанному в договоре между юридическим лицом и этим контрагентом? Видимо, тоже имеет, раз уж стороны об этом договорились.

***

Российское общество (ЗАО «АРМ-АВТО») заключило договор с китайской компанией (Hunan Zoomlion), по которому покупало у нее строительную технику (автокраны, дорожные катки, автогрейдеры и т.п.). Споры из договора подлежали разрешению в международном коммерческом арбитраже в Китае (CIETAC).

Общество нарушило свои обязательства из договора, и компания обратилась в арбитраж. Арбитраж присудил компании около 2 млн долл. плюс проценты и судебные расходы. Компания обратилась в Арбитражный суд г. Москвы для признания и приведения в исполнение этого арбитражного решения.

Общество возражало против признания решения, ссылаясь на то, что его не известили о процессе в Китае надлежащим образом, и спор был рассмотрен китайским арбитражем в отсутствие ответчика.

Суд первой инстанции и первая кассация (в апелляции этот тип дел не рассматривается, ч. 3 ст. 245 АПК РФ) поддержали общество и отказали в признании и приведении в исполнение арбитражного решения. После этого дело и дошло до Верховного Суда.

***

Прежде всего обратимся к тому, что говорят нормы права об извещении сторон разбирательства в международном коммерческом арбитраже.

Вподп. «b» п. 1 ст. V Конвенции ООН о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений (Нью-Йорк, 10.06.1958) сказано, что в признании и приведении в исполнение решения арбитража можно отказать (помимо прочего), если сторона «не была должным образом уведомлена о назначении арбитра или об арбитражном разбирательстве». Что значит «должным образом», в Конвенции не поясняется.

Вп. 2 ч. 1 ст. 244 АПК РФ в аналогичном контексте говорится о стороне, которая «не была своевременно и надлежащим образом извещена». Что такое «надлежащим образом», не уточняется.

23

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 4/2020

В п. 1 ст. 3 Закона РФ от 07.07.1993 № 5338-1 «О международном коммерческом арбитраже» (далее — Закон об МКА) имеются несколько более подробные правила направления сообщений. В частности, при определенных обстоятельствах разрешается их направлять «по последнему известному местонахождению коммерческого предприятия». Применимость этого Закона к рассматриваемому делу мы рассмотрим далее.

На практике международные коммерческие арбитражи уведомляют участников споров по правилам, установленным документами этих арбитражей, с учетом договоренностей самих сторон. Чаще всего документы направляются по адресу, указанному в том самом договоре сторон, по поводу которого возник спор, либо по адресу, специально сообщенному стороной для целей направления корреспонденции.

Ну и, конечно, есть соображения здравого смысла. Если сторона сама указала в договоре адрес для направления корреспонденции, вряд ли можно признать ненадлежащим извещение, направленное стороне по этому адресу.

***

По какому же адресу в России направлялись извещения о процессе в Китае? И был ли этот адрес согласован сторонами?

В судебных актах фигурируют два различных адреса общества в Москве: один на проспекте Мира, другой на Сельскохозяйственной улице.

Начнем с определения первой инстанции, т.е. Арбитражного суда г. Москвы. При чтении судебного акта обнаруживаем следующую фразу (синтаксис и пунктуация сохранены):

«Исследовав вышеназванные доводы, судом установлено, что адрес уведомления ЗАО «АРМ-АВТО», по которому все уведомления CIETAC направлял является, г. Москва, ул. Проспект мира, д. 19, стр. 1, помещение 1. Данный адрес соответствует тому, что указан ЗАО «АРМ-АВТО» в преамбуле и разделе «Юридические адреса Сторон» при заключении спорных Договоров и являлся действительным юридическим адресом ЗАО «АРМ-АВТО» вплоть до 12.09.2018г.»1.

(Добавлю от себя: обратившись к ЕГРЮЛ, легко обнаружить, что этот адрес и по сей день является зарегистрированным адресом общества.)

Поскольку кавычки распределены по судебному акту весьма своеобразно, довольно затруднительно понять, является ли этот текст цитатой из решения китайского арбитража, цитатой из заявления китайской компании или же собственным мнением российского суда. Впрочем, последний вариант, исходя из резолютивной ча-

24

Комментарии

сти судебного акта, можно исключить (несмотря даже на фразу «судом установлено»: похоже, здесь имеется в виду китайский арбитраж).

Судя по всему, речь идет о том, что, по словам китайской компании, уведомления направлялись китайским арбитражем по адресу на проспекте Мира, который является юридическим адресом общества и был указан в договоре.

Вроде бы звучит правдоподобно. Тем более что китайская компания в доказательство представила суду почтовые извещения, подтверждающие доставку корреспонденции (письма доставлялись службой EMS). Но, как выясняется через несколько абзацев, у российского общества другое мнение на этот счет (пунктуация также сохранена):

«Однако, как следует из пояснения представителя ЗАО «АРМ-АВТО», вышеуказанные почтовые отправления направлены по адресу: улица Сельскохозяйственная, д.30, стр.1.

Данный адрес, не соответствует адресу заинтересованного лица, указанному в выписке из ЕГРЮЛ, а также адресам, указанным в договорах от 18.01.2008 г.».

Таким образом, имеет место спор о фактах. А именно о том, по какому адресу доставлялась корреспонденция.

Следует подчеркнуть, что этот спор выглядит очень странно. Ведь адрес доставки должен быть написан прямо в почтовых извещениях. Неужели одна из сторон лжет суду вопреки очевидным фактам?

(По вопросу о том, какой адрес фигурирует в ЕГРЮЛ и договорах, разногласий вроде бы нет: похоже, обе стороны согласны, что это адрес на проспекте Мира. Во всяком случае, в судебном акте о таких разногласиях не сообщается.)

Как бы то ни было, важнейшая задача суда первой инстанции — установить факты дела. В данной ситуации — определить действительный адрес доставки на основании представленных сторонами доказательств. Увы, суд первой инстанции избегает прямых утверждений на этот счет, ограничиваясь ссылками на заявления сторон. Однако, поскольку в результате суд разрешил вопрос в пользу российского общества, можно сделать вывод, что он установил факты дела в версии общества. А именно: письма направлялись по адресу на Сельскохозяйственной улице, тогда как в ЕГРЮЛ и в договорах был адрес на проспекте Мира. (Правда, тогда остается загадкой, откуда китайцы вообще взяли адрес на Сельскохозяйственной. Хотя, судя по результатам поиска в Интернете, он и сегодня указывается в различных справочниках как адрес реального местонахождения общества2.)

Далее следует довольно странный пассаж насчет подписи получателя на почтовых извещениях. Сказано, что одно из них «не имеет в графе «получатель» подписи

25

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 4/2020

получателя», а в остальных «графа «подпись получателя» не заполнена». Не совсем понятно, в чем разница. Возможно, в остальных есть подпись, но нет расшифровки. А может быть, в первом есть расшифровка, но нет подписи, а в остальных вообще ничего нет. В общем, загадка на загадке.

Опять не совсем понятно, то ли это утверждения ответчика, то ли это собственное мнение суда. Суд воздерживается от явного вывода о том, подписал или не подписал получатель извещения. Но, судя по результату, суд и в этом случае разрешил вопрос факта в пользу общества (т.е. признал, что извещения не подписаны).

После этого весьма невнятного обсуждения суд первой инстанции отказал китайской компании в признании и приведении в исполнение арбитражного решения, сославшись на ненадлежащий характер извещения ответчика.

***

В кассации дело рассматривал Арбитражный суд Московского округа3. Как известно, кассация неправомочна пересматривать факты, установленные судами первой и апелляционной инстанций (а в данном случае только первой). Именно на это и сослался кассационный суд в своем коротком постановлении.

От себя замечу: этот часто повторяемый тезис, на мой взгляд, не вполне точен. Буква закона гласит, что кассация может отменить акт нижестоящего суда, помимо прочего, в случае «несоответствия выводов суда… имеющимся в деле доказательствам» (ч. 1 ст. 288 АПК РФ). А раз так, то кассация все же имеет некоторые правомочия в части оценки доказательств и установления фактов: при очевидном для кассации несоответствии признанных нижестоящим судом фактов имеющимся в деле доказательствам решение нижестоящего суда может быть отменено. (В США аналогичный стандарт пересмотра называется clear error.)

Однако в данной ситуации никакого несоответствия кассация не заметила. Она буквально — включая пунктуационные ошибки — повторяет фразу первой инстанции: «…как следует из пояснения представителя ЗАО «АРМАВТО», вышеуказанные почтовые отправления направлены по адресу: улица Сельскохозяйственная, д.30, стр.1. Данный адрес, не соответствует адресу заинтересованного лица, указанному в выписке из ЕГРЮЛ, а также адресам, указанным в договорах от 18.01.2008». Кассация также дублирует загадочный пассаж насчет графы «подпись получателя».

По-видимому, эти тезисы кассация и считает фактами, установленными первой инстанцией и не подлежащими пересмотру. Исходя из этого, она оставила в силе акт первой инстанции.

26

Комментарии

Действительно, коль скоро установлено, что извещения направлялись по адресу, который не соответствует ни ЕГРЮЛ, ни договорам, и что за получение писем ответчик не расписывался, странно было бы решать дело иначе.

***

И вот дело дошло до Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ, рассмотревшей дело в качестве второй кассации.

Основания для пересмотра судебных актов во второй кассации еще уже, чем в первой. Согласно букве закона ни о каком «несоответствии выводов доказательствам» речи уже не идет; основанием отмены является лишь «существенное нарушение норм» материального или процессуального права (ч. 1 ст. 291.11 АПК РФ). То есть Коллегия ВС переоценивать факты точно не может.

Впрочем, есть лазейка: когда Коллегия категорически не верит в установленные нижестоящими судами факты, она может сослаться на нарушение ими процессуальных правил доказывания и на этом основании направить дело на новое рассмотрение. (Такое действительно случается; соответствующее процессуальное правило, обычно некую новую доказательственную презумпцию, Коллегия может сформулировать прямо в этом же определении4.)

Что же говорит Коллегия о фактах данного дела? Как ни странно, по некоторым вопросам факта, установленным нижестоящими судами, она высказывается гораздо более определенно, чем сами нижестоящие суды:

«Суды установили, что в материалы дела представлены почтовые извещения N N <…> о направлении почтовых отправлений по адресу: Москва, улица Сельскохозяйственная, д. 30, стр. 1. Суды признали, что данный адрес не соответствует адресу общества, указанному в выписке из Единого государственного реестра юридических лиц, а также адресам, указанным в договорах.

Кроме того суды указали, что в почтовых извещениях не заполнена графа «подпись получателя».

Итак, по словам Коллегии, нижестоящие суды «установили» факт направления извещений по адресу на Сельскохозяйственной улице, а также «указали» на отсутствие подписи получателя на извещениях. Кроме того, нижестоящие суды «признали», что и в ЕГРЮЛ, и в договорах был указан другой адрес. Казалось бы, это снимает все вопросы: извещения направлялись по неверному адресу и не были получены адресатом.

4См., напр.: определения СКЭС ВС РФ от 14.02.2019 № 305-ЭС18-17629, от 28.03.2019 № 305-ЭС18- 17629 (2) по делу № А40-122605/2017. Подробнее см.: Арабова Т.Ф., Будылин С.Л. Дело о транзитном должнике, или Верховный Суд о субординации требований в банкротстве // Вестник экономического правосудия РФ. 2019. № 9. С. 4–24.

27

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 4/2020

Но нет! Коллегия не согласна с этими фактами, «признанными» нижестоящими судами. По ее мнению, именно адрес на Сельскохозяйственной улице был указан в договоре, а извещения были подписаны получателем:

«Арбитражной комиссией посредством службы доставки EMS направлялись ответчику (обществу) документы по известному арбитражу и истцу указанному ответчиком в договоре адресу: Москва, улица Сельскохозяйственная, дом 30, строение 1.

Документы были получены Андрейчевой и Трапезниковым, о чем указано в почтовых извещениях, полномочия этих лиц на получение почтовой корреспонденции общества следовали из обстановки.

Следовательно, адрес Москва, улица Сельскохозяйственная, дом 30 строение 1 соответствует критерию последнего известного адреса стороны, содержащемуся в норме пункта 1 статьи 3 Закона о международном коммерческом арбитраже. Соответственно, арбитражная комиссия, направляя документы по данному адресу, действовала законно».

Похоже, Коллегия, ничтоже сумняшеся, устанавливает факты дела, неизвестные нижестоящим судам. Именно в акте ВС мы впервые слышим о том, что адрес на Сельскохозяйственной улице, оказывается, был «указан ответчиком в договоре» (а это, разумеется, ключевой факт в деле!).

Остается лишь догадываться, как получилось, что нижестоящие суды этого не заметили. Можно предположить, что суды прочитали в договоре лишь преамбулу и раздел «Юридические адреса сторон», где был указан адрес на проспекте Мира. А в середине документа, наверное, был пункт «Уведомления», где для направления корреспонденции был указан адрес на Сельскохозяйственной улице. Нижестоящие суды его не увидели, а Коллегия разглядела.

Факт получения документов «Андрейчевой и Трапезниковым» Коллегия также установила совершенно самостоятельно. Нижестоящие суды о таких людях не упоминают, не говоря уже об их «полномочиях из обстановки».

Очевидно, Коллегия установила все эти факты на основании своей оценки имеющихся в материалах дела доказательств (текста договора и почтовых извещений). Никаких хитрых лазеек; Коллегия совершенно беззастенчиво берет на себя роль суда первой инстанции, оценивая доказательства и устанавливая обстоятельства дела.

***

Обратим внимание также на ссылку Коллегии на российский Закон об МКА. Коллегия безапелляционно заявляет, что именно он применим к отношениям сторон:

28

Комментарии

«Поскольку коммерческие предприятия сторон находятся в различных государствах, отношения сторон вытекают из внешнеэкономических договоров, содержащих арбитражную оговорку о разрешении споров арбитражной комиссией, в отношении сторон по настоящему спору подлежит применению Закон Российской Федерации от 07.07.1993 № 5338-1 «О международном коммерческим арбитраже».

Между тем в первом же пункте первой же статьи этого Закона написано следующее:

«Настоящий Закон применяется к международному коммерческому арбитражу, если место арбитража находится на территории Российской Федерации. Однако положения, предусмотренные статьями 8, 9, 35 и 36, применяются и в тех случаях, когда место арбитража находится за границей».

Как мы видели, Коллегия применяет ст. 3 указанного Закона. А ведь арбитраж находится в Китае; следовательно, российский закон в этой части к отношениям сторон неприменим. Коллегия это противоречие никак не объясняет и не комментирует.

Можно предположить, что составитель текста определения Коллегии (кто бы это ни был), копируя куски из прецедента5 ВС на близкую тему, просто не обратил внимания на то, что в том деле арбитраж был в России, а в этом — в Китае. А перечитывать сам закон составитель не стал.

Между тем довольно странно было бы считать, что при извещении стороны спора китайский арбитраж должен следовать требованиям российского Закона об МКА. Разумеется, в действительности китайский арбитраж подчиняется китайскому закону об арбитраже6 и собственным внутренним правилам с учетом соглашений сторон. Точно так же российский арбитраж, извещая иностранную сторону о процессе, следует российскому Закону об МКА и своим внутренним правилам.

***

В итоге Коллегия приходит к следующему выводу:

«Учитывая, что общество не извещало компанию о смене адреса, а документы, направляемые арбитражной комиссией по известному адресу общества, были получены, что следует из почтовых извещений, у судов отсутствовали основания для вывода о несоблюдении надлежащего порядка уведомления общества об арбитраже и отказа в признании и приведении в исполнение решения арбитражной

5См.: определение СКЭС ВС РФ от 30.12.2015 № 302-ЭС15-11092 по делу № А33-25043/2014.

6Англоязычный перевод см.: Arbitration Law of the People’s Republic of China. URL: http://english.mofcom. gov.cn/article/policyrelease/Businessregulations/201312/20131200432698.shtml.

29

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 4/2020

комиссии в связи с ненадлежащим извещением ответчика о времени и месте рассмотрения дела в иностранном арбитраже».

Коллегия отменила акты нижестоящих судов. Она признала и привела в исполнение решение китайского арбитража и велела суду первой инстанции выдать исполнительный лист.

***

Можно поздравить с этим результатом китайских товарищей и их адвокатов.

Но, думается, российские суды всех инстанций проявили себя в этой истории не лучшим образом.

Важнейшая задача суда первой инстанции — установить факты дела. В данном случае ему следовало установить, по какому адресу доставлялись извещения и был ли этот адрес зарегистрирован в ЕГРЮЛ либо согласован в договоре сторон. То есть в судебном акте первой инстанции должно быть написано примерно так: «На основании оценки представленных сторонами доказательств суд установил следующие факты: (1) в ЕГРЮЛ зарегистрирован адрес..; (2) в договоре был согласован адрес..; (3) извещения направлялись по адресу…»

Казалось бы, что может быть проще? Исходя из установленных таким образом фактов, а также применимых правовых норм и соображений здравого смысла, сам суд первой инстанции, а при необходимости и вышестоящие суды могли бы разрешить вопрос права: является ли уведомление надлежащим?

Но нет. Суд цитирует высказывания обеих сторон, радикально противоречащие друг другу, после чего сразу же переходит к выводу о том, что извещение является ненадлежащим. Что было написано в договоре и куда направлялись извещения, остается неясным.

Кассационный суд, вместо того чтобы указать на то, что в акте первой инстанции написана какая-то невнятица, и заставить все переписать, утверждает эту невнятицу со ссылкой на невозможность переоценки обстоятельств в кассации.

Коллегия ВС РФ, действуя в качестве второй кассации, вместо того чтобы указать судам на эти ошибки и направить дело на новое рассмотрение, с энтузиазмом берется не за свое дело и начинает оценивать доказательства и устанавливать факты, не установленные нижестоящими судами. (По ходу дела формулируя правовые позиции, которые хочется подчеркнуть красным карандашом, а в конце поставить двойку.)

Я охотно верю, что документы и в самом деле доставлялись по адресу, указанному в договоре сторон, и что это действительно явствует из имеющихся в деле доказательств. (Мы с вами этого наверняка не знаем, и нижестоящие суды этого не за-

30

Комментарии

метили, но как не поверить судьям ВС?) И если так, то, несомненно, дело действительно следует разрешать в пользу иностранной компании.

Однако почему об этих обстоятельствах мы впервые узнаем из акта ВС? Если ключевые факты дела устанавливаются высшим судом вместо суда первой инстанции, значит, российская судебная система стоит на голове.

Задача ВС — не установление фактов рассматриваемых им дел, а наведение порядка с доказыванием в нижестоящих судах. Увы, с этой задачей Коллегия ВС в данном случае не справилась.

References

Arabova T.F., Budylin S.L. The Transient Debtor Case, or the Supreme Court on Subordination of Bankruptcy Claims [Delo o tranzitnom dolzhnike, ili Verkhovnyi Sud o subordinatsii trebovaniy v bankrotstve]. The Herald of Economic Justice of the Russian Federation [Vestnik ekonomicheskogo pravosudiya Rossiiskoi Federatsii]. 2019. No. 9. P. 4–24.

Information about the author

Sergey Budylin — Legal Advisor at the Bartolius Law Office (115054 Russia, Moscow, Stremyanniy Lane, 38, Bartolius; e-mail: sergey.budylin@gmail.com).

31